Во имя свободы

Цитадель Салнеш готовилась к новому прыжку.

Наверху в центральной башне разгоралось ядро переноса. Светящийся шар вращался в ложе, и густой энергией его омывали кольца гироскопа.

Эрхаз держал руку над шаром, напитывая его силой, интуитивно активируя системы к прыжку и вбивая одному ему понятные координаты. Никто ранее не был свидетелем этого действа. Никого не приглашали в зал, чтобы наблюдать за особенностями неповторимого переноса. Никто не знал, как исчезала и всплывала в новом месте Цитадель. Никто. Кроме меня.

Я стоял справа от управляющего кольца, наблюдая за манипуляциями Мастера и поглядывая в распахнутые щитки балкона, за которыми расстилался уже очищенный нами лес. Кольца вращались словно верньеры, щелкая и замирая на делениях координат. Управляющая сфера наливалась холодным светом, отражая внутри себя миниатюрное окно в будущее место. Пространство трещало, когда силовые разряды окружающих ее каменных колец замыкались и обволакивали окно.

Эрхаз… Мастер лучился спокойствием и статной гордостью, работая со сферой и понимая, что ее технология по-прежнему недостижима для моего понимания. Однако, я не стремился ее познать. Я больше наблюдал за ним. Сейчас властным, собранным, полным сил от единения с основой своей империи и механизма. Изумрудные разряды обволакивали его ладонь, а в глазах мерцал все тот же холодный свет, который видел уже вовсе не лес за балконом, а…

Цитадель нырнула  в прыжок. Смазались краски, когда ладонь коснулась сферы. Туман межреальности поглотил Салнеш и с бурлящим очень тихим гулом повлек за собой. Я смотрел на мир за окном, лишь угадывая в оттенках красок, что проносилось мимо нас. Алые горы, голубые моря, золото пустынь и лазурь ледяных вершин, сквозь подземелья которых пронесли нас координаты прыжка. Я не успевал отмечать города. Фиксировал лишь оттенки наших кораблей, что зависли в небесах, над вспышками боев и уничтожающих взрывов.

Как вдруг я вновь увидел его. Рыцаря в тонких доспехах и с туманным плащом за спиной. Вестник правосудия. Воин Чертогов. И мой оживший образ, что бродил по миру, верша свою справедливость. Он взглянул на меня из тумана, плавно повернул голову в остром узорном шлеме. На красивом не мужественном лице не промелькнуло ни тени изумления. Лишь узнавание, спокойствие, а после – слабый приветственный кивок.

Ландшафты проходили мимо, а фигура рыцаря оставалась на месте, в размытых тонах огромного мира. Мы видели друг друга, молча приветствовали, замерли, в суете своих дел, словно ведя беззвучный разговор. Случайная встреча в среде огромной работы. Без просьб. Обещаний. Вопросов.

А потом я кивнул ему, отпуская. Не сейчас. Рано. Я еще обращусь.

Понимание в льдистых глазах и молчаливый ответ. А следом контакт мягко ослаб, разорвался, и его силуэт растаял в дымке тумана, который обдал холодом самый край восприятия.

Я засмотрелся на Мастера, ожидая реакции, но потом понял, что рыцарь остался для него незаметным. Он все так же смотрел вдаль, лишь немного уйдя в медитацию, где видел новую точку для выхода.

Минули секунды затяжного вздоха, я не успел еще набрать воздуха в легкие второй раз, как образы замерли, пространство пошло рябью, туман собирался в цвета, рисуя за балконом пейзаж с высоты зеленых гор. На горизонте алели вспышки боев, в небе широким строем зависли на передвижных верфях корабли. А равнина под нами устилалась раскинутым фронтом различных вассальных групп.

Почти все было готово. Большинство сил подтянуто. Многие разработки введены в эксплуатацию. Среди войск мелькали новые корабли. Щиты накрывали опорные пункты и основные базы. Защита работала во всех продуманных нами диапазонах. Мы стягивали остатки мощи к границе Империи, потому как финальный отсчет пошел уже на дни. Размазанная линия еще далека от Альянса, и мы прибыли на всего лишь одну точку сбора, в то время как другие раскинулись дальше по границе.

Но сейчас пути назад закрылись окончательно. Салнеш прибыла к своей армии, и боевой дух всех солдат и воинов резко взлетел.

Эрхаз остановил кольца над сферой, вбирая в себя жгучие искры энергии, а затем направился к балкону. Короткий взгляд метнулся ко мне, когда он проходил мимо, почти коснувшись меня плечом в небольшом помещении. Он хотел, чтобы я смотрел внимательнее. Жаждал, чтобы я видел это представление из-за его плеча.

Когда его фигура вышла на балкон, показываясь на свету перед армией, я чувствовал взоры, которые устремились к нему. А так же восторг и воодушевление в едином порыве. Тысячи глаз и сплетенные сочные всплески эмоций. Его приветствовали. Ждали. Торжествовали. Так, словно сам образ могущественной черной Цитадели был залогом успеха, а он – победоносным Знаменем Востока.

Мастер купался в надеждах и заслуженном обожании тех, кто был освобожден от эгоистичных властителей его рукой. Он вдыхал чужое восхищение и резонировал бодрость, усиленную решимостью последних этапов. И щедро дарил обратно спокойствие за успешность победы и вдохновение.

Он хотел, чтобы я это видел. Чтобы своими глазами я лицезрел легионы, которые обожали его и готовы были убивать за него. Мастер настаивал, чтобы я стал свидетелем этой армии, согласной ринуться в бой по первому приказу. Он наслаждался тем, какое осознание настигало меня, когда я взирал на распростертые войска. А я понимал, что для них сейчас нет ничего ценнее этого Знамени, что стало синонимом их свободы. Они не простят гибели своего Мастера. Они уничтожат за него. Сотрут даже воспоминание о том, кто посмеет предать его и покуситься на верховное место. Они верны только Ему. Ни людям, что помогали утрясать проблемы империи, ни своим местечковым  управленцам и наместникам. Они не верны даже мне. Только Ему. Тому, кому хватило смелости и сил вести их за собой до конца.

И тогда я очередной раз понял. Я не посмею поднять против него оружие. Что бы ни случилось – не сейчас. Не перед финалом. Потому что в противном случае весь гнев этих искренне верных легионов обратится на меня. И я не посмею, чтобы на его престол позарился кто-то еще. Иначе все нападение будет сорвано, а я потеряю свой шанс…

Кто может быть лучшим защитником для Мастера, чем тот, кто грезит своими руками завершить игру? Он решил так же. Возвысив меня, сделав своей тенью и почти уровняв  в возможностях. Он знал о моих планах, слышал отголоски мыслей  в потайных уголках головы.

Я перестал бояться недавно. Когда застал его наблюдающим за мной во сне. Я проснулся под собственный возглас, ворвавшийся в сон непривычным звучанием в тишине. А распахнув глаза, застал Эрхаза зависшим надо мной с изучающим взглядом. Мое сознание препарировали, рассматривали во всех гранях, словно проверяя стойкость и терпение.

«Ты не сделаешь этого, — шепнул он тогда самодовольно в тишине. – Потому что не осилишь войны дальше. Не осилишь напора. Потому что смотришь отнюдь не вперед».

Тогда я попытался вырваться, встать, якобы ускользнуть за водой. Но меня лишь прижали сильней, рисуя по груди кончиком стрелы и не оставляя царапин.

«Я рассчитываю на тебя. Верю тебе и твоим людям. Не подведи. Не заставляй разочароваться».

Слова вкрадывались в сознание, баюкая инстинктивный страх и взывая к яркой злости, что он так любил во мне вновь разжигать. Она питала его силы, словно взрыв, дающий пламя неугасающему костру.

Ярость ко мне все же пришла. От досады. За беспомощность, слабость и мнимое малодушие. Ведь я действительно не могу, не рискую, не смею сломить одного единственного игрока. Хотя все это могло бы быть давно моё. Империя могла бы стать моей по праву в любой день, если бы я только рискнул. Но и я сам мог бы быть давно убит Эрхазом во сне… Да, я физически сильнее, но с ним большая часть мира. В то время как на со мной лишь мой гнев.

Тогда он убрал стрелу и впился своими губами в мои. Жадно, словно я будоражил его нервы и не давал забыться в текучке боев. Я был его занозой в голове, которая могла впиться слишком глубоко и убить… в любой момент близости. В любую секунду наслаждения. В любой миг триумфа в бою. Я был тенью, считающей себя в праве лично поднять на него руку и ревностно охраняющей его от других.

С тех пор страх за свою жизнь немного прошел. Но оттенок безумия в отношениях лишь украсил чувства с обеих сторон.

Сейчас же стоя на балконе под торжество легионов, Эрхаз оглянулся на меня через плечо и едва заметно поманил кивком. Я послушно сделал шаг, проявляясь немного из тени зала и невольно попадая на глаза воинов.

Эрхаза искренне любили и славили за свободу и постепенно крепнущий мир. А мне лишь эхом доносилось торжество малой победы. Но, тем не менее, войска принимали меня, узнавали, кто-то даже отчетливо превозносил. Но лишь как защитника, как доверенную тень за спиной. В то время как Мастер был велик для них всей своей сутью и делом. Это он создал Империю такой, какой она есть сейчас, он продержал всех мобов и детей Адэна в таком состоянии, он сохранил игроков и творцов, что создали сейчас новое вооружение для победы и сохранения жизни. И он же набрал таких людей, что служили ему всей душой. Даже меня. Служившего добровольно. Пусть и испытавшего на себе остроту его стрелы.

Именно так в окружении всего, что было ему дорого, Мастер встретил начало финального этапа. Под тенью кораблей собственного Легиона, на балконе знаменитой и несокрушимой Цитадели, под которой простирались верные войска, а за спиной хранил его покой молчаливый и ненавидящий весь мир заместитель. Особая гордость Мастера и центральное звено едких слухов. Чье имя зачастую произносили шепотом в страхе и начинали бояться больше, чем освободительное Знамя Востока.

 

***

 

Меня впервые пригласили проследовать на флагман. Не скажу, что ждал этого события, скорее отреагировал буднично. Флагман знать полезно, да и примелькаться там лишним не будет.

Эрхаз забрал нас с балкона на корабль простым порталом. И тут же мы попали в новое царство полумрака и огней на мостике. Светящиеся, но не яркие панели и карты не резали глаз, но полностью концентрировали на себе внимание. Большое полукруглое помещение заполняли бойцы в удобных и темных одеждах, без знаков различия. Большинство из них были похожи друг на друга, у многих на переносицах, словно очки, были надеты визоры, скрывающие часть лица.

