Во имя свободы

Как-то так после истории с соседом началась моя регулярная работа с Нейаном. Вернее сказать, Нейан начал меня регулярно эксплуатировать. Он принял пожелания и указания Эрхаза на совесть – меня обещали быстро поднять до уровня модератора. Смешная должность, но название ей полностью соответствует.

Разборки с соседом оказались лишь единичным примером во всей массе вариантов. Радовало то, что Валарис после такого представления охотно сам вышел на контакт с Цитаделью. Я не светился, оставив его общаться один на один с Эрхазом, но знал, что князь благополучно вернулся в свой город и надолго засел там, приводя территорию в порядок. Какое-то время я старался следить за его дальнейшей судьбой, но Нэйан завалил меня работой по уши.

Занятно. Я раньше думал, что пост главы территории самый сложный и ответственный, а оказалось, что обязанностей и дел у надсмотрщика-модератора не меньше. Не знаешь чем занять свободную минуту – штудируй логи. Не знаешь, куда приложить свои силы – загляни в лист заданий. Не можешь понять, где быстрее территория нуждается в решении проблем – чекай баг-файл. И все. Больше нет проблем с занятостью, нет проблем с  отсутствием фантазии, нет сложностей в поиске интересных задач. Жизнь модератора весела и разнообразна, как работа тестировщика, заменяющего хот-фиксера – только успевай думать, где ожидать проблему – в противном случае готовь решение уже ко вчера.

Не могу сказать, что мне понравились мои новые обязанности. Планшет управления не решал все задачи, в основном упрощая только визуальное наблюдение. Возможно, Нейану было в разы проще с действующим интерфейсом, ведь он получал часть информации себе в голову автоматически, в то время как мне приходилось вчитываться в каждое сообщение. Я не знаю. Но мне было сложно. Первое время я тяжело переключался между задачами, рассматривая каждый пример как самостоятельную единицу территории. Я пытался вникать, долго вживаться в условия территории, понимать местное население, но это все бестолку. Зря. Я старался браться за неявные случаи в надежде найти или нечто стоящее, что достойно жизни или придумать, как решить проблему неподчинения мирным путем. Не знаю, чего я боялся больше. Радикальных решений, чужой гибели или убийства не своими руками. Наверное, по схожей причине я раньше занялся обратным выкупом и сбором своего оружия. Что-то мешало и душило при мысли, что мне ничего не стоит назначить кому угодно маркер «уничтожения». Видимо, я не могу так. Мне требуется время, чтобы разобраться, или познать чужой сволочизм, чтобы подписать приговор. Но в большинстве случаев я только тратил время, а потом просто приходил Нейан и иногда своими решениями перечеркивал всю мою работу.

Так было с теми, кого я не понимал сразу. Казалось бы, обычный случай. Землевладелец, преимущественно скотовод. Разводит элитные табуны, прославленные на весь полуостров. Тихий, беспроблемный, на лицо простой. Я предлагал оставить его при своих табунах и пусть бы себе разводил животину дальше. Но я упустил информацию о его основных доходах. Скакуны оказались блажью и мелочевкой по сравнению с оригинальным товаром, который выходил с его земель. А именно массовая торговля роскошными юношами и девушками. Они шли обычно комплектом к любой проданной животине и проходили по названиям как «конюхи». Но именно эти мобы на нелегальном игровом рынке являлись основным товаром.

Я этого не знал и не сразу понял. Жизнь внутри столицы казалась роскошной, красивой, чистой и порядочной. Естественно, она была такой, потому что население задрачивалось на чистоте. Но насколько это было добровольно? Оказалось, что ничуть. И все те мобы, которые намывали город, уже начинали осознавать себя и неохотно следовать старой программе.

Нейан изучал статью по территории и логи минут десять, после чего отказал в предложении принять вассалитет игрока, назвав его фактически работорговцем. Потому что если мобы начали из программ превращаться в таких же живых разумных, как те парни, которые помогали мне таскать мебель, то… осознать себя проданным персонажем для утех не лучший вариант. К моим размышлениям о чувстве эстетики и дотошности к красоте парень оказался глух. Я так же утверждал, что игроку, возможно, нужна только жесткая рука, контроль, больше страха и тогда он, может быть, одумается. Что, возможно, если он узнает про самодостаточность своих мобов он тоже изменит свое к ним отношение. Выкупит обратно. Отзовет. Прекратит торги и открыто извинится. Я уверял, что игрока можно убедить в чем угодно, и он сменит свою позицию. Но Нейан все равно отказался слушать. Тогда в тот же вечер мы донесли это дело Эрхазу на суд, и тому хватило пары минут на чтение информации, чтобы вынести однозначный приговор безымянному игроку: «Казнить».

То есть отстранить от Адэна навсегда без возможности респавнуться.

Интересно, после того как я создал Рыцаря Смерти, что стало происходить с погибающими игроками?.. И стало ли вообще? Ведь если Рыцарь откуда-то вышел и запретил помирать тому же Валарису… то куда он отправит других?

К сожалению, я мог об этом только гадать. Потому что ответа от исчезнувшего Рыцаря я никак не получу.

В остальном же, как я понял за время работы, с Эрхазом никто не спорил – все знали, что это бесполезно. Его мнение непоколебимо, оно не терпит поблажек, изменений и никогда не подвергается доработке. Я понимал это по его твердости и по взгляду, с которым он всегда выносил решение. Верно некоторые говорили, что он не видит за личным делом человека. Он видит суть. И всегда прикидывает, нужны ли ему такие кадры в строю или они только навредят системе.

Я не знал пока, как к этому относиться.

От скоротечности принимаемых решений я был поначалу в шоке. И зачастую, признаться, я мог мало на что повлиять. Отчасти, я вообще не понимал, где и чем мог помочь Эрхазу, если ему достаточно своих мозгов и Нейана в качестве совести. Все что я мог, это поддерживать старые регионы, наводя порядок и реставрируя за счет энергии системы разрушенные города.

 За прошедшее время с Эрхазом мы встречались всего трижды и всегда по вопросам соседей. Нейан приглашал меня на совместные заседания, где я слушал их обычный порядок работы и отчетов. Ничего сверхсекретного, только то, что мы уже обсуждали с ним сами. Принятые решения, проведенные микро-реформы, присоединение земель, размер полезного выхлопа с новой зоны. Только важное, только самое необходимое. Главные хорошие новости и главные негативные прогнозы. Эрхаз во время наших встреч на троих вел себя максимально нейтрально, терпеливо и всегда по-деловому. До того, что мои понимающие или многозначительные взгляды тонули в бездне пустоты. Как будто не с ним я общался тогда на балконе. И это не он просил меня перейти на его сторону. Но, все это я сводил на идеальную конспирацию. Хотя других приватных посиделок с Эрхазом у нас больше не проходило. Был занят я, и, по-видимому, не было времени и у самого друга.

Правда, с вассалами я виделся еще реже, чем с Эрхазом. Нейан занял меня на все свободное в сутках время. Иногда я думал, не намерен ли он воспитать во мне своего верного друга и соратника? Из пользы, личной выгоды и для увеличения нашей маленькой фракции «помощников». Если так, то он замечательно справлялся со своей задачей, потому что шансов пересечься с другими игроками у меня почти не было. Только несколько раз меня пытались поймать в коридоре и сопроводить до гостевых зон, увлекая беседами о Мастере и моей должности. Но то ли мне так везло, то ли у стен Цитадели есть уши, потому что при каждой такой «засаде» в коридоре у нас на пути образовывался то мой любимый знакомый интендант Филаз, то его помощники – Сахри и Киас. Меня «срочно» отвлекали какой-то ерундой, требовали пройти с ними до моих покоев и оценить очередное нововведение, подготовленное специально для меня. А поскольку другим игрокам не положено знать о моей особенности быта и видения мира, то их вежливо просили уйти. Нововведения, кстати, были действительно рабочие и полезные. Так, например, мне встроили аналог «домофона» напрямую с интендантом и широкоформатную консоль с большим монитором и максимально полным списком задач. Мне даже расщедрились на персональный доступ к карте мире! Что для местных игроков, считалось недостижимой роскошью.

Так что удивительно, как много я осознал различий между нами, проведя в Цитадели всего лишь неделю.

А именно, как много различий было между мной и тем же Нейаном, который истово помогает Эрхазу в объединении мира, но до сих пор не замечал полноценного живого человека в том же поваре Харнау. Любопытно, как бы он стал смотреть на живых мобов, если бы вдруг увидел их моими глазами и понял, как на самом деле высоки ставки.

Еще я заметил, как сильно отличается мое мировоззрение от самого Эрхаза, которого все без исключений называют здесь Мастером, но не знают его реального имени. Казалось, еще недавно, когда мы сидели с ним в кафе, я не жалел игроков, кто на протяжении лет вытеснял и порабощал слабых. Я не жалел тех, кто по прихоти нападал на соседей, потому что таковы правила Адэна. И я не жалел, остальных, накручивающих бесконечные пошлины на проезд для беглецов. Потом, помню, когда волна с Востока стала подкатываться к нашему региону, я беспокоился, затаивался, даже боялся и ждал, что найдется кто-то, кто все это прекратит. Теперь я на гребне волны и вижу, как решается судьба тех, кого я презирал. Но до сих пор своей рукой я все равно не могу подписать им приговор. Почему? Не знаю. Не могу себя пересилить. Ищу оправдания, пытаюсь понять их.

