Перерождение Эффект Массы.

Под тенью Властелина

Глава 55: Новерия: там заперто, Джон!

–   Ты уверен? – тихо спросил Николаус, поравнявшись с идущим быстрым шагом командиром.

–   У тебя есть возражения? – резко бросил Шепард.

–   Есть! – прямо ответил Нико. – Джон, я не нахожу идею спуститься в закрытые на карантин лаборатории – здравой. И я искренне сомневаюсь, что противоядие можно сделать по записям. Это же не суп сварить!

Коммандер поджал губы и упрямо вздернул подбородок.

–   Никто из нас не умеет пользоваться лабораторным оборудованием! – продолжил Ник, пытаясь убедить командира отказаться от глупой идеи. – О химии ты знаешь только то, что такая наука существует! Ты же даже не разберешь рабочие записи биохимика!

Но попытки достучаться до здравого смысла Джона успехом не увенчались: Шепард только зло тряхнул головой, стиснул зубы и прямой наводкой пошел к капитану Вентралису. Николаус, обреченно выматерившись на родном языке, сплюнул, мрачно сверля взглядом спину подопечного… удерживая острое желание чуть-чуть прижать ему шею в нужном месте. Сразу решит проблему самодеятельности, но тут же добавит новых.

Выматерившись еще раз, Нико перевел взгляд на приближающегося быстрым шагом Аэте.

–   Хоть ты меня не разочаровывай! – буркнул раздраженный аналитик, сумрачно глядя в ненормально-яркие глаза за лазурной голографической полосой.

Парень хмыкнул.

–   Мне сказать, что я тоже не верю в то, что человек, бесконечно далекий от биохимии и токсинологии, сможет синтезировать противоядие от боевого отравляющего вещества по чужим рабочим записям? – ирония и язвительность в мягком мелодичном голосе зашкаливали.

–   Да, скажи. Порадуй меня высказанной вслух здравой мыслью.

Аэте послушно повторил:

–   Я не верю в то, что человек, бесконечно далекий от биохимии и токсинологии, сможет синтезировать противоядие от боевого отравляющего вещества по чужим рабочим записям. – усмехнулся, полюбопытствовал: – Тебя это порадовало?

–   Несказанно! – Нико покосился на Джона, уже дошедшего до середины холла. – Всегда радует, когда кто-то мозги по назначению использует! – тяжко вздохнув, прямо спросил: – Какие у тебя приказы? Не говори, что тебя оставили с нами так, за компанию. Не расстраивай меня. Я не слепой и, смею надеяться, не дурак. Куски хитиновой брони воинов и защитников рахни я опознал. Сделать выводы о твоих боевых навыках и возможностях несложно, даже если эти выводы вгоняют меня в ступор и заставляют… сомневаться в их здравости.

Асур сощурился, Нико поморщился.

–   Не надо так на меня смотреть! Приказа на ликвидацию у тебя нет, иначе мы были бы уже мертвы. Надо было бы – перебил бы еще в поезде.

Аэте улыбнулся и неожиданно признался:

–   Имрир запретила тебя убивать, даже если ты узнаешь больше допустимого.

Простые, но честные слова, высказанные мягким, вкрадчивым тоном, отдались морозцем, стекшим по спине льдистой волной.

–   О, меня это крайне вдохновляет. – аналитик передернул плечами, не желая спрашивать, что именно он может узнать. – Информационная ловушка, да?

–   Да. – парень согласно кивнул, хмыкнул и ответил на ранее заданный вопрос: – Меня действительно оставили с вами за компанию.

–   С каким приказом?

–   Имрир мне не приказывает, я подчиняюсь добровольно. Она всего лишь говорит, что хочет, чтобы я сделал. Я делаю.

Нико вопросительно приподнял бровь, всем видом демонстрируя, как сильно он жаждет узнать, что же Спектр попросила его сделать на этот раз.

–   И что ты должен сделать?

–   Проследить, чтобы вас не убили, если Джон полезет куда не следует. – пожав плечами, ответил асур.

–   Если Джон может, то делает. Иногда – вопреки здравому смыслу. – досадливо буркнул немец. – Я так полагаю, вмешиваться ты не будешь.

Легкая улыбка была более чем красноречивой.

–   А мне стоит вмешиваться? Или дать ему свободу действия? – в голосе аналитика против воли промелькнула едкая горечь и досада.

Улыбка стала жестче, превращаясь в неприятный оскал.

–   Выразительно. Но?

–   Ты же сам понимаешь: сейчас остановить его может или прямой приказ Имрир или рукоприкладство. – нейтрально ответил асур.

–   Рукоприкладство надежнее. – ворчливо заметил аналитик. – Но с приказом проблем меньше. – покосившись на закрывшиеся за отрядом двери, с досадой произнес: – Спектр знала, что Джон не усидит и пойдет искать проблемы.

Аэте кивнул.

–   Это было очевидно. Напряжение накапливалось с момента перевода на «Нормандию». Рано или поздно, Джон сорвется. Пусть это произойдет здесь и сейчас.

Черные глаза сузились.

–   Нико, захочешь – поговорим на корабле. – мягко укорил асур.

Аналитик устало прикрыл глаза. На мгновение, унимая расшалившиеся нервы. Захочет – не захочет… какая уже разница, если ему нужны ответы.

–   Информационная ловушка?

–   Она самая. – усмешка стала очевидной и неприкрытой. – И ты в нее влезешь.

–   Я не хочу. – в голосе – усталость и безнадежность принятого решения.

–   Не хочешь. Но все равно влезешь. Потому что у тебя…

–   Накопилось слишком много вопросов, на которые мне очень сильно нужны правдивые ответы. – ворчливо закончил Николаус. – Знаешь, Аэте, сейчас я тебя почти ненавижу.

Асур улыбнулся.

–   Знаю. Но ведь только почти?

–   Да. Только почти. – черные глаза сощурились. – Выключи визор. Порадуй меня такой малостью.

Аэтера не стал вновь напоминать об информационной ловушке, в которую только что наступил Николаус: тот сам все понимает, просто озвучил принятое решение подобным образом. Вместо этого асур поднял руку и тронул визор за дужку, отключая голографический экран, и взглянул непробужденному сородичу в глаза.

Мужчина вздрогнул, приоткрыл рот, закрыл рот, проглотил готовые сорваться слова, потряс головой. Аэте вновь включил визор, и голубое поле перечеркнуло лицо сияющим экраном, пряча горящие раскаленным металлом глаза.

–   Об этом я тоже спрошу. Потом… Когда буду морально готов услышать ответы, которые изменят мой мир. – буркнул Нико, хмуро глядя на собеседника. – Пошли, догоним Джона. Иначе пропустим самое интересное.

–   Как Вентралис его пошлет? – иронично уточнил беловолосый парень.

–   Точно!

.

* * *

.

Леди Бенезия. Матриарх азари. Женщина с огромной политической и религиозной властью. Сильный биотик с множеством верных последователей и учеников. В общем – личность неоднозначная и чрезвычайно могущественная, а на проверку оказалась миловидной хрупкой барышней с личиком сердечком, пухлыми губками бантиком, чуть раскосыми лазурными глазками, весьма пышными формами и точеной фигуркой, которую нисколько не скрывала легкая броня. Милашка! Очаровательная милашка с паскудным характером властной суки, нисколько не ценящей чужие жизни.

