Во имя свободы

Глава 31. Игра на выбывание

Утро. Еще одно утро.

Я открыл глаза неспешно, но без сонливой неги глядя в потолок.

Сегодня… да, сегодня мне надо решить вопрос накопившихся долгов.

Близнецы.

И шпионы.

Откладывая радикальные меры, мы лишь затягиваем войну. Так ли нужна нам эта разведка аномалий по большому счету? Если причина дестабилизации мира кроется в голове Мастера. Нет. Так ли нужно мне натравливать своих виверн на мнимых шпионов, сливающих информацию вовне, если главное, что мы должны сделать – это сохранить Эрхаза невредимым?

Я собирался без промедлений, но не торопился на выход. Эрхаза уже не было в покоях, но я дежурно проверил его состояние. В порядке. Хорошо. Значит, у меня есть время для спокойной работы.

Кразар прислал с ночи очередную сводку новостей. Нэйан отчитался в сообщениях о проведенных спасательных работах и потерях. Все в пределах допустимой… нормы.

Норма… Эта мысль стеганула как кнут, заставляя взглянуть вновь на статистику.

Как мы дошли до того, что стали считать потери в «норме»? Было время, мы боролись за каждый участок и каждый отряд, а теперь с каких-то пор война стала измеряться количеством затраченных сил. Видимо, с тех пор, как качество войск достигло равных высот.

Заставляя себя держаться уравновешенно и спокойно, я отправился к Армо и Никсу, уверенный, что вновь найду их на месте в кабинете. Однако, на сей раз вход в их рабочую зону был для меня закрыт.

Ручка двери не поддалась, и я всплыл из сосредоточенности. Куда они подевались?

Но, не растерявшись, я отправил запрос Салнеш на поиск их сигнатур. Цитадель отозвалась равнодушным отсутствием данных. В последний раз парни были здесь двое суток назад.

Начинается…

Потерев переносицу, я прислонился спиной к двери и активировал более широкий поиск по Империи. Как вассалы Мастера, они определяются моментально по своему нынешнему местоположению. И если их души, тела и идентификационная сигнатура находятся на территории…

На коммуникаторе пиликнул ответ, и я удивленно вылупился в пустующее поле координат.

Не понял…

В Империи их нет.

И вот тут меня пробрала злоба. С чего бы это, а! С чего бы мне злиться на тех, чья голова и знания почти столь же ценны, как у Нэйана! Чье попадание в ряды Альянса не просто сделает жирный перевес в их сторону, а сильно подорвет нашу защиту?! С чего бы мне злиться!

В бешенстве кинул запрос на их последнее перемещение. Все равно хоть какие-то логи должны были сохраниться. Где-то они ведь должны были отметиться. Я хоть узнаю направление, в котором их искать.

Вот только игра давно кончилась, и такое понятие как логи давно утратило смысл.

Помощь неожиданно пришла с неявной стороны. Пошаговое действие, набор данных и номера. Салнеш? Ты ли это? Сообщение без адресата, как ответ на мой формально собранный запрос.

Время блокировки кабинета. Время обращения к ангару. Персональный номер транспорта. Время отбытия.

Недолго думая, я метнулся к Нэйану в тактический зал. На ходу через коммуникатор это не решить. Спасибо, Салнеш, если это ты. Не знаю, чем заслужил твое безмолвное одобрение, но если они найдутся, я буду тебе…

— Нэй, есть дело! – тут же с порога сказал я, врываясь в зал.

Бедолага аж подскочил в кресле, сдергивая наушники с головы.

— Найди мне маршрут перемещения глайдера с конкретным номером.

Я переслал ему сообщение на рабочий экран.

Возмущенный столь дерзким вламыванием Нэйан хотел что-то ляпнуть, но по моему лицу понял, что шуткой я просто так не отмахнусь. Вместо этого друг молча уткнулся в экран и отложил все прочие задачи.

— Глайдер… — тихо забубнил себе под нос Нэй. – Нет… это не глайдер. Больше. Ага… вот. Мелкий транспортник на пару человек. Отбыл от Цитадели….

— Это я знаю. Куда он отправился?

— Ищу… Так. Отметка на ночной стоянке сороковой параллели… Потом снова вылет в шесть тридцать одну с утра…

Я слушал тихий бубнеж, затаив дыхание. Как только я получил первое место стоянки, находящееся в глубине Империи, мне немного полегчало. Совсем чуть-чуть. По крайней мере, я получил подтверждение, что близнецы не рванули перебежчиками в лоб к Альянсу.

— Дальше…  Двухсотая параллель, где наш транспорт останавливался на подзарядку…

Хотя, новые данные меня тоже не радовали. Да, они не рванули в Альянс напрямую. Но что их заставило сняться с места и свалить вглубь? Новая аномалия? Случайный открывшийся портал или шанс отправить сообщение наружу?

Но Нэйан выставлял маркеры следования на карте с поразительной точностью, направленной по вектору слишком уж… не случайно.

— …Потом дальше… Следующая остановка была на Перекрестке под номером триста пять… И дальше…. Всё. Больше данных нет.

— Суки… — тихо выругался я, отстраняясь от его кресла, на которое я облокотился.

Вот почему поиск по Империи дает отрицательный ответ. Стоило догадаться сразу. Но я не подумал, что им хватит наглости.

— В чем проблема, Рин? – с тревогой спросил Нэй, когда я уже через коммуникатор вызывал себе транспорт с ангара.

— В чужом любопытстве, — ответил я, выходя из зала, и уже через плечо бросил следом, — Спасибо, Нэй! Я скоро вернусь.

 

 

Кажется, так быстро я еще не перемещался.

Дорога сглаживалась в пути, пока я сидел за штурвалом, словно выворачиваясь новым уровнем тропы, на которую я невольно скользнул. Нет, это не переход порталом, и не технология перемещения кораблей Легиона. Это другое, более плавное и более похожее на реальный полет. Только немного в тумане. Среди размытых пятен горных массивов и заливных лугов. Мимо грозовых чернильных всплесков и холодно голубых областей озер.

Собственная злоба только проматывала время, позволяя не считать часы, которые я тратил впустую. Мог бы вызвать Кразара, попросить его подкинуть меня по «очень важному делу» на корабле. Пять минут и я на месте. Но нет. Никаких свидетелей. Если я взялся хранить тайну, то должен держаться до конца.

Как я обещал Эрхазу никогда не раскрывать секрета своего дома и народа. Мы договаривались. Я помню! И я до сих пор молчу.

А они… Армо и Никс… Самоотверженные, добровольные активисты, взявшие на себя труд тяжелой работы, посмели сунуться туда, куда их не звали.

Меня выбесил сам факт того, что они приняли решение отправиться туда. Тот факт, что они хотят проверить там нечто своими глазами или приборами. Не поленились. Поднялись с места. Потратили несколько дней… и все ради того чтобы сунуть свои носы…

Кто их просил, а?

Я целенаправленно летел к Перевалу Поющих ветров, не сворачивая и не останавливаясь. Конечно, мой глайдер можно отследить так же легко, как я утром отследил их. Само собой, если Эрхазу потребуется, он вычислит мое местоположение. Если уже не вычислил. Да и какая к хренам разница, если он и так знает, с какого я всратого региона и с какой гребанной поляны, а я ему только дорожку в Нернас пальцем не показал! Но то, что я буду объяснять о своем спонтанном полете сюда, я придумаю позже. Если мне вообще придется объясняться. Потому что Эрхаз, как показала практика, имеет манеру не задавать вопросов, на которые не хочет получить ответов, или не хочет, чтобы эти ответы портили наши отношения! Что в нем безумно ценно. Потому что будь он дохрена любопытным и жадным до всех секретов, я бы давно лишился чувства личного пространства и ощущения безопасности.

Был момент в полете, когда я очнулся немного от злости и трезво подумал мозгами. А именно, я задался вопросом, какой смысл мне лично присутствовать там? Или я настолько сомневаюсь в своих парнях и яргах? Я не уверен, что их обнаружат? Или я потрачу время только на то, чтобы закопать в горах парочку поеденных трупов?

Ситуацию осложняла отсутствующая связь. С одной стороны парни обещали докладывать ситуацию из дома, если возникнут сложности. Но что если близнецы прокрались незамеченными? Или если доклад разведки не успел пока до меня дойти? Хорошо, если с моим городом вообще ничего не случилось.

Перед отлетом я спросил о новостях Ллайзо, но мой бессменный телохранитель не получал сообщений от Фри и Руна. Более того, они давно перестали всплывать в его поле зрения.

Что вообще происходит?

Прибытие в родную зону ознаменовала мгновенная головная боль. Я с шипением бросил штурвал и сбавил скорость, сходя  с тропы. Боль… от потока данных. Накопленных событий. Новостей. Действий. Изменений. Волн… все это окатило меня как ледяная вода, вылитая одним жестом на голову. Возвращение было сродни моментальному опьянению, в тумане которого я разом увидел множество смазанных кадров, смешанных как калейдоскоп образов в одну мутную картину.

А после него… пришло озарение. Четкая ясность, как небо в стылый мороз. Остались позади жалобы и вой старого мира. Отдалилось словно бы восприятие самой Империи, как будто она стала видна по другую сторону Мультиверсума. Эхо… не более чем эхо в кристальной чистоте нетронутого сумасшествием мира.

Невообразимая разница  территорий, которую я мог понять лишь на своем примере, ошпарила меня ознобом и заставила крепко задуматься о подобном эффекте.

Но это будет потом. Сейчас же, я здесь ради другого.

Права собственника и реального хозяина позволяли куда больше, чем нареченного заместителя. Я не знал раньше, насколько легко поддается ответу земля. Привыкнув преодолевать сопротивление Империи, я не думал, как сильно опыт изменит мое восприятие родного кусочка территории.

