Поход по мирам: Тихий город на холмах

Ларри

 

Что-то капало, шлепало и плюхало во тьме. Голова болела все сильнее, начиная откровенно разламываться. Я облизнул отросшие клыки и пересохшие губы, поводя ушами и нервно ловя каждый звук. Ожоги страшно саднило. Фонарик я не включал, опасаясь сбить худо-бедно приспособившееся зрение. Но в стенах здания оно не помогало, кругом царил кромешный мрак. И добро бы было просто темно! Нет, к густому влажному мраку добавлялся запах крови, мяса и чего-то еще, незнакомого, но определенно неприятного. Гной? Какие-то выделения? Не знаю и знать не хочу!

Я неосторожно прислонился плечом к дверному косяку и тут же отдернулся: пласт чего-то мягкого с чавканьем отделился и пополз вниз под моим весом. Да ну нахер!

Где-то вдалеке что-то звонко грохнуло металлом о металл – как будто долбили железным ломом по пустой трубе.

Бамм… бамм… бамм…

Я замер и затаил дыхание. Куда пойдет звук?

Бам-бам-бам…

Приближается… Зараза!

Бам-бам-бам-бам!

Блять.

Все мышцы напряглись, адреналин снова хлынул в кровь. Бежать неизвестно от чего или драться? Оружия у меня при себе нет, и кажется, зря я рассчитывал на когти…

БАМ-БАМ-БАМ!

Что-то огромное и невнятное стремительно приближалось, нависая над мелким мной. Откуда оно здесь пролезло, это же обычное здание!

Свистнул рассекаемый чем-то острым воздух, я шарахнулся в сторону, ударившись плечом о какой-то угластый выступ, мысленно матерясь и готовясь защищаться голыми руками. Лязг, разворот, движение воздуха в темноте…

И тут окружающий мир начал сереть.

Я сполз по стене и на пару минут провалился в туман жестокого отходняка. Непозволительная слабость, но голова после дикой боли стала ватной, пульсирующей и пустой. Ворвись сейчас кто – я бы не смог сопротивляться. Тут же воображение подкинуло несколько ярких образов, которые я постарался запихать подальше и заставить померкнуть. Нельзя здесь давать ход подобным запросам!

Так что я отставил в сторону любые размышления и сосредоточился только на насущном. Надо встать, оценить обстановку, выяснить, уцелел ли рюкзак и обработать ожоги, потом выяснить, что творится на улицах и идти искать людей. Кого и как я могу здесь встретить – пока понятия не имею, но стоит опасаться и монстров, и культистов. Последних, наверное, даже больше, потому что мотивы тварей понятны, а вот мотивы фанатиков – далеко не всегда. Сектанты всегда непредсказуемее монстров, как по мне.

Сердце гулко стучало о ребра, пальцы подрагивали. Морщась от садняще-жгучей боли, пока еще не сменившейся зудом, я встал и огляделся. Серый свет пробивался сквозь пыльные, почти потерявшие прозрачность окна в какой-то блекло-белый замусоренный холл непонятного назначения. Грязные залапанные стены исписаны, крупная бежевая плитка на полу кое-где расколота в крошево, а дальнем углу белеет нечто похожее на стойку ресепшена, несколько крутящихся стульев свалено возле кадки с каким-то засохшим деревом. То ли отделение банка, то ли почтовое отделение… Похер, мне нужна уборная. Хорош я буду со спущенными штанами на всеобщее обозрение! Подходи и прям так бери голожопым! Красота просто.

Впрочем, тут и в сортирах небезопасно. Памятуя о том, что там должно вылезти в школе… Брр. Херь какая. Тут вообще нет ни одного безопасного места за исключением логова культа! Как-то же они десятилетиями тут живут…

Как можно жить в таком запустении, представлялось, правда, с трудом. Всюду пыль, грязища, какие-то обрывки, лом – натуральный бомжатник. Тишина ни разу не успокаивала, наоборот, заставляла еще более нервно прислушиваться к любому шороху. Даже в помещении не оставляло ощущение пристального взгляда, сверлящего мне спину. А что, в таком случае, снаружи будет?..

«Тихо, не психуй» – приказал я себе и, осторожно ступая и стараясь не шуметь, двинулся вглубь загаженного здания. Тут и там на стенах попадались надписи религиозного содержания, криво нацарапанные кем-то в бесплодных попытках воззвать к Всевышнему. Печать тягостного одиночества и внезапно прерванной жизни лежала на всем, от засохших растений в кадках до брошенных в одном из кабинетов, куда я заглянул походя, бумаг и шариковых ручек, до которых, видимо, не добрались выжившие. А нужны ли им здесь вообще ручки?..

Рюкзак в моей руке жалобно булькал, в полумраке коридоров стоял странный затхлый запах, не то сладковатый, не то кислый. Я глянул на часы на руке: 13:31. Пока я очухивался, прошло минут пять. Надо запомнить время и попытаться вычислить промежутки между сиренами, если это возможно, благо, в ночное время циферблат светится. Я с благодарностью вспомнил Стива, подогнавшего мне эту сверхточную игрушку в неубиваемом корпусе на прочном ремешке. Под время и условия мира подстраивается автоматически.

Хотя, за здешние я почему-то не был уверен.

Что-то здесь было очень сильно не так, и мое чутье пыталось донести эту мысль через натянутые нервы и легкую тревогу. Хотя стоп, о чем это я? Мы же в Аду! Что здесь может быть еще более не так?!

Однако ж было, маячило на границе восприятия, но никак не оформлялось в связное понимание. По дороге до сортира я мучительно соображал, злился и никак не мог отделаться от мысли, что я дебил.

На счастье, сортир нашелся недалеко и выглядел относительно чисто. И вода в кранах, о чудо, текла! Правда, не вызывала доверия, но тут уж, что имеем, то имеем. Я с подозрением косился на покрытый ржавым налетом унитаз, бесстыдно торчавший из лишенной двери кабинки. Кому и зачем в мертвом городе могла понадобиться дверь – ума не приложу, но этот потасканный фаянс меня нервировал.

Так, а ну, живо прекратить ссаться! Что за истерика на ровном месте?! Сейчас не Тьма!

Однако, следовало признать, что я почему-то очень не люблю вид заброшенных сортиров.

Я сгрузил булькнувший рюкзак на пыльный подоконник. Плохо. Сам он уцелел, собачьи зубы не прокусили плотную ткань, но вот бутылке, похоже, пришел конец, и вода залила содержимое. Расстегнув замок, я занялся быстрой инвентаризацией, то и дело шипя от боли. Слава Стихиям, главное – аптечка и плотно упакованный провиант – не пострадали. Я смог нормально обработать ожоги и запустить регенерацию. Отдирать куски руля и ткани, правда, пришлось, что называется, «с мясом». Я шипел, матерился сквозь зубы, но сознанию «плыть» не позволял. От самих штанов я потеки пластика отковыривать не стал. Времени не было, они намертво сплавились с тканью, а ходить, в общем-то, не мешали. Пятая точка подсказывала, что рассиживаться особо нельзя, и я спешил, как мог, поминутно прислушиваясь к не сказать чтобы зловещей, но весьма и весьма напрягающей тишине.

Разбирая вещи, я стягивал ценную воду, чтобы вернуть ее обратно в бутылку, которую пришлось поплавить и запаять. Воняло для моего звериного нюха невыносимо. Пострадали, в основном, запасные шмотки, которые легко было просушить, и всякая мелочь вроде блокнота. Обидно, досадно, но не критично.

Переодеваться я пока тоже не стал, оставив вещи на тот случай, если прежние придут в негодность совсем. Кстати, надо бы поискать, что тут вообще сохранилось в магазинах.