Почему? Что мешает мне легко отдать всех на суд Эрхазу? Ведь я же желал когда-то, чтобы таких игроков стало меньше!

Но, оказалось, что я пока так не могу. Я почти понял и посочувствовал другу, который сходит с ума от информационного груза. Но я еще не понял мотивацию Нейана. Что он должен был потерять, чтобы столь преданно служить Эрхазу?

Мое мнение менялось. И я думаю, что это не в последний раз. Я не знаю, как сильно изменится мое представление о ближайшем окружении через месяц. Или год. А может, я сам изменюсь со временем и потеряю границы различий?

А еще я не знаю, как мне теперь мерить время, если каждый день – это вереница случаев и задач? У которой почти нет перерывов, а редкие уходы на обеды и ужины – лишь со скрипом выбитая в свое распоряжение «привычка».

Хорошо, что здоровый сон еще при мне. Последние дни, мне кажется, только он может позволить мне разгрузить вечно кипящую голову.

 

***

 

Зажмуриваясь, я ору, что есть сил. Выпуская наружу жгучую боль, досаду и ярость на неудачу. Мой крик глохнет в запоздало наброшенном звукопоглащателе. Зря я ору. Только силы трачу и шевелюсь на месте. Каждое движение отдается болью в руке. Ужасная боль. Сравнимая с ожогом, но хуже. Жжение пробирается до костей, как кислота, но хорошо, что дальше плеча она уже не пошла.

— Легче стало? – все тот же мрачный холодный тон спрашивает меня сбоку, почти над ухом.

— Нет! – огрызаюсь и шиплю. Гадство… опять шевельнулся.

— Замри и не ерзай. Кому, сука, сказано уже гребанный раз?

— Я замер… — давлю злость и стараюсь медленно дышать. Боль в руке не дает думать.

— Стоило оно того?

Поворачиваю голову, но вижу только рыжеватую макушку и волнистые волосы, собранные в хвост. Ни лица, ни очертаний. А еще вижу его руки, умело зашивающие мне располосованное плечо. Странное зрелище. Как будто меня по руке волоком тащили – пласт содран до мяса, только часть татуировки блестит поверх. Рукав отрезан ровным контуром по кольцу от плеча до локтя. Шкуру по идее нарастить бы поверх, а не нитками штопать, однако, она постепенно стягивается сама.

— А это? – спрашиваю я кивком и скептически смотрю на нитки. – Будет того стоить? Может проще исцелить?

— Может проще тебе в рожу дать, чтоб глаза продрал? – тихим шипящим, условно ласковым тоном спросил мой «врач». – У тебя кусок ауры отодран, и дыра могла до внутренних слоев пройти. Исцелить я могу только тело, но дыра в ауре пробьет рану даже по здоровой руке.

С запозданием понимаю, насколько серьезно я влип. К боли примешивается холодок в груди, паника и колотящий нервяк. Уже в ужасе смотрю на руку, всерьез опасаясь, что ведь я мог… высосаться через эту рану.

— Дошло, да? – слегка хрипло спросил друг, лишь едва скосив на меня серые глаза. – Сиди, страдай, теперь терпи, пока хоть верхние слои прихвачу. Ответь мне только, нахер оно тебе сдалось?

Становится стыдно, и я понимаю, что повод подставляться был. Весомый повод! Серьезный! Но что бы со мной случилось, если бы просчитался? А ведь я почти просчитался. Не знаю, я не смог проверить – мой друг явился на сигнал и выдернул меня с боя, не дав мне закончить.

— Я хотел убить этого самопровозглашенного… «бога», — тяжело с ненавистью признаюсь, опустив глаза к полу. В этот момент, я знаю, что мой друг смотрит на меня. – Эту… сущность. Паразита. Посмевшего назваться чем-то большим.

В моих словах много злости и яда. Свободный кулак непроизвольно сжимается на воздухе, где я чувствую, как по моему зову проявляется теплая оплетка атама. Еще не материальная, но знакомая на ощупь.

— Это-то я понял. Но в чем была цель?

Я поворачиваюсь и смотрю ему прямо в лицо. Черты смазываются, и я забываю его, стоит мне отвернуться.

— Возмездие. Я хотел убить его и пустить на корм миру за то, что он почти выпил Древо Жизни.

Мой голос дрожит от накопившейся злобы. Я не доделал работу! Не поймал эту падлу. Я просто не успел! Скользкая сволочь… ублюдочная лицемерная дрянь. Вечно голодный тентаклевый монстр.

— Подробнее, — приказным тоном просит друг. В нем проснулся рабочий интерес и внимательность.

— Он его обратил! Истощил до лишения сути! А потом воплотил в разумного! – хотелось снова орать и возмущаться, но боль в руке приковывала к месту. – И этого парня он доил как менестреля, слагающего о нем песенки! Песенки, сука! Он жрал его с каждым словом. Кормил и питал собой, а потом слизывал с него все соки.

— С чего ты решил, что это бывшее Древо?

— По роже увидел! – издевательски отвечаю я. – И по фону, естественно! Этот пацан светится не как твой белый меллорн, конечно, но схоже. Я знаю такие случаи. Читал у тебя в архивах. Я провел проверки, сравнил резонанс, даже отследил все его предметы – на парне ничего не фонит, кроме него самого. А когда я обрадовался, понял, кого нашел, то стал копать, почему он таким стал. Так увидел канал оттока к этому паразиту. У них не симбиоз. Я видел. Знаю. Я говорил с парнем. Его мучают кошмары. Он знает Долину! Но его тянет вниз. Представляешь? Это самозародившееся Древо. На нем нет печатей принадлежности!

— И ты решил убить местное божество… Раскормленное на вере. Жадное. Тупое. Голодное.

— Да, я решил. Я знаю, что могу.

Мой ответ твердый и однозначный. Я знаю, как убивать богов. У меня есть нужное оружие, есть навык, я обладаю достаточными знаниями в ритуалистике. В чем я облажался? Что сейчас пошло не так? Ведь я подготовился ко всему…

— Бесспорно. Но ты забыл главное.

Смотрю на друга и вижу, что в его глазах нет иронии. Только тяжелое негодование и сумрачное отношение.

— Защиту мира.

— Я помню про нее…

— Нихера ты не помнишь, раз я вынужден тебя штопать! – тут-то его сорвало. Повысив тон, он начал на меня орать. А я мелочно тихо успокоился, потому что лучше уж пусть он на меня орет, чем говорит с тихой яростью. —  Если б я не пришел?! Если бы тебя не вытащил? Откуда бы я знал, где тебя искать? Ни сообщения, ни сраной записки! Ни маяка. Гребанный сука стыд! Где твои меры предосторожности?! Если б с тобой что случилось?..

— Между прочим, руку порталом отрезал мне ты, а не он… — напомнил я в перерыве, пока он переводил дыхание.

— Лучше я тебе полтела отрежу, а потом запихну в регенератор и на источник на несколько лет, чем какая-то падла запрёт у себя твою душу!

А вот это ввергает меня в шок. Он что, хочет сказать что…

— Запрёт?

Мой друг по-прежнему злится, но его бешенство тихо успокаивается, проходя с высказанными словами. У всех нас шалят нервы. У него они тоже не селебритовые.

— Тема закрытых миров, — ворчливо напоминает друг. — Аналог капкана. Таким мирам и существам-паразитам внутри них неоткуда брать приток новых душ в своем цикле, поэтому они ловят проходящие мимо. Ты везучий придурок, раз он отпускал тебя в прошлые походы. Другой бы не выпустил тебя уже с первого мгновения прохода твоей ноги через портал.

— Но я проверял этот мир. Он не являлся закрытым. Сам факт того, что я спокойно открывал туда порталы и другие маги уходили в смежные кластерные миры говорит о том, что мир не закрыт.

Тончайшая игла с полупрозрачной энергетической нитью так и поблескивает в его умелых руках, пока мне штопают ауру. Кустарный способ, примитивный, но самый действенный. То, что друг расщедрился на эти нити – уже говорит о серьезности моего случая. Да и не нити это, если вспоминать. А тончайшие волосы дриад из Чернолесья. Редкий дар, который нынче сложно заслужить.

— Сам мир не является закрытым, — пояснил друг почти спокойно, успокаивая себя медитативной работой. – Но божество, которое на нем сидит, наделено благодаря своим адептам достаточными полномочиями, чтобы выставить щит мирового класса. Они подарили своему паразиту такую возможность во благо, но он ее пользует в любом удобном для себя случае. Так готов был воспользоваться для тебя. Закрой он границы мира, и даже в случае победы над сущностью, ты бы не вышел оттуда ни тропами, ни порталом. Это был бы тупик, из которого только один выход.

— Какой?

— Сдохнуть…

Мда. А ведь это было почти очевидно.

— Но, даже шею себе свернуть просто так не достаточно, — продолжает он. —  Чтобы выйти из закрытых миров через Круг Перерождения, даже сдыхать надо уметь правильно…

— Как?

Он поднимает взгляд и долго смотрит на меня. В глазах тяжелая досада и какая-то потайная боль. Словно, этим вопросом я переступил какую-то очередную грань, которая переведет меня на иной уровень знаний и ответственности. Или, вероятно, проблем. Сколько раз он просил меня не связываться с закрытыми мирами. А теперь…

— Я научу. Расскажу на примерах. Но прежде, ответь честно на один вопрос.

Игла замерла над кожей, в паре миллиметров не касаясь самой кромки раны. Едва заметные швы блистали сеточкой над развороченным мясом.

