Вот мы и портанулись: этот лысый козел в шаре выпихнул меня из комнаты полуголым. Хорошо хоть успел штаны натянуть, сгрести броню в охапку и оружие подхватить. Это что, карма Кея на меня перешла или Гантз издевается? Ну хоть не совсем с голой задницей нарисовался! И то, Блондинко паскудно лыбится, якудза на меня смотрят как на идиота, малышка-Кей хлопает глазами и взгляд отводит. Ладно хоть Като молчит, а то б я его точно пристрелил! Плюнув мысленно на них, быстро натянул бронекостюм. Пусть они ржут надо мной сколько хотят, но я собираюсь выжить!

Пока натягивал на себя этот резиновый черный гандон, Гантз прорисовал девку и братьев. Опять одновременно, словно он их за один объект воспринимает. Вот блин, а они уже в броне! И когда только успели? На Эльфе броня надета полностью, Чернявый как раз зажал последний зажим, а девка полуголая, наплечная часть едва сиськи прикрывает, верх сполз до талии под весом засунутых в него перчаток, обувь не зафиксирована, но в руках у нее… рукояти гантз-мечей! Четвертая зажата в зубах. Видимо, в последний момент успела схватить, чем дотянулась. И кроме мечей другого оружия у нее с собой нет. Зато у Эльфа его столько, что едва в руках помещается.

Я – болван! Забыл про вторую комнату!

Ладно, сейчас это не важно. Важно, что девка знает про эту комнату. Даже Ниши не знает! А эта – знает! Может, случайно нашла? Ага-ага, на бегу натягивая броню на роскошные сиськи, шарилась по квартире, заглядывая за все двери. Нет, она точно знала, что комната там есть, а в комнате есть мечи. Блин, в той же комнате еще дисколеты стоят! Надо будет после миссии зайти и проверить. И с этой поговорить. Может, она тоже «попала»? Вместе с этими двумя? Хрен их знает, но в каноне их вообще не было. Блондин и девка явно знакомы и хорошо друг друга знают, чернявый, похоже, не в курсах, но младшему брату доверяет, к девке не лезет, тупых вопросов не задает. Он вообще ни слова не сказал с момента появления!

Рукоять вывалилась изо рта девахи на сведенные вместе руки, и эта, как ее там зовут? А, точно, Аки. Короче, Аки подошла к братьям, молча протянула им оружие: одну взял Чернявый, две – Эльф, последнюю она оставила себе, повесив на специальный зажим на броне. Зачем патлатому два меча? Он, типа, обоерукий, что ли? Эльфа взял оружие, дождался, пока девка дооденется и активирует броню, протянул ей пистолет и, когда тот занял свое место в набедренной кобуре, винтовку. Перераспределение вооружения в группе завершилось.

Черт, а ведь я их недооценил! Это же реально команда! И сильная! Не два малолетних дрыща и тупая овца! Брательники взрослее моего тела раза в полтора, канон могут знать: они не удивляются. И выглядят внушительно. Чернявый – натуральный шкаф. Здоровый, под два метра, плечи широкие, мускулатура мощная. Эльф на его фоне не впечатляет вообще: мелковатый, патлы до жопы, смазливый как девка, но… Черт, сплошные мышцы! Костюм же тело обтягивает как гондон, все видно.

Надо понаблюдать за ними в бою. В этой долбанной игре ошибаться нельзя не только с врагами. За другими гантзерами тоже следить надо. Особенно за странными. Мне не нужны подставы! Если девка – попаданец и канон знает, может хорошо подгадить.

Пока я рассматривал странную группу, остальные занимались ерундой. Люди, увидев улицу, тут же забыли обо всем. Домой их потянуло, как коров с пастбища!

–   Кто-нибудь знает, какая это ветка? – очкарик пялился на стоящий у станции поезд.

До станции было далеко, но из-за сильного уклона улицы, ее было видно. На глаз, пару километров точно топать. Если вообще пройти можно.

Старик в пижаме оценил расстояние более здраво:

–   Может, стоит поискать станцию поближе?

Эти бараны уже забыли и про Гантз, и про оружие, и про задание. Идиоты! Ниши, видя, что массовка вот-вот разбредется, быстро сориентировался и начал толкать ахинею про телешоу с призом в десять миллионов йен, а эти дятлы клюнули на откровенный разводняк. Ну да, бабло – это понятнее каких-то пришельцев. Ладно, не буду отрываться от коллектива. Одному Луковицу-старшего встречать вообще не охота.

–   Да-да, главный приз игры – десять миллионов! – с каменной рожей вещал Ниши.

–   Игры?

Якудза, тот, что с мозгами, в эту хрень не поверил, но мелкий засранец продолжал заливаться:

–   Она спонсируется американским кабельным телеканалом. А сценарии разработали талантливые ребята из Йель.

–   Хм. Йель? – Блондинко подозрительно осмотрел винтовку в руках.

–   Да, это смесь из «Ведьмы из Блер», «Людей в черном» и «Бегущего человека».

Ё-мае, Ниши, что за пургу ты гонишь? И ведь ведутся же эти идиоты на бред мелкого говнюка! Сплюнув, я начал спускаться к этому стаду, а то он уже паниковать начинает. Скоро психанет и свалит в стелс, ищи потом его.

–   И что это дерьмо значит? – недовольно буркнул похотливый козел в сиреневом свитере.

Когда я спустился, Ниши как раз вдохновенно врал:

–   По легенде этой игры, среди людей скрытно живут пришельцы. Мы все отобраны спецагентством по борьбе с чужими. Так что, нам придется с ними разобраться.

Блондинко тут же встал в позу:

–   Что за чушь? Звучит довольно глупо!

Но остальные наживку заглотили, и слушали с интересом. Даже Като подозрительно переспросил:

–   Проще говоря, если мы схватим актера, загримированного под пришельца, мы получим десять миллионов йен?

–   В точку! – кисло выдал Ниши, доставая сканер. – Смотрите.

Я подошел еще ближе, с интересом глядя на небольшой прибор. На маленьком экране появилась отметка поверх карты квартала, в котором мы находимся.

–   Это его местонахождение? – скептически спросил очкарик.

–   Да! – Ниши облегченно кивнул.

Люди обступили пацана, заглядывая в контроллер, он же местная версия GPRS, имеющая прямой канал со спутником, если я правильно помню. За нами же постоянно следят местные шишки.

–   Мы совсем рядом!

–   Тогда чего мы ждем?

Но Като был бы не Като, если бы не спросил:

–   Это правда только телешоу? То есть, мы не умерли?

Эгоистичный засранец закивал. Вот мелкий мудила, мясо загоняет под удар! А сам из стелса ударит! Хитрая сволочь! И даже почти не соврал! Гантз реально – шоу… только кровавое. И сдохнуть в нем можно без приколов. Но объяснять это Ниши не стал. Да и не пришлось: воодушевленные люди помчались по лестнице, возглавляемый фиолетовым якудза. Я мчаться не спешил. Сопляк – не наша цель. Это приманка цели, и попасть под его когти-лезвия я не хочу. Но терять основное стадо тоже не хотелось: я же их потом не найду. Мой контроллер остался в комнате: из рук выпал как раз перед переносом.