Надо было выбираться на улицу, оценивать обстановку и решать, куда двигать дальше. Где-то здесь носятся герои канона, правда, я понятия не имею, кто именно. И однозначно носится Шон, но пытаться выходить с ним на связь…

Впрочем, я осторожно послал пинг проверки связи, не надеясь на ответ. Мало ли, где его носит, на каком он плане и чем занят.

Упаковав вещи обратно и выйдя на улицу, я ожидаемо обнаружил плотное одеяло тумана и ковер серого пушистого пепла. И то, и другое почти глушило все звуки. Где-то вдалеке что-то пронзительно заорало и раздалось хлопанье кожистых крыльев.

Так. Понятно. На небо – поглядывать.

Вездесущий запах гари и остывшего пепла в первую минуту забивал обоняние, но потом стал привычным. Я стоял на крыльце здания, тщетно вглядывался в белую пелену по обе стороны улицы и в проулках напротив, но не мог различить никакого движения. Тишь царила абсолютная, ни звука, ни шороха. Вопль летающей твари хоть и разносился далеко, но не дал ни малейшего эха, звук словно в вате утонул.

И тут… меня осенило. И, наконец, доперло, что не так с этим местом.

Вернее, с ним-то как раз все так, похоже…

Но у меня не возникало ни малейшей тени мысли и даже памяти о том, что эта реальность – воплощенная.

Все здесь было реально до жути, до дрожи, до встающих дыбом волосков на загривке. Ад – реален. И любая попытка хоть на волос решить, что это не так, может обернуться провалом… в Ад.

На этой жизнеутверждающей ноте пришел ответ от Шона.

 

Шон

 

Школу мы покинули без лишних сложностей, однако, во дворе нас встретили те самые собачки. Заметили их вообще случайно и то потому, что канарейка распсиховалась. Вообще полезная птичка оказалась, видать, не только о приближении Тьмы она предупреждает, но и о всяких тварях тоже. Вон как на собачек запищала!

На писк птички вся наша группа замерла. Сибил хмурилась и мрачнела, Роуз дышала через раз, а глаза такие круглые и испуганные… словно ее уже вот-вот за жопу тяпнут во всю пасть.

–   Не должна бы Тьма так рано вернуться. – прошептал я, удобнее перехватывая биту.

Птичка жалобно попискивала и жалась в угол клетки. Чего-то испугалась, но при приходе Тьмы она вообще билась о прутья.

Шевеление в тумане я заметил случайно, просто оглядываясь. Какая-то не такая тень, что ли… А потом эта тень приблизилась, и я уже отчетливо рассмотрел пока еще размытый собачий силуэт.

–   Сибил. – я кивнул в сторону потенциальной угрозы.

Полицейская напряглась, но остроты ее глаз не хватало, чтобы обнаружить приближающихся мутантов.

–   Что там?

–   Псины. – ровно ответил я. – Две… три точно. Заметили.

Роуз зажала рот рукой, глаза вообще стали как блюдца. Страшно ей — пипец просто.

–   Я разберусь. – взмахнув битой, улыбнулся кривовато. – Терпеть не могу собак…

Сибил мой порыв однозначно не оценила, нахмурилась, но я прервал ее возмущение еще до того, как она его высказала:

–   Слушай, Сибил, ты умеешь мочить собак? Вот честно.

Она честно покачала головой.

–   А я умею. Всегда не любил их и боялся. Потому и научился с ними иметь дело. Так что стой тут и жди. Я быстро. И не надо мне помогать! Будешь только отвлекать, и мне придется за тобой присматривать, вместо того, чтобы… – собаки потекли к нам, и я осекся. – Черт… Я быстро!

Не дожидаясь разрешения, я побежал к напружинившейся стае, удобнее перехватив биту. Я не солгал Сибил: я умею убивать диких животных, а эти псины… не опаснее Роя. Они хотя бы крупные… и удобные. После той Тьмы и таких соблазнов, мне нужна разрядка, иначе в какой-то непрекрасный момент я просто сорвусь и будет здесь филиал Ада в Аду.

Собаки порскнули в стороны, обходя меня как акулы. Я ошибся. Их было не трое. Пятеро. Крупные сильные твари, гармоничные в своем изменении. Быстрые, ловкие, текучие, не по-собачьи пластичные в движении. Это в покое они угловатые и несуразные, сейчас же они обтекали меня единой многогранной стаей, выбирая, как бы половчее напасть…

А еще они пахли. Кровью. Мясом. Тонким ароматом нестабильности с налетом изменчивости магического мутагена, исказившего исходные формы. Как та масса в туалете. Как Рой, рожденный в ее недрах. Как… Как плоть на стенах в недрах школы. Они пахли свежей, сочной, живой добычей…

Псина кинулась без единого звука. На спину, на горб рюкзака, отвлекая внимание от твари, готовой кинуться мне в лицо при развороте. На спину… не важно, она не успеет. Не попадет… Отшаг в сторону и вперед, перехватывая второй рукой массивную, но такую легкую тушу. Прямо за раскрытую морду. Пальцами, уже покрывшимися черной сеточкой вздувшихся каналов.

Когти вошли в податливую плоть, кожа лопнула под клыками, щедро выплескивая застоявшийся концентрированный мутаген в податливое тело добычи. Вкусной, ароматной, сочной… Она даже не смогла взвизгнуть, парализованная, обвисла на руке, становясь на время частью меня, когда щупы стремительно росли в мягкое тело, перерабатывая нежную плоть.

Стая умная. Она отшатнулась и исчезла с тихим скулежом, а моя добыча деревенела, словно ее сковывало окоченение. Сжимались мышцы. Каждая. До треска и скрипа, прокачивая кровь по телу и разнося заразу мутагена. Клетки делились как должно, быстро, стремительно воссоздавая в теле очаги размножения. Я не пытался ее менять под себя. Это… потом. Сперва – жрать! Поглощать эту вкусную плоть, перерабатывать на питательное вещество и лишь потом… менять, достраивать и дорабатывать в привычные мне формы.

Женщины мешали. Своим пристальным вниманием. Страхом. Тревогой. Ожиданием. Нельзя замереть на время, нужное для насыщения и изменения. Нельзя нормально обработать… нельзя. Потом. Я все сделаю потом. Пока… хватит и этого.

Голод, схожий с жаждой вампира, от которого скручивает раскаленным узлом потроха, отступал. Я насыщался, успокаивался, унимал жажду и тягучее вожделение, хоть и схожее с сексуальным — так же кипятком окатывает и мутит голову, забивая все мозги жаждой обладания, но иным по своей сути, отступало в прохладе возвращающегося самоконтроля. Туша собаки обмякла в моей руке. Если я хочу с ней что-то сделать, то надо это делать сейчас. Пока еще в ней что-то осталось.

Массы тела одной собаки для моего проекта недостаточно. Но это не проблема: личинка вполне в состоянии охотиться, а тут достаточно всякого дерьма по округе. Я внес ограничение на поглощение человеческого существа без критичной на то надобности, а то мало ли кто случайно попадется, установив приоритет на других мутантов и особей. Нужные гормоны понеслись по каналам и попали в тело будущей личинки. Теперь – генетический проект, та самая инграмма, по которой высокомутагенное существо будет само себя дорабатывать, расти, развиваться и матереть. Душа здесь есть. Разожранная за столько лет. Хорошо… А условные мозги включатся, когда мое создание достигнет определенного размера и развернутся нужные мутации после трех окукливаний. Потом оно само меня найдет.

Последние впрыски доработанного мутагена вошли в тело жертвы, я убрал питающие щупы, отделил вросшие пальцы от мяса, и туша безвольной кучей рухнула мне под ноги.

