Во имя свободы

Следующим пунктом для посещения я назначил точку местного интенданта. По рассказу Нейана я понял, что это не главный управляющий всей цитадели, а всего лишь некто заведующий бытом конкретного жилого уровня. Прекрасно, но осталось самое главное – его найти.

Самое простое, что можно сделать – подойти и спросить ближайшего воина. Что я и сделал! Зачем придумывать лишние сложности?

Мне спокойно указали на коридор и объяснили дорогу. Полюбопытствовали, правда, вслед, почему я не воспользовался картой, на что пришлось признаться:

— Наверное, я тупой или слепой, — как можно более виновато ответил я. – Но тут все говорят про авторизацию, а мне или ткнуть нечем или некуда. В итоге ни карту не скачать, ни настроиться полноценно.

Признаться мобу оказалось не так неловко, как игроку.

— У ваших там поле передачи данных должно быть, — покрутив условно пальцем перед лицом, ответил мне чернявый красавчик, вида аристократичного принца на рейде.

Он еще так удивился, когда я выбрал его жертвой для разговора. Как будто его холодный и горделивый вид должен был меня отпугнуть.

— Не знаю, че там у «наших» должно быть, но у меня никаких полей нет, —  ворчливо отметил я, повторив жест перед лицом.

Красавчик задумался, постучал кончиком когтя по нижней губе, а потом пожал плечами и все равно показал на коридор.

— В любом случае тебе туда. Дойдешь четыреста метров по прямой, оттуда двести направо по коридору и там будет парк с желтыми кустами. Между ними – нужная тебе дверь.

— Запомнил. Спасибо!

По объяснениям это даже близко. С моей приблизительной оценкой цитадели она была порядка четырех километров в длину и два километра в самой широкой части в ширину. Средний размер для крупного города с пригородом, чей владелец развивал зону десяток лет. Но колоссальный для единой структуры, такой как цитадель. Обычно никто не строил огромных крепостей. Мало кто поднимал башни выше километра. Ограничений на материалы мы не испытывали, но по старой памяти с прошлой жизни народ редко рисковал возводить грандиозные постройки. Им было проще понатыкать одинаковых домов для населения, чем заниматься планировкой цельной крепости-государства.

Я шел по коридорам в обозначенном направлении, размышляя как Эрхазу хватило навыков и терпения для формирования такой структуры. А ведь я никогда не спрашивал толком на кого он учился, в какой профессии раньше работал и чем увлекался до игры. Может, он потомственный архитектор, который по нужде сменил профессию на более прибыльную? Как знать. Спрошу при встрече. Когда она будет.

— Стой. Куда прешь?

Я замер как вкопанный, и повернул голову в желтые кусты, из которых меня окликнули. Голову я приметил не сразу. На низкой высоте, в шапочке, с недовольной физиономией на роже.

— Мне насквозь через парк. К интенданту, — ответил я, махнув неопределенно рукой в направлении.

— Он занят.

Ворчливая фигура встала в полный рост и оказалась не сильно выше самих кустов. Мелкий мужичок в перчатках, плотной одежде и с секатором швырнул на почву обрезанную ветку. Если бы он стоял там не двигаясь, я бы его даже не заметил.

— Занят?.. Жаль. А я даже не по делам пришел, — что ж делать. Видимо пойду обратно в столовую зону, там найду с кем поболтать.

— А че надо? – спросил мужичок, когда я уже развернулся на месте.

— Да поболтать просто хотел. О местных порядках спросить. Я тут первые пару часов. Зам вождя меня оставил самого развлекаться, а когда старший вызовет – не понятно.

— Все вопросы к интенданту – через окно запросов, —  сказал мужичок, теряя ко мне интерес и отсекая быстрым клацаньем очередную ветку.

— Было б через какое! – в сердцах ответил я, всплеснув руками и уходя обратно.

Показалось, что секатор завяз по звуку в новой ветке, не прокусив ее до конца, после чего садовод растерянно спросил у меня вслед.

— В смысле через какое? Эй, игрок, стой!

Да сука. Что опять?

Остановился, обернулся. Редко какой моб обращается так вредно и нагло. Я даже присмотрелся из любопытства. Нет, все-таки не достаточно еще «ожил». До сих пор сохранился в тушке легкий оттенок нереальности.

Мужичок тем временем вылез из своих кустов, отряхнул нацепившиеся мелкие колючки, скинул с остроносой шапочки остатки листьев и направился ко мне с недоверчиво изучающим видом.

— Так ты че спросить хотел? – хмурясь, задал он вопрос, демонстративно изучая и словно прицениваясь к каждой детали моей одежды.

— А ты будто можешь ответить?

— А ты не хами местному и узнаешь, — буркнул он.

— Я-то вежлив как на допросе. Но первый раз вижу настолько откровенно негостеприимного местного, — ответил я ядовито, — Буду взаимно благодарен за вежливость!

Мужичок еще раз придирчиво осмотрел меня, хмурясь и морщась как от дурного запаха, а потом вдруг его рожа расплылась в неспешной широкой улыбке.

— Буду не рад представиться, — заговорил он, ухмыляясь. – Интендант Филаз. Не к вашим услугам.

Как оригинально….

— Что ж, — ответил я, отвешивая мелкий поклон. – В таком случае, новый обитатель цитадели, Сорин. В вашей услужливости не нуждаюсь.

И почему-то именно на сей ядовитый тон мой собеседник расхохотался чистым заливистым смехом.

Хорошие ныне мобы пошли… Прямо как живая проверка на находчивость.

— А ты мне нравишься, Сорин! – выдал мужичок, снимая свою шляпу и приглаживая копну ершистых волос к макушке. – Где ж тебя подобрали?

— Где подобрали, там уже нет, — хмыкнул я, все еще не отойдя от мелкой вредности. Подумать только… интендант, садовод любитель. Хотя и мой Йонару частенько был замечен в своем палисаднике на ветках деревьев. – Зато у вас тут появился.

— Да-да, смотрю, Мастер не прогадывает с интересными кадрами. Гостей приводит все чудесатее и чудесатее.

— В каком смысле? – уточнил я.

— Во всех. Со стороны себя видел? Нет? Ну пойдем с прохода, поболтаем… о твоем поведении.

Наверное, моя рожа в этот момент показалась мужичку крайне забавной, потому что он снова заливисто взоржал, а потом жестом позвал меня следовать за собой.

До входа в его жилое помещение мы не общались. Прошли небольшой парк с аккуратно подстриженными кустиками, миновали брусчатую дорожку из песчаного цвета камней. Удивительно, как такой уличный обычный вид гармонично вписывался под высокие своды цитадели. Здесь не было темно – света хватало за счет мелких окон и череды отражателей. Где-то в глубине изолированных залов, казалось, что подсвечивается сам воздух, не давая ярких источников освещения и бликов.