Насколько сильно Бенезия не ценит чужие жизни я выяснять не стала: едва двери перед моим носом распахнулись и позволили окинуть взглядом центральное помещение лабораторного комплекса, я тут же пустила веером сонные чары, накрывая разом весь зал и прилегающие коридоры. Обычные, самые простые, но от этого не менее действенные сонные чары, быстро и надежно усыпляющие любое разумное существо в радиусе полукилометра. Бить менталом сейчас чревато и малоэффективно: неизвестно, как сильно уже повреждено сознание азари после воздействия Властелина, насколько десантницы уязвимы к такого рода атакам и как они могут отреагировать на мое вмешательство. И как может переклинить мозги матриарха от такого удара. Расстраивать Лиару и доводить ее мать до гибели или слабоумия мне не хотелось, но и желания выслушивать всю ту ахинею, которую вещает Бенезия в каноне, тоже никакого.

Сонные чары прокатились по комплексу, гася яркие искры сознания разумных до тусклого огонька крепко спящих существ. Даже массивная Королева, сидящая в своей прозрачной банке, уснула: сумбурный вал ее мыслей угас, сменяясь безмятежностью дрёмы.

–   Проверить помещение. – входя внутрь, коротко приказала я. – Все двери – блокировать. Азари перенесите сюда. – я указала на небольшой сетчатый помост. – Лиара, пока мы не закончим работать, от Рекса не отходить. Рекс, остаешься здесь и присматриваешь за Лиарой.

–   Присмотрю. – буркнул кроган, удобнее перехватывая дробовик. – Не люблю я ждать, малая.

Я хмыкнула, повернула голову в сторону пышущей опаской массивной фигуры.

–   Знаю. Но ты умеешь ждать… и молчать. Иначе не дожил бы до своего возраста.

Мастер Войны едва слышно выматерился, передернул плечами, но от дальнейших комментариев удержался.

Интересно, когда Рекс дозреет до разговора? Понял уже, что по собственному почину влез в водоворот событий, из которых не сможет выбраться. Есть определенная черта, до которой он еще может развернуться и свалить в неизвестные дали, но если он ее переступит… никто не отпустит его живым. А сейчас он как раз к этой черте подошел.

Отвернувшись от крогана, я пошла к центральной платформе. Вот кто-кто, а Рекс меня сейчас волновал меньше всего! Моим вниманием целиком и полностью завладела Королева рахни, мирно спящая в изоляторе. Даже Бенезия, которую мне так нужно было найти, не вызывала такого дикого, неестественно-сильного желания побыстрее заполучить ее в свои руки, как это несчастное юное насекомое.

 –  Красавица моя… – промурлыкала я, замерев перед толстым «стеклом». – Ну же, давай, просыпайся…

Рахни зашевелилась: сонные чары развеялись. Ментал полыхнул яркими противоречивыми эмоциями, вызывая у меня чуть ли ни урчание. Сильнейший природный менталист! Покорный природный менталист, юный, одинокий, испуганный… попросивший защиты. У меня! И готовый мне подчиняться!

Она прелестна!

–   Просыпайся, маленькая… Никто больше тебя не обидит…

Что на меня нашло? Сама не понимаю! Еще никто и никогда не вызывал такого неестественного желания защитить и взять под опеку как это существо. Маленькая… Ха! Да я ей до пузика едва достану макушкой! Но… Восприятие было непоколебимо: маленькая испуганная беременная девочка-подросток с памятью уничтоженного народа, сидящая в клетке в страшном холодном месте и до истерики боящаяся, что и этих детей заберут и изуродуют, превратят в безумных, слепых и глухих зверей. Как и всех предыдущих.

Королева медленно подобрала под себя лапы и встала. Меня она опознала мгновенно: я не скрывалась, щедро фоня в ментале. Ее радость ударила в голову тараном, да так, что от отголосков, разлетевшихся по ментальной связке, охнули и Гаррус, и Найлус.

–   Тише, маленькая, тише… – прошептала я, дублируя слова эмоциями: укоризна, тяжесть в голове, просьба «петь» потише.

Вина и что-то вроде тихого скулежа рухнули на голову тяжелым одеялом. Рахни честно пыталась быть «потише», но она пока не умеет контролировать свои эмоции и ментальный «голос», отчего от каждого всплеска у меня звенит голова.

На помост поднялся Дэрг, неся на руках спящую азари, аккуратно положил десантницу на пол и убежал за следующей жертвой, бросив любопытный взгляд на юную королеву. Рахни провожала его странными чувствами: сомнение, узнавание-недоумение, осторожность, старый страх. Опознала в Гризли асура? Могла: аура у него ощутимо изменилась, стала насыщеннее, концентрированнее, ярче. С человеком не спутаешь. Аэте говорил, что они встречались с рахни, и в генетической памяти это могло отложиться. Насекомые видят мир иначе. Ауру они воспринимают куда лучше, чем визуальный образ, так что отличить асура от человека могут безошибочно.

В голову ударил вопрос, несущий в себе множество эмоций и сумбурных образов. Королева, видя, что я рядом, что я ее слушаю и слышу, очень-очень захотела поговорить, вылить на меня свои страхи, пожаловаться и… да много чего она сейчас хочет! Только, боюсь, я всего этого добра просто не выдержу: ментальная сила у Королевы ужасающая. При полном неумении ее контролировать! Прежде чем говорить, надо сделать фильтр, иначе у меня мозги поплывут.

–   Подожди, маленькая… Не спеши. Мы поговорим… Только дай нам сделать свою работу.

Рахни не понимала речь и не слышала слова, но она ощущала вложенный в них смысл, восхитительно-точно считывая мои мысли-образы, направленные в ее сторону. Поджав лапки, насекомое присело на самое брюшко и приготовилось ждать, ярко фоня неутихающим страхом и надеждой. Бояться она не перестала и не перестанет еще долго, но хоть уже появилась надежда на спасение для нее и ее детей.

.

Пока Дэрг и Найлус переносили десантниц-азари, Гаррус пробежался по периметру центрального зала и заблокировал все двери. Мы никого не ждем и нам не надо, чтобы кто-то или что-то явилось в неудачный момент. Найлус сигнатуры спящих азари видел: я скидывала ему их местоположение по ментальной связи, что существенно облегчало поиск. А Дилан стоял на высоком сетчатом помосте у пульта управления и смотрел перед собой расфокусированным взглядом, охватывая разом все помещение. Непривычный для обычного человека образ зрения, зато привычный для многих видов боевых химер: взгляд среагирует на движение, но пока ничего не царапает восприятие, Дилан так и будет смотреть в пустоту. На передвижения напарника и турианцев он внимания не обращал, воспринимая их как «своих».

–   Это последняя. – сказал Дэрг, укладывая азари на металл и отступая на пару шагов. – Все целы и спят. – подумав, уточнил: – Может, их связать?

На помост поднялся Найлус, остановился за моей спиной, с непонятным интересом изучая матриарха. Гаррус подошел ближе, больше заинтересованный смирно сидящей в своей колбе рахни.

–   Нет надобности. Без моего разрешения они не проснутся еще сутки. – ответила я, снимая шлем и присаживаясь на корточки возле Бенезии. – А вот леди пора бы пообщать… но сперва я гляну, что с ней не так.

Работать со спящим сознанием непросто, но сейчас именно работать с разумом я не собиралась. Только посмотреть, что там с мозгами матриарха не так. А то, что с ними что-то «не так» – очевидно.