Все еще как в тумане, пресыщенный энергией и свободой действий, я почти сразу осознал, куда мне нужно лететь. В горы. Подальше от зеленых лугов, к кромке черных скал, где начинается снег. Меня вело на точку, как по маяку. Я не формулировал запросов, не обращался к потоку данных, как обычно делал это в Империи. Нет. Я просто знал, где сейчас на Моей территории находится та единственная заноза, прибывшая со стороны. Чужаки, оставившие за собой грубый след постороннего транспорта. Вас не должно быть здесь. Но я вижу, слышу вас. Чую.

Я должен исправить этот досадный нюанс.

Словно под каким-то легким наваждением я летел, почти не глядя по сторонам, лавируя изредка чуть в сторону, просто зная, что иначе меня заденет сильным потоком бокового ветра. Я сам делал эти скалы и знаю, насколько они непригодны для полета над ними.

Немного ниже… Теперь левее, не залетая в облако.

А чужое присутствие резало по сознанию,  как навязчивая мысль. Меня словно направлял невидимый маяк, до тех пор, пока я не заметил припаркованный на маленьком плоском пятаке глайдер.

Какое хорошее место. Удобное. Для человека. С широким обзором на скалы и вниз на крутой подъем. С отвесной стеной огромной горы позади, прикрывающей спину. Могу поверить, почему их до сих пор не достали. Сложное место. Хорошая защита.

Сделали все, чтобы их было труднее достать.

Но где же мои снайперы?

Или еще не успели прибыть?

Я отправился на снижение и вскоре приземлился на маленький свободный участок камня. Глайдер бросил гравитационный якорь и завис на небольшой высоте, достаточной, чтобы спустить ногу.

Близнецы вышли из своего транспорта, как только рассмотрели меня. Прятались, значит. Засекли заранее?

Никс дружелюбно махнул рукой в приветствии. Я постарался придать своему лицу как можно более равнодушное настроение. Потом поднял воротник своей легкой куртки и застегнулся – зяблый ветер порывисто задувал за пазуху даже сквозь рукава.

— Здорово, Сорин! Рад, что ты нас так быстро нашел! – бодро возвестил Никс, кутаясь в толстую куртку и потирая ладони. – У нас для тебя есть много интересного показать!

А что если они даже не поняли, куда попали?

Эта случайная мысль отрезвила меня как пощечина. Что если я зря наливаюсь ненавистью, в то время как я на днях указал им на это место, и они, не вдаваясь в подробности, решили наведаться без лишнего умысла?

Что если я вообще зря паникую?

— С тех пор как мы получили от тебя ответ об отсутствующих здесь аномальных зонах, мы решили подробнее провести разведку, — кивком подтвердил и сообщил Армо.

Я только сейчас обратил внимание на его дурацкую вязанную шапочку, натянутую по самые уши. И вообще обратил внимание на всё вокруг. На площадку с широким обзором на мои горы. На их транспорт, в недрах которого можно уместить массу аппаратуры и ночевать. На заснеженные камни, покрытые инеем и лишь немного исхоженные ботинками, словно они только недавно сюда приземлились. Я заметил штатив с непонятным мне прибором, установленный за их глайдер в укрытии от ветра.

— И знаешь, Сорин! Нам есть чем с тобой поделиться! – радостно сообщил Никс, подходя ко мне и приглашающе махнув рукой к краю.

Наверное, я и правда, зря на них наговаривал…

— Почему вы не оставили сообщение, когда и куда отбыли? – сухо спросил я, кутаясь в куртку.

— Мы не хотели отвлекать тебя от сражения и вообще надеялись быстро управиться… — скривился виновато Никс.

— Но тут оказались сложные условия, и мы задержались, — признался Армо, подходя рядом.

Всей площадки, свободной от техники было не больше чем на десять шагов. Рядом обрыв, внизу острогорье. Сорваться и упасть легко, а я никогда не любил ходить по краю.

— И что вы нашли? – спросил я без интереса, в глубоком раздумье как после шокового сотрясения.

— Оо! Это надо видеть! Вот, подойди сам глянь, — махнул Никс на штатив с прибором, чем-то напоминающий навороченный фотоаппарат.

Признаться, мне стало действительно интересно, что они тут нашли. Что они вообще могли увидеть в этой глуши, где я точно ничего не оставлял и не делал. Меркантильный интерес во мне победил злобу, и я решил воспользоваться парнями, сделав весьма заинтересованную рожу. Мало ли! Могу я в чем-то ошибаться, в конце концов и что-то не замечать.

Надо хоть иногда доверять людям.

Я приник к окуляру после подбадривающих жестов со стороны обоих, размышляя параллельно, как часто они должны были менять точку высадки, чтобы моя разведка не успела снять их. Или они решили, что парни безобидны и скоро свалят. Так-то разумно. Иногда проще отпустить чужаков, чтобы не делать из своей земли мертвую зону. А то игроки потом очнутся у себя во дворцах и явятся повторно с армией. За то, что их без предупреждения и вежливых расшаркиваний так грубо выперли с территории.

Хотя сейчас хрен угадаешь, оживут игроки после смертельных ран, нанесенных мобами или нет.

Картинка через прибор расцвела яркими красками пышных всполохов. Я даже не сразу сообразил, что вижу – настолько мои мысли были далеки от настоящего. Горы, что довелось мне наблюдать через прибор, горели разноцветными огнями в цветах силовых потоков. Словно распущенный лепестками столб многогранных тонов силы пробивался из недр вроде бы обычных скал, ничем не примечательных и с виду пустых.

Как те, что я лепил над своим городом…

— Роскошно, правда? – восхищенно спросил Никс, едва дрогнув в голосе. – Поэтому здесь нет аномальных зон.

— Да… похоже на то, — отозвался я, отстраняясь с искренним изумлением.

— Непривычно, наверное, видеть собственное ядро в таком спектре? – столь же иронично спросил Никс, однако, на сей раз его голос уколол остротой.

Моя рука замерла на приборе, а спина невольно напряглась до спазма. Я заставил себя медленно отстраниться, чтобы повернуться.

Армо стоял в отдалении рядом с глайдером, не намереваясь приближаться или что-либо делать. Никс был ближе, но тоже на расстоянии нескольких шагов. Склонив голову набок и сложив руки на груди, он пристально смотрел мне в глаза понимающим и режущим взглядом.

…Под таким взглядом поздно уже изображать дурака.

— Да. Непривычно, — сухо ответил я, распрямляя плечи и принуждая свои мышцы расслабиться.

Спокойней…

— Удивительно, как удалось сохранить это место в таком нетронутом состоянии, — все так же иронично отметил Никс. – В чистоте. Без циркуляции единого фона с Империей. Что необычно для места, официально признанного частью единой территории по картам.

Они все поняли. Что тут скажешь. Оправдываться? Ну, уж нет. Отрицать? Тупо. Я продолжал молча смотреть на них, вздернув подбородок и ожидая, что будет дальше.

Но что-то в душе закипало вразрез видимому спокойствию. Не этого ли я ожидал, прилетев сюда? Все это настроение и подстава. Как она гладко ложится на восприятие, словно я готовился к такому исходу изначально. Однако я совру, если скажу, что предвидел такой разговор. Но чувство правильности, наконец-то, стало укрепляться во мне. Правильности такой ситуации. Таких разговоров.

— У нас было достаточно время на работу. Даже более чем, — продолжил парень, разминая от холода пальцы на руках. – Мы получили большой объем сведений, необходимых для анализа и оценки. И знаешь что, Сорин… Таких мест, как это крайне мало. Но Мастер по некой своей причине сохраняет их нетронутыми.

— Земли принадлежат Империи, — как можно равнодушнее сказал я, чем только больше поддал жару в их огонь.

— Земли – да. Но не территория! – с мимолетным надрывом возвестил Никс, а потом тут же прокашлялся и успокоился.

Сколько же в нем на самом деле самообладания и контроля?

— Информация о твоей родной деревне никогда не была тайной, — сухо и прямолинейно добавил Армо. – Ты сам упоминал не раз. Да и выяснить земли, с которых тебя забрали, было не сложно. Многие игроки помнят тот Триста пятый перекресток, и Нэй, если честно, бывает болтлив.

— Да. Мелкая деревушка… Урсум, верно? – уточнил Никс, явно не страдая плохой памятью. – Стадо коз и пара десяток кибиток, которые находятся под Империей формально и ничем ей не помощники.

— Верно, — флегматично пожал я плечами, соглашаясь с этим бесславным утверждением.

— Но только Мастер не стал бы приближать к себе какого-то обыкновенного… чамшира, чье достижение только в торговле сыром! – уже откровенно раздраженно бросил Никс, буравя меня своими темными глазами.

Что ж, если я хочу вскрыть все, что у них накипело, мне придется не отмалчиваться и не спускать все на тормозах. Давайте, парни, высказывайтесь. Лучше здесь и сейчас, пока нас никто не слышит.

— Однако, — я развел руками, улыбаясь.

На что Никс готов был вот-вот выбеситься окончательно.

— Ты не тот, за кого себя выдаешь, Сорин! И ты не вассал, как мы. Там! – он вскинул руку и ткнул пальцем мне за спину. – Там то, что ты скрываешь, и что не является частью ни Империи, ни Альянса. Ты не такой, каким пытаешься выставляться. И вот нам крайне интересно, Что такого ты предложил Мастеру, чтобы стать свободным!

Мое лицо лишь едва дрогнуло при этих словах. Все что я слышал, начинало походить на какой-то раздутый детский бред. Свобода… То, чем я никогда не гордился при Эрхазе, сейчас раздражало Никса и Армо до бешенства. До искр перед глазами. Они действительно так жаждали этого формального статуса?