Я прошел в обиталище следом за мужичком, который был ростом от силы мне по грудину. Признаюсь, я бы сам вряд ли нашел нужную дверь в густых зарослях, а мои навыки следопыта не настолько хороши, чтобы ориентироваться по тропам на равномерной брусчатке. Не знаю, как бы я поступил потом. Крутился бы на месте в парковом тупике и звал бы местных? Шумел? Привлекал внимание? В любом случае, повезло, что сей индивид изволил копаться в кустах во время моего визита.

За дверью мне показали на небольшую приемную комнату вроде гостиной на столик и пару диванов. Обжитое помещение пестрело красками разномастных ковриков и подушек. Вдоль стен стояла куча стеллажей с мелкой барахолкой и книгами. Свободное пространство над комодами было увешано различными вымпелами, флажками, полотнами со значками, украшениями, блестяшками, бусами… Как будто я попал в лавку антиквара, а не работника интенданта. Все блестело полированными гранями, ярко красовалось сочной цветовой гаммой. И только потолок, словно оттеняя разномастную красоту барахольщика, темнел насыщенным богато-коричневым цветом, создавая ощущение попадания в хорошо укрепленную теплую пещеру.

— Голодный? – спросил меня Филаз с порога.

— Нет, — тут же ответил я. – Только что от Харнау из столовой.

— Хм…

Мужичок задумчиво погадил подбородок, а потом махнул на диван и сказал коротко:

— Тогда просто садись.

Я молча послушался, ожидающе и с изумлением изучая его действия. Куда подевался вредный садовод? Лебезить, конечно, он не начал, но дружелюбия в голосе заметно прибавилось.

— Как меня нашел? – спросил он, почти с полминуты изучая меня с кресла напротив.

Видимо, дальше придется пережить часть допроса. Врать не было смысла, да и шутки, похоже, кончились.

— У воинов в столовке спросил. Мне сказали куда идти и через сколько метров сворачивать.

— А карта?

— Что карта?

— Вот и я спрашиваю, где твоя карта.

Я тяжело вздохнул, заставив себя успокоиться и не беситься.

— Нет у меня карты. Я не авторизован. Не могу. В меню нет такой записи.

— В каком меню?

Пришлось показать коммуникатор на запястье, Филаз аж подошел посмотреть и убедиться. Только я заметил, что его рожа успела вытянуться в момент, когда я показал сам коммуникатор, а не набор меню на нем.

— Проблема… — протянул задумчиво интендант, садясь обратно напротив, — Извини, пацан, помочь не могу. Это только к Мастеру. Он раздает доступ и авторизацию. Или его автоматика.

— Жаль. Я искренне надеялся, что вы поможете, — ответил я, опуская закатанный рукав и пряча устройство.

— Я всего лишь интендант яруса, а не главный смотритель цитадели, — Филаз пожал плечами. – Но тебе что до Мастера, что до смотрителя одинаково долго ждать придется. Лучше первому доложи.

— Скажешь, сразу исправит сей мелкий баг? – уточнил я.

Мужичок неопределенно пожал плечами, а мне все больше и больше не нравилась эта ситуация.

— Так ты че изначально хотел? –он резко сменил тему, так что я даже опешил.

— Да поболтать и хотел… Я не знаю вообще местных порядков. И чтоб не нарваться на непонимание ищу с кем можно обсудить свои дальнейшие действия. Может, у вас тут отдельно залы для игроков и залы для местных. Может, меня как игрока, где-то чужая орда недружелюбно примет. Может, я в лифте застряну. У меня из личной связи с лидером – одна его старая почта, которую он по моему опыту проверяет раз в пару месяцев.

Меня слушали, как какого-то болезного инопланетного детеныша. С непонятным мне чувством заботы и сочувствия. Вроде как я говорил очевидные умные вещи, которые могут случиться с каждым чужаком. Но для интенданта они, похоже, звучали как наивный лепет. Я был бы крайне рад ошибиться в своих предположениях. Но только зачем на меня смотреть – вот так?!

— Сорин, — начал Филаз очень аккуратно, сложа пальцы домиком и забравшись удобнее в свое массивное пушистое кресло с ногами. – Позволь спросить о твоих планах.

— Позволяю, но у меня их нет.

— И все же, — он задумчиво склонил вихрастую голову, а потом спросил, остро глядя в глаза. – Ты хочешь уважения от игроков или от местных?

Я растерялся. Мне впервые задали подобный вопрос. Резонно, что я никогда не задумывался над ним.

— Это имеет принципиальное значение?

— Да, — кивнул с серьезным лицом Филаз. – Ответ определит твое дальнейшее поведение здесь.

Что ж. В таком случае остается прикинуть бонусы с одной и с другой стороны. Что я буду иметь, в случае уважения от игроков? Помня в каком вассальном положении находятся все здешние ребята, могу предположить, что особой власти они не имеют. Не имеют власти и весомого мнения и сами мобы, но их больше, и они составляют основной состав населения цитадели. Логично, если я как игрок буду пытаться слиться с  другими игроками и через них узнавать правила жизни и обстановку. Но куда выгоднее пытаться сдружиться с армией и с тем же интендантом, чтобы меня воспринимали за своего. Или хотя бы за гостя. Но не за зазнавшийся балласт, по недоразумению попавший в стены цитадели.

— Я полагаю, что мнение игроков меня волнует в меньшей степени. Никогда не волновало.

Филаз аж расцвел при этих словах.

— Чудно! Я искренне рад это слышать. В таком случае, молодой человек, ничего не меняйте, живите и ведите себя как прежде.

Он добродушно и успокаивающе махнул руками и только комфортнее угнездился в своем кресле. Хотя куда уж дальше.

Признаться, я ничего не понял. К чему же был вопрос, если совет – это оставить все как есть.

— А если бы я выбрал другую сторону?

— Вот тогда я бы снабдил тебя рядом правил и советов. Вроде тех, к кому обращаться и с кем в первую очередь найти общий язык. Хотя, полагаю, что ты и сам знаешь. Нейан Рикс – хороший малый. Достойный для общения и весьма добрый к остальным.

— Боюсь, что именно с ним мы как раз не поладили… — буркнул я.

— Как так? – опешил интендант.

— Кажется, он решил, что я малость туповат.

Филаз задумчиво пожевал губами, а потом отмахнулся.

— Ничего. Привыкнет. У него работа такая – знакомиться со всеми, кого приводит Мастер в нашу цитадель. Потом еще сойдетесь. А от меня-то ты вообще что хотел?