Хорошо…

Перед тем, как вернуться к женщинам, я пару раз крепко ударил битой по псине: чистое оружие вызовет вопросы. Как раз успел успокоиться и вернуть облик к эталону. Глаза только поменялись. Стали очень контрастными и яркими, почти светящимися золотыми с ярким рыжевато-алым ореолом, зрачок сузился в точку. Придется одевать линзы: после питания мой организм вышел в рабочий режим, и… глаза, в общем, не скоро придут в норму. Пока возился с линзами, терпение у Сибил закончилось, и она уже почти собралась ко мне. Не-не, мне не надо, чтобы она это видела: тело псины измочалено так, что никакой битой не объяснишь.

Возвращался я немного дерганым шагом. Сейчас я как-то по-особому болезненно воспринимал все запахи, хотя от меня самого ничем не пахло. Такая особенность у моего вида. Запах я выдаю строго дозировано и тот сплошные феромоны.

–   Все нормально. Одну прибил, другие разбежались. – проворчал я, с трудом пряча предательский рокоток. – Умные, паскуды. Надо быть осторожнее. Они вообще не шумят. И не рычат, когда напасть хотят. Кидаются молча.

Мои слова их не порадовали, зато Сибил успела меня отсканировать взглядом, травм не заметила, увидела кровавую размазню на бите, которую я начал чистить, окатывая о пепел на асфальте. Неожиданно увлекся процессом, с каким-то болезненным любопытством глядя, как залепляет серый пепел кровавую жижу и налипшие на дерево сопли. Притом, увлекся настолько, что едва не пропустил неуверенный пинг, прилетевший настолько мягко, что я его едва заметил. Пинг был от Ларри. Ну да, от кого же еще, если мы тут только вдвоем…

–   «Да?» – лениво ответил я, отряхивая биту от налипшего говна.

Никаких причин не использовать менталку я не видел: про нас и так знают все обитатели всех планов, а культисты мысли читать пока не научились. Что до остальных… Не думаю, что Ларри выдаст что-то эдакое, что мне б хотелось скрыть от местной демонятины.

–   «Ты здесь. Хорошо. Проверка связи, я не был уверен, где ты».

Нервничает. Флёр эмоций докатился как легкий жаркий дымок, приправив безликие слова болью, усталостью, растерянностью и каким-то унынием. Че там у него произошло такого эдакого?

–   «Ну, я вывалился из школы в компании милых дам.» – чуть иронично отозвался я. – «И пересратой канарейки.»

Про собакена решил умолчать. Потом как-нить узнает, если вообще узнает, что я сделал эту дичь, и она скоро начнет носиться по городу и прореживать его условно-разумное население.

–   «То есть, с Пирамидоголовым вы уже встречались.» – констатировал Ларри.

Скрывать факт нашей встречи я не собирался. Смысл?

–   «О да…» – мечтательно протянул я. – «Встречались.»

Воспоминания о том существе, которое мне довелось увидеть, вновь вызвали ненужную жадную реакцию организма. Всё же, у таких существ, каким я сейчас являюсь, есть определенные потребности и надобности, а также свои критерии отбора подходящих особей. А уж Пирамида… м-мм… при его-то погружении в Инферно…

Ну прям как конфетка какая-то.

–   «Я так понимаю, ты в восторге.» – он отправил мне аналог мягкой теплой улыбки в ответ.

–   «При первом взгляде — да.» – я хмыкнул. – «Но дамы считают, что у меня не все в порядке с головой. Но это такое. Кстати. Жрать хочешь? У меня на байке полно консерв».

–   «Пока нет, но регенерация скоро свое затребует,» – после короткой паузы, добавил: – «Будьте осторожны, сверху кто-то летает.»

–   «Знаю.» – флегматично пожал плечами. – «Бита и топор решают все проблемы. Но если что, мы скоро в отель намереваемся. Но чет мне кажется, что так просто не будет, как в киношке. Даже если пока все идет по графику. Ладно. Захочешь на нас выйти, учти, что я тебя не знаю.»

–   «Хорошо. Знаешь, меня попытался убить мой пикап», – все еще несколько охреневая от теплой встречи выдал старый друг. – «Чуть не сделал из меня канонного Визериса, так что я теперь безлошадный.»

Про пикап я не совсем понял, но решил, что всё узнаю при встрече. Мало ли как Инферно извернула страх Рыси перед авто? Величина извращенной фантазии этого пласта Мультиверсума воистину безгранична.

–   «Прямо сейчас мы идем к кафешке через улицу от школы Мидвич, но со стороны пристройки со столовой и кухней. Это такой прямоугольный корпус этажа в два. Остановимся там на какое-то время привести в порядок себя и пожрать. А потом пойдем искать некий Гранд Отель, потому как никто не знает, куда нам надо.»

До перекрестка мы еще не дошли, потому про местоположение данного здания наша информативность не возросла. Но, думаю, скоро мы узнаем, куда нам надо и выдвинемся дальше. В ключевое и переломное место киношного канона.

Наверное, на формирование реальности все же повлияло то, что я кино смотрел, а с играми ознакомился весьма поверхностно по роликам-прохождениям, а потому вообще не проникся сюжетом и мудацкими героями. Такое бывает. Ну да ничего, возможно, так даже лучше. Проще и безопаснее для всех участников… непосредственно сейчас.

Ларри тем временем, наконец-то ответил:

–   «Ясно, я там был в реале. Выходит, это от вас там пахло шоколадом?»

М-мм… даже был… Хорошо.

–   «Ну, я угощал Сибил шоколадкой.»

Ларри не ответил, а вскоре и вовсе пропал со связи: что-то у него там произошло и всё его внимание переключилось на мир окружающий. Ну и ладно. Поболтали и харош. Мне бы тоже не мешало обратить внимание на мир реальный, потому как Роуз прет вперед с целеустремленностью линкора, Сибил была куда как осторожнее и уже пару раз цыкала на мамочку, призывая к осторожности. Не то, чтоб это сильно помогало, но всё же.

–   Роуз! – я догнал психующую женщину, упрямо поджимающую губы. – Не лети вперед. Если тебя сожрет какая-то срань, дочери ты не поможешь.

Она лишь нервно кивнула, но все равно осталась при своем. Однако, упрек приняла и сбавила обороты. А меня осенила одна идея.

–   Слуш, ты сказала, что та странная бомжеватая женщина узнала в фото на твоем кулоне Алессу?

Женщина пару раз моргнула, нахмурилась, вспоминая недолгое общение с блаженной маменькой Алессы.

–   Да, но тогда я решила, что она обозналась. Ее рассудок… вызвал сомнения. Мало ли могло ей тогда показаться в маленькой фотографии, – неуверенно ответила Роуз. – Но сейчас я уже поняла.

Женщина нервно сжала медальон.

–   Есть какая-то жопа со всей этой историей. Если малую спалили семь лет назад… как раз, когда твоя дочка появилась на свет… – я запнулся. – Странно, в общем-то. Но если Алессу принесли в жертву, но недопалили, не исключу, что они захотят закончить начатое, но уже с твоей дочерью, раз она так похожа. Назовут реинкарнацией и доказывай, что это разные люди.

Мои слова ее испугали, вон как вздрогнула. Да и Сибил услышала, тихо выругалась под нос, но спорить не спешила, понимая, что я могу оказаться прав. Потому как мышление религиозных, фанатиков и другого рода странных личностей не всегда поддается пониманию и нормальной логике, там более, если эти люди живут в месте прорыва Инферно и каждый день лицезреют такие красивые декоры.

–   Но она не Алесса! – обреченно возмутилась Роуз.

–   Докажи это сектантам… – буркнула мрачно Сибил. – Если все-таки это сектанты, то с такими людьми бессмысленно договариваться и иметь дело. Они не услышат доводов.

