Во имя свободы

Глава 28. Раскрасить Салнеш цветами заката…

Работа помогла стабилизироваться. Многое неявно сдвинулось в голове с тем решающим выстрелом. Я успокоился. Вновь взял себя под контроль. Но главное – память помогла взглянуть на события иначе.

Какой же я был дурак. Во всем, начиная от самокопания и заканчивая Эрхазом. В жопу надежды, я уверен, что все еще можно исправить. Хотя бы сгладить рубец на душе.

Но по возвращению в Цитадель я получил новое срочное сообщение от вассалов. Отказать или нет? Эрхаз еще не вернулся, а встречу меня просили удовлетворить приватно. Армо и Никс, псевдо-близнецы до сей поры услужливо выполняющие поручения. Этим-то что надо?

Я явился на встречу, не переодеваясь, прямо в броне. Только громоздкий чехол с винтовкой оставил в своей оружейной.

— Сорин! Хорошо, что ты отреагировал так быстро! – чернявый Никс, выглядевший как двадцатилетний жилистый юноша, встретил меня на пороге своей жилой зоны и поспешно пригласил внутрь.

Да, такое спонтанное приглашение странно. Еще страннее место, которое они назначили для встречи.

— К чему такая срочность и секретность?

За мной закрыли дверь, и я почувствовал срабатывание защитной глушилки, ватной тишиной легшей на голову.

— Разговор очень деликатный и мы бы не хотели лишних ушей, — оповестил Никс и проводил меня вглубь.

Их жилая зона не отличалась богатством и простором. Компактное помещение, без лишнего декора и мрачноты. Никаких тяжелых штор и пятнистых ковров. Только строгие жалюзи, однотонные покрытия пола, минимум украшений и все в равномерно светлых тонах.

— Рассказывайте, — коротко сказал я, присаживаясь на указанный диван.

Чая, кофе или алкоголя мне не предлагали. Парни явно нацелились на деловую встречу без лишних разглагольствований. Армо сел напротив, демонстративно сумрачно окидывая мою броню взглядом.

— Это касается Хасса, — заговорил Никс. – Мы заметили, что его территория исчезла из собственности Империи.

Начинается… Хотя с другой стороны, этот вопрос рано или поздно бы всплыл.

— Да, это верно, — подтвердил я спокойно.

— Как это понимать?! – вклинился Армо с ноткой наезда, не дав мне договорить.

Я тут же захлопнул рот, прикидывая, а что вообще им стоит знать? Допустим, я скажу правду, что Хасс работает на нас. Но могу ли я доверять им такую информацию? Скажу им – и вскоре про Хасса может узнать весь вассальный круг игроков. Я не верю в умение народа хранить тайны. Чем нам может грозить слив информации? Тем, что этот факт может дойти до Альянса. Ни я, ни Кразар не гарантируем отсутствие шпионов в наших рядах.

— Вы казнили его? – а это был уже сумрачный Никс.

И как мне лучше ответить?

— Нет, Хасс не казнен, — терпеливо ответил я, понимая, что меня деликатно зажали в тиски такими вопросами. – Мастер даровал ему независимость.

— Значит, так можно было? Можно было выслужиться и получить свою свободу обратно? – спросил взволнованно Армо.

Херня разговор. Где-то мы сильно просчитались с таким громким ходом. Конечно, Эрхаз не думал о глубине таких последствий и когда вручал Хассу его Ключ, то его меньше всего в тот момент заботило мнение остальных. Но мы с Кразаром оказались лохами, за то, что не продумали легенду. Была там очень зыбкая официальная отмашка для своих, что, дескать, Хасс был изгнан. Но это такой бред…

Надо что-то срочно изобретать на ходу.

— Кто еще об этом знает? – спросил я, меняя свое выражение морды и становясь на редкость серьезным.

Попробуем сыграть от обратного.

Парни переглянулись.

— Пока никто, — дёргано мотнул головой Никс, встревоженно глядя на мое изменившееся лицо.

— А как вы это вычислили?

Хороший вопрос, не так ли? Главное – задавать правильные вопросы. А если меня так упорно пытаются взять в зажим, то я намерен заставить их отчитываться за свои догадки.

— Мы как обычно проводили пинговку зон на предмет явных провалов по энергетике, — ответил Армо, откинувшись на спинку дивана и прогребая ладонью волосы. — В последнее время Хасс заинтересовал нас своей постоянной недоступностью и усердной работой. Он отлучался часто к себе. В Цитадели его не было. Мы начали следить за ним целенаправленно. А потом заметили, что в какой-то момент потенциал его домена резко просел.

Все круто. Замечательно. Молодцы парни.

— Вам кто-то помогает в пинговке? – спросил я с внимательным любопытством.

— Нет. Мы работаем только вдвоем.

— А потенциал доменов? Где-нибудь еще были замечены подозрительные провалы?

Они сами не осознавали, как начали отчитываться.

— Да… Были еще обнаружены зоны с явно недостаточным потоком энергии… — Никс с сомнением потирал шею. – Но их мало, и мы сочли это случайным недочетом местных управляющих. В остальном же те зоны, что пустели после казней, тут же зияли такими дырами и резким спадом. Но их обычно сразу подхватывали соседи.

Все интереснее и интереснее. А ну ка теперь о главном.

— А чьей инициативой была такая пинговка?

— Нашей. Лично, — нахмурился Армо, начав что-то подозревать.

— С какой целью?

Попались, красавцы. Бесспорно, они проделали много интересной работы, но поскольку я слышу о таком впервые, меня это по понятной причине напрягло!

Парни опять неуверенно переглянулись друг с другом. Давайте уже, рассказывайте. Не отмахнетесь.

— Регулярные проверки помогали нам анализировать общую энергетическую канву в Империи и вовремя предугадывать проблемные места, — уклончиво сказал Никс.

— Например?

— Разрушения зон и потеря контроля за природными явлениями, — буркнул Армо. – Мы частенько приносили свои прогнозы Нэйану, он их принимал неохотно, но мы редко ошибались. Регионы попадали под контроль, и всем вовремя удавалось устранять проблемы.

Красиво заливает. Но почему я об этом не знал?

— Как давно вы над этим работаете?

— Месяцев… пять. Примерно, — пожимая плечами, ответил Никс.

Ладно. Допустим. Недолго длилась самодеятельность.

Армо сильно напрягся, видя мою хмурую рожу. Никс, наоборот, начинал тихо злиться, чуя, что их слова мне чем-то не по душе. Оба были настроены не лучшим образом, хотя я всего лишь устроил короткий расспрос. Правда, вспоминая меня и мои загоны в последнее время, тоже не всегда можно угадать, как меня перекосит. Но, как говорится, с кем поведешься…

— Замечательно! – хлопнул я ладонями по коленям, чем разом сбил их в легкий ступор. – Продолжайте в том же духе! Но впредь копируйте свои доклады о любых изменениях мне в том числе. Я передам Мастеру ваши соображения насчет территории Хасса. Уверен – это для него будет ценной информацией. Что же касается остальных – сделайте мне полный список подозрительных мест с провалами. А так же, если возможно, сводку и архив по последним месяцам. Я хочу знать, были ли провалы спонтанными, или они как-то системно продвигались по энергополосе мира. В штабе мы совместим вашу карту с доменами вассалов.  Что же касательно Хасса – держите эту информацию в тайне от остальных. Нам крайне важна ваша внимательность и понимание. Знайте только, что наш друг и собрат жив, здоров и получил свободу по желанию Мастера. Другие претенденты на независимость не рассматриваются, и подобный ход идет вразрез с интересами Империи.

Кажется, я их удачно прогрузил. Главное – промотивировал. Теперь, надеюсь, меня не будут удивлять спонтанной самодеятельностью, а начнут ею радовать. Правда, проблему раскрытого статуса Хасса я все равно не решил. Мне лучше согласовать это с Эрхазом и Кразаром. Плохо, что информация вскрылась, но может новости парней не так уж бесполезны? Короче, рано пока суетиться и строго судить. Я взял их под контроль. Для начала.

