Во имя свободы

Двери лифта открылись на пятом этаже корпуса «Сато» с приятным и очень тихим сигналом. Мелодичным, скромным и достаточным для того, чтобы пробудиться от оставшихся мыслей, витающих в голове.

Я неспешно, осматриваясь, вышел в светлое помещение. Небольшой коридор. Просторный, но не здоровый. Как аккуратный подъезд с красивыми мозаичными стенами и абстрактным волнообразным рисунком. По обе стороны от лифта роскошные резные двери из белого дерева. Только с одной стороны створки наглухо закрыты, а с другой оставлена небольшая щель. Видимо, это стоит понимать как приглашение.

Дойдя до двери, я приоткрыл створку и неуверенно заглянул внутрь. Большой зал выглядел абсолютно пустым и радикально темным в сравнении с лифтовым холлом. Серые каменные стены на первый взгляд показались слишком грубыми. Массивные диваны – бездушно ненужными и напыщенно пафосными. Ковры на полу служили лишь элементом декора и выглядели ново, словно только что вышли из-под рук мастера. Несколько столиков блистали девственной чистотой. В тенях, за плотными шторами, на диванах – ни следа чужого присутствия. Только с террасы, за тонким бордовым тюлем, свободно колышущемся на ветру, раздавался едва слышный тонкий хрустальный звон.

Никого не окликая, я вошел в помещение, плотно прикрыл за собой дверь и направился сразу на свет к террасе. Вечернее небо с видом на закат словно воспламеняло тонкий тюль, заставляя его играть рыжими и алыми тонами. В просвете за ним, подойдя ближе, я различил пару квадратных кресел с высокой спинкой и еще один столик. Звук становился все отчетливее, и я, наконец, понял, что это такое.

Дойдя до тюля, я ненадолго замер, ожидая хоть слова приглашения. Ветер порывисто вздымал тонкую ткань, и та взлетала, норовя огладить волнами лицо, но я придержал ее ладонью, поймал за край и откинул в сторону, чтобы пройти.

В алом отсвете заката, на фоне грубой темно-серой каменной стены, Эрхаз устало сидел в кресле и, бездумно глядя перед собой, монотонно помешивал ложечкой наваристый чай. Белая чашка в его руке попадала на свет и сверкала кровавым огнем от заходящего за низкие облака светила. Темное кресло сливалось по цвету с шершавым камнем цитадели, лишь складками на прямоугольных бортах напоминая о своей мягкой фактуре. А сам Эрхаз, одетый в светло-серый простой наряд без лишнего декора и украшений был словно мраморная статуя, замершая в неестественно расслабленной позе с огненной чашкой, единственной живой и играющей цветом во всей композиции эталонного ожидания. При моем появлении он даже не поднял взгляд, не шевельнулся, только рука с ложечкой размеренно совершала плавные движения, позвякивая серебром по тонкому фарфору.

— Эрхаз?

Стеклянный взгляд не дрогнул. Ложка все так же позвякивает по чашке.

— Эр?..

Заторможенный, будто просыпающийся от сна, он едва шевельнулся, на лице медленно проявилось осознание.

Затаив дыхание, я ждал, пока он очнется, оторвет прояснившийся взгляд от пола и посмотрит на меня. Медленно, как в тумане он поднял темно серые глаза, даже не сразу испытав радость от моего прихода. Узнал? Да, но не мгновенно. С заминкой.

— Твой чай… — напомнил я, мелким кивком показывая на руку.

Друг слегка растерянно и так же медленно опустил взгляд на чашку, удивленно посмотрел на вращающуюся ложку, а в следующий миг просто замер и остановил руку.

Что с ним творится?

— Ты в порядке? – на всякий случай уточнил я.

— Да… Я просто… задумался, — заговорил он тихо, прокашлялся и добавил. – Ждал.

— Все это время? Пока я поднимался к тебе? – я без суетливых движений занял место напротив, не сводя с него внимательного взгляда.

— Нет, не все, конечно же, — он наклонился к столику и аккуратно положил ложечку. Та оставила на стекле мелкую каплю. – Потом я пошел. За чаем. А потом…

Его взгляд впился в эту каплю. Одинокую, на чистейшем столике. Я ждал от него продолжения мысли, но вместо этого он замер как хищник, глядя в одну блестящую точку. Вся сосредоточенность перетекла туда, сконцентрировалась. Эрхаз замолчал, а потом рывком наклонился и быстрым нервным жестом вытер раздражавшую каплю.

Только после этого заметно успокоился, словно ничего не произошло.

— Потом пришел я, — мне снова захотелось напомнить о своем присутствии.

— Да. Прости. Я устал. Последние дни меня сильно измотали.

Как-то не похож он на всего лишь уставшего. Или я разучился понимать, как выглядит обычная усталость. Обычно народ растекается жидкой тушей по плоскости, не имея сил переваривать мысли. Но Эрхаз если и устал, то явно не телом.

В глаза, как раньше, он старался сейчас не смотреть.

— А ты как? Хорошо устроился?

Как мило получить столь дежурный вопрос от друга, оказавшегося главным захватчиком во всем мире. Но друга ли? Или таки зла? В таком состоянии он сойдет разве что на экспонат самого себя.

— Вообще отлично устроился, — я постарался заявить как можно бодрее. – Комнату приводил в порядок. Вчера с Харнау познакомился, потом с Филазом. С ним же договорился о доставке в покои необходимого барахла. А сегодня парочка твоих архитекторов подрядились мне помогать с обустройством. Знаешь, коврики постелили, шторы повесили, балдахин вкорячили, смеситель поменяли.

Он кивал не спеша, дежурно улыбаясь и условно слушая. Я всерьез засомневался об уместности своего визита. Может, мне его спать уложить? Влить в него этот холодный чай и дотащить до кровати. Завтра поговорим на свежую голову.

— Терминал опять же поставили. Я себе комп соорудил местный. Но, извини, до сих пор пока не разобрался с вашей авторизацией. Не работает она у меня, хоть тресни. Пробовал под логином зайти – ни в какую. Под почтой – тоже никак. Филаз сказал – к тебе обращаться.

— Все предельно просто, — ответил он флегматично. – Поле авторизации высветится в центральном окне интерфейса, если…

И тут меня прорвало.

— Да какого нахер интерфейса?! Где взять этот сраный интерфейс? Я все дебильное меню облазил в поисках этого гребанного интерфейса! Может, мне козы мозг проели, и я какой-то плагин не скачал? Но я весь этот сучий аукцион и магазин прошерстить успел за сегодня в поисках хоть одного лажового интерфейса!

Взгляд Эрхаза прояснился, он, не мигая, уставился на меня и как-то в целом проснулся.

— Игровой интерфейс у тебя перед глазами, — тихо, почти шепотом пояснил он, пока я кипятился и переводил дыхание.

— Да нету у меня никакого ебучего интерфейса! Кого, сука, не спрашиваю – все говорят, что должен быть, а я как придурок себя ощущаю! Может, ты мне объяснишь? Ну так, по-дружески. О каком нафиг интерфейсе идет речь?! Как эта херь вообще выглядит?!

— А… Я сам не знаю.

— Что?

Мы оба зависли. Он в растерянности и глубочайшем смущении, зато полностью придя в сознание. И я в недоумении, остатках вспыхнувшего бешенства и тоже, как эпилог момента, в замешательстве.

Правда, я собрался с мыслями раньше него и встряхнулся.

— Погоди. Давай теперь подробно. Чего у меня нет?

— Интерфейс, с которым ты играл, будучи подключенным виртуально, через шлем. Помнишь его? – спросил Эрхаз, чуть приподнявшись в кресле и отставив на столик ненужную чашку.

— Конечно, помню!

— Он должен был сохраниться у тебя при переходе в игру полноценно. У всех он сохраняется.

— Но у меня его нет! Я вижу мир в чистых тонах.

На какое-то время Эрхаз снова замер, но не так, как минуту назад. Сейчас я мог с уверенностью сказать, что он меня изучал и пытался найти объяснение этой аномалии.

— Как ты говорил, что попал в игру? – уточнил он, прищурившись.

По глазам вижу, что помнит, но переспрашивает.

— Я уже говорил. Пошел на кухню, заснул за едой. Проснулся в кибитке. Шлема на мне не было. Я не закончил работу.

— Понятно…

А вот мне нихера не понятно. Хуже того, мне теперь еще срочно приспичило узнать! Надо будет – вытрясу информацию с Эрхаза даже насильно.

— Что понятно? – вновь закипая, спросил я.

Зато Эрхаз успокоился, словно познал всеобщий порядок. Откинувшись на спинку кресла, он сложил руки перед собой домиком и пояснил:

— Понятно, почему мои люди тебя так обожают и понятно, почему Нейан назвал тебя тупым.

От последнего вся моя злость поперхнулась и застряла где-то в глотке.

Нейан? Этот пиздюк?..

Точно хана тебе, малой.

— А если ближе к сути? – напомнил я елейным тоном. – Из-за чего я не имею столь важного интерфейса?

— Ты погиб, — коротко ответил Эрхаз.

— Это понятно! Мы все…

— Нет, — отрезал он. – Остальные ушли в игру добровольно. Они выбрали время. Признали осознанно право на переход. Они перешли целенаправленно сюда жить! Но за право жить здесь им пришлось заплатить. Ощущениями, восприятием, возможностями на творчество. Игра сковала игроков так, чтобы сбалансировать их с местными разумными. Но дала старый интерфейс, как костыль, упрощая привычную жизнь.

— А я?

— Мы, — поправил Эрхаз. – Мы погибли в родном мире. Но игра забрала нас сюда. Сама. Насильно. И за это она сама заплатила реальностью и привычным восприятием. За это у нас нет барьера с местными жителями. За забранную жизнь – у нас нет порога на творчество. Мы чувствуем все по-настоящему, живем по-настоящему… и, наверное, так же по-настоящему можем погибнуть. Мы можем чувствовать мир, как никто другой. Головой. Не цифрами…

Не знаю, как я должен был реагировать. Эта новость, бесспорно, меняла мое понимание мира. Радикально, но… что с того? Я не чувствовал гордости. Не ощущал себя особенным. Если есть я,… вернее мы, то в мире найдется кто-то еще с подобным феноменом. Занятно откуда сам Эрхаз знает такие подробности. Но если он изучал и анализировал, то почему бы и нет. Доволен ли я услышанным? Не знаю. Мою жизнь это никак не пошатнуло. Добавило несколько ответов и пояснило сомнительные ситуации. И всё.