— Что нам нужно предложить Мастеру? Работу? Уже было! – вспыльчиво почти кричал он. – Добровольную службу? Тоже! Так за что Хассан получил свободу? Ты так и не ответил нам. И если ты еще платишь Мастеру своей постелью, то чем заплатил Хасс?

— Аккуратнее в словах, Никс, — еще спокойно попросил я. Пока я не оставил окончательно идею оказать им посильную помощь. Хотя… их открытие, касающееся моей земли, ставит их в неудобное положение.

— А в чем я ошибся? Назови мне хоть что-то! Ни ты, ни Мастер никогда бы не дали нам то, что мы хотим! А вся ваша идея – лишь красивая ложь, созданная для таких, как мы. Это массовое «объединение»!  Эта «цельная земля»! Мир под общим хозяином…Вот она, ваша ложь, у тебя за спиной. Цветет независимо от единой сети. Вы нарушаете свои же правила, когда вам хочется. Самим фактом наличия таких мест, как эти горы, вы противоречите своим словам об идее всемирного объединения.

Я прищурился, уже начиная понимать, к чему он ведет. Но Никса понесло, и он не хотел тормозить.

— Вы уберете тех, кто вам не нравится, устраните последних конкурентов, а потом будете восседать на троне в безопасности, пока остальные игроки сутками станут работать вместо вас. Да они и сейчас работают. Тратят свои личные силы и энергию на то, что им не принадлежит. Зато вам комфортно. Вы заставили народ решать ваши проблемы, а сами остались командовать войсками. Никаких лишних мыслей о продовольствии, никаких затрат сил на уборку территории. Аномалии? Закроют другие. Мир разваливается? Склеят как-нибудь без вас! За вас всё сделают другие. Построят войска – другие. Потратят свои силы на создание оружия – другие. Послужат для поиска шпионов – другие! А для них что? Безопасность внутри периметра. Которая была бы и так, договорись все игроки о мирном сосуществовании.

Я уставился на него с изумлением, искренне не ожидая такого порыва.

Это же просто какой-то обиженный бред, недалекого подростка.

Я мог бы вступить с ним в дискуссию о системе. Начать доказывать, что именно так работает нормальная схема распределения обязанностей, но… по его фанатизму в глазах я понимал, что мои слова бесполезны. Это я понимаю, что пока есть мелкое дробление на личные анклавы – междоусобные войны всегда будут случаться. Это я понимаю, что удобнее каждого игрока посадить заниматься одним любимым и выгодным делом, чем принуждать его самого следить за всем своим мелким наделом с кучей проблем. Управлять единой системой должны только профессионалы, а не такой сброд фанатичных дилетантов, как тот же Никс.

Но… почему его вообще так заносит?

— Мы просили так мало за наши труды! Хотя бы остров. Кусок земли! Независимый! Тихий. Где нет всей этой войны, и мы могли бы построить свой дом без нужды вечно пытаться залатать наш участок от чужой ошибки!

Что?

— А ты, видно не знал, да? – язвительно скорчился Никс. – И даже не спрашивал, почему мы оказались в Салнеш. Как чужая ошибка стоила нам двух доменов.

— Некоторое время спустя, — прохладно вклинился Армо, —  когда мы присоединились к Мастеру, и Цитадель покинула Перекресток, находившийся между нашими городами, сильный энергетический всплеск перегрузил наши системы. Та самая… магическая аномалия. Первая, с которой мы столкнулись. Из-за нее пострадали оба города.

— Но только если город можно отстроить, то вернуть оба ядра в изначальное состояние уже нельзя! – с надрывом в тоне добавил Никс. – Их спаяло. Переплело настолько, что уже не разодрать. Никто не может нам помочь! А Мастер только милостиво предложил нам перебраться в Цитадель!

— В итоге мы физически не можем долго находиться вдали друг от друга. Это… ломает наш разум, — фыркнув, признался Армо и на его скулах заходили желваки.

— Ты бы знал, как я его ненавижу… — в сердцах с натугой выпалил Никс, оглядываясь через плечо на «близнеца». – Этого вечного… соседа.

Сказанное все больше начинало походить на изуверскую фантастику, но чем большую дичь они оглашали, тем яснее у меня складывалась картина. А ведь они действительно никогда не выглядели особо счастливыми при общении друг с другом. И эта болезненная фанатичность… требовательность. Маниакальные идеи… Если Армо казался мне всегда мрачным и адекватным, то с Никсом всегда что-то было не так.

Что если та магическая аномалия действительно оставила на нем неизгладимый шрам, который ныне проявляется в таком нестабильном и неадекватном состоянии?

— Хорошо, если хотите я дам вам этот остров! – я всплеснул руками, и примирительно поднял ладони. – Прямо сейчас. Делайте с ним, что хотите!

— Жалкие подачки… — Никс закатил глаза, тяжело вздохнул и сунул руки в карманы. — Да только что это изменит.

А в следующий момент он неспешно достал руки обратно, но теперь в мою сторону уже смотрело дуло компактного огнестрела.

В недоумении я так и замер с поднятыми ладонями, уставившись на оружие в его руке. Нет, даже не оружие вогнало меня в ступор, сколько легкость и безобидность, с которой он его достал. Где было мое чутье!? Каким талантом надо обладать, чтоб настолько не вызвать подозрения?

Или не талантом, а сумасшествием?

— Ммм… А что Это изменит? – как можно проще спросил я, косясь на оружие, словно позади меня был не обрыв, а стенка. И в грудь мне смотрит не дуло, а волшебная палочка феи Удачи.

Хотя я даже не знаю, что страшнее.

— Это? – Никс флегматично пожал плечами и покачал дулом из стороны в сторону. – Не знаю. Принесет удовлетворение.

— За что?

— За то, чего у нас нет.

А ведь проблема таких сумасшедших в том, что им ничего не стоит нажать на спуск с холодным сердцем. Даже легче, чем будучи на взводе.

— За отсутствие роли личной подстилки Мастера? —  с издевательской наивностью спросил я.

Никс аж взорвался возмущением в одно мгновение. Краска бросила в лицо, а взгляд запылал злобой.

— Ты дебил, Сорин?! Или не понимаешь всей ситуации, в которую тебя поставили?!

В таком фарсе мне неоправданно хотелось взоржать. Но я боролся с нервным позывом, чтобы удержать ситуацию пока на удобной мне колее. Вместо ответа я открыл было рот, но, подумав, промолчал, решив пожать плечами и сыграть на своей тупости.

Хотя расстановка сил была не в мою пользу, страха сейчас за свою безопасность я не испытывал. Не то, что недавно на мостике корабля. Я был на своей земле. Я был в своем праве. При силе. Что они могут мне сделать, с чем я не справлюсь? С момента, как на меня направили оружие,  ситуация для меня больше стала походить на дешевый спектакль, подсмотренный в малюбюджетных боевиках. А я просто ждал развития событий, не зная, куда их занесет. Определенно, после такого хода мы уже не вернемся друзьями в Цитадель. По закону их действия уже можно рассматривать как покушение на убийство. Скорее всего, Эрхаз решит их казнить. Но я бы еще побеседовал с ним на их счет. Если причина неуравновешенности кроется в травмах, то сумасшедших не судят наравне с остальными.

— Ну, так позволь тебе пояснить! – тем временем бесился Никс, стискивая оружие в кулаке до дрожи. – Как думаешь, что будет, если я прострелю тебе колено?

— Ничего, — прохладно отозвался я.

— Правильно… А если прострелю второе?

— …Будет больно, но я переживу, — задумчиво прикинул я, подыгрывая.

— А если попаду в голову?

— Как знать…

— Да?! – растерянно спросил Никс, а потом добавил тише.  – А как быстро узнает об этом Мастер?

…Вот об этом я забыл.

— Быстро узнает, не так ли? – оскалился в улыбке Никс, видя ответ по моей мимике. – Только вот что случится потом? Как думаешь, он прибудет сюда лично?

Шутки начали заходить крайне далеко, и весь придурковатый настрой с меня как сдуло холодным ветром.

— Я бы не советовал тебе проверять, — ровным тоном ответил я.

— У нас было время подготовиться! Отчего же нет. Может, проверим? – он махнул свободной рукой на фургон.

Понятия не имею, что там, но проверять мне не хотелось.

Надо думать. Обмануть. Увести с мысли.

— Вы сами видите, территория не принадлежит Империи. А значит, информация может просто не пробить щит. Он не услышит и не придёт.

— А нам и не надо! Достаточно нажать одну кнопку, чтобы информация про твою независимость и Хасса разлетелась сообщениями по всей Империи. А потом… эта новость закончит начатое тобой дело. Только она поднимет всех игроков против Мастера, и с ними, а так же с Альянсом вместе он не сможет справиться. Ему придется разделить Империю, иначе его уничтожат.

А вот это уже…  слишком.

Тяжело давался гнев, что распускал свои шипы у меня на душе. Хуже было не погибнуть от выстрела. Нет. Смерть или временное недомогание – не важно. Важно то, как скажется все на Эрхазе. На моей земле. На моем народе. Вот что важно. И сейчас, эти двое покусились на неприкосновенное.

Белый снег мелко сыпал сверху, в то время как над головой было ясное голубое небо. Холодная ярость вновь сузила мой взор до одной цели, что стояла передо мной, и до тех рассыпчатых снежинок, которые неспешно опускались на белые камни.

Камни. Камни… черные и белые. Гладкие под пышной шапкой белого снега. Округлые, как слепленные шарики вручную. Много камней. Чуть больше, чем было в начале.

— А если бы вы получили желаемое? – тихо почти шепотом спросил я, глядя чуть расфокусированным взглядом.

— Какая разница! Есть другие, кто заслуживает не меньшего. Им стоит узнать обо всем, что вы им соврали.

— О чем же?