— На кой хер ты вообще с этим случаем связался? Мало ли в Мультиверсуме проблем и загибающихся созданий. Почему именно это?!

Я рассчитывал долго думать, но ответ всплыл как-то сам собой. Все дело в схожести. В неуловимом оттенке моего прошлого. Очевидно, но я повелся на то, что задело меня за живое.

— Я боюсь вновь оказаться в клетке. Вновь оказаться обманутым и обращенным в простую питательную батарею. Я знаю, каково это не видеть, когда тебя используют. И потому я считаю себя в праве вытаскивать из золотых клеток тех, кто для них совершено не пригоден.

 

***

 

Я просыпался с трудом с тяжелой головой, полной тумана и остаточного эха старых воспоминаний. Чем дольше пробуждаешься, тем больше шанса запомнить. Главное не смешать с реальность.

Боль, рана в руке, злость, разговор о дереве жизни, закрытые миры, убийства богов…

Что?

Я рывком открыл глаза, судорожно цепляясь за последнюю мысль.

Я убивал… что? Кого?

Память и правильный перевод ассоциаций не подводили. Речь шла именно о том, что я понимал.

Мощные энергетические сущности, порожденные чужими умами и верой, возведенные на престол власти и наделенные силой. Я знаю, как справляться с подобными существами… Я знаю их слабости, знаю их суть, и я знаю оружие, способное их одолеть.

Что же я был такое, раз подобные знания не кажутся для меня чем-то недостижимым и чуждым? Кем я был, раз я считал себя в праве решать, кто из них достоин жизни, а кто – лишь порождение гнилых и алчных умов, которое должно быть вычищено из мира?

Кто я, раз мог судить таких сущностей? И главное – кто был мой наставник и, вероятно, учитель, раз он обещал меня учить… перерождению?

Я сидел в шоке, не зная, где искать новые подсказки. Уверен, что этот сон был продолжением того, что я видел раньше про ритуал. Мне знаком голос этого человека. Я ему доверял во всем. Доверял безмерно. Больше даже, чем сейчас Нексару. Больше даже, чем доверяю себе.

У меня нет сомнений, что эти сны – вспоминания о прошлом. Ни один случайный выверт мозга не придумает столько связной информации, сколько подается в коротком воспоминании. Ни один простой сон не передаст такую боль и уж тем более не повеет запахами. А ведь я помню, как пахнут наклыдываемые чары. Знаю, как щекочет по коже лечебное плетение и как отдает озоном спайка и заращивание ауры.

Я тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Я тут. В игре. Почти обычный пользователь. Лишь немного лучше ощущающий мир. Я не убийца божественных сущностей и не ритуалист мирового класса. Я просто… чувак, который создает, например, рыцарей Смерти.

Гадство…

Это слишком радикально! Слишком много для меня! Слишком… нормально.

А ведь я действительно считаю, что то, что я видел во снах – нормально и правильно. Меня не грызла совесть, я  не страдал чувством вины. Я просто делал свою работу. Учился. Помогал. Выручал тех, кого я считал беззащитными. Разве это плохо? Неужели справедливая помощь и возмездие есть нечто недопустимое?

Я надолго задумался, все так же сидя на кровати под своим балдахином. Это сейчас я трясусь над каждой жертвой, павшей от моего оружия. А что было тогда? Что если погрузиться в память и вытащить больше фактов? С другой стороны, что мне это даст? Только лишь знание или нечто еще?

…А ведь я создавал свой металл тоже по какому-то знакомому образцу прошлого.

Я лег на кровать, крепко зажмурился, сосредоточился, а потом спокойно и расслабленно выдохнул.

Если бежать за памятью по следам, то всегда по свежим.

 

Мягкий шорох нежной ткани, как шепот, ласкает лезвие длинного прямого клинка, лежащего на коленях. Плавное движение течет по кромке, нежно оглаживает дол, и в завершении огибает само острие. Чуть золотистый металл переливается внутренним свечением, тяжелая массивная гарда уже подстроилась под удобный хват моей некрупной руки. Свет затаился в узорах, острых переплетениях металлических перьев на рукояти, а кристалл в основании дремлет умиротворенным белым покоем.

— Не думал, что ты проникся любовью к прямым клинкам, — окликает меня голос от входа в оружейку.

Я снова вижу его, в темной броне, при оружии, почти собранным на новое задание. Рыжие волосы убраны в тугую косу, а ехидный взгляд следит за тем, как я медитативно протираю светоносное оружие.

— Он много знает и многое рассказывает, — флегматично отвечаю я, снова протирая и оглаживая прямое лезвие. – А мне скоро идти к идейному колдуну, который отрекся от догм своего ордена и теперь намеревается возглавить фанатичное братство.

Мой друг хмыкнул и вошел в помещение.  Не долго думая, он проходит как обычно к стене с парными клинками, и после короткой паузы снимает оба оружия с крепежей. Со всей моей любовью к парному оружию, я знаю, что к этим я не прикоснусь никогда. В лучшем случае порежусь. В худшем, психану от их давления на голову и самолично утоплю в лаве.

— Пытаешься уломать его пойти с тобой? – хитро спрашивает друг, кивая на прямой меч.

— Уломать? Нет! Только делюсь своими впечатлениями…

Правда, голос у меня при этих словах елейный и нежный. Я говорю правду, но в ней есть подвох.

— А… Ну делись, — соглашается друг и тонко улыбается. – Еще расскажи, сколько природных магических существ этот твой колдун пустил под нож во имя  «света» и не забудь добавить о созданиях чистого равновесия, которые пострадали от внесенной им дисгармонии.

Меч в моих руках мелко вибрирует и накаляется. Еще недавно плавно текучий свет словно взбурлил в клинке и малыми протуберанцами вырвался наружу.

Я улыбаюсь, потому что древний меч в моих руках наливается злобой. Это то, что мне нужно для его нормальной работы. Еще немного и я добью его мысленно фактами, чтобы Его Святейшество изволил оторвать гарду от подставки и помог в работе.

Мой друг видит это, улыбается и выходит. Парные клинки на его спине пытаются что-то язвить мне в мозг, но по привычке я бросаю им вслед лишь неприличный жест.

 

Дальше. Мне нужно дальше… Это не то. Мне нужно больше фактов про нашу работу. Как бы увидеть глубже? Еще глубже.

 

Глубже…

Мы спускаемся глубже, где каждый шорох может стать последним. Вокруг мертвенная тишина и обманчивая пустота. Темно. Кругом темно и только очертания подземелья дают ориентиры.

Мы идем тихо. След в след. Я за ним, а он в темной броне прокладывает дорогу. Он знает, как пройти. Учит, на что обращать внимание. Я знаю, что путь подземелий – это путь тишины. И я молчу даже в нашем ментальном канале.

Ничто не отвлекает внимание. А чужие движения на периферии бросаются на глаза лучше вспышек света в густом стылом мраке.

На нас нет сложного оружия,  и нет красочных броских чар. Все максимально скрыто и подогнано, чтобы при желании мы могли замереть и слиться даже с местным камнем. Зрение только привыкает распознавать в серых оттенках цвета, но я знаю, что мой друг видит здесь не хуже, чем в обычной реальности. Он часто ходит сюда. Привык.

Он учил, что если в этих местах приходится применять оружие, то значит, дело близко к провалу. Лучший проходимец тот, кто прошел абсолютно незамеченным и получил то, ради чего направлялся. Но мы вошли сюда без конкретной цели. Ради самого похода. И ради того опыта, который я должен получить.

И мы будем убивать. Специально. Чтобы я понял, чего это стоит.

Местные твари поднимают шум, если обнаруживают добычу. На него сбегаются все хищники яруса. Нам немного осталось до первой зоны перевала. Еще чуть пройти эту тихую «детскую» территорию, на которой, если верить словам, у рейдеров происходит основной отсев лохов. Здесь, в катакомбах по-особому любят чужие ошибки. Они позволяют другим, более опытным рейдерам пройти незамеченными, пока местные твари отвлекаются на других.

Хуже и сложнее только те зоны, где всегда царит абсолютная тишина. Туда, как правило, не доходят неудачники, по трупам которых могли бы пройти остальные.

За очередным поворотом гигантского ущелья-пещеры мы выходим к местным тварям. Молчаливые и замершие словно статуи, тела прошлых ходоков, высушенные почти до костей. Не зомби, не нежить, но немертвый каркас, порождение яруса, как страшилка и предупреждение для большинства.

Они очнутся, стоит войти в их поле зрения. Обходить их долго, нужно идти длинным крюком с шансом нарваться на большие проблемы. Друг решается на убийство. Кивает мне для синхронизации и готовности, а потом рывком бросается вперед на первого. Я срываюсь бесшумно ко второму. Когтеподобный клинок на автомате срывается с пояса, руки двигаются сами, по заученному жесту. Я зажимаю существу голову со спины и  быстрым взмахом прорезаю по шее. Вложенные в удар слова непонятной речи обращают действо в ритуал, и вроде бы неубиваемая тварь рассыпается прахом на землю.

Чисто.

Но вдруг, что-то цепляет меня за плечо. Под молниеносной и мертвой хваткой трещит наплечник брони, я слышу первые свистящие звуки воздуха, как вдох, перед яростным воем…

В страхе сжимаю ментальную связку с другом.

«Сэн!…»

Его метательная игла пролетает мимо моих глаз и точно попадает в голову твари. Я зажимаю рот, сдерживая судорожное дыхание, а немертвое создание рассыпается горстями и беззвучно оседает прахом.

