Перерождение Эффект Массы.

Когда я утром поднялась на мостик, первое, что я услышала, было:

–   Коммандер, вы заверили перевод?

Я медленно повернулась, удивленно глядя на Прессли. Какой-такой перевод я должна была заверить и почему об этом узнаю только сейчас?

–   О каком переводе идет речь?

–   Поскольку первый пилот получил травмы, из-за которых он не может выполнять свои должностные обязанности, было подано заявление о его переводе в госпиталь Цитадели для продолжения лечения.

–   Когда ушло заявление?

–   Штабс-лейтенант Аленко отправил его во время последнего соединения информационной системы корабля с коммуникационным буем.

–   Командование ответило?

–   Замена первого пилота будет ждать на Цитадели.

–   Я подготовлю документы. – сказала я и покинула мостик.

Да твою ж мать! Неужели мы не можем спокойно долететь до Цитадели, без лишних проблем и ненужных подстав, сделанных по доброте душевной? Вот какого Аленко понадобилось именно СЕЙЧАС проявить инициативу?

Ситуация сложилась крайне… неоднозначная. По закону и уставу Кайден прав, отправив запрос на пилота. Прессли его подтвердил, и сделал совершенно верно. Но, проклятье, как же не вовремя Аленко проявил инициативу! И не там, где надо!

Что-либо менять уже бессмысленно: замена нам будет предоставлена, а Джокер попадет в госпиталь, откуда с большой долей вероятности больше на борт этого корабля не вернется. Полагаю, его просто выпрут в отставку по состоянию здоровья. Инвалид-пилот на военном корабле служить не может.

Технически, командование будет право, приняв такое решение, но для Джокера это равносильно приговору. То, что он вообще получил это место – результат заступничества турианского генерала, Инвектуса. Не будь его приказа, высказанного в форме совета, Джокер штурвал «Нормандии» не увидел бы никогда. Несмотря на все свои навыки и исключительное мастерство пилота.

Согласна я с такой ситуацией? Нет. Джокер мне нужен на борту моего корабля, не важно, какой именно это корабль – «Нормандия» или какое-то иное корыто. Но травма Джеффа ставит крест на его карьере, и я буду вынуждена взять на борт другого пилота: экипаж формирует командование Альянса из-за двойственного юридического статуса прототипа. С одной стороны, «Нормандия» – личный корабль Спектра Совета. С другой – военный фрегат ВКС Альянса, приписанный к сверхсекретному подразделению «Си-1», о котором я ни сном, ни духом. И так удивительно, что мне удалось избавиться от военной полиции, особиста и психолога. Правда, не факт, что мне их не вернут обратно: по регламенту положено.

Что я могу сделать?

Первое – сделать запрос Спектра Совета на Джокера. Я его получу, но… пилотировать «Нормандию» он права иметь не будет, поскольку скорее всего официально потеряет лицензию из-за травмы, да и на корабле будет другой пилот. С большой долей вероятности пришлют и второго пилота вместо Найлуса, поскольку турианец не может на постоянной основе служить на военном корабле Альянса, если он не является гражданином этого самого Альянса. Хотя… у него, как и у любого Спектра двойное гражданство: Иерархии и Пространства Цитадели, к которому, какая ирония, относится и Альянс.

Второй вариант, он же – последний. Джокер к моменту прибытия на Цитадель должен иметь возможность выполнять свои обязанности. Иными словами, его придется вылечить. Мы прибываем на Цитадель послезавтра ночью. У Джокера – закрытый перелом плечевой кости. Ноги – не критичны, они не нужны для управления кораблем. Вывод? Надо каким-то образом за трое суток срастить хрупкую кость.

Реально?

Не уверена.

Надо думать.

.

День прошел на удивление спокойно. Никаких накладок, никаких ссор, никаких ЧП. Словно затишье перед бурей.

Я обдумывала ситуацию, прикидывая шансы. Как ни крути, Джокер покинет этот корабль, если к моменту прибытия на Цитадель не сможет ДОКАЗАТЬ, что он в состоянии продолжать выполнять свои обязанности.