— О Хассе! О том, что ему подарили свободу! И о тебе. Что, думаешь, не найдется тех, кто не захочет явиться сюда и проверить, что же ты прячешь? Думаешь, после твоей смерти зону оставят нетронутой? Да ее поделят или сдадут как перекресток, вместе с тем, что ты прячешь. А один кадр на такое ядро устроит здесь массовые раскопки, по сравнению с которыми любая аномалия покажется…

— Остановись… — попросил я сдержанно.

Белый-белый пушистый камень мелко дрогнул и замер.

— Нет, это ты дослушай! Потому что после того как я выстрелю…!

Я опустил глаза.

…Чтобы следующий миг два душераздирающих вопля разорвали тишину, а я оглох от выстрела, просвистевшего у меня над головой.

— Идиоты… — прошептал я тихо, казалось очень далеко от себя самого, пока у меня пищало в ушах от хлопка.

Но мимолетно заглушенный слух возвращался, придавая объем страшному надрывному ору, который, на первый взгляд не могли издавать человеческие голоса.

Поднимая взгляд, я увидел ожидаемое.

Белоснежные пушистые, словно только что вычесанные, мои козы накинулись на незваных гостей и вцепились им в конечности. Всего две, но больше и не надо. Огнестрельное оружие Никса валялось в снегу вместе с оторванной кистью, откуда торчала перекушенная и раздробленная кость. Кровь прыскала мелким пульсирующим потоком на белый снег, оставляя брызги и пачкая своего владельца. А между тем оба больше не могли встать и бежать – мои создания вгрызались им в ноги, наживую вырывая куски плоти, перерезая сухожилия и мышцы острыми как пилки зубами.

— Вот что я скрываю в своей зоне… — столь же просто и невзрачно ответил я, пока ор и визг близнецов разносился по окрестности. – Предупреждал же. Просил остановиться.

Меня не услышали, конечно же. Но я и не претендовал на это. Нервно и с раздражением я вновь вздернул перекосившийся воротник и укутался плотнее от ветра.

Вопли в горах разносились далеко. Я подошел ближе, обойдя одну из своих коз, и встал над тем, кто рискнул угрожать мне. Дикое зрелище… Пушистое и шелковистое создание трепало ногу, обгладывая ее едва ли не до кости. Раскрывающаяся бутоном пасть обхватывала конечность, накрепко цепляясь подвижными, как щупы челюстями, и жевала, не бросая свою жертву ни на секунду. Никс не мог ни отмахнуться, ни отбиться – страшная боль сковывала его, сводила еще больше с ума. Были бы мы сейчас в обычном мире, его организм давно бы потерял сознание, сохраняя рассудок, отключившись от болевого шока. Но здесь в Адэне такое не работает.

Он орал что-то бессвязное, махал руками, загребая снег. Хотел вырваться, до натянутых в струны сухожилий напрягая шею. Пальцы комкали снег, в кровь сдирая ногти о камни. А я смотрел на это зрелище до безумия спокойным и отстраненным взглядом.

Жалость где-то сдохла во мне задолго до этого момента.

Одумался я, только когда снег окрасился желтой лужей под ногами жертвы, а вопли перешли в визгливый скулеж. Тогда только что-то дрогнуло во мне, и я с холодным сердцем решительно присел к игроку и отработанным жестом вонзил свой атам ему в грудь. Острый клинок прошел между ребер, и Никс тут же замер.

А я подал мимолетную команду на высеченные на бусах руны, после чего новый кристалл души стал формироваться на свободном полотне кожаного ремешка.

Добивал я, как и положено, быстро и милосердно. Без лишних мучений и навеянного страха. Правда, кристаллов формировалось сразу два, сцепленные по одной общей грани, как были спаянны их переплетенные души. Вытягивая душу Никса, я забирал и Армо следом. И потому, когда я выдернул атам из обмякшего тела, рядом на снегу затих и второй.

Как бы ни хотел я устранить их угрозу – я не собирался их мучить. А козы… все-таки не знают милосердия.

Правда, я мог бы просто зарезать их, не применяя атам, но что-то заставило меня поступить так, а не иначе. Перебирая в пальцах полученные кристаллики душ на ремешке, я вспоминал вчерашний разговор с Эрхазом.  В контексте его слов, некоторым душам действительно будет безопаснее сохраниться на моем атаме, нежели пойти на корм Адэну.

Я задумчиво стоял над двумя телами, бездумно глядя на атам в ладони, когда об мои ноги любовно потерся пушистый белый бок моего создания. Моя рука по привычке погладила бархатную макушку между аккуратными рожками.

— Еще поурчи от удовольствия… — тихо буркнул я, отчего ласкучая коза по-кошачьи утробно затрещала.

Вздохнув, я убрал атам, давая ему просто исчезнуть из вида, и осмотрел место неудачной встречи. Мысли уже стали занимать рабочие нюансы. Придется здесь хорошо прибраться. Отогнать обратно в Империю глайдер. Свернуть всю аппаратуру. Придумать, как объяснить исчезновение вассалов. Занятно, но особых ощущений от прибавки их земель в мою собственность я почти не ощущал. Да и много ли земель там было?… Потом придется убрать тела, почистить зону, да и самому после такого волей-неволей хочется помыться. Даже несмотря на то, что на меня не попало ни капли крови.

Взгляд невольно скользнул на коз. Те по-деловому встали друг к дружке бочком, слизывая с шелковистой шерсти алую кровь. Доставали везде. С боков, под брюхом, друг у друга за ушами. Синеватые веки с длинными пышными ресницами аж подрагивали от удовольствия, когда они выкусывали запачканную шерсть, как птицы, любовно перебирающие друг другу перья.

Что за дичь я развел…

— Видимо, вопрос сбыта двух добыч мне ставить не нужно… — сказал я в тишину, не обращаясь ни к кому конкретно.

Одна козочка только приоткрыла глаз, и ее узкий горизонтальный зрачок направился куда-то мне за спину. Почти сразу за тем, я услышал тихий аккуратный цокот по камню, а в боковом зрении плавно выросла массивная тень, куда большая, чем козы по размеру. Мягкий вопросительный толчок в плечо, а за ним теплое дыхание. Я погладил нежный черный велюровый лоб собственного создания и сказал короткое:

— Можно. Ешь.

 

***

 

На какое-то время события вновь потекли своим чередом.

Но исчезновение двух игроков не осталось незамеченным.

По Империи прошли новые слухи, и я официально объявил о судебном приговоре.

Не скажу, что эта новость зачлась в плюс к моей репутации. Скорее наоборот. Никто не желает разбираться в правде. И никто не стремится понять, каково это держать в тисках всю структуру.

Эрхаз не вмешивался в мою работу с вассалами, а я не спрашивал, кого и скольких он казнил каждый день. Иногда я задавался вопросом, как он умудряется оставаться стабильным, в то время как почти каждый вечер новый участок земли присоединялся к Империи. А значит – он получал новый Ключ от почившего владельца.

Это только во время наших встреч Мастер пытался выглядеть и вести себя с теплотой, как друг и близкий человек. В остальное время – он был суров и беспощаден, как машина, которая не испытывает жалости.

Он не терпел предсмертной мольбы о пощаде, если знал, что игрок еще несколько часов назад истово уничтожал воинов его Легиона. Он не знал сострадания к тем, кто до последнего фанатично брызгал слюной, прославляя лидеров Альянса и угрожая ему скорейшей расправой. Эрхаз редко проводил показательные казни, но случалось, что события требовали особого внимания, а игроки обеих фракций получали новую пищу в информационной войне.

В кратере, оставленном после подрыва собственной крепости, на коленях, с иссеченным осколкам лицом, стоял игрок с завязанными за спиной руками. Некогда сильный, облаченный в устрашающе черный шипастый доспех, мужчина хрипло смеялся, сплевывая кровь и выбитые нашими бойцами зубы. Он уже предчувствовал скорый конец, но бравировал, не желая сдавать себя слишком легко. В кругу наших молчаливых воинов, он, как гниль и ядовитый нарыв, сыпал редкими проклятьями в наши ряды.

— …Дикая шваль… цифровое отродье… вы ничто без своего Мастера… жалкие куклы, созданные для бойни… Только и можете, что задавить числом… заваливать трупами… чем же ваш Мастер лучше нас… вы дохнете как насекомые… пока мы отстаиваем свою независимость… давайте, попытайтесь убить! Покажите свою немощность и бессилие в битве против старого игрока!

Я был на той казни неслучайно. Всегда, когда дело доходило до публичного мероприятия, Эрхаз просил моего присутствия. Как залог его безопасности и спокойствия.

Вот только не скажу, что я любил наблюдать за ним в такие моменты.

— Ну! – хриплый голос игрока срывался в кашель. – Чего стоите? Совещаетесь, как бы меня убить? Или ждете приказа от своего кукловода?!

Обычно я не выделялся в такие моменты из толпы. Все та же темная броня скрывала лицо и остаточные проявления ауры игрока. При всех проверках меня невозможно было отличить в толпе. Это тоже было важное поручение для всех, кто работал над защитой наших Легионов.

Но вот Эрхаз броню не носил. По крайней мере, внешне так это казалось.

— Вам нечего у меня забрать! Только пыль под своими подошвами! Но и та….

— …воет от боли.

Тихий, но звучный голос затопил собой кратер, являясь предвестником нашему Мастеру.

Он явился из сотканных перед жертвой теней. Вышел, плавно ступив на голый камень, с сухим хрустом песчинок под подошвой сапог. Бессменный графитовый костюм стройнил его фигуру, скрадывая тонкие черты под плотной тканью. На холодном и безразличном лице в такие моменты словно пропадали все морщины – Владыка и хозяин почти всего мира держался безупречно. И нет, он не играл свою роль в такие моменты. Он был собой. Другим собой. И потому его облик не давал ни единой помарки.