Спящее сознание не сопротивляется вторжению и не закрывается, представая в своем незащищенном виде. И сознание Бенезии исключением не было: все так же, как и у других народов. Опущенные щиты, слабая активность разума, погруженного в верхние слои подсознательного, активная эмоциональная сфера. Все как обычно, если не обращать внимания на состояние этого сознания.

Разум матриарха выглядел… не лучшим образом. Я ожидала разного: тонкой работы, кучи закладок или каких-то конструктов, которые могли бы регулировать деятельность азари, но в реальности все оказалось куда банальнее и проще. Властелин не слишком церемонился. Он подавил сопротивление грубой мощью, даже не пытаясь воздействовать на азари напрямую. Обычный грубый силовой удар, смявший личность и подчинивший его Воле. С одной стороны – это хорошо: личность не прошла перепрограммирование и сохранилась без критичных изменений. Но с другой стороны – это плохо. Ущерб необратим. Бенезия никогда не оправится от такого удара без посторонней помощи и навсегда останется зацикленной на буквально вколоченной установке. Чтобы эту установку вытащить, докопаться придется до самых глубин подсознания, а на такое не каждый менталист пойдет. Я этим заниматься не буду: копаться в самой глубине чужого подсознания тяжело и неприятно, да и установка на верность Сарену лично меня более чем устраивает.

Некрасиво? Да! Но мне так выгодно и удобно, а психическое благополучие Бенезии, по собственному почину прилетевшей к Сарену и добровольно сунувшейся к Назаре, меня мало волнует. Безумие ей не грозит, как и сумасшествие. Не будет идти против установки на верность, и все с ней будет в порядке. А если пойдет… Мне не нужны лишние шевеления, и не важно, предал Сарен на самом деле или нет: итоговой моей цели это нисколько не меняет. С Артериусом я сработаюсь при любых раскладах, даже если он сто раз всех вокруг предал. Ага, по кругу…

Чары развеялись, матриарх зашевелилась, что-то едва слышно прошептала, просыпаясь. Она сонно заморгала, увиденное прошло осознание, азари резко распахнула глаза, разом сбрасывая сонливость и попыталась пошевелиться. Попытка была неудачной: без моего позволения она не пошевелит и пальцем. Биотики, как и любые маги, всегда вооружены… так что пусть сидит, как мы ее усадили, и не нервирует меня.

–   Здравствуйте, леди Бенезия. – мягко произнесла я, краем глаза наблюдая за попыткой Лиары дернуться к матери, на корню пресеченной Рексом. – Меня зовут Имрир Шепард. Я Спектр Совета, как вы уже должны были узнать. Курирует меня Найлус Крайк, которого вы можете наблюдать за моей спиной собственными глазами. Как видите, он жив и очень даже здоров, несмотря на все попытки СМИ Альянса Систем доказать обратное. – сделав короткую паузу, чтобы дать азари возможность полностью осознать услышанное, иронично добавила: – Словами не передать, как я рада нашей встрече!

По сузившимся глазам я четко поняла: леди со мной категорично не согласна, и наша встреча ее ничуть не радует.

–   Давайте обойдемся без словоблудия и ненужной пафосной ахинеи, в которую я все равно не поверю: давить на меня красивыми и возвышенными словами совершенно бесполезно и бессмысленно. У нас, психопатов, знаете ли, альтернативная логика и специфическое мышление, их прошибить крайне сложно, особенно, если мы этого не хотим. А еще я не ведусь на попытки объяснить, что я что-то не так поняла из увиденного своими глазами. И не делаю поспешных выводов.

Леди проглотила все заготовленные слова, резко втянула воздух сквозь зубы и сухо спросила:

–   Что вы хотите, Спектр?

Ну надо же! Меня поняли правильно! Мамаша Лиары уже радует. Особенно тем, что не начала пафосно и вдохновенно вещать неимоверную канонную ересь, сочиненную сценаристами, видать, по большой накурке.

–   Я хочу сущий пустяк. – улыбка сама собой растянула губы. – Назовите координаты базы Сарена на Вермайре.

Леди удивленно заморгала, как-то растерянно глядя то на меня, то на возвышающегося над нами обеими Найлуса, а потом тихо ответила:

–   Но я не знаю координат!

Что? Как это – не знает?!!

Я уставилась на Бенезию, она – на меня, периодически косясь на оторопевшего от такого заявления Найлуса. Видать, наши рожи были настолько выразительными, что матриарх быстро добавила:

–   Я не пилот и не навигатор! Я не знаю координат!

Приплыли…

Не врет и не лукавит, это я вижу четко. Матриарх действительно НЕ ЗНАЕТ координат базы Сарена на Вермайре!!!

–   Но вы там бывали. – ровный спокойный голос Найлуса пришиб заполошно метущиеся мысли.

–   Бывала. – согласно кивнула Бенезия, беря себя в руки и осторожно поднимаясь на ноги, почувствовав возвращение подвижности у тела.

Я тоже встала, отступила к Найлусу, хмуро глядя на синекожую красотку, а Бенезия, наконец-то, увидела свою дочку, мнущуюся у входа возле громады крогана. Растерянность промелькнула в лазурных глазах матриарха всего на какое-то мгновение, но как оживился эмоциональный план! Вот уж кого она не ожидала увидеть…

–   Как вы попадали на базу? – сумрачно спросила я, возвращая внимание на себя.

–   На корабле, Спектр.

Вспыхнула злость, ошпарив кипятком.

–   Леди. Сейчас неуместен сарказм. – сухо произнесла я. – Я не в том настроении, чтобы заниматься дипломатическими маневрами и игрой в слова. Могу, но не хочу. И вам не советую. – голос сам собой окрасился низким рокотом и рыком. – Я хочу узнать, где эта база. Поэтому, спрошу еще раз: как вы попадали на базу Сарена на Вермайре, если не знаете ее координат?

Найлус положил руку мне на плечо. Я не ощущала его прикосновения, но тяжесть руки принесла спокойствие и помогла взять себя в руки.

–   Координаты знает мой пилот. – ровно ответила Бенезия.

Изучает нас. Смотрит, делает выводы из мелких жестов. Надо сказать, выводы правильные и для нее неожиданные, но лицо держит железно, не позволяя даже мимолётным эмоциям отразиться на выверенной маске.

–   А где ваш пилот сейчас?

На мой вопрос последовал четкий, прямой ответ:

–   На корабле, находящемся на причальной площадке порта Ханьшань.

Я взбодрилась.

–   Прекрасно! Я очень хочу с ним пообщаться. – усмешка искривила губы. – Вы ведь не откажете мне в такой малости?

–   Если мы попадем в порт – не откажу. – легко согласилась матриарх.

Самое забавное, что установку на верность это решение нисколько не поколебало, потому как Бенезия была свято уверена: с нами произойдет то же, что и с ней. Мы будем подчинены Властелином. И, соответственно, не причиним вреда.

В этом и состоит игра на словах и правде: если правильно сформулировать вопрос, убрав даже намек на риск, можно получить желаемое, не насилуя поврежденный или подчиненный разум. Что я и сделала. Я нигде, ни единым жестом или словом, не указала на то, что собираюсь причинить прямой вред. А домыслы… Установка – не жесткий ментальный конструкт. Она лишь не дает прямо причинить вред, не более того.

–   Это уже моя забота, как доставить вас в порт Ханьшань. – хмыкнула я. – Ваша задача – не раздражать меня и не мешать работать.