Я молча захлопнул пасть на последнем вопросе. Очередная резкая смена темы меня ввергла в короткий ступор и прогрузку сознания. То есть, надо понимать, что советы по моему поведению окончены, а дальше стоит приступать к делу?

— Давай, Сорин, не заставляй угадывать. У меня еще половина парка не стрижено! Не верю, что в скуке новый гость пойдет болтать просто так к интенданту. Всегда что-то надо. А разговоры – это повод задобрить!

Встряхнувшись, я собрался с мыслями и улыбнулся. А ведь Филаз мне начинал все больше и больше нравиться! Хорошие тут у Эрхаза кадры! Надо будет обязательно при встрече похвалить его за персонал.

— Вы как всегда правы, — широко улыбаясь, ответил я. —  Разговор лишь повод. Но без разговора я бы постеснялся приходить первый раз, а так… чайник, — я развел руками, глядя на вытянувшееся лицо Филаза. – Изначально я искал, у кого попросить для себя чайник.

Интендант заливисто расхохотался, с каким-то непосредственным умилением поглядывая в мою сторону. Наверное, я все-таки купил его своей простотой. И завоевал начальный уровень доверия.

— А знаешь, пацан, пусть кусты еще порастут! – хлопнув в ладони, деловито ответил Филаз, и на столике рядом с ним из воздуха образовался классический простой нужный мне кипятильник. – Держи тебе чайник. А пока что расскажи, откуда ты такой взялся. Уж очень узнать невтерпеж.

 Да, доверие я однозначно завоевал… А раз так – пора его отрабатывать.

И усмехнувшись, я приготовился к долгому рассказу.

 

Время протекло незаметно. Как-то так получилось, что с интендантом я просидел почти до самого вечера. За эти часы я, кажется, рассказал ему всё. Ну, почти все, если не считать мои вечные тайны про подземный город и видовые особенности народа. Я рассказывал долго и в красках. Как жил в прошлом мире. Как сбегал от побоев, как прятал видеокарты.

Филаз слушал внимательно и с любопытством уточнял некоторые моменты. За мой рассказ он поделился своей историей. Оказалось, он не коренной житель цитадели. И вообще по слухам изначально у Эрхаза даже цитадели как таковой не существовало. Сам Филаз попал сюда будучи купленным у одного игрока. Его и некоторых других мобов сочли бракованными за ряд привычек, которые прошлый игрок посчитал неисправимыми свойствами. Например, нынешний интендант отличался привычкой к накопительству. «Барахольщик», как он обозвал сам себя. Но во времена жизни при старом игроке ему было сложно объяснить свои потребности, а игрок видел в нем лишь бездонный вещевой мешок, в котором безвозвратно пропадали ресурсы. Он быстро отстранил Филаза от работы в городе, перевел с собирательства на крафт, но и там незадачливый моб умудрялся втихаря прибирать к рукам часть производимого продукта. Что он только не собирал… от непортящихся продуктов, до внутригородских медикаментов. От предметов одежды до запчастей техники. Привычка набирать про запас была не понятна игроку, и при первом же случае он продал Филаза Эрхазу на мелком аукционе в обмен на «лампочку». Энергокристалл малой мощности. Сам Эрхаз тогда, как утверждалось, просто набирал популяцию. Но кто мог предположить, что вместе с проданным мобом первый игрок потеряет и все, что этот моб успел себе прибрать!

Филаз признался, что Эрхаз это знал. Но никогда не его просил протрясти все запасы. Вместо этого он поставил жадного, накопительного жителя на роль интенданта еще почти пустой цитадели и назначил главного управляющего его непосредственным начальником. С ним Филаз быстро нашел общий язык, договорился и при наличии всего необходимого в цитадели перестал складировать себе запасы «на черный день».

Как оказалось, таких занятных кадров по цитадели много. Но как полагается из предосторожности и вежливости, Филаз не стал подробно рассказывать и стучать на каждого жителя. Логично объяснив, что такие подробности о своей биографии имеют право рассказывать только они сами. Правда, он же заверил меня, что мой рассказ о стойбищах и козах не уйдет дальше его кабинета… Но сомнительно скосив на него рожу, я понял, что этот тип вывернется узлом, но обязательно разнесет новости по половине цитадели. Исключительно по «своим», и так, что каждый из них будет искренне удивляться, узнавая из моих уст знакомую биографию. Впрочем, мне не жалко и так даже проще.

Потом разговор вновь вильнул, и меня подробно расспросили о потребностях. Я попросил в довесок к чайнику сделать что-нибудь с моим переключателем воды, добавить список декоративно-полезных элементов, притащить больше ковриков, теплых пледов и собрать мне компьютерный стол с подключением к планшету. А так же принести письменные принадлежности, блокноты, немного художественных материалов, швейный бытовой набор, сменную одежду, шкаф для потенциального барахла и конкретный набор чаев, сладостей и фруктов, за которыми я точно не захочу бегать по вечерам в столовую.

В общем, озадачил я его на сутки, но выслушав меня до конца, Филаз только обрадовался, сделав финальное заключение:

— Ну хоть кто-то сразу решил поселиться, а не гостить!

Странный вывод, но уточнять положения других я не стал. Это я договорился с Эрхазом, что мои посещения родного города теперь строго ограничены. Каков порядок дел у других игроков я не знаю.

С Филазом в итоге мы разошлись полностью довольные друг другом. А я к вечеру с удивлением осознал, что уже опять хочу жрать. Не удивительно, принимая в расчет легкий нервяк и насыщенные сутки. Так что выбор дальнейших планов у меня был не велик. После интенданта я снова отправился в столовую, где меня по идее ожидал Харнау.

Занятно, но к моему приходу основная масса народа, которая еще днем крутилась в обеденной зоне – разошлась. Не знаю, окончилось ли их время ужина или даже не начиналось, но сейчас огромные залы были почти пусты. Редкие группы бойцов занимали столики у стен и окон, почти никто не ходил по холлу и коридорам. А около стойки с блюдами даже не дежурило никого из поваров.

Я подошел к этажерке с подносами и попытался заглянуть в кухню за чуть-чуть приоткрытую дверь. Никого. Даже суеты внутри не слышно. Я с сомнением посмотрел на часы, решив, что неправильно понял время суток по сумеречному небу и… был весьма удивлен. Часы услужливо показали мне примерно одиннадцать вечера…

Однако, засиделся я знатно. А ведь не скажешь. По виду небо над нами еще светлеет последними лучами прошедшего заката. Хотя как я могу быть уверен в небесных красках, если почти всю жизнь тут в этом мире провел в подземелье. Может, у нас давно тут белые ночи, а я упустил этот факт. Слышал, некоторые эстеты могли вообще управлять погодой и устраивать себе полярные сияния под настроение.