Мастер приветственно кивнул заметившим нас бойцам, а потом указал мне рукой на широкую дверь в боковое помещение от мостика. Я молча последовал за ним, невольно бросая оценивающие взгляды на внутреннее убранство кораблей и их псевдо-биологический дизайн. Гладкие ребра иногда переходили с пола на потолок, создавая опорные колонны и поддержку настенных панелей, словно сустав некого огромного скелета. Сами узоры на панелях не повторялись, не были частью одной копии, а шли, будто складки и трещины на монолитной пластине. В то время как пол был устлан чуть мягким и упругим материалом, отнюдь не металлического происхождения. И всюду – полумрак, без видимых источников освещения, но бросающий легкий бело-голубой оттенок на стены, достаточный для ориентирования внутри.

Ассоциации с пещерами и кавернами усилились, когда мы попали в небольшой зал с плоским столом-картой, где помимо него находилось лишь несколько стульев такого же округлого и бионического дизайна. Несколько дальних от входа стен чернели матовой гладкостью, и я решил, что в иной ситуации они становились экранами.

— Рин, — голос Мастера, приглушенный отсутствием звонкого эхо, прозвучал тепло и мягко. – Я решил, что пришло время познакомить тебя с моим главнокомандующим.

Я оторвался от рассматриваний схематичной карты на панели и повернулся к нему.

— Считаешь, это необходимо? – в моем голосе померкла нота скепсиса. Всегда считал, что главком – это персональный исполнитель Мастера.

— Вам пора начать сотрудничать, — тоненько улыбнулся Эрхаз.

— Не думаю, что твой главнокомандующий одобрит мои идеи, — усомнился я.

Зная всех созданий Мастера… они скорее сделают по-своему, нежели выполнят чужой приказ. Даже если его отдал я.

— Его руки в крови похлеще моих. Он согласится с твоими идеями, — заявил Мастер, а я лишь успел прищуриться и уцепиться за странную формулировку.

А потом в наш зал вошел сам главнокомандующий. Рослый, сильный, статный мужчина, коротко стриженный с высоким ежиком на голове. Фигурное, словно вырубленное топором лицо было красивым и даже роскошным. Наверняка подходящим под характер и тем более идеально подходящим под черную многофункциональную броню, в которую он был облачен. Занятно. Он выглядел как человек, а по оговоркам управлял даже теми оравами демонов, что высаживались некогда на город. Он был молод, и отличался от всего модельного ряда бойцов Эрхаза, которых создавали для войны. Интересный типаж. Необычный. Виден хороший вкус и любовь участвовать лично в бою. Силовая броня, дополненная последними разработками, лишь подтверждала его привычку выходить наружу. Но зачем?

Этот вопрос подвис в моих размышлениях, как и высказанные Эрхазом слова. Звучало не логично. Главком Легионов обычно должен находиться на борту флагмана и руководить процессом издалека. Он не должен выходить с десантными группами. Личная блажь? Во имя риска? Тупо. Эрхаз бы не допустил подобного. Тогда в чем причина?

Я соображал быстро, сканируя взглядом рослую фигуру и подмечая все, что меня смущало за те несколько шагов, что он преодолел, дойдя до нашей компании. И вдруг, когда тень от руки соскользнула с его пояса, я увидел знакомые изогнутые очертания клинка.

— Сорин. Кразар. Будьте знакомы, — сказал Мастер, стоя возле нас и заложив руки за спину.

Игрок? Все это время? Надо же!

Буря удивления на моем лице отразилась лишь едва вздернутой бровью.

Ни один созданный разумный не в состоянии по законам мира убить игрока, даже моим оружием. В его руках оно становится просто прорезающим любую броню, ранящим, откатывающим в развитии, но не более. Глупо давать мобу такое оружие, что только подтверждает его принадлежность к игрокам.

…Но как?! Если он участвует в устранении других игроков, то, что с его персональными владениями и правом победителя?

Мужчина приветливо и косо улыбнулся мне с легким поклоном. Я ответил симметричным жестом.

Значит, все эти годы он бессменно служил. Помогал. Хранил верность и вассалитет.

— Рад, наконец, встретить создателя инструмента нашей победы, — сухо, но с глубоким подтекстом заявил Кразар.

— Рад, наконец, встретить владельца последнего потерянного моего клинка, — эхом отозвался я.

Про меня знали всё. Не удивительно. А еще по одной его фразе я понял, что Эрхаз очень подробно делился с этим человеком информацией. А зная Мастера, степень подробности рассказов равнозначна степени его доверия игроку. Занятно…

— Не последнего, — поправил меня же главком. – Алый ятаган до сих пор не выходил из пещер.

— Потерянного – последнего. Ятаган никому не дает себя вынести и не хуже нас справляется со своей работой, — парировал я.

 Мне улыбнулись понимающим оскалом. Вот и познакомились. Я знаю, что он все знает, что я знаю… Мои произведения сумрачного творчества стерегут уже давно. А была бы возможность или хотя бы шанс, то выгребли бы все склады до остатка. Чтобы сберечь от других. Или использовать в военном деле по назначению.

— Возвращаясь к работе, напомню, что у нас остались незадействованные силы в тылу, —  тон Кразара потерял иронию и стал по-деловому сухим. Видимо, для него знакомство действительно состоялось, хоть у меня остались вопросы.

Мужчина подошел к карте, провел рукой, и на экране высветилась объемная схема территории мира.

Пожалуй, впервые я видел ее целиком. Огромное некогда лоскутное одеяло разномастных территорий, ныне объединенное под одним владельцем. Границы, словно рваные края полотна, уходящие тонкими нитями в неизвестность океана. Высокие горы и мелкие реки терялись на общем фоне при таком масштабе. Лишь редкие маркеры над мелкими зонами еще светились чужими огнями. Один из них был мой. Я не сразу нашел его, вычислил по приблизительному расстоянию от линии фронта.

— Эрхаз, нам пора привлекать Дев, — сказал главком с легким нажимом, в то время как Мастер спустил этот тон равнодушно.

А ведь Кразар второй игрок на моей памяти, кто знал его имя.

— Мое соглашение с ними пока не достигло озвученных условий, — протянул Мастер, потирая подбородок.

— Их поддержка может стать решающим фактором в битве с Альянсом. Их не ожидают так скоро, — снова сказал Кразар.

— Я не могу пока оставить фронт. Мое присутствие здесь потребуется в любую минуту. Каждый игрок на счету.

Я слушал эту сухую беседу, но чувствовал тревогу в словах обоих. Девы, значит? Снова непонятные девы… Когда Адэн только наполнялся игроками их было еще очень много. Но со временем красотки игроки начали первыми выбывать из мира, теряя свои владения в череде войн с соседями. Кому-то везло, и они погибали, пропадая безвозвратно. А кого-то поддерживали завоеватели, сохраняя им силы за счет своего региона, но принуждая к рабству. Редкие победители жили с побежденными девушками, как с супругами. Взаимная агрессия и злость часто ставила женщин в подчиненное положение. А потом…

Потом в Адэне началась знаменитая охота на дев с целью обладания. И в после тех лет выжили в независимости немногие. Зачастую – самые беспощадные.

И естественно, услышав про проблемы Империи с кем-то из таких выживших я не питал иллюзий о мирных красотках, вроде той, что случайно затерялась в числе мобов Суларика. А представил тех самых леди, именами которых уже несколько лет пугали всех игроков.

И, конечно же, во мне вспыхнула новая глухая злость. За то, что кто-то посмел отказать нашему Мастеру в совместном походе на Альянс. Кто-то посмел гордо самоустраниться и отказаться примкнуть к войску, чьей задачей было стереть с Адэна всю грязь прошлого порядка и чужого эгоизма.

Я бы даже простил такой отказ от сильных игроков мужчин, которые никогда не испытывали на себе угнетения соседей.

Но я не мог простить такой отказ от выживших женщин, которые больше других натерпелись безумства, тирании и зла, распространяющегося по Адэну стараниями игроков, ныне засевших в Альянсе.

Я был не глуп и понимал, что они отказали Эрхазу в участии не из большой заботы о своем населении. Желай они сберечь свой род и вид, Мастер дал бы им право оставаться в тылу наравне с безобидными творцами. Но нет… они отказали ему из-за гордыни.

Хотя Империя уничтожала именно тот старый миропорядок Адэна, который загнал этих Дев за шипастые стены. Мы уничтожали тот порядок, который они сами стремились извести!

И после всего услышанного я понимаю, что Девы примкнут к нам, только когда мы сделаем за них всю грязную работу.

Красиво нас развели. Блестяще… Я был бы восхищен их спланированным ходом, если бы не был так зол.

— В чем задача? – сухо прервал я Мастера и Кразара, фактически вписываясь в дело.

Ненавижу эгоистичных гордецов, считающих, что они вправе ездить на нашем успехе.

Кразар поднял на меня удивленный взгляд, а когда увидел мою мрачную рожу, то понимающе ухмыльнулся. Эрхаз же остался безмятежен, будто знал, как я отреагирую на услышанное, и пояснил с вальяжной ленцой в тоне:

— Кооператив Дев, а проще говоря, собрание нескольких леди под единым знаменем, согласилось примкнуть к моей Империи только после захвата всех враждебных территорий. Таково было условие невмешательства с их стороны и согласие на захват земель вокруг них. Сейчас мы не ведем с ними дел. Их государства автономны и не нуждаются в торговле и поддержании экономики. Войска сильны и могут доставить неуместные проблемы в тылу. Мы не общались с момента достижения соглашения. И сомневаюсь, что они добровольно пойдут на сделку и примкнут к армии, ради идеи.

— Вступи мы с ними раньше в открытое столкновение, то мы могли потерять много сил, — ответил Кразар на мой невысказанный вопрос. – Они подобны Альянсу внутри Империи. Знания велики, разведка превосходна. Убирать их раньше, задавливая числом, было глупо. Они дорого продадут свою жизнь, ради того чтобы не попасть под чужое главенство.

Вот значит как.

Я посмотрел на карту. Кразар специально для меня подсветил эти зоны. Дикие, могущественные леди, заслуженно носящие призвание воительниц, застряли без дел почти в центре империи. Я помню время, когда Эрхаз договаривался с ними. Он проезжал мимо. Тогда его силы были не так велики, как сейчас. Но если даже Кразар не настаивает на силовом методе, значит, он знает как дорого и бестолково выйдет победа над ними. А его знаниям в военном мастерстве я почему-то безоговорочно верю. Наверное, потому что понимаю, что все время раньше командовал Легионами и занимался боевыми операциями именно он, тогда как Эрхаз просто отдавал приказ.

— Я понял. Каковы сроки? – спросил я, укладывая в голове полученную информацию.

— Неделя, — ответил Кразар. – Если не уговоришь сразу – лучше возвращайся. Не заставляй выкупать тебя с катакомб.

Однако… что-то подобное я уже когда-то слышал.

Я остро стрельнул на него взглядом. Милая просьба. Значит, я не прогадал, и это те девочки, которые любят долго играть в жертв, а не убивать сразу. Ничего. Я поиграю с ними в ответ. У меня сейчас прекрасное паршивое настроение для того, чтобы не вестись на чужую лесть и флёр. Возможно, я бы даже сказал, что сейчас я очень жажду чужой крови, но нет. Убивать в Девичьих регионах я никого не планирую. Для них это было бы слишком милосердно.

