Моя! Моя Искра!

–   Давай, загоняй его!

–   Смотри, сколько их! Левее сдавай, уйдет же!

–   Не уйдет! – выстрел, надсадный визг, выстрел, тишина. – Я ж сказал! Не уйдет!

Азартные разговоры и переругивания далеко разносились во тьме невадской ночи. Группа бойцов на багги носилась по каменистой пустыне, с довольными возгласами загоняя мелких перепуганных трансформеров. Дисептикончики, посверкивая красной оптикой, пытались прорвать кольцо и убежать, но соперничать с быстрыми и маневренными машинами не могли. Наемники с нашивками «Могильного Ветра» развлекались ночной охотой на мелкую и не способную оказать сопротивление дичь.

–   Ты промахнулся! – заржал один из бойцов, пинком переворачивая верещащего трансформера и всаживая в хрупкий корпус бронебойные пули.

–   Да их тут как крыс на помойке! – фыркнул промахнувшийся боец, глядя на сканер энергона. – Верткие, уроды!

Чуть в стороне раздалась отчаянная пальба мелкокалиберного пулеметика, прервавшаяся полным ярости вскриком и руганью:

–   Паскуда! – загрохотали выстрелы.

Кто-то из бойцов заржал.

–   Ха-ха, Шон, тебя подстрелил миксер!

–   Заткнись, придурок! Эта гадина мне чуть глаз не выбила!

Пострадавший от дисептикончика мужик пнул искрящуюся тушку, утирая текущую по лицу кровь из неопасных, но неприятных ранений.

–   Заканчивайте! – жесткий окрик командира прервал начинающуюся перепалку. – Они разбегаются. До утра ловить будете!

Бойцы, перекидываясь привычными шуточками, погрузились на багги и разъехались по пустыне, наводимые на цель координатором группы, сидящим в большом фургоне.

Наемники выполняли привычную работу легко и без лишней суеты: не впервой им проводить облаву в этой пустыне, буквально кишащей всякой механической пакостью. Ничего особого этой ночью они не ждали. Так, перестреляют не успевшую разбежаться мелюзгу, соберут тушки и отвезут на базу за вознаграждение. Крупных трансформеров здесь не появлялось уже давно, единственную цель пару дней как потеряли из виду, а постоянные засветки излучения энергона на сканерах нашли объяснение в виде огромной стаи одичалых механических уродцев.

И тем неожиданнее стала вспышка взрыва, слизнувшая с дороги фургон передвижного командного центра и на мгновение подсветившая стремительный серебристый росчерк пронесшегося над дорогой инопланетного истребителя.

–   Трансформер! – заорал боец.

Едва слышный свист вспарываемого на огромной скорости воздуха, искрящаяся лазурная вспышка выстрела, один из баги подлетел в звездные небеса в столбе пламени.

–   Сраный летун! Где он?!

Словно в ответ на эти слова, светящиеся всплески смертоносной энергии пронзили мрак, на долю мгновения указав местоположение мгновенно исчезнувшего из виду сикера, а ночную тишину разорвали дикие крики сгорающих заживо людей: неизвестный дис, словно издеваясь, уменьшил мощность орудий.

–   Эта сволочь глушит рации! – наемник убрал в карман рацию, сбиваясь в такт рывкам мчащегося по пустыне багги.

Очередная вспышка огня и крики ознаменовали гибель еще одной машины и ее экипажа. Возле погребального костра радостно скакал небольшой дисептикончик, то поблескивая отсветами пламени на металле корпуса, то полностью растворяясь в ночном мраке.

Наемник выругался, до боли в глазах всматриваясь в ночное небо: сикер уже не скрывал свое присутствие. Холодный голубой свет двигателей, габаритные огни, ленивые движения охотящегося небесного хищника…

–   Красуется, гнида! – рыкнул сквозь зубы Шон, утирая кровь.

Стремительный рывок сикера, вспышки выстрелов, взрыв. Громадный дисептикон играл с ними, как совсем недавно люди играли с паникующими мелкими трансформерами: он кружил, загонял, отстреливая одного за другим, давал себя обнаружить, и вновь растворялся во мгле безлунной ночи.

Не было никакого боя. Была охота небесного убийцы на законную добычу, посмевшую заехать на его территорию и поднять оружие на мелких, одичалых, но – сородичей.

–   К горам! На равнине мы легкая добыча!

Багги подпрыгнуло и помчалось к предгорьям Мормон пика. Но доехать до условно-спасительных холмов наемники так и не смогли: наигравшись, сикер одним выстрелом превратил юркую машину в бесформенную груду металла. Изящный серебристый кибертронский истребитель облетел место ночной бойни, тщательно сканируя территорию. Еще дважды тьму разрывали выстрелы, раздавались приглушенные расстоянием крики, пока удовлетворенный результатом налета дисептикон не умчался в звездное небо…

.

Мегатрон появился внезапно: еще мгновение назад его не было, но, стоило мне отвести взгляд, и вот он уже парит в альт-форме возле Трелла, поднимая мелкие бурунчики песка и пыли завихрениями двигателей.

–   Как прошло? – спросила я, глядя на крохотные на таком расстоянии огненные точки.

Тихий скрежет и шелест трансформации. Серебристый встал, повел плечами, тяжелые крылья, украшающие его спину после альт-формы атмосферного истребителя, шевельнулись, прижимаясь к спине, подошел к краю скального выступа, равнодушно рассматривая расстилающееся перед ним пустынное плато.

–   Удовлетворительно. – сухой, нейтральный ответ.

Ни хорошо, ни плохо. Удовлетворительно. С полным безразличием к произошедшему. Да я получила больше удовольствия, когда Нокий перестрелял тараканов в нашей прошлой квартире, чем Мегатрон от уничтожения группы Могильщиков!

Или…

Я глянула на возвышающегося темной громадой кибертронца. Или он по каким-то своим причинам бережет мои нервы?

–   А спутники? – осторожно поинтересовалась я.

Время еще не прошло. Могли и засечь его развлечения на равнине.

–   Что спутники? – лениво поинтересовался Мегатрон, словно и не знает такого понятия.

–   Нет больше спутников! – счастливо проскрежетал карман.

Да ладно? Он их что, СБИЛ?!! Но как? На орбиту поднялся?