Вокруг по-прежнему стояла умиротворенная тишина.

Я успокаиваю дыхание и смотрю на друга. Он недоволен моей паникой. Укоризненно молча качает головой, после чего наклоняется, подбирает иглу и кивает мне идти дальше. Разбор ошибок останется на потом.

 

Имя. Я почти вспомнил его имя. Оно странное, неправильное. Какое-то радикально не типичное. Чуть грубое, злое, и словно ядовитое. Такое имя не дают с рождения, а если дают, то оно определяет судьбу. Нет… Он не из тех, кто следует своим предназначениям и судьбе. Он скорее сам заслужил себе это имя. Его дали за характер и особые заслуги. Но какие…?

На это память отзывалась глухой пустотой.

Значит все. Я свернул с верной колеи.

Пытался утонуть вновь в остатках воспоминаний, но мозг словно сдался и посылал меня упорным молчанием. Хрен тебе, хозяин, терпи до следующего раза, страдай и гадай, как и что там было на самом деле.

Я вновь открыл глаза и уставился в потолок. Зачем я вообще пытаюсь так цепляться за прошлое? Не все ли равно, что там было, раз этого уже нет? Подумаешь, сон, эхо ушедшей жизни. А может и вовсе слишком красочное воображение? Что мне даст зацепка на имена и подробности, если я живу сейчас здесь, спустя много лет, когда все, кого я знал, наверняка давно переродились.

Не умерли… Именно переродились.

Стойкое чувство правильности не покидало меня и настойчиво направляло мысль в единственно верное русло. Я знаю, что смерть это всего лишь стадия перезагрузки жизненного пути. Я уверен, что нормальные души всегда отправляются на перерождение. И я почему-то привык относиться к разумным так, словно знаю ценность каждой отдельной их жизни и душе. Ведь я не цепляюсь за личности и не страдаю по ушедшим знакомым. Печально, что время разнесло нас, но… я грущу по ним не больше, чем по навечно уехавшим в другую страну.

Мне никогда не приходилось в этой жизни интересоваться теориями эзотерики и принятыми верояваниями. Я жил сугубо приземленной жизнью, зная только дом, работу, творчество и немного компьютерных игр. Откуда тогда у меня, простого бесперспективного неудачника художника четкие знания по перерождениям?

Да вот, наверное, оттуда, откуда у меня растет стойкая, неубиваемая жадность на воспоминания. Я знаю, что память надо беречь. Ее надо собирать, накапливать, систематизировать. Потому что без памяти о прошлом я – это всего лишь нынешний я – обыкновенный лох, каких множество, попавших в игру по своей воле. Да, нам приятно считать себя победителями, отвоевавшими себе свободу, но то, в какие условия мы поставили здесь сами себя, не делает нам чести.

Сейчас я обыкновенный трусливый придурок, которого поставили на высокую должность и вручили пульт от реальности. Я мыслю старыми категориями, жалею народ, боюсь вымазаться даже в игровой нарисованной крови, и словно опасаюсь переступить некую грань. Я считаю себя справедливым, но по факту я опасаюсь лишить кого-нибудь жизни. Почему? Ведь они переродятся, не так ли?..

Мне страшно. Тупо страшно взять на себя ответственность и решить дело за других. Это Эрхаз уже привык убивать. Это его задача получать право победителя над очередным игроком, но не моя!

Неужели мне страшно даже просто вынести приговор?

А как бы я поступил раньше? Будучи тем, кто ходил в рейды и карал колдунов?

Ответ пришел не воспоминаниями, но четким осознанием. Фактами, которые напомнили, как трещало мое мировоззрение раньше.

Я помню первую и последнюю боль в сознании, когда я слышал пронзительный душераздирающий вопль незнакомого рейдера, которого живьем терзали твари катакомб. Это он позволил мне проскочить дальше и выжить. Благодаря его агонии я спасся сам. Но так погибли остатки жалости к ходокам. Оголяя благодарность.

Я помню колья с намотанными на них кишками и нанизанными телами, которыми украшал свой двор величайший магистр темной магии. Ни один его дар и талант не перевесил в моих глазах то, что он творил с другим магически активным населением. Я хладнокровно убил его, зарезав как скотину, замарав его чувство эстетики к собственной смерти. Как-то так во мне погибала лишняя злость.

Я помню, как попав в лагерь раненных солдат, я мог усыпить и украсть одну зачуханную медсестру, которая старалась из последних сил над умирающими. Я мог бы исцелить их всех, но вместо этого увел их последнюю надежду и свет. Мне нужна была эта девка? Нет. Но я знал, что спасать абсолютно всех – бесполезно. Это войско вновь начнет тупую резню за идею. Не сейчас, но позже они погубят своего единственного светлого целителя, которого не достойны. Поэтому я украл у них юное чудо и привел жить туда, где ее дар разовьют, и она без угрозы для своей жизни спасет еще больше народа.

Так погибала моя жалость к обреченным.

Что я, как не набор памяти о себе? Мы то, что о себе помним, не так ли? Тогда каков я на самом деле, если я помню все это?

Что меня ограничивает от себя-прошлого?

Ничего.

Только страхи и мнимое бессилие, из-за которого я пытаюсь брать на себя больше чужих проблем. Для чего я решаю все эти задачи по мирному соглашению? Ради кого я пытаюсь безрезультатно изменить народ? Ради них? Не смешно. Тогда ради себя? Оправдывая свое бессилие перед совестью и растрачивая нервы, чтобы в итоге явился или Нейан, или Эрхаз и просто перечеркнули мою работу.

Я никогда не страдал гуманностью, так какого хера я потакаю своим страхам и тупости сейчас?

Сев на кровати, я уставился на руки, словно рассчитывал увидеть в них нечто новое. Сжав ладонь, я призвал свой бессменный атам из бус. Если таковы правила игры, что мне здесь не нужно убивать, тогда я всего лишь буду делать это чужими руками. Мне не нужна кровь на клинке, чтобы расправляться с идиотами и мразями. Но если уж мне вручили пульт реальности, то я воспользуюсь всей широтой его функционала.

Мне ведь сказано было разбирать каждого игрока и оценивать его жизнь? Этим я и займусь. А когда, как не перед страхом смерти, каждый готов заплатить за себя наивысшую цену?

 

***

 

Сегодняшний день начался с подслушанного скандала.

Я застал Нейана в коридоре, по пути к тактическому залу, где его перехватил один незнакомый мне игрок.

— …Я же четко давал характеристику и указания! Неужели это было так сложно запомнить!? – не стесняясь, орал на Нейана высокий, статный мужчина с декоративной модной бородкой, одетый под средневеково фэнтазийный королевский манер.

— Решения Мастера не обсуждаются, — пытался спокойно отвечать мой напарник. – Я не могу повлиять…

— А кто может? Кто, как не ты?! Ты ведь назначаешь меры! И я тебе говорил про властителя.

Нейан старался не вжиматься в стену, но под напирающим давлением игрока ему было не легко держаться.

— Я все помню, Хасс, но Мастер…

— К даккару Мастера! Ты мог хотя бы предупредить самого Нранавара!

— Я не…

— Че у вас происходит? – спросил я не самым вежливым образом, заодно привлекая внимание.

— О, наш новый модератор… — тут же заинтересованно переключился игрок.

— Сорин, хорошо, что ты здесь, — благожелательно, но в то же время напряженно отозвался Нейан. —  Подмени меня сейчас, я должен отъехать.

Это как он деликатно высказал просьбу свалить в тактический зал и не вмешиваться.

— Нейан, наша беседа еще не окончена, — настойчиво с давлением напомнил мужчина.

— Наша беседа не имеет смысла, потому что…

— Ваше бессилие губит уже не первый десяток хороших людей!

Кажется, я начинаю понимать суть происходящего… И Нейан не хочет, чтобы я во все это влезал и вмешивался. Резонно. Я ведь не в курсе, что это за мужик, в каком он праве, кто в ситуации лоханулся. Может, сам Нейан облажался, и он не хочет, чтобы я это узнал.

Но хочу ли я влезать в их дела, вот в чем вопрос?

Самое интересное, что да, я хочу понять, что творится в этом питомнике, и так называемые «вассалы» давно маячат у меня в поле видимости. А Нейан, как подобает хорошему и совестливому напарнику и наставнику, упорно отворачивает от меня нежеланные проблемы.

Это было бы мило, если б я сам не хотел узнать мнение других обитателей цитадели.

— Парни, я считаю, что ваш спор не имеет смысла, — мягко встрял я в беседу. – Если Мастер уже принял решение, то его не обратить. В крайнем случае, Хасс, верно?… – уточнил я имя, и мужчина кивнул, — если вы так желаете высказать свое возмущение, то вам следует напрямую обратить его к нашему Мастеру.

Я постарался улыбнуться как можно более вежливо и наивно. Действительно, что такого? Я ведь фактически предложил ему наорать точно так же в лицо Эрхазу. С другой стороны, а почему бы и нет? Я б за этим с интересом понаблюдал.

Мужчина хотел что-то ответить, но передумал, вздохнул и иронично улыбнулся.

— Боюсь, что ваш совет, Сорин, не уместен в моем случае. Наш Мастер четко обозначил границы общения и вряд ли согласится потратить свое время на выслушивание моих бестолковых возмущений.

— Я рад, что вы осознаете ценность своих слов, — кивнул я, на что мигом получил укоризненный взгляд от Нейана  и чуть поблекшую улыбку от Хасса.