Экипаж его не любит: Джефф вспыльчивый, язвительный и обидчивый, в общих посиделках не участвует. Плюс – он инвалид, и для некоторых людей сам факт его присутствия на корабле – нонсенс. Нарушение всех действующих законов как официальных, так и негласных. Кто-то его считает чьим-то протеже, кто-то – выскочкой, влезшим не на свое место, кто-то просто знает историю с угоном «Нормандии» и не доверяет Джеффу. А кто-то знает лично первого кандидата на должность пилота сверхсекретного прототипа, что не добавляло любви к «хромоногому выскочке». Так что снятие с корабля Джокера никого не опечалит. И он это прекрасно знает.

Если я хочу, чтобы гениальный пилот остался на моем корабле, его надо лечить. И быстро. ОЧЕНЬ быстро. Корабль на Цитадель привести должен именно Джокер.

Проблема в другом. Время и мои способности, сейчас сильно ограниченные.

После лечения Найлуса у меня уже есть небольшое энергетическое истощение. Ничего особо критичного: организм восстановит нехватку энергии за пару дней при обильном питании и полноценном отдыхе. Однако, как говорил мне Эстус, все, что идет до этого самого катастрофического слова «но» – несущественно, ибо полностью перебивается второй частью информации.

У меня двое суток, не считая последнего дня перелета, во время которого я просто не смогу ничего сделать. Мне может не хватить энергии для лечения перелома: кость срастается медленно, тем более, кости Джокера с его несовершенным остеогенезом. Доступа к пространственному карману и хранящимся там энергетическим кристаллам у меня еще нет, так что рассчитывать я могу только на свои силы. А их не так-то и много.

У этой воплощенной реальности низкая энергонасыщенность, но она, по счастью, не является полностью антимагической: существование целой расы мощных менталистов – Левиафанов, а также порожденных ими Жнецов свое дело сделало, и хоть какой-то энергетический фон есть, пусть и крайне специфический. Прямым порождением этого фона является биотика. Очень интересное явление, к физиологии имеющее крайне опосредованное отношение.

Если сдуть тырсу попыток научно объяснить этот феномен, биотика – это способность воздействовать силой воли на темную энергию и, через нее, на реальность. Что такое эта самая пресловутая темная энергия и биотика, расы этого Цикла до сих пор толком не знают, строя множество предположений и теорий, ни одна из которых не является верной.

Наблюдала я за Аленко, когда он тренировался в трюме. Все оказалось гораздо проще и банальнее.

Все мы и все, что нас окружает, лишь энергия, принявшая материальное воплощение, и одна энергия может воздействовать на другую. Надо лишь найти точки соприкосновения и войти в резонанс. В данном случае этот эффект достигается благодаря облучению нуль-элементом нервной системы биотика в утробе матери. Имплантат – это лишь инструмент, как жезл мага, позволяющий убрать сомнения и помочь необученному разуму впервые ощутить свою власть над миром. Заодно – облегчить работу, и тогда инструмент становится костылем, без которого немыслимо использование уже обретенных способностей.

Интересно, а в реальном мире Явик тоже может пользоваться биотикой без имплантата? Если да, то я права: биотика – это лишь очередная разновидность способности напрямую воздействовать силой воли на энергию реальности, получая вполне даже материальный результат. Иными словами – разновидность магии, как ни смешно это звучит.

Биотики оперируют довольно значительными объемами энергии, вот только как-то странно и нерационально.  Жаль, я не могу сейчас использовать эту энергию. Замкнутый круг: пока аура не развернется, а организм не пройдет окончательной перестройки, я не могу использовать свои способности на полную мощность и не могу преобразовывать энергию.

Досадно.

Я тряхнула головой, выгоняя ненужные мысли. Первый раз, что ли, попадать в подобные ситуации? Буду выкручиваться с тем, что есть.

Есть такое подозрение, что доктору Карин Чаквас об этом моем решении знать не стоит. Не позволит. И так уже наш строгий доктор смотрит на меня подозрительно, да и Найлус запретил его долечивать, заставив свернуть канал подпитки.