— Всё понятно, парни? – я придвинулся ближе к краю дивана и обозначил свое желание встать и отправиться по своим делам.

— Да.

— Мы поняли, — слегка растерянно ответил Никс.

— Значит, следите дальше и сообщаете мне и Нэйану. На первый раз буду рад, если напишете подробный прогноз по тем или иным сбоям в энергетике. Где скажется на погоде, где на стихии, а где на чем-нибудь еще. Договорились?

— Да, — кивнул Армо серьезно. – Но есть еще кое-что.

Я тут же напрягся, но не показал этого.

— Что же?

— Погода – не самое худшее, что показывает наш прогноз, — хмуро сказал он. – Мы думаем, что такие провалы в энергетике Империи могут стать хрупким местом в обороне. Или в системе связи. Мы… проверяли как-то раз одну такую брешь.

Та-а-ак.

— Каковы результаты? – сухо спросил я.

Армо мялся с ответом. Приглядывался с «братом», не решаясь говорить мне или нет. Парни, я же не кусаюсь. Что может быть такого страшного, что мне боятся сказать двое беспроблемных ребят?

— Нам удалось зайти на свои старые аккаунты, привязанные к общественному форуму, которым ныне пользуется Альянс, — тихо высказал Никс.

А вот это… плохо. Очень плохо.

— Мы не связывались ни с кем, — тут же спешно добавил Армо. – Мы вообще не намеревались войти на форум. Но автоматика… Мы несколько минут пробыли в сети без своего ведома! Только когда нам посыпались системные сообщения, то мы проверили входящие и…

— Кто в курсе? – чуть резче, чем стоило, спросил я.

— Никто.

— А кто может этим воспользоваться?

Парни вжали головы в плечи.

— Получается, кто угодно, — сказал Никс.

Гадство.

Сердце гулко стукнуло, сбило дыхание, а по спине словно пробежал мороз.

— Мы решили, что Хасс к этому причастен, раз какое-то время на его территории наблюдался слабый подобный провал. Теперь, когда он пропал, мы подумали…

— Что нашли шпиона? – сипло перебил я.

— Да. Вероятно. Нам стоило предупредить раньше, — растерянно пожал плечами Никс.

Плохо. Это плохо. Нет, не Хасс с его работой, а все остальное. Побочные факторы. Мы не учли ряд побочных факторов.

Срань…

Я должен обдумать это. Очень велик шанс, что среди вассалов процветает слив информации. Как мы упустили это? Почему не спохватились раньше?! Это же, сука, очевидно. У Эрхаза прекрасный блок на исходящие данные, но там, где слабеет сама его энергецентраль Империи, там слабеет и блок.

Потирая пальцами виски, я спешно думал.

— Я жду от вас сводку по энергосбоям завтра, — заговорил я, когда немного собрался с мыслями. – Информацию на сторону не разглашать. Ни с кем о своих наработках не говорить. Ни с игроками, ни с местными. Утечка информации возможна от кого угодно.

А то я не знал сам как можно прекрасно использовать моих морфов, чтобы те под чужими лицами и сигнатурами проникали на Запад. Та же Лиа’Майн как-то же смогла раздобыть информацию и про Эрхаза, и про меня. А она, к слову, была лояльна к нам!

Проклятье. Не было проблемы.

Я резко встал, и парни как напружиненные поднялись за мной.

— Как давно вы выходили в сеть Альянса? Кто-нибудь вас засек?

Парни напугано синхронно замотали головами.

— Неделю назад. Потом Хасс пропал.

— Почему не доложили сразу?

Они что-то неуверенно замямлили о моем отсутствии, резких ответах и плохом настроении. Точно. Кажется, что-то припоминаю в переписке, но я тогда ее быстро закрыл.

— Ладно, я понял. Буду на связи.

Направившись к выходу, я крепко задумался о том, сколько вообще пропустил за время своего шаткого состояния. Это я сейчас более менее стабильный. Но надолго ли продлится?

Не важно. Проблемы первостепенны.

Парни проводили меня до двери и выглядели не лучше, чем я сам. Кажется, я хорошо их припугнул и накрутил серьезность ситуации. Вон какие нахмуренные и держатся с осторожностью. Уверен, информация обо мне ходит не лучше, чем о Мастере, и то, что под страхом казни они не понесут обсуждать шпионов с остальными – тоже заслуга моей репутации. В их интересах держать рот на замке и быстрее снабдить меня информацией.

А вот в моих интересах быстрее решить вопрос Эрхаза. Потому что с нашим разладом даже шпионов в центре Империи не надо.

Хотя их вскоре тоже придется найти и устранить.

Сэнхас… Я не подведу.

 

***

 

Я открыл белые деревянные двери извечной и ставшей привычной жилой зоны на «Сато»-5  и тихо вошел в помещение. О прибытии Эрхаза Цитадель молчала. Оставалось лишь ждать.

Тяжелые ботинки по обыкновению остались недалеко от входа. Верхнюю пластинчатую куртку брони я, походя, неспешно сложил на кресло, оставшись в тонкой нательной майке. За окном только начало клониться к закату светило, и алый тюль привычными огненными языками струился по воздуху в темной гостиной.

Я неспешно прошел к углу комнаты, где у стены под аляпистым абстрактным гобеленом стоял хрустальный столик с графином воды. Стакан приятно холодил ладонь, а звук текущей воды разбавил тишину в пустующем и безжизненном помещении.

Столько ткани. Столько бесполезного декора и скудной мебели контрастных тонов, а наша зона так и не приобрела обитаемый вид. Не помогали ни цветные панели на стенах, ни яркие пушистые ковры.

Я выпил стакан воды залпом, словно он мог прочистить мне разум. Да, я устал от всего этого. Слов не хватит, чтобы передать как. Но я виноват перед Эрхазом за свое отношение и мне пора исправляться. Когда он вернется, настанет момент свести разговор в эту скользкую тему. А там выкручиваться, убеждать.

Последние капли из стакана я вылил в себя, резко опрокинув его — и, ожидаемо, облился. Долго и тяжело вздохнул. Устало опустив посуду, я кое-как вытер подбородок и хотел стряхнуть капли с босых ног. Мой взгляд упал вниз, и я приметил, даже скорее, задумался о странном.

А ведь моих пушистых ковриков перед столом снова нет.

Не отдавая себе раньше отчета, я стоял на каменном теплом полу.

Алый тюль взметнулся ввысь внутрь комнаты, а потом, резко сменив направление, выбился обратно в сторону террасы.

Моих вещей и декора снова нет.

Я осознал это только сейчас. Нет ярких ковров. Нет цветных подушек и мозаики на стене. Нет бежевых стен и подчеркивающих арочный проход колонн. Все снова вернулось к старым черно-алым тонам, как в первый день, когда я явился сюда.

Такое уже случалось. В тяжелый мрачный период, когда Эрхаза очередной раз заносило, Цитадель и его зона менялась под привычные рамки. Как-то раз я застал этот процесс своими глазами. Жуткое зрелище. Видеть, как только что адекватный и спокойный человек уничтожает все, что было с любовью собрано с мелких городков и походов. Не намеренно, нет. Но повинуясь его воле, стены сжигали все лишнее. Весь естественный бытовой сор, весь декор превращался в черный пепел и поглощался Цитаделью, словно отражающей состояние его разума.

И сейчас все произошло опять. Только черный цвет давал Мастеру успокоение. Только красный дарил ощущение защиты.

Воздушный тюль снова хлопнулся на ветру парусом, и я медленно отставил пустой стакан на столик.

Цитадель молчала…

Мои шаги почти не звучали по полу, пока я не спеша подходил к террасе. Еще пару шагов. Я осторожно поймал тюль, едва не хлестнувшую мне в лицо, и отодвинул ткань в сторону.

Салнеш не сдавала своего хозяина.

Пара кресел лежали опрокинутыми посреди прохода. На полу осколки полюбившегося фарфорового чайничка. И свежая лужа наваристого черного чая.

Цитадель никогда бы его не сдала.