— Сорин, я могу рассчитывать на твою помощь? – напомнил напарник.

— Да, ты можешь ехать. Я подменю, — согласился я. – И даже готов защитить тебя от нападок.

— Да что вы, Сорин, мы всего лишь беседовали, — миролюбиво улыбнулся Хасс.

Конечно, я так и поверил.

— Рин, — у напарника вновь проскочили укоризненные нотки.

— Ней, — я упрямо посмотрел ему в глаза. Ну, пойми ж ты, красавчик, что вечно ты меня не убережешь от них. Или уже мне прямым текстом просить тебя свалить по своим делам?

— …Не задерживайся, — все-таки с трудом сдался Нейан. — Дел много.

Конечно же, он понимал, что если кому-то из вассалов приспичит, то меня подловят на разговор даже в ближайшем коридоре. А совсем находчивые и умные просто разузнают о моей привычке обедать и сами нагрянут в столовую. Это тупо беречь меня от общения.  Но мой напарник хотя бы понял уже за первые дни, что я не просто ватный мямля с протраханными козьим блеянием мозгами, а если надо, могу отстаивать свое мнение. Как сейчас.

Пасовал я только перед Эрхазом. И то, по личным причинам, которые мой ботаник еще не понял.

— Не задержусь, — успокоил я его.

Нейан еще постоял некоторое время, словно ожидая, что мы можем начать перепалку прямо при нем, а потом буркнул прощание под нос и свалил, ускоряя шаг. Видимо, и впрямь торопился, а его неудачно поймали по пути к флаеру. Надо бы проверить личные сообщения. Вдруг он писал мне о планах с утра, а я заспался и не заметил.

Глянув дежурно на коммуникатор, увидел входящее сообщение. Пробежал быстро взглядом и успокоился. Никаких внеплановых побегов. Нейан, правда, собирался уехать на осмотр новых присоединенных островов.

— Итак, могу я поинтересоваться сутью вашей проблемы? – спросил я мужчину, вежливо улыбаясь.

— Не думал, что при таком обилии дел, вы решите уделить мне внимание, — колко отозвался игрок, но видя, что я не изменился в лице, сменил настрой. – Для начала все же позвольте представиться. Хасаан. Лорд Синевала. Юго-восточный береговой край.

— Сорин. Чамшир Урсума. С перевала Поющих ветров, — ответил я, с легким кивком. – Если вам, конечно, знакомо это название.

— Я начитан, — задумчиво ответил Хассаан. – Многие писали про перевал и не советовали его преодолевать.

Форумы беженцев… Откуда бы ему еще начитаться.

— Да, там обычно штормит, — скромно сказал я.

— Не промерзали? Во время метели, – с улыбкой спросил он.

— Нет. Козы хорошо греют.

Обожаю смотреть эти рожи, полные буйной фантазии, осознания и ахреневания. Самое забавное, что редко кто переспрашивает понятое!

— Я полагаю, их шкуры и мех, — сказал мужчина.

— И они тоже.

Хасс озадаченно кашлянул.

— Простите, я вернулся в цитадель только вчера, и у меня еще не было времени с вами нормально познакомиться.

— Ничего страшного, — отмахнулся я. – У других вассалов нашего Мастера тоже нет времени со мной нормально познакомиться.

— За всю неделю? – изумился он.

Я кивнул. А он все-таки наслышан про дела в цитадели. И либо имеет здесь хороших информаторов, либо друзей.

— За всю неделю.

— Это наш модератор так занял вас работой или все жители цитадели стали резко невежественны по отношению к новым коллегам?

Что бы ему такое ответить, чтобы прозвучало наиболее выгодно в мою пользу?

— Я изучал окрестности, и так получилось, что редко пересекался с игроками. Может, меня искали, не знаю. Пару раз со мной пытались говорить в коридоре, но не вовремя. Я спешил.

— Какая незадача… — похоже, он был, и правда, огорчен попытками народа. – Знал бы я, когда у вас появится свободное время, чтобы нормально познакомиться.

— Вечером. После девяти. Я люблю отдыхать в столовой. А пока у вас есть полчаса, чтобы рассказать мне о своей проблеме.

Мужик оживился, услышав приглашение, и повел рукой, предлагая пройтись и проводить меня не спеша до рабочего зала.

 — Не хотел бы я вас напрягать своими делами но, так вышло, что подобная проблема стала возникать довольно… часто.

Я внимательно слушал, пока не перебивая. Мне интересно, что он мог сказать и насколько готов был расщедриться на правду. Потом я узнаю, что думает о сказанном сам Нейан. Если повезет, спрошу еще и Эрхаза.

Если…

— Видите ли, Сорин, все мы имеем своих друзей, и у каждого друга есть тоже свое число верных и приятных знакомых. Так складывалась ситуация, что онлайн знакомства редко сводили территориальных соседей, и все наши лучшие друзья редко разделяли с нами границы, – с такой манерой речи Хасса даже приятно было слушать. Либо он успешно набрался где-то по старым книгам, либо наслушался разговоров в среде аристократов. – Потому, чтобы обезопасить наших знакомых от лавины Востока многие из нас поначалу озаботились написать им предупредительные письма. Но… наш Мастер категорически запретил все внешнее сообщение с миром.

Если б он сделал трагичное лицо, я б брезгливо отнесся к его театральной игре, но… мужик даже порадовал, сменив спокойствие на тихую злость.

— Возможно, вы уже столкнулись с этим, Сорин, и я зря лишний раз распинаюсь. Возможно, у вас тоже есть друзья, которых вы хотите защитить. Не знаю, какие допуски и правила существуют для модераторов, но мы, в отличие от вас, не имеем даже права выйти за границы империи и лично, по приезду оповестить близких.

А вот это уже нечто новое. Не знал, что для местных игроков существуют такие порядки. Хотя с чего бы мне знать, если я не интересуюсь соседями и вечно жил у себя в пещере с Нексом, Йона и остальными.

Хотя… воспоминания о близких и невозможность навестить их в любой момент тоже мелкой болью отозвалось в душе.

— Похоже, вам тоже знакомо это чувство, не так ли, — отметил тихо Хасс, внимательно следя за мной. – Никаких поездок. Никакой исходящей информации. Никакого права предупредить и успокоить. Даже о том, что мы здесь внутри империи живы и в безопасности. Все мы кого-то потеряли, придя сюда.

Я покосился на Хасса и старательно скрыл свое выражение лица. Но, кажется, этот тип интереснее и проницательнее, чем я думал сначала.

— К чему вы клоните? – спросил я, как можно спокойнее.

Интересно, разрешит ли мне Эрхаз выехать в свой город, если я попрошу? А отправить сообщение? Я так замотался за время в цитадели, что вечерами просто падал без сил, и никак не мог собраться и написать Нексару.

— К тому, что нашей единственной возможностью хоть как-то обезопасить друзей стали вы, модераторы, — любезно ответил Хасс. – Только вам мы можем указать на ценных игроков. Только вы можете выслушать и принять меры, чтобы склонить нашего Мастера к помилованию. Все игроки, так или иначе, ценны. Во всех можно найти пользу. Ну а вред… это такое относительное понятие. Все мы не без изъянов.

В его словах была истина. Что ни говори, а в этом он прав. Пользу можно найти во всех. Но… стоит ли?

Да, я могу понять, к чему он клонит. К тому, что я теперь стал им тоже нужен. Как надежда. И инструмент воздействия на Мастера. Другое дело, что со мной это не проканает.

— Скажите, Сорин, как сильно окрепла бы империя Востока, если бы вслед за нами к ней примкнули наши доверенные лица? Друзья. Братья. Сестры. Или спутники по жизни, разлученные тысячами километров игровых серверов.

Подлый прием. Естественно он знает ответ, но ему нужно заставить меня думать. Надо, наконец, написать Нексару. Поговорить  с ним. А если получится, уговорить Эрхаза на встречу.

— Она бы могла сильно окрепнуть, — ответил я.

— Да, могла бы, — невзрачно отозвался Хасс. – Но она такой не станет. Не сейчас. Не при таких порядках, установленных Мастером.

— Кто для вас был тот игрок, о котором вы просили Нейана? – я решил пойти вопросом в лоб.

— Властитель Нранавар?- переспросил Хасс и махнул рукой. – Неплохой друг и помощник, который спонсировал меня на начальных стадиях игры. Я давно просил Нейана присмотреть за ним и уговорить Мастера прибрать его в наши ряды. Нранавар обладает огромными запасами продовольствия и ресурсов, он давно на сервере. Щедр, целеустремлен, любит активное развитие и давно заскучал. Он бы хорошо вошел в наше общество.

— Но Мастер приказал казнить Нранавара, верно? – уточнил я.

Не бывает все так просто. Эрхазу с его позицией плевать на привязанности игроков друг к другу. Он оценивает каждого в отдельности.

А если подумать…хорошо ли это? Или плохо?

— Мастер захватил его земли, Нранавар признал его победу, но, видится, нашему главе этого было не достаточно и мой друг пропал из списка онлайн игроков. Я полагаю, что либо он привезен в цитадель, где его аккаунт не доступен, либо…

Хасс бессильно пожал плечами.

Жаль я не могу незаметно и быстро докопаться до списков и проверить точные данные вот так на ходу. Гребанные особенности восприятия. Мне надо копаться в коммуникаторе. Может, изобрести себе контактные линзы с мнемодатчиком?