Да и, в конце концов, я не Мастер и не его главнокомандующий, чтобы решать вопросы простым убийством.

— Мне знакомо имя старшей из Дев? – сощурившись, спросил я у Эрхаза.

Он хищно улыбнулся в ответ.

— Да.

Ах, даже вот как…

Леди.

Что ж, когда-то я говорил, что не рискнул бы поехать к ней в одиночку. Губительница сердец. Прекрасный Ужас. Обольстительная стерва. И много других прозвищ, распущенных игроками для того, чтобы отговорить всякого идти в логово женщины, которая когда-то замучила и запытала сотни мужчин.

Я многое слышал о тебе, Леди… Время познакомиться лично.

— Я уговорю их самих продать мне содержимое своих катакомб, — ответил я, хищно улыбнувшись и выстраивая в голове разветвленный план действий. – Эрхаз, можешь отправить меня туда сейчас?

Нет, я не стану убийцей чужих талантов. Даже если этот талант может нам угрожать. Но после всего, что я слышал, после того, что я о ней понял, у меня есть только один вариант, как с ней договориться. А уж если мне попытаются угрожать…

Что ж.

Тогда мне придется стать для нее самым жутким кошмаром, по сравнению с которым Эрхаз покажется оплотом спасения.

 

***

 

Портал сработал мягко, высаживая меня на территориальной границе главенствующей Девы. Когда я проморгался, то вынужден был признать, что ничего величественней я пока еще не видел…

Огромная твердыня вздымалась до неба витым и широким в основании конусом. Ее вершина захватывала высоту полета наших кораблей Легионов. Массивные черно-бордовые стены навевали ужас, воздействуя, казалось, на самую подкорку разума. Вокруг колец башни дрейфовали мелкие сторожевые корабли, а земля вокруг была словно выжжена массивным взрывом и укатана почти до гладкого черного камня.

Стоило мне появиться, как я мигом почувствовал, что меня взяли на прицел. Конечно же. Я был заметен здесь как сор на чистом листе, простирающимся на сотни километров вокруг. Внимание давило и щекотало нервы, будто готовое пробурить мою ментальную защиту и обратить в паническое бегство, даже не сделав шага.

Но я держался. Твердо стоял на ногах, намереваясь пройти и не показывая признаков страха. Иронично, что я гадал в этот миг, как быстро меня должны встретить. Минута пройдет? Или десять? Это проверка на ссыкливость или рядовая задержка?

Я так и не узнал ответа. Потому что вскоре ко мне тут же вылетел один из кораблей. Оставалось ждать, не суетиться и не раздражать хозяев своими действиями. Я встал поудобнее, сложил руки на ремень и расслабился. Ведь у меня нет повода паниковать и бояться, если я пришел сюда поговорить.

Признаюсь однако, что атмосферу девушки создали себе поистине угрожающую. Какой-то частью сознания я даже хотел поддаться трезвому порыву и впасть в инстинктивную панику при виде всей этой массивности и монументальности, способной составить конкуренцию любителям инфернальных демонических строений. И чем дольше я всматривался в окрестности, тем больше я подмечал деталей, вроде расплавленных и раскатанных доспехов, мерцающих лужицей на гладком камне равнины. Я замечал острые шипы на далеких воротах и следы огромных тварей, которых возможно, выпускали из глубин города-твердыни. Я видел обугленные зубы в мелком соре на земле. Аморфную жижу, все еще исторгающую миазмы после издыхания. Меня запугивали образами, как всех гостей и тварей, рискнувших ступить за запретные земли. Меня пыталась поглотить даже тишина, что наваливалась тяжелым покрывалом из-за спины, словно лавина, притапливающая от границ выбритой зоны. Пробуя расшатывать мою психику, страх вкрадывался в разум, нашептывал, щекотал нервы и заставлял безумно кинуться в бегство к спасительной твердыне, потому что сзади из недр пустоты могло появиться…

Я скосил взгляд через плечо, убеждая себя, что там ничего нет. Наваждение тут же растаяло и прошло. А я лишь колко и мысленно стегнул себя за непрофессионализм. Слишком назойливое воздействие на первом этапе. Но слишком блеклое, чтобы банально поддержать простую иллюзию. Пусть даже это игра с самим собой, которая усиливается, если жертва верит в худшее. В то время как если гость уверен в безопасности, то он получает эту безопасность сполна.

Небольшой беспилотный кораблик меж тем начал тормозить и опускаться передо мной, поднимая тонкие металлические стрекозиные крылья. Остроугольная и пестрая машина напоминала ладью с герметичным корпусом и рядом маневровых двигателей. Отчего-то не возникало сомнений, что эти крылья при желании могут разрубить или поцарапать любой транспорт на подлете. Достаточно лишь пролететь мимо. А соберись одномоментно весь рой, что кружит вокруг башни и напади он на корабль Легиона, то и он, разрубленный, пойдет вниз.

Кабина открылась, машина замерла, а я забрался внутрь, не оглядываясь и не задерживаясь чрезмерно. Знаю, за моими действиями следят от момента появления. Так зачем разочаровывать и заставлять хозяек ждать?

Я устроился в кресле как в пассажирском такси, и кабина герметично закрылась. Ни окон внутри, ни экранов. Полная изоляция, неизвестность и шифровка. Удобно. А еще это должно нервировать гостей, потому как побег из неизвестных залов становится почти невозможным.

Ждал я относительно недолго. Хотя за те пятнадцать минут полета мы могли облететь твердыню по кругу несколько раз. Я хорошо запомнил скорость полета и мог прикинуть, как далеко меня доставили. Поворотов и изменений траектории внутри кабины я не ощущал. Только легкий гул от движения при идеальной компенсации внутри. Как удобно… Как продумано. Я восхищен.

Когда же гул прекратился, я понял, что мы остановились. Пришлось ждать внутри еще некоторое время. Я снова не нервничал. Это в интересах хозяев узнать, зачем к ним прибыл такой гость вроде меня. Не мне нужно поторопить их с разговором. А они должны поспешить узнать, какие вести я принес.

Вскоре дверь кабины открылась, и меня встретили несколько латных воинов с серебристыми копьями. Красавцы, чью броню покрывали магические руны, полные энергии, а на коже по вискам струились проводники силовых каналов. Четверо похожих друг на друга бойца молча ждали, пока я выйду из кораблика и двое сомкнули позади строй, давая мне только один вариант для направления. Я огляделся, но кроме того, что меня доставили в мелкий тупиковый ангар, ничего не понял. Круглый зал, по виду неотличимый от сухих казематов, а из него только один узкий и низкий коридор вперед, по полу которого проложены слегка мерцающие линии. Не силовые. Декорация.

Я шел под конвоем воинов, скучающе осматривал путь  и несколько развилок. Глухие стены, без панелей и перерытый. Грубые, оформленные под камень, лишь местами хранящие узоры неброского дизайна. Кругом был полумрак, скрадывающий очертания и формы выходящих в коридор дверей. По направлению и изгибу коридоров я понял только, что мы движемся по части огромного кольца, вероятно идущего по внешнему периметру города.

На очередной развилке воины направили меня во внутреннее помещение, через кишку нового коридора, где мы вышли в скромный овальный переговорный зал. В нем не было ничего лишнего. Пестрый ковер на полу, низко нависающий каменный потолок с декоративными плоскими источниками света, два одиноких мягких деревянных кресла на высоких ножках, со спинками-каплями, чтобы полностью утонуть в них при посадке. Такие хороши, чтобы оградить гостя от лишних манипуляций руками – в них не изогнуться и не достать из-за пояса оружие, не убрать руки за спину, не опустить лишний раз. Удобно только держать их спереди на коленях.

А больше в зале не было ничего. Гобелены с пейзажами на грубых стенах, каменные панели с лиственными барельефами, возможно, прикрывающие запасные выходы. Свет хорошо охватывал лишь центральную часть зала с креслами и ковром, рассеиваясь к стенам и почти погружая во тьму дальние стороны овала.

Воины провели мимо первого кресла и усадили меня за второе, спиной к внутренним проходам в зал и лицом к коридору из которого я прошел. Логично. Нечего гостям заглядывать в другие просторы. Из-за высокой спинки кресла я не мог даже боковым зрением посмотреть назад. Пришлось бы нагнуться, заглянуть целенаправленно. Я не стал ворочаться, а попросту ждал. Воины растворились в темноте, замерев около стен, словно и вовсе не были живыми.

Где-то через пять минут я почувствовал чужое присутствие. Дверь позади открылась без звука, но шаги каблуков я не спутал ни с чем. Я застал однажды момент, когда Нэйану пришлось общаться с кем-то из этих Дев. Его дистанционно вызывали на связь, высказывали недовольство некоторыми действиями Мастера, но Нэйан тогда не мог им помочь и как-то иначе ответить. «Да, понял, передам» — вот был и весь его ответ с бледным от страха лицом. Когда я пытался интересоваться, он лишь отмахивался и бесился. Сам Эрхаз о Девах молчал до сего дня, пока главком не озвучил их как проблему.

По правую руку меня обошла женщина. Первое, что бросилось в глаза – это ее роскошное лоскутное черное платье с алым подбоем. Поверх него лежала тяжелая длиннополая атласная накидка, расшитая золотыми символами и узорами из длинных чешуйчатых змей. Широкий тканевый пояс охватывал талию, стягивая края накидки. На самом поясе ни оружия, ни подсумков, ничего. Изящные руки почти полностью скрывали пышные рукава, оставляя открытыми напоказ только тонкие аккуратные пальцы с алыми ноготками. Даже шея и грудь Девы были прикрыты краями белой шелковой рубашки, украшенной богатыми и тяжелыми витыми украшениями. А каштановые волосы, собранные в богатую сдержанную прическу, поддерживали несколько гребней.

И, тем не менее, одетая в строгий наряд, она была не менее привлекательна, чем девушки с роскошного дома удовольствий. Грациозна и недосягаема. Свободна вопреки остальным. Ее огонь горел в глазах жаждой жизни и сильной волей, которой я давно не встречал в остальных. Она манила к себе каждым жестом, каждым наклоном головы, очаровывая силой духа и тем неуловимым чувством внутренней энергии, что поддерживала всю ее землю. Рядом с ней хотелось жить. Хотелось следовать за ней. Рваться в бой под поддерживающей рукой на плече. Одно слово такой Девы могло разжигать кровопролитные войны. Одно слово могло их остановить. И воля, которая трещала со временем в большинстве игроков, в ней же словно лишь крепла с каждым проведенным годом, настаиваясь как дорогое вино.