Бенезия справилась с первым шоком от нашей неожиданной встречи и занялась, наконец-то, анализом ситуации, поглядывая на своих подчиненных, все так же безмятежно сопящих на полу. Наблюдать за формированием ассоциативных, причинно-следственных цепочек и выводов, сделанных на основе анализа имеющихся данных, было очень интересно, но вскоре матриарх зашла в тупик и решила восполнить информационные пробелы.

–   Спектр, позвольте вопрос.

Я приглашающе взмахнула рукой, наблюдая за сжавшейся компактным комочком Королевой, фонящей страхом и унынием. Несчастное существо искренне боялось, что я ее тут брошу и уйду, оставив на милость страшных людей с острыми иголками. Я послала девочке волну ободрения и поддержки. Рахни тут же взбодрилась и зашевелилась, прильнув к толстому «стеклу», отчего матриарх непроизвольно дернулась.

–   Ну, тише, маленькая. – промурлыкала я, подходя к огромной прозрачной колбе. – Сейчас я тебя отсюда вытащу. Ты же будешь хорошей, правда? Будешь меня слушаться?

Каждое слово я дублировала ярким образом и соответствующими эмоциями, чтобы рахни понимала, что я говорю. А слова… Они для других. Для Рекса и Лиары. Для мнущегося у короткой лестницы Дэрга. И, в первую очередь, для Бенезии, наблюдающей за происходящим со всевозрастающей оторопью.

–   Спектр, вы собираетесь ее выпустить? – осторожно переспросила она, пристально всматриваясь в мое лицо.

–   Конечно. – я согласно кивнула, водя пальцем по гладкой поверхности. – Я же за ней прилетела.

Оторопь дополнилась растерянностью.

–   Координаты базы я могла получить другим путем. Например, узнать у Найлуса, который тоже бывал на Вермайре вместе с Сареном. А Королева рахни в галактике только одна. – спокойно ответила я на незаданный вслух вопрос. И тут же добавила с умилением в голосе: – Правда, она красивая?

Взгляд у Бенезии был…

Ну да, я психопат, и что такого? Я же не идиотка и не слабоумная: в покорности и послушании рахни я уверена. Хотя бы потому, что девочка очень хочет получить защиту, а я ей эту защиту пообещала. Что самое смешное, я могу гарантировать, что она эту защиту получит.

–   «Мрир…» – неуверенная, полная сомнений мысль Гарруса промелькнула по связке.

–   «Что тебя беспокоит?» – тут же ответила я, протягивая тонкий ментальный щуп к Королеве.

Рахни предложение к беседе восприняла с готовностью и радостью, заваливая меня детским счастьем и кучей сумбурных образов.

–   «Ты уверена в ней?» – прямой, четкий вопрос: сейчас говорит не милый обаятельный парень, а стратег и аналитик, столкнувшийся с неизвестным ему лично видом, несмотря на всю прочитанную информацию времен Рахнийских Войн.

Ментальный щуп закрепился на разуме Королевы, прошел у нее осознание и тут же был использован по назначению: отфильтрованные и структурированные чужие мысли заполонили мою голову, проходя автоматическую обработку образов под используемый каждым участником беседы способ восприятия мира.

–   «А ты сам послушай.» – мягко ответила я, позволяя ему через меня взглянуть на столь опасное внешне существо.

Ментальный фильтр сглаживал и смягчал эмоции Королевы, позволял их правильно интерпретировать, опираясь на существующие в сознании опорные точки. И Гаррус, и Найлус, высказавший молчаливое желание присоединиться к беседе, увидели рахни так же, как вижу ее я: до истерики и паники испуганную девочку, пребывающую на последних сроках очередной беременности.

Практически все виды смотрят прежде всего на физическое воплощение – на тело. И лишь единицы видят то, что скрыто внутри этого тела – личность. Да, тело у рахни впечатляющее: огромная, мощная и смертоносная тварь. Но вот личность…

–   «Внешний вид обманчив.» – в мысленном голосе против воли промелькнул укор. – «Всегда надо смотреть на личность и психику. Так можно увидеть настоящий облик существа, с которым свела судьба.»

Очевидная истина. С ней все знакомы. Без исключений! Но так мало разумных ей следует. Даже Гаррус непроизвольно поддался общему заблуждению, видя в ней тех существ, которые когда-то погрузили этот кластер в войну на уничтожение. Да, рахни опасны, как и любой вид их комплекции и физических данных, но это же не повод проявлять слепоту и доводить дело до геноцида! Люди тоже опасны! Так что же, надо на всякий случай вырезать их всех под корень? А то вдруг они на кого-то нападут…

–   «Она же ребенок!» – ошарашенно выдал Гаррус.

Найлус промолчал, но насколько же яркие у него эмоции!

–   «Ей около двух лет.» – уточнила я. – «Если провести аналогию с людьми: подросток лет тринадцати, только-только вошедший в пубертатный возраст и получивший возможность к воспроизводству.»

Тонкая сеточка меленьких знаков растекалась из-под моей руки, распространяясь по передней части колбы. Я не знаю, как она открывается, а случайно макнуть единственную естественно рождённую рахни в кислоту… Что-то не хочется ставить такие эксперименты! Так что я как-то так, по-вандальски, зато надежно.

Режущий конструкт развернулся, охватывая переднюю треть колбы, Королева по моей молчаливой команде прижалась к дальней стенке изолятора. На доли мгновения символы и тонкие линии чертежа проявились визуально при накачке энергии, а потом прочнейший прозрачный материал пошел трещинами, осыпаясь колкими осколками на металлический пол лаборатории.

–   Выбирайся оттуда, маленькая. – ласково попросила я, подходя к самому краю помоста.

Королева осторожно и чуточку неуклюже подошла к обломанному краю «стекла», что-то скрипнула и спрыгнула на пол под внимательными взглядами. Дилан на своей платформе даже не пошевелился, лишь регистрируя происходящее, Дэрг глазел на огромное насекомое с любопытством, Рекс насторожился и подобрался, Лиара полыхала страхом и непониманием, как и ее мать, дополняющая гамму эмоций гневом на меня. Найлус и Гаррус сохраняли спокойствие и фонили благожелательностью и сочувствием к юному существу: подключение к ментальной сети давало им возможность через меня ощущать эмоции Королевы, изменение восприятия произошло, и оба турианца уже не смогут смотреть на нее по-старому.

Рахни неуверенно потопталась на месте, а потом потянулась ко мне головой, выставив вперед мягкие сенсорные щупы, растущие на мордочке. Я сняла броневую перчатку и коснулась собранных в кучку щупов, ласково гладя по гладкой холодной шкурке.

–   Умничка моя.

Королева отчетливо заурчала, чуть поскрипывая, ластясь под мою руку: аура у меня яркая и сильная, девочка мне нравится, вызывает симпатию и умиление. Что странного в том, что запуганное одинокое существо потянулось к первому, кто ее «погладил», проявив симпатию и понимание? Рахни – существа социальные и привычные к жизни в ментальной связке с сородичами. Они не приспособлены к одинокому существованию в тишине, это сводит их с ума.

–   Знаете, матриарх, меня всегда удивляла слепота и тупость тех, кто мнит себя разумным существом. – лениво произнесла я, гладя млеющее в моей ауре и ментальном фоне насекомое. – Взять, к примеру, вас.

Бенезия от такого поворота подобралась, Лиара полыхнула растерянностью и возмущением.