— Я помню, как ты говорил, что погиб в тех кустах.

— Почти. Я знаю, что успел добраться до двери.

— А потом ты очнутся тут. В цитадели?

— Нет. Я строил ее уже будучи здесь, с нуля.

Пожалуй, теперь я смотрел на него иначе. Мы оба смотрели друг на друга иначе. В чем-то схожие, случайно сошедшиеся, не раскрывающие своих тайн. И бесконечно глубоко закопавшиеся в свои собственные мысли.

Я понимаю его. Понимаю, что значит очнуться в новом мире и считать, что оказался тут совершенно один, в чужой стране. Я знаю, каково это не уметь первое время управляться с возможностями. Когда кажется, что вся авантюра оказалась глупостью, а собственные идеи – блажью и несбыточными чудесами.

— Как ты вообще ее построил? – встряхнув головой, спросил я, обведя рукой все вокруг.

— Проектированием. Планировкой. Я работал несколько лет.

— Один? – изумился я. – А как же твой народ?

— Представители моего народа жили на воздушном корабле. Это было войско. Они не участвовали в стройке.

— Разве у тебя нет корпуса строителей?

— Нет. Есть перешедшие под мою руку сейчас.

Я начал путаться и потерялся в попытках понять его начальные годы.

— Эр, — тихо обратился я, отчего он резко напрягся. – Когда мы начнем быть честны друг перед другом?

Простой, но такой страшный вопрос ввел его в растерянность, а я понял, что попал с ним в самую точку. Именно сейчас я пойму, могу ли всецело доверять своему знакомому или нет. Могу ли я назвать его другом, или то был удобный обман. Я узнаю, на что могу рассчитывать. И пойму, как многое мне стоит ему рассказать.

Похоже, он сам понял важность вопроса. Ему придется ответить честно, иначе я пойму его ложь. Молчание и увиливания не подойдут. Мы или будем сотрудничать друг с другом после его ответа или нет.

— Рин,  — я видел, как он хотел спрятать глаза и отвести взгляд, но заставлял себя смотреть на меня. – Я буду честен. Я не должен узнавать о тебе всё.

Его лицо осталось серьезно, а вот я прислушался крайне внимательно. При чем тут разговор обо мне?

— Я скажу это лишь раз и больше не повторю, — продолжил Эрхаз, сжимая свои кончики пальцев. — Пока я так думаю, пока я помню. Ты не обязан мне всего говорить. Более того – будет лучше, если ты и дальше останется тем, кого я знаю сейчас. Я не хочу знать твои слабости. Не хочу знать ошибки. Я не хочу, чтобы слова о твоих настоящих возможностях раздавались в моем присутствии. Я не доверяю будущему, которое может обернуть эту информацию против тебя. Все что ты скажешь – будет услышано. Все что ты сделаешь – будет запомнено. То, о чем я не знаю гарантированно, не попадет под удар. Если у тебя есть тайны, которые ты до сих пор хранишь – держи их. Молчи. Мне не нужна эта правда. Я доведу свою цель до конца. А ты будешь уверен, что твои тайны останутся неприкосновенны. В конце концов, я позвал лишь тебя. Мне нужно твое участие. Но не то, что ты сотворил ранее.

Что должно твориться в этой среде такого, отчего сам Мастер просит меня молчать даже ему? Старому знакомому, который сам же гарантировал мне безопасность. Кто или что причина подобных заявлений?!

— Я знаю, это звучит странно, — Эрхаз опустил глаза и виновато улыбнулся. Лицо прочертили глубокие морщины и ямочки на щеках. – Но прошу тебя, не торопись с открытостью. Я не хочу, чтобы из-за наших разговоров потом пострадали твои люди. Знамя Востока набрало уже слишком большую власть и могущество, чтобы суметь найти любого, где потребуется. Среди моих вассалов нет единения, а некоторые желают меня заменить. Добровольно примкнули не лучшие кадры. Среди них есть и маньяки, и откровенные садисты. Но я держу их в узде, как могу. Не обманывайся моей нынешней добротой. Я хочу предупредить, что ты еще столкнешься с тиранией в моем лице. Иногда – это работа. Но бывают моменты, когда я себя теряю. Это сложно. Но так я держу всех от произвола игроков и бесчинства, вроде того, которое творится на западе.

— Эр, могу я рассчитывать на откровенность с твоей стороны?

Мои вопросы копились с каждым его ответом, а ситуация изворачивалась  под совершенно искаженным ракурсом.

— Да. Можешь.

Четкий и однозначный ответ. В противовес прошлому.

— От кого мне ждать проблем?

Ответил он почти сразу. С легкой заминкой неуверенности.

— От всех моих вассалов. Кроме Нейана. Он не станет бить по уязвимым точкам.

— И это всё? – уточнил я.

— …Нет.

Бессмысленно спрашивать еще раз. Эрхаз неохотно продолжил сам.

— Еще проблемы могут пойти от меня.

А вот это уже интереснее.

— Ты не уверен в нашем содружестве? Или считаешь, что я стану опасен и меня придется приструнить?

— Не совсем так. Я… уверен, что найдется нечто такое, что ты не одобришь.

— И? Я разве настолько глуп, чтобы не понять необходимые меры?

Эрхаз колебался. Я видел, что ответы давались ему тяжело. Казалось, он просто не мог подобрать слов, чтобы правильно объяснить какие-то нюансы.

— Нет. Но я услышу твое негодование. Сочту тебя опасным.

— Но я не причиню тебе вреда. Хочешь, я пообещаю, что не причиню. Ты ведь запомнишь!

— Все не совсем верно, Рин…

— Я обещаю!

Пришлось чуть повысить тон, чтобы привлечь его утекающее внимание. Какого хера… Он растерянно уставился на меня. Совсем беззащитный, уставший, едва ли не открытый мне всей душой. Наверное, многие вассалы мечтают увидеть его таким, чтобы мгновенно воспользоваться случаем и нанести удар. Вот же он, напротив, виноватый и растерянный, как нашкодивший школьник.

— Не обещай того, в чем не уверен, — попросил он с опаской.

— Я уверен, что вреда тебе я не принесу, — твердо ответил я. Тихая злость на окружающих неспешно вскипала во мне. Что надо было сделать, чтобы довести лидера такой структуры до недоверия. Почти до паники. – Надо будет, я придумаю способ, как закрыть тебя в твоих покоях до просветления и проем мозг за чрезмерные меры. Я обещаю не угрожать тебе. Обещаю не покушаться на власть.

— Ты не понимаешь… — с дрожью в голосе ответил он.

— Что я не понимаю? – на остатках терпения спросил я, готовый вот-вот опять сорваться от этих недомолвок.

— Знамя Востока…

— Какое еще «знамя»?! – вновь повысил я тон. – Это твой титул. Почему ты говоришь о нем в третьем лице?

Его голос дрожал, а спина в страхе сгорбилась.

— Иногда… я не осознаю себя. Слишком большой груз. Слишком много земель. Нет интерфейса, чтобы отложить и отсортировать входящую информацию по наделам. Знамя Востока – это не титул, а статус. Мне приходится его поддерживать, чтобы контролировать территорию. Никто из игроков не в состоянии владеть такими землями. Никто другой не сбалансирует систему. Но только сбалансировав ее можно полноценно собрать все полотно мира. Игра давно кончилась. Но тогда был шаткий момент, когда все могло истаять и исчерпаться. Раствориться цифрами в остатках системы. Надо было взять все под контроль. Чтобы удержать. Оживить. Не дать развалиться. Как только я погружаюсь в систему – я вижу все иначе. Я живу ей… чувствую. Для меня перестают существовать все интриги и подпольные алчные игры людей. Есть только цель, и элементы, вносящие дисбаланс.

— Ты же сойдёшь с ума…

Мои слова прозвучали как звон набатного колокола. Эрхаз дёргано пожал плечами, а я понял.

— Нет, ты уже сошел.

— Это было неизбежно.

— Но так нельзя!

Естественно я переживал. Я понимал, о чем речь! Все мы, так или иначе, чувствовали свои наделы, как отзвук по связке. Как родной груз, который висит якорем и всегда посылает крупицы информации в сознание. Он пингует о состоянии, стабильности, нападениях или падении энергии. Обычно этот фон не слышен, к нему привыкаешь в первые недели. Но каково это слышать звон от тысяч таких наделов?! Ведь это огромный груз! Постоянный вал информации. Все во мне взбунтовалось от одной мысли, когда я представил, чем это закончится. Мой друг, единственный, кто зацепил внимание, просто гробил себя изо дня в день!

— Никто кроме меня не доведет дело до конца! Никто не станет продвигать идею. Никому не хватит духа и смелости пойти на других. Никто кроме такого, как я не выдержит такой поток информации. Интерфейсы не позволяют оперировать данными вроде тех, что я вижу. Никто не понимает, что нас ждёт.

— Так расскажи! Подели обязанности, — предложил я.

— Невозможно. Только после полноценного захвата. У мира должен сформироваться единый центр.

— Кто? Ты?

— Я лишь исполняю его волю.

Не в силах удерживать спокойствие, я рывком встал и пошел мерить шагами террасу. Как-то это все слишком это похоже на одержимость. Так говорят фанатики, но не логики. Или те странники, что шатаются по территории в поисках «великой истины». Гребанные предвестники… знатоки сверхъестественного. Как же злит их слепое убеждение в том, что они превозносят как веру! Воля мира… Красиво сказано о том, о чем не знают остальные. Почему же тогда волей этого мира нельзя сохранить Эрхазу стабильность разума?!

— Кто ещё из игроков знает о твоём состоянии? – как можно суше спросил я, стараясь не психовать. Мне крайне не нравилось все это. Но адекватность и доверие Эрхаза для меня оставались важнее.

— Никто кроме тебя и Нейана. Он догадывается. Видел несколько приступов.

Значит, ещё и приступы случаются… Блеск. Шикарно. Просто нет слов.