— У вас еще есть кто-то, кого вы бы желали… спасти? – спросил я, за очередным поворотом коридора уже видя дверь тактического зала.

— У меня лично? – чуть изумился Хасс. – Да, конечно. За все время игры я обзаводился большим количеством связей, понимая, что выжить в одиночку достаточно проблематично. И меня это часто спасало. Я не из тех, кто довольствуется изоляцией  и контачит только с вынужденными соседями. У меня большой список ценных игроков.

— Где они все территориально?

— Дальше на западе и несколько на юге. Это мне не повезло, и я был закинут слишком далеко на восток.

— То есть, вы можете дать мне этот список, чтобы я изучил кандидатов.

Что я делаю и какого хрена ввязываюсь? Мне что, дел мало?

С другой стороны, почему нет? Тут два варианта. Либо я полностью становлюсь на сторону Эрхаза, и меня начинают ненавидеть его вассалы, либо я верчусь на оба фронта и поднимаю репутацию… у обеих фракций. Дурдом. Но так оно и есть. Мне выгодно заполучить доверие хотя бы одного игрока, не состоящего на вершине власти, чтобы быть в курсе дел, творящихся в тылу. Таково основное правило управленца. Главное беречь тыл. И знать, что против тебя готовят.

— Да, я могу скинуть вам этот список прямо сейчас.

— Прекрасно. Отправляйте. А я гляну по возможности сегодня в перерывах.

— Это не к спеху. По моим подсчетам империя докатится до границы следующего ближайшего моего знакомого через две недели.

Хорошее у него «не к спеху». У меня последняя неделя пролетела, как час.

— …правда, в списке только мои пожелания, – добавил Хасс, остановившись. Видимо дальше он провожать не намерен. – А нас в цитадели около трех десятков. И у каждого есть свои избранники.

— Вот чтоб мне не ходить и не опрашивать каждого подряд, было бы здорово, чтобы кто-то один вручил общий список, — ворчливо заявил я, представив себе этот каламбур.

— К вечеру я вам его предоставлю, — быстро понял намек Хасс.

Я кивнул. Пусть тоже поработает.

— В таком случае, мы продолжим наш разговор вечером.

Мужчина кивнул и доброжелательно смотрел на прощание. А я, дабы больше не задерживаться, поспешил в тактический зал. От разговора у меня остались смешанные впечатления, и мне требовалось вдумчиво разложить все по полочкам, чтобы разобраться и подготовиться к вечернему общению.

 

***

 

Первое что я попытался сделать по приходу в тактический зал – это написать своему главкому. Быстро настрочил послание, успокоил, что у меня все хорошо, выбрал адрес и… сообщение зависло на отправке. Как так?! Я попробовал снова и снова, и через сервера зала, но все варианты исходящих сообщений были попросту блокированы.

Сперва это вызвало отчаяние. Потом разочарование. Потом я попробовал еще несколько методов, но результат оставался прежним. Связь была просто глуха.

Тогда я обозлился уже на Эрхаза. Но достать его по личному каналу тоже было в данный момент невозможно. Он находился вне империи. Признаюсь, тогда я психанул и попытался заняться работой, но процесс не шел. Я нашел интереса ради досье Нранавара, почитал характеристику и не увидел ничего криминального. В общем-то и положительного я тоже не нашел. Обычный среднестатистический игрок, без говна на территории и явных проблем. Разве что держал ближайших соседей в кулаке и поначалу спонсировал войнушки других игроков. По фану.

Не знаю, по какому принципу Эрхаз принимает свои решения. Чем он руководствуется? Почему тот же Хасс находится в цитадели? Вопросы все копятся и копятся, а у меня крепнет мнение, что рассчитывать на личную встречу я с каждым разом могу все меньше.

Ничего. Даже если Нейан будет на следующем совещании, он не помешает мне задать столь важные вопросы.

Работа шла плохо. Но я справлялся, как мог. Вел распределение ресурсов, вникал в транспортную сеть, корректировал дороги, где это было необходимо, и пытался вникнуть в настроение населения по зонам. Где-то вместо предполагаемого города пролегал голый ландшафт, и, поминая слова Эрхаза, я решил, что вероятно он зачищал там земли вместе с населением. Любопытно, за что.

Архивов на сей счет не осталось. По возможности, хорошо бы спросить, за что целые города подвергаются зачистке, чтобы самому впредь делать выбор. Не может же Эрхаз быть настолько жесток и непрактичен, чтобы следовать сиюминутному порыву и руководствоваться одним лишь своим «не нравится».

К вечеру я был уже изрядно уставший, отчасти морально подавленный. Ни Нейан, ни Эрхаз в цитадели так и не появились, и я не знал, как долго может продлиться их отсутствие. Для Мастера вообще перемещения не составляют труда, и он мог отбыть на неделю на новые переговоры с соседями. А Нейан на мои вопросы и так не ответит.

Потому, когда время подошло к назначенному часу, я встретился с Хассом будучи угрюмым и не в лучшем настроении. Вдобавок ко всему я хотел жрать.

— Изнуряющая работа? – спросил Хасс, встретив меня на пересечении коридоров, неподалеку от лифта.

Я только бросил на него хмурый взгляд. Это он так издевается, да?

— Понимаю, — кивнул он, и пригласил последовать за собой. – Позвольте угостить вас деликатесами с моих краев? Я слышал, вы любите пробовать новые блюда.

Слышал он, как же. Специально, поди, поинтересовался у тех, кто пытался поймать меня раньше.

В любом случае отказывать я не стал, и позволил повести себя по новому маршруту.

— Должно быть, вы интересовались данными по старым зачисткам, — сказал Хасс ни с того ни с сего. – Я бы поинтересовался на вашем месте. Полагаю, вы ничего не нашли, и оттого пребываете не в лучшем состоянии духа.

— Я пребываю в таком состоянии еще и оттого, что устал, — буркнул я.

— Бесспорно. Но отсутствие объяснений все равно напрягает.

Вот ведь змей… И ведь умудряется еще понимать меня правильно.

— Да, напрягает. Может, у вас они есть?

Я недружелюбно посмотрел на Хасса, но тот улыбнулся и пожал плечами, словно ждал подобного вопроса.

Между тем, мы добрались до лифта, и игрок набрал на клавиатуре нужный сектор.

— Не думаю, что мои соображения можно назвать объяснениями подобных зачисток, — сказал Хасс. – Скорее домыслами. У всех они есть.

— И вы не боитесь их обсуждать в стенах цитадели? – скептически спросил я, помня, как тот же интендант сливал мне слухи.

— Поначалу боялись, — признался Хасс, пока лифт вез нас в нужное место. – Но ведь за сожаления о загубленном голову не снимают.

И он улыбнулся тоненько и ядовито, понимая, что мы оба знаем, о чем идет речь.

Мы ехали не долго. Пока я размышлял о том, как воспринимать его слова и чем мне это обернется, лифт остановился на нужном этаже и распахнул свои двери. Хасс первым вышел вперед и торжественно-хозяйским жестом окинул помещение.

— Добро пожаловать в мой сектор.

Однако… красиво. Если бы я не знал, что мы находимся все в той же цитадели, я бы решил, что мы оказались в другом месте. Здесь все было иначе. Никаких голых серых стен – все отделано либо приятной глазу мраморной древесиной, либо светлым камнем. Ковры и гобелены добавляли уюта. Высокие окна были обрамлены приятными, не тяжелыми шторами. Люстры под потолком светили домашним желтоватым оттенком. Все в целом, начиная с самого холла было как-то на редкость богато, но не вычурно и уютно. Без лишней дворцовой пошлости и рюшечек, без узорчиков, от которых рябит в глазах. Теплые оттенки превалировали в интерьере, а холодные тона пышных растений лишь оттеняли и разбавляли общую гамму «домашности». И если таков был пока только холл, то какова же сама жилая зона?

— Как видите, Сорин, я живу в цитадели уже довольно давно и с позволения Мастера немного украсил свой быт.

Интересно, это я такой скромный всего лишь с одной комнатой или он такой наглый, что выпросил целый сектор?

— У нас здесь с несколькими игроками своя небольшая общая зона, — словно отвечая на мою удивленную рожу, ответил Хасс. – Мы часто совместно проводим время и любим приглашать других на наши собрания. Поэтому гостевые залы оформлены достаточно комфортно.

С видом хозяина он провел меня в гостиную с пышными короткими диванчиками и удобными округлыми столами. Вопреки моим ожиданиям, в оформлении не было густой тяжести и дворцовой пресыщенности. Все выдержано в комфортном стиле и зонировано с помощью висящих с потолка штор. Мне даже начинало нравиться находиться в подобном антураже.

— Присаживайтесь, где вам угодно.

— Можно на «ты», — сказал я, выбрав место на диване спиной к стене и лицом к выходу.

— Как скажешь, — учтиво улыбнулся Хасс и пристроился за столом чуть сбоку. – Сейчас моя прислуга подаст еду.

У него еще и прислуга своя тут есть…

В гостиной показались две миловидные девушки в аккуратных рабочих платьях. Юбки чуть ниже колен, туфельки на низком каблучке, светлые блузки и, как полагается, лишь пара расстегнутых на шее пуговиц. Никакой вызывающей пошлятины, и никакой чопорности.

Я попытался что-то особое разглядеть в их лицах, но нет, девушки просто делали свою работу. Одна разложила перед нами столовые приборы, другая поднесла стаканы и графин с соком.