Оглянувшись на замерших столбом Като с красоткой-Кей. Блин, какие же у нее… глаза! Перевел взгляд на старика и молчаливую троицу, покачал головой и пошел за оравой жадных до денег гопников.

Идиоты!!! Даже способ пересылки не заставил извилинами шевелить! Можно подумать, их каждый день какой-то стрёмный шарик с голым мужиком внутри цветными лучами телепортирует!

.

* * *

.

Все же, я оказалась права: Кей не местный. Слишком много странностей, психопрофиль и поведенческие стереотипы не совпадают с тем, что я видела в прошлой жизни. Фразы формулирует иначе, повадки другие, манеры совершенно не японские, знания особенностей местной культуры зияют существенными пробелами. Нет автоматического следования традициям, о которых обычно даже не задумываются. Но он ЗНАЕТ о том, что происходит, хотя страха нет. Нет непонимания и недоумения. Есть азарт и возбуждение от близкой опасности. И, что самое важное, есть ВЕРА в собственную непобедимость.

Однозначно – попаданец. Ни один перерожденец не допускает этой ошибки. Не верит в собственную непобедимость и неуязвимость, каким бы могущественным он ни был, ведь всегда есть место фатальной случайности, которая может перечеркнуть все труды. И не важно, что произошло в каноне: с момента подмены души и личности, пришлый выпадает из-под власти реальности, обретает самостоятельность и возможность идти своим путем, проминая под себя этот мир. Но и, автоматически, теряет поразительную удачливость реципиента, при которой тот побеждает вопреки логике и здравому смыслу, доживая до финала.

На разговор я Кея разводить не буду: нечего раньше срока светиться. Канон он однозначно знает, и наше появление для него стало неприятной неожиданностью. Вон как пялится подозрительно. Так что пусть сам подходит. Заодно проверю, есть ли в его голове хоть что-то, кроме «простой материи». Разум, например.

Я не сдержала тяжкий вздох. Ива это заметил и вопросительно приподнял бровь. Вот он «обрадуется», когда узнает, что в этой реальности та же проблема, что и в прошлой: один деятельный попаданец с инициативой, который может испоганить месяцы труда!

Ниши, наконец, выдохся, показал контроллер, а толпа побежала ловить несчастного паренька, который им, собственно говоря, ничего не сделал.

–   Идем. – тихо сказала я. – Не стоит стоять на месте.

Ива согласно прикрыл глаза, Олтра все так же настороженно молчал, осматривая улицу и привыкая к новому взгляду на мир, но ничего не предпринимал, целиком и полностью доверяя брату.

Сейчас не самое лучшее время, чтобы говорить, но… какая разница? Мы все равно круглосуточно под колпаком. Постоянно. А сейчас есть возможность перекинуться парой слов, пока остальные гоняются за пацаненком и отвлекают от нас внимание наблюдателей.

–   Это всегда так? – тихо спросил Ива на родном языке, когда мы свернули в узкий захламленный проулок.

–   А ты думал, я тогда шутила? – горький смешок вырвался сам собой. – Нет. – глянув на настороженного Олтра, решила для него пояснить подробнее: – Гантз действительно собирает недавно умерших людей и вынуждает их участвовать в этой кровавой забаве. Выйти за зону миссии нельзя – как только покинешь территорию, чип активирует взрывное устройство, и голова разлетится кровавой кашей. – я постучала пальцем по затылку.

Старший из братьев никак не отреагировал, а младший нервно повел плечом, словно разминал затекшие мышцы, но ничего не сказал.

–   Вытащить можно, – продолжила я, – псионика позволяет, но это бессмысленно: при следующей же телепортации чип появится снова. Задача у миссии всегда одна и та же: уничтожить все цели в зоне. Гантз истинную цель или не называет, или называет, но с подвохом. К примеру, сейчас на фото был показан ребенок, а настоящая цель – его отец. Подобные подставы будут постоянно. Те, кто создали и контролируют Гантз, целенаправленно стравливает людей и инопланетян. Итог тебе знаком.

Ива согласно прикрыл глаза.

–   Покинуть игру можно? – тихий вопрос.

–   Сто очков, и ты свободен. От Гантза и от своей памяти. На мой взгляд, самый глупый выбор из трех.

От идеи расстаться с памятью его перетряхнуло. Вспомнив Изуми, добавила:

–   Притом, нет никаких гарантий, что в игру не попадешь снова. Такое случалось.

–   Память восстанавливается? – спокойным тоном поинтересовался Ива.

–   У кого как. Чаще всего удается вернуть только обрывочные, бессистемные воспоминания.

Память черная сферическая сволочь не восстанавливал никому. Реальный Кей, в отличии от канонного, так и не смог полностью вспомнить произошедшее до своей попытки покинуть игру, чем весьма неплохо пользовался мудила, попавший в Изуми незадолго до разборок с «вампирами».

–   Каковы два других варианта? – неожиданно спросил ранее молчавший Олтра.

О, да никак младшенький переварил неожиданный поворот в жизни?

–   Улучшение оружия или воскрешение павшего, если он есть в базе данных Гантза. – охотно ответила я. – Мы – есть. Пока существует Гантз, систему не покинуть: он может захватывать души, вырывая их из цикла перерождения. Как – не знаю. Я вообще раньше считала, что подобное невозможно.

Олтра опустил винтовку дулом вниз и задал вопрос, который не давал ему покоя:

–   Что произошло?

–   Мы погибли. – ответил Ива.

–   Это я понял. Почему мы здесь и сейчас, почему ТАКИЕ?!! – с нажимом спросил младший, пристально, требовательно глядя то на брата, то на меня.

–   Такие вы потому что душа не имеет расы. – пожав плечами пояснила я. – Черный шарик материализовал нас, взяв за основу базовый геном, вбитый в его настройки: человеческий. Внешность и пол задается личностью, если она уцелела после смерти, и составляется при материализации автоматически: тел-то для образца не было. Душу я вам сохранила. Дух, а, значит, личность и память – тоже. – не сдержав язвительности, добавила: – И вообще, Олтра, радуйся, что в псину не попал, а то бегал бы и хвостом вилял. Пример такой шутки Гантза ты видел в комнате.

Парня передернуло.

–   Откуда у них наши…

–   Потом. – отрезал Ива, пресекая дальнейшие вопросы брата. – Как ты нас вытащила? Ты говорила, спастись из гибнущей реальности невозможно.

От такой формулировки вопроса Олтра удивленно заморгал.

–   Результат торга: сорок два грамма информации и помощь с ритуалом в обмен на спасение реальности от распада. – циничный смешок сорвался сам собой.

Золотистая бровь приподнялась в немом изумлении.

–   И он согласился?

–   Вы же здесь. – резонно ответила я, глянув на контроллер.

В округе – ни души.

–   В чем… – Ива неопределенно взмахнул рукой.

–   Подвох?

Он кивнул. Мы вновь свернули, выходя на основную улицу.