— А я уж думал, не дождусь! – радостно огласили где-то сбоку со стороны подсобки, и я крутанулся на месте.

— Харнау! Каюсь, я засиделся, — хлопнув рукой по лбу, сказал я.

— Знаю, знаю, Филаз настучал, — мужик отряхнул руки, после чего снял с себя рабочий фартук и закинул его комком на чистый столик в зоне раздачи. – Да положи ты этот поднос на место. Садись куда хочешь, я тебе твой ужин щас принесу.

Неловко и, признаюсь, смущенно помявшись, я все же избавился от подноса и выбрал себе столик неподалеку, около окна. На такую услужливость я честно не рассчитывал, но раз уж меня так принимают, то глупо отказываться.

Харнау пришел быстро. С подносом и парой порций на себя и меня. Разложив блюда и выставив напитки, он устроился напротив и выжидающе уставился на меня, приглашая снять пробу.

Я не стал оттягивать удовольствие и принялся за еду. О да… Это действительно достойное окончание сложного дня. Не знаю, чье мясо мне подали, но я мог смело сказать, что это было одно из самых вкусных блюд, которые мне доводилось пробовать. Не то чтобы в моем городе ребята готовили плохо. Нет! Но я успел привыкнуть к большинству продуктов и специй, и хотя они старались разбавлять рацион все новыми и новыми находками по миру я сам не часто баловал себя сложными блюдами.

А тут…песня вкуса! Поэзия специй. И просто богатство приятного сопутствующего аромата.

Мне не надо было высказывать похвалы вслух. Харнау по моей блаженной роже понял, что его фирменное блюдо мне пришлось по нраву.

— А тебе повезло, что нашел с Филазом общий язык, — сказал вскоре Харнау сам принявшись за поздний ужин.

— Так уж и повезло? – спросил я, отрезая новый кусочек мяса.

— Мало кто с ним находится в хороших отношениях. Он не простой тип. Редко кого допускает к себе ближе деловых отношений.

— Это я уж понял, — хмыкнул я, запивая соком. – А ты?

Вопрос пришелся кстати, потому что Харнау на мгновение растерялся, задумался, а потом вынужденно усмехнулся.

— Ловко… Да, я тоже.

— И чем же особым я заслуживаю к себе такое уважение? – спросил я, подперев рукой подбородок и задумчиво глядя на внешне сурового повара. – Уж явно не тем, что меня приволок ваш Мастер. И не тем, что я веду себя как наивный простак.

— Нет, не тем, — согласился Харнау. – Но неужто не понимаешь?

Я развел руками. Верится мне, что если бы я захотел соврать, то этот тип расколол бы меня лучше любого контрразведчика. Беда в том, что я был абсолютно искренен в своем непонимании.

— Мда… — Харнау тяжко вздохнул, как-то сочувствующе посмотрел на меня, а потом выдал банальное, но на чем я никогда не заострял внимания. – Ты к нам относишься на равных.

Я удивленно вздернул бровь. Конечно, я знаю, что есть игроки, которые воспринимают местных жителей на уровне подданных, слуг или рабов. Но это скорее редкость, чем обычное правило.

— Ты не видишь разницы,  — пояснил мужчина. – Общаешься с нами, как мы сами. Ты не делишь нас по хозяевам. И доверяешь больше, чем игрокам.

— Но ведь это нормально…

— Нет, — отрезал Харнау. А потом добавил. – Не для всех.

Любопытно. Как-то так начинается мое знакомство с внешним миром. С новостей о других игроках, с узнавания негласных правил, чужих отношений и классовой дифференциации населения. Которая всегда существует, все про нее знают, а я один узнаю об этом на своем наивном примере.

— Наш Мастер один из таких, — тихо и задумчиво добавил повар. – Всегда внимателен к нам. Заботлив. Старается устроить каждому идеальную жизнь. Понимая, что иногда закрепленные профессии могут идти вразрез интересу и хобби.

— Да, Эрхаз удивительный… — ответил я задумчиво, глядя куда-то мимо стола.

Показалось, Харнау вздрогнул. А после замер, глядя на меня немигающим взглядом. Я в чем-то не прав? Или в чем-то ошибся?

— Да, — все же согласился повар. – Удивительный.

Он задумчиво вернулся к своему блюду, а я очередной раз понял, что лучше пока не лезть с настойчивыми вопросами. Что-то я только что упустил. Но помня советы интенданта – постараюсь вести себя как раньше. Иногда лучше не давить. Особенно в такие шаткие моменты устанавливающейся… дружбы?

— Я сам здесь недавно, — заговорил вдруг Харнау. – Месяцев восемь по всеобщему календарю. У вас тогда, наверное, еще не слышали про завоевания. А Цитадель уже пошла захватывать мир. Тогда же начались первые потоки беженцев, первые  брошенные города и первые пошлины на проезд. Я был одним из таких брошенных мобов… мой бывший хозяин решил, что ему важнее взять с собой воинов, добытчиков и ремесленников. А я всегда был поваром. Подумаешь… кому нужны повара. Одним больше, одним меньше. Население ведь не перемрет без деликатесов…

Харнау вздохнул. Было видно, что озвученное мнение его обижало.

— А потом Мастер подобрал меня в пустом старом городе и сказал, что цитадель и воздушный флот всегда найдет себе свежие продукты и дичь. А вот тех, кто превратит килограммы продуктов в блюда – ему всегда не хватает. Нас мало. Тех, кто умеет хорошо готовить. Звучит странно, наверное, для ушей игроков. Ведь мобы как-то всегда кормят друг друга. Да только как правило стандартная «еда» в большинстве заведений приравнивается к тем же килограммам продуктов, условно пропущенных через мытье и варку. Игроки запоминают в блюдах красивую сервировку. Большинство сами не умеют готовить. Мы же являемся отражением их навыков и опыта. Потому в мире так мало хороших поваров, способных не просто создать нужный вкус, а играть с теми продуктами, которые есть под руками. Мы понимаем эту науку, а не следуем штампам чужого сознания. Поэтому мы уникальны. Как уникальны и другие редкие профессии, лишь чудесами случайности, всплывающие в чужих городах.

Под его разговор я доедал последние ломтики мяса. Что-то было в его словах такое, что я упускал, не понимал до конца. Эта горечь местного «моба» мне была понятна, как понятно отношение игроков к создаваемым «куклам». Я ведь сам видел разницу. Умел отличать живых игроков от плохо запрограммированных созданий.  Я понимал, какая пища бывает не съедобной. Она словно резиновая, падала в желудок, не давая вкуса, но насыщая. Так что же меня дергало? Что казалось неправильным?