— Оо… Какая избирательная честь… — улыбнулся игрок кровавым, наполовину зияющим дырами оскалом. – А я было уже начал ждать твоих прислужников!

Эрхаз неспешно подходил ближе. Все еще в легкой дымке колышущихся стеблей тумана. Шаг за шагом, словно каждый приближал жертву к неминуемому приговору. Ни эмоции не дрогнуло на застывшем восковом аристократичном лице. Ни тени от уязвленности. Как будто слова для него были всего лишь бессмысленным шумом. Пустым ветром, что гуляет по раскидистым холмам.

— Ну, давай! Прибей меня, как остальных, — бравировал игрок. – Рука поди давно привыкла… По ночам еще рефлекс не срабатывает? Мы для тебя, наверное, уже хуже гнуса. После какой сотни перестал считать? После первой? Пятой? Или после тысячи?

Я не любил такие моменты. Они ранили обычно сильнее реального боя. Загнанная в угол жертва может только рубить словом. Как правило, это бессмысленный поток оскорблений. Но бывают уколы, попадающие в цель.

— Хотя… Ты же Великий Мастер… Знамя Востока… и чистильщик… Ты как чума, у которой нет пощады. Знаешь… многие считают, что ты никогда не был игроком… Правда. Потому что у любого игрока есть хоть какие-то ценности, а ты готов вырезать весь мир и остаться в нем один на один с…

Эрхаз не дрогнул даже в такой момент. Вернее, Мастер не дрогнул, зато у Эрхаза что-то сжалось внутри и очередной маленький надлом хрустнул на без того травмированной душе.

Мастер опустил ладонь, и по мимолетной воле, в ней сформировался из тени острый, вечно чистый от крови наконечник стрелы.

— Игрок Висент Файн Гир, — монотонным и хлестким тоном начал зачитывать Эрхаз. – По праву победителя военного столкновения я накладываю право собственности на твои земли и все, что принадлежит им.

Игрок на это лишь издевательски расхохотался. Грубо, заливисто, едва не заваливаясь с колен обратно на спину.

— И что же тебе с этих земель?! – гоготал он, захлебываясь кровью и слюной. – Получай свою пыль! Празднуй! Пируй на руинах! Мы все оставим тебе лишь радиоактивный пустырь!

Он ржал ему в лицо, окропляя редкими каплями серый костюм. Эрхаз подошел достаточно близко, чтобы достать до него рукой, и сейчас на безупречном властном лице проступила толика брезгливости и отвращения, словно на коленях перед ним стояла грязная, как сами слова, тварь.

— За преднамеренно нанесенный вред своим войскам и созданиям, за ущерб, повлекший бессмысленные жертвы среди собственного населения и за предательство веры и защиты своих жителей, я, Знамя Востока, приговариваю Висента Файн Гира к смертной казни. Потому что нет ценнее сил, чем собственные создания. Нет народа вернее, чем те, что рождены личной волей. И нет жителей более зависимых и требовательных, чем вышедшие из-под творения мысли.

Игрок ядовито косился на Мастера, выслушивая витиеватый приговор, не вдаваясь в суть и иронично скользя взглядом по остальному строю вокруг. Для него это был фарс, бессмысленная трата времени, однако, мало кто знал в такие моменты, как каждое сказанное слово играло против них.

— Будучи в заведомо проигрышном положении, получив приказ сложить оружие и открыть ворота крепости, Висент Файн Гир предпочел покинуть родную землю и зачистить территорию вместе со всем своим населением, — холодный голос Мастера настойчиво зачитывал произошедшее, зная, как широко потом разойдется это событие.

Нам не надо было специальных камер или шпионов. Слухи разнесут все за нас.

— Это война, — сказал, все равно что плюнул, игрок. – Мне уже нечего терять. В лучшем случае – отстроился бы заново. А вот тебе уже не достанется ничего! Слышишь?! Ты! Кусок игрового…!

— Приказ об уничтожении своего народа приравнивается к предательству своего вида и карается в соответствии с законами потерпевшей стороны, — Мастер своим тоном передавил надрывный смех игрока, одной волей заставив его замолчать, как если бы тому скрутили громкость на ноль.

Игрок закашлял, сплюнул на землю вязкий комок крови, после чего с недоумением уставился на поднесенный к его груди наконечник стрелы. Секундная пауза разделила смятение и новый приступ издевательского смеха.

— Этим!? Давай! Режь! Я знал сотни ран и боев! Думаешь, меня может испугать твой консервный нож?! Думаешь, умирая, я буду молить о пощаде?! Думаешь, я вообще хоть почувствую такую царапину!? Да я скорее подставлюсь почесать поглубже, потому что такой зубочисткой только…

Однако, аккуратное и даже ювелирное касание кончика стрелы по толстым кожаным доспехам игрока, оставило за собой тонкую серебристую полоску с едва сочащимся через нее дымком.

А в следующий миг вся бравада игрока исчезла. Сдулась, как фальшивая игра. Мастер, едва придерживая стрелу двумя пальцами, вел от груди вверх, рисуя кончиком тончайшую линию. В то время как глаза игрока расширялись, заполняясь диким ужасом осознания.

Мастер приводил приговор в исполнение. Не так как обычно, но это должно было происходить на наших глазах. Это была не казнь, а урок. Предупреждение. Для нас и для тех, кто мог рассказать о случившемся игрокам Альянса.

Серебристая нить следовала за движением стрелы, прочерчивая тело мужчины от груди по шее, подбородку и, наконец, рассекая лицо. Мастер молчал, с равнодушием глядя на свою работу, пока игрок, живой, осознающий, в страхе хватал воздух ртом, не в силах сказать хоть слово.

А когда черта достигла волос и исчезла на затылке, Мастер плавно убрал руку, и коротким жестом словно перевернул невидимую страницу по воздуху. Серебристая полоса засветилась ярче, наполнилась блеском и пустила через себя больше язычков белого дымка. А потом…

Воющий ветерок коснулся наших скрытых под шлемами лиц, пролетая вскользь и стягиваясь к жертве. Полупрозрачные тени юркнули ближе, слетелись, почти незримые зависли вокруг, как зрители, что пришли встретиться в последний момент. Как вдруг игрок, что стоял на коленях, будто сотканный из шелка, разошелся по серебристому шву, сдуваемый ветром от ненужной более уродливой оболочки. А на его месте, замерев в той же позе, открылся призрачный белый силуэт, источающий чистый почти ощутимый туман.

— Он ваш, — тихо сказал Мастер, делая мелкий шаг назад, и сотни прозрачных теней ринулись на яркий серебряный силуэт, раздирая его на части.

Вой терзал тишину, пока потерпевшие еще не прибранные души падших мобов рвали виновника своей гибели. Своего бывшего создателя. Рывок за рывком, окутанный вихрем едва видимых огоньков силуэт игрока таял, беззвучно изнывая в агонии. Словно корм, он был отдан мстительным стервятникам, которых некогда породил и погубил сам. Мы не слышали его стона, но чувствовали, как тянет за душу его неописуемая боль. Как отдает холодом по нервам каждая пролетающая мимолетно душа. И как с голодным и жадным усилием они сдергивали с него бесценные шлейфы некогда сильного и крепкого духа.

Но ярче всего на фоне этой бледной и стылой картины был он, Мастер. Стоящий как волнолом среди неистового потока душ. Нетронутый. Бесстрашный. И безжалостный. Мастер, который не позволял себе ни единой оплошности и слабости в такие моменты. Завоеватель и каратель в одном лице. Иные сочтут его действия недопустимыми и вновь покроют мраком его репутацию. А я…

…Я же буду лечить его кошмары по ночам.

 

***

 

В чем наши последующие жертвы были правы – так это в том, что чем дальше мы продвигались, тем более безжизненные территории мы встречали на своем пути.

Были ли это зачистки произведены непосредственно перед нашим приходом или то был результат влияния Альянса на оставшиеся ряды – мы не знали. Каждый пример был уникален, как разнилась мотивация любого игрока, попадавшегося на пути Империи.

Пустырь поджидал нас почти по всему фронту. Голый камень, лавовые озера, горящие небеса и радиоактивные области, в которые не смели залетать наши воздушные корабли. Не смерть стала нашей главной преградой на продолжительный этап, сколько обычная радиация, сковывающая все, что попадалось в ее область.

Неудачные грозы и туманы, пришедшие с западных земель, вырезали наши лагеря и стоянки лучше чумы и любых убийц. Корабли падали с небес, когда отказывало оборудование, перегруженное фоновым воздействием радиоактивных потоков. Вода в реках и морях стала для нас подобно отраве. И все это… нам надо было преодолеть.

— Мастер отдал приказ сворачиваться и идти в обход, — выключая голограмму на столе, заявил Кразар. Злой и сумрачных от поступивших очередных новостей.

— Но это дополнительные недели на перегруппировку! – воскликнул я, разводя руками. – Прокиньте точку выхода из портала дальше! Перескочите участок.

— Мы не можем! – взорвался в ответ командующий, ударяя кулаками по столу. – Все, что мы пытаемся – приносит новые жертвы. А я не могу позволить себе жертвовать кораблями, потому что обратно я не введу зараженную единицу во флот!

Я мог понять его нервы и злость. Все что мы пытались сделать по сей день с радиацией, играло против нас. Да и радиация ли это была вовсе?

Нечто… то, что пока выходило за рамки наших приборов и не определялось никак средствами наших игроков. Мы стали бессильны против такой преграды, а то, что уже раз касалось наших людей или кораблей, потом меняло их до конца необратимо.

Я не знал чем помочь. Снова пробы, снова ошибки. Гениальность одних соперничала с изобретательностью других. Вечная борьба защиты и нападения.

— Уйди сейчас, Сорин, — попросил разъярённый Кразар, опуская лицо вниз и тяжело опираясь на стол. – Дай мне подумать.