Естественно это были игровые мобы и никак иначе. Хорошие, качественные, давно обладающие полноценной личностью, но просто не стремящиеся это показывать. Как я это понял? Не знаю.  По действиям, наверное. По мелким взглядам на нас, по движению рук, по тому, как обе коротко переглянулись, уходя обратно в подсобное помещение. Интересно, а такие как они вообще пересекаются с эрхазовой прислугой цитадели?

— Итак, могу ли я спросить, что тебя так расстроило в том, что ты узнал о территории империи? – спросил Хасс, выжидающе сложа руки и подперев ими подбородок.

— Не расстроило.

— Шокировало?

— Изумило.

Хасс оценивающе покачал головой.

— Допустим. Так что же тебя изумило?

— Наличие полностью зачищенных территорий. Ни городов, ни старых дорог, даже местами выровненный ландшафт.

— А… это, — Хасс склонил голову, опустил глаза, и как раз в это время в гостиную вновь зашли служанки, на сей раз с подносами еды.

Перед нами поставили полные тарелки и несколько типов салата. Запах от блюд мне понравился сразу же. Чуть пряно, с фруктовым ароматом и травами. Много ореховых добавок и цельных ягод. Интересное решение с мясным блюдом.

— Я позволил себе забрать в игру излюбленные рецепты нашей семьи, — сказал Хасс на то, как я изучал и принюхивался к угощениям. – У нас была большая семья, и эксперименты с продуктами поощрялись. Лучшие собирались в книгу и использовались по праздникам.

— Хасс, если не секрет, что тебя заставило перейти в игру? – спросил я без особой надежды на ответ.

Девушки удалились из гостиной, а игрок охотно взялся за столовые приборы. Показалось, или на его лице мелькнула старая тоска?

— Нет, не секрет. Всего лишь случайность. Я не знал про особенности программы.

— Не знал?! – даже удивился я. – Весь мир одно время только и твердил об этом.

— Нас в семье ограничивали от тлетворного воздействия средств массовой информации, дабы мы больше уделяли времени обучению. Эта игра тоже когда-то была у нас частью обучения. Родители считали, что подобная площадка неплохо способна развить умение управлять массами.

— Да, бесспорно…

Я взялся за приборы и задумчиво принялся за еду. Правда, за размышлениями первое впечатление от вкуса у меня потерялось. Слишком сильно меня настораживали и грузили подобные разговоры. По всему выходило, что Хасс раньше мог быть кем-то из «золотой молодежи», богатеньких сыновей при влиятельных родителях. Не похоже, чтобы он отзывался о старой жизни плохо, но удивительно, что его увлечения не остановили при первых же проблемах с игрой.

Еда была вкусной, бесспорно, иной нежели у Харнау в столовой. Но это не удивительно. Не могу сказать, что вкуснее, как невозможно сравнивать две разные национальные кухни. Но если б я щас думал только о еде!

Все манеры Хасса меня напрягали, но я не понимал чем. Слова напрягали еще больше. Особенно я начинал заводиться и беситься на то, что мне хотелось ему верить во всем. Верить в прошлое, верить в настоящее, верить…

— Мы говорили о пустырях, — напомнил я.

— Верно. Зачищенные территории, — он не спеша колупался в еде, растягивая удовольствие. – Иногда наш Мастер слишком резок даже в отношении граждан. И если мы можем понять случаи явных забастовок или… случаи, когда граждане слишком не вписываются в империю, то мы не можем объяснить зачистки некоторых обычных городов.

— Например? Каких городов? Чем примечательны, чем обычны, чем занимались?

— Как много вопросов, — хмыкнул Хасс. – Хорошо, вот пример. Неподалеку отсюда за Лавовой грядой находился город, который поначалу не вызывал у Мастера интереса. Местный народ жил тихо, несмотря на то, что их правителя казнили. Горожане занимались работой, вели хозяйство, мужчины строили великолепные дома. Но потом… наш Мастер нагрянул в столицу, а на следующий день приказал своему Легиону уничтожить весь тот регион. Причина? Он ее не оглашал. Какой-либо суд или высказанный ультиматум? Нет, не было и в помине. Он просто счел их недостойными существования.

— Любопытно.

— Уверен, ты не найдешь архивных данных. Я уже спрашивал Нейана о подобном. Единственный, кто может дать ответ – это сам Мастер. Ты можешь попытаться его спросить. Вдруг получишь ответ.

— А какие еще примеры ты помнишь? Этот пока не очевидный, — спросил я, накладывая дополнительную порцию салата.

— Еще был в свое время роскошный подводный город, куда многие игроки любили прибывать на экскурсии. Хозяин города создавал его под вдохновением какого-то одного культового фильма и потом расширял, возводя тематичные ярусы по разным фандомам. Многие любили то произведение искусства. Я лично считал, что город был достоин внимания, и являлся достижением игрового строительства.

— И что же с ним случилось?

Хасс печально улыбнулся и пожал плечами.

— Он был уничтожен Мастером. Так же на следующий день после его визита.

— И так же без видимой причины?

Игрок кивнул. А я опустил ложку.

— Но ведь просто так не бывает, — задумался я. – Должен быть какой-то повод. Или разница в менталитете, или непригодная промышленность. Идейные граждане, потайная деятельность.

— Все это купируется точечным воздействием Легионов, — отмахнулся Хасс. – В крайнем случае, можно заменить население, но сохранить постройки. Мастер мог сохранить столицу как памятник архитектуры и сменить людей.

— Видимо не все так легко.

— А уничтожать город легко? – резко ответил Хасс. – Стирать то, на что были потрачены годы усердного труда. Это легко?

— Да, легко. Требуется лишь… одна кнопка.

— Так почему бы не создать такую же одну кнопку, которая возводила бы гениальные творения?  — Хасс явно завелся и говорил с возмущением, чуть повысив голос. – Почему уничтожение выбирается всегда, если территория нуждается хоть в малейшем исправлении? Я знал целый регион, который был стерт с лица мира только за то, что их техника работала на кристаллах соседнего острова! Почему? Почему бы не создать дополнительные источники зарождения подобных кристаллов? Почему, если поддержание жизни на территории требует чуть больших сил, чем простое внимание, то земля уничтожается?

— Должны быть причины…

— Их нет! Все элементарно, Сорин. Ни одна причина не оправдывает таких действий. У нас достаточно народа, который мог бы заняться переделкой неугодных городов. В конце концов, зачем тогда Мастер вообще что-то сохраняет? Уничтожал бы всё. Зачем тратить силы на содержание и управление такой массой?

Похоже, Хасса действительно несло, хотя он до сих пор внимательно подбирал слова.

— Вот ты, Сорин, разве уничтожил бы памятник архитектуры, которым любили восторгаться сотни других игроков?

Я ответил сразу, не задумываясь.

— Нет.

— Вот видишь. В тебе есть это чувство прекрасного, которое присуще каждому нормальному человеку. Ты в состоянии оценить красоту, которая таится в человеческом творчестве. Ни один местный моб не в состоянии сотворить великолепие, подобно людскому разуму. Все эти блюда, все картины, барельефы, города, созданные руками местных мастеров – лишь отражение некогда внесенных в игру примеров. Не более, чем комбинация некогда сформированных произведений.  В то время как города и всю игру создавали таланты. Творческие личности! Тысячи художников провалились в игру и стали жертвой Мастера. Еще столько же моделлеров, писателей, музыкантов, просто обычных хороших ребят! Толпы народа гибнут по прихоти всего лишь одного человека.

— К чему ты клонишь? – насторожился я, слыша такой порыв.

— Я? – тут же сдулся Хасс и доброжелательно улыбнулся. – Ни к чему. Лишь к тому, что с каждым новым месяцем наш Мастер все больше затягивает гайки. А вы с Нейаном в состоянии достучаться до его разума.

— Это не так, решение Мастера неоспо…

— А вы попробуйте, — надавил Хасс. —  Убедите, уговорите, упросите. Сделайте хоть раз успешную попытку.

— Боюсь, что если мы будем спорить с ним обо всем, то можем лишиться своей должности. Нас нанимали не убеждать, а исполнять.

— Вас нанимали советовать. Будь Мастеру так нужны всего лишь простые исполнители, он бы ограничился мобами. У него огромная армия собственного Легиона и еще больше сил, преданно перешедших под его руку. Не думай, что в его распоряжении только те летающие корабли. У него есть и конница, и пехота, и артиллерия, и своя гильдия магов. Все они работают в разных регионах, но иногда случается, что Мастер открывает для своих дополнительных сил порталы. Тогда иноземные войска приходят по зову. Сорин, вы с Нейаном люди. Вы должны беречь других людей. Никто кроме вас не попросит за игроков.

— А вы? Как же другие игроки? Или ты считаешь, что только мы должны брать на себя всю сложность убеждения?

Напористость Хасса была мне понятна, он боялся за очевидные вещи. Мне не с чем о нем спорить. Даже если говорить о творчестве и возможности создавать произведения искусства руками местных персонажей. Есть уникальные творцы и архитекторы. Тот же Йона, или Сахри и Киас. Но в общей массе народ пока все равно копирует людское мастерство. А с другой стороны…что такое произведение искусства, как не комбинация того, что уже когда-то существовало?

— Мы поддержим вас, бесспорно, — кивнул Хасс. – Но нам сложнее начать и уж тем более почти невозможно попасть на встречу.

— Кстати почему? Разве Мастер не устраивает с вами собраний? – изумился я.