Ее лицо покорило меня. Сильное, властное выражение с красивыми очертаниями, которые нельзя назвать шаблонными. Я не счел бы ее юной,  несмотря на идеальные черты вечно замершей в подростковой молодости красавицы. Я не назвал бы ее совратительной. Она стремилась выглядеть горделиво и роскошно. Как хозяйка. Госпожа. Властительница на своей земле.

Обожаю таких…

Ненавижу во враждебных рядах…

Она села напротив, прошелестев своим нарядом, после чего долго и изучающе смотрела на меня. А ведь она первая настолько сильная хозяйка земли, которую мне довелось видеть. У нее нет страхов перед чужими завоеваниями. Нет опасений за свой народ. Она даже не прячется и не считает нужным утаивать свои силы и могущество, в отличие от большинства девушек, что я насчитал в ряду вассалов Эрхаза. Мне потребовалось немало труда, чтобы раскрыть их. Углядеть за мужскими одеждами испуганных девчонок.

— Полагаю, имею удовольствие лицезреть в своем городе нашумевшего заместителя Знамени Востока, — бархатным приятным тоном заговорила она с оттенком легкого акцента. – Сорин, я права?

— Вы правы, Лиа’Майн. В империи много обо мне говорят, — ответил я спокойно.

Перед уходом Эрхаз озаботился поделиться со мной именами и лицами. Я знал хозяйку, ее дочерей, помощниц, нескольких слуг и возможные подставы с их стороны. Все, что в свое время узнал Эр, попав в этот город. И сейчас, глядя в лицо одной из старших дочерей главной Девы, я все равно назвал имя ее матери.

Почему я так сделал? Увидел за ее молодостью бывалую зрелость и прошедшие тяготы? Нет. Понял ли я что-то по поведению? Тоже нет. Я сыграл наугад. Сделал ставку на ее обман и на ту силу духа, что нельзя скрыть иллюзиями и простецким поведением. Я подумал, что в столь редкий случай ни одна мать не подставит на переговоры дочь, даже если на встречу послали всего лишь заместителя. Им это не выгодно. Дочерей, особенно рожденных и выросших в этом мире, будут беречь от случайных подстав. Даже на таких охраняемых переговорах. Зато если случится что-то со старшей из Дев – ее дочери уничтожат значимый кусок Империи, пока мы будем сражаться с Альянсом.

И все же, она попыталась меня разубедить.

— Ваши слова…

— Верны, — настоял я, улыбаясь. – Поэтому, Лиа’Майн, будьте любезны.

Она улыбнулась. Сперва укоризненно, с нажимом, надеясь, что я извинюсь за ошибку, но потом, заметив непреклонность, изменилась в лице. Черты поплыли, едва искажаясь.  Добавились естественные морщинки и рельеф на взрослом лице. Глаза чуть подправили разрез, становясь проще и человечнее. Но так она стала еще краше. Природная смесь нескольких кровей лишь подчеркнула ее не эталонную внешность. Легкая асимметрия, свойственная лишь живым, не нарисованным лицам, дополнила образ последними штрихами. Мелкая горбинка на носу, чуть более тонкие губы, даже складки вокруг глаз, которые появляются от частого прищура. Все это для моего внимательного взгляда было куда красивее, чем идеально гладкое лицо с картинки. Даже ее карие зрачки приобрели новый блеск тяжелого обсидиана, что рождается на остывшей почве, после волн лавы, прокатившейся катком от бури вулкана.

— Так много фактов… Но так мало знаний для полноценного знакомства, — тихим грудным голосом ответила она, с печатью слабой тоски. Почти настоящей. Не наигранной.

— Знакомству со мной обычно не рады, — с легкой улыбкой ответил я, любуясь, запоминая ее, восхищаясь не лицом, но духом.

Все-таки мы заметно стали слабы. Истощенные войной и стремлением к завоеваниям, мы живем лишь по инерции, на остатках воли, ведомые к одной единственной Целью. Надолго ли нам хватит еще этого топлива для умов? Где среди нас такие, как она? Полные жажды жизни и уверенные в собственной правоте.

— Так говорят лишь те, по чью душу вы приходите? – ирония, слабая как дуновение утреннего ветра в тумане.

Я опустил взгляд, будто пряча ассоциации своих воспоминаний. Играть, значит играть. Пусть считает, что она задела меня за больное.

Души… Я еще помню тех, кто погиб лично от моей руки. Игроки, нападавшие, несогласные вассалы Мастера. Тот последний на общественном собрании не был единственным протестующим. После него были еще. Были те, кто звали меня в свои регионы ради демонстрации новшеств, но мечтали подстроить покушение. Да… только мечтали. Я слышал их намерения, понимал ловушки, а мои телохранители лишь подтверждали догадки. Потом я казнил таких вассалов. Убивал, не получая с них ценности. Сообщения о свершившемся правосудии устрашающими новостями обходили всю империю, возвращаясь ко мне тревогой и страхом, что еще сильнее раскалывал вассалов на группы. И толкал к новым покушениям.

Это был четко спланированный этап, который не вызывал во мне грусти. Однако, для Леди я показал себя истерзанным скрытой виной.

— Так говорят те, кого я вынужден о чем-либо просить, — ответил я, поднимая глаза.

— Ваша репутация так многогранна, Сорин. Так неоднозначна, — женщина провела вопросительно рукой. — Вы пришли к нам с вестью или просьбой?

— Империя не высказывает просьб, — уклончиво вторгся тонким лезвием мой ответ. – Она оглашает решения и выносит предложения.

— У Империи появилось нечто, что она может нам предложить?

Гордый, властный ответ, подразумевающий самодостаточность и сарказм, но я спустил этот тон, вновь отвечая устоявшейся фразой:

— Империя предлагает лишь совместное выживание.

Она улыбнулась. Иронично и победоносно, словно словесная дуэль была уже ею выиграна.

Я даже влюбился в ее циничный триумф, словно в эталонную статую победы.

— Сплошные лозунги и ни одного реального слова, — Лиа’Майн покачала головой. – Мы здесь с вами одни, Сорин. Прошу, давайте перейдем на неформальную беседу. Вы ведь должны здраво осознавать, что нас полностью устраивает нынешнее положение среди Империи. Так почему мы должны его менять.

Ее ускользающие ответы я, конечно же, ожидал. Глупо было надеяться на мгновенное согласие или отказ. Но что ей еще желать в нынешнем положении, как не продолжительной вольной беседы. Ей скучно здесь. Я знаю. И поэтому она готова задерживать меня разговорами и словесным спаррингом весь день. Лить воду и сладкую патоку выражений даже несколько дней. Всю неделю. Предоставляя богатые комнаты, сон, еду и роскошные условия только чтобы я развлекал ее как милый зверек все отведенные мне Эрхазом дни, а после ушел без результата. Чтобы когда-то вновь вернуться под ее чары и длительные беспечные беседы.

Какая же роскошная сука.

Как я ее понимаю!

Как же она меня бесит, обожаю!

— Вы будете вынуждены сменить положение, ради выживания своего народа, — я вольготно откинулся на спинку кресла, позволив самодовольной улыбке слегка задеть собеседницу за самолюбие, чтобы вывести ее из настроения.

— Вы пришли угрожать мне? – ее улыбка дрогнула, а деловая маска на лице дала легкую трещину в терпимости. Однако, я не разочаровал ее, а ввел в скуку. Она решила, что я ничем не отличаюсь от всех предыдущих претендентов на переговоры. – Делать то, что не вышло у вашего Мастера?

Ее личико даже померкло искрами жизни, так демонстративно она потеряла ко мне интерес.

— Нет, Лиа’Майн, Империя вовсе не угрожает вам, — искренне заверил я, не тая ничего за душой. – Как частное лицо, я вас всего лишь предупреждаю.

Она вдумчиво смотрела на меня, еще удерживая маску равнодушия, после чего вдруг дрогнула и рассмеялась. Приятным, бархатным смехом, крайне редким среди женщин ее типажа.

— Я знала, что репутация не отражает всей сути вашего характера, Сорин, но я не думала, что вы настолько любопытны! Признаюсь, до последнего я даже считала вас наивным, но нет!

Я вопросительно дернул бровью. Не слышу здесь комплимента.

— При всем уважении, заместитель, — она развела руками. – Вы не наивны и не смелы. Вы молоды и легкомысленны. Простите меня, но это так. Я не желаю вас оскорбить, но позвольте прояснить.

Моя рука мягко и плавно взметнулась вверх в хозяйском жесте, словно это я здесь даю ей право говорить. За одно то, как у нее дрогнули уголки глаз от этого жеста, я готов был простить ей слова о моей детской глупости.

— Вы находитесь в центре моего города, без войска, в одиночку, Вы не можете угрожать мне, — улыбнулась Лиа’Майн, вновь удерживая самообладание.

— Ровно как и вы не можете мне угрожать, — лениво парировал я. – Ведь если репутация обо мне долетела сюда раньше меня самого, то от вас, вероятно, не утаили факт, что Мастер будет крайне расстроен моим исчезновением.

Она тонко и ядовито улыбнулась.

— Было бы грустно превратить эту твердыню в цельный сплавленный кусок камня, не так ли? – закинул я пробную удочку.

Лиа’Майн лишь равнодушно фыркнула. Да, ее воздушных сил будет достаточно, чтобы сбрить на подходе многие наши корабли Легионов. Такой бой выйдет очень большой ценой. Особенно с учетом того, что основная армия Империи находится сейчас далеко.

— Однако, неужели вы думаете, что это будет сделано с помощью армии? – тонко кольнул я.

Женщина ожидаемо поскучнела еще больше.

— Красивый блеф. Но вы не сможете воздействовать на мою землю, — тяжко вздохнула она.

— Вопрос лишь в размере печати, — тихо сказал я, вновь привлекая ее внимание и заставив Лиа’Майн затаиться. – Да, она, конечно, пройдет по нашей территории. А вы всего лишь окажетесь в центре. По чистой случайности. Площадный удар ведь я нанесу по нашей земле. А то, что попадет в кольцо уже не моя проблема.

Вот это уже был блеф, но не далекий от истины. Технически это даже могло бы сработать, но я не представляю, какого размера печать мне пришлось бы нанести. Однако, не мне сейчас думать о возможности или невозможности. Главное, что хозяйка напряглась и решила немного сменить тактику, вновь сочтя меня достойным внимания противником.

— Мы не приносим вреда Империи, чтобы поступать с нами подобным образом. К тому же ваш Мастер приносил клятву в стенах моей Твердыни, что его Империя не тронет нас и будет защищать от деспотов Альянса.

Я сощурился, уловив в ее словах странный оттенок.

— Ах, он не сказал вам, правда? – зло улыбнулась она и поддалась вперед. – Как неловко, заместитель. Позвольте тогда просветить вас и приоткрыть небольшую истину, которую от вас, вероятно, утаил ваш дорогой Мастер.

Ее голос сочился довольством и исторгал сладкий яд в каждом слове.