Нам всем было тяжело в свое время. И, похоже, мы подошли к тому этапу войны, когда нервы начали сдавать даже у самых стойких.

Теперь в столовых и зонах отдыха Салнеш, где отдыхали и гостили воины Легионов, властвовала тяжелая скупая тишина. Они собирались, по-прежнему следуя старым привычкам. Но с каждым разом я видел все меньше знакомых и примелькавшихся лиц. Больше не было задора в их тяжелых усталых глазах. Больше не звучал смех. Только одиночные разговоры и тихий шепот изредка стоял по углам, но стоило мне проходить мимо, как и они замолкали.

Я пытался помочь, как мог. Говорил с бойцами. Поддерживал морально тех, в ком, мне казалось, совсем угас живой огонь. Я подсаживался рядом, иногда хлопал по плечу, а когда просто заглядывал в их ладони. Многие приходили помолчать в гостиные, держа что-то в руках, а когда я однажды спросил их и понял, мне стало не по себе.

Они приходили, согревая в ладонях чужие ленты или броши. Перекатывали в пальцах чужие монетки и старые заношенные плетеные ремешки. Воины приходили помолчать и отдать время памяти погибших. А кто-то рисовал портреты любимых карандашами в мелких блокнотах.

Почти каждый потерял кого-то в этой войне. Друга, брата, напарника, или любимого. Каждый из них возвращался в Салнеш ради того мимолетного похожего ощущения спокойствия, которое некогда было у него вместе с дорогим разумным. Они сами ввели такое правило. Сами принялись ему следовать. И сами превратили Салнеш в мемориал своей тихой скорби.

Иногда я слышал, как она тосковала вместе с ними. Безмолвная, вечно домашняя и милостивая для своих детей, Салнеш принимала в свои стены всех, и так же дарила всем безопасность.

В какой-то момент она стала единственным островком безопасной зоны на всю округу. Все что творилось в ее стенах – не было тайной только для самого Эрхаза, но, слухи ходили, что Цитадель поглотила тех игроков, кто был ей не угоден.

Список имен погибших вассалов иногда полнился новой строкой, и я лишь запоздало узнавал причину. «Смерть от переохлаждения»… «Погиб от тяжелой нагрузки»… «Скоропостижная кончина в результате асфиксии»… Салнеш методично убирала тех, кто пытался покушаться на нашу жизнь и смел сеять любое заражение в стенах Цитадели.

Мы находили с интендантами трупы игроков в лифтах и герметично закрытых шлюзах ангаров. На одного из них наткнулся однажды Ллайзо, когда признался, что проснулся от внезапного кошмара и сорвался с места, чтобы разбудить меня в покоях. Оказалось, Салнеш справилась без него, и неудачник был найден раздавленным створкой двери.

А было и так, что Цитадель открывала нежеланному гостю проход именно в тот ангар, где я по сей день держал и подкармливал своих черных коз…

Я проснулся тогда ночью от кошмара, словно своими глазами видел чужую жизнь. Некто пробирался по ночным коридорам Цитадели, выискивая особый лифт, в который мог подключиться и который взломать. Но вот новый толчок лифта прервал работу взламывающего прибора, створки с тихим шелестом открылись в темноту, а оттуда… жадно загораясь по четыре огня, на уровне головы вспыхивали глаза с горизонтальным зрачком. Одни за другими, много, ярко. И тени в темноте зашевелись…. Я открыл глаза только под воющие вопли, донёсшиеся на наш ярус через открытое окно, а следом получил служебное сообщение о гибели очередного вассала.

Иронично даже, что большую часть этих смертей приписывали мне, и лишь некоторую часть – Эрхазу. Знал бы кто, что с защитой территории Цитадель справлялась получше нас.

Но я не забуду день, когда однажды я вернулся в Салнеш и с ужасом застал Эрхаза в саду Вайлин. А та, умываясь слезами, сидела на коленях в траве, оплакивая своего воина, покойно обвисшего на ее руках. Почему-то именно это для меня стало точкой невозврата, после которой я отложил прочие свои цели и сфокусировался на одной.

— Найди!… Найди того, кто сотворил это! – в надрыве рыдала Вайлин, баюкая на руках бездушное тело своего бойца. Как две капли воды похожего в моих глазах на остальных собратьев, но для создательницы – уникального. – Убей!… Забери его душу!… Сожги его сердце на ритуальном костре!

В бешенной и бессильной истерике она выкрикивала проклятья убийце в небо своего сада, а Эрхаз просто стоял рядом, замерший как статуя, почти не мигая смотрящий на дикую чужую боль. Я тоже не умел ободрять в такие моменты. Лишь слушал, что в сердцах выкрикивала раненная за душу горем женщина, понимая, что где-то мне это очень знакомо.

— …Только найдите того… а лучше… приведите… — ее голос упал до злобного змеиного шипения. – Приведите… Я сама вырву ту душу…

От Эрхаза ощущалось желание уйти прочь от свиста ненависти в этих словах. Но он по-прежнему стоял рядом, оказывая молчаливую поддержку. И только потом, когда Вайлин устала шептать, он протянул мне маленький, словно хрустальный шар на ладони.

«Его последние воспоминания, — мысленно передал Эрхаз, когда я принял с его руки шар. – Ты знаешь, что делать».

Мои пальцы коснулись сферы, и образы посыпались слайдами поверх всего, что я видел. Тревога, суета, попытка опередить опасность. Воин торопился наперерез убийце, чтобы спасти свою Леди. Защитить! Чего бы ни стоило! Быстрее! Как вдруг ядовитая мелкая тварь не крупнее жука, что была предназначена для его Хозяйки, прыгнула, зацепилась и ввела весь свой яд в шею бойца. Но даже тогда он не упал, а успел поднять тревогу и увидеть лицо врага. Специально рвануть через заросли, только чтобы увидеть… зная, что это последняя помощь, которую он может оказать. Надеясь, что мы снимем память и опознаем…

Я опознал.

Девушка. Со знакомым, некогда отложившимся в памяти лицом. Тонкая и миловидная. Правда, когда-то с ней была еще одна подруга. Я запомнил их вместе. Давно. Во время тех первых своих выходов на Триста пятый Перекресток. Они вольно путешествовали с парнями, без оглядки на всякие войны.

Тогда я покинул сад Вайлин, решительно направившись к своему помощнику и пока слабо представляя реализацию плана. Но чем злее я становился, чем дольше я не мог выгнать плач Леди Дома из воспоминаний, тем ярче разгоралось пламя ненависти в моей душе. И тем меньше во мне оставалось колебаний.

Даэрзан, черный виверн, нехотя явился на мой зов, когда я занял один из круглых залов Цитадели, уже расчерчивая на полу печать Поиска. Злость и накопленная усталость управляли мною тогда, вытесняя сомнения и неуверенность, и мой невольный помощник имел возможность наблюдать меня в не лучшем состоянии.

Рука с атамом чертила над каменными плитами небольшую печать, но золотистый след, словно прожженный горящими искрами оставался поверх панелей. Я вкладывался от всей души. Тогда я решил просто – если кто-то смог проникнуть в Салнеш, значит, он считается имперским вассалом. А если мы имеем дело с вассалом, то Цитадель, как резонатор в состоянии усилить мой поиск. Где бы убийца не находился, я найду его или ее. Где бы та девушка ни пряталась – я узнаю и вычислю.

Я не знаю, почему в тот раз  я посчитал правильным позвать Даэрзана наблюдать за этим. Я не знаю, почему решил действовать так, а не иначе. Импульсивный порыв требовал немедленного действия, а логика сбоила порой в такие моменты. Я закладывал в чертеж Поиска извлеченный из памяти воина образ, будучи абсолютно уверен, что справлюсь. Кем бы не оказался тот игрок… каким бы лицом он не прикрывался перед нами в остальное время… я найду. Я вычислю. А старые угловатые чертежи никогда не дают сбоев.

Золотой рисунок активировался по моей завершающей воле, и хрустальная сфера с воспоминаниями, которую я отпустил над полом, растаяла в полете. Искры озарили круглый зал Цитадели, сверкнув по ребрам мраморного черного пола. А потом я услышал, как Зов расходится волной и стремительно несется по Империи, проверяя каждого игрока и каждое существо, что встречалось на его пути.

Дальше. Дальше… еще дальше. Я ждал не долго. Улыбался, исподлобья глядя на виверна, видя, как меняется его лицо, когда он стал понимать мой настрой. Как он прочувствовал мою злость и окончательную, почти беспросветную усталость от всех этих игр…

На сей раз меня не загоняли  в угол. Но в безвыходное положение пытались загнать всех, кто мне был близок. Не знаю, что хуже. Но если у них это выйдет…

…печать чертежа потянула за душу, отзываясь успешным итогом. Цель найдена. Цель опознана. Она под моим прицелом. Сейчас я могу сделать с помеченной добычей все, что угодно. Но если Цитадель может своей властью выдернуть игрока к себе, то я же могу его даже уничтожить… всего парой слов. Всего парой символов. И связи, что прокинуты у игрока между телом и душой разорвутся.

Но я поступил иначе. Улыбаясь Даэрзану, я дополнил чертеж, вычисляя по связям игрока его спутников. Тех, кто близок к нему, тех, кто всегда рядом. Тех, за кого он держится и не готов потерять.

Я давал виверну понять, что я делаю. Возможно образами, частично словами. Не помню. Но я получал удовольствие, чувствуя, как сжимается его сердце от ужаса и как меняется его настроение по отношению ко мне. Иронично, но отчего-то именно это действо окрашивало и завершало его представление обо мне лучше, чем прочие слова.

— Хочешь ли ты взять эту добычу? – тоном искусителя спросил я виверна, держа в ладони золотистые путы чужих связей, вычисленных чертежом.