— Кто он для тебя? — спросил я в лоб. — Нейан.

Эрхаз всерьез опешил от такого вопроса. Неужто это и впрямь неожиданно?

— Помощник. Иногда заместитель. Неплохой друг. Мое мерило адекватности.

Ясно. Даже не знаю, что больше я боялся услышать.

— Почему он?

— Потому что он открыт, честен и не пытается приврать о своём отношении. Я доверяю ему. Знаю, что он не подведёт и не предаст меня.

— Хорош заместитель, если он настолько слеп и ревнив, чтобы не рассмотреть во мне странности, — буркнул я, облокотившись на перила террасы и вынудив Эрхаза отлипнуть от спинки кресла, чтобы смотреть за мной.

В данный момент его удивленная рожа стала для меня прям подарком за часть сорванных нервов!

— А ты не понял? – спросил я издевательски. — Найан натурально ревнует из-за твоего внимания ко мне. Он не понимает, за что ты удостоил такой чести бедного козопаса и забрал себе! Я же тупой. А ты почему-то меня выбрал. Вот что ты ему сказал про меня?

— Что ты станешь моим личным помощником. Вместе с ним. Но сперва ему придётся подучить тебя на модератора, — виновато сказал Эрхаз, понимая что наделал.

— Вот! Видишь! – я развел руками. — Пацан же теперь беситься будет. Вокруг полно умных ребят, а ты выбрал ему в коллеги какого-то бедного неуча, не способного найти кнопку в интерфейсе. Плюс по непонятной причине ты относишься терпеливо к этому скотоводу. А другие, уверен, у тебя готовы дышать по команде. Не говоря о самом Нейане, который вытягивается по струнке, когда ты появляешься на его глазах. Эр, мы ж с ним друг друга задрочим… Я так точно не удержусь.

— Не сломай его, Рин. Пожалуйста, — взмолился Эрхаз. – Он мне нужен именно в таком состоянии, как сейчас. Я не хочу, чтобы благодаря тебе он научился врать.

— Почему? – иронично спросил я, прямо таки представив, как буду долго и с кайфом ломать парню привычную картину мира.

— Его эмоции и недовольство слишком показательны. Я всегда понимаю, когда должен остановиться. Ты не представляешь, как сложно найти в нашей среде такого человека.

— Допустим…

Обоснование действительно логичное. За что я сам всегда обожал Нексара, так это за честность и за готовность вовремя выдать действенного пинка, невзирая на мой статус «создателя».

Я прошелся не спеша обратно до кресла. Небо заметно потемнело во время нашего разговора, приглушив алые оттенки, и добавив холодных тонов в густые тени. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Весь день я бежал от мыслей, загружая себя размышлениями о комнате, расстановке мебели и концентрируясь на рассказах парней. Но сейчас, вспомнив о Нексе, мне невольно вновь стало грустно. Я скучал. Всего лишь спустя сутки. Но я готовился к долгой командировке. Напоминал себе, что время нашей следующей встречи еще не определено. Да, я могу попробовать писать ему письма и отправлять голосовые сообщения, но это все не то. Слишком привык я к его постоянному присутствию, чтобы вот так разом, одномоментно смириться с одиночеством.

Потому что я не могу сказать, что я полноценно променял его на Эрхаза. Мало ли что он считает. Я сам вижу, что это не так. Более того, я променял спокойную жизнь на работу и интриги, внутри которых мне еще предстоит выжить и по возможности уберечь самого Эрхаза.

Сев в кресло, я долго смотрел на друга в упор, думая и прикидывая, что же все-таки заставило его вызвать меня в цитадель. Ради чего он настолько меня приблизил. Он ведь так и не сказал. Отмахивался дежурными словами про ценность кадров, хорошие мозги, порядочность. Но откуда ему все это знать, как не по нескольким разговорам? Он ведь не знает меня в деле. Хотел бы получить помощника – поставил бы сперва к вассалам, дал бы прочуять их среду, а потом по ходу времени приблизил бы за официальные заслуги. Но нет. Он поднял меня сразу. «По блату». Вот только по какому? За дружбу?

— Каковы мои дальнейшие действия? – спросил я, полностью успокоившись. – Как я должен себя вести?

Эрхаз откинулся на спинку и глубоко, умиротворенно вдохнул. Этого вопроса он ждал.

— Я хочу, чтобы все вокруг, включая Нейана, не подозревали о нашем раннем знакомстве. Я хочу, чтобы мои вассалы верили в твою безобидность. Я хочу, чтобы наши разговоры, включая этот, остались тайной для игроков. Когда я буду обращаться к тебе официально, в присутствии других, они не должны знать моего имени. Я все еще не уверен в игроках, отдавшихся под мою власть. Любая информация о том, что мы знакомы или я проявляю к тебе особое отношение,  может подставить тебя под их удар. В любом случае я прошу тебя быть наготове. Никогда не расставайся с оружием. Всегда будь начеку. Если что-то будет угрожать твоей жизни – обороняйся. Если придется убивать – убей. Но выживи. Храни молчание. Позже, когда мы полноценно начнем совместную работу с тобой и с Нейаном, объяснить наши встречи и взаимопонимание станет не сложно. Но до той поры нам придется особенно внимательно играть свои роли.

— А как быть с местными? Со стражей и войсками? – спросил я, невольно вспоминая все свои моменты проколов за последние сутки. Я ведь несколько раз называл Эрхаза по имени! Так вот отчего на меня так вылупился тот же Харнау.

— Не имеет значения, — тут же отмахнулся Эрхаз. – Большинство воинов подчинены мне и не имеет связей с игроками. Они сохранят и поддержат любую тайну и ничего лишнего не сболтнут вассалам. Те воины, которые являются личными созданиями моих игроков – тоже принадлежат мне, но с некоторыми избранными могут возникнуть осечки. Другое дело, что всех таких подозрительных лиц не пускают в мой сектор и держат на удалении, обычно рядом со своими «создателями». Я решу эту проблему. Пока что как таковых доносов в нашей среде не случалось.

— А как быть с Нейаном? – подперев подбородок рукой, спросил я. – С игроками я буду держать язык за зубами и лить старую легенду. С войсками впредь буду аккуратен и тоже начну фильтровать базар. А что делать с ботаником? Для него мне оставаться тупым чамширом или признаться, в чем баги понимания?

Показалось, что от произношения моего статуса у Эрхаза дернулся уголок губы.

— Не говори пока Нейану про интерфейс, — попросил Эрхаз. – Я решу твои проблемы авторизации. А чтобы он не удивлялся впредь… придумай что-нибудь. Скажи, что ты сломал его при респе. Заодно будет бояться лишний раз сам лезть на рожон.

— Он будет учить меня, как его вернуть, — буркнул я, представив реакцию парня и его дотошность.

— Рин, — Эрхаз улыбнулся, впервые за разговор миролюбиво и тепло. – Не мне учить тебя придумывать легенду.

Как-то так звучит признание за мое хорошее вранье. Вроде бы похвалили, но чувство, что меня просветили насквозь осталось. Интересно, как много он действительно знает, о чем просто догадывается, а что до сих пор остается в тайне? Пожалуй, это я смогу узнать только в разговорах на практике. Не буду же я спрашивать в лоб о каждом факте?

— Хорошо, я придумаю что-нибудь, — согласился я. – Тем более, если он станет меня учить, то нам понадобится единый сервис или интерфейс, на котором я смогу понимать, что происходит. Планшет подойдет для этих целей лучше всего. Кстати, а что будет входить в мои обязанности?

Эрхаз коротко усмехнулся.

— И ты только сейчас сподобился об этом спросить.

Я пожал плечами и иронично улыбнулся.

— Ну извини! Мне по большому счету не важно.

— А если бы я предложил тебе нечто аморальное или постыдное?

— Не верю.

— Рин, будь внимателен, — с легким укором сказал он. – Не ошибайся так впредь.

— Ладно-ладно, был дурак. И все же?

Эрхаз устало вздохнул и потер переносицу. Минута назиданий прошла, и меня все-таки решили посвятить в суть дела.

— Для начала тебе надо по максимуму изучить прилегающие к территории, для того чтобы впоследствии снять с меня обязательный надзор. Я не могу уследить за всеми владениями одновременно, на обработку информации уходит время. Но обычно я проверяю всеобщий достаток и благополучие жителей.

— Это я понял.

Эрхаз кивнул и продолжил:

— Территории, оккупированные за последние четыре месяца, пока не имеют стабильного замкнутого цикла торговых отношений и их войска не примкнули к Легионам наших сил. Мне необходимо, чтобы вы с Нейаном на примере предыдущих наделов сформировали их них единое полотно, устранили созданные бывшими хозяевами пошлины, сбалансировали всеобщий достаток и выделили часть войск на армию Легионов. Добровольно, без принуждений. Мне нужны только преданные войска с сытым населением за спиной.

Работа звучит масштабно. То есть, переводя это на понятный язык, нам надо склеить много мелких городов под систему единой страны. Собрать бывший феодализм в империю.

Когда речь пошла о работе, признаюсь, мне полегчало. Я впал в привычную среду последних месяцев. Работа, дела, создание, конструирование общественного устоя. Оказывается, я рад вновь погрузиться в трудности, лишенные душевных и мозговых переживаний. Да, мне грустно потерять связь со своими. Но такая кропотливая работа с территорией отвлечет мое внимание от тоски. Заодно придется встречаться с новым народом. Узнаю много интересного.

А еще работа позволит не насиловать себе мозг относительно Эрхаза. Теперь после такого разговора я был убежден, что я ему нужен. И дело даже не в просьбах себя беречь, и не в заботе о моей безопасности. Я просто знал, что такое состояние, в котором прибывал Эрхаз не подделать. Усталость и начинающееся сумасшествие не сыграть ради красивой сцены. За свою жизнь я не раз встречался со страдающими на голову людьми только в лице «странников». Но те были просто блаженные и зачастую красиво играли роли. Однако, по отголоскам вбитой памяти я знал, как они выглядят на самом деле, как они себя ощущают. Хуже того – я знал, что могу их понимать.