Затаив дыхание, на деревянных ногах я прошел на террасу. Что только не звенело тревогой в моей голове! Но я держался, стараясь не паниковать.

Сердце колотилось, а нервы напряглись до мелких судорог по телу, когда я обошел сваленные кресла и заглянул за них. Однако, даже то, что я увидел, меня не сильно успокоило.

Эрхаз. Живой. Сжавшийся, уткнувшийся в колени сидел в дальнем углу под перилами и тихо беззвучно рыдал.

Не глядя рефлекторно переступая осколки, я тут же направился к нему. Мозги истерили и орали: «Как быть?!», а я просто отметал весь бред в голове, стараясь не думать. Поздно. Надумался уже!

Я мягко приобнял его за плечи. Сперва невесомо касаясь, обозначая жест, а потом обнимая и оглаживая по голове. Он вздрагивал под ладонями, надрывно вздыхал, сжимался еще крепче, и только эта дрянная алая ткань нервно извивалась как живой плавник.

Все мысли зависли в вакууме. Я ничего не понимал и не знал, но продолжал гладить его и баюкать. Мягко вторгаться в сознание через ощущения, давая ему понять, что он не один. Ждать. Надо недолго подождать.

— Я здесь. Я с тобой. Рядом. Все хорошо, Эр…

Я шептал этот бархатный и бессвязный бред, пробиваясь через заслоны его разума. Медленно, осторожно подкапываясь к глубинам его личности. Как давно он уже так сидит? Лужа чая еще не успела подсохнуть. Недавно? Но в таком состоянии, когда разум на грани кататонии каждая минута на счету. Я знаю. Я это проходил.

— Что случилось, Эр? В чем причина? Вернись ко мне. Расскажи.

Я баюкал его под рукой, потирая за плечо. Не давал покачиваться. Мягко разжимал его руки. Пытался приподнять голову и заглянуть в лицо. Важно поймать взгляд. Без насилия. Нежно.

— Поговори со мной, Эр. Что стряслось?

И вдруг он заговорил. Тихо, сквозь слезы, охрипшим и измученным голосом. Словно слабый шепот воздуха складывался в отдельные слова.

— …Я не нужен тебе… Никому не нужен… Даже тебе…

«Не нужен» — он твердил это как эхо, поддаваясь новой апатии и зацикливаясь на собственном голосе.

Мою душу обожгло этими словами, как раскаленным железом. Ведь это моя вина, что он дошел до такого состояния. Мои загоны и отторжение довели его до  истерики. А ведь я мог всего лишь…

Вот я мудло.

Я с силой сжал свои пальцы в кулак и прикусил до боли губу. Так нельзя. Надо собраться. Заткнуться и просто делать! Хоть что-нибудь.

— Я пришел к тебе. Эрха… К тебе. За тобой.

После чего, обхватив его руками удобнее, я привстал и мягким рывком поднял Эрхаза на руки. Нечего тут сидеть. На короткий миг он словно очнулся, удивленно выглянул из-за коленей, но тут же вжался обратно в мое плечо.

Как только я не наступил на стекло – не знаю.

Я отнес его в спальню, под алый балдахин и темный потолок. Но не стал опускать на кровать, а сам вместе с ним на руках сел на матрас. В тот момент он был для меня почти невесомым. Не знаю почему. Я не хотел придавать этому значения.

Разглаживая волосы, я целовал его в лоб, обнимал и баюкал как ребенка на руках. Красные от слез глаза едва разлеплялись, его тело еще отзывалось на дискомфорт и хотело жить. Это хорошо. Это отличный признак.

Надрывное дыхание и тяжело сглатываемый ком. Я свободной рукой управляюсь телекинезом и тут же подаю ему стакан воды с трубочкой. Шепчу, что ему станет легче, так надо, так стоит сделать.

С трудом аккуратно и не сразу удается уговорить его расслабиться и опустить колени. Только потом он припадает к воде. Тело хочет жить. Тело хочет комфорта. Осталось достучаться до разума.

Потом я влажным платком вытираю его щеки и набухшие красные веки. И не переставая бормочу короткие утешения. Ему сейчас очень нужен чужой голос, чтобы забивать свои мысли в голове. Перевести акцент. Завладеть вниманием. Нет никакого правила и «учебника», который бы говорил, как действовать в таких ситуациях. Я просто помню себя.

Свежий прохладный платок ложится на щеки. Сейчас дискомфорт пройдет… вместе с ним кончится еще один повод саможалости. Все постепенно. Давай, Эр, ты мне нужен.

Не знаю, сколько времени так прошло, но вскоре я унял его слезы, и он тихо лежал боком у меня на груди. А я расчесывал ему волосы, согревал руки и говорил… говорил…

— Ты хороший. Ты сильный. Только очень хрупкий. Как я иногда. Мы похожи. Ты не знал это? Теперь знаешь. Мы как два стержня. Плохо гнемся, но можем долго терпеть. Иногда срываемся. Бывает. Главное, что мы рядом. Кто-то один всегда будет упругим. Он поддержит второго. Например, как я тебя сейчас. Видишь, все же хорошо. Я пришел. Я искал тебя. Веришь? Знаешь…

Я гранил его разум короткими фразами, как самоцвет. Высекал нечто новое из той жижи, что разрослась в его голове. Пусть так. Я смогу, справлюсь. Отчасти я поймал даже очень удобный момент, но об этом я подумаю потом. Главное, что не стало слишком поздно.

— Ты нужен мне, Эр. Нужен. Я прихожу к тебе. Ищу тебя. Забочусь. И буду заботиться впредь как сейчас. Ты красивый. Да-да. Даже сейчас. Ты чистый в душе. Сверкаешь, не набрав местной грязи. Другого, как ты нет. Я буду беречь тебя. Хранить от чужих. Потому что ты нужен мне. Ты, Эр. Ты нужен, потому что я люблю тебя. Слышишь? Люблю, таким, какой ты есть.

Я все-таки сказал это. Спустя такой срок. И мир вокруг не рухнул. Небо не обвалилось на голову. А слова, слетев с языка, не нашли конфликта в сознании. Многие не поймут этого, знаю. Многие осудят. Кто-то скажет, что мои чувства не достойны такого сакрального слова. Однако… разве эта привязанность, режущая меня иногда до боли, не достойна назваться одним простым словом? Разве все месяцы, что я привык быть рядом, думать о его состоянии, заботиться о мозгах и настроении не прорастили во мне любовь? Пусть и не «классическую», но с другой стороны, какова она «правильная»?  Объятья под звездами, волнительный взгляд вслед, учащающийся пульс от касания и скромные подарки без повода? Мне приятна его улыбка. Меня радует его теплый взгляд. Мне будет тяжело его потерять. А за причиненный ему вред, я готов буду отомстить всему миру. Половине за то, что посмели, а второй – за то, что допустили.

Я дорожу им. И боюсь представить, что случится со мной, если его вдруг не станет. Вся моя последняя жизнь вращается вокруг него.

— Да, это так. Прости, что не говорил этого раньше. Прости, что не брался за труд подумать. Эрха. Мой. Хороший. Родной. Ты мой, слышишь? – улыбаясь, я гладил его, как вдруг заметил, что он слабо кивнул.

Насколько же у меня отлегло в тот миг от души! Слышит. Осознает. Отвечает!

— Вместе мы все сможем. Мы справимся. Я всегда буду рядом. Всегда помогу, направлю и смогу защитить. Я тебя не оставлю и не брошу. Эр… Умница. Веришь?

Снова кивок.

— …верю.

Весь мир для меня словно расцвел в новых тонах! Одно лишь слово, а я будто готов взмыть в небо от облегчения.

— Вот и замечательно! Увидишь, мы потом будем вспоминать этот день и смеяться. Смеяться оттого, насколько мы были глухи друг к другу. Как были невнимательны. Потом, представь, как мы будем греться у камина и под кофе все вспоминать. Или, еще лучше, запишем! Создадим книгу. Сделаем альбом воспоминаний. Будем перебирать, тыкать пальцем друг в друга, краснеть от стыда и смеяться. Я хочу застать этот момент. Да и ты захочешь. Потом, когда все пройдет – я начну рисовать как раньше. Буду брать тебя на пленэр, будем вместе выбирать красивые виды. На Салнеш, на мои горы, на города и красивые пейзажи. Я ведь умею рисовать. Знаешь?