–   Это – другая реальность. – с удовольствием от свершившейся мести ответила я. Уголок губ Ивы едва заметно дернулся: тоже оценил. – Та тварь не уточнила, что именно я должна спасти: конкретно ту, загибающуюся, или любую другую реальность, воплотившуюся по тому же эгрегору. Она сама, лично, отправила меня в самое начало, даже не разобравшись в сути проведенного мною ритуала, а я своевременно подставилась под выстрелы и погибла от чужой руки, завершая условия его активации.

Ива рассмеялся. Впервые на моей памяти. Тихо, мелодично, жестоко.

–   Самоуверенная, самовлюбленная невежественная тварь божественного уровня, как оказалось, очень боится умереть окончательной смертью. – буквально промурлыкала я.

Олтра удивленно приподнял бровь, практически один в один как его старший брат.

–   А как мы… – он неопределенно взмахнул свободной рукой. – Откуда система… Гантз? – видя наши кивки, продолжил: – Взяла образец для материализации?

–   Образца не было. Только матрица. Эти самые «двадцать один грамм информации», известные под более распространенным названием «душа». Вносить коррективы Гантз не может. Даже та тварь не может: уровень не тот.

Голубые глаза старшего сузились.

–   Они…

Я почувствовала, как губы сами собой растягиваются в оскале.

–   Они не знают. Считывать информацию можно только с поверхностных слоев. Личность куда глубже, почти у самого ядра. – вздохнув, прогребла пальцами волосы, откидывая назад лезущие в глаза пряди. – Прости, я не спросила твоего разрешения. Это было затруднительно сделать: ты погиб, а время поджимало. Я сделала выбор за тебя…

Голубые глаза сощурились.

–   Ты этого не планировала изначально?

Что? Так он подумал…

–   Нет, что ты. Как я могла бы это запланировать? Я же не высший демон, я не могу захватить чужую душу и унести с собой в кармане. – я развела руками. – Но когда возможность подвернулась, я ей воспользовалась без колебаний, и теперь вы здесь в таком виде. Понимаю, положение не самое приятное, но… – я запнулась.

Ива бросил быстрый взгляд на брата, внимательно слушающего наш разговор.

–   У меня к тебе нет претензий. – короткая пауза. – Задачи те же?

Я кивнула. А он неожиданно усмехнулся и произнес:

–   Кругозор эта жизнь расширит больше, чем хотелось бы. Особенно, кому-то… – ироничный взгляд на хмурого Олтра. – Каковы дальнейшие действия?

От накатившего облегчения у меня чуть не подкосились ноги. Все это время я была как на иголках, ожидая реакции на мою самодеятельность. И если Олтра мне был по большому счету безразличен, он лишь довесок, то вот Ива – совсем другое дело. Пожалуй, вся прошлая жизнь со всем ее дерьмом стоит его, и потерять только из-за того, что он не одобрит сделанный за него выбор… Это было бы великим разочарованием.

Глянула на контроллер: точки гантзеров почти совместились с точкой цели. Времени в обрез.

–   На этой миссии мы будем только наблюдать. В бой по возможности не вступать.

–   А после? – хмуро спросил Олтра.

–   А после нас выкинут на улицу.

В ночной тишине звуки распространялись легко и далеко: возглас «Вот он!», донесшийся до нас с другой стороны квартала прервал разговор.

–   Пацана нашли. – глухо сказала я. – Пора идти.

Ива сжал пальцы на рукояти меча до хруста.

–   Нам придется участвовать в этих боях. – с нажимом сказала я, пристально глядя ему в глаза.

Что-то еще добавлять не потребовалось. Слишком многое стоит на кону, чтобы мы могли себе позволить милосердие. Ива умеет убивать без колебаний и жалости, независимо от того, какая цель попадает под удар. Что из себя представляет Олтра – не знаю. Живьем я его не видела ни разу: младший из братьев Ганд погиб в самом начале вторжения.

Ладно, ближайшая пара миссий покажут, как Ива воспитал младшего брата.

.

Когда мы вышли из-за угла здания, сделав круг по кварталу, экспозиция на последнем пролете широкой лестницы особо не поменялась: Като и Кей так и стояли, глядя то на политика, то, растерянно, по сторонам, а пожилой мужчина задумчиво смотрел на станцию поезда. Наше приближение первой заметила Кей: испуганно пискнув, она вцепилась обеими руками в Като, вынуждая его резко повернуться.

–   Что нам делать? – растерянно спросил Като, почему-то глядя на меня. – Вы же знаете, что здесь происходит!

Спорить с очевидным я не стала:

–   Знаем. Вам стоит догнать остальных.

Политик, имя которого я так и не смогла запомнить, покачал головой и тихо произнес:

–   Глупо все это… Я иду домой.

Какое-то время я молчала, прикидывая, сказать или нет. Я не верю, что ко мне прислушаются: в Японии очень сильна неявная кастовость, в том числе и возрастная, но попробовать можно.

–   Ваше право, ваше решение. – спокойно сказала я. – Покинете зону миссии – лишитесь головы.

Пожилой мужчина на мгновение замер, но… покачав головой, продолжил спускаться. Меня ожидаемо проигнорировали. Что я могу сказать? Мое дело предупредить, его – принять решение и получить его последствия. Убеждать насильно, как это делал Като, я не собираюсь.

Удобнее перехватив винтовку, сделала пометку в памяти приделать к ней ремень, и начала медленно спускаться.

–   Это правда? – донеслось мне вслед.

Я повернулась. Като напряженно смотрел на меня, стреляя глазами то на невозмутимого Иву, то на его хмурого брата, который и ответил:

–   То, что у нас в головах чип с маячком и бомбой? Да.

Вытянувшаяся рожа Като и вскрикнувшая Кей, видимо, погрели не только мою душу.

–   Его надо спасти!

О, началось. Като, как всегда.

–   Кого? Политика, который проигнорировал предупреждение, или ребенка, которого остальная толпа побежала убивать из-за мифических десяти миллионов йен? – не сдержалась я.

–   Ребенка? – оторопело прошептал Като, но мы уже развернулись и пошли вниз по лестнице. – Подождите! Какого ребенка?!!

–   Лет десяти на глаз, если сравнивать с людьми. – не поворачиваясь, отозвалась я. – Сам сейчас все увидишь. Пошли, Лол.

–   Не называй меня так! – вскинулся парень.

Будет себя вести как Лол, он Лолом и будет. Притом, для всей команды. Пока еще не показанное общественности прозвище Кей я озвучивать не стала, иначе точно обидятся. Но честное слово, ей подходит! В коровьих глазах – ни единого проблеска мысли! Я, конечно, понимаю, что японская женщина должна быть покладистой, но не дурой же!

–   Клички Гантза приклеиваются намертво. – флегматично ответила я. – Заставь его поменять ее, называть тоже будем по-другому. А пока для всей команды ты будешь Като «Лол». Ну или просто – Лол.

–   Что за Гантз? – хмуро спросил парень.

–   Черная сферическая сволочь, любящая утренние спортивные передачи, которая нас сюда и засунула. Он еще нам снаряжение выдает перед каждой миссией. – пожав плечами, любезно ответила я. – Между прочим, оружие – настоящее. И убивает оно тоже по-настоящему.

Ответом мне стала оторопелая тишина. Что там дальше делали Като с Кей, я уже не интересовалась: мы как раз успели спуститься и завернуть за угол.