–   Что вы имеете в виду?

–   В вашем случае – гордыню и самомнение. – хмыкнула я, почесывая острыми когтями мощное существо за мягкие ткани под тонкими хитиновыми пластинками на мордочке. – И полное отсутствие мозга.

Гнев полыхнул ярче.

–   Ну а как иначе можно назвать ваше прибытие к Сарену со столь забавной целью?

Гнев сменился настороженностью.

–   Вы считаете, что желание убедить его не быть настолько жестоким – забавно? – холодно спросила азари.

Я фыркнула.

–   Зная, к примеру, методы работы той же Телы Вазир, вашей соплеменницы, между прочим, можно усомниться… в искренности ваших слов и правдивости цели визита. – ирония в голосе была очевидна даже Лиаре, растерянно прислушивающейся к нашей беседе. – Почему бы вам ее не приучить к более законным и адекватным методам работы, раз уж вы так не приемлете жестокость? Почему именно Сарен? Он работает очень аккуратно и рационально, не проливая крови больше, чем это необходимо для достижения цели. В отличие от Телы, для которой выполнение работы без массовых беспорядков и кучи трупов – достижение.

Вновь полыхнул гнев, дополнившись раздражением и опасением. Бенезия далеко не дура, поняла, что разговор я веду донельзя странный.

–   Или почему бы вам не задаться вопросом, отчего это живая легенда Спецкорпуса так и не показал вам древний корабль? Не находите, что прежде чем к нему лететь с группой десантниц, надо было сперва лучше навести справки? Например, поинтересоваться, а что же произошло восемнадцать лет назад на Сидоне, когда Спектр Артериус впервые предоставил информацию о неизвестном корабле.

Я повернулась, с интересом наблюдая за выразительным лицом матриарха, разом утратившей всю свою высокомерность и холодность.

–   Самоуверенность порождается невежеством… Великолепные слова, не находите?

Выражение лица Бенезии было бесценно! Она узнала эти слова: Властелин действительно начинал разговор таким образом. Воспоминание о краткой беседе с бесконечно-древним существом раскаленным гвоздем сидело в разуме азари, и эти слова она помнила отчетливо, как и каждый обертон гулкого, прошибающего до глубин души голоса.

–   Вы знаете… – прошептала она.

–   О чем? – достоверно изобразив недоумение полюбопытствовала я. – Будьте конкретны, матриарх. Точнее в высказываниях. Я – не вершина бытия и эволюции, как некоторые, я предпочитаю простые и четкие высказывания.

Страх и паника хлестнули в ментале, смывая гнев и гордыню. Всего пара слов, поданных в нужном контексте, и матриарх свято уверилась, что я уже разговаривала со Жнецом. Обороты речи у Назары очень характерные, а слова – врезаются намертво в память тех, кто их имел возможность услышать.

–   Вы знаете о Пожинателях!

Пожав плечами, согласно кивнула.

–   Конечно знаю. Даже видела своими глазами.

Правда и ничего кроме правды. Я знаю о Жнецах: из послезнания, из протеанского маяка, изнасиловавшего мне мозги, из памяти самой Бенезии, щедро снабжающей меня образами Властелина. А еще я реально видела Назару своими глазами! На Иден Прайм, когда он в воздухе висел.

–   Зачем вы здесь? – устало спросила матриарх, обхватывая себя руками за плечи.

–   Я уже сказала: я прилетела за рахни. А еще я хочу узнать координаты базы Сарена на Вермайре. – честно ответила я, глядя в глаза азари. – Лично я эти координаты не знаю: я тоже не пилот! А они мне сейчас нужны.

–   Зачем вам Королева?

Я снова погладила насекомое, окутывая ее ощущением заботы и делясь с разомлевшей девочкой мыслями о том, какая она красивая, умная и хорошая, получая в ответ сшибающую с ног волну счастья, радости и безграничного доверия.

–   Ее вид так и не достиг вершины развития. Даже не приблизился. Их уничтожили раньше срока, не дав возможности достичь истинного величия только зародившейся цивилизации, после которого начинается закономерное падение и деградация. – пожав плечами, ответила я. – Я даю ей шанс начать сначала, как начинали новый виток развития цивилизации другие виды, пережившие уничтожение. Шанс на развитие, без вмешательства желающих воспользоваться мирным народом в своих войнах, как это сделали протеане, вторгшись в их ментальную сеть и сводя с ума наивных существ, не знающих слово «ложь», «предательство», «власть» и так далее.

Рахни подобралась ближе, гибкие щупы обхватили меня за плечи и шею, ощупывая, чуть ли не облизывая. Очень аккуратно и легонько: рахни помнит, что люди – существа хрупкие. Я погладила щуп, рахни заурчала за моей спиной, застрекотала.

Наверное, лицо Бенезии я не забуду никогда, настолько богатая у нее мимика!

–   Не надо так на нас смотреть, матриарх. Вам не приходило в голову, что у разных биологических видов приязнь может выражаться по-разному? – иронично спросила я. – Девочка ко мне ластится, потому что я к ней отнеслась по-доброму. Рахни не умеют лгать: они разговаривают эмоциями и образами. Они не понимают концепции лжи и двуличности. Они не умеют плести словесные кружева, поскольку не обладают словесной речью и не знают, зачем облекать мысли и чувства в ограниченные звуки и символы, не способные в полной мере передать все оттенки эмоций. Они не понимают, что такое «двойной смысл» и не знают понятия «иносказательность». Королева рахни абсолютно, болезненно честна и прямолинейна. Настолько, насколько может быть честен только природный эмпат-менталист.

–   Вы ее понимаете? – оторопело прошептала матриарх.

Я согласно кивнула.

–   Это очевидный вывод, не находите?

–   Но… Как?

–   У нас, психопатов, много талантов! – ядовито фыркнула я. – Леди Бенезия, я начинаю сомневаться в наличии у вас разума, поскольку на оба заданных вами вопроса ответ содержится в моих словах. Не расстраивайте меня неспособностью получить очевидный ответ.

Матриарх полыхнула гневом. Мои слова – неприятные, больно бьют по ее самолюбию, вот только возразить нечего. И страшно. Чем больше я говорю, тем ярче в сознании азари проходят параллели между мною и Назарой. А я получаю больше информации об этом существе. Крайне интересной и полезной информации!

–   Поскольку я получила то, ради чего сюда прилетела, есть смысл покинуть эту лабораторию и вернуться в административный центр. – спокойно произнесла я, меняя тему нашего специфического диалога. – Сейчас ваши подчиненные очнутся. Постарайтесь проявить здравомыслие и доступно для понимания пояснить вашим девочкам, что с этого момента и до возвращения на Вермайр вы все подчиняетесь мне. Я понятно изъясняюсь?

–   Более чем. – ровно ответила азари.

–   В таком случае, можете приступать. – взмахом руки я указала на начавших приходить в себя десантниц.

Матриарх поджала губы и… согласно кивнула, признавая мое право отдавать ей приказы, и подчиняясь.