Покачивание головой и легкая, едва намеченная на губах улыбка.

— Теперь знаешь. Я дизайнером был. Модельки тачек рисовал. Но это фигня. Я лучше могу. Правда, я давно не брался за кисть, но ради такого дела возьмусь. Ну что, будешь потом со мной выходить и охотиться за редкими видами? А если еще ты будешь нам делать погоду… сколько красоты мы сотворим! Только представь.

Он уже во всю тепло улыбался. Взгляд смотрел вперед и словно видел все озвученное в мечтах.

— Представь Салнеш, окутанную облаками на фоне цветного заката. А мы будем сидеть на вершине холма, на плетеном цветном коврике, закутанные  в яркие пушистые пледы. Я возьму мольберт, буду рисовать, а ты сидеть позади, заглядывать мне через плечо, обнимать и мы вместе будем надиктовывать нашу историю. Будем расходиться во мнении, дополнять друг друга, перебивать, иронизировать и смеяться. И нам будет хорошо.

Он уже смеялся. Сухо, вздрагивая и утыкаясь мне в плечо. А я просто радовался, поддавшись настроению, фантазиям и не думая ни о чем лишнем.

— Ну что, Эр, как у тебя с художественным слогом?

— Плохо, — улыбаясь, отвечал он.

— Замечательно!

— Почему? – звучал вопрос сквозь смех.

— Потому что будет повод тренироваться! Спорим, у меня поначалу будет хуже?

— Не верю.

— Да ладно! Я ж не писатель! Какой у меня выйдет слог, если я мысли жую по несколько месяцев! Вот ты – другое дело.

— Я плохо говорю! – он вытирал новые слезы, уже от смеха.

— Зато как складно думаешь!

Я мог нести подобный легкий бред часами, и продолжал до тех пор, пока Эрхаза почти полностью не попустило. Он отвечал мне все длиннее и яснее. Улыбка не сходила с его лица все время, пока он лежал на мне, а я гладил его плечи.

Где-то в промежутке беседы я все же уговорил его встать, чтобы самому снять остатки брони, а ему переодеться. Не отвлекаясь от беседы, он послушался, а я вилял по темам, как ветер по траве.

— …А захочешь, потом переселимся на другой этаж! Например, выше, что скажешь?

— Можно.

— А эту зону оборудуем под мастерские. Тут замечательная обстановка для работы. Я не говорил, что у меня у самого как-то были темные каменные стены в мастерской?

— Нет, не говорил. Почему?

— Чтобы не отвлекало. Я считал, так удобнее. Да и камень был не равномерный, с переливами, волнами. Вся слоистая порода на виду! И еще в той зоне у меня был шикарный стол из цельного спила широкого дерева. Бледно золотистый, почти белый с легким перламутром. Я обожал этот стол. На него ничего не липло и не впитывалось.

— Что же это за стол?

— О! Эта роскошь прямиком из-под эльфийской руки. Второго такого ни у кого не было. Сам Князь его делал. Неубиваемый стол. Готов поспорить, что он до сих пор так и стоит без единого следа старения. Века будут проходить, миры меняться, а стол – так и останется.

— Это какая-то магия!

— Нет, это его биологические родные свойства. Думаю, эта херь даже расцвести заново сможет, если ей разрешить…

Мы валялись на кровати еще просто так долго. Болтая ни о чем и обо всем. Сегодня не хотелось активных действий, а хотелось просто говорить и мечтать. Расслабляться в покое, позволив друг другу просто глазеть в мрачный потолок, на котором незримо оживали наши фантазии.

Я рассказывал о своих вещах и старой жилой зоне, когда на монологе о гранильной мастерской заметил, что Эрхаз незаметно задремал у меня на плече. Тогда я тихо закончил говорить и аккуратно прикрыл его одеялом.

А ведь я верил во все сказанное. Действительно с полной самоотдачей верил. Когда и как случился этот переломный момент – я не знаю. Но точно теперь мог сказать – отныне всё будет иначе. А я огранил сегодня сразу две личности. Его и свою.

 

***

 

Я вновь возвращался домой, через белые резные двери. Вновь складывал вещи на мебель. Проходил до графина воды. Но стоило мне взяться за стеклянную ручку, как та начала чернеть, покрываясь слоистой плесенью.

Я роняю полный графин. Он рассыпается пеплом о каменный пол, оставляя серый след с мелкой крошкой.

В ужасе я осматриваюсь по сторонам. Черная плесень поднимается по вещам отовсюду. Ползет по тюли. Крадется по ножкам кресел, облизывая подушки и алые тканевые борта. Плесень живыми жгутами ползет к потолку, разрастаясь как живой организм, готовый пожрать все в себя.

Лишь балкон остается нетронут. Я бросаюсь туда и спотыкаюсь о сваленные кресла. А за ними падаю на пол и смотрю… в пустые глаза Эрхаза.

Бледное лицо еще подает признаки жизни, черные слезы текут по щекам, а он лежит на полу, сжавшись в центре последнего нетронутого плесенью места.

Я хватаю его, поднимаю на руки, куда-то несусь, не разбирая дороги, а черные плети тянутся следом, неотрывно от земли.

«Эр! Живи. Только слушай меня!»

Я пробегаю через арку двери и

…снова спокойно захожу через входные створки. Мои руки вымазаны в крови, а я иду к графину, чтобы ее смыть. Я полон спокойствия и звонкой тишины в голове. Однако, что-то тревожит на грани сознания.

Я берусь за графин, лью воду на руки, не заботясь, что та окропляет каменный пол. Но сколько я не пытаюсь слить чистой воды, она алая льется с ладоней.

Сознание дергает запоздалой паникой. Я смываю бесполезно руки, но вода после них сама словно кровь. Страшно. Страшно! Я ведь сотру все до собственных костей! Оборачиваюсь на звук, надеясь спросить помощи друга, но сталкиваюсь с полностью алой фигурой.  Вымазанной чужой кровью с головы до ног. Он приближается. Протягивает руку к лицу, гладит, размазывая жижу по щекам, а я только успеваю понять, что не мне у него просить помощи.

«Эр… Остановись».

Опять белые двери. Но я даже не могу их открыть. Первая попытка. Вторая. Заперто. Пытаюсь выломать створки плечом. Бесполезно. Пытаюсь колотить. Но они твердеют как кости.

Я что-то ору, чтобы дозваться. Но двери с другой стороны начинают приближаться, а стены сжимаются по бокам. В руках по мимолетной воле всплывает фигурный клинок, но мозги не держатся за уверенность. Потолок наползает, грозясь придавить. Тогда я вонзаю клинок в двери и, прожигая замок, вваливаюсь в комнату.

Но там, скованное костяными наростами, замерло все. Застыла цементом вода в стеклянном графине. Похрустывает, осыпая белую пыль, застывшый тюль. Я прохожу глубже в помещение, крадясь на балкон, но вопреки ожиданиям… не вижу там никого.

Падая на колени, я ору имя того, кого нет. Просто нет. Нигде. Никак. Никогда. Я ошибся. Промазал. Не угадал со временем, и теперь всего нет!

Моя ошибка. Мой провал.

«Прости… Вернись. Я прошу, Эр».

 

Я просыпался в темноте, под звуки далекого ветра на балконе. Зажатый в объятиях с ласковой ладонью на голове. Сознание фоном фиксировало пробуждение, но кошмары не прекращались почти до утра.

Я помню, как проснулся от дрожи, но мягкий голос успокаивал, шептал на ухо и уговаривал, что все хорошо.

Мне помнится, как я боролся, вырываясь из заботливых рук, но чувствуя пустоту, замолкал и зажимался в одеяло. Тогда меня укрывали плотнее, вновь притягивали к себе и баюкали тихими словами.