А, не важно, как он это сделал! Сделал и отлично! Хоть легче будет: не придется постоянно прятаться от вездесущего «небесного ока».

–   Информацию о тебе успели отправить? – задала я животрепещущий вопрос.

Он чуть наклонил голову, опустив на меня пылающий алый взгляд.

–   Я блокировал их. – короткое молчание. – Когда группа не выйдет на связь, за ними вышлют других. Проверить.

Резонное замечание.

–   Собираешься продолжить?

–   Есть возражения? – столь же сухой безэмоциональный вопрос.

–   Какие могут быть возражения? – я развела руками.

Почему я должна возражать из-за того, что лидер дисептиконов перебил неизвестных мне наемников, от которых мы прятались по всяким дырам на протяжении пяти… нет, семи лет? Сколько раз мы замирали в страхе, ожидая обнаружения или расстрела? Сколько раз мы отсиживались на разных помойках, чтобы только сбить их со следа и не попасться какому-то патрулю? Сколько раз сердце уходило в пятки от завывания датчиков энергона? А как жалобно ныли мелкие, когда мы забрали покалеченного и расстрелянного Трелла?

Почему я должна жалеть тех, кто едва не убил одного из нас и с удовольствием перебьет моих малявок, а меня, если повезет, просто сдаст начальству как странного зверька? А если не повезет? Ладно, если просто пристрелят…

Мелкие кивали, словно слыша мои мысли и со всем соглашаясь. Уничтожение наводящих ужас Могильщиков вызвало оживление: они пытались подкрасться к огромному сородичу и хоть как-то, но до него дотронуться. И мне показалось, что их стало больше.

–   Наступлю. – спокойно произнес Серебристый.

Мелочь рассосалась, устроившись возле Трелла, продолжая с обожанием рассматривать серебристого крылатого гиганта. Только что у них появился кумир. Божество, даровавшее им свою защиту. Просто так. Не требуя ничего взамен.

Неожиданно Мегатрон наклонился и опустил руку. Это не было предложением, это был молчаливый приказ: он собирался продолжить беседу. Я молча встала на ладонь, придерживаясь за палец: раздражать властного дисептикона мне не с руки.

Меня подняли на уровень пылающих глаз.

–   Поясни. – одно слово-приказ.

Можно подумать, он сам не знает причины подобного отношения! Всмотрелась в алую оптику…

–   Серебристый, а что тут пояснять? Могильщики – мои… наши естественные враги. – я глянула на плато и поблескивающие на его темном полотне огненные искорки. – Ты видел, что они там делали?

Медленный кивок огромной головы.

–   Это не впервые. Такие облавы проходят раз-два в месяц в разных точках Невады. До сих пор нам удавалось вовремя сбегать и не попадаться ловчим отрядам, но кто знает, когда мне изменила бы удача.

Мегатрон молчал, давая мне возможность выговориться. Не задавал уточняющих вопросов. Просто молчал, сверля тяжелым взглядом и вынуждая говорить дальше. И я продолжала рассказывать, может быть, слишком эмоционально:

–   Они убивают без вопросов и колебаний! Дисептиконов и автоботов, не делая между ними разницы! На меня среагируют сканеры даже при мимолетном сканировании. Как ты думаешь, что они со мной сделают, если я попаду к ним в руки?

Ответом мне стало низкое рычание.

–   Я не хочу провести остаток своей жизни в какой-то лаборатории в качестве объекта исследований! И закончить ее там же! На лабораторном столе как какой-то неопознанный инопланетный объект! – отрезала я, резко взмахнув сжатой в кулак рукой и глядя в суженные и горящие от гнева глаза: светящийся механизм глаза пылал огненной радужкой сквозь защитную рубиновую пластину оптики. – А я там окажусь! И что с мелкими будет? Их же перебьют! Как дичь, как животных, а я ничего не смогу с этим сделать! – я попыталась успокоиться, что не слишком хорошо получилось.

Рычание стало ниже и раскатистее.

–   Я… Я даже не знаю, во что превращаюсь, но я уже – не человек, и таким как я нет места среди людей! Мне с трудом удается удерживать человеческий облик, изменения накапливаются все быстрее! Кто знает, чем я стану через пару лет?

Пылающие глаза смотрели не отрываясь, а я впервые изливала постороннему разумному свои страхи и проблемы, с которыми не могла справиться за все эти годы. И впервые было кому меня выслушать. Пусть даже этот «кто-то» — главная злыдня и лидер врагов всего Человечества – Лорд Мегатрон собственной зловещей персоной.

–   Серебристый, я не понимаю, что ты со мной сделал тогда, восемь с половиной лет назад!

Механизм оптики алых глаз резко пришел в движение, словно кибертронец удивленно моргнул. Я это видела вполне отчетливо: защитная пластина практически прозрачна.

–   Я ничего не делал. – возразил Лорд, продолжая внимательно меня разглядывать.

Он не делал?

–   А кто тогда?!! – я вытянула раскрашенные чужеродными, но уже вполне понятными глифами руки. – Что это такое? Почему понимаю эти символы? Почему могу говорить на вашем языке, хотя человеческое ухо не способно в полной мере услышать звуки вашей речи, а горло – воспроизвести! – по коже зазмеились яркие синие разряды. – Посмотри! Я как высоковольтная линия! Одно неудачное прикосновение, и результат – непредсказуемый! Могу поднять всю технику, превратив ее в трансформеров, а могу убить все живое в округе! А кровь? Концентрат, который при контакте с водой запускает взрывную реакцию ресинтеза, превращая ее в энергон! Это что, нормально?

Односложный ответ кибертронца меня словно ушатом ледяной воды окатил:

–   Да.

Злость и беспомощная ярость как-то резко утихли. Я устало села прямо на ладонь и глухо спросила:

–   Ты знаешь, что со мной происходит?

Покачивание головы.

–   Нет.

Он что, издевается?

–   Но ты знаешь, что я такое? – я подалась вперед, всматриваясь в алую глубину огромного глаза.

–   Да.

–   И это – нормально?

–   Не знаю.

Я прикрыла глаза и тихо выматерилась. Алые газа резко сузились, полыхнули ярким пламенем.

–   Ты меняешься. – констатировал он.