–   Роуз, Сибил права. Ты никогда ничего не докажешь фанатикам, потому что они слепы в своей вере. – мягко произнес я. – Знаешь что… А отдай-ка мне свой медальон. Я его спрячу в байке. Когда выберемся — отдам. Но так хоть они не узнают про девочку и не начнут ее искать.

Глядя в глаза нервной женщины, стиснувшей кулон в ладони, добавил:

–   Я не хочу повторять подвиг того копа и снимать обугленного ребенка с костра.

–   Лучше соглашайся, – добавила Сибил.

И Роуз под нашим давлением неохотно протянула мне медальон.

–   Но как же сама Шерил? Если они увидят ее первыми, они поймут, как она похожа… – она запнулась, нервно сгладывая подкатывающие слезы.

Все же, дочку она любит сильно и реально за малышку переживает.

–   Ну, пока ж ее не нашли. – я пожал плечами, перехватывая медальон. – Мне кажется, она достаточно осторожна, раз не выходит в людям. Это если она сейчас не лунатит, а не попросту одержима какой-то демонятиной. Тогда ее вообще никак не достать, и она сильна как рослый мужик, неуловима как высококлассный диверсант и выживет в любом Плане этого места. На что, кстати, весьма похоже.

Роуз растеряно заморгала, не совсем понимая, о чем речь.

–   Ты веришь в одержимость? – хмуро спросила Сибил.

–   Прикинь! А еще я верю в Инферно и в магию. – иронично ответил я. – Тебя ничего не смущает в произошедшем минут десять назад? М?

Моя блондинка отвела взгляд.

–   Но одержимость…

–   Мы находимся в другом пласте пространства в городе, заброшенном из-за несвершившегося акта сожжения ребенка и погружающимся в местный Ад, а ты не можешь поверить в демонов.

В демонов ни одна женщина, ни другая не верит всё равно. Несмотря на то, что здесь происходит. Ну и ладно. Время покажет, что тут на самом деле происходит, и как далеко ушло развитие реальности от ванильного кино с его конкурсами.

Сзади раздалось какое-то нудение. Долгое, тягучее, протяжное. Знакомое до оскомины. Вон как Сибил нахмурилась и мысленно всполошилась: запах сильно поменялся. В кровь ударил адреналин, ее бросило в легкий жар, организм вышел в боевую готовность.

–   Опять это говно выползло! – рыкнул я на звук, спешно сматывая кулон и засовывая его во внутренний карман жилетки под молнию. Чтоб точно не выпал, даже если я кубарем буду кататься. – Сибил! Дай топор.

Мне протянули топор, забрав биту. На мгновение я коснулся ее руки, и тело обожгло этим касанием. Чистое, живое, сочное… и так далее по списку. Мне стоило многих трудов удержать себя в узде и в нормальном состоянии.

Надо срочно что-то с собой делать и радикально решать вопрос моей нестабильности. Признаюсь, я что-то подзабыл про такие мелкие милые мелочи моего подвида. Давно таким не бывал, и рядом со мной всегда были спутники, благодаря которым я сохранял полную стабильность и адекватность, и не бросался на встречных. Теперь же я один, но из-за всего произошедшего организм начал выходить в нормальный рабочий режим. Я резко стал сильнее, быстрее, чувствительнее и несоизмеримо опаснее своего пассивно-спящего состояния, когда в тело не вкачивается весь богатый букет гормонов и веществ, свойственных любому Хозяину Улья.

Если б я был один – было б проще. Не было надобности сдерживаться. Но сейчас я что тот голодный вампир рядом с вкусненьким смертным. Так и хочется того… сожрать. Но низя, засада-то какая. Когда я найду себе спутника или начну формирование зародыша Улья даже без партнера, меня тоже попустит, разве что во втором случае я изменюсь более радикально и сильно, органично встраиваясь в местную среду.

Я выбирал этот вид из-за его пластичности и невероятной приспосабливаемости к абсолютно любым условиям и к совершенно любой генетике вида-донора. Но с этим есть и свои… нюансы, которые я сейчас огребаю в полной мере.

Встряхнувшись, я выдвинулся в сторону странного нудения. Недолго мне так себя насиловать и заниматься этим мазохизмом. Скоро я решу свои сложности одним из пригодных путей. Каким именно — пойму на пороге церкви при начале следующей Тьмы, если реальность не подкинет говна и не изменит течение канона.

 

Ларри

 

Шон прав, все слишком просто. Слишком мало трешатины, слишком спокойны улицы. Так обычно бывает в самом-самом начале кошмара. Я не был уверен, что все разрешится так быстро и просто, что Роуз через сутки сможет вытолкнуть дочь из города… Какая-нибудь подстава – точно случится. Хотя, лучше бы я ошибался.

Я осторожно шел вдоль улицы бесшумным стелющимся шагом охотящегося кота, внимательно вслушиваясь в тишину и поминутно поглядывая по сторонам. Проулки по-прежнему оставались пусты, но это только больше настораживало. Ожоги начинали чесаться, отвлекая от обстановки. Пришлось заставить себя о них не думать. Лучше думать о том, почему я, дурак, топор с собой не взял. Вот уж воистину, нет привычки к выживанию…

Беглые взгляды по сторонам ничего не давали: мусор кругом валялся совершенно непригодный. Мелкие обрывки, обломки, сломанные игрушки, в хлам погнутый каким-то тяжелым ударом велосипед… Лучше не сталкиваться с той тварью, которая его погнула! Вездесущий пепел постепенно покрывал все, в том числе и меня, словно бы тонким слоем снега, который обычно выпадает осенью, спеша растаять на еще относительно теплой земле. Здесь этот «снег» не таял, раздражающе порхая и то и дело норовя залететь в нос.

Ватная тишина и пепел. Фонарные столбы выплывают из тумана, как безмолвные часовые, их негорящие плафоны казались подслеповатыми, но внимательными глазами. Дожил, на меня уже пялятся фонари. Так скоро начну с ними разговаривать.

Но лучше бы твари, чем кто-то еще. Почему нет даже собак?..

Странно все-таки.

Я заслышал голоса и перешел с охотничьего на нормальный человеческий мужской шаг, нервно озираясь по сторонам, но еще не видя никого. Натянул обратно человеческую угловатую рожу и всем видом постарался изображать потерявшегося туриста, уж не знаю, насколько убедительно. Впереди уже маячили три смутные фигуры.

Позади в тумане послышались шаги. Лязгнула дверь магазинчика. И на улицу, ковыляя, вывалилось двуногое существо. Будто замотанное в сплошную кожу без швов, как в мешок. Бугры костей рельефно выпирали из-под шкуры, фигура болезненно мычала, бредя на первую попавшуюся жертву. На меня, то есть.

Я матюгнулся, обернувшись к твари и вполне натурально охренев от ее вида. Меня передернуло от отвращения при взгляде на безликую, в омерзительных пятнах и потеках башку, болтающуюся на словно бы отсутствующей шее. Тварь ковыляла в мою сторону все быстрее. Я даже признал ее, что называется, «в лицо», хотя, именования в упор не помнил, да и важно ли оно?

Топор, топор, где взять сраный топор?! Не магией же швыряться на виду у дам!

Быстро стрельнув взглядом по сторонам, я метнулся к соседнему зданию, втихаря выпуская когти на всю длину, и если вон та палка не выдержит…

Плевок кислоты веером рассыпался вслед, и тварь почти побежала, переваливаясь с боку на бок.

Ах ты, срань ебучая! Несколько капель попало на куртку, зашипело. Я даже вспомнил, как оно себя ведет. Главное не дать этому упасть лежмя, иначе оно станет в разы проворнее… Похер, пляшем, я жить хочу!