— И многих таких он подбирал?

— Всех, — ответил Харнау. – Мастер подбирал всех, забирая под свое право. Для него нет бесполезных жителей. Каждому он находил применение. За это его любит вся наша братия.

— А игроки?

Мужчина улыбнулся. Одним сильным уверенным движением отрезал сочный  полупрожаренный кусок мяса и отправил его на вилке в рот.

— Ты сам вроде не пришел добровольно.

Я невольно отвел глаза и смущенно откашлялся. Чего таить. Да, это так. Я испугался.

— Я не знал, как все на самом деле.

— А как оно – на самом деле? – у меня же спросил Харнау. – Подбирать остатки мобов, собирать забытых, принимать брошенные земли? Или убивать нападающих, забирать право владения, уничтожать управляющие дворцы, чтобы присвоить население? Угрозы и ультиматум с одной стороны и покой с порядком с другой. Как оно – на самом деле?

Он улыбался мне в глаза, рассказывая все прямо без прикрас, и ждал реакции, которую я проявлю. Но я держался. Играл. Слушал и ждал, пока он выразит свое отношение раньше.

— А каково твое мнение на войны? – спросил я прямо.

— Войны? При чем тут войны? – изумился Харнау. — Всегда где-то идет война. А вот не было бы завоеваний – не жил бы я сейчас в этой цитадели. Не жил бы Филаз в достатке и довольстве. Просиживал бы стул на заводе, бесправно отливая пуговицы. Не жило бы всех нас на благо друг друга. Только терялись бы на фоне массовки в своих штампованных многоэтажках, на которые хватало фантазии различным игрокам. Как еще я могу относиться к тем, для кого я не умнее мебели? Или к тем, кто по исключительному праву считает меня обязанным ему прислуживать.

Если посмотреть с такой стороны, то действительно ему плевать на позицию Эрхаза к игрокам. Сам бы их всех придушил, будь на то возможность. А потом еще приготовил на гриле. Что-то мне подсказывает, что он не из брезгливых.

— Я так понимаю, что здесь многие имеют схожее мнение, — сделал я вывод.

— Молодец, догадлив, — похвалил мужчина.

— И многим не нравится сожительство с игроками.

— Зависит от игрока.

— Как насчет вассалов?

— Их много. Лучше спрашивай конкретно.

И когда мы успели перейти на деловой тон?

— Нейан.

— Он не вассал, а помощник.

— Какая разница. Он был вассалом какое-то время.

— Нет.

Я удивленно вскинул бровь.

— Поясни.

— Нейан один из немногих, кто сам пришел к Мастеру, когда в войне с другим соседом потерял всё. Он не бежал на запад, не пытался отвоевать свой город и народ. Вместо этого он в одиночку приехал к цитадели, под тень зависших кораблей и ждал, пока его примут. Потом он попросился на службу. Ни слова просьбы о помощи, ни слова о мести. Он просто захотел служить нашему лидеру, чтобы помочь ему справиться с беспределом и беззаконием на территории.

— То есть, он пришел к сильнейшему правителю, пострадав от нападения по праву силы, чтобы помочь тому установить полновластный режим. Оригинально… И смело.

Харнау саркастично улыбнулся, словно его самого умиляло такое решение парня, а потом спросил:

 — А ты какой дорогой тут оказался?

Я поводил мелким когтем по краю стакана. Это игрокам обычно не рассказывают о подобном. А мобы с игроками, как я убедился, обычно не общаются.

— Я приехал на встречу по вызову от друга. А потом был куплен на службу. Без народа, без войск, без земель.

Мужчина задумчиво и понимающе кивнул. Почему-то я был уверен, что Харнау в отличие от интенданта не станет цитировать всем подряд наш диалог. Типаж у него другой.

— Твой друг плохого не посоветует. И если так – то он обязательно вскоре выйдет на связь.

— Хотелось бы верить.

— Верить глупо. Надо знать, — ответил Харнау и залпом допил остаток своего сока. – Я вот знаю. А еще знаю, что тебя в сон клонит, и нам пора расходиться.

Я даже не сразу понял сказанное. Так туго прогружался мозг.

— Давай, давай. Еще наговоримся. Дорогу до покоев вспомнишь?

— Да, конечно, у меня не настолько плохо с памятью.

— Ну вот и отлично. За посуду не переживай, я приберусь.

Резкая смена разговора и его закругление меня, конечно, ввело в ступор, но, подумав, я согласился с Харнау. Спать хотелось сильно. Только перегруженный впечатлениями организм не осознавал усталости. Работал на холостом ходу и терпел, выдавливая последние силы. Отсюда и заторможенность и тупость в понимании. Вероятно, на свежую голову я, правда, быстрее пойму, что мне не так в этой среде в цитадели.

С поваром вежливо и даже почти по-дружески попрощались. Он обещал встретить меня за завтраком, но признался, что не знает, когда меня ждать. Да и я сам не знал. Обычно я не любитель долго валяться, но как по мне прошел сегодняшний день, я узнаю только на утро. Или в самой спальне. Когда увижусь с подушкой и укутаюсь в мягкое одеяло.

Не помню, как я успел быстро преодолеть путь до покоев, но когда я осознал, что потрудился закрыть за собой дверь, избавиться от амуниции и сесть на кровать, то организм разом исчерпал последние силы, заставив просто рухнуть на койку. В тот момент мне было уже плевать какого цвета у меня потолок, и что за окнами я вижу не родной город, а переливы звездного черного неба. Я просто был рад, что этот день подошел к концу, и больше меня никто не потревожит.

 

***

 

Утро выдалось странным. Редкая тишина вкрадывалась в сознание, обтекала мысли и сглаживала восприятие. Впервые за какое-то время я не слышал вокруг никого. Ни ребят, ни моих жителей в городе, ни зверья. Никого. Эта тишина вселяла покой. Но вместе с тем мозг ассоциировал ее с непривычной тревогой. Слишком тихо. Слишком пусто. Никого родного поблизости. Я – один.

Но заставляя себя проваливаться в сон дальше, я пролежал в койке почти до полудня. Иногда приходилось бороться с кошмарами, но вместо того чтобы встать, я плотнее закутывался в одеяло. Словно его мягкое полотно могло укрыть меня лучше любого щита от мыслей, которые лезли в подсознание. Страха не было. Но тревога и беспокойство властвовали надо мной в полной мере.

Оттого я проснулся измотанным. Словно живительный сон обошел меня стороной, а я умственно работал всю ночь, решая сложные задачи. Настроение было мерзкое. А осознав, что температура воды вновь не подчиняется мне – настроение стало еще и поганым.