Обалдеть какая новость! А то я этого не заметила! Да я уже восемь с половиной лет меняюсь с тех пор, как он окатил меня своим энергоном… кровью!

–   Спасибо. Заметила. – устало пробурчала я.

Мегатрон рассматривал меня с каким-то странным выражением. Но пока еще он готов отвечать на вопросы, иначе уже поставил бы на землю. Ладно. Задам-ка еще один вопрос. Пожалуй, самый главный.

–   Серебристый, ЧТО Я ТАКОЕ? Ты же знаешь! Я вижу!

Он молчал.

–   Скажи! Прошу. Я устала от неопределенности. Я хочу знать, что я такое!

Ответ пришел с небольшой задержкой. Четкий, недвусмысленный, убийственный, прозвучавший как приговор:

–   Оллспарк. Великая Искра.

В низком голосе – непрошибаемая уверенность, а в памяти само собой всплыло воспоминание: Мегатрон, ползущий к пацану с кубом в руках, и рычащий: «Моя! Моя Искра!».

По коже сыпануло холодом. Если я – та самая Искра…

–   Ты… Ты уверен?

–   Я ЗНАЮ! – низкий рык, в котором так и слышалось то самое исступленное: «Моя! Моя Искра!». – Я это чувствую!

Ну все, мне конец!

Или нет? Не зря же властный Лорд со мной носится и так терпеливо чего-то ждет. Не пытается заставить. Просто ждет.

Зато теперь понятны его удивление и оторопь, с которыми он рассматривал меня после пробуждения. Но как? Я же видела, как был уничтожен Куб! Тот пацан что-то сделал, что уничтожило Куб и убило самого Мегатрона.

Уничтожило? Сама мысль об этом вызывала возмущение и негодование, помноженное на четкое понимание абсурдности самой идеи подобного исхода. Я ЗНАЛА, что Оллспарк так просто не разрушить.

–   Как это возможно?

Небрежное передергивание плечом, шевеление крыльев за спиной.

–   По воле Великой Искры. – последовал восхитительный в своем фатализме ответ.

–   Погоди, Куб – разумен? – подозрительно спросила я.

–   По моему опыту – да.

Значит, кубик решил не согласиться с мнением Прайма и уничтожаться категорически отказался. Но и разуверять окружающих в своей гибели тоже не спешил, решив вот так извратиться. Но почему я? Не только ж меня энергоном окатило тем днем!

–   А я тогда что? Не надо рассказывать сказки, что я – эта самая Великая Искра! На кубик я вроде как не похожа.

Тихий хмык и язвительное уточнение:

–   Ты пытаешься убедить в этом меня или себя?

Вздохнула, устроилась удобнее, поджав босые ноги.

–   Я пытаюсь понять, как мне дальше жить. Я думаю… не могу быть этой вашей Великой Искрой!

–   Не можешь. – согласно кивнул кибертронец, и тут же добавил с ясно ощутимым циничным сарказмом: – Ты уже являешься ее воплощением в физической форме.

Ну просто прекрасно!

–   Я – не Искра! Я как была Наной, так и осталась! Я не чувствую изменений в своей личности! – буркнула я.

–   Личность – не существенна.

Какое милое уточнение! Умеет утешать, ничего не скажешь! И он уверен в своей правоте! Говорит хоть с сарказмом, но – серьезно.

–   Не существенна? Кто ты тогда?

–   Я – Мегатрон! – прорычал он.

–   А я – Нана!

И мы уставились друг на друга.

–   Ты – упрямая. – Мегатрон хмыкнул.

Я опустила голову, разминая затекшую шею, и согласилась:

–   Будь иначе, я бы бросила ржавый военный тягач еще три месяца назад…

Помолчали.

–   И КАК я могла в это вляпаться?

–   Ты сама это знаешь.

Я снова уставилась в упор в его глаза, хотела было возразить, но слова так и не сорвались с языка. Стоило мне задать себе прямой вопрос, как ответ всплыл сам: я действительно ЗНАЮ.

Оллспарк.

Это слово будило целый вал сумбурных видений, непонятных картинок и образов-понятий. Некоторые осознавались без лишнего труда, некоторые так и проскальзывали мимо сознания, оставляя лишь факт своего наличия где-то за гранью осознаваемого разумом, а кое-какие так и остались раздражать своим присутствием, сбрасывая мимолетные образы и воспоминания о том, что я не могла знать и видеть.

Мегатрон мне знаком. Я его ЗНАЮ! Его облик иногда искажался и менялся, составляя целую цепь лиц одного и того же кибертронца, но каждое из них было знакомо и хранило за собой историю, заканчивающуюся очередным падением и изменением, за которым вновь шло восхождение.

Кем бы ни был Оллспарк, Мегатрон удостоился его пристального внимания. Как и другие мехи, например, хорошо известный мне Оптимус Прайм. Лидер автоботов. Правда, вместо лица, чаще всего всплывали либо синие лапища, которые от меня что-то пытались получить, либо броневые пластины моей камеры. Как ни странно, у других Праймов были те же замашки! Меня тыкали в морду всяким уродам, меня дергали и пытались растащить пополам, засовывали в себя, украшали мной грудь, вешали на цепь и иногда требовали какой-то вселенской мудрости!

–   Ты – знаешь. – удовлетворенно подтвердил Мегатрон.

Я прикрыла глаза и согласно кивнула. Смысл отрицать очевидное? Знаю. И Мегатрон достаточно проницателен, чтобы это понять.

Раз уж лидер настроен на разговор, может, он пояснит один не дающий мне покоя момент? Вроде бы он должен знать, раз уж сталкивался с Оллспарком в прошлом и удостоился его внимания.

–   А что хотели все эти Праймы, дергая и говоря: «Открывайся»? – спросила я, как-то уж очень ярко вспомнив перекошенное от усилий лицо меха в красном шлеме, пытающегося меня открыть.

Ответом стал жизнерадостный смех. Искренний такой. Заливистый. Словно я сказала нечто невероятно смешное, забавное, неожиданное и занятное. Я от такого сюрреалистического зрелища онемела, во все глаза глядя на смеющегося кибертронца. А я-то считала, что Мегатрон и юмор вообще понятия несовместимые!