Был риск неподчинения. Бенезия могла мне не поверить и не повестись на откровенный блеф, могла усомниться и взбрыкнуть, могла напасть. Но… Прав Эстус: разумные видят то, что хотят увидеть, обманываясь сами на правдивой информации. Потому что не желают думать. Вот что стоило вроде бы умной женщине вспомнить, что я была на Иден Прайм и видела Властелина своими глазами, что я попала под протеанский маяк и получила с него информацию? Что мешало правильно понять сказанное мною же и сделать очевидный вывод, что я, как и рахни, могу считывать эмоции и мысли? И уже из этого вывода додумать, что я могла узнать о манере речи Властелина от нее самой. Но… Она этого не сделала, и в итоге добровольно под меня прогнулась, сама отдав право распоряжаться ею и ее бойцами, потому как до дрожи боится Властелина и полностью покорна вколоченной в мозги установке на верность Сарену. А еще она сделала в корне неверный вывод, что я тоже на него работаю. Ну или на Назару, притом добровольно, что еще страшнее.

–   Спектр…

Тихий голос азари был едва слышен, но от противоречивых эмоций аж штормило.

–   Я вас слушаю, матриарх. – не менее вежливо отозвалась я.

–   Могу я узнать, что здесь делает моя дочь?

Я глянула на замершую столбиком девчонку, разрывающуюся от противоречивых чувств.

–   Я ее взяла с собой, поскольку рассчитывала на нашу встречу. – после небольшой паузы, добавила: – Так получилось, что мы нашли доктора Лиару Т’Сони, умирающую от истощения в силовом пузыре в протеанских руинах на Теруме. – любезно ответила я на бьющийся в сознании матриарха вопрос. – Опоздай мы на сутки, и девушка бы погибла. Кто-то послал за ней крогана, но наемнику было глубоко безразлично, в каком виде привезти Лиару: живой или мертвой. Видать, тот, кто его отправлял, не уточнил этот нюанс.

Бенезия дернулась.

–   Я благодарна вам за спасение дочери.

И ведь реально же благодарна! Надо же, Бенезия искренне любит свою дочь.

–   Лиара – очаровательная юная дева и уникальный специалист по протеанам. Она прекрасно дополняет нашу команду.

От моих слов от самой Лиары полыхнуло смущение: похвала была неожиданной, но все равно приятной. А вот Бенезия напряглась.

–   Не стоит надумывать лишнего. Я сказала именно то, что имела в виду. – укоризненно сказала я. – И, леди, ваши десантницы приходят в себя.

Бенезия вскинула голову, принимая царственный и неприступный вид, поджала подрагивающие губы и занялась своими бойцами. Вот и прекрасно! Пусть сама им объясняет, что тут происходит. А мне надо поговорить с рахни и ее успокоить, чтобы Королева от меня хоть немного отлепилась. Вот серьезно, была бы соразмерной, залезла бы на руки!

–   Леди, у вас пять минут, пока я успокою девочку.

Матриарх коротко кивнула, покосившись на Королеву, которая в ее восприятии ну никак не подходила под определение «девочка».

–   Мы будем готовы, Спектр.

.

* * *

.

–   А ты говорил, он его пошлет. – флегматично произнес Николаус, слушая разговор Джона с Вентралисом.

–   Так он его послал. – не менее флегматично отозвался Аэте.

Аналитик удивленно приподнял бровь в немом вопросе, на что асур ответил:

–   Капитан отправил его через вспомогательный вход, проходящий через технические помещения. Единственный лифт, на котором оттуда можно было бы спуститься вниз в ведущие к самой лаборатории туннели, заблокирован из-за рахни, так что попасть в лабораторный комплекс этим путем у Джона не получится. – видя выражение скуластого лица, усмехнулся и укоризненно добавил: – Я поддерживаю прямой контакт с местной системой безопасности, и знаю состояние дел на текущий момент: какие двери заблокированы, какие лифты остановлены, где активированы защитные протоколы и так далее. План комплекса я получил еще на «Вершине-15».

Нико сощурился.

–   Где основной вход?

Аэте скосил взгляд в сторону перекрытого охраняемого сектора. Удовлетворенный полученным безмолвным ответом, аналитик хмыкнул, привалился плечом к стене, скрестил руки на груди и продолжил увлекательное занятие – отслеживание состояния собственного организма. Здоровье не вызывало нареканий: он прекрасно себя чувствовал. Слишком прекрасно, даже когда должен был ощущать… дискомфорт, и это его тревожило все сильнее, вновь возвращая к ехидным словам Спектра: «Нежить вообще к холоду нечувствительна».

Николаус всю жизнь считал себя рациональным человеком и убежденным материалистом, не верящим во всякие мистические сказки и глупые человеческие суеверия, хоть и допускал, что наука в силу недостаточности знаний еще не всему нашла объяснение. За свою бурную жизнь мужчина в этом мнении лишь укреплялся, раз за разом находя подтверждения сделанным ранее выводам и никогда не видел ничего, что могло бы опровергнуть или хотя бы пошатнуть эти убеждения. До сегодняшнего дня, когда весь его ум и кропотливо собранный багаж знаний спасовали, не в силах пояснить, как Имрир Шепард смогла вернуть его к жизни и бесследно залечить смертельную рану без какого-либо оборудования. На полу, посреди коридора! ЭТОМУ не было логических объяснений! Все его знания уверяли: это невозможно! Он не мог выжить. Никак. Никоим образом! Современная медицина не способна спасти человека, получившего ТАКУЮ рану, даже если его живым бы доставили в госпиталь! Вивьен подтвердил, что он, Вилант Николаус Аккер, был мертв, когда Спектр добежала до их группы. Это – непреложный факт! Он. Был. МЕРТВ! А теперь – живой и совершенно здоровый, даже обычно тянущая на морозе ломота в переломанных когда-то давно костях не беспокоила.

КАК?

Он попытался узнать, что случилось. Узнал. Спектр ответила на его вопросы, но сколько же было насмешки и иронии в ее словах «Еще скажи, что в магию и волшебство веришь», невозможно передать. Так дают прямой и искренний ответ на все вопросы, зная, что никто и никогда в него не поверит. Он знает: сам порой так отвечал на вопросы Джона.

Нико зябло поежился. Не от холода: в административном центре довольно тепло. От понимания того, что ему показали и что сделали. Мельком приоткрыли завесу, дав возможность увидеть иной мир и любовно разложив роскошную ловушку перед входом, зная, что он в нее наступит добровольно и с полным осознанием.

Тем временем разговор подошел к логическому завершению, и Вентралис, протягивая Джону еще одну карточку, припечатал:

–   Учитывайте, если вы заразитесь и мы заметим хоть какие-то отклонения, охранник вас не выпустит.

Шепард согласно кивнул. Аэте, с интересом слушавший разговор, подошел ближе, сцепил руки в замок, переплетя пальцы, а потом неожиданно для всех спросил с искренним недоумением и детским непониманием в голосе:

–   Капитан, а как охранник определит, есть отклонения в организме выходящего из лаборатории человека или нет? Там же нет спецоборудования!

Наемник от такого вопроса растерялся, молчаливо слушающая разговор Эшли нахмурилась, а асур продолжил:

–   Ведь если заражение произошло недавно, то симптомы могут не успеть проявиться. – сделав небольшую паузу, почесал макушку между искрящимися на свету ламп украшениями и уточнил: – Но доктор Коэн говорил о биотоксине, а это всего лишь яд биологического происхождения, и он по определению не может быть заразным. Ведь ядом нельзя заразиться, правда? Только отравиться.

И мило улыбнулся, чуть потупив взгляд, чтобы неестественное свечение радужки не так бросалось в глаза.

–   Я не знаю, что там вам говорил доктор Коэн, но лаборатории на карантине! – отрезал капитан.