Я хотел его помощи. Осознанной. Добровольной. Желанной. Только так он мог стать мне союзником и хорошим помощником, готовым прикрыть спину. Нет, не через страх от меня. А через мое доверие. Ведь что есть такая демонстрация с моей стороны, как не прямое дозволение ему видеть ценность и решительность моего труда?

Даэрзан понимал этот огонь, коварно горящий в моих глазах в тот момент, и, осознавая это, он согласился. Кивнул, перенимая контроль из моих рук и словно воздух вдыхая и впитывая в себя координаты добычи.

— Сопротивления не будет, — тоненько улыбаясь, сказал я вдогонку, зная, что где-то сорвались со шпилей Цитадели засевшие виверны, на что Даэрзан лишь благодарно моргнул.

И уже к вечеру мы были готовы устроить публичный суд.

Изможденные стремительными перелетами виверны, были довольны успешной работой и ждали итога наших решений. Чертеж и контроль связок отнял у меня силы, но я терпел на износ, чтобы во время захвата не погиб ни один наш соратник. Мы решили не устраивать тайны, и все игроки были взяты под стражу публично. Кто-то пытался сопротивляться, и тогда я вступал в дело, дистанционно пережимая ему канал связи с Империей.

Мы взяли пятерых вассалов. Все – знакомые ранее лица. Все – пытались оправдаться и выступать за свою невиновность. И все – парни, ни одной девушки.

Я ходил мимо строя игроков, задумчиво вглядываясь в глаза, пока те возмущались и терпеливо ожидали итога. Я не был удивлен, увидев в их числе Тирса, который затаился давно после гибели своего друга Суларика в гареме. Я мог понять его ход мыслей и затаенную злобу. Но он не стал бы действовать в одиночку. А там, на нашем суде, он пытался отшутиться и сойти за невиновного.

— Это какая-то ошибка. Рин, хватит игр. Отпусти и отзови свои клыкастых. Это уже не смешно.

Я думал. Запал злости после Вайлин к тому моменту давно прошел, и я отрезвел от жажды немедленной расправы. В ошибку чертежа глупо верить. Если он отработал, то результат однозначный.

Тише него были трое других знакомых. Син, Фиерри и Амари. Эти были уверенны в себе, спокойны и при задержании послушно отправились в Цитадель.

Последний, Тьего, что на моей памяти посещал Цитадель лишь единожды во время моего общего сбора, боялся и пытался отбиться от моих виверн при их появлении.

Вайлин изображала холодную и неприступную статую в тени за колонной зала. К тому моменту она уже справилась с эмоциями и просто ждала доказательств и своего права.

Присутствовал и Кразар, стоя рядом с Леди и украдкой подбадривал ее, держа за ладонь.

Эрхаз не мешал и не прерывал разбирательства, словно желая видеть, как я доведу это дело до конца. Хотя тогда мне нужна была его поддержка. Нужно было хоть какое-то одобрение. Но… то был Мастер. Молчаливая тень в стороне, требовательная к точности исполнения приказа и оценивающая своих подчиненных даже в такой момент.

Он оценивал даже меня.

Что сложного в том, чтобы убить разом всех, на кого указал мне мой же чертеж? Что сложного в том, чтобы огласить приговор? Ведь они виновны… виновны в саботаже и покушениях на силы Мастера.

Я приложил руку к бедру, проявил спрятанные до поры серебристые ножны с витиеватым узором, и ровным жестом неспешно извлек оттуда длинный меч. Мой верный спутник, подаренный Йонару, словно он предвидел мою потребность в таком беспощадном оружии. Я не часто использовал этот меч. В основном по церемониальным событиям, когда я был при броне, как сейчас, и в поле. Воевать им мне пока еще не довелось, но я не бросал тренировки.

В быстром перехвате клинок сверкнул отражением желтых огней вдоль стен, а в следующий миг я приставил его кончик к горлу одного из троицы, Фиерри, заставив того отшатнуться, но тут же упереться в магическую преграду за спиной.

— Игрок Фиеррисан Вин. Ты обвиняешься в содействии саботажной группе, участии в восстании против Мастера на Перекрестке и проведении шпионской деятельности, направленной против заместителя, — спокойным тоном зачитал я приговор, пока мой клинок смотрел ему в ямку между ключицами.

На что я вообще рассчитывал?

— Это абсурд! – возразил парень, округлив глаза и примирительно подняв ладони. — Это было почти полгода назад! Да и ты тогда сам…

— Однако, ты допустил случившееся, что ставит под сомнение твою верность, и это действо едва не стало причиной раскола и уничтожения Империи, — надавил я.

— Это какой-то бред, — с нервным смешком отмахнулся Фиерри, озираясь по сторонам. – Спустя такой срок. Мы давно отплатили своей службой.

— Служба не заглаживает вину предательства, —  отчеканил я.

Пиздец, как я обожаю играть на том подавленном восстании, которое я же начал, но меня к нему подвели. Мало того что я всех знаю и могу в цитатах повторить их слова, брошенные в гостиной у Хасса. Так еще я имею на это полное право. Потому что я с Нэйаном и Хассом сознались и теперь отрабатываем свой проеб. А вот остальные завсегдатаи веселой тусы свою порцию наказания толком не выгребли. Так хоть если их помилуют в последний момент, и они ограничатся хотя бы моральным ущербом  – будет не так обидно.

Остальные двое из верной компании, Син и Амари, были в недоумении. Быстро переглядывались друг с другом, вжимаясь  в преграды. Вассал Тьего откровенно дрожал, кусая ногти на пальцах. И только Тирс пытался выглядеть гордо и невиновно.

— Рин, давай поговорим по-хорошему. Все решим и определимся. Думаю, будь тут виновники, они бы сами показали все за себя.

Я медленно повернул руку с клинком в сторону и направил лезвие в шею самому Тирсу, придавая равнодушие своему тону.

— В таком случае — показывай.

Фиерри облегченно потер шею. Амари поддержал его ободрительно за плечи.

— Игрок Тирсан, ты обвиняешься в пособничестве Суларику. А в случае отказа от признания вины – ты будешь наказан за бездействие, которое подвело Суларика к диверсиям и покушениям. Твоим поступкам нет оправданий.

И хотя технически оправдаться он мог, но под такими уверенными словами обычно пасуют.

Син гаденько ухмыльнулся, считая, что я этого не вижу. Тьего пытался провалиться сквозь пол. А вот Тирс под направленным в него лезвием клинка начал терять дружелюбный настрой.

— Значит, Сула все-таки был казнен. Тобой…

— Я не разглашаю дел.

— Значит, я бы прав, считая, что Ты убил его.

— Признаешь ли ты свою вину?

— Свою? Нет! – он вспыхнул в эмоциях, как яркий фейерверк, а потом сухо рассмеялся, покачивая головой, словно клинок не напрягал его. – Но я готов признать чужую.

Троица друзей напряглась, словно речь уже зашла о них, хотя Тирс ни взглядом не показал в их сторону.

— Я знал пятерых. Пятерых друзей, кто не принял ни одну сторону, но они разделились, когда Империя дошла до них.

— Продолжай, — попросил я, чуть отстраняя клинок.

— Считается, что их разлучил конфликт интересов и группа распалась из-за серьезной ссоры. Но стоит ли одна ссора всего доверия друг другу?

— Доверие в наших условиях крайне ценно, — согласился я, опуская клинок. – И ты признаешь, что дружба не умирает с разлукой.

— Признаю, — довольно ответил Тирс, считая, что переключил мое внимание на других.

— Как и твоя к Суларику?

Его взгляд задержался на мне, и едва заметно дрогнули брови на его тщательно контролируемом лице. Кулаки чуть сжались, когда я, улыбаясь, ждал ответа. Но все же, он решил ответить честно, скользнув беглым взглядом по опущенному клинку.

— Нашу дружбу я не забуду никогда.

Я кивнул ему понимающе,  согласился с сочувствием, а потом резко вскинул клинок, направляя его на последнего обвиняемого. Тьего взвизгнул, подскочил в панике и задрожал еще сильнее.

— Игрок Тьего, твои последние слова перед казнью за совершенные преступления?

Блеф – тоже оружие. И сейчас я бил именно блефом.

— Это не я! Не я!… Нет! Пожалуйста! Меня только просили. Меня подставили! Пожалуйста!  — затараторил он.

— Кто подставил? – требовательно спросил я, приставляя клинок к его горлу.

— Эми!… Она представилась Эми!

— Она?

— Да-да! Она приходила ко мне… общалась… дружила… потом больше… — язык игрока заплетался а страх мешал ему говорить длинные предложения. – Она любила мои творения! Давала идеи! Просила… я… Полюбил ее. Хотел радовать! Я не делал ничего плохого!

— Это твое творение? – я показал на ладони дохлую тушку ядовитого создания, что должно было сегодня напасть на Вайлин, а вместо этого убила ее бойца.

Тьего отшатнулся, но уперся в стену. Мелко и часто закивал головой, и потом вновь в страхе вжал ее в плечи.

— Куда уж доказательнее, — буркнул Син, наблюдая за сценой.

— Как она выглядела? – настойчиво спросил я.

— Эми?… она… Она была прекрасна. Хорошая. Милая. Добрая… — даже в страхе голос Тьего расцветал теплом.

На что сбоку Амари только тихо фыркнул.

— Если ты ее так сильно любишь, — задумчиво предложил я, — хочешь, я ее сейчас найду?

И только я увидел краем глаза, как затаились остальные претенденты.

— Думай о ней ярче, Тьего. Вспоминая красочнее. И я проявлю эту связь, что ты так трепетно хранишь на душе, — заявил я с толикой соблазна.

Тьего вновь закивал и принялся наивно усердно вспоминать.