–   Между прочим, не смешно! Ты тоже там присутствовал! Когда пытались как-то раз открыть. – очнувшись от ступора, обиженно буркнула я, припоминая очень яркое видение в странном ракурсе и диапазоне. – Только какой-то мутно-зеленый, словно тебя во что-то… испачкали. Изнутри.

Смех резко оборвался. Алая оптика глаз расширилась, а потом резко сузилась.

–   Матрица? – изумленно переспросил кибертронец.

Я удивленно моргнула. Что за Матрица?

Ответ всплыл из глубин моей-не-моей памяти: красивая золотистая безделица с прозрачным голубым кристаллом в центе. Матрица Созидания. Матрица Лидерства. То воплощение меня, которое так настойчиво совали всякие Праймы в морды откровенных уродов и пытались на части растащить, не обращая внимания на мое негодование.

А разве это не одно и то же? Просто разные грани.

–   А чего ты так удивляешься? Энергетический Куб, Матрица Создания, Света или как ее еще называют, Лидерства, Матрица Тьмы ну или Смерти, если сильно не в духе буду, как только не обзывали, – это все отражения Оллспарка, как и… — голову прострелило болью, строгая, простая и понятная всего мгновение назад картина видений рассыпалась колкими осколками, из глаз брызнули слезы. – Черт, больно-то как!

–   Изменишься до конца – сможешь понять. – припечатал Мегатрон после короткого молчания. – И боль должна пройти.

Алые глаза утратили яростный блеск, вновь ровно горя спокойным красным светом.

–   Да не хочу я до конца изменяться! – буркнула я, вытирая текущие по щекам слезы. – Чтобы меня опять эти идиоты лапали?! – снова вспомнив Прайма в смешном круглом красном шлеме с золотистой фиговинкой на лбу, не выдержала и передразнила: — «Открывайся, открывайся!» Да не хочу я открываться! Я вполне сформированный замкнутый социопат!

Мегатрон снова весело рассмеялся, явно понимая, что я имею в виду. Вот только я не очень понимала суть претензий многочисленных открывателей. Чего им вообще от меня надо было? Я им что, палочка-выручалочка на случай личных приходов?

От МЕНЯ?

Посидела, подумала. Тяжко вздохнула. Смысл уже отнекиваться? Великим Оллспарком я себя все равно не ощущаю, как и не менее Великой Искрой, но какой смысл пытаться переть против фактов? То, что я делаю, то, что я МОГУ сделать – это настолько за гранью понимания и осознания, что прямо оторопь берет, когда начинаю задумываться, чем я могу стать, если не откажусь от этого дара.

А я могу от него отказаться! Достаточно искренне пожелать избавиться от всего этого, и рано или поздно, но меня признают негодной, лишив возможности дальнейшего развития. Да, я сохраню кое-какие бонусы от уже прошедшей перестройки, но…

Но всегда есть это «но»!

Когда я впервые поняла, что могу все это прекратить и вновь вернуться к жизни обычного человека, я уже каталась на Трелле по Неваде с выводком мелких пакостников. На какой-то краткий момент я было обрадовалось, но… но сработало это самое «но», приняв воплощение Тоса и Коффа, принесших мне перегоревшую красную микроволновку LG, украшенную стилизованными маками. Когда она ожила и трансформировалась в довольно милое создание, преданно заглядывающее мне в глаза, я отчетливо поняла, что не смогу их бросить ради призрачного шанса вернуться в человеческое общество.

Да и куда мне возвращаться? Ни жилья, ни друзей, ни работы, ни семьи. Ради чего мне возвращаться? Ради того, чтобы вновь погрузиться в тускло-серые будни «обычного человека»? Чтобы вновь изо дня в день горбатиться на тяжелой низкооплачиваемой работе без какого-либо шанса что-то изменить? Или ради того, чтобы вернуться в далекую Россию с теми же перспективами? Чтобы слушать упреки родителей и родственников, ахающих и выражающих лицемерное сочувствие по поводу моей неудачи с Максом? Ради ЭТОГО?

Я же так в то время хотела перемен, и теперь, когда они произошли, неужели я должна испугаться накатывающих изменений и, поджав хвост, вернуться назад, трусливо отвернувшись от шокирующих перспектив безграничного развития? Передо мной волей случая распахнулась Вечность и возможность стать чем-то большим, чем белковая букашка, чья жизнь проходит быстрее, чем успеваешь себя толком осознать.

В тот день я долго думала и решала, как мне быть. Но чем дольше я размышляла, тем тусклее становилась накатившая было радость и тем яснее я понимала, что никогда не откажусь от своей новой жизни. От своих мелких пакостников, которые так искренне ко мне привязаны, от флегматичного Трелла и от тех смутных и пугающих перспектив, которые раскрывались передо мною в туманном будущем.

Мне не ради чего возвращаться к людям. Меня никто не ждет. Меня ничего не ждет. Для людей я никто и звать меня никак: когда я пропала, меня никто не искал. Здесь же… Меня всегда ждут крохотные трансформеры, искренне переживая, если я задерживаюсь где-то. Меня хотя бы ждут они и Трелл.

Являюсь ли я Оллспарком? Нет. Возможно, когда-нибудь в невообразимом будущем я им и стану, но сейчас я лишь его бледная тень. Полагаю, Мегатрон знает, о чем говорит. И назвал меня Великой Искрой не просто так. Для него это слово – не просто название. Как и Куб – не просто металлическая узорчатая фиговинка.

Время покажет, что я за занятный зверек.

–   Почему Матрица открылась тогда? – неожиданно спросил резко посерьезневший Мегатрон.

–   Тогда? – я склонила голову набок, нахмурилась, вытаскивая сумбурные картинки далекого прошлого. – Точно – не помню. Нет, не так. Помню, но воспоминания… призрачные. Диапазон восприятия странный. Картинка дергается, словно меня трясут, и изображение фрагментарное, больше похоже на результат сканирования: я воспринимаю только энергетические поля и сгустки. Но кое-что понять могу. Ты там был и был НЕ ТАКОЙ, как обычно. Что-то в тебе было постороннее, мерзкое, опасное, темное… — я запнулась, не найдя подходящего сравнения. – Ты словно упал в кислоту, но она разъедала тебя не снаружи, а изнутри. Потом что-то случилось. Что-то… важное.