Я хотел бы уснуть без снов. Каждый раз, надеялся, проваливаясь в бред, что сейчас, вероятно, я смогу отдохнуть. Но каждый раз, новый сюжет зацикливался у меня в голове.

Под утро я вжимался в родного человека, невольно прося защиты и устало упрашивая отключить мне все сны. Но он отказывал. Гладил, ждал, пока я усну, и не похоже, чтобы сам задремал хоть на час.

И только при свете утреннего светила я устал от себя настолько, что попросту отрубился без сил. Помню, что я был счастлив видеть и знать, что Эр рядом и готов поддержать. А большего мне было не надо.

 

 

Я проснулся под тихое переливчатое чириканье птиц. Мелодичное, как перезвон колокольчиков и ненавязчивое как журчанье ручейка.

Заботливые руки ощущались до сих пор. Не открывая глаз, я пригрелся, нежась в тепле и звуках и даже не сразу сообразил, что меня больше смущает.

Приглушенный, но дневной свет пробивался в спальню даже сквозь тяжелые шторы. Удивительно, что мы провалялись до середины дня. Но птицы? Откуда тут эта трель?

Открыв глаза, я встретился с теплым взглядом Эрхаза, после чего меня тут же мягко поцеловали в лоб.

— С пробуждением, — тихо сказал он.

Я украдкой осмотрелся, и к своему удивлению уставился на вновь приятные моему глазу стены. Не черное с алым, а светлые, кремовые, чуть разбавленные кофейным оттенком. Между колонн вразброс снова висели картины, а за арочным пролетом где-то в гостиной чирикала неизвестная стая.

— Я вернул все, как тебе нравилось, — сказал он, помогая мне привстать на локти.

А на лице плохо скрываемое смущение и забота.

Даже не обстановка, а одно его выражение лица сделало меня счастливым. Я потянулся и сгреб его в охапку, словно после долгой разлуки.

— Спасибо, Эр. За всё.

Против воли защипало в глазах, но я сдержался, уткнувшись в его шею.

Он явно не ожидал от меня такой реакции и слов, но быстро собрался и ответно заключил меня в крепкие объятья.

Два дурака собравших друг другу мозги… Но в кои то веки мы были счастливыми.

— Мне показалось, ты давно не слышал птиц. А тебе это нравится, — неловко начал Эрхаз, отстраняясь. – Я открыл Салнеш для них и позвал…

Договорить ему я не дал. Прервал поцелуем, который очень быстро из неловкого, перерос в очень жадный.

В те минуты я отказал себе во всяких мыслях. Позволил не думать, не вспоминать и не сравнивать. Помню голод, с которым я держал его в руках. Помню нежность, с которой меня ласкали. Словно невидимая черта отделила все, что было у нас раньше, с тем, что стало теперь. Я обнимал его крепко, будто боялся потерять в каждый момент, а мое сознание заполняли таким обожанием, что я пьянел от одного только взгляда.

Видимо, так оно радует и греет со стороны. Видимо так поет от счастья душа, когда чувствует, как нужна она кому-то еще.

Каюсь, Учитель. Я понял это только теперь…

 

 

Поздний завтрак, а точнее ранний обед мы провели в гостиной вместе. Чистые после душа, закутанные в халаты с расчесанными, но влажными волосами, мы развалились лицом друг к другу и опираясь на подлокотники с картонными коробочками «уличной» еды. На редкость хотелось какого-то вкусного говна, доставленного с другого конца континента, а не с цитадельной кухни.

Это были минуты настоящего счастья. Редкого, беззаботного, пусть даже глупого, но полного недостижимой свободы. Той самой свободы, во имя которой обычно отдают всё. Но в тот момент, это «всё» было при нас.

Лениво текли разговоры. А я в кои то веки пожалел, что здесь в этом мире выродился жанр кинематографии. Сейчас бы сидеть так дальше, греть ноги под боком друг друга и тупо уставиться в ящик, где играл бы не шибко заумный фильм. Я и раньше любил этот вид искусства, но под настроение, или если везло с сюжетом, и он попадал в мою область интереса. Сейчас же я готов был проглотить даже дешевую комедию, лишь бы расслабить мозг и отвлечься от дел.

Хотя работа все равно не покидала. Мы возвращались к этой теме раз за разом, то погладывая на наручный коммуникатор, то отвечая на вызовы. Кразар оставил Эрхаза в покое видимо еще с утра, когда тот не явился на флагман. А вот мне прислали обещанную подборку новостей Армо и Никс. Я пока мельком глянул на статистику, но Эр по моей роже понял, что что-то паршиво.

— Забудь. Новые данные по аномалиям. Я разберусь, — отмахнулся я, доедая лапшу из коробки.

— Возможно, я справлюсь быстрее, — предположил Эрхаз. – Расскажешь?

Я нехотя признал, что он вправе узнать. Как бы долго не тянулся отдых, а империя никуда не делась.

— Парни засекли побочные эффекты от широкого канала доступа, который ты выдал Хассу на форум. Они утверждают, что блок на обратную связь в тех местах проседает. По империи есть несколько зон с такими свойствами. Предполагают, что местные могут пользоваться слабиной, чтобы поддерживать связь с Альянсом.

Я ожидал, что Эрхаз помрачнеет, но вместо того он оставался терпелив и спокоен. Глубокая морщина от сосредоточенности прочертила его лоб, но больше он не изменился в лице.

— Я предполагал, что нечто подобное случится, — ответил он спокойно, словно давно все знал. – Ни одна защита не идеальна. А чем шире границы, тем тоньше щит. Нам не хватает игроков для поддержания источников энергии на всей земле. А у Альянса наоборот, слишком большая насыщенность жителей на единицу площади.

— То есть, ты хочешь сказать… — я напрягся.

— Я ожидаю проблем, — простовато улыбнулся он.

Нет-нет, так нельзя.

— Давай без геройства, — попросил я, отставив пустую коробку еды.

— Не бойся, не будет, — со смешком, ответил он, положа мне ладонь на колени.

Ну да. Я почти поверил.

— Я планирую разобраться в присланных данных и узнать, где сейчас аномальные зоны, — сказал я. – Может, удастся поймать шпионов.

— Попробуй, только это почти ничего не решит.

— Это лишит Совет лишних слухов.

— Не важно, какие слухи они будут пускать. Важнее, чтобы не прошло новостей про Хасса. Следи за этим. Он важный козырь. Его не должны убить на той стороне.

Я слышал в его словах ответственность и самую настоящую заботу. Кто бы сказал раньше, что Мастер доверится столь подозрительному и скользкому типу, как Хасс.

Однако, идею я принял к сведению и отложил на потом.

— Значит, у нас все начнется по-новому? – иронично спросил я, меняя тему.

Эрхаз подозрительно прищурился, а потом рассмеялся.

— По-новому? О нет! Только в продолжение старого!

— Да не! – трагично взвыл я. – Вместе со всем бредом, что творился в наших головах?

— Так это наши головы, а не чужие, — прищурившись, с улыбкой парировал Эр. – Нам не к чему это все забывать.

Я лишь изобразил мимолетное негодование. Хотелось слушать его дальше, спокойного и умиротворенного. Домашнего и умудренного своим экзотичным опытом.

— Мы такие, какими себя помним, — продолжил он, видя мое ожидание. – Весь этот… налет безумия или сумасшествия можно лишь скрасить или хорошо контролировать. Но мы не изменимся. Никогда не «начнем с чистого листа». Ты и сам знаешь это, Рин. Мы – это опыт. Суммарная палитра, что стоит за каждой картиной. Ты ведь художник. Ты знаешь, как много тонов ложится на холст, даже если с первого взгляда вся картина кажется монохромной. Каждая новая жизнь – это картина. Мы можем попытаться начать новую, но использованная палитра останется при нас. Разве ты хочешь сменить эту палитру и уничтожить целый пласт тонов?

— Ты знаешь, что нет.