Все это пронеслось в голове за доли секунды, пока я кубарем разворачивался, готовя этой хери такой же подарочек, как и собаке.

Промазал мимо башки, черт!..

Тварь зашаталась и дико заорала непонятно чем, но не сдохла, а очень даже наоборот, прыгнула, успела навалиться на меня, брызгая кислотной слюной… из пуза прямо мне на живот. Разошедшаяся в стороны вертикальная зубастая щель струей изрыгнула вонючую слизь. Я заорал благим матом, но успел ткнуть прямо в эту плевательницу подожженной палкой, пока меня пытались банально раздавить. Воняло невыносимо — паленым мясом, блевотиной, чем-то кислым. Тварь горела, визжала и дергалась, но наконец затихла, вроде бы.

Сука…

 

Шон

 

Нудение раздалось где-то совсем неподалеку на близлежащей улице. Еще раз. Потом – какое-то копошение. Чё там происходит? Замерев у тротуара я предупреждающе вскинул руку со сжатым кулаком. Сибил тут же схватила Роуз за рукав и замерла, жестом показывая молчать. Но та и сама догадалась, что надо замереть и затаиться.

Шум впереди становился более разборчивым и опознаваемым: драка. Кто-то ввязался в драку с тем ходящим мешком. Копошение, возня, звуки ударов, а потом — ор. Знакомый ор.

Ларри, блять…

–   Ждите! – я сорвался с места на звук, благо, орали недалеко.

Но сейчас обе женщины меня в упор проигнорировали и побежали за мной, да и Сибил достала пистолет. Хотел было на них ругнуться, но… да и фиг с ними. Даже если что-то не то увидят, ни на что это не повлияет. Разве что мне придется говорить чуть больше обычного и чутка более правдоподобно подбирать оправдания моим странностям. Ну или я просто психану и расскажу как есть, все равно ничего они сделать не смогут.

Примерно с такими мыслями с перебежал перекресток и выбежал дальше по улице к небольшому магазинчику, бодро зарастающему пылью. А у магазинчика…

Я чуть не споткнулся от увиденного зрелища, неуклюже переступил на месте, глядя на этот творящийся пипец. Ларри валялся на асфальте, весь такой красивый и потасканный, и… э-э-ээ… тыкал палкой в этот вонючий токсичный мешок из человека.

 –  Хера се! – шокировано выдохнул я на такие обнимашки и движняки. – Сибил! Помоги!

Ларри, блин… Зачем ты ее вообще к себе подпустил? Ты чем вообще думал, так подставляясь? Не человек же, в конце концов! Сильный, блять, кхаэль, вроде как, а в итоге… Где, блять, твои боевые навыки, ты, блин, представитель типа хищного вида!

Понятное дело, высказывать претензии вслух я не стал — это бессмысленно. Насрать на рожу. Все равно Рыся — девочка и похер, какую рожу она надевает. Как не умела защищаться кулаками, всегда надеясь на сомнительную хранительскую магию, так и не сподобилась научиться защищаться, даже когда связь с Колоннами в родном мире распалась вместе с самими Колоннами. Наверное, никогда уже она не научится себя защищать. И брать ее с собой в реально опасные места я не буду, пока ситуация не изменится, притом, радикально. Ладно еще сюда. Надеялся, что смогу быстро развернуться в этом месте, подмять под себя План, и она в реально опасную ситуацию не попадет. Но нет. Ларри нашел себе приключения.

С такими мыслями я подскочил к твари, примерился, с силой врезал топором в основание шеи. Острое топорище проломило плотную кожу и вошло до упора, перерубая шейный отдел, тварь тут же затихла, словно ее выключили, и неспешно начала заваливаться набок, выкручивая у меня из рук топор. Я выпустил ручку, позволил твари упасть и только потом, наступив на спину, с натугой выдернул верный топор из башки.

Едкая черная жижа с дымком выплескивалась из грудины, расползалась лужей и медленно прожигала асфальт. Роуз оглядывалась по сторонам, нервно переминаясь с ноги на ногу, а потом вскинула руку.

–   Там еще! Далеко. Надо уходить!

Отвернувшись от отвратно воняющей тошнотной гарью бесполезной твари, я глянул в указанном направлении и правда увидел покачивающиеся фигуры, выплывающие из тумана уродливыми маятниками.

–   Давай, мужик, вставай. – я протянул ему руку. – Надо валить отсюда, пока другие не добрались. Когда их много, они опаснее.

Ларри вполне натурально пребывал в шоке, но протянутую ладонь цапнул. Я помог ему подняться, правда, для этого пришлось почти завалиться назад, потому как я-то сильный, но я мелкий и легкий, а он весьма тяжелый и выше меня на голову с шеей.

–   Зачем ты вообще позволил этой твари на себя упасть? Жить надоело? Это говно горячее и едкое настолько, что палит ткань и мясо как кислота, а асфальт пузырится и битум выплавляется! – говорил я для этого пиздюка на ходу. – Но если не попадать под раскаленную блевотину, то оно не такое опасное. – говорил я быстро, отряхивая топор. – Потроха не такие горячие.

Бубнил я, скорее, для собственного спокойствия, сбрасывая нервоз и психи, чтобы попросту не орать на него в голос и матом. Знаю уже, что бессмысленно, и при любых наездах реакция будет или обиженный ступор, или агрессия с наездом. Даже если я прав и имею полное право морально выебать за проеб. Но меня толком не услышат и обидятся в любом случае, потому как я чего-там недопонял. Нахер оно мне надо что первое, что второе? Да и вообще, взрослый же лоб, вроде как достаточно много прожила и видела, не первую жизнь живет, не совсем же тепличное создание. Да и жила не в купольной теплице.

Перекресток я прошел рваным дерганным шагом, таща Ларри за руку как прицеп. В этот раз злость и раздражение не унимались и булькали внутри подобно раскаленной магме. Я злился и обижался одновременно, качаясь между желанием плюнуть и оставить Ларри самостоятельно огребать от собственной бестолковости, и острым желанием дать ему по башке и выкинуть порталом домой в руки его супругов, чтобы они там сами как-то мозги вправляли и учили, как себя вести в агрессивной или потенциально-опасной среде, раз самостоятельно понимание не проявилось. Но я не сказал самому Ларри ни слова, не желая снова слышать про разницу в опыте. Потому как задолбался напоминать, что стартовали мы в этой жизни все одинаково: девочками-людьми в одном и том же мире на одном континенте и в одной стране, вспоминали как получалось и выходили на своих как могли. Намирэ даже раньше вспомнила и вышла домой. Но итог…

К кафешке я шел нервный и злобный как линяющий виверн, которому откусили полхвоста. Почему-то эта ситуация выбесила настолько, что даже загоны собственного организма ушли на задний план под всплесками нужных гормонов, замедляющих репродуктивные функции и общие изменения в организме. Злость на удивление сделала меня стабильнее и спокойнее, если так вообще можно сказать про мое состояние. Прибить хотелось, но… что с нее взять? С княжны в облике рослого крепкого мужика.

Образ писателя, наверное, достаточно хорошо отображает суть.

К дверям я подошел уже более-менее успокоившись и придя к гармонии в собственной голове. Злиться на Рысю я перестал, придя к фазе смирения. Так себе ситуация, ну а что я могу сделать? Только смириться и принять к сведению.

–   Заходите. – я распахнул дверь, жестом приглашая нашу небольшую группу внутрь.