–   Но почему? – с еще большим недоумением переспросил беловолосый парень. – Токсин – не причина для карантина, тем более, если он быстро распадается. Если там не токсин, а вирус, то получается, что доктор нам солгал, и нет никакой гарантии, что он не солгал во всем остальном. – насупившись и глянув на оторопевшего Джона, Аэте продолжил высказывать накопившиеся сомнения: – Но если там вирус, то в карантине тоже нет смысла: вы уже допустили подъем зараженных ученых, которые сейчас помещены в неизолированном медицинском отсеке в негерметичные медицинские капсулы. – голос у парня изменился, на доли мгновения звякнув металлом: – Или я что-то не так понял, капитан Вентралис?

Наемник насторожился, помрачнел, хмуро глядя в яркие глаза, перекрытые лазурным силовым экраном.

–   Я не знаю, что там разрабатывали в тех лабораториях. – сухо ответил капитан. – Карантин – разумная мера предосторожности.

–   Так я не спорю. – примирительно произнес асур. – Я лишь хочу узнать, это доктор Коэн нам лжет или вы ошибаетесь.

Подвешенное продолжение «или вы лжете нам оба» не прозвучало слишком явно, демонстративно.

–   У вас есть что сказать, Аэте Дхар? – холодно спросил злой и раздраженный Джон.

По беловолосому парню было отчетливо видно: да, у него есть что сказать и Шепарду, и Вентралису, но…

–   Нет, что вы, коммандер. – миролюбиво, но с отчетливой издевкой ответил он. – Мне просто интересно.

Асур опять улыбнулся, вызвав вспышку раздражения у обоих мужчин, и отошел обратно к стене, привалившись к ней спиной возле Николауса и всем видом показывая, что ему очень интересно наблюдать за происходящим, но вмешиваться он не собирается. Сержант Уильямс переводила растерянный взгляд с коммандера на асура, на капитана ЭРКС, стоя почти по стойке смирно и не зная, что ей делать.

Джон забрал ключ-карту, смерил седого парня тяжелым взглядом, развернулся и пошел обратно, в центральный холл. За ним потянулись хмурые бойцы. Идею сунуться в лаборатории никто не одобрял, но командир закусил удила и его понесло. И пока не врежется на всей скорости в стену, уже не остановится.

–   Когда он так себя ведет, я испытываю непередаваемое желание его прибить своими руками. – неожиданно даже для самого себя признался Нико, шепотом, глядя на закрывшиеся за спиной Джона двери. – Чтобы потом мне не было за него стыдно. Или обидно, если он где-то сдохнет по глупости.

Нервное напряжение последних дней и недосып сделали свое дело: жесткий привычный самоконтроль и маска хладнокровия треснули, а события на «Вершине-15» окончательно выбили почву из-под ног.

–   Ты за ним присматриваешь? – невпопад спросил Аэте.

–   Полагаю, это очевидно. – Нико устало прикрыл глаза, сжав тонкие губы, тратя бесценные мгновения подвисшей беседы на попытку успокоиться и вернуть ускользающее самообладание. – Я не хочу этого видеть.

Асур не стал уточнять, чего именно не желает видеть сородич. Он лишь понимающе улыбнулся и предложил:

–   Тогда пошли, поговорим с волусом? Он единственный сумел прорваться из лаборатории во время нападения рахни. Пока Джон будет пытаться спуститься по заблокированному лифту, у нас как раз есть немного времени.

Нико согласно кивнул, отлепился от стены.

–   Идем.

В этот момент Николауса меньше всего волновало будущее негодование Джона, который рано или поздно заметит его отсутствие. Потом он будет разбираться с подопечным, потом придумает логичное и неоспоримое пояснение самовольному уходу из группы, потом выест мозги коммандеру за совершенную глупость и потом подробно разъяснит, что и как тот понял неправильно. Все это – потом. Когда поутихнет практически непреодолимое желание чуть-чуть придушить Джона Шепарда и аккуратно сложить в уголке до возвращения Спектров. Сейчас он молча шел рядом со странным существом по имени Аэте, выкинув из головы тревожные мысли, и в кои-то веки наслаждался состоянием умиротворенного фатализма.

.

* * *

.

–   Коммандер, лифт остановлен. – произнес Кристиан, сворачивая голографический интерфейс инструментрона.

–   Запустить его можно? – хмуро спросил Джон.

Боец покачал головой.

–   Нет, сэр. Для этого необходимо взломать их систему безопасности. Я этого сделать не могу.

Недосказанное «но Николаус может» подвисло в воздухе. Джон стиснул челюсти, сумрачно гипнотизируя наглухо закрытые створки. Где искать своего аналитика он знал: тот наверняка находится возле странного белобрысого пацана, но смысла не видел: Клаус отчетливо высказался против идеи спуститься в лабораторию, а уж найти непрошибаемое оправдание своим действиям он может. Джон мог ему приказать. Нико выполнит приказ, но если что-то пойдет не так, будет долго нудеть и выедать мозги нравоучениями по возвращении на корабль. Вариант попросить о помощи Аэте Джон даже не рассматривал, хотя четко знал: беловолосый систему безопасности УЖЕ взломал. Еще на «Вершине-15».

–   Вскрывайте двери. Будем спускаться.

–   На какой этаж, сэр? – спросила Эшли с каменным лицом.

Джон растерялся, осмотрелся, зацепился взглядом за турианца в броне ЭРКС, молча наблюдающего за ними.

–   На каком этаже находится лаборатория?

–   Здесь на всех этажах расположены лаборатории. – равнодушно ответил боец. – Предупреждая ваш вопрос: я не знаю, в какую именно лабораторию вам нужно. Пропуск позволяет спуститься на лифте сразу на нужный этаж.

–   Но лифт заблокирован. – резонно заметил коммандер.

–   Верно.

Джон стиснул пальцы в кулак.

–   Капитан Вентралис сказал, что нас пропустят в лабораторию.

–   Так вас никто не задерживает. – тем же равнодушным тоном отозвался охранник.

–   Но мы не можем спуститься в лабораторию, потому что лифт заблокирован!

–   Не можете.

Джон сплюнул.

–   Пойдем через основной вход. – сухо бросил он, разворачиваясь.

–   Через закрытую зону? – уточнил на всякий случай Раймонд.

Шепард коротко кивнул.

–   За мной.

Бойцы переглянулись. Кристиан пожал плечами и пошел вслед за командиром: когда его так несет, отговаривать бессмысленно и бесполезно. Авантюрность Шепарда была хорошо известна на флоте, но только его бойцы знали, насколько Джон любопытен и как часто он сует нос куда не следует, проворачивая свои операции на грани фола.

–   Опять его понесло… – буркнул испанец. – На подвиги…

–   Это же Джон. – буркнул Кристиан. – Не тормози, а то догонять придется.

Привычно побубнив, бойцы быстрым шагом нагнали командира и выстроились в отлаженном за годы совместной работы порядке. За ними, в хвосте отряда, шла сумрачная Эшли.

Джон быстрым шагом пересек холл, целенаправленно двигаясь к ведущим в закрытый сектор дверям. В голове билась злость и раздражение. На Спектра, в очередной раз оставившего его отряд «прикрывать и присматривать», на испарившегося в неизвестном направлении Николауса, хотя именно сейчас аналитик с навыками высококлассного диверсанта нужен как никто иной, на Аэте с его вроде бы наивными, но ужасающе неприятными вопросами, на капитана, откровенно пославшего их нахрен вежливым путем – через заблокированный вход, вынуждая искать обходные пути.