.

* * *

.

Луковицу-мелкого первым нашел очкарик. Все, как в каноне: учитель нашел почтовый ящик с надписью «Неги» и постучал пистолетом в дверь. Рядом ошивался Блондинко, пялясь по сторонам. Я за этим наблюдал, стоя возле бетонного, черт его знает что это. Забора, короче. Когда очкарик оживился и затарабанил в дверь, я подошел ближе. Если я не ошибся, сейчас его найдут.

Из-за двери раздалось:

–   Лук – это все, что мне нужно!

Точно! Нашли сопляка!

Дверь открылась. Училка с воплем отшатнулся к бетонному забору, поднял пистолет и затрясся. Сзади нарисовался Блондинко и заорал на весь квартал:

–   Эй! Вот он!

Чего орешь, придурок! И так понятно, что это он: во как очкарика перекосило. Стоит и пялится, пистолет в руке трясется. Идиот. Можно подумать, пацан такой страшный?

Подошел и сам с интересом заглянул за дверь. И чуть не отшатнулся.

Твою ж мать! Вот это урод! Мелкий, тощий, бледный и зеленый. Морда какая-то впалая, на башке торчком зеленые патлы. А губы — ярко-красные, как помадой нарисованы. В руке зажат большой зеленый лук. И он ВОНЯЕТ! От сопляка тащит луком так, что аж слезу вышибает!

На крик Блонды подтянулись якудза. Сопляк, тупо глядя перед собой, сунул лук в рот и начал его медленно жевать.

К нам стянулись все кроме политика. Даже Като и Кей подтянулись. Странное трио тоже тут. Стоят в стороне, близко не подходят. Прям дочка богатея с двумя телохранами.

–   Я поймал его! – радостно заорал очкарик, схватив пацана за руку.

–   Лук – это все, что мне нужно. – промямлил Луковица-мелкий, не вынимая лука из пасти.

Блонда опустил винтовку.

–   И что, игра уже закончилась? – спросил он, морща рожу.

Сопляк молчал, дрожал, жрал лук и вонял все сильнее. На уродливой роже начала появляться мутная белесая слизь.

–   Вот дрянь! – якудза отшатнулся.

Из ушей уродца повалил белесый дым. Вонючий, мать его, дым!

–   Да что так воняет? – якудза в белом костюме скривился. – Отвратительно.

Тут до очкарика дошло:

–   Это от него воняет!

Е-мае, а то так не понятно было? Что, тут еще кто-то луком может так смердеть? Да вы посмотрите на него, придурки! По морде слизь течет, из носа – зеленые сопли, из ушей – пар валит. Да это жесть какая-то, а не пришелец! Ну его к херам! Пойду-ка отсюда. Он же сейчас всё забрызгает!

–   Круто, маска у актера очень реалистичная.

Ну, Училка, я в тебе разочарован. Какая ж это маска? Что, настоящую рожу от резиновой отличить не можешь? Разве не видно, что это натуральный пришелец?!!

–   Двух луковиц мне хватит. – неожиданно выдал сопляк. – Дайте две луковицы, пожалуйста.

Блонду передернуло. Якудза в фиолетовом свитере скривился.

–   Ах ты вонючий, склизкий уродец!

Очкарик наклонился к пацану и удивленно выдал очередную хрень:

–   Вы знаете, а он хорошо вжился в роль.

Охрененно хорошо! С рождения вживался! Что за идиоты? Я едва сдержал фейспалм, отошел подальше, а то от мелкого говнюка смердело так, что дыхание спирало.

–   Эй! Ну, мы поймали пришельца, а где ведущие шоу и все такое?

Очкарик принялся озираться в поисках скрытой камеры. Ясное дело не нашел. Като от него не отставал и тоже вертел башней. Кей молча таращится на пацана. Трио так и стоит столбами. Девка, Эльфа-Дерево и брат его Шкаф, блин.

–   Похоже, игра еще не закончена. – буркнул якудза.

–   И как нам ее закончить?

Сопляк метал сопли как конвейер, уже заляпав очкарика и якудзу. На Блонду тоже попало: вот, стоит, морду кривит, но не отходит.

–   Лук. Пожалуйста. Лук – это все, что мне нужно. – тем же скрипучим голосом проныл Луковица, исходя слизью и брызгая соплями.

Какая мерзость! Хорошо, что я оттуда свалил: эти идиоты уже все в этом вонючем дерьме. И как им не противно? Фу, гадость!

–   А почему он весь в этом? – тихонько спросила Кей. – Ну, в этой скользкой…

Малышка замолчала и передернулась, прижимаясь к Лолу. Черт, ну почему к нему? Он же ее не спасал от якудза!

Ответ прозвучал неожиданно:

–   Потому что он боится.

Мы повернулись. О, Эльфа голос подал. Стоит, смотрит на дегенератов у дверей и морду холеную кривит.

–   Боится? – еще тише переспросила малышка.

Патлатый на нее даже не глянул, но ответил. С каменной рожей.

–   Он боится. Люди, когда боятся, тоже потеют и воняют. Некоторые обгаживаются. – смазливая рожа брезгливо скривилась.

Девка вздохнула и добавила:

–   Представьте, как может реагировать человеческий ребенок десяти лет, открывший дверь на стук и увидевший толпу вооруженных уродов, которые на него глазеют и что-то от него хотят.

Черт, и правда. Открыл пацан дверь, а за там мы с пушками в руках. Да тут любой обосрался бы. На этого якудзу посмотри и хватит.

–   Он урод. – буркнул я. – И вонючий.

Эльф и девка меня проигнорировали, чернявый косо глянул.

–   А если пальнуть в него из этой пушки? – выдал Блондинко, переключая на себя внимание. – Может, тогда игра закончится?

Якудза только сейчас доперли, что у них нет оружия и захотели его отобрать у других. Очкарика гопнули на одну пушку, Блондинка отдал пистолет. А я бы у него винтовку отобрал. Она мощнее. Да и хрен с ними, с якудза. Их все равно скоро грохнут.

Пока отбирали оружие у очкарика, Блондинка игрался с винтовкой, ну и доигрался.

–   Ах ты, сука, навел на меня пушку!

Якудза отбил наставленную на него винтовку.

–   Ой! Простите. Я не хотел. – заныл Блонда.

От удара в морду его спас Сопливый: он как раз прицельно выплеснул сопли на свитер якудза.

–   Из него все время лезет какое-то говно. Он уже все тут загадил. – второй якудза, сныкавшийся за своего тупого напарника, до сих пор оставался чистым.

–   Черт, как отвратительно! – Блондинка затряс руками, пытаясь стряхнуть с них сопли.

Тьфу! И вот не гадко им там на себя эту дрянь собирать?

–   Это уже слишком!

О, и очкарика проняло. Ну наконец-то! Тормоз очкастый.

–   Иек… Что это за дрянь? – взревел снова обляпанный соплями фиолетовый якудза.