Женщины вошли первыми: Сибил сжимала биту и проверяла зал, буквально сканируя пустое помещение взглядом. Мало ли что могло измениться за время Тьмы. Моя полицейская меня радует все больше и больше: люблю, когда у людей есть мозги, врожденная осторожность и умение быстро брать себя в руки. Роуз тоже радует своей послушностью и мозгами. Всё же она прислушивается к словам, ведет себя адекватно, не истерит и иногда задает очень точные и острые вопросы. Умница же! Упрямая только немного, но в меру, да и сила воли радует несказанно, как и крепость психики. Тьму она пережила уже дважды и вполне себе бодра, не истерит, не психует и полна решимости дальше отважно проверять город в поисках дочки. И надежду не теряет.

Мимо меня проскользнул Ларри, обдав запахом паленой плоти, пота, гари и токсичного говна от той твари вкупе с запахом паленого пластика с едким привкусом горелой резины. На фоне такого конгломерата я едва ощутил его собственный запах, принюхался, чтобы запомнить на случай его пропажи, а потом просто отвернулся. Давно закрепившаяся установка сработала безукоризненно, гарантировано исключая Ларри из числа вероятно-подходящих особей настолько качественно, что болезненно реагирующий организм проявил спокойствие коматозника.

Закрыв дверь, медленно выдохнул, задержал дыхание, унимая нервяк, и только потом повернулся к моим спутницам с привычной для них спокойной рожей. Демонстративно осмотрел Ларри, поджал губы.

–   М-да, мужик… Тебя что, сожрали и отрыгнули?

Иначе его состояние не обозвать. Только как пережеванное и отрыгнутое тело с засохшими слюнями. Но он мотнул головой и плюхнулся на ближайший стул.

–   Не… сперва в мой пикап впилилось кубло ворон, и я поцеловался со столбом, а потом взвыла сирена и началась такая херь… Моя же машина чуть не стекла мне на голову!

Ларри был ошарашен вполне искренне. Видать и правда защищенный моей магией пикап даж завелся в Плане. Ну надо же… Надо будет его обязательно потом проверить: стекший на голову руль уже должен был полностью восстановиться, и машинка должна быть идеально-целой. Но эт потом.

–   А, вот оно что. – я пошел рыться в подсумках. – Не, мой байк смирный и на меня не кидается. Видать, я с ним обращаюсь лучше, и он меня любит.

Ласково погладив машину, уже дважды пережившую Тьму, я достал красный бокс и кинул в Ларри.

–   Лови, мужик. Обработай ожоги, если есть. Мазь там найдешь, пластыри, бинты и все такое.

Ларри аптечку поймал и благодарно кивнул. Роуз была полна подозрительности, Сибил просто присматривала.

–   Как твое имя? – спросила наша мисс Закон, выглядывая тем временем в окно. – И зачем ты сюда прибыл?

–   Ларри Бернс, мадам, – дисциплинированно ответил он, возясь с аптечкой. – Ехал на озеро писать эссе об индейских верованиях и вот, видимо, не доехал, – Ларри скинул куртку, майку и занялся собственным брюхом. – Меня предупреждали, что в этих краях что-то не то, но чтоб так…

–   В этих краях давно уже не осталось следов этих верований, – ворчнула Сибил. – Виды на озеро ничем не помогут.

Строгий сканирующий взгляд копа впился в Ларри, пытаясь наложить на него образ очередного подозреваемого в своем деле. Но тот выглядел так жалко, что даже ее подозрительное сердце дрогнуло в сомнениях.

Тем временем Роуз нервно мерила помещение шагами

–   Нам нельзя задерживаться надолго, – сказала она. – Эта темнота приходит часто. Что если Шерил в панике? Может я возьму воды и отправлюсь одна в отель? Если здесь раненные…

Тем временем, не тратя ни минуты, я достал свой складной набор повара. Потому как ехать предположительно на кемпинг без него — это странно и тупо. А я не тупой, пожрать люблю и при планировании похода на три дня в это место, озаботился всем необходимым, благо, багажные сумки на байке довольно вместительные.

Поставив небольшую горелку, я достал походный котелок, вытряхнул из него вещи, налил воды из бутылки и поставил греться. Пока закипает вода, я достал банку горошка, башку тушенки и пачку спагетти. Будет нам нормальная еда, а то желудок у меня начал поварчивать на мир.

–   Да-да, ты пойдешь сама, а потом опять встрянешь где-то вроде того толкана с непонятной херней. – проворчал я, наблюдая, как покрывается пупырками воздуха дно кастрюли. – Двадцать минут ничего не решит, а если наступит Тьма, то мы просто выдвинемся к отелю по металлу. Какая разница, где ее куковать?

–   Но за эти двадцать минут ее могут найти! – воскликнула женщина.

–   Роуз… – спокойнее усмирила ее полицейская. – Будь умнее…

Женщина вынужденно смирилась и неохотно уселась на стул, нервно поправляя юбку.

–   Тем более, я знаю где здесь отель, – добавила Сибил. – Дорога отсюда быстрым шагом займет не больше десяти минут. Пойдем напрямую.

–   И вообще, Роуз. Даже если ее найдут — сразу не прибьют. Если захотят спалить, то обставлять будут с понтами. Так что… надо найти их место гнездования. – и тут же, без паузы: – Ставлю на церковь.

–   Поддерживаю, – мрачно отозвалась полицейская. И на вопросительный взгляд Роуз ответила невозмутимо: – Здесь весь город пропитан специфической верой. Местные ее обожают.

–   Вы кого-то ищете? – тихо спросил Ларри, изучающе глядя на женщин.

Я покосился на него с искренней подозрительностью и проворчал:

–   Полагаю, уже понятно, что ищем. Ребенок потерялся. Лет семи. – покосившись на нервную Роуз, припечатал: – Пацан!

Роуз открыла рот и тут же захлопнула. Мелко кивнула. Умница. Умеет быстро соображать, когда надо. Вон, даже Сибил закивала, хотя ей прямо лгать не нравилось. Но ради безопасности ребенка ничего в ней не ёкнуло, и незнакомому мужику сбрехала не моргнув глазом.

–   А еще мы ищем странную женщину. – добавил я. – Ее тоже ищут, но мы хотим найти первыми.

Ларри покачал головой.

–   Вообще не видел здесь людей до вас. Только твари.

В небе снаружи опять что-то заорало, но довольно далеко, так что ор был дружно проигнорирован. Только Роуз вздрогнула.

–   Ну, есть шанс встретить местных фанатиков. – милостиво добавил я, отвязывая клетку и ставя ее на обшарпанный стол.

Ларри на меня только лупнул глазами, перевел растерянный взгляд на канарейку, потом снова на меня.

–   Фанатики? – растерянно протянул он. – Но как они здесь живут? Ничего же есть и пить тут нельзя! Или они могут… перемещаться?

Я пожал плечами.

–   Насколько они еще люди — не знаю. – вода начала кипеть, и я сунул в нее спагетти. – Ходят в какой-то химзащите и в противогазах. Вылетит такой — обосраться можно. Или топором приложить. Таких в прошлую Тьму схавали жуки. Но я добыл птичку.

Складной ложкой я указал на чуть успокоившуюся канарейку.

–   Наверное, она у них как детектор начала Тьмы. – добавил я. – Иначе на кой хер таскать с собой птицу?

Все дружно уставились на несчастную птицу, словно она может дать ответы на все вопросы. Птица их игнорировала, сжавшись комочком.

–   Они перестали бить в дверь раньше сирены секунд за двадцать, – добавила Сибил. – После чего поторопились на выход. Это может означать, что либо на улице безопаснее, либо они где-то все прячутся.

–   Они б не успели спрятаться за оставшееся время. – резонно заметил я, мешая размягчающиеся макароны. – Значит, спешили покинуть здание. Бежали со всех ног. Но… не успели. И Рой вышел четко на них. И схавал. Я видел. Нас так не жрали и так не нападали, поверьте мне. На вас, дамы, жуки просто лезли, но не кусали, а там прямо сжирали вместе с их химзащитой!