Правда, конечно, быстро всплывет, но дело будет сделано. А там… Посмотрим после первой попытки. Если будет реально вылечить – вылечу. Нет… Ну нет так нет. Буду решать эту проблему как-нибудь иначе.

.

В лазарет я отправилась поздним вечером вслед за Гаррусом, который уже привычно принес пайки Карин и Джокеру. Пилот спал, утомленный тяжелой операцией и постоянной болью: компрессионно-дистракционный аппарат хоть и был эффективен, но его использование – очень болезненно и неприятно.

Гаррус поставил коробки с пайками на стол, глянул на спящего и бледного Джеффа.

–   Доктор Чаквас, как его состояние? – тихо спросил он.

–   Мне пока сложно сказать. Кости очень хрупкие и тяжело срастаются, но перелом аккуратный, так что проблем быть не должно.

Я задала интересующий меня вопрос:

–   Карин, сколько ему потребуется времени на выздоровление?

–   Рукой он сможет пользоваться не раньше, чем через полтора-два месяца. Нога будет заживать дольше.

Гаррус виновато опустил глаза. Понимает, насколько тяжело Джокеру дадутся эти два месяца… и хорошо, что не знает про эту подставу с переводом. Пока еще не знает!

Проклятье, мне нужен Джокер с работоспособной рукой послезавтра! ПОСЛЕЗАВТРА к вечеру наш пилот должен сидеть за штурвалом и быть в состоянии управлять кораблем!

Аленко – придурок! Я думала, что нет ничего хуже дурака с инициативой! Оказывается – есть! ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ дурак с инициативой!

Гаррус тихо покинул лазарет, а я осталась. Сейчас – самое время для вмешательства. Внимание Карин несколько рассеянное, она устала после тяжелого дня и легко заснет с минимальным вмешательством.

Так и вышло. Короткий ментальный приказ, и наш суровый доктор уснула прямо за столом, положив голову на скрещенные руки. И спать она будет до тех пор, пока я ее не разбужу. Надеюсь, Карин мне простит это маленькое самоуправство. Или, скорее, то, что я ее не поставила в известность об очередном своем эксперименте.

Задницей чую – огребу я потом… Но это будет потом. Я вздохнула. К демонам сомнения! Решение принято, и нечего зря тратить бесценное время.

Кончики пальцев замерцали. Я осторожно коснулась кожи Джокера возле спицы аппарата, начиная подачу энергии…

.

* * *

.

Время перевалило за полночь, и практически весь экипаж спал. В столовой царила тишина, разгоняемая чуть слышным шелестом системы жизнеобеспечения и ровным гулом двигателей, который был едва уловим чувствительным слухом единственного разумного, сидящего за угловым столом и читающего документы на экране инструментрона.

Раздались тихие шаги, и в столовую вошел высокий турианец. Окинув взглядом сородича и лежащий на противоположной стороне стола контейнер с пайком, он сказал:

–   Не стоило меня ждать.

Гаррус отвел взгляд от экрана и перевел его на усталого Найлуса, севшего за его стол.

–   Я жду не только тебя. – спокойно ответил он.

Найлус удивленно приподнял надбровные щитки.

–   Она еще не спит?

–   Нет. Она в лазарете.

–   Давно?

–   Уже третий час.

Крайк глухо выругался. На стол легла пирамидка глушилки.

–   Джокер?

–   Полагаю – да. – Гаррус перекинул на инструментрон сородича пару файлов. – Читай.

Зеленые глаза сузились, засветился мягким лазурным свечением интерфейс инструментрона, на голографическом экране замерцал символ приема данных. Найлус вывел полученные данные на экран и погрузился в чтение, запретив синхронный перевод: он прекрасно знал английский – человеческий язык, ставший интернациональным на территории Альянса Систем.

Много времени, чтобы прочитать два коротких сообщения, не потребовалось. Интерфейс инструментрона погас.

–   Не подтвердила?

–   Нет. Оба запроса не оформлены и не заверены командиром корабля. Только исполняющим обязанности капитана. – Гаррус недовольно дернул мандибулами. – Имрир перевела на мой инструментрон дублирование всей документации, проходящей по кораблю, так что получил я это еще утром.