Я не верил, что Эрхаз медленно сходит с ума. Я просто знал это. Мне было больно смотреть на его состояние, когда я по-настоящему понял, что с ним творится. Теперь я этого не забуду. Каждый раз, когда буду встречаться с ним снова, мою память будет подергивать тот образ, который предстал сегодня передо мной в первый момент. Я буду помнить эти стеклянные глаза и монотонный звук ложечки. И с горем понимать, что ничего не могу исправить.

Лучшее, что я могу сделать для него – это помочь в работе. Тут он прав. Бестолку махать руками и поздно упрекать в совершенном. Я знаю, что такие как он не отступают от цели. И пусть я пока не очень хорошо понимаю его намерения, зато я получу доступ к его доверию и позднее смогу разговорить на большую информацию.

Сейчас мои сомнения относительно его «дружбы» казались уже глупыми. Даже не дружба была ему сейчас важна, а понимание. Здравый смысл, поддержка и помощь. Готовность подставить плечо, в противовес жажде других всё отнять. Хорошо, Эр, у тебя будет поддержка. Это я обещаю. Я вижу, что дорог тебе. Но помни, что за это я буду тянуть твои мозги в каждый адекватный момент просветления, чтобы ты жил. А не просто существовал в глазах остальных.

— Рин, я попрошу Нейана поделиться с тобой информацией. Хочу, чтобы вы уже завтра начали совместную деятельность. Предполагаю, что вскоре к тебе будут обращаться другие вассалы за знакомством. На ближайшие дни я занял их работой, но держать дистанцию вечно они не станут. К слову о твоих правах  — на ближайшем общественном собрании я заявлю о них официально. Как мой помощник ты будешь иметь полное право запросить с них данные по регионам и населению.

— В чем принципиально наше с Нейаном отличие в деятельности от них? – спросил я, удерживая деловой тон.

— Они являются хранителями только своих зон и окружных территорий. А вы – получаете права доступа ко всей империи.

— Хорошо, это я понял… — я почесал затылок, вспоминая, что еще ценного забыл узнать за наш разговор. – А как мне быть с выходом наружу? Я так понимаю, что мое перемещение не ограничено?

— Нисколько, — качнул головой Эрхаз. – Ты не пленник и контроля на тебе нет. Другое дело, что за тобой могут попытаться следить против моего желания. Поэтому я не рекомендую тебе пока возвращаться к себе. Сейчас это слишком опасно. Народ жаждет узнать, где я тебя нашел.

— Хорошо…- это, конечно, плохо по понятной причине, но логика предосторожности мне была понятна. – А если мне потребуются вещи? Одежда, оружие? В идеале, конечно, мои собственные, но тут как повезет.

— Тебе нужно что-то еще помимо твоего глайдера? – деловито спросил Эрхаз.

— Мне хотя бы нужен мой глайдер!

— Но у тебя есть твой глайдер…

Пара секунд легкого ступора и непонимания в глазах обоих, после чего я догадался спросить:

— Где?

— В ангаре на твоем этаже. Конец коридора и направо.

— Вы забрали его, когда мы улетали с Перекрестка, — догадался я, сумрачно виня себя за глупость и за то, что не уследил.

— Да.

— Что ж, — я смущенно прогреб волосы пальцами, пригладил назад отросшие по плечи пряди и задумчиво повертел головой. – В таком случае основной набор вопросов у меня кончился.

Эрхаз открыто развел руками и улыбнулся, показывая, что он готов и дальше вести беседу.

— Ну, разве что, у меня будет еще один важный вопрос, — я иронично усмехнулся и дождался, пока разгорится его интерес. – Где мне взять у тебя свежего горячего чая?

Он протупил самое мгновение, после чего рассмеялся, встал и приглашающе позвал за собой.

— Дальше вглубь. Справа обеденный уголок.

 

Не знаю, как долго мы сидели у него тем вечером. Я потерял счет времени.

Мы разговаривали до появления ярких ночных звезд, и расходиться вовсе не торопились. Усталость уступила место любопытству и приятному чувству долгожданной беседы..

Однако, наш разговор перешел на неформальное общение не сразу. Еще поначалу мы сторонились друг друга, говоря недомолвками и отмахиваясь короткими ответами, но позже…Наверное, пришло осознание, что мы все те же, что раньше, нашедшие друг друга игроки в одном мелком кафе на Перекрестке.

И если я старался не рассказывать Эрхазу ничего лишнего про свое прошлое, то он наоборот не скупился на истории о начальных годах жизни.

Оказалось, он действительно вывалился в мир ни с чем. Только начальный набор инструментов и то, что успел набрать себе при ранних загрузках. Все что он проектировал раньше, оказалось вне поля видимости. Корабль и экипаж, который он создавал – витали в неизвестных дебрях, и первое время Эрхаз вообще полагал, что их не существует.

Дар создателя пробудился не сразу. Первые месяцы ему приходилось скрываться. Без регулярного питания, без свободного доступа к воде, без спокойного сна и безопасного места. Для него эта игра была совсем иной, не похожей на ту, в которую он стремился. Из-за отсутствующего интерфейса все прошлые навыки моделирования и проектирования стали бесполезны. Не было компаса и карты, чтобы вычислить свое местоположения, отсутствовала информация о соседях. Эрхаз не мог даже опознать лес, в котором его выкинуло в игру и определить, в какой стороне находится столица региона.

Но даже если бы он знал, где находится чужой город, он бы не пошел туда, а держался подальше. Стойкое чутье подсказывало, что он окажется нежеланным гостем для хозяина. Именно это чутье требовало оставаться на месте. Охотиться на окраине леса, прятаться и спать под тесно сплетенными корнями деревьев, ждать и экспериментировать с даром создателя. Он знал, что рано или поздно ему удастся разобраться с игрой, нужно лишь просто найти верный подход.

В лесу спасали только базовые знания о выживании, вычитанные и подслушанные в юношестве. И то, как в детстве с соседскими мальчишками он пытался играть во дворе в «рейнджеров». Эрхаз вспомнил, как разводить костер, как рыбачить с острой прямой палкой. Он даже вспомнил, как ставить примитивные ловушки на мелкое зверье. Как-то так в детстве они с ребятами ловили подвальных крыс. Эрхаз считал, что ему неимоверно повезло с этим лесом, потому что за все время он ни разу не замерзал и не травился. Словно местный хозяин специально делал тепличную сказочную поляну с максимальными удобствами для «палаточного» проживания.

Однажды Эрхаза посетило вдохновение. После неудачной охоты он вновь привычно вышел к своему излюбленному месту на берегу реки в надежде добыть рыбу. Он устал от нее, а выколупывание костей из мяса тогда уже просто бесило. Устроившись на песчаном берегу, он начал неохотно готовиться к рыбалке и бездумно водить палочкой по песку. Шальная мысль вкралась тоскливым эхом о прошлом мире. Нет, он никогда не жалел о попадании в игру, но иногда с долей уныния вспоминал легкость на старой работе, и то, как не ценил ее раньше. Кусочки кода невольно рисовались по песку, Эрхаз вспоминал, как проектировал сложные многосоставные схемы и баловался, выстраивая хаос в рисунок. Он лениво затирал схемы, выписывал по песку новые, рисовал линии, по привычке раскидывал в уме координатную сеть. Эрхаз заметил, как в какой-то миг белый песок под его палочкой пошел рябью и просел по форме рисунка. Это мгновенно отрезвило его от скуки. Уже целенаправленно выбирая рисунок, он провел новый эксперимент и убедился в податливости песка. После чего, ярко представляя желаемое, скрупулезно выписал схему, выставил опорные узлы, соединил их привязками, назначил, как когда-то в игре название и плотность материала и… по окончании работы смахнул лишний песок с проступившего на пляже небольшого ножа.

Это была первая победа! Первый и важнейший опыт, заложивший Эрхазу понимание работы с игровым миром.

Но как оказалось, любое, даже такое мелкое создание завершается всплеском энергии. Этот всплеск дошел до хозяина леса, и за Эрхазом началась охота. Спустя неделю ему повезло заметить воинов, неумело пробирающихся по чащобе. Тогда он скрылся, наученный опытом тихого передвижения. Но с тех пор Эрхаз понял, что ему нельзя оставаться на месте. Он не мог вернуться к своей лежке — воины тщательно шерстили часть леса. Пришлось бежать с тем, что было на поясе и по карманам. Но даже пара ножей, комплект веревки, набор для розжига костра, полимерная пластинка для записи и уголек для письма было достаточно для выживания в новых условиях. Эрхаз жалел, что не успел создать себе дальнобойное оружие вроде винтовки или арбалета. Он уперся в непонимание конструкции. А с примитивным луком он безобразно промахивался.

С момента первого эксперимента Эрхаз изнасиловал свою фантазию и предосторожность. Он предчувствовал проблемы и старался создать как можно больше полезных предметов. К тому же, он пытался решить главные проблемы всех ролевых игр – вместительность карманов и быстрое перемещение.  И если с пространственными карманами он упорно тупил и не мог придумать программы свертки объема и веса, то с порталами было куда проще. Он попросту понимал, как нужно прокинуть координаты, выставить текущее место отсчета и перенести себя с заданной областью пространства на другое место.

Правда, первый раз проверить теорию перемещений Эрхазу пришлось сразу на деле, спасаясь от воинов, сидя на дереве и тщательно несколько раз проверив записи на полимерной пластинке. Эрхаз был готов к ошибке. Он понимал, что перенос может не сработать, координаты могут занести его в камень или выкинуть в океан. Он осознавал, что эксперимент с пространством способен его погубить. Сидя на дереве, Эрхаз готов был свернуть пластинку с кодом и отменить переход. Но как только воины внизу его заметили, как только направили на него луки, и с тетивы сорвалась первая стрела, Эрхаз мгновенно активировал переход, уже не думая о последствиях.

Страх еще приковывал к месту, когда вокруг развернулся другой пейзаж. Золотая равнина, полевые цветы и стрекот невидимых насекомых. Эрхаз мигом проверил себя, убедился, что амуниция осталась при нем, и бережно спрятал спасательную пластинку. Только потом он начал осматривать местность и к своему неудовольствию разглядел в паре километров от себя стены большого города.