–   Стойте. Этот сектор закрыт.

–   У меня есть пропуск от капитана Вентралиса. – Шепард продемонстрировал полученную карточку. – Он дал добро на спуск в лабораторию.

Боец ЭРКС с сомнением осмотрел пропуск, покосился на равнодушного ко всему напарника.

–   Проходите. – после короткой паузы добавил: – Учтите, на входе в лабораторный комплекс стоит автоматическая система защиты, и если она на вас среагирует, вы будете считаться нарушителями.

Коммандер коротко кивнул и прошел мимо охраны в просторный зал, разделенный на три неравных зоны: центральную часть с рабочими терминалами и непонятными постороннему человеку стойками с оборудованием, и две практически идентичные площадки с несколькими дверьми.

–   Полагаю, нам туда. – уныло пробормотал Раймонд, разглядывая перегороженную силовыми полями дальнюю часть зала.

–   Аарон, сможешь вскрыть замок? – хмуро спросил Джон, останавливаясь на границе сканирующей зоны.

–   Не уверен. Надо смотреть. – честно ответил испанец, изучая ровно горящую алым панель. – Может, стоит подождать Николауса?

Джон поморщился. По-хорошему, следовало найти скрытного немца и дать ему вскрыть замок. Обычно в отряде именно он занимался взломом и дешифровкой, но… Покосившись на лениво плавающие по обе стороны от узкого прохода турели, коммандер, подавив сомнения, твердо произнес:

–   Взламывай!

.

* * *

.

Холл закончился как-то странно быстро, прошел мимо сознания быстрый спуск на лифте на технический уровень и быстрый разговор с каким-то турианцем на незнакомом языке, короткий коридор с заблокированными дверьми, ровно светящимися тревожными алыми индикаторами на панелях, приведший их в захламленное техническое помещение, спуск по лестнице… Он лишь отмечал путь, безуспешно пытаясь вернуть привычное и выверенное состояние трезвости рассудка и холодной, машинной точности ума.

–   Нико? – в голосе – отголосок тревоги. – Что-то случилось?

Мужчина не сдержал нервный смешок.

–   Пару часов назад я был мертв со сквозной дырой в груди. А сейчас – жив и здоров. Полагаешь, это можно отнести к определению «что-то случилось»?

Аэте хмыкнул.

–   Полагаю, тебе стоит успокоиться.

Нико скривился.

–   Я себе это говорю после каждой выходки Джона на протяжении нескольких лет. Но последнее время спокойствие дается мне все тяжелее.

–   Нервы сдают?

–   Предел прочности есть у всех. – флегматично отозвался Николаус. – Видимо, я своего наконец-то достиг, хотя всю жизнь считал себя довольно… уравновешенным, хладнокровным и терпеливым человеком. Но сейчас я на грани нервного срыва и делаю то, что ранее казалось для меня недопустимым. Например, я говорю тебе то, что говорить не должен. – в голосе промелькнуло недоумение. – Почему я это делаю?

–   Наверное потому, что я вызываю у тебя доверие. – иронично ответил Аэте, чуть замедлив шаг.

–   Наверное. Но почему ты вызываешь у меня доверие?

–   Это уже другой вопрос.

Нико хмыкнул, но согласно кивнул, позволяя неспешной беседе угаснуть. Странный разговор к его удивлению принес спокойствие и умиротворение, словно все проблемы отодвинулись куда-то далеко и перестали иметь значение. И даже понимание того, что его подопечный прямо сейчас творит очередную смертоубийственную, но очень геройскую и правильную глупость, не вызывало ничего существеннее легкой досады. Это ведь было предугадано Спектрами? Было. Наверное, какие-то меры воздействия или способы устранения последствий вероятной глупости должны быть предусмотрены? С ними же оставили Аэте… чтобы он не позволил Джону помереть из-за излишней инициативности. В это очень хотелось верить, потому как останавливать подопечного Николаус не собирался. Да и не смог бы без радикальных мер в виде грубого физического воздействия.

Возможно, Спектр права и ему стоит перестать опекать Джона и дать тому возможность влезть куда не следует и получить закономерные проблемы? Может. Но ведь кому-то же их придется потом решать…

–   Мы пришли, Нико.

Спокойный голос Аэте взбодрил, выбивая из странного состояния полутранса и возвращая привычную холодную рассудительность. Аналитик бегло осмотрел захламленное помещение, задержав взгляд на невысоком волусе в черно-сером скафандре, мнущемся перед ними.

–   Вы здесь, чтобы что-то выяснить о НИХ?

Тихий дрожащий голос с характерным щелканьем показался удивительно-громким и вкрадчивым в тишине технической зоны.

–   Нет, я знаю о рахни. – мягко отозвался асур, присаживаясь возле одинокого волуса. – Лучше расскажи, что произошло. Ты же был там?

Тихий щелчок.

–   Да. Я единственный, кто выжил в лаборатории. – голос затих до невнятного шепота. – Я убил ее…

–   Кого? – в голосе Аэте появилось легкое удивление: он не верил, что волус мог кого-то убить сознательно.

–   Доктора Зонмуа. Мы собирались обедать, когда включилась тревога. Я побежал к монорельсу. И закрыл двери. Она стучала в окно. Потом ее разодрали на куски. – волус щелкнул, вокалайзер скафандра донес какие-то невнятные звуки, но речь вновь стала разборчивой: – Я закрыл дверь. Я убил ее.

–   Это тебя так отягощает?

–   Я никогда не убивал…

–   Все бывает впервые. – парень пожал плечами.

Волус резко произнес:

–   Мне не нужно отпущение грехов! Его не бывает.

Асур хмыкнул.

–   Не бывает. Прими произошедшее как есть и не мучай себя. – сияющие глаза сощурились. – Откуда у вас королева рахни? Их же всех перебили в последней войне.

Волус помялся, пошевелил пальцами, щелкнул и ответил:

–   Их нашли на брошенном корабле. Яйцо. Осталось с войны. Привезли его сюда… Мы возродили рахни. Теперь я понимаю, что это была плохая идея…

–   Возродить разумный вид – не самая плохая идея, но вмешательство в их геном – ошибка. – возразил Аэте. – Как много измененных клонов вы вырастили?

–   Не могу сказать. Не знаю. Много. Не наши разработки. Спрашивай у людей.

Аэте встал.

–   Я спрошу. Благодарю за ответы.

Волус не ответил, вновь погрузившись в свои страхи и переживания, перестав обращать внимание на отошедшего от него беловолосого асура.

–   Он не безумен. – произнес Аэте, жестом подзывая к себе Николауса. – Подавлен, раздавлен чувством вины, но рассудок не пострадал.

–   Узнал, что хотел?

–   Да. Мне было интересно, откуда взялись рахни. И кто вносил изменения в их геном. Остальное – несуще…

Аэте запнулся на полуслове, резко вскинув голову: тишину комплекса разорвал рев сирены. Нико тяжело вздохнул.

–   Быстро он, когда не надо…  Что будешь делать?

Асур снял с захвата меч, улыбнулся и ответил:

–   То, что умею лучше всего.

перерождение эффект массы перерождение эффект массы. под тенью властелина - глава 55      перерождение эффект массы перерождение эффект массы. под тенью властелина - глава 55      перерождение эффект массы перерождение эффект массы. под тенью властелина - глава 55

© Copyright - Tallary clan