–   Почему не сказал?

–   Ждал ее решения. – пожал плечами Гаррус.

Найлус поморщился.

–   Дождались.

Шорох открывающейся двери прервал разговор. Оба турианца пристально смотрели на уставшую человеческую девушку, словно сомнамбула пересекшую короткий коридор и ввалившуюся в каюту капитана.

Найлус только прикрыл глаза, медленно выдохнул и резко, рывком встал.

–   Полагаешь, стоит? – тихо спросил Гаррус.

–   Я взял на себя ответственность за нее. Не только за ее поступки, но и за ее жизнь.  – столь же тихо прорычал Спектр. – Я не хочу, чтобы Имрир загнулась, пытаясь спасти всех вокруг. – зеленые глаза зло сузились. – Если она не ценит свою жизнь, придется ей напомнить, что в этом мире она не одна.

Под конец фразы слова слились в неразборчивое рычание. В памяти возник болезненно-яркий образ другого разумного, который тоже совершенно не ценит жизнь. Ни чужую, ни свою.

.

* * *

.

Я определенно погорячилась, когда подумала, что смогу осилить лечение этого перелома. Эта мысль билась в голове, пока я топала из лазарета в свою каюту. Проклятье, я на грани полного истощения, а кость только-только начала срастаться! Я не смогу его вылечить за сутки. И за двое тоже не смогу! Да о чем это я? Мне потребуется как минимум ДЕКАДА, и это при условии, если я смогу получить постоянный источник подпитки.

Я ссыпалась на стул, растекаясь по столу. Отвратительно. Руки трясутся, холодно.

–   Поднять температуру в каюте на пять градусов. – четко сказала я.

ВИ корабля команду распознал, вентиляция зашумела чуть сильнее, нагнетая теплый воздух. Стало немного приятнее, правда, мерзнуть от этого я не перестала.

Плохо. Если столь сильно ощущается холод, значит, я добралась до неприкосновенных резервов. Мне больше нельзя терять энергию, иначе будут серьезные проблемы в будущем. И как мне теперь перекрыть эту потерю?

Что же делать?

Джокер должен быть в состоянии сесть за штурвал послезавтра! Он должен привести «Нормандию» на Цитадель. Он должен быть в рубке! Он ДОЛЖЕН быть в кресле первого пилота! Он должен… если, конечно, я хочу сохранить великолепного пилота.

Каждое действие – это часть единой цепочки событий, и оно не может быть вырвано из нее без последствий. Травма Джокера – это катастрофа. Если Джефф покинет корабль сейчас, он не станет частью команды первого Спектра, он не привлечет внимание Призрака, и, как результат, гениальный инвалид не окажется в нужный момент на базе «Цербера». В тот ключевой момент передачи свежевоскрешенному Герою Галактики пока еще безымянного корабля с пометкой «SR-2» на борту. Корабля, на борту которого находится агрессивный, уже осознавший себя, но жестко заблокированный ИИ по имени СУЗИ, чью преданность и верность сможет заслужить ершистый пилот. Единственный из разумных на корабле, которому ДЕЙСТВИТЕЛЬНО будет предана СУЗИ.

Не будет Джокера, не будет и той самой канонной СУЗИ. Не будет Джокера, и первая «Нормандия» может и не уйти с пути губительного выстрела на орбите Алкеры. Не будет Джокера, и, возможно, обломки второй «Нормандии» украсят собою корабельное кладбище за ретранслятором Омега-4, если, конечно, она сможет уйти из ловушки, подстроенной Коллекционерами и незабвенным Призраком или пролететь к Жнецу у Мнемозины.

Я не могу позволить ему попасть под каток закона и покинуть корабль. Джокер БУДЕТ пилотом МОЕГО корабля, даже если мне придется попрощаться с уникальным прототипом и купить себе другой корабль. Все деньги спущу, но куплю! В конце концов, все равно ведь всё отберут после моей первой смерти, оставив нищим бомжом без документов.