— Вот и я так считаю, — улыбаясь сквозь пелену тоски, ответил он. – Пройдет время, новые факторы снова взбаламутят нашу гниль в голове. Но мы будем помнить, что можем жить иначе. Я буду помнить. Уверен, ты тоже.

— Да, я буду помнить.

— А потом, возможно, случится время, когда кроме памяти с нами вновь ничего не останется, и мы снова будем сцепляться как дикие звери.

Я неприятно нахмурился.

— Ерунду говоришь, Эр.

Но на это он лишь улыбнулся и долго снисходительно смотрел мне в глаза. А в конце сделал вид, что сдался и попросту пожал плечами.

Пожалуй, то был редкий случай, когда я хотел, чтобы он ошибался.

 

***

 

Но время не останавливалось.

Как бы не было хорошо нам вдвоем, Империя продолжала медленно ползти вперед, вместе с тем загребая шлейфом свои бесконечные проблемы.

Я получил отчеты от Армо и Никса и с этим пакетом отправился к Нэйану. Он и Кразар были единственными, кому я мог доверить такую информацию, но если главком часто отсутствовал и появлялся на флагмане лишь иногда, то Нэйана я мог найти в Цитадели всегда.

Объяснив суть дела, я развернул ему виртуальную карту с пометками, а дальше мы начали сводить показания и накладывать схему на реальные владения Империи. Все звучит легко только на словах. На практике мы долго подгоняли масштаб, сверяли ключевые точки и накладывали слои, лишь надеясь, что не ошиблись.

Но что мы с этого получили? Да почти ничего. Аномалии всплывали случайно по миру, почти никогда не повторялись, лишь изредка держались на точках дольше пары дней. Про Хасса я рассказал Нэйану всё, но даже моих скромных оговорок о работе под прикрытием хватило ему, чтобы пресечь мой рассказ.

— Я понял, достаточно. Прибереги в тайне, — сказал тогда Нэйан, нависая над виртуальной картой.

Разбор данных шел тяжело. При этом, не отменяя работу, что валилась списком в наши коммуникаторы. Нэй отходит к помощникам в тактическом зале, вновь возвращался, заправлялся чаем и кофе, но мозговой штурм не шел. Кразар присылал новости о проблемах на фронте. Мой телохранитель и помощник с морфами Ллайзо попросту ждал новых приказов, и лишний раз не высовывался. А уровень доверия к близнецам мы так и не определили.

В итоге в решении такого скользкого вопроса с аномалиями и обратной связью нам понадобились новые руки. Нэйан извинился и отказался сразу. У него не было свободных сил и людей, чтобы занять их работой. Вся империя только недавно общими усилиями была собрана в стабильную структуру, но до сих пор трещала в новых землях по швам. Отправлять одних близнецов бессмысленно и опасно. Если мы имеем дело со шпионской сетью и чередой воздействия на единую энергосеть, то их двоих быстро вычислят и устранят, а мы останемся без информации.

Передавать дело Кразару тоже бессмысленно. Его сфера – армия и фронт. Контрразведка лежит на его плечах по остаточному принципу. А нового доверенного лица Эрхаз на эту должность так и не подобрал.

Плохо дело. Морфов отправлять шататься по миру я не могу. Они нужны мне на передовой и вскоре понадобятся еще больше, когда от Альянса останется лишь самое стойкое ядро. Своих ребят я тоже подставлять не хочу, хотя вот уж в ком я мог бы не сомневаться.

Но у меня есть еще трофейные виверны!

Я хлопнул себя по лбу, когда вспомнил о них. Ну да, конечно же. За чередой беготни я порядком успел забыть о крылатых, которые пока мне были не к месту. Должной работы для них у меня не было, а их лояльность казалась мне всегда сомнительной. Ничего. Еще один разговор не повредит, а хвостатых пора брать в оборот. Только тугой поводок им все же не помешает.

Я все же решил спросить совет у Эрхаза. Выложил факты, расстановку сил, объяснил преимущества мобильности наших виверн, но и необходимость взять их под контроль, а так же попросил выделить кого-то, кто закрывал бы провалы в энергетике.

С ответом ждать долго не пришлось. Эр прислал короткий образ, подборку досье и номер для связи. А я вдруг понял, что труды этого указанного игрока мне знакомы.

Слишком ярко у меня отложился образ белогривых всадников на седых гончих. Слишком тронула за воспоминания  их бледная утонченная внешность и холодная выдержка, которая шла в сравнение даже не с эльфами, а народом куда более страшным и жестоким. Я запомнил тех воинов, словно вышедших на дикую охоту. И я всегда гадал, кто сделал народ настолько похожий на вид, явившейся в Мультиверсум извне.

 

 

Цитадельный маг. Так знали эту личность в наших узких кругах.

Один из немногих игроков, которого я не навещал после общего вассального сбора, потому что его загруженность была обеспечена лично Мастером, и стараниями Эрхаза имя этого игрока выпало из списка допрашиваемых вассалов. Как и имя Кразара, как я уже успел понять.

Пройти просто так на этаж особого игрока в Цитадели оказалось невозможно. Сектор не числился в списке, и для прохода нужно было иметь персональный доступ либо от самой Салнеш, либо от Мастера. У меня были оба доступа, и предварительно перед встречей я вежливо вышел с игроком на связь.

Я слышал, что у Эрхаза есть свой персональный Маг с широкими возможностями, но его деятельность и роль для меня оставалась пока загадкой. Ровно как и главнокомандующий, занятый своим делом, маг не создавал проблем и закрывал дыры и проблемы в Империи раньше, чем мы успевали о них узнать.

Действительно, хороший помощник – это тот, кого раз поставив на должность, больше не приходится проверять. Я не был в восторге от того, что со значимыми личностями мне приходится знакомиться ближе к концу войны, однако, я признаю, что не могу уследить за всем сразу. Даже если я вроде как Заместитель. В мои обязанности тот же Кразар, к примеру, не лезет. Правда, не могу сказать, что отсутствие контакта с цитадельным магом меня радует. Я вроде как сам немного маг или около того. Повезло, что нашелся повод и время пересечься сейчас.

Поднимаясь на лифте, я избавил себя от фантазий. Не знаю, кого я увижу, да и мне все равно. После Кразара с моим клинком на поясе, кажется, уже никто не может меня удивить.

Ожидал ли я атмосферы леденящего холода, который распространяли его белые всадники? Наверное, да. Потому что приятный пушистый сад серебристых и ароматных растений на выходе из лифта стал для меня сюрпризом.

Меня уже ждали. Двое облаченных в льдистый доспех воинов. Тончайшая как чешуя кольчуга поблескивала серебром из-под хрустальных граней брони. Легкие кожаные сапоги и перчатки украшали ниточки ветвистых узоров. На белых волосах покоился узорный венец с голубыми кристаллами под цвет глаз с белесыми зрачками. Страшное и непривычное зрелище. Как будто смотришь в глаза незрячим, хотя их внимательный взгляд говорит об обратном.

Провожали меня вглубь сада без слов. Белые кусты тихо звенели хрустальными бутонами, поддаваясь мягкому теплому ветру, исходящему от иллюзорного неба на потолке. Я поднял взгляд вверх, любуясь эффектами и глубиной пространства. Перьевые облака в утреннем северном небе закручивались в причудливые узоры, а за ними, повинуясь волнам магнитных полей, сверкали ленты радужных сияний.

Я настолько засмотрелся вверх, что пытался найти края размытой иллюзии близ стен. Но в пышных кронах терялись границы, а небо ощутимо накрывало мягким просторным куполом. На извилистой тропе сада вскоре я потерял чувство стен, а от Салнеш осталась в сознании лишь тонкая нить связи. Зато земля под ногами запела иначе. Похрустывала кристальная пыльца под подошвой, как снег, тихим стеклянным звоном. Шуршали бархатом мягкие листья деревьев. А ветер издали доносил голоса далекой вьюги.

А до сих пор ли я нахожусь в Цитадели?

— Нравится мой сад?

Голос вывел меня из оцепенелого размышления. Я даже не сразу заметил, как меня остановили на небольшой полянке с хрустальной беседкой. Настолько все мысли захватило это небо.