— Нет. Иногда он приглашает нас с собой на особые выезды, как свиту. Но почти никогда не организовывает совещаний. Ему не о чем с нами совещаться.

— А ваша работа?

— Получаем указания в личных журналах заданий.

— Кхм…

Вот оно что. Значит, Эрхаз держит игроков, как своих помощников, но скидывает им работу дистанционно, не пересекаясь. Вроде удобно. Но, я так понимаю, накал страстей и недовольства копится у них вхолостую.

В это же время входная дверь в гостиную распахнулась, и в помещение вошли двое мужчин. Игроки. Один как под кальку слизанный с образа «воина», разве что одетого в гражданские вещи, нежели в броню. Другой явно в свое время пытался косить под эльфа. И если первый был высок, широк в плечах, носил короткую каштановую стрижку и миловидные пушистые ушки, то второй на его фоне выглядел как гибкая тростинка с зализанными и плотно заплетенными в черную косу длинными волосами.

Я удивленно вскинул одну бровь, а парочка на миг задержалась в дверях.

— Опаньки! Новенький! – жизнерадостно возвестил «воин», коротко переглянувшись с Хассом. – Неужто тот самый?

— Ну, наконец-то! – ответил эхом второй.

— Тарин, Зирр, знакомьтесь, это Сорин, — коротко представил нас Хасс, откидываясь на спинку и отодвигая пустую тарелку.

— Да-да, привет, — условно помахал я рукой.

Че это за чмыри?..

Парочка тем временем по-хозяйски прошла к нам и развалилась на соседних диванчиках. Под их живым интересом я тут же почувствовал себя почему-то неловко. Как будто я был каким-то питомцем или редким зверьком, которого им посчастливилось увидеть.

Подошедшие девушки служанки, которые тоже бросали в мой адрес любопытные взгляды, меня так не смущали.

У нас забрали пустые тарелки, для новых гостей расставили стаканы сока, и пока прислуга еще приводила в порядок стол, вояка, сбоку от меня, наконец, оживился.

— Сорин, значит. Тот самый, который у нас по сторонам не смотрит и весь вечно в делах.

— Я смотрю…

— Ой, да ладно! Мы ж тебя уже неделю как выловить пытаемся! А ты то в мобской столовке заседаешь, то по коридорам мелькаешь. Я тебе махал-махал со входа, а ты ноль эмоций.

Я удивленно вылупился на него.

— Так подошел бы, че махать то.

— Так мобы не пускали! У них там пропускная система, типа для своих. Тебя по блату как модератора пустили.

Да? Не знал.

— Допустим. А что хотел?

— Познакомиться! – Тарин развел руками и ослепительно довольно улыбнулся. – Не каждый месяц в цитадели кто-то новый появляется!

— Ну да, как же не узнать, кого Мастер снова пригрел, — добавил чернявый «эльф».

— Ты щас поди думаешь, что мы допрашивать начнем, кто ты и за что тебя пощадили, — весело гыкнул Тарин, хватаясь за сок.

— Нет, не начнем, — ответил за него Зирр.

— У нас не принято спрашивать, — продолжил вояка. – Сам знаешь, как все любят приврать и конспирироваться. Поначалу друг у друга спрашивали, но там кто что отвечал. Кто отвечал, что за золото приняли, кто говорил, за армию. Другой типа красивый, третий умный. Потом плюнули, собрались, один разок психанули друг на друга и выяснили, что все туфта. А причин, по которым мы тут собрались, мы сами не знаем.

— Более того, многие из нас даже работают теперь на чужих землях, — пожал плечами Зирр. – Своя под регулярным присмотром армии, а присутствовать и вкладывать силы надо в ближайшие окружные регионы.

— Так что не парься, коллега. Расслабься, получай удовольствие ну и проникайся новой жизнью.

От такого нового напора впечатлений я малость круто растерялся. Столько жизнеутверждающего позитива и веселья на меня давно не сваливали.

— Я пока плохо понимаю, как тут расслабляться, — буркнул я первое попавшееся.

— О, это как раз-таки не проблема! – ответил Тарин.

— Проблема, потому что у меня много работы.

— Ой, а то у нас ее нет! – скривился и отмахнулся воин.

— А вот я не знаю, по вам так сразу не скажешь.

Думал, что у меня получится его поддеть, но мужик иронию понимать не захотел, и воспринял посыл весьма серьезно.

— Че тут работать, — фыркнул он. – С утра мотанулся на глайдере в регион, навешал люлей всем медленным рукодельникам, потом на ходу просмотрел логи, где надо ускорил производство, доделал рабочий план. Получил свои плюсики и галочки в списке задач, ну и можно возвращаться назад.

— А назад зачем возвращаться? Обязаловка?

— Нет!

— Почему бы не сидеть на своей земле?

— Скучно. Тупо скучно. Там старая возня, старые мобы. А тут в цитадели пацаны прикольные собрались. Хоть есть о чем поговорить и опытом поделиться. Некоторые, бывает, засиживаются у себя на регионе подолгу, но потом все равно стекаются.

Я удивленно вновь вскинул бровь. Видимо, мне пока тяжело понять, что такого веселого и прикольного в совместном тусняке игроков.

— Ты, наверное, еще просто не знаешь, каково это. Не понял кайфа от живого общения с народом! – Тарин распознал мое удивление по-своему. – Это ж как Перекресток, только еще круче. Удобства все имеются, развлечения имеются, только переписываться не надо. Всех можно видеться, всех по плечу хлопнуть. Живые люди в кои то веки перед глазами! Не враждебные. Как я по ним скучал!

Хасс за всем этим наблюдал и мило улыбался. Зирр слушал вполуха, попивая сок и пока не встревая в беседу.

— Ну а все остальное, что надо для счастья тут и так есть. Вкусности, балдеж, девочки, гонки на глайдерах. Я вообще не в обиде!

— Оно видно… — ответил я.

— Ничего, и тебя мы тоже взбодрим, а то ушатал тебя наш умник.

— Который?

— Да Ней, — ответил Тарин.

— Я уж подумал, ты о Мастере, — хмыкнул я.

— Не, он, конечно, умник, бесспорно, но скоро сам будет как машина.

На это замечание я лишь пожал плечами. В чем-то он прав.

— А много вас вообще тут? – ненароком спросил я.

— Игроков?  Из известных нам почти шесть десятков, — ответил Зирр, глядя в стакан.

— То есть, из известных? А есть еще неизвестные?

— Да, есть. Мастер не всех приводит в цитадель. А тех, кого приводит, иногда сложно отличить от мобов.

Вот это звучит неожиданно.

— То есть помимо вашей компании есть еще неявные игроки, которые сидя по старым зонам?

— Да, — пожал плечами Зирр. – Их немного. Я наткнулся случайно на одну такую зону, где по-прежнему сидел на месте тихий пацан. Разбирался в торговых путях и, при попытке проложить дорогу через лес, вдруг получил отказ. Малец запретил трогать свой палисадник.

— А ты не говорил, что есть еще игроки, — с тонким укором сказал я Хассу.

Он лишь качнул головой.

— Ты не спрашивал.

Вот как. Значит, если мне нужно вникнуть детально во всю систему, то желательно задавать много вопросов. Что, в целом, не удивительно.

А с таким напором дружелюбия и общительности у меня, кажется, нет ни одной возможности отказаться и сбежать.

Неучтенные помилованные игроки внутри Империи… Это же многое меняет! Ладно, это мало, что меняет в целом, но они же есть! Это значит, что за всю войну Эрхаз пощадил и просто оставил на местах уйму народа, о численности которого не знают даже официальные вассалы и работники Цитадели. Что за херня?! Почему мне Нейан не сказал об этом?

Гадство.

Ладно, я подумаю об этих вассалах без вассалитета позже.

Я вновь мысленно вернулся к своему главному вопросу : нахера мне общение с Хассом и этой компанией? Допустим, сейчас я начну с ними общаться, они станут меня активно дружить. А дальше что? При худшем раскладе я получу источник информации с тылов империи, а при лучшем… Нет, я пока не верю, что могу получить друзей. Оно мне не надо! При лучшем раскладе я смогу убедить их тоже воздействовать на Эрхаза, а потом убедить его в их полезности.

В целом неплохой расклад для разных случаев, есть смысл попытаться. В конце концов, что я теряю кроме свободного времени? Репутацию? Нервы? Здравый смысл? Ничего. Мне ничего не мешает хотя бы наладить с этими игроками общий язык. Может, они потом начнут на меня работать? Если уж я вписался в работу в цитадели, то мне неплохо бы обзавестись сторонниками не только среди мобов.

Главное оставаться трезвым на голову, чтобы сторонника вдруг не сделали из меня.

Эта мысль промелькнула и улетела из моей головы, забитая какой-то очередной жизнерадостной болтовней Тарина. Меня брали в оборот качественно и с упорством. А я… что ж. Попробую сдаться, а там посмотрим.

Я помню, что Эрхаз предупреждал быть внимательнее к его вассалам. И я помню, что он был сильно ограничен в своих делах и не желал демонстрировать наше знакомство на публику. Но чтобы понять, чего он боится от этих вассалов, я должен в любом случае понять, каковы они изнутри.

Попробовать поиграть на две стороны? В рядах тех, кто еще несколько лет назад был заядлым игроком за мониторами и нажимал кнопочки, уничтожая пиксельные картинки соседа.

Придется.

Потому что мне нужны ответы про Эрхаза. И нужно знание о том, что происходит внутри всей этой странной империи.