— Дело в том, что я сохранила ему жизнь и выпустила со своих земель только под одним маленьким условием, которое ни он и никто другой из его Империи не смеет нарушить. Он должен мне. Ваш бесценный Мастер. Должен свободу и защиту за единожды совершенное покушение. И если вдруг он или его люди нарушат свое обещание, то земли всех пленников, что содержатся у меня в темницах, всех уродов, что посмели на меня однажды напасть, включая некоторые раскиданные по вашей империи Перекрестки в один миг станут вновь доступны для жителей Альянса. А вы, мой дорогой гость, наверняка помните, какой властью обладает игрок Адэна, пострадавший на нейтральном Перекрестке.

Я сдерживал эмоции, чтобы не показывать своего изумления. Блеф это или правда? В Адэне, правда, есть несколько правил, которые нежелательно нарушать игрокам, и скользкие условия Перекрестков входят в их число.

Все знали, что нельзя нападать на игроков на нейтральной территории. Все знали, что тогда пострадавший игрок с позволения мира может призвать на помощь любых желающих. Механика Адэна до сих пор может извернуться и чудом извергнуть из прорыва где-нибудь в центре Империи толпы воинов Альянса, о которых мы не узнаем, пока они не зайдут нам в тыл! И если это правда… если Эрхаз когда-то совершил ошибку или Лиа’Майн подстроила нападение на нее на нейтральной земле… то нам грозит настоящая и беспросветная проблема. Проще пробоину в трюме корабля залатать, чем закрыть такой прямой проход между Перекрестками. Если вдруг сработают все условия сделки, и он откроется.

— Вижу, вы понимаете, Сорин, — властно улыбнулась она и откинула голову на спинку кресла. – Вы неплохо умеете считать и хорошо представляете, какие просторные земли я храню вместе со всеми, кто посмел бросать мне вызов.

Ее аккуратные и длинные ногти тихо стучали по подлокотнику, а я продолжал ужасаться, представляя, сколько игроков она захватила. Не верю, что она не наложила руку на их земли. И если так, то в собственности Лиа’Майн могут быть сотни городов внутри Империи и внутри Альянса, которые мы не можем занять. Сотни замков, народов, крепостей… Да чего угодно! Она может вообще оказаться в пятерке самых богатых на территорию землевладельцев.

И я посмел заявиться к ней без подготовки… Не подумав, про этот нюанс.

— Мы в безопасности от всех, — самодовольно улыбалась женщина, празднуя свой триумф на руинах моей самооценки. — И не надо запугивать нас идеями о том, что игроки Альянса могут нас уничтожить или разобрать по своим членам, — голос хозяйки похолодел, обретая остроту. —  Наш Кооператив выживал в еще более темные времена, чем вы можете себе вообразить, Сорин. Мы пережили атаки и войска пострашнее Империи. И наши  Девы испытали на себе разные изобретения игроков и выжили даже в самых страшных условиях, о которых вы не в состоянии даже помыслить.

Казалось, что меня завели в тупик и запутали сладкими словами. Но как змея, которой все еще грозили мешком, я пока еще мог барахтаться и лавировать в полемике.

— Я понимаю вас, Лиа’Майн. Но вы меня, похоже, не услышали. Империя здесь не при чем. Она не тронет вас и не сделает ни единого жеста в вашу сторону, — пытался держаться я, в надежде раскрутить ее еще больше на правду. – Мой приход – это частная инициатива. Так же как и мои действия могут стать  личной инициативой, скажем, в ответ на зов о помощи тех, кто владел Перекрестками и сейчас сидит у вас в заключении.

Соображать приходилось очень быстро, и когда я заметил в процессе своего словесного блефа, что ее лицо чуть дрогнуло, я ухватился за эту мысль, как за спасительный канат.

— Ведь, наверняка, они тоже кого-то звали на помощь. Но их слова не пробились наружу. Наверняка, их души сейчас стонут в застенках и просят о помощи, чувствуя, что кто-то сторонний рискнул явиться в Твердыню. И это даже не будет моим нападением на вас, Лиа’Майн. Это будет засчитано Адэном как помощь тем, кто от вас пострадал. Я не буду сбрасывать на вас бомбы или травить. Нет, всего лишь разровняю ландшафт империи вокруг Твердыни. Скажем… под стройку мемориала в честь всех здесь бездарно погибших. Включая меня, само собой. Если мы вдруг не договоримся, и вы совершите такую глупость, как, к примеру, прикажете сиюминутно своей страже схватить меня и посадить ко всем остальным в камеру. Или колбу. Где у вас там хранятся игроки?

Женщина напряглась, и только по остановившимся пальцам я понимал, что она тихо впадает в ярость. Кажется, я смог подобрать правильный ключик. Жаль только, что это был блеф, но я решил не тянуть и перестраховаться на самом деле.

— Вы тоже наивны, Лиа’Майн, раз решили, что я явился сюда совсем без подготовки, — я начал тянуть время, просчитывая, ту самую печать и схему, о которой  я заикнулся. Контроль над землями Империи позволял некоторые манипуляции с поверхностью, и сейчас, по моей воле действительно начала накаляться почва вокруг ее огромной территории с Твердыней. Я не стал извращаться и сильно мудрить. Гравитационный кольцевой всплеск, правда, мог сровнять ее Твердыню с землей, похоронив под грудами камня. Да, это больно, неприятно, возможно, даже убийственно. Я не хотел думать, что будет со мной в этом исходе, но будет всяко лучше, чем попасть в ее темницы. Правда, не исключено, что я не тресну от попытки все это разом активировать. Потому что предел человеческой магии все-таки в Адэне есть. А однажды я уже чуть было не надорвался в Нернасе, запечатывая плитой проход.

Но мне нужен был обоснованный блеф.

И нужно было, чтобы меня сочли в край охреневшим отморозком.

Ну что, Леди? Еще рискнешь?

— И самое циничное, Лиа’Майн, что ни империя, ни Альянс здесь ни при чем. Последние даже не узнают о вашей печальной судьбе.

Что-то видимо все же происходило на ее границах, раз взгляд женщины сперва забегал, а потом похолодел. Меня начинали ненавидеть уже открыто. Пока только зачаточный контур печати тянул с меня силы, а где-то в далеких регионах потекла по земле огненная струйка колоссальной печати.

— Мы выживем всегда, — прошипела она, злясь, как дикая хищница. — В любом случае, что бы с нами ни делали, и чем бы нам не угрожали.

Печать забирала слишком много моих сил, и я на время остановил поток. Мои руки уже холодели от оттока энергии, но я продолжал удерживать равнодушное лицо, лишь своей милостью приостановив запуск орудия их вероятного исчезновения.

Страшно все-таки стало?

— Думаете, все здесь ограничено одной Твердыней? – спросила Леди, а потом фыркнула иронично. – Вы, видно забываете, за что нас называют Кооперативом. И вы ведь даже не представляете, сколько нас, и где мы находимся. Альянс, Империя, все это пройдет. Мужские игры снова пойдут по кругу, создавая новые королевства и выдвигая новых властителей. А все ради чего? Ради земли и усовершенствования мира, который и так идеален в наших глазах?

Я был само внимание. А ее голос становился злее и обретал ту самую сталь хозяйки и главы рода, которую боялись многие игроки. И пока я скрывал за равнодушием головную боль, она открывалась мне, показывая силу и власть, намеренно позволяя видеть и проникаться заслуженным величием. Но нет, не для того чтобы я проникся ее ценностью. А для того, чтобы унизить меня и сломить тем, что мне неподвластно уничтожить своей грубой силой.

Вся ее поза, тембр голоса, наклон головы говорил, как мне стоит купаться в унынии от своей беспомощности.

— Все это – бессмысленная война ради глупой возни с тем, что и так неподвластно нашей воле. Катаклизмы случались в Адэне и раньше. Они будут и потом. Территории переходили из рук в руки, и там, где отпускали вожжи создатели, там появлялись новые лидеры, которые брали бремя власти на себя. Всем Адэном невозможно управлять. Он слишком велик и многогранен, чтобы подчиняться кому-то одному. Не говоря о том, что недовольные будут всегда.  У Альянса, у империи, у королевства, не важно, как все это назвать. Победитель всегда получает груз проблем, который тянулся за каждой захваченной землей. И под этим грузом ни один одиночка не стерпит. Так скажите мне, Сорин, зачем нам вступать в вашу войну, в которой одиночка заведомо проиграет?

Она смаковала победу, размазывая по мне свою истину, против которой у меня не было аргументов. Ее слова звучали надменно, и вместе с тем, она пыталась проявлять ко мне странное отношение. Словно демонстрировала все дерьмо ситуации, в котором я залип, а меж тем показывала, что есть одна победоносная тесная дорожка, но она уже ею занята.

— В то время как лично мы живем полной жизнью, не зная ограничений и стеснений. Наша жизнь и жизнь наших дочерей всегда будет цениться независимо от участия в вашей войне. И я не боюсь, что нас уничтожат за отказ сражаться. Ведь только мы можем продолжить род и поддержать чужие амбиции. Даже если нас разделят и захватят. Мы всегда сможем взять верх над мужскими умами. Такова наша природа… заместитель. Такова наша историческая роль. Что бы ни планировали и не создавали мужчины, мы всегда будем стоять за ними в безопасности и получать лучшее. Смиритесь, Сорин, за каждым владыкой всегда есть мать. Женщина. Или супруга. Которая поможет ему продолжить род. Сильный род, способный поддержать разваливающуюся территорию, без угрозы поставить за спину ненадежного помощника. Или какого-нибудь иного наместника. Или скажем… конкурирующего заместителя. Ведь верные дети — это высший дар, который мы можем дать победителю нынешней войны.

Ее глаза чуть сощурились, когда она едва подалась ко мне, не сводя острого взгляда, будто читающего меня изнутри.

— А вы, Заместитель, — тихо и даже как-то интимно шепнула змеей она, —  чего можете Вы предложить своему Мастеру?

Я бурил ее взглядом в ответ. Молча снося каждую толику яда в словах. За месяцы рядом с Мастером я научился не показывать эмоций, но с ней я уже не был уверен ни в чем. А она же словно ждала от меня ответа. Испытывала на прочность и ждала, когда я дрогну.

— Ничего из этого? – хитро улыбнулась она. — Нет? Зато могу я или дочери. Мои красавицы, которые будут беречь своего супруга ото лжи и пороков. Сохранять столь уставший мужской разум, сломленный работой и бесконечными смертями вокруг. Они будут нежны, Сорин, как никто другой, потому что каждому мужчине, как кораблю, нужда своя безопасная гавань. Свой оплот тишины и заботы, где нет боли и зла. Нет предательства и обмана. И, конечно же, нет конкуренции.