— Он же убьет ее, Тьего, — осторожно вклинился Син, пока остальные переминались с ноги на ногу, тщательно следя за моими движениями. – Не надо, Тьего… Ты же подставишь так…

— Как меня подставили?! Я не должен был оказаться здесь! Но если это поможет делу…!

— Своими действиями ты убьешь другого игрока…

— Давай, Тьего, — добавил Тирс, усмехаясь самодовольно. – Будь честным. Будь собой.

— Не надо, Тьего, — попросил Амари. – Ты не такой. Ты благороднее и…

— Что ты сказал? – шепотом вдруг спросил он. – Я не ослышался? Как ты это сказал?… Эми?! Это ты?

Амари вылупился на Тьего, но у того словно открылось второе дыхание.

— Эми!  Мне никто кроме тебя не говорил такое! Признайся! Это ведь ты? Правда? Эми?

Амари не находил себе места, переглядываясь с друзьями, а вот Тирс нагло взоржал.

— А я говорил, что не выйдет!

— Что она просила тебя создавать, Тьего? – напомнив о себе и о клинке, сказал я.

— Яды. Нервно-паралитические и сложнее. Говорила, что это для Альянса. Говорила, мы одержим победу. Она обещала! Ведь так, Эми? Только ты говорила, что не врешь! А на самом деле….

— Для Альянса – не против него, — отметил я, косясь на Амари.

— Это не так! Он ошибся! – возмутился пацан, про которого и раньше ходили слухи, что за личиной юноши скрылась девушка.

— Я не ошибаюсь! – обиженно воскликнул Тьего. —  И мое чутье меня не подводит. И если ты брала мои разработки, то ты тоже заражена, потому что я запорол противоядие!

— Да как ты!… Когда ты узнал!? – вызверился Амари.

— Утром, когда ты ушла…

Амари по виду готов был кинуться на Тьего и растерзать того голыми руками. Син и Фиерри исторгали молчаливую ненависть на ситуацию. Тирсан смеялся над этим убожеством и блядским балаганом обиженного любовника.

Ладно. Пора заканчивать.

— Даэрзан, уведи Тьего отсюда, — попросил я, опуская клинок.

Черный виверн молча послушался, забирая парня и уводя прочь в коридор. А вот остальные не упустили шанса высказаться.

— Заткнись, Тирс, — прошипел Син.

— Схерали? – ухмыльнулся тот, еще гогоча.

— Хочешь разделить судьбу Суларика?

— Зато буду знать, что вы ее не обошли!

— Ты…  конченный урод…

— Давай, расскажи, что я сделал!

— Подставы, убийства стражей, отправка информации за границу, — процедил Син.

— Ты забыл быстрый транспорт. Кто обеспечивал вас транспортом?

— Да чтоб ты….

Договорить он не смог, потому что мой клинок пронзил его грудь, прерывая возмущение и обращая его в тихое бульканье.  Вылупив глаза, Син уставился на меня, замер, а потом уже бездыханный начал заваливаться на спину.

Первым очнулся Фиерри. В порыве гнева, он попытался кинуться на меня, выкрикивая проклятья и бессвязные слова ярости. Но я поймал его на взмах клинка, рассекая грудину и уходя в сторону от заваливающегося тела.

Иной раз достаточно одной лишь правильной царапины.

Амари не веря смотрел на два тела, словно произошедшее казалось ему сюрреализмом.

Но следом я отправился не к нему, а к Тирсу, некогда верному другу моего проводника в «бордель». Однако, вопреки сопротивлению и гневному недовольству, меня встретили с иронией.

— Что, зарежешь, как скотину? – хмыкнул Тирс, уперев руки в бока.

— Ты виновен в измене…

— Да-да, а так же в диверсиях и прочем…- Тирс махнул рукой. – Сделай одолжение, покончи с этим быстро, но позволь напоследок посмотреть, как ты прирежешь эту лицемерную срань.

И он дёргано кивнул на Амари. Тот взъярился и зашипел, но под стражей все его попытки рыпаться были бесполезны.

— Мне не понятны твои резоны, Тирс, — обратился я к парню, который когда-то в самом начале моего проживания в Цитадели пытался войти в круг друзей. – Почему ты сознаешься? Почему не пытаешься оправдываться и говорить, что, к примеру, о делах Суларика ты не знал? Или не пытаешься, как Тьего, заявить, что тебя подставила эта троица?

Я стоял со свободно опущенным вниз клинком, и по его кончику неспешно стекала вниз одинокая капля крови. Мне действительно были не понятны его резоны. Почему только недавно в начале беседы он еще пытался оправдаться, но потом, почувствовав мой решительный настрой, решил всё закончить.

— А какой мне толк, Рин? – разводя руками, спросил парень с простецкой ухмылкой. — Сула больше нет. Империя на грани дожимания собственных последних сил. Эта война угнетает. А в жизни давно кончились последние счастливые моменты. Я устал, Рин. Просто устал. Бездействие – не мой метод.

— Ты мог просто… подчиниться, — я понимал его. Отчасти. Хуже того, я начинал ему сочувствовать и осознавать это шаткое состояние. Угнетенный и очень усталый голос Тирса так хорошо отражал мое состояние, так входил в резонанс с моими размышлениями, что я понимал, как легко могу поддаться его настроению. Мы бы могли найти общий язык. Могли бы вместе страдать от угнетенного состояния. Но именно этого мне допускать нельзя. Ни с кем. Иначе я скачусь в уныние вновь.

— Я мог, — согласился он с опустошенным взглядом, который на мгновение показал мне его реальное состояние одиночества и беспросветной безнадеги. – Но у Мастера всегда будут противники и несогласные. Знали бы вы, сколько обсуждений и сомнений витает в подпольных кружках по интересам даже в самой Империи! Вассалы следуют вашим приказаниям, но чем дальше, тем больше в их среде зарождается сомнений. Не шпионы ваш главный враг – а то психологическое состояние, которое Альянс невольно побуждает в людях. Я помогал этим, — он кивнул, не глядя, на Амари, — чтобы понять обе стороны. И вот что я скажу – ни одна из них не лучше другой. Империя в том виде, какая она есть, ничем не привлекательнее Альянса. Вы жаждите истребить друг друга одинаково фанатично. И так же одинаково готовы жертвовать всеми ради достижения цели. Разве я не прав? Скажи, Рин? Разве ты сложишь оружие, чтобы сложить с себя роль палача, если будешь видеть, как кто-то одними своими словами вредит всеобщему настроению? Разве ты не предпочтешь убрать этот «негативный элемент» из общей системы, если он будет отравлять и заражать остальных своей разрушительной идеологией? Скажи честно, Рин. Я заслужил правду в последние минуты.

Странное состояние накатывало на меня в этот момент. Я разрывался между сочувствием этому человеку и желанием быстрее от него избавиться, именно потому что его разлагающие слова вызывали во мне понимание и расшатывали вроде бы крепко устоявшийся настрой. Какая-то часть меня хотела согласиться с ним, пожаловаться в ответ, взвыть от скопившегося напряжения, а другая часть… жаждала просто убрать раздражитель.

Уничтожить, не отвечая и не входя в разговор, который заведомо клеймил меня как палача.

— Как ты поступишь, Заместитель? – с легкой иронией спросил Тирс. – И не сломаешься ли ты, защищая Империю? На чем ты держишься сам? Ради чего все эти смерти? Или ты тоже, как остальные, бежишь от собственного страха, убивая любой раздражитель, только чтобы не поддаться ему, а на самом деле страх давно овладел тобой… Да-да. Тот самый страх, что после всех этих черных дней, ты не сможешь и все равно останешься…

Росчерк клинка сверкнул в свете тусклых огней под потолком, а жертва, моя безымянная жертва, замолчала, зажимая вспоротое горло, откуда вырвался только булькнувший хрип.

Я не смог его дослушать. Не захотел. Бешенная жажда тишины взяла верх, а рука дрогнула в спасительном жесте, защищая мой разум от слов, которые я боялся произносить даже мысленно.

Кровь брызнула из артерии, но мне было уже все равно. Странно, но я не почувствовал разочарования. Не почувствовал… ничего. Сопереживание словно закрылось под замками, словно его не было, зато злость бушевала в груди, от мысли, что кто-то посмел сказать такое.

Такое… что? Сомнения? Напомнить мне о страхе?

Я невольно слизнул с губ случайную каплю соленой влаги, а потом сплюнул на каменный пол, где уже лежало три тела.

Амари затаился, словно боясь даже дышать. Но, эта жертва уже не моя.

Стирая с лезвия меча кровь мелким платком, я развернулся и неспешно отправился прочь, уступая место другим. Мой взгляд случайно встретился с Эрхазом, и, мне показалось, что он выглядел весьма удовлетворенно. Глядя на меня из-под прикрытых век, он тоненько улыбался, довольствуясь чистой работой и тем, что я не дрогнул. Но вскоре он обратил взор на Вайлин, которая неспешно выходила вперед, держа в ладони изогнутый керамбит, поданный ей на время Кразаром. Девушка статно шла, не спуская с вида свою жертву, а я чувствовал, как разгорается ее ненависть и законная месть.

Я знал, что ей не впервой убивать. Это чувствовалось по ее настрою. Здесь в этом мире, или в одном из прошлых… Она умела приводить приговор в исполнение. Даже больше – она любила совершать это собственноручно. Держась горделиво и стройно, как королева, не дрогнувшей рукой, медленно она могла и делала то, что хотела. Ее жертва вопила от разрезаемой плоти, а Вайлин холодно секунда за секундой совершала свою месть за каждую бессмысленно загубленную жизнь, рисуя острым ножом по коже и не задевая жизненно важных органов, пока не сочтет наказание совершенным.

Так кто же действительно палач в наших рядах.

во имя свободы во имя свободы - глава 31     во имя свободы во имя свободы - глава 31    во имя свободы во имя свободы - глава 31

© Copyright - Tallary clan