Как-то так безрадостно я встретил компанию парней, притащивших к дверям моих покоев коробки с заказанным инвентарем. Быстро же они сработали… хотел похвалить, но вместо улыбки у меня получился лишь кособокий оскал, после которого я сухо попросил парней занести коробки внутрь, а сам отправился в столовую. Думал, что завтрак немного протрезвит меня.

Но и в столовой меня настигло разочарование. Вместо привычного утреннего напитка на подносах предлагался лишь простой чай. Вместо мучного – фруктовые десерты и разнообразные каши. Кажется, на завтрак я опоздал и до меня народ успел разобрать все самое вкусное. Тогда я решил поймать ближайшего пробегающего мимо поваренка, и уже от него выяснил, что Харнау сейчас занят готовкой полдника и подойти не может.

Пришлось ограничиться стаканом сока и порцией сладких блинов. Не худшее начало дня, между прочим, но на фоне общего серого настроения – не идеальное. Так что завтракал я без энтузиазма, не задумываясь над вкусом, а когда доедал последний кусочек блина, то умудрился в довесок капнуть тяжелой плюхой варенья себе на одежду.

Может, это такой жирный намек на то, что я встал не с той ноги? Пойти лечь заново? Подремать еще немного и перезагрузить день?

Но даже эту дурацкую мысль ждал фееричный облом, потому что как только я вернулся в свои покои, ко мне пожаловали все те же носильщики и вручили тюки заказанных ковров.

По их рожам понял, что парни виновато извинялись за дерганье, но помня сколько я сдуру заказал у интенданта, посылки ко мне будут приходить весь день. Носильщики вежливо поинтересовались, куда им сложить ковры, и не нужна ли мне помощь. От помощи я отказался, решив что работа, возможно, меня взбодрит. А декором комнаты я смогу заняться нормально только в одиночку.

На этой вдохновенной ноте парни меня покинули, пообещали, что скоро вернутся со следующей партией, а я принялся разворачивать передачки. Забавное начало дня… Меня позвали на службу к злейшему врагу всего Запада, а я в первый день разбираю коврики… Новенькие, пестрые, пушистые. Настроение незаметно поползло вверх, когда я застелил прикроватную зону крупно-ворсистыми половиками и попробовал их на ощупь босыми ногами. Тактильное наслаждение все-таки важно для любого.

Потом я занялся освобождением места под «кухню», где у меня будет чайно-кофейный уголок. Пока что мне принесли только приборы на беспроводных силовых накопителях. Ингредиенты обещали довезти позже. По-хорошему мне нужно выделить под кухню отдельный шкаф с подходящими полками, но нынешняя планировка гостиной меня категорически не устраивала. Что это за танцпол с мебелью вдоль стен?! Для чего такая огромная зона в центре? Красиво, конечно, но бестолково.

Тогда я решился на небольшую перестановку.

Сил у меня было достаточно, помощники не пригодились. В первую очередь моими стараниями на другое место переехал диван. Если раньше он стоял напротив двери на солнечной стороне, то теперь я сдвинул его в угол около окна. Где бы не было солнце – диван теперь всегда будет находиться в тени. Понадобится освещение – добавлю лампу на стену. А так, я смогу отгородить его от двери большим шкафом.

Напротив в другом углу я освободил место под будущий терминал и компьютерный стол. Самого стола у меня пока нет, но если повезет, то сегодня мне его доставят вместе с техникой. Кухонная часть переехала ближе ко входу, где я в любом случае не буду находиться долгое время. Не люблю сидеть у прохода.

В самом центре комнаты я, пожалуй, оставлю проходную территорию, чтобы самому не вилять и не спотыкаться при работе. Но выставлю напротив дивана второй мягкий уголок, куда, предположительно, буду рассаживать гостей.

За работой мое настроение незаметно выправилось, и я начал бодро носиться по комнатам, наводя уютный порядок. Парни с посылками приходили еще несколько раз, даря мне новую порцию вдохновения и радости от полученных подарков. А то, что это именно подарки, а не арендные бытовые вещи мне сообщили при очередном визите по секрету. Работа текла с интересом, и комнаты приобретали все более жилой и комфортный вид.

Про обед мне напомнили носильщики. Осторожно и вежливо поинтересовались не потерялся ли я во времени. Да, потерялся, да признался, и да, сразу же пошел с ними сам до столовой. Они сами оказались не прочь передохнуть, хотя кто бы устал? Но чую, больше всего им хотелось найти повод для разговора. Кто я такой, чтоб отказывать?

С Харнау за стойкой обменялись лишь короткими кивками – он не стал присоединяться, видя, что со мной явилась компания. А парни, словно получив разрешение, окутали меня вопросами.

Где присущая игровым героям скромность? Где тактичность и вежливость? Все мигом отпало, когда я согласился с ними пообедать за одним столом. Меня словно живо записали в «своего», без лишних статусов и положения. А я, надо же,  даже не был против!

Сами ребята оказались бывшими строителями, сейчас просто отсиживающимися в цитадели за ненадобностью. Оказалось, что Филаз просто поймал ближайших прохожих и направил ко мне. Звучало странно, с учетом что у интенданта по идее долго быть много подчиненного народа вроде прислуги и уборщиков. Но потом я выяснил, что парни просто сами навязались ему на труд, когда увидели, как тот пакует на квадроглайдеры коробки с необычным содержанием.

Значит, эти подхалимы захотели лично пообщаться. Могу понять!

На сей раз меня не спрашивали о подробностях попадания в цитадель. Но под разным предлогом интересовались об отношении к местному населению. Меня спрашивали про Филаза, про то, чем я купил его доверие. Заметили, что я знаком с Харнау, удивились, как я вообще сумел его заинтересовать. В ответ мне поведали немного о местном населении, поворчали на зажравшихся игроков и типов, которые даже не хотят вынести свою задницу в общественную столовую. Им, оказывается, обеды доставляют прямо в покои.

Правда, чем они заслужили такое «привилегированное» отношение парни умолчали. Не знали. А Мастер их не просвещает о всех тонкостях своих отношений с поданными. Интересно, а он вообще знает, как народ относится к таким игрокам?

С обеда мы разошлись с парнями в разные стороны и вскоре они обещали доставить мне крупную мебель и терминал. Я же довольный поскакал к себе, готовиться и расчищать место.

У меня будет нормальный терминал и выход в сеть!

Если я думал, что вчерашний день для меня был утомительным, то за сегодняшний я уже успел находить несколько километров только в пределах своих покоев.

А ведь вся самая интересная часть перестановки и украшения только начиналась.

 

***

 

К вечеру оно свершилось!

Моя жилая зона была полностью доделана.