Ее голос ласкал лезвием бритвы по разуму. Вспарывал сознание сладким ядом, который выстраивал в голове идеальный образ ее будущего.  Такой, где ее женщины оберегают сидящих на престоле мужчин. Я будто наяву видел этот образ, полный заботы и очарования. Сказки и спокойствия. Но только что-то ломалось в этом идеале.

Что-то зудело, как шепоток за спиной.

— А может, дорогой мой заместитель, вы и сами не откажетесь от нашего тепла? Только представьте, кровь и смерть вокруг в Адэне, в то время как дома вас будет ждать смиренная и любящая супруга.

И я даже представил это.

Погрузился в мягкий плюшевый покой, где меня любя встречала красотка. В мечтах, она подсела ко мне на подлокотник, ласковой рукой огладила по голове и приобняла, щедро распахивая свою душу с заботой. Куда я нырнул с головой и падал. Падал, пока чужой приятный шепот напевал мне на ухо слова нежной песни о моей единоличной победе в Адэне.

— Любая из моих дочерей согласится разделить с вами ложе, — добавила она, проведя рукой по воздуху.

Их тени зала по обе стороны вперед вышли фигуры. Две молодые девушки, облаченные в роскошные богатые наряды. Соблазн и роскошь горели в их глазах, ярче, чем у красоток в недавнем «борделе». Но эта была другая красота. Сочная, словно без мути, яркая, как неомраченная грязью чужих умов. Девушки отличались от местных созданных красавиц чем-то неуловимо манящим и живым. Словно мне показали пышущих цветом и энергией игроков. Но… я чутьем понимал, что это ни «мобы» и не игроки. Это действительно ее дочери. Местные. Рожденные и выросшие в этом мире во времена его расцвета, возможно, еще до моего появления в игре.

Я пришел в восхищение.

– Только представьте, насколько сильным и бесконечно верным родится ваше потомство. Какая мощная может получиться династия. Кровь урожденных коренных дочерей этого мира лишь усилит ваши таланты… Всего лишь нужно согласиться. И мы поможем воплотить все ваши сокровенные мечты. С Мастером. Или без него. Как лично вам угодно, мой дорогой Сорин. Как широко простираются ваши амбиции? Как далеко вы готовы шагнуть и довериться тем, кто всегда будет беречь вас и останется за спиной? Верный. Здоровый. Крепкий духом и волей.

Они жили на моих глазах. Ее дочери. Именно так. Сочились всем богатством первородной силы и энергии. Их румяные щеки и глубокие декольте манили едва ли не видимым теплом. Об них хотелось согреться. Прижать к себе этих кротких и очаровательных созданий и закутаться в животворящую природную сладость их прикосновений. Словно они могли исцелять только своими прикосновениями. Дарить то угасающее чувство реальности, которое обычно не замечаешь в простой жизни, но так истово желаешь получить вновь здесь, в некогда созданном мире. Эти девы могли удовлетворить такую жажду. Как два живых источника энергии, скрестивших в себе все силы этого мира и полноценной души.

Я впадал в блаженные мечты о тишине и спокойствии, поражаясь тому, как мы были слабы, раз всего лишь патока пустых обещаний могла сломить нас, как чары.

Я восхищался мастерством через боль в голове. Улыбался, через призму недоверия. И меня тошнило ото лжи, которую в меня пихали с мастерством садиста палача, а я поглощал ее через поры одним своим присутствием здесь.

Осознание происходящего отрезвило меня окончательно. Я вернулся мыслями к тому, кого я ненавидел и берег сейчас больше своей жизни и подло, гадко улыбнулся ей в глаза. Понятия не имею, откуда у нее так много редких сведений про Эрхаза, но этот вопрос  задам контрразведке. А пока что, мне могут заливать что угодно в уши. Но измученный, чахлый и из последних сих поддерживающий в себе огонь сопротивления Мастер – мой. Только мой. И уж никак не ее.

— Мне нет нужды создавать династию, — медленно ответил я слегка просевшим голосом, отрезвляясь от чар.

Каюсь, я впадал в ярость. Пока незаметно, скрывая состояние. Но я был зол на то, что услышал и ощутил. Планы на мир… Они рискнули покуситься на весь мир, просто позволив нам его завоевывать. Все эти красивые слова про семьи, династию, женщин – лишь мишура для прикрытия реальных дел.

Это она хочет править всем миром через своих дочерей. Она хочет выгодно продать себя победителю. Любому, кто станет по итогу всей этой войны. Лиа’Майн, мать, властительница, главная опора всего престола, готовая прогнуться и лечь под кого угодно только, чтобы отравить своим сладостным ядом и потом укрыть несчастного бархатным крылом заботы. В ее словах сплошь обман, в который она верит и знает, с какой целью он совершается. Они готова была создавать идеологию, строить величественные города, сплачивать десятки Дев под знаменем своего пола, отравляя умы едкой идеей. Нет… она никогда не примкнет к Империи ради помощи или сострадания. Никогда не выделит свои войска ради какой-то нашей смутной игры. Она уверена, что возьмет верх над любым победителем. Лиа’Майн не станет бояться игроков, потому что каждый из нас для нее всего лишь жертва.

А дочери – это лишь один из путей к победе. Теневое правление, достойное уважения и плавно перетекающее в негласный и неявный матриархат. Вот их идеал. Долгая дорога в будущее, которая насыщенна идеологией и непоколебимой правдой. Никогда ни одна из них не ляжет с мужчиной по любви и с полной самоотдачей. Они останутся преданны только идее своей Матери. С отравляющим словесным ядом, который убедит любого в ее незаменимости. А по факту будут направлять лидеров по угодной лично им стезе управления, лавируя своими желаниями и своей сутью.

— Видите ли, Лиа’Майн, ваши слова и предложения безумно тронули меня, — ответил я, неспешно, пока мой голос вновь обретал твердость. —  Я польщен столь открытой щедростью. Ваши дочери – бесценный дар, достойный лишь лучших. Уверен, они украсят любой дом. Насытят теплом любую душу. Как и вы, лучшая и совершенная из них. Сильнейшая. Прекраснейшая. Вы крепки духом и это манит получше любого дурмана. Ваша искренность и доброта не знает преград. А ваша жажда жизни неоспорима.

Лиа’Майн улыбалась мне в глаза, будто читая каждую строчку злости в моей голове. Однако, ее ничто не смущало. Наоборот, словно мой отказ дал ей некую иную пищу для размышления.

— Однако… — мои губы дрогнули в усмешке, пока женщина поедала меня вниманием. – Вам нечего предложить мне больше, чем я уже имею… каждую ночь.

Мимолетная оторопь на ее лице стала бальзамом мне на душу. Как хлесткая пощечина, фраза стегнула ее по самолюбию и сбила накал всех дурманящих чар. Даже ее дочери на мгновение переглянулись, выискивая поддержку друг в друге, пока их мать собиралась с мыслями, как проглотить эту информацию, подсунутую ей, как мясистый хер к носу.

О да, она поняла верно. Я тот, кто стоит тенью за спиной Мастера. Я тот, кто держит его в узде. Я приношу ему радость и наслаждение, не становясь попросту постельной игрушкой. И именно я делаю все то, на что она лишь смеет претендовать. А именно вращаю своего Мастера так, как это угодно Мне.

Но неожиданно для меня, спустя короткую паузу, Лиа’Майн вдруг расхохоталась.

— В таком случае, возможно, нам стоит обсудить иной способ сотрудничества? – великодушно спросила эта лживая особа.

Я успел удивленно вскинуть одну бровь, когда она продолжила.

— Назовем это партнерством. Взамен на то, чтобы я не рассказала всему Адэну об особенностях твоего народа и тебя… в частности?

Мое сердце гулко стукнуло где-то в горле, а все сторонние звуки в какой-то момент словно исчезли. Настолько все во мне в раз онемело от смеси гнева и страха.

— Думаешь, я не знала, верно? – вновь играя голосом, спросила Лиа’Майн. – Не дергайся и не глупи, красавец. Не сбивай наши нежные переговоры.

Ее тонкий палец взметнулся вверх и остановил меня.

— Признаюсь, раскрыть твою тайну было не просто, — Леди по-хозяйски откинулась на спинку стула. – И я восхищена. Люблю сильных и необычных соседей. Знаешь, а ведь я заинтересовалась тобой еще раньше. До того, как началась вся эта история с войной и империей с востока.

Тон женщины сменился на надменный и даже легкий. Словно на этом кончились все наши игры в красивые выражения и блеф. Пора уже бить наверняка.

— Я старалась следить по возможности за всеми соседями. И ты… ты отличался от большинства, — кивнула она сама себе, вспоминая. – Сидел всегда в своем маленьком козьем загоне. Никого не захватывал. Ни на кого не нападал. Говорят, торговал одно время оружием, но, к несчастью, оно все вскоре пропало. А потом на тебя напали.

Она улыбалась милой и даже сочувственной улыбкой, пока я недоумевал, откуда у нее эти сведения.

— Да брось, — Лиа’Майн слабо отмахнулась рукой. – Никто больше не знает. Это все только между нами. Сам посуди, как мне еще стоило узнать про тебя все секреты, как не подкупить одного старого должника, чтобы он слегка поиграл с такой наивной особой как ты.

Мои глаза расширялись, и я вновь не знал, чем крыть, просто слушая эти дикие и фантастические откровения.

— Даже не жаль, что он потом так и сдох после твоего похищения, — отмахнулась Леди. – Бесследное исчезновение и окончательная гибель игрока — это не самая важная информация, которую мне удалось о тебе добыть. Куда дороже стало знание о том, какой у тебя экзотичный вид.

Не могу сказать, что флешбэки того похищения пронеслись у меня перед внутренним взором. Я привык забывать об этом. Прогонять прочь из головы не самые радужные эпизоды из жизни. Сейчас меня больше волновали слова, которые я слышал. А они пилили меня на живую.

— Мне понравилось, правда! – хлопнула она тихо в ладони. – А так же понравилось то, как ты искусно замаскировал отсутствие женщин в своем народе. Я в восторге. Но знаю, что ты не поделишься секретом и уж точно никак не сольешь уже формулу и модель для воссоздания. Жаль. Раньше я бы даже купила задорого. Но теперь, увы, мир изменился. Адэн изменился. И у нас с тобой другие правила.

А затем, под гулкий стук пульса в моей голове, я услышал шелест ее платья. Мягкий шелк черными лентами стек с ее колен, обнажая бедра, когда сидя напротив, она неспешно раздвинула ноги. Одежда по-прежнему вся оставалась при ней. Накидка, широкий пояс, строгая белая рубашка с воротником, но вот под платьем с алым подбоем вовсе не оказалось белья. И в диком недоумении я уставился сперва на ее лоно, а уж потом в немом шоке с вопросом воззрился ей в вызывающие и надменные глаза.

У меня даже не нашлось слов, чтобы как-то задать верный вопрос.

Зато у нее нашлись самые точные слова.

— Трахни меня.

Онемев, я только глотнул воздух. Но она продолжила стальным тоном.