Роуз позеленела, как-то резко припомнив, что эти жуки лазали по ее голым ногам, но на коже не осталось ни единого укуса или царапины!

–   Они их именно ели? – хмурясь, уточнила Сибил.

Я ткнул в нее ложкой.

–   О, поверь мне! Жрали так, что когда я добежал, там у одного уже кое-где до кости догрызли. И, поверь мне, жрали очень быстро. Мы же там были всего пару минут, а одного наполовину обглодали. Видать, то, что насылает эти ужасы, культистов очень не любит. Но и сдохнуть не позволяет.

Роуз слушала внимательно, а потом, ахнув, добавила:

–   Я видела распотрошенное тело, прикрученное к решеткам. В противогазе! И оно еще было живое! Он смотрел на меня, видел и мычал от боли! Но он был почти ошкурен и выпотрошен! Там кишки аж до пола свисали! Люди не могут так жить!

Надо же какие подробности! Видать, первая Тьма у Роуз была тоже бодрой и богатой на эмоции. И… ничего! Вообще ничего ей не стало! Вот уж воистину непрошибаемая психика оказалась у этой женщины, раз она после всего увиденного упорна в желании сунуть нос в каждую щель ради дочери.

Уважаю!

Вот серьезно, с каждым проведенным вместе часом, я уважаю своих попутчиц все сильнее и сильнее. Уж на что насмотрелись, а ничего, не истерят, не паникуют и не впадают в маразм. Роуз… ну, с ней понятно. А вот Сибил нашла себе якорь в спасении гражданских и в желании во всем разобраться и выбраться из города с подопечными. Молодчина!

А еще слова Роуз подтвердили некоторые мои предположения.

–   Если этот мужик видел весь такой красивый и ошкуренный, но живой и в сознании, значит, его подвесили не просто так. И он там не сдохнет. – флегматично отозвался я, вскрывая горошек. – Так и вижу надпись «Наказан».

Наша полицейская возмущенно глянула на меня.

–   Ну, дамы, давайте подумаем головой, откинув все «невозможно». – я примирительно поднял ложку к потолку. – Тут как Ад в мир пришел. А просто так такое не происходит. Значит, они что-то сделали, отчего произошел прорыв. Как в киношках. Если та женщина до сих пор жива и здорова, а это столько лет прошло, то ее тупо не трогают.

На «киношки» Сибил поморщилась, но Роуз зацепилась за мои слова.

–   Мать Алессы! – выдохнула Роуз.

Я кивнул.

–   Тогда можно предположить, что прорыв вышел из-за девочки. Ее недобили. Недоспалили. Боль — адовая. – я смотрел в упор на женщин, размеренно мешая нашу еду. – Скажите, каковы шансы, что ребенок возненавидит все вокруг, кроме матери, а? Каковы шансы, что по зову ее ненависти что-то откликнется? Не зря же так любят тему демонов и Ада, которые приходят по Зову.

В любое другое время в любом другом месте меня б подняли на смех или попросту бы отмахнулись. Но не здесь. Не в Сайлент Хилл. Не после того, что мы видели во Тьме. После всего этого поверить можно во что угодно. Даже в демонов.

–   Дело дрянь, – согласилась Сибил. – Но по такой логике нас тут вообще не должно ничего трогать, ведь мы не имеем к ним отношения. Однако тот с тесаком явно был с этой логикой не согласен.

Логика Пирамиды вообще отдельная штука. Но агрессии я от него не ощущал. Хотел бы — достал бы.

–   М-м-мм… Напомнить вам, что Рой вас не сожрал? Роуз, они лазили по твоим голым ножкам и даже ни разу не облизали. По мне лазили как по мебели. Да, Рой защищался и догонял чужаков, но… то существо за дверью, этот рослый здоровенный мужик с бледной кожей и мечом, он нас больше пугал, чем реально выковыривал из той комнатки.

Сибил нахмурилась.

–   Что ты хочешь этим сказать?

Я покосился на нее, улыбнулся кривовато, глянул в кастрюльку.

–   Сибил. Он без усилий изогнул квадратный в сечении металлический дрын. Литой. Это не труба была, а прут. Как думаешь, при такой дикой силе, что ему мешало просто взять и… выбить эту дверь, нахрен, внутрь вместе с петлями? Что мешало ему в три-четыре взмаха меча вырезать тонкие створки? Меч их прорезал как бумагу.

Сибил мрачнела с каждым словом, но у нее не было ответов на такие вопросы.

–   Возможно, конечно, он просто туп как полено. Возможно, он однозадачный. Возможно, он действует по какой-то программе. Всё возможно. Но я не верю в его откровенную тупость, скорее поверю в узкозадачность и в некоторые ограничения, которые в нем присутствуют. Но точно сказать не могу. Надо проверять.

Мое желание вообще иметь какие-то дела с Пирамидой не нашли ни малейшего понимания у Сибил. Роуз же от воспоминаний о бледной мощной руке начинала пахнуть ужасом как загнанный зверек.

Ларри слушал нас и молчал, уныло разглядывая свои пропаленные шмотки. Помогать ему с починкой я не собирался: не маленький и не криворукий, сам справится. И вообще, даже то, что я его покормлю вместе со всеми, и так бонус чисто по дружбе. А то его мясо того, угроблено тем дерьмом, которым его обгадила та тварь.

–   Зачем ты вообще к нему лезешь, Шон? – хмурясь, Сибил задала не дающий ей покоя вопрос.

Я ей улыбнулся, помешивая макароны.

–   Потому что я хочу. – просто ответил на такой сложный вопрос.

–   Что ты от него хочешь? – зашла с другой стороны полицейская, чувствуя, что я ей отвечаю охотно и без особых увиливаний.

–   Это я смогу сказать только после нормальной встречи.

Иронию в моем голосе она уловила отчетливо и нахмурилась, сходу поняв, что при всех я ей не расскажу про свои настоящие мотивы. Я и не буду рассказывать. Быть может наедине я б ей сказал, какого хера мне надо от Пирамиды, но не при Роуз же! Да и Ларри такие подробности вот вообще не нужны. И так у него/нее обо мне довольно странное и сомнительное мнение как о несколько трахнутом на голову чуваке. Зачем же еще больше укреплять это мнение?

Какое-то время в старом кафе воцарилась тишина. Сибил мрачно думала, поглядывая на нас всех, Роуз тоже меня изучала, прикусывала губы, хмурилась.

–   У тебя синяк серый, – заметила она, опасливо глядя на мою руку.

Я покосился на предплечье.

–   Это не синяк. Он не болит, а холодит, словно его рука до сих пор на моем предплечье. – говорил я спокойно и даже равнодушно. – Он точно захочет встретится еще раз, так что при следующей сирене мы разделимся.

–   Как разделимся? – возмутилась Сибил чуть не подскочив. – Ты рехнулся?

О, Сибил и ее привычка защищать гражданских… Это так мило.

–   Я-то как раз отчетливо осознаю, что делаю. – я улыбнулся ей, вскрывая тушенку. – А ты будешь ее защищать! – я указал отодранной крышкой на Роуз. – Ты, все же, умеешь за себя постоять и не теряешься при какой-то трешатине. Защити ее. А если я окажусь прав в своих предположениях, то я смогу найти ребенка.

–   А если нет? – нахмурилась Беннетт, явно не желая мне плохого исхода.

Я вытряхнул всю банку в казанок, высыпал туда же горошек, неспешно помешивая ароматное варево похлебки, чуть заметно улыбнулся.

–   А если нет, то… мне или придется быстро драпать, или мы больше не встретимся.

Улыбнулся мрачной женщине, неодобрительно поджавшей губы.