И с размаху ударил мелкую Луковицу по морде пистолетом. Кей пискнула и отвернулась, Като нахмурился, Эльф сжал губы, девка поморщилась. Чернявый помрачнел. Чего это они? Сопляка жалеют, что ли? Так он наша цель, и грохнуть придется по-любому. Девка патлатого держит за руку. То ли чтобы не дергался, то ли еще чего.

 Моралисты хреновы! Я думал, тут только Лол такой придурок! Оказывается, нет. Еще эти такие же. Они что, пришельцев жалеют?

–   Эй, вы, там! – задрав морду куда-то вверх, заорал якудза. – Вырубайте камеры нахер! И позовите сюда директора! Меня эта тупая игра уже достала!

Ха, достала его игра! Это только начало, придурок!

.

* * *

.

–   Ты заплатишь за это, тварь! – от ора якудза, казалось, содрогнулось ночное небо. – Вы только посмотрите, что этот урод сделал с моей кофтой!

Перепуганный малой успел щедро изгваздать стоящих в непосредственной близости от него людей и продолжал извергать сопли и слизь. Кея от увиденного перекосило, Като оторопело за всем этим наблюдал, не зная, что делать. Пацаненок действительно выглядел отвратительно и вонял так, что слезы наворачивались! Мне его жаль, он не заслужил смерти, но умиления я не испытываю совершенно!

 –  Всего две… – жалобно проныл зеленый луковый ребенок. – Я же хотел луковицы…

Якудза не удержался и с рыком ударил его по лицу. Мелкий всхлипнул, зажал лук-порей в кулачке, поднырнул под руку мужика и припустил вверх по лестнице, споро поднимаясь на балкон второго этажа. Блондин среагировал первым: подскочив к лестнице, он рванул за ребенком, сжимая в руках винтовку. С минутным запозданием следом побежал якудза в фиолетовом свитере и учитель. Мы в гонке участия принимать не стали.

Происходящее повторяло прошлую жизнь в малейших деталях: забег по лестнице и небольшому балкону, хныканье испуганного ребенка, его прыжок вниз. Малец вновь неудачно упал на асфальт, щедро оросив его липкой зеленой кровью, жутко воняющей луком.

–   Он… мертв? – тихонько пискнула Кей, вцепившись обеими руками в предплечье ошеломленного Като и во все глаза глядя на распластавшегося на асфальте мальчонку.

Я покачала головой.

–   Нет. Сейчас встанет.

–   Ему же больно! – девчонку мелко-мелко трясло.

Впервые домашняя девочка столкнулась с такой жестокостью, творящейся на ее глазах. Да, мальчишка – не человек, а довольно неприятный вонючий пришелец, вызывающий инстинктивное отторжение и брезгливость, но… Он все равно остается перепуганным ребенком.

–   Больно. – Ива заговорил неожиданно. Холодным, безэмоциональным голосом, за которым скрывается ярость. – Так же, как было бы больно вам.

Кей, глазеющий на распластавшегося на асфальте пацаненка, удивленно моргнул и резко повернулся, уставившись на Иву круглыми глазами.

–   Ты о них знаешь?

Ива согласно прикрыл глаза.

–   Эти существа питаются растениями, ассимилируют их и развиваются, подстраиваясь под выбранную пищу.

–   Поэтому от него так луком воняет? – уточнила Кей.

Короткий кивок был ей ответом.

–   Он что, действительно пришелец? – оторопело переспросил Като, переводя растерянный взгляд с мальца на Иву.

Старший из братьев промолчал: подобный вопрос не нуждался в ответе. Чужеродность и нечеловечность пацаненка и так очевидна. Зачем спрашивать?

Като присел возле мальчишки.

–   Эй, ты в порядке?

Малой медленно поднялся на руке, с трудом встал, пошатываясь, обвел нас мутным взглядом.

–   Лук… Мне только… Лук… – скрипучий детский голос срывался на всхлипы.

Като придержал пошатнувшегося пацаненка. Тот хлюпнул разбитым носом, яркие красные губы подрагивали, лицо заливала зеленая кровь.

–   Не двигайся! Ты же ранен!

Увещевания Като оказались бессмысленными: едва из-за угла дома вывалилась толпа загонщиков, как малец, дернувшись всем телом, легко вырвался из рук парня и очень быстро побежал вниз по улице.

–   Эй! – Като растерянно смотрел вслед ребенку.

Мимо нас с радостными возгласами пробежали якудза, блондин и учитель.

Отвратительно.

Как быстро с них облезло воспитание и так любимые ими общечеловеческие нормы морали, и проявился уродливый стадный инстинкт. Как быстро они перестали видеть в бегущем перед ними пацаненке ребенка. Пусть странного, иного вида, но ребенка. Восприятие перестроилось очень быстро: стоило пацану их испачкать, и отвращение с брезгливостью начисто смыли доводы разума и милосердие.

–   Они что, хотят его убить? – тихий дрожащий голосок Кей прозвучал удивительно-громко в ночной тиши.

–   Ага…

Куруно передернул плечами, исподлобья глянул на нас, бросил быстрый взгляд на Като.

–   Так и будете стоять?

–   А ты что, предлагаешь присоединиться? – спросила я, приподняв бровь. – Лично мне не хочется мараться в убийстве ребенка. Пусть и другого вида.

Куруно Кей поморщился, в глазах – бездна разочарования. О, так мы теперь поставлены на одну ступень с Като? Надо же, как быстро он сделал вывод… Неверный вывод!

–   Задание должно быть выполнено. – буркнул Кей, отводя взгляд.

–   Должно. – я согласно кивнула. – Но не нашими руками. По крайней мере, не эта его часть.

Тихий, едва слышимый шелест за спиной заставил меня резко повернуться. Ива активировал гантз-катану и теперь с непонятным выражением в глазах изучал матовое лезвие.

Я вопросительно склонила голову набок.

–   Где ребенок, там и его родитель. – спокойно ответил он. – Взрослые особи надолго свое потомство не оставляют. Они очень опасны: быстрые, сильные, выносливые. – безэмоциональные, ледяные слова. Равнодушные глаза. – Защита потомства – главный императив. Если ребенок погибнет, родитель впадает в ярость, и не остановится, пока не уничтожит виновных.

–   А потом? – пискнула Кей, завороженно глядя на клинок.

–   Нового родит. – пожал плечами Ива и отключил оружие. – Они почкованием размножаются.

Куруно насторожился.

–   Откуда ты это знаешь? – спросил он, сверля нас подозрительным взглядом.

Ива его проигнорировал, лишь уголок губ дернулся в усмешке.

–   Отвечай!

Тихий смешок сыпанул льдом по натянутым нервам. Ива ничего не забыл. И ничего не простил. Да, это не тот, канонный Куруно Кей. Это кто-то иной в его теле. Ива это прекрасно понял: за долгие месяцы войны он прекрасно изучил «талисман» токийской команды. И другая личность в теле врага лишь усиливала ненависть: мы оба помним, что было сделано пришлым в прошлой жизни. Возможно, этот – не такой. Возможно.

Ночная тишь позволяла нам в подробностях слышать далекий громкий гогот и улюлюканье. Ива брезгливо поморщился, Куруно сжал пальцы на прикладе винтовки.

–   И что ты сделаешь? Заставишь меня? – ирония и язвительность плескали в мелодичном голосе концентрированным ядом.