— И это не предложение. А приказ.

Я держался, чтобы не ляпнуть типичных и бестолковых в такой ситуации вопросов, и опустил в пол глаза, чтобы хоть немного собраться с мыслями. Что вообще…?!

— Или ты сделаешь это, мальчишка, — холодно сказала она, — и я получу своего наследника твоего вида, или весь Альянс и Империя вскладчину будут охотиться за твоими пёздами в самцовой начинке, и будут драть их по кругу, пока те не наклипают им выблядков. И не пытайся сровнять мою Твердыню с землей, потому что треснешь, а я потом все равно доберусь и до твоего города и до твоего ебанутого на голову Мастера.

Обсыпался весь прежний лоск. Кончилось терпение. А я сидел, словно облитый ледяной водой из ведра, и пульс гулко бил у меня в голове.

Тук-тук.

Нет вариантов побега.

Тук-тук.

Нет вариантов убийств.

Я мог бы кинуться на нее с атамом, но она на своей земле и знает о моих козырях всё. Моя рука просто не достигнет цели. Даже пистолет с серебристой пулей мне бы не помог.

Тук-тук.

Я сидел по-прежнему, не двигаясь в кресле. Замерев, словно меня надели на копье. Недоумение давно сползло с лица, а мой разум поглощал настоящий мрак из злых мыслей. Я искал варианты, глядя ей в глаза и подбирая то единственное, чего она может устрашиться. Самодовольная ухмылка Лиа’Майн приводила меня в ярость, заставляя тьму клубиться в душе. Мне уже даже не было страшно. Я ее ненавидел. Но злость не находила ключей к ее страху. И даже у империи нет средств, чтобы заставить ее прогнуться. Я пасовал. В ярости, утопая во тьме и беспощадности, когда хотелось даже пальцами впиться в ее лицо и растерзать за слова, посмевшие вырваться из ее глотки.

Что-то окончательно перещелкнуло в голове. Я уже был готов на всё. Растеряв последние остатки дипломатии и смиренной вежливости, сейчас я готов был уже убивать. Жестоко. Грубо. С холодным сердцем. Я даже не видел в ней врага. Только помеху.

Но она… Сильная, властная, мощная Дева по-прежнему смотрела на весь мир свысока, игнорируя мой гнев. Непоколебимая… Такая открытая. Готовая подарить жизнь…

Тук-тук.

Такая сочная…Редкий экземпляр…

Тук-тук.

Редчайшее потомство… Много потомства…

Тук-тук.

Шепот.

Я слышал шепот и физически чуял мрак, смотревший на мир моими глазами.

Ценная особь…

Я не смог подавить желания облизнуться. Не стал. Позволил улыбке хищно оголить зубы и провел кончиком языка по клыкам.

Ну, конечно же. Как я посмел забыть…

И потом я вновь улыбнулся, но уже с предвкушением. Медленно. Победоносно. Безупречная мимика Лиа’Майн дала слабину, и по ее лицу впервые тенью скользнуло сомнение. Она еще не знала и не поняла, что я задумал, но едкий холодок тьмы уже тронул ее за душу.

— Пожалуй, — едва слышно ответил я чуть охрипшим голосом. – Мы обсудим твое предложение.

Тьма сгущалась за моей спиной, и я почти физически ощущал чужое присутствие. Сейчас еще прозрачное и слабое, но нарастающее с каждым вздохом, отчетливо звучащим в такой тишине.

Я уже почти слышал тяжелое рокочущее дыхание за плечом. Пока лишь мое воображение и чутье, но как же сейчас тонка грань между игрой разума и реальностью.

— Кажется, я знаю тех, кто охотно примет твое предложение, — мягким и шипящим голосом ответил я, являя в реальность то, что так жаждало воочию узреть местную хозяйку и ее дочерей.

Я мысленно торжествовал, когда, расцветая ужасом, Лиа’Майн подняла взгляд мне за спину. Туда, где только что всплыл по проложенной мною тропе иссиня черный ярг. Мощный разумный хищник, сейчас словно являющийся воплощением всех моих сумрачных мыслей и теней в душе, навис над спинкой кресла, обдавая меня волной жара от сильного тела и глубокого дыхания.

— Знакомьтесь, — шепотом сказал я. – С порождением нашего мира. С его истинным дитя. Которое сочло вас и ваших дочерей достойными своего явления.

Ярг тихо выдохнул, склоняясь ниже и вытягивая морду в направлении Дев. Наконец Лиа’Майн очнулась от ступора, созданного моим тембром голоса. Быстрый взгляд на бойцов дал ей лишь невнятные ответы. Те вскинули оружие, выстрелили, но ни изгнание, ни прочая магия на него не работало. Ярг легко преодолел защиту Твердыни, и с его брони даже стекал самый простой телекинез. Искры и рикошет магии сверкнули в зале, но ярг остался невредим к прямому воздействию энергии на него самого. Мир делал прекрасных существ, полностью иммунных к нашим попыткам одолеть их стандартными силами. Игроки – сильнейшие в реальности. Но даже им для баланса нужны свои хищники.

Один из таких хищников стоял сейчас посреди зала, всплывший из тени по моей наводке. Да, это я привел его сюда, показал место и дал возможность запомнить территорию. Теперь с этого момента все ярги знают дорогу к Девам.

Когда вспышки бессмысленной магии стражи угасли Лиа’Майн сама попыталась воздействовать на существо, но даже ее выстрелы энергии лишь наполняли ярга силой. А когда в общей суматохе стражники кинулись к существу с оружием, тот молниеносно отшвырнул их своими щупами к стене и загородил меня от чужой магии. Хотя этого уже не требовалось. Лиа’Майн и дочери замерли в смеси ужаса и злобы. Верный ход. Правильный… Очень доступно поясняющий, что они вновь готовы идти на переговоры.

В отличие от меня.

— Знаете, — тихо сказал я, когда ярг медленно грациозной тенью чуть отошел в сторону, давая мне вновь лицезреть хозяйку Твердыни, — а ведь я никогда не встречал в их народе самок. Иронично, не так ли?

Ярг скалился, демонстрируя клыки, которыми мог за один укус отломить пол тела. Лиа’Майн вжималась в кресло, не смея отвести взгляд от разумных глаз мощного существа. Словно стоит ей отвернуться на миг, как он кинется к ней. Дочери вжимались друг в друга, прячась за спинку кресла, и на их лицах бушевал настоящий ужас. Они смотрели то на ярга, то на меня и в их глазах именно я был настоящим монстром. Не тварь из тени, нет. Я. Посмевший натравить существо, и готовый отдать их ему в пользование. Ведь я выразился достаточно ясно. Вот только Лиа’Майн поняла это последней. Когда сопоставила жадный взгляд хищника с моим холодным тоном.

— Империя поплатится за это! – с ненавистью прошипела Лиа’Майн сквозь зубы.

— Империя? – равнодушно спросил я, мимолетно кивнув яргу и отпуская его совершать свои вольности. – В моих словах и предупреждениях не было умысла Империи. Как и нет ее влияния на этих существ. Я обнаружил их как-то случайно. Без печатей чужого созидания. Без подчинения кому-либо. Уникальные творения нашего мира. Они прекрасны, не так ли?

— Ты… — женщина пылала яростью под оценивающим взглядом хищника. – Ты угрожаешь мне в моем доме! Я объявляю бой. Один на один!

Но не сверкнули активирующие печати турнира. На условные ритуальные слова о поединке Адэн остался равнодушен и ответил молчанием.

Мои губы тронула мимолетная улыбка.

— Нет, Лиа’Майн, — дал я спокойный ответ. – Ты не права. И правила спарринга здесь не сработают. Ведь я лишь оповещаю о возникшем в ваш адрес интересе.

— Ты натравил их! – попыталась вновь обвинить женщина.

— Снова неверно. Их пожелание было выражено без моего указа.

— Так заставь их уйти! – срываясь на высокие нотки истерики, крикнула она.

Ярг медленно двинулся вперед, показывая свое роскошное сильное шестилапое тело. Как хищник, кружащий вокруг жертвы, он начал не спеша обтекать их мелкую стайку, плавно перетекая с ноги на ногу, делая редкие широкие шаги. Его желание обладать свежими и молоденькими самками горело во взгляде и читалось в каждом движении. Каждом изучающем вздохе, когда он пробовал запах.

Чуть качнувшись в движении, ярг осторожно задел черным бронированным чешуйчатым боком плечо одной дочери, отчего та тихо пискнула и вжалась в сестру сильнее.

Мать пожелала вскочить с кресла, но один из длинных хвостов ярга ласкающе тут же прижал ее за грудь обратно к спинке. Другие же щупы и хвосты уже исследовательски заскользили девушкам по рукам и бедрам. Я наблюдал за этими движениями хищника с какой-то заторможенной отстраненностью, словно в этом действии и правда, было что-то экзотично завораживающее. Нечто, что цепляло взгляд, заставляя одновременно испытывать первобытный ужас и ирреальность происходящего.

— Простите, Лиа’Майн, — ответил я, глядя как один из щупов медленно потянулся одной красотке между грудей, а острая морда хищника уткнулась в шею второй, пробуя ее на вкус длинным языком. — Но я не могу заставить его уйти. Ведь они не подчиняются мне по праву создания.

Сожаления к ним я не испытывал. Скольких игроков они уже сгубили в своих катакомбах? Скольких еще намерены были подложить под себя? Сами как хищницы, они готовы были «торговать» своим превосходством, искажая чужие умы лживыми словами. И это еще не говоря о том, что эти девушки охотно бы пустили мой народ в пользование, а за отказ низвергли бы до рабов и инкубаторов.

Так стоило ли мне сейчас их жалеть?

— Что ты хочешь, Заместитель!? – почти взвизгнула старшая Дева, брезгливо следя за движениями хищника и стараясь не касаться его гибкого хвоста.

— То же, за чем и пришел, — твердо отчеканил я. – Вашей присяги Мастеру, объединение территории с Империей и снабжения фронта всем необходимым. Покорными войсками, силами и знаниями слабых сторон Альянса.

— И они уйдут? – тонкий хвост мягко огладил ее под шеей.

Я взглянул на увлеченного ярга. Уйдут ли они? Нет… Разве такой интерес возможно обратить вспять? Разве разумный хищник согласится пойти на чужие политические просьбы, жертвуя своей законной добычей?

— Они не причинят вам вреда. Это я могу обещать. Но только в случае вашего согласия на присягу.

Самый кончик хвоста, как гибкий жгут, огладил бедро женщины и скользнул под края ее платья. Но Лиа’Майн словно бы не замечала этого. Весь ее яростный взор был направлен на дочерей сбоку, над которыми нависла голова монстра. Жадная, обтирающаяся, иногда облизывающая юных самочек так вкусно пахнущих страхом и яркими образами в головах. Они сами представляли себе то, что мог сотворить с ними зверь, не понимая насколько вызывающе для него сейчас сверкали их мысли. Страх лишь подстегивал зверя, как любого хищника, заставляя глубже проникаться столь любимой Охотой на жертву. Сожрать или овладеть – извечный выбор между которым всегда колеблются такие создания.