Хозяин и владелец этого сада встретил меня с горстью свежесобранных бутонов в плетеной белой корзинке. Стройный, беловолосый андрогин, чуть мельче и ниже ростом, чем воины. Одетый в бриджи, длинную перламутровую тунику, легкие мокасины и тонкую цепочку пояса. Округлое лицо вовсе не выглядело бледным, и наоборот едва алело живым румянцем. А глаза с темно-синей радужкой остро и иронично буравили меня черными зрачками.

— Мало кто видел эту красоту, — снова заговорил игрок. – Тебе повезло, Сорин. Салнеш хорошо о тебе отозвалась. Попросила пропустить. А я не отказываю Ей.

— Ты говоришь о Цитадели, — уточнил я, без оттенка на вопрос, все еще внимательно всматриваясь в лицо. Что-то странное было в нем.

— Верно. Она оживает с приходом каждого из нас. Ты тоже научил ее быть живее и отвечать. Что-то есть в тебе такое, что Ей не хватало. Здесь, — тонкий палец указал на висок. – В твоей памяти.

Я недоуменно уставился на говорившего, краем глаза заметив, как бойцы вокруг нас словно растворились в саду, оставив нас наедине. Игрок улыбнулся, наслаждаясь моими судорожными попытками понять, а потом заливисто и легко рассмеялся.

— Сейчас ты решишь, что я сумасшедшая!  Говорю завлекательную чушь для наведения значимости.

Девушка?! Главный маг Цитадели? Вот уж не ожидал! Хотя… это мой минус и ошибка. Видимо я слишком привык к мужскому обществу, чтобы даже не рассчитывать на встречу с лояльными и сильными особами в наших рядах. Докатились. Впору начинать пересматривать свои предположения и привычки. Хотя после Лиа’Майн это не так-то просто. Но я доверяю Эрхазу и его выбору… Как и Кразару. Пожалуй, даже больше ему, чем Мастеру. Потому что вот уж кто не допустил бы бабских чар в близких рядах, так это главком.

А меж тем она снова хмыкнула, а потом повернулась ко мне спиной и отправилась к беседке аккуратной и мягкой походкой.

И все-таки…. Девушка. Доверенное лицо Эрхаза!

Каюсь, я удивлен.

Ладно. Я просто в шоке.

— Идем, чего замер? – бросила она мне через плечо.

Я встряхнул головой и нагнал ее в несколько быстрых шагов. Не знаю, что меня удивляло больше – само наличие леди в наших высоких кругах или ее манера общения. Она разительно отличалась от той особы, с которой я встречался в твердыне. В ней не было самоуверенной гордыни, не было привычки повелевать любовными и обольстительскими чарами. И хотя я пришел к ней по указанию Эрхаза, я все равно не видел за ней привычки играть на своей женской натуре. Наоборот. Она держалась легко и просто, словно таких, как она здесь была половина. Словно в ней нет ничего уникального, а ее самоуверенность покоилась под толщей обыденной простоты и дружеских манер.

Такая манера мне даже начала нравиться.

Она прошла в беседку, поставила корзинку на круглый столик в центре, а сама свободно уселась в мягкие пушистые подушки напротив.

— Располагайся.

Мне приглашающе махнули рукой, и я осторожно последовал предложению. За мной наблюдали с нескрываемым любопытством, как будто это я был здесь главным необычным звеном. А я вдруг резко за этим вниманием забыл, с чего хотел начать разговор. Пауза начала затягиваться, и тем свободнее и легче она улыбалась.

— Не ждал, да? – наконец, первой нарушала она тишину. – Хотя, конечно, откуда бы! Как мы гадали, с кем же сойдется наш Мастер… Тоже был в свое время сюрприз.

О чем она?

— Прости, не понимаю, — мотнул головой я.

— Трое против одного, — сказала она. —  Мы ставили на то, что Мастер так ни с кем не сойдется, и лишь Краз в сердцах бросил, что тот скорее сойдется с мужчиной.

— А ты? – ляпнул я и только потом осекся.

Что я несу!?

— А что я, — развела она руками. – Почему не пыталась скрасить жизнь Мастеру? Так с чего ты решил, что не пыталась. Шанс был хороший, особенно в начале его пути, но… мы остались крепкими друзьями.

— Не слышу сожаления в голосе, — добавил я наугад.

— Его и нет, — улыбаясь, ответила та.

Что за разговор? Я вообще не ради этого приходил.

— Вайлин, я правильно произношу имя?

— Можно просто Вай, — уточнила та, улыбаясь без самодовольства.

Пора вновь собраться с мыслями. Иначе, такие вопросы «за жизнь» могут идти еще очень долго. Я бы рад, если честно. Но время… Я обязательно уделю его ей, но позже.

— Что ж, Вай… — опробовал я ее житейское имя на произношение и слух. – Мастер отправил меня к тебе, как к тому, кто поможет мне справиться с конкретным вассальным видом. Есть народ. Виверны. Мне нужен над ними контроль.

Тонкая бровь девушки дрогнула и удивленно изогнулась дугой. Поза осталась расслабленной, а в глазах зажглось любопытство.

— Чей вассальный?

Я чуть не подавился. Глупый, но до безобразия точный вопрос. Почему она спросила именно это?

— Мой.

Скрываться нет смысла. При первом же общении виверны сами дали бы честный ответ. А вот моя откровенность ее явно взбодрила. Вай приосанилась, заинтересованно поддалась вперед и ненадолго всмотрелась куда-то в ореол моей головы. Что за…

— Как интересно, — улыбаясь, промолвила она. – Ты так не доверяешь себе и своим привычкам, что просишь надзирателей из тех, кого не знаешь?

— Я… О чем ты?

Она вновь указала на висок.

— Ты – главное управляющее ядро для них. Но ты не уверен в себе. А если даже ты сомневаешься, что можешь с ними справиться, то никого другого они не примут всерьез.

Вай вновь откинулась на подушки и простецки развела руками.

— Никакие надзиратели не помогут, если хозяин отвергает свою стаю.

Ее речь звучала понятно, но по смыслу сумбурно. Все вокруг казалось сумбурной смесью. Эта белая беседка не настраивала на вольную беседу.  Короткие ответы не давали понимания на  вроде бы простые вопросы.

Я хотя бы сам знаю, что спрашивать?!

Вот с этого надо бы начинать.

— Ты считаешь, это я их отвергаю?

— А то нет!

Я встряхнул головой, ломаясь на диссонансе.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что ты не до конца вспомнил себя.

Погоди. Что?

— Поясни…

— Сорин, ты интересный игрок, — она улыбнулась и подобрала одну ногу под себя. – Но ты плохой заместитель. Ты мечешься по мелким задачам и группам, суетливо перебирая народ, но не делаешь то, ради чего тебя на эту должность поставили.

Видимо, мне стоило залиться краской при этих словах. Или смутиться, вспоминая времена дерьма в моей голове. Но чую, это не то, что от меня ждут.

— Продолжай… — я был само внимание.

— Сам подумай, зачем Мастер дал тебе такую должность. Ты получил полномочия. Но каковая твоя работа? Работа с вассалами? Миленько. Хоть кто-то ими занялся. Одобряю. Единичное устранение проблемных точек? Тоже неплохо. Но ты не мыслишь масштабно, заместитель. В тебе нет тяги к глобальной работе. Нет размаха. Ты бежишь от своей головы, но забываешь посмотреть за спину и спросить – зачем? Зачем тебе дали эту роль?

Я спотыкался на ее дворовых словечках, но все же холодок тронул душу. Действительно. Зачем?

— Так понимаю, ты не скажешь?

— Ну почему же! Ответ лежит в самом значении твоей должности.

Она хитро и ожидающе улыбалась, пока я перекатывал слово на языке, думая, анализируя… Нет. Она издевается! Чтобы Эр сделал… Нет. Мы же все решили давно.

— Вай, — хмуро позвал я.

— Да? – похоже, ей явно не нужны были слова, чтобы понять весь клубок моих мыслей.