Ива расслабленно покачивал кистью, небрежно удерживая рукоять меча. Кей молчал, зло сопя, Като непонимающе за нами наблюдал, переводя растерянный взгляд с Кея на Иву, девчушка пряталась за парня, обхватив обеими руками его за плечо, переступая босыми ногами по холодному асфальту.

–   Тебе стоит догнать своих… друзей. – ледяные глаза сузились. – Пропустишь самое интересное.

–   Вот именно ЭТО я бы хотел пропустить. – буркнул Кей, неприязненно зыркнув на воина.

–   Зря. – сильные пальцы крутанули рукоять. – В момент аффекта, родитель сперва убьет виновных в гибели ребенка, и только потом перенесет свою ярость на окружающих. – Ива склонил голову чуть набок, прислушиваясь, губы изогнулись в неприятной усмешке. – Ты же не хочешь столкнуться с ним наедине?

Приглушенный расстоянием отчаянный крик ребенка заставил Кея вздрогнуть:

–   Я отдам вам зеленый лук!

–   Да кому он нужен! – донесся ответ безымянного блондина.

События идут своим чередом: совсем скоро эта толпа загонит ребенка и убьет его.

–   Ива прав: нам не стоит сильно отрываться от основной группы. – произнесла я. – А еще кое-кому стоит увидеть своими глазами, во что мы все вляпались.

И я выразительно посмотрела на Като и испуганно жмущуюся к нему Кей. Куруно поморщился, но согласно кивнул.

–   У кого-то есть контроллер?

Я достала свой и повертела в руках.

–   А зачем тебе? Остальные ниже по улице в соседнем квартале. – любезно подсказала я. – Здесь очень тихо, можно идти на шум. Да и улица поворачивает, сложно промахнуться.

Кей фыркнул, что-то буркнул себе под нос, резко развернулся и потопал вниз по улице. На Като с Кей он даже не взглянул. Парочка, помявшись и косясь на нас, поплелась вслед за злющим парнем, только девчонка пару раз обернулась.

–   Идите, мы вас догоним. – мягко сказала я.

Больше Кей не оборачивалась, чуть ли не бегом спускаясь по наклонной улице, все так же крепко держась за руку Като.

–   Ниши, хватит глазеть. – буркнула я, дождавшись, когда это трио свалит из поля зрения. – Если ходишь в скрыте, хотя бы топай и сопи потише.

Намек был понят правильно: едва слышный писк, молнии обрисовали невысокую фигуру подростка, стоящего у стены дома. Ичиро Ниши собственной персоной.

–   Вы знаете. – хмуро выдал он, глядя на нас исподлобья.

Я пожала плечами и согласно кивнула. Конечно, мы знаем! Даже больше, чем малой думает. И что с того?

–   Это очевидно.

–   Кто вы?

–   Разве это важно, Ниши? – спросила я. – Какая разница, кто мы и как попали в Гантз? Мы уже здесь и не сможем его покинуть. – я поморщилась. – Никто по-настоящему не покидает Гантз. Никогда. Даже если выбирает нужную строку в меню: он лишь теряет память, но так и остается в базе данных.

От такого поворота Ниши растерялся.

–   Как? Но… Там же…

–   Ниши. – я вздохнула. – Мы то, что мы о себе помним. Потеряешь память, и ты потеряешь часть себя. Навсегда. Но не полностью. Проблески сумбурных воспоминаний останутся, как и чувство потери. И ты даже не будешь знать, что ты утратил. Скажи, разве оно того стоит?

–   Возможность выйти из Гантза и вернуться к нормальной жизни? – хмуро уточнил малец.

–   А ты уверен, что ты ВЫЙДЕШЬ из Гантза? – мягко спросила я. – Уверен, что больше никогда не будешь возвращен в эту игру? Потерявшим память и навыки? М-мм?

–   Это возможно?

Я кивнула.

–   Прецеденты были. И память к возвращенным бойцам не возвращалась. В лучшем случае – бессистемные воспоминания.

Черные глаза Ниши широко распахнулись, пальцы судорожно сжались, губы задрожали. Я только что убила его мечту на свободу. Жаль мальчишку, но такие иллюзии надо разрушать сразу. Не в той мы ситуации, чтобы тешить себя ими.

Из Гантза, как показал пример Изуми и других возвращенных или воскрешенных бойцов, не выйти. Боец всегда может быть возвращен в игру. Стоит только погибнуть, и всё… Всё с начала. Без навыков, без знаний, без понимания происходящего, с раздерганными чувствами, с проблесками воспоминаний и, в итоге, с осознанием допущенной непоправимой ошибки.

–   Но ведь можно воскресить погибшего? – тихо, с отчаянной надежной в ломком голосе спросил подросток, стискивая в руках оружие.

–   Можно. Любого, кто есть в базе данных Гантза, и не важно, когда он погиб. – поморщившись, добавила: – Или даже если он НЕ погиб.

Ниши удивленно заморгал, сощурился и вкрадчиво переспросил:

–   Даже если не погиб?

–   Ага. Будут две штуки бегать. – флегматично произнесла я, припомнив Рейку и второго Кея. – Такое тоже было.

Малой переварил сказанное, подозрительно шмыгнул, насупился.

–   Что вы от меня хотите?

–   Да, в общем-то, ничего. – честно ответила я. – Так, пару ответов.

–   На какие вопросы? – подозрительно спросил мальчишка.

–   Сколько ты в Гантзе, сколько балов накопил и что ты надеешься за них получить. – честно ответила я. – Но это не к спеху. Подумай. После миссии, если захочешь, ответишь.

–   А если не захочу?

Я пожала плечами.

–   Нет так нет. – глянула на Иву. – Ты как хочешь, а мы пойдем, понаблюдаем за этим стадом.

Ниши поморщился.

–   Я с вами.

Я приглашающе махнула рукой, и мы, вчетвером, пошли вниз по улице.

Ниши нам нужен.

.

* * *

.

Седовласый мужчина в больничной пижаме медленно шел вдоль дороги, высматривая попутку, но все попытки остановить проезжающие мимо машины ни к чему не приводили: обычные, частные машины, такси… разницы никакой. Водители словно не замечали его, проносясь мимо.

–   Эй! – мужчина отчаянно махал рукой, но такси пронеслось, даже не сбавив скорость. – Черт! Хоть бы один остановился.

Поежившись на довольно прохладном ветерке, дующем с залива, мужчина побрел дальше, бурча под нос:

–   Проклятье! – тяжелый вздох. – Ну и ладно. Я просто дойду пешком до остановки. Уж там-то меня кто-нибудь подберет.

Острая боль вынудила его резко остановиться.

–   Ох… — мужчина поднял ногу.

В стопу впился осколок стекла, глубоко войдя в плоть у самой пятки.

–   Ауу… как больно!

Осторожно вытащив осколок, он отбросил его в сторону, и продолжил путь, не обращая внимания на нарастающий звон в голове, приговаривая:

–   Я жив! Я все еще жив! Я чувствую боль, у меня идет кровь… — он охнул, неудачно наступив на раненную ногу. – Я должен был умереть от рака… — тихий смешок. – Вот все удивятся… Особенно дети… Сани… Сина…

Звон усилился, превратившись в высокочастотный гул. Мужчина потряс головой. Гул не прервался.