— Я согласна, — бросила она ответ, как плевок. – Только пусть нас не тронут!

— Он Вас не тронет, — не дрогнувшим голосом отозвался я, равнодушно глядя на воркующее создание, и напомнил. – Присягу…

Лиа’Майн ненавидела ярга так истово, что ее сила, как владычицы земли едва ли не пылала вокруг нее сумрачным ореолом. Но что ему такая злость. Лишь слабая чесотка по бронированному телу. Он издевался над ней, облизывая шеи ее жмурящимся от ужаса дочерям, и ждал. Поигрывал хвостом, облегая ее талию, и терпеливо вслушивался в мои… рекомендации. Я просил его пока подождать.

Наконец, сердце матери не выдержало издевательств над дочерями. Сама их призвала…

— Я, Лиа’Майн, властительница Кооператива Дев, присягаю…

— Ваш Ключ, — напомнил я под рокочущее шумное дыхание зверя. – Слова лишь ветер для Дитя нашего мира.

Ярг пристально глядел на нее из-под распущенных локонов одной из девиц, обозначая своим взглядом полное понимание происходящего.

Хозяйка вызверилась окончательно. Вся ее власть была бессильна в данный момент перед единственным существом, который просто продавливал ее волю своей уверенностью и животной силой. Действительно. Кто мы такие перед истинными порождениями нашего мира. Гости… Захватчики. Завоеватели. Слуги, сотворяющие города.

Золотая искра сверкнула на ладони женщины, когда она провела по своей груди и медленно протянула ее мне. Словно маленькое светило зажегся магический Ключ от ее территории. Сосредоточение власти и Право на земли. Для любого игрока нет ничего ценнее такого Ключа, хранящего в себе все привязки на собственность. Он как якорь души, как краеугольный камень всех владений. Отдавая кому-то такой физически проявленный сгусток энергии – игрок передает себя и свои владения другому безоговорочно. Обмана не предусматривается, все тяжи контроля мгновенно напрягаются, общий фон звенит и жаждет попадания в руки нового владельца. Такой ключ не подделать. Сам мир не позволит допустить обмана.

— Забирай в свою Империю! – каркнула она, протягивая Ключ на мелко подрагивающей руке. – Только выполни уговор.

Насколько же сильна ее жажда получить свободу и безопасность от созданий мира, что она готова пойти на такое. Я не сомневался в ее разумности, видел, что она не утратила самообладание и здравый смысл, отдавая мне Ключ. Скорее всего, этот план был предусмотрен ею заранее, и она надеялась… рассчитывала, что даже так сумеет выйти победительницей из положения.

Но сейчас ей было важнее обезопасить свой народ и дочерей.

Что ж. Сделка есть сделка.

Я медленно встал под пристальным взглядом всех присутствующих. Подошел к Хозяйке и с почтением принял с ее ладони Ключ. Это был, несомненно, он. Вся Твердыня запела тяжелым гонгом в моем сознании, стоило искре света лечь мне в руку. Но  я не принимал ее, отстраняясь и закрываясь, дабы преподнести этот щедрый дар Эрхазу.

Но в тот момент все равно все горы звали меня в одном едином протяжном стоне. Все катакомбы, туннели, лаборатории и сумрачные залы звенели готовностью открыться и войти под мою волю.

…Вместе с теми, кто томился в глубоких катакомбах и изнывал в бесконечных муках, не в силах сдохнуть и возродиться на родной земле. Все те бывшие враги Девы, некогда посягнувшие на ее Твердыню и свободу. Замученные, воющие, протягивающие в порыве надежды свои эфирные тела и мысли к тому, кто мог бы лишить их страданий и попросту отпустить. Весь этот сонм голосов сквозь истерзанные глотки, воплей меж мучений от пыток и истеричных голосов, доносящихся сквозь настенные кирпичи катакомб.

Я увидел их всех разом вместе с богатейшей эстетикой твердыни, питающейся на боли и страданиях мучеников, давно познавших и признавших свою вину. Голова вспыхнула болью, когда ее попытались растерзать голодные заключенные, но заглушил их, как утопающих, которые могли потянуть меня за собой в пучины дикой боли.

Не сейчас…

Я накрыл искру Ключа второй ладонью, перекрывая золотой свет.

— Твоя очередь, Заместитель, — ядовитым шепотом высказала Лиа’Майн, все так же придавленная к креслу кончиком хвоста.

— Уговор в силе, Дева Кооператива, — ответил я, сейчас уже в состоянии снять координаты данного места и фоном связаться с Мастером по нашему личному каналу. Я не хотел сейчас думать о том, как много он мог слышать из данного разговора, но надеялся, что стены Твердыни были хорошо защищены от прослушивания. Не хотелось бы объясняться еще с ним.

За коротким пингом, ставшим возможным после получения Ключа, я почти молниеносно получил тяжелый отзвук ментального присутствия Мастера. Замечательно. Достаточно пока лишь частично передать ему первые связки на территорию.

— Тогда почему Оно еще здесь?!

Сколько желчи и  бешенства в ее опустошенном взгляде. Сколько тьмы и коварства, готового ударить нам в спину. Нет, такие никогда не сдаются, сколько бы своей собственности они не передали в чужие руки. Ключ, власть, всё ее детище… все это ничто по сравнению с ее затаившейся ненавистью, которая будет ждать своего часа.

— Я обещал, что он не тронет Вас, — равнодушно уточнил я, бросая отточенные на тренировках печати стазиса на ее кресло, одежды и воздух. Иронично, что почти никто так не делает. Благодарю, Учитель, что когда-то давно обучил. – Но я не обещал, что Я не трону Вас, моя Властительница.

Дурацкая и примитивная манера, уже не единожды спасавшая мне тыл. Но в последнее время я усовершенствовал свой стазис. Добавил древних символов из собственных снов, закрепил привязку якорных цепей на душу и дух, накрепко консервируя их в собственных телах получше любого саркофага. На тот случай, если жертвы попытаются сдохнуть и переродиться с полной памятью. Не люблю сюрпризов. Не люблю самовлюбленных особ. Не люблю коварных и ядовитых баб.

Знаю, мой Учитель предпочитал хранить своих врагов в несколько иных условиях, наоборот надежнее разделяя тела от духа и души, но… это за гранью нормальной паранойи.

— Придет время и вы, Лиа’Майн, узрите своими глазами, как размножился ваш род, — мои тихие и вкрадчивые слова звучали набатом в безмолвии остальных присутствующих в зале. – Вы станете свидетельницей, как ваши дочери будут раз за разом ложиться под яргов, рожая им сильное так желанное вами потомство, которое завладеет вашей землей. И вы будете знать и помнить, что это Ваша заслуга, Лиа’Майн. Вы привлекли их сюда, вы предложили подложить ваших дочерей. Ваш отказ мне – создал повод, позволивший яргам заглянуть в ваши земли. И только разумнейшие из ваших дочерей поймут, какое сокровище пришло на слова их Матери. Только истово полюбившие их Девы узнают всю широту возможностей этого нового, пока еще развивающегося вида.

Я улыбался в замершее под стазисом лицо Хозяйки, а потом многозначительно покосился на ее дочерей. От ужаса, казалось, они перестали даже дышать. Но я верю в своего ярга и знаю, что он не причинит им вреда. Не испортит. Не поломает.

— Не разочаруйте меня, — с мягким нажимом добавил я девушкам, плотнее сжимая в ладони Ключ.

«Эрхаз…»

Ощущая, как натягивается связь с реальностью, я улыбнулся им всем в последний раз. Хозяйке, утратившей всё, и прикованной к месту наедине со своей яростью. Ее дочерям, у которых только что рухнула вся вера в Мать и в головах зудела мысль о том, как их продали. И яргу, что смотрел на меня разумным и благодарным взглядом. В этот момент я не сомневался, что ярги еще способны нас удивить. И как древние виды Мультиверсума были способны к человекоподобному обороту, так и эти монстры, смогут вскоре обрести пластичность. Для удобства.

Но для Лиа’Майн я специально не стал этого уточнять. Ее фантазии от звуков и теней на стенах накажут ее побольше любого действа.

А уж в желании своих яргов наказать ее образами я не сомневался. Как и не сомневался, что настоящая работа с полюбившимися дочерями начнется не в этом зале. И не скоро. Потом. Когда они все достаточно привыкнут друг к другу, чтобы довериться и обрести человеческий вид.

Я в них верю. И даже жалею отчасти, что я не застану этого момента, когда бывший подседельный зверь станет в состоянии обернуться в гибкое, черное мужское тело с остатками крепкой брони по плечам и подвижными щупами, свисающими со спины. Для того, чтобы в порыве страсти обнимать и крепко прижимать к себе хрупкое женское тело, обвитое мягкими жгутами чувствительных хвостов.

…Перенос сработал без осечек. Уходя, я еще слышал остаточный гнев, прорывающийся через стазис, как немой вопль тотального поражения.

Я закрыл глаза, прижимая к себе Ключ, а после, ощутив накрывшую меня ватную тишину тактического зала флагмана, сосредоточенно воззрился на Эрхаза.

Он стоял передо мной. Встревоженный, очнувшийся от наваждения сухой власти. Друг, а не Мастер. Удивление и даже шок сиял в его взгляде, когда он смотрел то на меня, то на золотую искру. Его главнокомандующий был не лучше. На непроницаемом лице застыло недоумение и налет страха, будто одна моя рожа свидетельствовала о том, что я затронул недопустимую грань. Не знаю, что они слышали, а что осталось за кадром только между мной и Лиа’Майн, но оба никак не демонстрировали своей осведомленности.

Я прохладно подошел к гладкому столу рядом с нами и спокойно не дрогнувшей рукой опустил на него золотой сверкающий Ключ.

— Он твой, — сухо сказал я Эрхазу, как если бы преподнёс ему пустяковый подарок. – Распорядись вывести из их катакомб заключенных игроков. Не всех. Но тех, кто не обременен ненавистью и моральным уродством. Тех уничтожат ярги. Остальные вступят в ряды нашей армии. Девы хранили для своего блага только сильнейших игроков.

Эрхаз под пристальным взглядом главнокомандующего медленно протянул руку к Ключу и поднял его, изучая и вслушиваясь в эхо. Однако, оба они внимательно изучали меня, словно опасались спонтанных действий. Как будто я совершил нечто невообразимое и дикое.

Они словно… настороженно проверяли мою лояльность и здравомыслие.

А я оставался непреклонен и невозмутим. Как омут, расцветающий всеми красками мрака в своей голове. Где с каждым днем крепли все новые тени и вскрывались глубинные слои сумрачной памяти, без которой я бы давно сломал сам себя.