Вспыхнувшая боль прервала попытки вытащить из моей-не-моей памяти нужную информацию. Она пульсировала и перекатывалась по черепу, словно шипастый шар, сминая мозги в кашицу и отдаваясь вышибающими слезы волнами при малейшей попытке вспомнить то, что вспоминать мне пока рано.

Мегатрон дернул головой и произнес:

–   Это уже случилось и не изменится. Перестань. Дождись окончания изменений. Если я не ошибся, со временем ты все вспомнишь.

–   А ты уверен, что эти изменения когда-нибудь закончатся? – вяло полюбопытствовала я, утирая вновь выступившие слезы.

–   Срок – не важен. У всех изменений есть конечная цель, Искра.

В низком голосе – четкое осознание своей правоты и права говорить такие слова. А до меня во всей своей красе дошел один-единственный, очень простой фактик: он никогда меня не отпустит! Не теперь, когда я сижу у него на ладони.

Великая Искра.

Убиться просто от привалившего счастья! Я почти физически ощущаю, как на моей шее затягивается крепкая петелька с ценником на астрономическую, стремящуюся к бесконечности сумму, а на спине прорисовывается огромный светящийся прицел. Осталось только прожектором внимания Прайма подсветить, и мне хана!

 Счастье еще, что о моей сущности знает только Мегатрон. И моя мелочь, греющая уши.

–   Лучше зови меня Нана.

–   Хорошо, Искра. – короткая пауза. – Нана.

–   И что дальше? – вяло поинтересовалась я, рассматривая подвижное и выразительное лицо огромного трансформера.

Мегатрон не ответил. Подоплеку вопроса он понял прекрасно. Я хотела знать, что он собирается делать. Он ведь для чего-то искал эту Искру. Теперь, вот она – Искра. Сидит на его руке. И что дальше? Чего мне ждать?

Я столько лет пряталась по этой проклятой стране, пока не оказалась в практически безжизненной пустыне. Я так пыталась сохранить свою свободу, что в итоге… А что в итоге? Что изменилось? Я как раньше не была вольна в своих желаниях, прячась по забытым всеми богами дырам, завися от случайности и везения, так и сейчас… завишу. Только на этот раз от воли и желания огромного инопланетного разумного, который ненавидит мою бывшую расу.

–   Что будешь делать?

Кибертронец молчал. Зато из кармана высунулся Нокий и спросил:

–   А давно понял?

–   Сразу. – довольно доброжелательно ответил Серебристый.

–   Настолько очевидно? – кисло поинтересовалась я.

–   Я миллионы лет искал Искру. – последовал спокойный ответ. – Я следовал по ее Зову. Для меня – очевидно.

Миллионы лет! Искал… Следовал по Зову. Точно, не отпустит. Я бы, например, не отпустила.

–   А не мог обознаться? – с затаенной, но бессмысленной надеждой спросила я.

Мегатрон сузил глаза.

–   Я проверил.

–   Как?

–   Триангуляция сигнала. – снизошел он до объяснения очевидных ему вещей.

Проверил, а туда ли показывает Зов?

Минуточку! Зов! Так он прилетел на Землю по точному пеленгу? Его что, Оллспарк ПОЗВАЛ за собой?

Да, позвал. И очень, очень давно… Даже сейчас, стоит мне прикрыть глаза, и я ощущаю этот зов, который сама же и воссоздаю на инстинктах, автоматически, не задумываясь. Если сосредотачиваюсь на этом ощущении, я могу его выделить и распознать, могу даже точно определить, где находится тот, на кого он направлен.

–   Не раздражает, что я – человек?

Он явственно хмыкнул и ухмыльнулся. Очень выразительно.

–   Хорошо, я была человеком. – поправилась я. – Но в душе я все равно остаюсь человеком.

–   Я так не думаю. – в низком спокойном голосе не было ни иронии, ни гнева, ни сарказма. – Ты не видишь в нас чужих. Ты не боишься.

От такого поворота я растерялась. А причем тут страх к моей человечности?

–   А должна? Я тебя в Мишн Сити не боялась, когда ты неподалеку от меня разносил улицу тушкой Прайма.

–   Я тебя не помню.

–   А я в кафе стояла. Как раз на углу дома. И все хорошо видела. Даже капли твоей крови долетели. – подумав, добавила: — Ты тогда не производил ощущения чего-то настолько ужасного и кошмарного, как тебя расписывают. И сейчас не производишь. Вполне адекватная личность.

Мегатрон на это заявление никак не отреагировал, только механизм глаз как-то странно дернулся.

–   Кстати. Объясни мне. А почему вы устроили разборки именно в городе? Тут же огромная пустыня вокруг, дерись где хочешь.

–   Где догнал.

–   Что? Так это… — я запнулась, не зная, как бы поточнее сформулировать свою мысль.

В поле зрения появилась вторая рука Мегатрона и как-то неопределенно шевельнула пальцами.

–   Я никогда не тащил в населенную зону что-то опасное. – короткая пауза и уточнение: – Не считая Аякон: там располагалась ставка правительства автоботов. Но у Праймов свой взгляд на то, как и где следует прятать потенциально опасные артефакты.

Что ответить на столь велеречивую вариацию краткого ответа «Прайм – дебил», я не знала.

–   Оригинально. – оторопело буркнула я, пережевывая новость о специфике взгляда на мир у голубоглазых. – Ну а тебя-то почему так легко завалили? Ты ж сильнее!

Ответ был коротким:

–   Истощение.

После небольшого колебания, разъяснение:

–   Я не был готов к бою. Мои бойцы были истощены.

Истощение? Но ведь трансформеры могут жить бесконечно только на одном… энергоне. Мысль достучалась до моих мозгов, и до меня только сейчас доперло, что такого странного увидел сегодня Мегатрон, что аж в ступор впал. На какое-то время.

–   Погоди, у вас что, энергон закончился?

–   Еще миллионы лет назад.

Миллионы лет назад?!!

Видимо, моя физиономия была очень выразительная, так как Серебристый уточнил:

–   До того, как Прайм додумался выкинуть Искру в космос.

Чего-чего он додумался сделать?