–   Что за звук?

Подождал, оглядываясь.

–   Телефон? – нахмурился, похлопал по карманам. – Но у меня нет с собой сотового!

Мужчина продолжил путь, посмеиваясь над собой и своими страхами. Предупреждение девчонки давно вылетело из головы… но звонкий гул все нарастал и нарастал, доставляя ощутимые неудобства.

–   Звук становится громче… — пробормотал он. – Ладно, не важно.

Пожилой политик обхватил голову руками, но шаг не сбавил. А звон все нарастал, отдаваясь болью в голове.

–   Да хватит гудеть! – вспылил он. – Голова болит!

Утер рукавом текущий по лицу пот.

–   Телешоу…

Гул достиг своего апогея и резко прервался.

–   Какая глупость…

Практически беззвучный хлопок взрыва, голова пожилого политика, погибшего этим вечером от рака в городской больнице, разлетелась на куски, а тело, покачнувшись, завалилось на бок и грузно рухнуло на тротуар, заливая асфальт кровью.

.

* * *

.

Вот урод! Скотина блондинистая! Дерево долбанное! Он мне еще и угрожает! Что я сделаю? Пристрелю мудака при возможности! Нахрен мне такие кадры в отряде! Чтобы он мне авторитет подрывал и вот такое выкидывал? Пидор хренов! Леголас недоделанный!

Я шел по улице и плевался ядом, матеря белобрысого мудилу. Тяжелая винтовка в руках немного успокаивала, но, мать их, патлатый реально стрёмный тип! А я – в тушке малолетнего задохлика! Кей, козлина, неужели так сложно было за собой смотреть и хоть немного мышцы поднабрать? Эх… Где мои метр девяносто и сто кило чистого мускульного веса? Да, костюм меня усилит, но ведь и на этой патластой скотине тоже броня надета! И эта сволочь умеет ей пользоваться! В отличие от меня.

Я сплюнул под ноги, заворачивая за угол.

Надо как-то решить проблему этой троицы. Надеюсь, пришельцы грохнут их, как и птичник – Ниши. Например, в том храме. Если Каннон их угробит, я ей даже спасибо скажу, суке многорукой!

Эти трое точно знают, что тут происходит! Эльф о пришельцах знает, обвесом пользоваться тоже умеет, вон как живо броньку на себя натянул. Надо увидеть его в бою, чтобы я четко представлял, какой он боец. Еще не хватало сдохнуть по-глупому, недооценив эту сволочь!

–   Отлично! Ты мой!

От радостного голоса Блонди я чуть не споткнулся: сам не заметил, как прошел второй поворот улицы. Костюм ощутимо усиливал: я почти догнал эту толпу идиотов, завернув за угол с небольшим отрывом.

Мелкий уродец стоял, прижавшись к стене, напротив него – Блонди с винтовкой. Остальные, сопя и пыхтя, подтягивались к пацану.

–   Я отдам вам зеленый лук! – Луковица протянул зажатый в руке лук. – Я отдам вам зеленый лук!!!

Блонди вскинул винтовку, пробурчал:

–   Да засунь его себе в…

Винтовка в его руках неожиданно перешла в боевое положение, загудела и выстрелила. Блонди тряхнуло отдачей. Я остановился, не приближаясь. Скоро тут будет настоящая кровавая баня, а под раздачу попасть что-то не слишком хочется.

Луковичка сжался, закрыл голову руками, но результатов выстрела пока не было. И не будет еще секунд… шесть. Вроде как там десятисекундная задержка между выстрелом и взрывом.

Стена возле вонючки чуть промялась.

Э? И все?

Блонди опустил оружие, досадливо цыкнул.

–   Да что с этой фигней? – он осмотрел винтовку, скривился. – Похоже, что она слабовата.

Вонючка, пользуясь случаем, дал деру. Придурок опустил оружие.

–   Эй! Подожди!

И побежал за сопляком.

И тут оно рвануло! Я ждал взрыва, но, мать его, не ТАКОГО!!! Рвануло так, что пробегающего мимо Блонди отшвырнуло на пару метров, каменные осколки разлетелись во все стороны, заставив подбежавших гопников пригнуться. Вонючка скрутился, прикрыв голову руками.

Пока белобрысый вставал, подтянулись остальные и обступили вонючку. Луковица тоже зашевелился…

–   Я отдам вам лук!

Похотливый козел с размаху пнул пришельца по лицу, откидывая к стене, якудза наставили на сопляка пистолеты, уже готовые к стрельбе.

–   Эй, и как стрелять из этой штуки? – второй якудза бесполезно жал на спуск.

Идиот!

–   Тут два курка. – Училка покрутил пистолет. – Я смог выстрелить, когда нажал оба курка одновременно.

Хоть до кого-то дошло! А то, что это не курок, а спусковой крючок, Училка, видать, не знает.

Раздался топот, мимо меня пронесся Като, увидел эту толпу, зажавшую Луковицу у стены, резко затормозил. Я выглянул за угол. Малышка-Кей еще у поворота, идет с этими тремя, кутаясь в пиджак Като. Идут не спеша, как на прогулке, мать их! Будут тут через пару минут. Как раз к самому трешу успеют. Ниши, как обычно, неизвестно где.

Като тяжело дышал, стиснув кулаки. Луковица ныл, пуская пар из ушей. Гопники обсуждали воню…

–   Ах ты тварь! – заорал якудза в фиолетовом свитере, отшатываясь от пришельца. – Да у него острые когти!

Э? Что? А… Ну да, точно! У Луковицы же когти выдвижные, как у Фредди Крюгера! И он только что… разодрал ляжку похотливому мудаку!

На сопляка наставили пушки, оружие засветилось…

–   Стреляй!

Свист выстрелов…

Началось!

–   Остановитесь!!! – заорал Като.

Поздняк метаться, моралист. Уже все, выстрелили! Пацану хана, даже если он пока еще целый! Сраная задержка…

Подходить близко не хотелось. Мм-мать, да мне вообще тут находиться не хочется! Черт! А надо! Надо привыкать! Потом уже возможности не будет.

 Подошел так, чтобы видеть. Но не ближе. Нахрен-нахрен! Я…

Рука вонючки взорвалась с громким хлюпаньем, обрызгав гопников зеленой кровью. Сопляк заорал от боли, упал на асфальт, забился, воя и крича. Из плеча торчал осколок кости с ошметками зеленоватого мяса…

Вот же… Вот же… м-ммать! Да это же…

Мелкий, поскуливая и плача, пополз к оторванной руке, схватил этот сраный лук, с трудом встал, протягивая лук этим козлам.

–   Я дам вам зеленый лук! – всхлип. – Я дам вам зеленый лук! – хныканье. – Я дам вам зеленый лук!!!

Все замерли, таращась на пацана… Что, дошло до вас, что тут происходит? А вы реально верили, что это – сраное телешоу?