Привычное чутье орало тревогой. Эрхаз не спешил убегать. Раз поднявшись на этой равнине с травой по бедро он стал бы идеальной мишенью. По его прикидкам, до ближайшего укрытия, условно напоминающего лес, было еще дальше, чем до города. А серая туманная полоса, которая начиналась через двести метров, вызывала у него крайнюю степень параноидального ужаса. Ему казалось, что из той серости на него уставились голодными глазами, а туман неспешно пополз за ним, выпуская тонкие сизые щупы по траве.

Но не прошло десяти минут, как Эрхаз заметил вылетевшие из-за стен города флаеры. Мелкие хищные машины летели прямо к нему. Он попытался инстинктивно спрятаться и, возможно, тем самым совершил ошибку. Тут же траву рядом с ним вспучили не прицельные выстрелы с техники. Эрхаз спешно потянулся за табличкой. Новые выстрелы сбрили кусок почвы с другой стороны. Лицо и руки засыпало крошкой земли. Табличка едва не вывались из пальцев. Не помня себя, Эрхаз мигом сменил координатные точки, и как только тень ближайшего флаера накрыла его – он переместился в иную зону.

На сей раз был снова лес.

Эрхаз без паузы рванул до ближайшего укрытия. Первые месяцы научили его выбирать безопасные зоны. Только в овраге, за корнями бугристых деревьев он позволил себе немного отдышаться. Ситуация выходила сложной. Эрхаз понял, что любое его воздействие и перемещение однозначное подает сигнал владельцу территории. Озадаченные игроки мигом воспринимают это как вторжение или попытку захвата. За это его всегда первым делом будут встречать вооруженные воины. Сразу, через сутки, через пару часов – не важно. Но за ним придут, его вычислят и постараются схватить. Единственный вариант, при котором Эрхаз надеялся остаться незамеченным – это был его шанс попасть на пустые не занятые земли, где он мог осесть и заклеймить территорию. Или зоны «перекрестка», о существовании которых он пока только читал на прошлых форумах.

В противном случае его ждала стража, воины, конвой или выстрелы без предупреждений. Эрхаз боялся, что попав в игру полноценно на уровне местных «мобов» он стал так же уязвим перед гибелью, как и они. Он не хотел проверять. Прошлая, по-дурацки завершившаяся жизнь, оставила много не выветрившихся мерзких впечатлений. И больше всего Эрхаз боялся повторения боли и бессилия.

Но прыжки по чужим регионам не могут продлиться вечно. Эрхаз прислушался к ощущениям и понял, что начал уставать. Еще с первого леса ему хотелось есть. На запасе воды в созданном термосе он мог протянуть еще пару суток. Через шесть часов его однозначно потянет в сон, а потому найти безопасное место рядом с водоемом он должен уже сейчас.

Однако, тревога не давала покоя.

Как понял Эрхаз, ситуация среди игроков усугублялась тем, что тогда в мире настали времена самых активных завоеваний и войн. Все, словно бешенные параноики, отсиживались по городам с обостренным чувством собственности. Много игроков пробовали силы и развлекались за счет слабых. Тихие интриганы пытались разрушить соседа изнутри. Могучие армии выводились к границам, а единичных лазутчиков ловили едва ли не в столицах. Все хотели узнавать слабости противников любой ценой, никто не скупился на разведчиков. Вероятно, его принимали за одного из таких.

Снова чувство опасности взбодрило восприятие. Эрхаз услышал голоса, понял, что его ищут. Командный тон старшего в отряде требовал уничтожить вторженца.

Никто не считает потраченных лазутчиков. Все предпочитают попросту делать новых.

Эрхаз, не дожидаясь встречи с воинами, переписал координаты и снова прыгнул наугад.

Портал вновь встряхнул чужое пространство, и вновь время его пребывания на территории начало обратный отсчет.

И так опять и опять. В слабой надежде наткнуться на пустые земли или на очень занятого и ленивого хозяина.

На каждый прыжок по-прежнему уходили силы. Охота и ночевка в таком режиме стали невозможны. Каждый раз, вписывая координаты, Эрхаз не мог угадать, на землях какой цивилизации ему предстоит выйти. Везло, если ему попадалась зона всадников и «средневековья». Тогда у него появлялось больше спокойного времени. Однажды Эрхазу удалось даже вздремнуть, пока его просто не могли найти в стенах глубокой пещеры. Но долго в ней он находиться не мог – вскоре от холода и сырости начало морозить, и Эрхаз предпочел выбраться, чтобы остаться здоровым. Намного хуже обстояли дела на территории, занятой развитой цивилизацией с глайдерами, самолетами и системами спутникового слежения. На этих землях Эрхаз мог задержаться не больше, чем на несколько минут.

В какой-то момент он понял, что больше так продолжаться не может. Эрхаз не умел тихо прятаться и долго выживать в дикой природе. Ему требовалась еда и сон. Короткие дремы и быстро собранные с деревьев плоды плохо восстанавливали силы. Эрхаз мечтал хотя бы о сутках покоя. Вскоре он посчитал, что, возможно, стоит позволить себя схватить и увести под охраной в город. Там он попробует объясниться с хозяином, попросит еды, отоспится и даже пообещает уйти через сутки. Ведь это же небольшой срок, не так ли?

Однако, сделать адекватный выбор Эрхазу не удалось. При очередном выходе из портала, он попросту отключился и потерял сознание от слабости. А когда очнулся, то вокруг него уже были сырые стены темницы. Эрхаз попытался дозвать до стражи, но никто к нему не пришел. Не было сил на то, чтобы колотить в дверь, а последний запасенный кулек ягод и фруктов он съел еще три прыжка назад. В итоге Эрхаз попросту упал на лежанку и вновь отключился спать.

Разбудил его сам игрок, местный правитель, одетый в шелка, полосатый мех и золотую диадему на голове. Разговор с ним не зашел с самого начала. Эрхаза отказывались признавать живым игроком, считая, что он лазутчик, шпион, багнутый бот, нацеленный на жалость. Вежливость и дипломатия Эрхаза не спасла. Его оставили в темнице, не сказав ни слова про освобождение. Зато насчет питания бросили напоследок: «если ты такой игрок, каким пытается себя выдать, то ты не исчезнешь из темницы через неделю и будешь терпеливо ждать, пока тебя изволят накормить».

Ведь только мобы не нуждаются в регулярном питании. Только они могут исчезнуть, ни оставив ни следа. Никто из игроков не умеет пользоваться телепортацией. Это невозможно по правилам игры. Запрещено серверами.

Эрхаз про этот запрет не знал, но промолчал, чтобы не спорить. Он понял, что его случайный навык дает огромные преимущества перед остальными. А так же он осознал, что его табличка с кодом, в среде воюющего мира, может оказаться ценнейшим артефактом, который не должен попасть в руки игроков. Можно только представить, к какому хаосу может привести одна лишь возможность подобного перехода. Вся городская защита станет бесполезна перед обычным порталом!

Поэтому, когда разодетый в полосатый мех игрок ушел, Эрхаз достал свою табличку и стер важные данные. Вместо точных координат появились ссылки, вместо текста – недописанные буквы. Эрхаз попытался активировать переход, опираясь на искаженный код, но идея не удалась. Символы требовали написания. Тогда Эрхаз решил воспользоваться своим положением, в тишине создать по-настоящему зашифрованный код, и только с ним уже отправляться дальше.

Ему было противно от тупости игроков. За все время никто и ни разу не явился просто с вопросом. Его встречали с оружием повсюду. Сразу, без вопросов стреляли. Словно мир превратился в скопище жадных параноиков, лишенных вежливости и интереса. Эрхаз понимал, что его вид не вселяет доверие. Замызганные истрепанные вещи давно нуждались в чистке и ремонте, а осунувшееся бледное лицо скорее напоминало плохо поднятого мертвеца. Он не знал, как можно заставить игроков поверить в его безопасность. Все слова пролетали транзитом! Ему не верили. Просто не хотели принимать за истину то, что ему банально нужна еда! Как понял Эрхаз по короткому разговору, местные игроки вообще в не ней не нуждаются, а если и едят, то только для вкуса.

В итоге через пару часов ему удалось создать зашифрованную рабочую схему перехода и с первым же тестом его унесло в новое место.

Эрхаз не терял надежду найти пустую землю. В действительности, у него вообще не было даже самой надежды, а только сухой математический просчет. Он понимал, что вывести на свободные регионы его может только удачный набор координат. Даже не чудо. В чудеса он перестал верить еще с предыдущей гибели от уличной банды. Но с каждым новым переходом, с каждой неудачной попыткой Эрхаз все больше утверждался в другой идее.  А именно в том, что для получения собственной земли, ему, возможно, придется стать тем, за кого его принимают. Лазутчиком и захватчиком, который одолеет предыдущего владельца и получит права на территорию.

Но последующие встречи с игроками проходили еще хуже. Эрхаза несколько раз ловили, пытались сажать в камеры и темницы. Его запирали под замок во дворце и обманом завлекали в ловушки. Феерией неудачи стал случай, когда его взяли под стражу, изъяли все личные вещи, а потом намертво приковали к стене. Хозяин территории, роскошный и сумрачный тип, не скупился на плети и растяжки, баловался с огнем и кислотой, а так же хорошо владел заживляющими заклинаниями. Он жаждал узнать секрет столь быстрого перемещения. Требовал правды и готов был к долгим и суровым пыткам.

Хозяин земли знал, что держит в камере игрока. Он в это верил и окончательно убедился на опытах, проводимых над Эрхазом. Он морил его голодом, но не давал терять сознание, он видел его жажду к воде, и позволял совершить глоток только за вразумительные слова. Вскоре Эрхаз перестал понимать, где кончается пытка и сознание уплывает из тела. Тогда ему запретили спать. Посменная стража взбадривала его болью, а приходящий на утро хозяин милостиво залечивал нанесенные раны.

Эрхаз был бессилен перед ним. Его руки и ноги приковали к стене так, что он при всем желании не мог написать ни символа. Остатки силы воли сдерживали его от рассказа и вынуждали молчать о порталах. Но игрок был по-своему непреклонен.

Он портил ему кожу ранами, проверял болевой порог. Но больше боли Эрхаз начал бояться сна, потому что за ним следовали вспышки образов в голове, которые обжигали сильнее любой боли. Примерно с тех дней он начал резко седеть. Только ненависть еще питала силы Эрхаза. Густая как спекшаяся кровь на полу, она липкой жижей заполняла пустоты лишенного от мыслей сознания. А еще вместе с ней было эхо, которое шептало на грани затуманенного, лишенного сна разума. Эрхаз впервые услышал вкрадчивые песни, заманчивой жадностью и просьбой умоляющие его о стойкости.