–   В космос? – обалдело переспросила я. – То есть, этот Прайм вышвырнул Оллспарк с планеты как какой-то ненужный хлам?

–   Не знаю, кто конкретно отвечал за запуск, но он был санкционирован Праймом. – подтвердил кибертронец. – Мы не успели помешать.

–   Но зачем?

–   Чтобы Искра не досталась дисептиконам.

Убиться веником! Меня ВЫКИНУЛИ в космос с загибающейся планеты только для того, чтобы меня не нашел кто-то другой и не отобрал?

–   Погоди. Я правильно тебя поняла? Оптимус Прайм, лидер автоботов и на тот момент ОФИЦИАЛЬНЫЙ правитель Кибертрона, при нехватке энергона на умирающей родной планете, взял и вышвырнул в космос то, что в руках нужного разумного способно решить все ваши проблемы? Только потому, что его большая кибертронская жаба задавила с конкурентами делиться непонятной легендарной фигней, которой он даже не мог самостоятельно воспользоваться?

Мегатрон кивнул.

–   Слов нет. – я прикрыла глаза, втянула сквозь зубы воздух, резко выдохнула, вновь открыла глаза. – А ты-то чего хотел?

–   Разрушить старый мир и создать новый.

–   «Весь мир насилья мы разрушим до основанья. А затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем – тот станет всем.» – продекламировала я часть знаменитого на весь мир гимна.

–   Да.

–   Ничто не ново под луной. – я вздохнула. – И как результат?

–   Разруха. Потом – гибель моей планеты. – лидер дисептиконов чуть склонил голову, алая оптика приглушила яростное свечение. – И моих бойцов.

Логично. Восстание – оно всегда восстание.

–   А сейчас ты чего хочешь?

–   Убить Прайма. Наказать виновных… — манипулятор свободной руки резко сжался в кулак. – Восстановить свою планету! ЛЮБОЙ ценой!

Категоричный, вспыльчивый, на полумеры не идет. Ну серьезно, Прайм номер какой-то там, но с другими ценностями, воспитанием и эмблемой на груди.

Или это всего лишь поверхностный слой? Привычный, сросшийся с самой искрой, и оттого – натянуто-лживый, в который он сам не слишком-то верит? Почему-то мне плохо верилось, что существо, на ладони которого я сижу, настолько прямолинейно и поверхностно, как показывает.

–   Цель оправдывает средства? – спросила я, чуть сощурившись. – Теперь понимаю, отчего Прайм так упорно пытался не допустить попадания Искры в твои руки. И даже чего он боялся.

–   Есть цели, которые оправдывают ЛЮБЫЕ средства.

Лорд дисептиконов молча смотрел на меня, чуть сузив глаза. А мне хотелось побиться головой о его же палец. Стену он прекрасно заменит!

Мегатрон – прав. Есть такие цели. И он только что мне такую озвучил: спасение родной планеты. Спасение Кибертрона, чью гибель он мог видеть своими глазами. И теперь могущественного сикера переклинило на другой крайности: восстановить планету.

А он упертый! И своего так или иначе попытается добиться! Если Прайм вмешается, а в том, что Синие Лапы влезет у меня не было ни капли сомнения, результат может быть просто фееричным. Причем фейерверк будет из останков. И планеты, если она еще существует, и кибертронцев, если к тому времени еще кто-то живой найдется.

Я вздохнула. Картинка все равно не складывалась. Если эта цель оправдывает ЛЮБЫЕ средства, то почему он еще не сгреб меня в охапку и не потащил искать остатки Кибертрона? Или, все же, для него даже такая цель не оправдывает те средства, которые он по какой-то причине считает недопустимыми?

Посмотрим.

–   Серебристый, давай откровенно? Чего ТЫ хочешь? Без Праймовских закидонов, тонн пафоса и Великих Целей во имя Всеобщего Блага вкупе с непримиримостью с несогласными. Чего хочешь ты – Мегатрон. А не ты – лидер дисептиконов?

Кибертронец молчал, до скрипа стиснув пальцы левой руки в кулак. Ладонь правой руки подо мной подрагивала.

–   Хороший лидер не допускает гибели своих бойцов. – прорычал, наконец, громадный мех. – Я – допустил! Я хочу вернуть к жизни своих соратников, если это возможно – зубы зло скрипнули. – Кибертрон – мертв! Я видел его коллапс! Я хочу… хотел возродить свою планету! Но я… привел ее к окончательной гибели. Возможно – необратимой!

Рычащий голос прервался. Алые глаза сузились до пылающих точек, челюсти крепко сжаты, ладонь подо мной подрагивает.

Я тоже видела это – гибель Кибертрона. Это нельзя было не увидеть! Кто вообще додумался вытаскивать планету на орбиту другой планеты? Какой… Прайм? Даже для меня коллапс Кибертрона выглядело жутко, а как же это смотрелось для того, кто так искренне жаждал его спасти?

–   Мегатрон. Я не могу гарантировать, что удастся вернуть ВСЕХ. – мягко произнесла я, внимательно наблюдая за выразительной мимикой кибернетического лица и движениями оптики глаз. – Но, теоретически, это – возможно. Я ЗНАЮ, что это – возможно. Но не знаю КАК это сделать, не имея под руками их тел.

Мегатрон молчал.

–   Ты уверен, что твой мир полностью уничтожен? Я не знаю, что произошло с твоей родной планетой после принудительного… что там было?

–   Разрыв Звездного Моста. – сухой ответ дрожащим от рычания голосом. – После этого Кибертрон если и сохранил целостность, то… сильно изувечен. Есть вероятность, что мою планету выкинуло в антимир.

Не так уж и ошиблась. Если Кибертрон выкинуло в антимир, то планете хана. А если нет? Куда его забросило? Или он на месте остался?

–   А если не закинуло?

–   Надо искать по пути следования. Может уцелеть, хотя вероятность…

Мегатрон запнулся.

–   Что, стремится к нулю?

Он кивнул.

–   Какой дебил вообще догадался тащить планету на орбиту другой планеты? – задала я давно мучающий меня вопрос.

Ответ был ожидаемым:

–   Прайм. Сентинел Прайм.

Очередной Прайм с очередной «гениальной» идеей и опять результат – куча трупов и массовые разрушения. Статистика уже. И это – правители Кибертрона? Какой кошмар!