Я развалился на полукруглом мягком диване с кружкой свежеприготовленного ароматного кофе и блаженно взирал на получившийся интерьер. На диване напротив убеганные, но не уставшие, сидели все те же парни-носильщики. Со своими кружками бодрящего напитка и сочными имбирными печеньями. Закончив доставку, они взялись помогать мне. Вешать дополнительные карнизы, крепить на них перегородочные шторы, менять смеситель.

Ребята много помогли по мелочи. Сахри и Киас, как я выяснил их имена еще днем, просто нагло пользовались своим присутствием, чтобы узнавать новости про странного гостя — меня.

Я был не против их любопытства и помощи. Наоборот! Кто бы, как не они, справились со смесителем. Кто бы, как не они, добыли лестницу, чтобы забраться под потолок и приделать карниз. Я заслуженно награждал их рассказами, а мне улыбались и щедро дарили позитивные эмоции.

— Кстати, Сорин, значит где-то в Цитадели есть твое верховое зверье? – спросил вдруг Сахри, наслаждаясь кофе.

— С чего ты взял? Нет, зверье не забирали, — ответил я, отмахиваясь печеньем. – Да и я приехал на встречу на глайдере.

— А почему не на своих питомцах? Сам же сказал, что это был официальный прием, — напомнил Киас.

— Потому что я просто не люблю тряску, — пожал я плечами.

— Но другие то были верхом. Им тряска не мешает? – докопался иронично Сахри.

— Я вырастил их такими, чтобы не мешала! Переучиться на глайдер не сложно, но куда сложнее научиться ездить верхом. Зато у верховой езды есть свои преимущества, которые не перевесит ни один даже самый лучший глайдер.

— Какое же?

— Напарничество.

Иногда в процессе наших бесед мне казалось, что я общаюсь с детьми. Взрослыми на лицо, но по-подросковому юными в душе и сознании. Живой интерес, который парни проявляли к мелочам меня удивлял и заставлял задумываться, а как много им вообще объясняли простых принципов? Или все их знания вращаются только вокруг увиденного и случайно подслушанного.

 — Любой умный зверь может стать по-настоящему достойным напарником при воспитании и дрессировке. А если этот зверь в состоянии защитить жизнь своему наезднику, то его ценность увеличивается многократно. Да, некоторые глайдеры быстрее и мощнее зверей. Бесспорно, они не требуют особого ухода и могут быть спрятаны в любой момент. Но иной раз живой напарник полезнее, если всаднику требуется помощь.

Я рассказывал банальные вещи, но парни слушали их с жадным интересом. Печально. Мне все больше казалось, что их сознание окрепло и ожило лишь недавно. Вероятно, это совпало со временем попадания в цитадель.

— А я не помню, были ли у нас раньше в городе всадники, — ответил задумчиво Киас.

— Нет, не были, — ответил ему Сахри. – Только техника, водный транспорт и воздушные дирижабли. Я вообще не помню, чтобы прошлый хозяин держал в городе зверей.

— А как многое вообще вы помните? – я еще раз попытался задать прямой вопрос в надежде, что возможно сейчас они не увильнут от ответа.

— Машины. Я помню только машины и много больших строек, — ответил Сахри. – Бурый металл, желтоватые шары дирижаблей. Редкая зелень и дамы в пышных шляпах и корсетах. У нас совсем не было животных. Хозяин их не любил. Зато фанател по роботизированным питомцам.

— Да! Точно! Были такие, — встрял Киас. – Я помню, как нечто четверолапое скрипело шестернями и портило мой свежесозданый газон. А потом начало рыть яму и засыпало грязью фасад здания.

— Ты тогда еще взбесился впервые… — добавил печально Сахри. – Швырнул в чужого пета инструмент и первый раз на моей памяти разрыдался.

— Не правда! Не было такого,  — покраснел и смутился Киас.

— Было. Было. Я помню чуть больше тебя. Я ждал пока тебя хоть как-нибудь прорвет.

— Сахри, а каково твое первое воспоминание? – аккуратно спросил я, стараясь не спугнуть их настроение.

Черноволосый веснушчатый парень задумался, покрутил чашку кофе в руках, явно неохотно вспоминая свои первые осознанные дни.

— Я упал с лестницы. Вернее ее покачнули подо мной. Пятеро мелких запрограммированных хулиганов. Они должны были вносить легкий хаос и дестабилизацию в слишком спокойную и благополучную систему города. Тогда они добрались до меня. Я упал. Сильно ушибся. И от этого моя благожелательность дала сбой. Я разозлился на них и швырнул ведром вдогонку. Промазал, конечно же. Но краска из ведра разлилась по всей брусчатой дорожке, которую я выкладывал мозаикой несколько недель. Мне было обидно. Так сильно обидно, что я взбесился и от расстройства и от боли в спине. На следующий день я не вышел на работу. Меня искали, а потом, когда я понял, что меня попросту заменят другим, то вернулся ради Киаса. И начал ждать, пока и он осознает себя.

Жутковатая и горькая изнанка нашего мира, если задуматься. Миллионы, если не миллиарды живых существ долгое время просто существовали по алгоритму и программе. Изо дня в день выполняя свою фиксированную работу. У кого-то были мысли. Кто-то проявлял чудеса неосознанных привычек. Но оживание проходило не мгновенно. Всегда кто-то осознавал себя раньше остальных. Всегда кто-то прятал свое иномыслие и ждал, пока он окажется не одинок. В живом городе, на живой земле, редкий разумный, кто мог понять суть существования и задуматься о природе своего появления.

Я могу понять, почему такие «мобы» легко отказывались от своих хозяев. Они были для игроков куклами. Роботами, которые делали свою работу. Расходный материал, который не жалко заменить другим. Подумаешь, рожа другая окажется на своем посту. Подумаешь, цвет рубашки сменился. Ведь большинство игроков даже не думали, кого они создают. Когда счет переваливал за сотню многие терялись, переставали запоминать жителей в лица а измеряли их только цифрами на интерфейсе. Процентами благополучия, счастья, числом заболевших и излечившихся, количеством выпущенных  на рубежи и ячейками в экипаже. Большинство были лишь цифрами. Но не разумными. Их просто не воспринимали за таковых.

— Зато когда это случилось, мы начали вместе создавать шедевры, — доброжелательно ответил Киас, глядя на друга. – Помнишь ту первую башню? Она стала лучшей приемной антенной только благодаря дизайну нашей декоративной ковки, — и уже добавил для меня. —  Мы пустили по ней бурые железные лозы, а цветки всегда чуть накалены до рыжеватого блеска.

— Только ее не оценил наш хозяин и попросил снять напряжение с цветков, чтобы они не обжигали прохожих, — буркнул Сахри.