И тут прошла задержка остальных выстрелов! Вторая рука, которой малец протягивал лук, вспухла и лопнула. Сразу за ней – ноги! Луковица заорал, упал на землю…

Я не выдержал и отвернулся. Твою ж бога душу мать! В реале это все куда отвратительнее, чем на экране и в манге!

–   Да… Вы… Да что с вами, люди? – тихий голос Като заставил меня резко повернуться обратно. – Что же вы творите?!!

Подошли эти трое и Кей. Малышка завернула за угол, увидела, что там творится, замерла, прикрыв рот рукой.

Като подошел к этим гопникам.

–   Поверить не могу… Поверить не могу, что вы это сделали!!!

Люди молчали, отводя взгляды. Якудза набычились, но тоже молчали.

–   Надо вызвать скорую… Его еще можно спасти!

Якудза в фиолетовом свитере сплюнул.

–   Что, пацан, есть проблемы?

Малой заскулил. Тихо, жалобно, плаксиво… И тут его голова с громким хлюпом взорвалась, разбрызгивая мозги по стене и этим мудакам!

Малышка неожиданно вцепилась мне в плечо рукой, ее согнуло, и она… вырвала мне под ноги. Вот… черт! А!!! Хрен с тобой! Ты смазливая, тебе можно! Черт! Черт! Я едва сам сдержал рвоту, до того все это было мерзким!

–   Да разве так можно?

М-м-мать…

.

* * *

.

Второй раз я это вижу, и во второй раз это еще отвратительнее, чем впервые. Сейчас, когда я ЗНАЮ, что должно произойти, и… ничего не сделала, чтобы это предотвратить. Мальчонку жаль. Жуткая смерть… Сперва загнали как животное, а потом – расстреляли, разорвали на куски молекулярным деструктором. Ребенка. Который им НИЧЕГО не сделал. Который их умолял о пощаде.

Ива молчал, бесстрастно глядя перед собой. Знакомый взгляд. Так же он смотрел на взрыв пространственной колонны, уничтоживший свертку пространства с жилым городом и погубивший весь его народ.

–   Да разве так можно? – тихий голос Като разбил тягучую тишину.

Ледяные глаза сощурились, пальцы, сжавшиеся на рукояти клинка, расслабились.

–   Да… Да он не человек! – захлебываясь словами, затараторил светловолосый пацан. – Да! Точно! Он – не человек! Сканер в пушке показывал, что скелет был совсем не человеческим!

Якудза фыркнул.

–   Да кого это ебет!?

Като дрогнул.

–   Телешоу? Все еще думаете, что это – телешоу? – заорал он, стискивая кулаки.

Люди переглянулись.

–   Да, отличные спецэффекты в этом шоу. – ответил учитель, снимая очки и протирая их платком.

О да… Отличные… Полный реализм!

–   А с чего вы взяли, что мы на телевидении? – вкрадчиво, подрагивающим голосом спросил Като. – Может, тебе потрогать тело и убедиться, настоящий это труп или спецэффекты? – прорычал он.

Учитель убрал платок в карман.

–   А? Ну да, конечно.

Мужчина присел возле тела, поднял ошметок плоти… У меня прекрасное зрение, и я отлично видела, как неверяще распахиваются глаза, вытягивается лицо, проступает осознание сотворенного, и человека, выронившего кровоточащий ошметок, сгибает в рвоте.

Что, неужели дошло, что они на самом деле убили ребенка? Да о чем я? Дошло, конечно, но вот принять и поверить в произошедшее не могут и не хотят, отмахиваясь, придумывая оправдания. Единственный, кто отнесся к ребенку по-человечески – это Като. Сейчас я не вижу его лицо, мы стоим со спины, но я знаю… я помню: сейчас он плачет.

–   Я ведь мог спасти его!!! – едва слышный, сбивчивый крик шепотом. – Ну почему… почему я не смог?!!

Не все пришельцы – безобидны. Не все невинны, как этот ребенок. Среди них есть и настоящие монстры, убивающие людей и питающиеся ими. Но их не так много. Большинство чужаков безобидны, эмигранты, живущие на чужой планете, пережившие гибель родных миров, выгоревших в пламени войны на уничтожение.

Но кого это волнует?

–   Да заткнись уже, чего ты плачешь? – резко, зло буркнул безымянный парень. – Это же не человек!!! Я… – он запнулся, сглотнул. – Я видел его внутренности в рентген-сканере оружия.

–   Да кого ебет, человек, не человек. – рыкнул якудза.

–   Чё теперь с телом делать будем? – второй более практичен. – Это вообще реальный трупак?

Мужик в свитере наклонился, поднял тело за шиворот.

–   Ну-ка, глянем…

Тело судорожно дернулось.

–   Ух ты, да оно еще дергается!

Пацана стошнило, один из якудза отшатнулся.

–   Да перестань уже!

Учителя трясло крупной дрожью.

–   Но это же шоу, просто очень реалистичное телешоу…

Ничтожество. Все пытается придумать себе оправдание.

Мерзость. Сколько видела подобное, а все равно отвратительно. Как загонять ребенка всей толпой, так пожалуйста, а вот как приходит осознание сделанного, так нет же, это не мы, мы не виноваты, мы не хотели, и все в том же духе.

–   Я, кажется, понял!! – учитель приободрился и затараторил: – Это тест! Тест Эйхмана! Точно! Тест Эйхмана! – облегчение в голосе вызывало желание размазать эту тварь дрожащую по бетонной стене. – Я читал о таком!

Читал он… Я отвернулась, перевела взгляд на балкон соседнего дома, на котором уже стояла миленькая черноволосая девушка, растерянно смотрящая на пролом в стене.

–   Типа все кончено? – неуверенно переспросил проблевавшийся парень, нервно стискивая в руках винтовку.

Ему никто не ответил. Якудза вообще больше озабочен испачканным пиджаком.

И тут он заметил глазеющею прямо на них девчонку.

–   Что? – парень замер, люди рывком повернулись, уставились на девчушку.

–   Эй, вызовите полицию!

Като… Это Като!

–   Ты что, обалдел? – шикнул на него якудза.

–   Мама! – громкий девичий крик разнесся в ночной тиши. – Мама, у мистера Сато забор сломался!

Люди оцепенели, недоуменно переглянулись.

На балкон вышла миловидная женщина, охнула, увидев разгром, закономерно не видя ни нас, ни тела ребенка. Пока не будет снято силовое поле, мы невидимы, и все попытки Като привлечь внимание пропали втуне.

Блондин неожиданно рассмеялся. Искренне, с облегчением, истерично, всхлипывая и захлебываясь смехом. А Ива встрепенулся, сузил глаза, чуть склонил голову, прислушиваясь, и резко развернулся, одним рывком утягивая меня и брата в небольшой закуток, образовавшийся между изгибом забора и гаражом соседнего дома. Закуток, как раз удачно прикрытый растущим рядом деревом.

Свист вспарываемого на большой скорости воздуха, топот…

–   Чего смешного? – рыкнул якудза.

–   Она… нас… не видит! – всхлипывая, с облегчением ответил парень. – Она нас не видит!

Огромная тень промчалась мимо нас, останавливаясь на краю света фонаря. Стремительная. Мощная. Смертельно опасная.

Родитель погибшего ребенка, наконец, нашел сына…