–   А ты-то как допустил подобное?

Глаза сузились, зубы – стиснуты, на щеках подергиваются внутренние механизмы, вызывая смещение броневых пластин лица. Словно желваки ходят. Мегатрон в ярости, но жестко держит себя в руках. Хорошо.

–   Я собирался изменить точку материализации планеты на финальном этапе перехода и переместить ее за границу системы. Пока Кибертрон не обрел материальность после прохождения Моста, его положение поддается корректировке. – пояснил, наконец, он.

Так у него был план. И план хороший, осуществимый, который не только спас бы его родную планету, но и не допустил бы катаклизмов на Земле. Но из-за действия бравых автоботов, этот план рассыпался в прах.

–   А что это был за коллапс?

–   Не знаю: я не имел доступа к полным чертежам управляющих пилонов и генераторов, искривляющих пространство. Технология Звездного Моста опасна и в случае срыва может дать любые последствия. Если бы я в тот момент находился возле управляющего пилона, я мог бы исправить ситуацию! Я знаю, как это делать! Я САМ могу открывать Звездный Мост!

Так! Минуточку! Он ЧТО может? Звездный Мост открывать?

То, что на нем мишень сияет, и внимание Прайма привлечено, это я знаю. А где на огромном Мегатроне бирочка болтается с астрономической суммой? И почему его так активно пытаются грохнуть, а не к делу пристроить?

Прайм – дурак!

Начинаю думать, что мое воплощение в виде Матрицы Лидерства – это признак отсутствия мозгов у очередного Прайма, раз уж ему заемная мудрость нужна!

–   И личный опыт тебе что-то подсказывает?

–   Катаклизмов на Земле не было. – ответил лидер. – Кибертрон материальность не обрел. Может уцелеть. Его не вытащили даже на треть объема: откатом зацепить не должно было, но повреждения могут быть… катастрофическими. Если волна схлопывания Моста не ушла в сторону. Я не могу строить предположения – не знаю конфигурации перехода и системы переноса.

Несчастная планета! С такими-то правителями! Удивлена, что она вообще дотянула до этого времени!

–   Предположим, хоть часть планеты уцелела. Найти сможешь?

–   Я – найду.

–   Уверен?

–   Я – Мегатрон! Я – найду!

Упорство, помноженное на упертость с непрошибаемой уверенностью в собственных силах. Потребуется, и он потратит вечность на поиски планеты, но найдет ее. Или ее останки.

Нравится мне его подход! Мужик решил – мужик сделал.

–   Ладно. Твоя позиция понятна. – со вздохом произнесла я. – Более того, я даже понимаю, почему тебя автоботы считают Главным Злодеем, а люди – боятся.

–   Все люди боятся. – проскрежетал он, чуть заметно расслабившись и разжав кулак. – Даже те, кто с нами… сотрудничал. – оптика полыхнула пламенем.

О да, еще бы им не бояться! Особенно тем, кто сотрудничал с дисептиконами. Это как кормежка тираннозавров: никогда не знаешь, сожрут тебя как прикуску к основному блюду или нет.

–   Полагаю, поводов вы дали немало.

–   Не больше, чем люди. – парировал Мегатрон. – Многим достаточно нашего вида. Даже когда я был беспомощным, меня боялись.

И ведь не поспоришь. Тут он однозначно прав.

Хмуро осмотрев здоровенное лицо, тяжко вздохнула.

–   Вот только не надо себя накручивать! Все мы крепки задним умом.

–   Что?

–   Это устойчивое выражение, означающее примерно следующее: сперва делаем, а потом – думаем. Иногда – глядя на руины. – пояснила я.

–   Я всегда продумываю последствия. – возразил Мегатрон.

Сейчас он вновь был спокоен и рассудителен. Вспышки ярости и гнева остались позади. Именно поэтому я решилась добавить сарказму:

–   И всегда находится какой-нибудь неучтенный, но катастрофический фактор. Что у тебя, что у меня. – поморщившись, я продолжила: – Я забыла проверить, не осталось ли под навесом чего-то, что могло бы вывести на нас чистильщиков. И следы Трелла на земле…

–   Я проверю и подчищу. Ждите здесь.

Меня аккуратно поставили на землю.

–   А… – начал было Трелл.

–   Жди. Здесь. – отрубил Мегатрон.

В кармане закопошился Нокий: расстегнув пуговицу, мелкий связист высунул головенку и проскрипел:

–   Обнаружены цели!

Говорил он это для меня. С Мегатроном мелочь уже давно установил стабильный канал связи и сливал информацию напрямую.

Уже привычный шелест трансформации прервал возможные возражения, серебристый сикер с места свечой ушел в ночное небо.

–   Удачной охоты, Мег. – тихо пробормотала я.

Трелл завороженно смотрел вслед улетевшему кибертронцу, поблескивая алыми глазами. Сколько благоговения, почтения и обожания… Хотел того Мегатрон или нет, но в лице бывшего трейлера он получил преданного соратника. Да и в стае стоящих рядом мелких – тоже.

Стоп! Стая? А эти-то откуда набежали? И так технично влились в компанию моих, словно они – неотъемлемая ее часть и всегда были рядом.

–   Тос, а… – я указала на мелочь, преданно заглядывающую мне в глаза.

–   Им страшно. – тихо пояснил мне мелкий негласный лидер. – Они не хотят оставаться одни. Здесь только те, кто смог нас догнать. Самые быстрые.

Дисептикончики смотрели красными глазенками и молчали, сбиваясь в небольшую компактную стайку. Им действительно очень страшно. До одури, до глубинного ужаса. Они боялись возвращения Могильщиков, которым ну ничего не могли противопоставить.

Ну и что с ними делать? Если выгоню – это же гарантированное убийство! Рано или поздно их все равно перебьют! А с собой брать… Куда я их дену?!!

–   Трелл. Какие идеи?

У меня рука не поднималась их прогнать…

–   Я отсканирую фуру! – тут же ответил юный сикер. – Слетаю к городу…

–   Серебристый тебе крылья поотрывает, если ты свалишь без его разрешения и присмотра. И будет прав. А я – добавлю.

Трелл насупился, но резонность замечания прекрасно понимал.