–   Чтобы отсюда выбраться, надо понять, как можно переключить пласт реальности. Как можно проехать сквозь то ущелье. Так что мало найти ребенка и выбраться из города. Нам еще надо попасть в нормальный мир. Никогда не забывай это!

–   Но зачем тебе этот… этот…

Сибил захлебывалась от возмущения, но ей хватило мозгов и такта не назвать Красную Пирамиду монстром. И на том спасибо. Но мои желания встретиться с этим существом и что-то с него поиметь, она не оценила вот вообще никак.

–   Он – ключ от всех дверей, Сибил. – тем же ровным и спокойным тоном ответил я. – Помнишь, как распадались насекомые Роя в конце Тьмы?

Моя блондинка коротко кивнула.

–   Он не распался. Не исчез. Он ушел своими ногами. Я слышал его удаляющиеся шаги, и поверь мне, тесак свой он не тащил волоком, а просто нес так, чтобы он не касался пола. С ним есть какие-то странности, но я могу однозначно сказать, что это существо недружественно к культистам. Оно приходит за ними и… наказывает их. Я слышал крики одного из тех полусожранных мужиков рядом с ним, когда он вышел за нами во двор. Я слышал его стоны там, у двери. Это существо — тот, кто развешивает наказанных по всем пригодным для этого стенам.

Сибил слушала и мрачнела на глазах. Эта история ей ну вообще никак не нравится. Вообще от слова «совсем», хуже то, что она не понимала меня. Я же в ее глазах мальчишка лет семнадцати на смазливую рожу. Мелкий и вроде бы вполне адекватный пацан, который помогает, нормально себя вроде бы ведет, но… я лезу к этому существу, и это нарушает в ее глазах всё понимание.

–   Когда я смотрел, что тут есть, я случайно увидел старые детские рисунки, нарисованные сиротами в приюте, расположенном в этом городе. – я чуть улыбнулся, кривовато и в чем-то грустно. – Я заинтересовался этим городом из-за них и этого существа. Красная Пирамида. Так они его называют. Тот, кто наказывает за грехи. Там еще были какие-то стишки, но извини, я их не запомнил, да и мразотные они были. Я тогда лазил и смотрел верования и легенды местности, в которую собрался. Вот и всплыло озеро Толука, упоминание о «месте тихих духов» и о городках, расположенные на его территории.

Похлебка пахла сногсшибательно, забивая запахи женщин и позволяя мне быть спокойным. Я слышал чье-то голодное бурчание, но не стал уточнять, чей там желудок митингует в ожидании еды.

–   Самое забавное, Сибил, что в сети всегда найдутся какие-то энтузиасты, которые пытаются свести в кучу странности или мистические факты ради подтверждения своей теории. Такие нашлись и по этому городу.

Я даже не врал. Такие личности есть всегда. Они ищут то, что на самом деле не желают встретить вживую. Но им интересно, они увлекающиеся. И они, что занятно, находят то странное и мистическое, что так жаждут найти.

–   Кто там сидит в авторах этих статеек — не знаю, не интересовался, но истории про это существо довольно странные и занятные. И, что занятно, им не один десяток лет. Что в том опусе правда, а что полная ересь — не могу сказать. Кстати, информация про Алессу тоже есть на таких ресурсах, так что при желании найти описание города и творящихся в нем странностей можно. Только искать надо не на первых страницах.

Я выразительно покосился на Роуз, но та приняла укор с честью и согласилась с моими словами.

–   Ты готов рискнуть жизнью? – Сибил мрачнела на глазах.

–   Я рискнул жизнью, когда сел верхом на байк и уехал из дома. – просто ответил я, чуть улыбнувшись. – Я рискнул жизнью, когда свернул с хайвея за машиной Ройз. Почему я должен трястись за свою жизнь сейчас? Когда я уже в недрах местного Ада, пусть в данный момент город всплыл в пепельный план, населенный монстрами и тварями. Я уже здесь. Я рискую жизнью во время каждой Тьмы. Так почему я не должен рискнуть всем, чтобы получить возможность хотя бы покинуть это место? Или чтобы получить куда больше?

Логика в моих словах была, но Сибил вообще не была готова принять такой взгляд на мир от гражданского, которого она обязана защищать. Но… в глубине души она со мной в чем-то была согласна. Она понимала мою логику. Как ни странно, но такие мои слова и мои выходки почему-то делали ее ко мне… теплее, что ли. Она начинала меня уважать.

–   Я готов заплатить за свою ошибку, если я, все же, ошибся в своей оценке этого существа. – мои слова подводили черту под этим сомнительным разговором. – Но от своих планов и своего решения я не отказывают и не откажусь, Сибил. Прости, но это — моё решение, и на него ты не можешь никак повлиять.

Вдохнув ароматный запах, я потушил горелку.

–   Пора есть и выдвигаться. Возьмите миски.

И я указал на стопку из пяти металлических литровых мисок совершенно невзрачного вида. На этом полицейская спасовала, а Роуз тяжко вздохнула. Страх вынуждал не задумываться далеко наперед. А ведь казалось все поначалу так просто.

 

Обед продлился не долго. Роуз и Сибил ели быстро, как в походных условиях. Рассиживаться было некогда и дамы по возможности распределили мелкие хозяйственные обязанности и присмотр за территорией. Птица вела себя спокойно, более того вспомнив про накрошенную еду и воду, данную ей в крышке от бутылки. Вид на канарейку успокаивал женщин да и меня самого. Люблю я птичек.

Наконец, когда весь инвентарь был убран обратно в байк, а от еды не осталось запаха, Сибил охотно взялась за топор и принялась объяснять дорогу до отеля. Благо, визуальная память на карту города у нее была хорошая. А перед расследованием она хорошо ее изучила.

 

Ларри

 

Я не вмешивался в общение, по возможности помогая дамам, молча и четко делая то, что от меня требовалось. И думал. И чем больше думал, тем меньше мне все это нравилось. Огонь, моя профилирующая стихия, местных тварей не берет. Свет… я не знаю. Насколько помню, инферналы очень и очень не любят паладинов, а учитывая местную ситуацию…

–   «Шон», – мысленно позвал я. – «Уточни, пожалуйста, один нюанс».

–   «Который?» – спросил друг, мостя медальон в недра байка.

–   «Сработает ли здесь обращение к моей первооснове и если да, то каковы вероятные последствия?»

На меня мрачно покосились, а следом прилетел короткий вопрос:

–   «К которой именно?»

–   «К Свету. Я не рискую пользоваться здесь светлой магией».

Ответ был как хлесткий удар, разом выбивший иллюзии:

–   «Нет. На инферналов работает только профильная магия. На то и существуют демонологи. А свет… чаще всего не работает вообще. Потому как Инферно — не его природный антагонист, и на Свет как таковой существам этого пласта бытия вообще срать.»

–   «Понял.»

Что же, остается только железный дрын, щиты, вариации телекинеза и то, что вспомню по ходу дела.

 

 

Когда все сборы были закончены, мы еще раз проверили верное оружие, Сибил пересчитала патроны, а их у нее оказалось все три полных магазина и один початый в самом начале, ведь она не тратила пули просто так на этот раз, мы дружно выдвинулись к отелю, предоставив показывать дорогу нашему представителю закона.

Я шел рядом с Роуз, закрывая женщину от возможной угрозы с противоположной стороны улицы. К моему сожалению ничего и близко похожего на оружие в кафешке не нашлось. Видимо, сектанты успели пошарить и выгрести даже кухонные ножи. Шел я привычно тихо, мониторя свою сторону. Ожоги почти не саднили и никак не мешали. Знаю, что во Тьме человеческое с меня слетит и это неминуемо вызовет вопросы, но сейчас было на это как-то плевать.