Но в какой-то миг, все прекратилось. Настал новый день, и тихий шепот иссяк, оставив Эрхазу кристальную ясность ума. Словно морозным ветром на рассвете его окатило пониманием и яростью к своему нынешнему состоянию. Он будто очнулся впервые за душные пытки, и трезвым взглядом осмотрел все вокруг. Но только стража тогда отступила к стене, а Эрхаз понял, что ему не нужна поверхность для записей.

В ту же минуту стража оповестила хозяина. Тот живо метнулся в камеру, негодуя, с пинка отворил дверь, но Эрхаз все так же висел на месте перед ним на цепях. С той лишь разницей, что тогда он улыбался ему в лицо. Абсолютно осознанный, неспящий, словно не испытывающий затяжного голода, Эрхаз надменно скалился. Из лопнувшей трещины на губе сочилась бурая густая кровь, глаза дико и не мигая буравили взглядом, словно запоминая лицо до последних деталей. А потом он мелко дрогнул одной бровью, и в следующий миг просто исчез.

Уже на воле, среди густого леса на закате Эрхаз просто завалился спать. Наваждение трезвости мигом прошло, и ноги подкосились сами собой на месте выхода из портала. О попытке найти убежище не было речи – из Эрхаза словно вынули стержень. Последней мыслью он даже решил, что смерть от зверья за время сна будет куда милосерднее и легче, чем голодное истощение у предыдущего ублюдка.

Это было чудо, что за время сна Эрхаза никто не потревожил. Он валялся словно мертвый, организм даже отказывался шевелиться, чтобы размять застоялые мышцы. Все тело болело и ныло, а голова гудела тупой ватной пустотой. Когда Эрхаз проснулся, на небе снова разливался багряными тонами закат. Проспал ли он сутки или двое, Эрхаз  не знал, но был рад, что ему повезло очнуться на той же поляне. Иначе первый кто бы попался ему на глаза – был бы уничтожен и замурован порталом под землю.

Но Эрхаз понимал, что долго так ждать нельзя. Заставив себя подняться, он  начал воссоздавать себе необходимые вещи, чтобы двинуться дальше. Ему приходилось экономить силы на всем. На прочности предметов, на плотности, на объеме. Легкую тунику и штаны, которые на нем были после камеры, Эрхаз решил пока оставить без изменений, но создал обувь, чтобы безболезненно перемещаться. Следующим стал термос, наполненный простой водой. Было бы у него достаточно сил, он бы создал и еду для наполнения болезненного желудка. А так, только вновь заниматься собирательством и надеяться, что местные ягоды пригодны для питания.

Однако, только когда Эрхаз начал осматриваться в поисках простой древесины и хвороста для розжига костра, он понял что его окружает сплошь сочная зелень. Мясистые зеленые лианы сплетались по прочным тонким стволам распухшего камыша. Плотные листья, размерами с зонты, тяжелыми полотнами укрывали корни. А ветвистые тонкие кустарники, как паутина опутывали весь нижний ярус. Эрхаз прислушался к лесу и осознал, насколько тут тихо. Не было ни свиста птиц, ни шороха животных. Не стрекотали насекомые, и из кустов даже не доносилось шипения. Ничего. Вокруг был только зеленый лес, стянувшийся плотным кольцом, и расправивший роскошные алые бутоны, которые источали приторный сладковатый запах.

Эрхаз почуял неладное и напряг свою память. Еще в момент выхода из портала поляна была больше и шире. Солнечный свет свободно проходил сквозь заросли, а нежные сочные листья мягко покачивались на ветру. Эрхаз точно знал, что к нему не подходили, пока он спал. Никто  не перемещал его на новое место. Зато лес, похоже, продолжал смыкаться.

В своих размышлениях Эрхаз затянул с решением. Как только солнце глубоко опустилось за горизонт, а в небе вспыхнули первые звезды, в сизой сладковатой дымке тумана лес потянулся к нему.

Зеленые стебли пришли в движение, лианы потекли по земле как змеи. На алых лепестках цветков выступили желтоватые шипы, словно зубы, готовые поймать добычу. Лес наполнился такими звуками, которые Эрхаз пожалел, что услышал. Тонкая лиана успела подкрасться тайком и обвить его запястье. В ужасе Эрхаз мгновенно вызвал в памяти схему портала, та мелькнула перед его внутренним взором.

Силовая активация… рывок…

…и он едва не навернулся на каменистом склоне.

Холодные ветра продували до костей.

Эрхаз начал ошалело осматриваться и спешно искать убежище. Благо, что ясная погода и звездный свет отлично способствовали далекой видимости. Эрхаз  обхватил себя за плечи руками, дрожал, укутывался как мог, но от резкого холода начало судорогой сводить мышцы. На новый прыжок нужны были силы. Хотя бы немного! Пятнадцать минут перерыва… Но он рисковал промерзнуть уже через пять.

Не иначе как чудом, безболезненно навернувшись на узком камне, он припал на колено, и взгляд зацепился за черный провал между высокими камнями. Эрхаз не стал медлить, живо помчался туда. В узкой складке между валунами было не так много места, как казалось со стороны, но достаточно, для того чтобы скрыться в ней от  пронизывающего ветра. Эрхаз прижался к дальней стенке мелкой расщелины и стал судорожно растирать задубевшие конечности.

Чтобы не отключиться от слабости, он принялся внимательно осматривать окрестности. Но кругом были только камни. На десятки километров вперед – одни горы и валуны. Ни чернеющей зелени, ни подсвеченного города. Корабли к нему не летели, выстрелов рядом не громыхало. Идиллия, если бы не завывание ветра и холод.

Но тут что-то странное привлекло его внимание. Что-то тонкое и прямое, торчащее из-за одного камня и едва покачивающееся на сильных порывах. Трава так не растет. Да и для кустарника оно было слишком прямое. Эрхаз долго пялился на странное нечто, пока очередной ветер не качнул стержень, и на фоне серых скал отчетливо показалось оперение.

Да. Это была Она! Стрела. Единственное, что заставило Эрхаза мигом подняться, превозмогая холод, и то, что могло его спасти.

Стиснув зубы, Эрхаз добрел до заветного камня, обогнул его и на мгновение впал в ступор от увиденного. За валуном лежало замерзшее человеческое тело в броне. Стрела торчала у него из спины, явно попав в плечо и не задев жизненно важные органы. Эрхаз мотнул головой, прогоняя поток сумбурных размышлений. Какие еще жизненно важные органы? Какое тело? Если все игровые герои почти сразу исчезают после гибели, оставляя после себя чистое поле сражений. А игроки просто не гибнут, а растворяются аватаром в воздухе, уходя на обычный респ?

Или пристреленный тип оказался тоже таким живым игроком, как сам Эрхаз?

Ответов не было, а ветер все так же нещадно продувал тело.

Эрхаз плюнул на факты, и просто схватился за стрелу. Ему нужно было дерево. И нужен был металл, чтобы его настругать! Стрела в этом отношении была просто подарком реальности.

Наконечник застрял в теле и запутался в броне и складках одежды. Эрхазу никогда не приходилось выдергивать стрелы из жертвы, но первый же опыт показал, что он слишком нежно и бережно относится к туше. От злости он удобнее перехватил древко, дернул со всей дури, упираясь ботинками в наплечную броню, и стрела с чавканьем вырвалась наружу.

Дальше он просто бросил тело и рванулся обратно к расщелине. Имея все необходимые материалы Эрхаз не сомневался, что сможет получить огонь. В укрытии он беспощадно отодрал у стрелы все оперение, тщательно, не теряя ни ворсинки, подготовил вместо щепок и хвороста. Потом пришла очередь древка. Эрхаз прижал металлический кончик ногой и попытался отломить сухую и прочную древесину. Но первая же неуклюжая попытка едва не завалила его на землю – древко упорно не хотело ломаться. Пришлось постараться еще раз. На третий раз раздался заветный хруст, и наконечник остался лежать обломанный на земле.

На бодрости и мнимой энергии, Эрхаз настругал наконечником косых щепок из дерева. Режущая кромка на удивление хорошо рассекала волокна. А стоило чиркнуть наконечником по камню, как он получил желаемые искры.

Эрхаз чувствовал себя почти спасенным. Сложив драгоценное дерево и оперение в горку, он высек искры и получил долгожданное пламя. А чтобы мелкий импровизированный костер не угас через полминуты, Эрхаз тем же наконечником начал писать вокруг горки стазисный закольцованный код. Он даже не сразу обратил внимание, что острый кончик прорезал в плоской плите глубокие царапины. Только когда промерзшая рука дрогнула от сводимых мышц, Эрхаз попытался исправить символы и смахнуть оставленный след ладонью. Косая черта не поддалась, а он спешно дописал остаток кода, замер, проверяя работу, и только потом, когда в расщелине медленно стало накапливаться спасительное  тепло, задумчиво стал изучать свою находку.

Наконечник казался обычным, плохо отлитым, ржавым и весь покрыт грязными разводами. Но присмотревшись внимательней, Эрхаз удивился его гладкой и даже идеальной форме. Слишком обманчивый вид для слишком хорошего исполнения. Эрхаз решил приберечь находку, а на утро, когда взойдет солнце и снаружи станет теплее, он обещал себе изучить найденное тело.

Но только спокойный отдых как назло постоянно прерывался. Эрхаз маялся, не зная, куда деться от болей в желудке. Казалось, что желудочный сок уже начал переваривать позвоночник, а кишечник завязывался узлом и усыхал под кожей. Эрхаз начал жалеть, что при переходе не выдернул хотя бы кусок живой лианы. От голода сейчас он готов был сжевать даже ее. Даже если бы та извивалась всем стеблем и пищала у него в руках.