–   Ладно. Ждем возвращения Мегатрона. Может, он что посоветует. Все же, он уже миллионы лет лидер дисептиконов.

–   Хорошо.

Я устроилась в теплых ладонях Трелла, замотавшись в выцветший старый плед. Ночи в Неваде довольно холодные…

Мелкие дисептикончики о чем-то тихонько шушукались, впервые на моей памяти сохраняя тишину и порядок.

.

Мегатрон вернулся еще затемно, как всегда – бесшумно и без предупреждения. В какой-то момент встрепенувшийся Трелл удивленно выпрямился, что-то разглядывая у подножия скалистого холма, а потом счастливо произнес:

–   Серебристый вернулся!

Я удивленно покосилась на Трелла, на звездное небо. Мегатрона как-то не наблюдалось. Или он по земле приехал? Но зачем?

–   А где он?

–   Внизу! Он опять машина!

Оживилась мелюзга, потянулась куда-то в темноту, Трелл усадил меня на плечо и в пару прыжков спустился со склона. А я, наконец, увидела Мегатрона…

В какой-то момент более плотный сгусток ночного мрака принял четкие и узнаваемые формы, превращаясь в здоровенный седельный тягач автопоезда, черно-серого в темноте невадской ночи. Вокруг массивного грузовика уже копошились мелкие дисептикончики, часть – только покидала объемные прицепы, что-то вытаскивая и аккуратно складывая подле огромных колес. Серебристый не спешил менять форму. Он терпеливо ждал, пока его мелкие пассажиры самостоятельно выгрузятся и вытянут то, что они везли.

Трелл поставил меня на землю, и я наконец смогла рассмотреть, что за груз вез кибертронец. По спине пробежала ледяная волна. Маленькие дикие дисептикончики привезли своих мертвых сородичей. Тех, которых подстрелили наемники «Могильного Ветра».

Ко мне приковыляла покалеченная «такса», волоча в коротких лапках непонятное месиво, в котором я едва смогла опознать его постоянного напарника: тельце бывшего миксера искореженно бронебойными пулями и практически разорвано пополам.

«Такса» тихонько заскулила, заныла, протягивая мне металлический трупик, помигивая круглыми красными глазками. Тремя. Четвертый безжизненно повис и чуть заметно искрил. Я присела на корточки, а передо мной аккуратно положили побитое тельце. «Такса» тихонько-тихонько ныла, попискивала, толкалась тупой мордочкой мне в руку, помаргивала глазенками и снова скулила. Тоненько, жалобно, умоляюще.

–   Тише, тише. – я погладила погнутые пластинки на голове дисептикончика.

Мелочь заскулила еще отчаяннее, а ко мне потянулась вереница разномастных кибернетических созданий, несущих трупики своих друзей и сородичей.

По рукам уже привычно пробежала синяя волна и разряды молний, окутывая тускло светящимся пологом изувеченное тельце. Смерть наступила недавно, искра еще не погасла окончательно. Да и знаю я их, этих мелких. Крохотные детальки пришли в движение, принимая свою первоначальную форму. Я же создала этих паршивцев. Пусть случайно, по незнанию. Не желая того, я подарила жизнь старой бытовой технике. Маленький дисептикончик под моими руками дернулся, зашевелился, красные окуляры засветились. Мелочь встрепенулась, вскочила на ноги, заводила крошечными пулеметиками, а потом увидела меня, собравшихся вокруг друзей, огромную громаду безмолвного автопоезда, Трелла и заверещал. Громко, радостно. Запрыгал. Толстенькая неповоротливая «такса» взвизгнула, боднула мелкого боевитого миксера, помаргивая глазенками. Уже четырьмя: один разряд вернул мелочи здоровье. А в пыль передо мной лег другой трупик, и другие красные глазенки жалобно и с надежной смотрели на меня.

Сколько я потратила времени на оживление? Я не считала. Но в какой-то момент ко мне уже начали подходить живые, хоть и раненные дисептикончики. Кто-то протягивал перебитую шальной пулей лапку, кто-то помаргивал разбитой оптикой или искрил простреленным корпусом. Я лечила мелочь, пока ночная мгла не сменилась жемчужным сумраком близкой зари.

Глухой гудок клаксона всполошил мелюзгу и оторвал меня от работы. Дверь открылась, недвусмысленно намекая, что нам пора ехать.

–   А они? – я широко обвела рукой преданно глазеющею на нас мелочь. – Что с ними делать?

–   Грузитесь в прицепы. – раздался спокойный, даже какой-то излишне безмятежный голос.

–   А можно нам в кабину? С Наной! – неожиданно четко и ясно спросил Тос. – Ну пожалуйста, Здоровяк!

Мегатрон молчал. Какое-то время, достаточное, чтобы Тос занервничал. А потом глухо ответил:

–   Можно.

Тос радостно запрыгал и живо стал подсаживать Дера к ступеньке слишком высокой кабины. Трелл качнул головой, подхватил двух дисептикончиков и закинул на сидение.

–   А я?! – заныл Кофф, прыгая у огромного колеса и размахивая моей чашкой.

Вот же подлиза!

Мегатрон не возражал, и Трелл закинул и эту пакость, после чего подсадил меня. За погрузкой мелочи и нашего юного сикера я наблюдала в большие зеркала, сидя в удобном пассажирском сидении. На месте водителя гнездилась голограмма какого-то бородатого загорелого мужика с выцветшей синей кепкой на голове. Над козырьком блестели солнцезащитные очки.

–   Сзади есть место, чтобы перезарядиться. Отдохнуть.

Я привстала, перегнулась через высокую спинку и обнаружила за тканевой ширмой двухъярусную кровать. Нокий вылез из кармана и перебрался на приборную панель, превратившись в нечто с антенной.

–   Если не возражаешь, я…

–   Отдыхай.

Я закинула свой потрепанный рюкзак в небольшую нишу-шкафчик, перебралась на удобную широкую кровать и с непередаваемым удовольствием растянулась на чистой простыне. Словами не передать, как это прекрасно, спать на нормальной кровати, а не в дырявом гамаке!

Глухо зарокотал мощный мотор, и тягач тронулся с места, а я впервые полностью расслабилась и быстро уснула под мягкий рокот.