— Дай мне совет про виверн, — коротко потребовал я.

— Другое дело! – девушка довольно хлопнула в ладони и собралась вновь на деловой манер. – Вспомни, как ты работал с такими. Ищи ответ в голове. Не сомневайся. Ведь хищники не оценят колебаний. А потом, когда ты возьмешь старшинство в стае, я помогу и отправлю своих ребят им в помощь.

Значит, искать ответы в голове… Что ж.

— Кстати, о твоих ребятах, — вспомнил я запоздало.

— Да? – протянула она заинтересованно.

— Они тоже «ответы, найденные в голове»?

Что-то неуловимое изменилось в ее улыбке. Словно пылью слетела простота и дворовость напускных манер. Холодок призрачной аристократичности тронул взгляд и лег отпечатком величия на тонкую улыбку.

— Можно ли считать слишком яркий образ игрой воображения? – ответила она вопросом. – Допустимо ли пренебрегать призрачным шансом на восстановление того, что утрачено? Или же стоит воспользоваться пусть даже самым невероятным и странным шансом на воссоздание тех, кто был дорог в… Доме.

Слух резануло емким и знакомым словом.

— Однако, это ты помогаешь Мастеру, а не наоборот.

Попытка проверить, как пробный выстрел. Понял ли я ее верно? Или глупо и зря ищу в подобии тени былого прошлого.

— Наши цели едины. Однако, мне есть ради кого жить.

Хотелось возмутиться, оспорить, но подумав, я предпочел промолчать. Зато убедился, что она не станет претендовать на высшее место, грозящее ей большими потерями. Она уже получила то, что желала. Почти всё.

— А что же ты станешь делать, когда мы объединим весь мир?

— Ты хочешь сказать, когда мир полноценно выйдет в реальность?

— Верно.

Как удобно говорить на понятном друг другу языке. Даже слишком понятно. Неужто я таки не придумал себе все эти знакомые мотивы?

— Охранять его! – она усмехнулась и развела руками. – Основная работа только начнется, а я не готова отдавать новую Колыбель в чужие руки.

Хорошо сказано.

Я внимательно смотрел на нее, пытаясь понять еще хоть что-то, но… видимо на сегодня новостей мне достаточно. Она закрылась, вновь искусно надев маску простой девчонки. Или она всегда была ей. Кого я однозначно в ней не видел, так это противника или врага. Почему?

Память все равно была решетом. Но однозначно я запомнил, что за Вайлин лучше впредь проследить. Даже не из подозрений в ее верности, а для воскрешения в памяти своих воспоминаний.

Величественные беловолосые воины провожали меня к выходу, а я, вопреки общей манере, не любовался их совершенством, а привычно перенимал такую же стать. Текучие плавные движения и мягкая походка оседала в воспоминаниях как неотъемлемая прослойка чего-то значимого и базового.

Моя память еще зияет провалами, однако, во многом я вижу знакомые мотивы. Эти воины… слишком знакомы. И хотя я вижу их впервые, вся их хрустальная и ледяная стать с общей обстановкой мне до безобразия знакома. Таких народов миллионы, но лишь некоторые имеют неуловимый оттенок чуждости и отстраненности.

Волшебные деревья тихо и переливчато звенели лепестками вслед. Ветерок из открытого неба гонял серебристую пыльцу, срывая с веток почти невесомые цветки. Уходя, я поймал один такой цветок, огладил бархатные лепестки в пальцах и на прощание обернулся к этой чудесной хрустальной роскоши, которая для местных была обыденным домом.

Хрустальным Домом.

 

 

На острова виверн я отправился, не давая себе времени на сомнения. Знаю, прошлый раз я попрощался с ними на агрессивных нотах. Возможно, они этого не заслужили. Не исключено, что я слишком перестраховался и надумал угрозу с их стороны. Но нам надо было время, чтобы примириться с гонором и страхами.

Я вновь прибыл один, как раньше. Вновь преодолел воздушный заслон на глайдере и спустился в их город.

Как же они были злы. Как косились и затаенно шипели вслед. Плевать. Они не та угроза, что должны заботить наш разум. Пришло время показать им больше.

Знакомый черно-алый виверн вышел сам мне на встречу. Его глаза темнели от терпеливого гнева, но он молчал, ждал, пока я заговорю первым. Но я не остановился перед ним, а прошел дальше, лишь кивком поманив его следом.

Даэрзан мрачной тенью шел позади, а за ним тихо пристраивались остальные. Переперхивая с крыш, иногда оборачиваясь в двуногий вид, виверны собирались в разномастную толпу, ожидая от меня действий и не прерывая в пути. А я шел по улочке к площади, где я беседовал прошлый раз, и где мне хватило бы места.

Силовой поток собирался мне в ладонь, пока я шел и думал, что нет поводка для них прочнее, чем обязанность и долг перед породившим их миром. Ни одна клятва не принудит их к работе, ни один приказ не заставит работать добровольно. Так что же мне стоит сделать?

Если они так привязаны к земле, на которой рождены, то только ей они будут обязаны. А вся земля – часть одного мира.

Сверкающая искра сияла в руке, собираясь энергией и стягиваясь со всех окраин их маленькой замкнутой зоны. Я забирал границы, снимая барьеры и вместе с тем, все ограничения, наложенные предыдущим хозяином на территорию. Завеса облаков заклубилась и засверкала редкими разрядами. Виверны всполошились и заозирались в непонятках. Я по-прежнему молчал, а Даэрзан не смел прерывать мое действо.

Печати запретов трещали и лопались в сжатом кулаке, откуда прорывался свет. Ломались константы их мелкого локуса. Силы общего мира буйно хлестали в хрупкие остатки границ, пока я плавно допускал их к ядру зоны. Такое не делается в спешке. Слишком быстрое снятие всех стопоров шокирует обитателей и взбаламутит их мелкий клочок земли.

Медленней. Плавней…

Тучи неспешно развеивались, открывая далекий горизонт. Как визуальное отображение того, что я делал с их домом. Отныне нет замкнутого локуса с вивернами. Есть острова внутри мира, которые им придется свято защищать, а вместе с тем, беречь и остальной дом.

Как урожденные существа мира, виверны даже прогнулись под валом разом нахлынувших потоков. Кто-то хватался за голову, стараясь унять боль от поступающей информации. Кто-то шипел, злился на зов, что эхом проносился по миру. Мир трещал от боли и перемен, что рвали его тело на границе. Мир жаждал получить больше силы на становление и выживание, но игроки продолжали перестраивать его лоскуты. Отчего уже стабильные зоны начинали расходиться по швам, выстреливая потоками аномалий и червоточин.

Я знал, насколько болезненным для виверн был этот шаг, но они должны знать. Я видел, как сменяется злость в глазах Даэрзана на боль от родного мира, и я следил, как его естество наливается неприязнью к тем, кто до сих пор ломает его дом.

Размыкая ладонь,  я позволил искре света опуститься на землю и прорасти в центре площади новым узлом общей энергосети. Как капля краски в чистейшей воде яркая сила растеклась в стороны и смешалась с потоками локуса. А ветра с горизонта принесли на острова небывалое здесь ранее эхо войны.

Я не призвал их на нашу войну, но привел сам фон нашей войны в их дом.

— Что ты наделал! – все еще жмурясь от боли в раскалывающейся голове, в сердцах спросил Даэрзан.

Ему не нужен был пояснительный ответ как таковой. Он прекрасно осознавал сам, что я сотворил. Покрывшись мелкой чешуей и шипами по краю лица, от переизбытка эмоций впадая в полуоборот, он возмущенно ждал от меня хоть каких-то слов. Не извинений, не объяснений, ни мотивации. Все это было сказано мной раньше в прошлый визит.

— С возвращением домой, — в нарастающей тишине на площади отчетливо проговорил я. — Сейчас мир нуждается во всех его детях, как никогда ранее.

во имя свободы во имя свободы - глава 28     во имя свободы во имя свободы - глава 28    во имя свободы во имя свободы - глава 28

© Copyright - Tallary clan