Бешенный от голода, Эрхаз вскочил на ноги и принялся мерить шагами свою расщелину. Пару шагов от костра в одну сторону, пару в другу, и еще три вглубь. Как в противовес остальной удаче, кроме камней вокруг не было ничего. Ничего съедобного! Ни мелкого кустика, ни мха, ни завядшей проплешины, у которой можно было накопать корней. Хоть камни грызи. И не факт, что в другом месте повезет больше! Тут хотя бы не тревожат и не торопятся вздернуть на колья. Куда тут торопиться, если кругом одни скалы! Жертва никуда не уйдет. Вон как этот неудачник, тоже никуда не ушел и его никто не забрал.

Эрхаз остановился как вкопанный, когда его мысль споткнулась о тушу. А ведь у него может появиться еда…. Если изучить жертву, покопаться в карманах, вытряхнуть сумки…

Схватив с земли наконечник стрелы, Эрхаз прямиком попер к телу. Злобный и решительный как голодный зверь после спячки. Добравшись до места, Эрхаз бесцеремонно пнул ногой тяжелую тушу и повернул ее на спину. После чего присел и стал бодро рыться в броне. Однако под пластинами, на ремне, в подсумках, даже во внутренних карманах жертвы не было ничего съедобного. Только сомнительные фласки с жижей, бинокль, компас, странные приборы. Даже воды при себе у него не было.

Эрхаз злобно пнул тушу, а желудок снова въелся сам в себя.  Похер, что это игровой мир, но жрать хотелось не иллюзорно. Эрхаз пялился на свою находку, бесился, стискивал в руке острый наконечник, а потом подумал, что за все время он не добывал ничего крупнее мелкой птицы и рыбы. Зато сейчас перед ним лежит упакованный в металл и ткань кусок мяса. Идеальный, не смердящий, не разлагающийся цельный кусок…

Остатки здравого смысла и цивилизованно попытались воспротивиться голодному сумасшествию. Эрхаз судорожно отогнал идею пиршества, но как бумеранг, она вернулась, не найдя причин себе отказывать кроме морали.

Мораль… После пыток, которые над ним совершали… После голода и грозящего вот-вот треснуть рассудка, Эрхаз готов был проститься с моралью. Тем более в мире, созданным по игровому шаблону. В мире, который насильно затянул его выживать. О какой морали может идти речь, если он еще жив и нуждается в пище, а перед ним кем-то давно пристреленный замороженный кусок мяса?! Может оно вообще часть антуража, или случайный баг, после которого на месте сражения осталась дублирующая оболочка. Аватар.

Какая разница.

Мораль пасовала, не найдя за что зацепиться. Остатки логики успокоили Эрхаза, что это не его рука нанесла фатальный удар, а безумцем он будет, если с голодухи начнет жрать сам себя.

Так что выбор у него был не велик. Или сдохнуть идиотом моралистом, или выжить, мысленно отдав почести неизвестной жертве.

Плюнув на обстановку, Эрхаз вновь присел и надорвал кончиком стрелы одежду. Самое удобное в его случае мясо, которое не придется отмывать, потрошить и художественно вырезать по мышцам – это окорок. Значит у него  будет окорок. Легко орудуя стрелой, Эрхаз едва не шипел от раздражения и отрезал от находки идеально сохранившуюся вырезку. На глаза очень кстати попалась чужая рапира, которую Эрхаз деловито захватил с собой к костру и нанизал на нее добычу как на шампур.

За обжаркой мяса Эрхаз смотрел с медитативным спокойствием. Только руки лениво вращали кончик стрелы, на гранях которой иногда поигрывал светом огонь.

Сколько времени заняла готовка, Эрхаз не считал, но снял добычу с костра он еще полусырой. Еще горячий сок стекал по подбородку, но Эрхаз почти не чувствовал вкуса. Только блаженство от медленно насыщающегося желудка. Он знал, что в его случае нажираться досыта сразу нельзя, потому оставил большую часть приготовленного на запас. Все должно быть постепенно… ночь впереди долгая, а пожаренной пищи у него еще минимум на сутки.

Правда чуть позже Эрхаза замучил холод. Вновь тихо шипя на себя и неизвестную жертву обстоятельств, он вышел на ветер и стал снимать с тела теплые вещи. Первыми в дело пошли ботинки, за ними Эрхаз напялил на себя продырявленный поддоспешник. А вот за испорченные штаны было обидно. Эрхаз признался, что был дебил и не подумал о том, что мог бы их изначально просто снять, а не резать.

В пещере он приоделся и перед костром закутался в чужой оторванный плащ. Совесть не мучала, а моральные принципы утихли с первым чувством сытости. Только тогда Эрхаз позволил себе немного расслабиться и спокойно заснуть.

Утро он встретил без постороннего внимания. Костер все так же мелко трещал и согревал от холода, доспехи не дали промерзнуть спине, а плащ, как одеяло удерживал собственное драгоценное тепло. Эрхаз мрачно решил, что даже в первые месяцы, когда он не испытывал дефицит силы и учился создавать вещи, он не был так роскошно богат барахлом, как сейчас.

Позавтракав, Эрхаз выбрался на разведку. Далеко отходить он не стал, до вершины горы, на которой он остановился, было далеко, что за ней – не понятно. Впереди мертвая каменистая пустошь. Сомнений не оставалось – отсюда придется выбираться новым порталом. Но прежде чем прыгать, Эрхаз решил внимательнее изучить неудачника, еще вчера невольно спасшего ему жизнь.

Регалии на головном уборе и доспехах свидетельствовали о высоком статусе. Мелкие недостатки вроде кривизны бровей и родинок лишь подтверждали теорию, что перед Эрхазом был бывший игрок. Все его тело при внимательном рассмотрении оказалось изломано. Только броня хоть как-то удерживала его конечности в привычном состоянии. Убила ли игрока стрела или падение с высоты – не понятно. Летел ли он сам на каком-нибудь птеродактике или его выкинули с летательного аппарата – тоже не ясно.

Но, даже не изучая погибшего Эрхаз и так бы забрал добытый наконечник стрелы. Рапира не подходила ни для рубки дерева, ни для рисования по камню. А уж как оружие в руках Эрхаза она была попросту бесполезна. Другое дело стрела из странного материала, способная вырезать дольки из камня…

Эрхаз по-прежнему намеревался найти себе подходящую локацию для жизни. Он понимал, что при большом желании он может отщипнуть себе часть этих гор, но где-то у них все равно есть свой хозяин, и не факт, что он быстро явится на встречу, чтобы Эрхаз мог его одолеть и законно завоевать все владения. А ведь на время ожидания ему придется укрываться от холода, ждать и чем-то питаться, чтобы банально возвести себе пригодное жилье. Но еды при таком раскладе ему в лучшем случае хватит на месяц, а при активной энергозатратной стройке – на пару недель…

Поймав себя на таких циничных расчётах, Эрхаз плюнул на ситуацию и принялся собираться. Потушил костер, стер лишние письмена. После чего неловко буркнул формальную благодарностью туше, извинился, что нет сил прикопать или сжечь, отсалютовал рапирой, и с места открыл портал в новое место.

…Откуда вышел в черте густонаселенного города на пешеходной улице под сводами высоких пятиэтажных домов. Сочные запахи еды донеслись вместе с лавиной звуков и суеты. Пышно разодетый народ мирно шествовал по своим делам, над головой пролетали округлые дутые рокочущие флаеры, а из окон бурых кирпичных домов доносилась забытая уже к этому времени музыка. Чуть скрипучая, как от старой пластинки, шуршащая, между звуками которой, где-то в стороне на большом открытом пространстве, раздавались приглушенные речи через громковещатель.

Эрхаз прямой наводкой направился к торговым лавкам. Жители расступались, почти не обращая на него внимания, большинство полуслепо продолжали идти по своим маршрутам. Обычная толпа. Массовка, придуманная ради количества. Бездушные куклы, которых клипают игроки без фантазии… Эрхаз дошел до прилавка с уличной едой и булочками. Красть втихаря он не собирался, это глупо. Вместо этого Эрхаз просто нагло взял заготовленный бутерброд с колбасой, салатом и сыром и начал без затей жрать. На этом беспринципном действии хозяйка заведения словно проснулась. В первый миг она даже не знала, как реагировать. Она видела его, понимала, что перед ней стоит игрок, но именно этот факт выбил ее из программного цикла.

Эрхаз молча и с удовольствием ел вкуснейший за все его время в игре бутерброд, когда хозяйка лавки вызвала стражу. Прохожие вокруг начали оборачиваться, замечать игрока и просыпаться от сонной бытовой текучки. Эрхаз просто терпеливо ждал, на глазах дамы поедая законный бутерброд и с вызовом улыбался, пока та вжималась в стену.

На последнем куске добычи его грубо дернула за руки стража и развернула к себе. Острые наконечники шокеров ткнулись в плотный поддоспешник, а двое рослых мужчин в форме потянулись с наручниками к запястьям.

Эрхаза проняло паникой и он с силой отдернул руки. А потом, по странно вильнувшей фантазии, вспышкой защитного поля обрисовал вокруг себя круг. Символы кода легли по периметру, право собственности зафиксировалось миром, и стража чужого города вынужденно отступила прочь. Невидимый глазу контур лишь на чуйке прожигал асфальт и фонил его собственным влиянием.

Эффект оказался столь неожиданным, что даже Эрхаз не сразу осознал, что произошло. Он начал чувствовать свою маленькую зону и отторгал от нее все чужеродное. Странное состояние. Как будто наложил собственность на маленький аквариум посреди густо заполненной площади.

— Я требую явления сюда хозяина города, — объявил Эрхаз, чтобы хоть как-то настроить себя и взбодриться. А так же, чтобы занять делом зрителей.

Эрхаз понимал, что у него будет лишь одна попытка. Столкновение с местным правителем должно пройти быстро и с соблюдением основных правил. Ему нужна чистая победа, чтобы город перешел к нему. Похер на местность и людей. Главное, что это не голые скалы или болото.

Главное выжить.

Хозяин явился быстро. Никто из жителей не разошелся за все время ожидания. Работа встала, стража бессильно кружилась у границы кольца. Чужая собственность посреди столицы – это был нонсенс, с которым они не умели бороться. Оторопел и сам хозяин, крикливый, суетливый мужичок, одетый как франт и безвкусно уродующий себя драгоценностями.

— Как ты посмел! – было первое, что выкрикнул хозяин. – Убирайся! Ты не имеешь права тут находиться!