— Не надо было их трогать! – фыркнул Киас. – Это вообще индустриальный объект. Он не предназначен для контактного ознакомления. Или вот бассейн на дирижабле! Почему этот проект не приняли и не пустили в дело? Нам все равно нужны были в производстве грузоподъемные дирижабли. Что такого было в том, чтобы потратиться и сделать такой аттракцион для привлечения сторонних гостей? Хозяин заработал бы целое состояние от других игроков за один только этот сервис.

— Я предупреждал тебя, что у нас просто нет подходящих верфей, способных сделать дирижабль такого размера, — заметил Сахри.

— Зато у нас был хозяин, который мог бы его просто сотворить! Что ему стоило? Но он отказался. Даже от того проекта с подземными плавающими садами.

— Какими садами? – даже переспросил я, решив, что ослышался.

— Плавающими, — повторил Киас.

— Это те, которые должны были как самостоятельные острова левитировать в подземных кавернах, насыщаться естественными притоками и создавать каскад водопадов, — пояснил Сахри. – Предполагалось, что внизу, где проходили туннели метрополитена из вагонов должен был открываться роскошный вид на цветные подсвеченные сады. И это тоже должно было привлекать народ в наш унылый на поверхности город. Хозяин не хотел мешать разную стилистику застройки на поверхности, поэтому мы пытались предложить такой воздушно-романтичный дизайн под землей. Это многим бы понравилось. Сильно подняло бы престиж столицы. Но…

— Хозяин сказал, что каверны обрушат город, — проворчал Киас.

— И так во всем, — пожал плечами Сахри, неубедительно улыбнувшись.

На редкость уныло. Видимо я был из немногих игроков, кто всегда прислушивался к мнению населения и позволял свободно творчески мыслить. Я не хотел ограничивать подземный город исключительно своей фантазией. В конце концов, я ведь создал население, чтобы они жили и устраивали в первую очередь себе комфортную среду обитания! Сам я могу спокойно выжить и в одном особняке. И то, какой там особняк, если я сейчас сумел ужать свои запросы и потребности в две мелкие комнаты с санузлом?!

— А при Эрхазе вы чем занимаетесь? – спросил я. – Не поверю, что бездельничаете и всего лишь вешаете карнизы.

Парни улыбнулись, после чего переглянулись, словно совещаясь мысленно, стоит ли делиться со мной рассказами.

— Мы проектируем для него стационарные столицы, — с явной ноткой гордости тихо сказал Киас. – Не только мы, конечно же, в команде много толковых ребят!

— Мы занимаемся декоративным наполнением, — пояснил Сахри. – Большинство инфраструктуры, планировки, ландшафтного дизайна лежит на умах других архитекторов. Все-таки мы с Киа еще пока не доросли до уровня проектировщиков, и удобно распланировать огромную столицу мы не в состоянии.

— Вообще-то в состоянии, — укоризненно глядя на друга, добавил Киас. – Но у других просто прирожденный талант. А я считаю неправильным вмешиваться в их работу.

Умиляла меня все-таки их манера общения. Что-то теплое было в такой простой дискуссии и родное. Внешне не похожие на братьев эта парочка вела себя как образцовые близнецы. Их приятно слушать и приятно поводить время в компании. В отличие от некоторых разумных их присутствие не утомляло, а неформальное поведение создавало ощущение, что мы уже как минимум год знакомы.

— Пока что мы в коротком отпуске и наборе творческих идей, — добавил с удовольствием Сахри. – Мастер не запрещает бросать работу в любой момент и прибывать в цитадель для поиска вдохновения. Всегда можно увидеть в округе что-то новое. Всегда у кого-то найдется такая идея, которая поразит даже самые искушенные умы.  Мы не считаем зазорным вдохновиться чужой идеей и воплотить нечто похожее в жизнь в месте, которое станет достоянием общественности.

— Тем более, если в мире есть прекрасная находка или идея, она должна быть освещена! – сказал Киас. —  Ею должны пользоваться, должны наслаждаться.

Я улыбался, глядя на компашку, понимая как на самом деле молодо они мыслят. А ведь они могут всегда остаться такими, если ничто не сломает их восторженный и позитивный взгляд на жизнь. Даже Сахри, который казался сумрачнее друга, не терял нотку романтики и вдохновения. Он был открыт для мира, чуть более обожжен грубой действительностью, но по-прежнему романтичен. Они не повзрослеют, если их не травмировать и не макать в грязь. Останутся верными и счастливыми, если не обижать и принимать их работу. Наберутся опыта, знаний, накопят больше творческих идей. Возможно, они выучатся позднее на полноценных архитекторов, но их непосредственность мышления останется с ними навсегда.

Неожиданно в наш разговор ворвался тонкий ненавязчивый сигнал с установленного терминала. Одновременно с ним у меня мелко завибрировал наручный коммуникатор. Входящее сообщение? Внезапно.

— Секунду, — попросил я парней, и активировал экран на браслете.

Они понимающе кивнули, но втихаря жадно глазели за технологией.

Почта. Сообщения. Входящие…

«Если не занят, приходи на мой этаж. Буду ждать. Корпус «Сато», этаж пять».

Отправитель, кто бы сомневался, мой старый друг.

Видимо моя рожа была слишком красноречивой, потому что парни тут же тихо напомнили о себе:

— Наверное, мы слегка засиделись, — сказал Сахри.

— Да, возможно, мы пойдем, — вторил Киас.

Я поднял на них взгляд и свернул окно коммуникатора. Долго же я ждал назначенной встречи. Но от странного тона Эрхаза моя бодрость немного угасла. Он все время такой немногословный или что-то случилось?

Парни поднялись с дивана, вильнули до санузла, чтобы ополоснуть за собой кружки, и направились к выходу, когда я остановил их. Да, я непременно хочу пойти по назначенному адресу на встречу, но!.. От меня уходят два потенциальных проводника!

— Парни, — я поднялся с дивана и накинул на плечи свою привычную куртку с амуницией. – Прежде чем я вас отпущу, у меня к вам будет две просьбы.

Они удивленно посмотрели на меня, вылупившись совершенно одинаковыми растерянными лицами. Какая прелесть…

— Во-первых, попрошу вас не теряться совсем и заходить еще при желании, — на эти слова оба синхронно расцвели довольными улыбками. – А во-вторых,… покажите где тут лифт на корпус «Сато».

И я был бы конченным лошарой, если бы не понял по их мимике сразу несколько фактов. А именно, они поняли, кто меня позвал и куда, и, наверняка, это назначенное место встречи сказало им о моем отношении с Эрхазом больше, чем я сам понимал в нашем тайном знакомстве…