— Имею, — ответил очень тихо Эрхаз. – Я пришел получить твою землю.

— Ты без войска! Так не честно. Ты должен подойти к границе! Бросить вызов! Тогда я решу, ответить тебе или нет. Уходи!

— Я уже у границы, — обведя рукой невидимый круг, ответил Эрхаз. – И я бросаю тебе вызов.

— У тебя нет воинов! Мои тебя уничтожат.

— Твои воины не могут пройти на мою землю. И у них нет права на вторжение к тому, кто первым бросил вызов.

Блеф. Много из сказанного было блефом и шаткими правилами, которые игроки меняли под настроение и трактовали каждый в меру своей наглости.

— Ты не в праве…

— Но я в состоянии.

И пока Эрхаз улыбался, хозяин города психанул, выдернул шокер у одного из стражников и злобно попер напролом. Эрхаз никогда не учился бою. Он не знал, как правильно выполнять удар. Повезло, что противник сам держал свой шокер неумело, как швабру. Он попытался им замахнуться, но Эрхаз не стал ждать, рванулся вперед, выпуская кончик стрелы из ладони, и полоснул игрока по шее. Все произошло быстро, не красиво, без затяжных изящных боев. Уличная потасовка сработала на неожиданности.  Игрок выронил шокер, схватился за шею и в ужасе начал захлебываться в крови. Мелкая ранка, едва задевшая кожу, словно расширялась и проедала мышцы шеи и артерию. Вскоре игрок упал на колени, в недоумении взирал на Эрхаза, захлебывался, брызгая кровью на камень, а потом как-то резко иссяк. Словно из него выдуло последние силы.

С обрывом персональной привязки владельца по всей площади словно прошлась мелкая рябь. Жители пробуждались от сна. Переглядывались в растерянности, шептались, смотрели на Эрхаза, а он стоял рядом с телом бывшего хозяина и чувствовал, как устанавливаются его личные первые связи на город. Он слышал, как разливается живительным звоном теплая аура места, как обвивают его душу сочные полные жизни каналы. Он слышал шепот по всей столице, чувствовал движение воздуха и речных потоков. Каждый камень отзывался на зов, каждый кирпич просил очищения, главная площадь выла от скопившегося застоя чужого самолюбования и жадно скопленная энергия в запасах просилась на волю.

Момент первого триумфа был сочен и прекрасен, как благодатный душ после долгих месяцев скитаний. Осознание победы прокралось чуть позже. Не до конца. Давая прочувствовать груз предстоящей работы. Вместе с щедро приготовленной энергией Эрхаз впускал в себя пакет базовых знаний. Размеры области, соседи, климат, число жителей… Но вскоре он решил, что изучит эти подробности позже. Не сейчас. Лишь когда город запоет под его рукой свежим очищенным звоном.

Эрхаз как в тумане блаженства сошел с места и не глядя протянул руку к прилавку. Ему тут же с поклоном вложили в нее напиток в стакане. Пока он шел, ведомый своей Идеей, к главной площади, народ перед ним расступался, склонял головы и провожал вслед нового хозяина. Первый шепот угас, он мысленно попросил их замолчать. Они мешали слушать город и понимать его стоны.

На главной площади, где по его воле заткнулся городской громковещатель, взгляду Эрхаза предстало пафосное уродство. Огромная, величественная статуя бывшего лидера, сверкающая полированными гранями и замыкающая собой основные энергетические потоки. Эрхаза пробрало отвращением от вида такого воплощения самовлюбленности. Он посчитал подобный декор недопустимым. А потому, посасывая свежий сок через трубочку, Эрхаз поднял пальцы свободной руки на уровень глаз и мысленно смахнул нежелательную картинку. В следующий миг гигантская статуя начала рушиться и складываться сама в себя.

Под грохот каменных блоков, сквозь пыль от разрушений, яркий луч пронзил почву и выстрелил вспыхнувшей энергией в небо, в том месте, где только что стояла статуя. Эрхаз чувствовал, как территория запела от свободы. Он млел в звоне освежающихся связей, когда застоявшаяся энергия разливалась по каналам. Нет, это было лучше теплого душа, и даже вкуснее сочной еды. Настоящее блаженство, ощущаемое каждой ниточкой связи, проложенной через весь город и уходящей корнями  в родной мир. Эрхаз продолжал бы и дальше стоять неподвижно, если бы не низкий рокочущий гул, нарастающий в небе.

По толпе покатилась паника. Тревожные голоса зазвучали со всех сторон. Эрхаз поднял голову, сфокусировал внимание не небе и увидел, как не спеша снимая маскировку, в небе вырисовывался роскошный огромный черный корабль. Его корабль. Тот самый первый и единственный, который он успел создать за консолью еще в прошлом мире до гибели.

И это был тот корабль, который, наконец, нашел своего создателя и сразу явился к нему на зов заклейменной территории.

— Уже после я занялся стройкой летучей цитадели, — сказал мне Эрхаз, глубоко закопавшись в кресле напротив и завернувшись с плечами в черный пушистый плед. – Я продержал этот город почти в нетронутом виде до конца. Но я не жил в нем, предпочтя обитание на корабле. Оттуда же я начинал постепенную  стройку. Город служил лишь прикрытием для соседей. Видимым напылением, сохранившимся со времен прошлого создателя. Но даже когда я достроил цитадель, когда занялся следующими завоеваниями я не испытывал особого трепета к первой занятой земле. Каждая зона отзывалась по-своему. Каждая пела блаженным освобождением. Когда я почувствовал, что кто-то за моей спиной в этом первом городе не доволен и зол на мое вторжение я сровнял его весь с землей. Потому что не бывает равнодушных. За свое бездействие и за то, что они не пресекли беспорядки – я их уничтожил. А тех, кто меня поддержал и принял я истово берег как своих верных подданных. Уже потом я научился создавать новых воинов, потом я начал перерабатывать бесполезно загубленные чужие войска в Черные Легионы. Я научился, как не терять выращенные миром души и оборачивать их в свою силу. Я берег каждого. И сейчас стараюсь беречь по возможности, когда успеваю и замечаю утраты.

— А когда ты узнал, что игрок, которого ты убил, не возродился? – спросил я, попивая уже третью кружку горячего чая.

— Сразу, — ответил флегматично Эрхаз.- Я знал, что он не возродится. Для меня это было очевидно. Я знал, что при стандартном воскрешении игрок может или встать на ноги сразу, или его игровое тело истает и очнется на фиксированной точке. Но раз стрела прорезала и испортила аватар… если она портила тело, то у игрока больше не было ресурса на возвращение. Все довольно просто, не так ли?

— Выходит, именно она спасла тебя, — кивнул я на его вечный талисман, который Эрхаз привычным жестом крутил в руке.

— Да, именно так. Чудо, что она туда попала…

— В этом то, как раз никаких чудес, — ответил я задумчиво. —  В начальное время я успел продать много оружия. И делал партию стрел. Я пробовал зарабатывать на них, ну а потом, когда одумался, скупал все обратно. Думаю, что твоя горная находка спасалась воздушным перелетом с какого-то поля боя. Рана разъедала тело, и когда силы иссякли, то всадник упал, а его летучий птеродактиль попросту свалил. Почему не самолет или глайдер – потому что при таких крушениях обычно падают вместе с машиной. А раз обломков вокруг не было, и находка выглядела весьма цельно, не считая переломов, то летела она на чужих крыльях. Обычно мои клиенты старались скрупулезно собирать все потраченные стрелы. Но в тот раз видимо жертву упустили. Или она полетела на чужую территорию. А чтобы войти к соседу в горы у моего заказчика должны были быть веские причины, которые он видимо не смог донести до землевладельца. Дело замяли, потом забили. Потом стрелу забрал ты, а если за ней и приходили позже, то попросту не нашли ничего.

— Она словно ждала меня, — улыбнулся истесанному, неопрятному наконечнику Эрхаз.

— А мой подаренный нож? – спросил я иронично.

Друг неявным жестом достал его из потайного кармана на другом запястье.

— Всегда с собой, как бесценный подарок.

— Но приговор ты выносишь обычно…

Эрхаз чуть приподнял ладонь со стрелой.

— Не сомневался, — ответил я.

— Наверное, странно услышать такую историю от человека, казавшегося безобидным путешествующим клерком, — он убрал оба оружия и занял свои руки  кружкой. – Ведь я знаю, что не ассоциировался в твоем представлении с кем-то страшнее мелкого бизнесмена.

— Облик обманчив, — ответил я задумчиво. – Ведь и ты смотришь на меня не так, как обычно смотрят на мелкого хозяина степей.

— Я балую свою фантазию. Что ты на самом деле, для меня по-прежнему тайна.

— Еще бы я сам знал, что я такое…

— Память? – участливо уточнил Эрхаз, явно вспомнив мои откровения про прошлое.

— Подробностей пока не всплывало, — отрезал я с сожалением. – Только навыки, крупицы знаний. Но ни историй, ни лиц, ни миров.

— Ты жил в тепличных условиях без встрясок. Такое не пробуждается без явных толчков.

— Предлагаешь сняться насильно с ручника? — иронично спросил я, помня рассказ про недели пыток, но встретил в лице Эрхаза серьезность. 

— Будь внимателен с этого момента. Если я прав, то впечатления помогут вспомнить.

— А надо?

Эрхаз посмотрел на меня так, что я разом почувствовал себя идиотом. Согласен, минутка слабости была неуместна, а он явно был бы рад малейшему намеку на прошлое.

— Память – это опыт. А опыт – это ключ к знаниям.

— В таком случае мне нужно больше практики и впечатлений, чтобы пробуждать опыт,- пожал я плечами.

— Весь наш мир полигон для практики. Огромный, оживающий, впитывающий наши знания, возможности… пороки и страхи. Несовершенный, как все мы. Алчный, как большинство. И только мы своей волей можем исправить коробящие ошибки.

— И ты знаешь, какие именно? – тихо спросил я, стараясь не спугнуть его настрой.

— Я? Знаю, — столь же тихо ответил Эрхаз, глядя в кружку.

— Какие?

Он улыбнулся, потом поднял глаза и мягко, по-доброму даже с какой-то заботой ответил:

— Ты потом поймешь сам.