Не получится оставить Джокера в кресле пилота «Нормандии», значит, я буду летать на другом корабле. А канон… реальность извернется. Уж в этом-то я не сомневаюсь. Лишь бы только этот ее изворот не стал очередной катастрофой, но тут уж не угадаешь и не получится предусмотреть, откуда прилетит очередной удар.

Что-то меня совсем развезло. Холодно, голова болит, подташнивает, и это при ярком чувстве голода. А ведь кушать я не хочу, да и не смогу: фантомный голод вызывает энергетическое истощение. Может, что-то теплое и сладкое выпить?

Я попыталась встать, пошатнулась и устало плюхнулась на место. К демонам эти эксперименты! Сложив руки на столешне, я уронила голову. Пока посплю так, а потом… потом посмотрю.

На стол с тихим стуком опустилось что-то металлическое. Я вздрогнула, медленно подняла голову, недоуменно глядя то на включенную пирамидку, подмигивающую мне огоньками, то на двух турианцев, каким-то образом оказавшихся в моей каюте.

–   А… как вы… – невнятно выдавила я.

–   Вошли следом за тобой. – сказал Гаррус, присаживаясь на корточки, чтобы мне не пришлось задирать голову. – Тебе что-нибудь принести?

–   Нет. – ответила я.

Он сощурился, перевел взгляд на стоящего рядом со мной Найлуса и сообщил:

–   У Имрир сильно понижена температура, давление скачет.

Что? Как он… Потом до заторможенных мозгов дошло:

–   Визор?

Вот как я могла забыть про это уникальное высокотехнологичное боевое устройство, ставшее неотъемлемой частью облика нашего снайпера?

–   Визор. – согласно кивнул снайпер.

Горячая ладонь Найлуса коснулась лба, физически ощутимо излучая столь нужную мне энергию.

–   Ты мерзнешь?

Правильно заданный вопрос.

–   Да.

Короткая пауза и еще один правильный вопрос:

–   Холодно?

–   Нет.

Чтобы сложить один и один ему много времени не потребовалось.

–   Причины? – Найлус обошел стол и сел напротив меня.

Я пожала плечами и пояснила:

–   Все требует энергии. Это не критично. Организм восстановится… через некоторое время.

–   И сколько продлится это «некоторое время»? – поинтересовался Гаррус, оккупировав третий стул.

–   Не знаю.

Зря я надеялась выкрутиться: дальше последовал занятный обмен фразами:

–   Если я прав, ты имеешь представление, сколько займет твое восстановление и чем тебе может грозить нынешнее состояние. – спокойно констатировал Гаррус.

–   И, полагаю, все это время ты будешь мерзнуть. – ввернул Найлус.

–   Буду. – покорно согласилась я, поняв, что отнекиваться смысла никакого.

Турианцы замолчали, пристально всматриваясь в мое лицо. Я буквально физически ощущала их присутствие: в таком состоянии мой организм приобретал все черты энергетического вампира, поглощая бесхозную энергию у окружающих, а сейчас они были единственными живыми существами в каюте.

Любой здоровый организм всегда излучает жизненную энергию в окружающее пространство, если не может ее направить на собственные нужды или если вырабатывает ее больше, чем надо. Постепенно эти излишки формируют своеобразную ауру. То самое ощущение «обжитого» места. И не важно, что это – дом или корабль. Именно потому любому живому столь неприятно находиться в местах захоронений, в заброшенных домах или городах, на мертвых планетах и кораблях. На них полностью отсутствует эта аура, а иногда древние постройки приобретают свойства вампира. Особенно сильно этим грешат могильники и некрополи.

«Нормандия» – корабль относительно новый, она еще не обжита как следует, к ней еще не успело прирасти ощущение дома, а жизненная аура только начала формироваться. Пройдет год, и она приобретет все свойства жилого помещения. При благоприятной жизненной ауре быстрее заживают раны, организм быстрее отдыхает и восстанавливает силы, психика более устойчива, а разумные меньше подвержены стрессам. Сейчас ярче всего питает ауру Джефф, уже успевший искренне полюбить этот корабль. Но тем тяжелее ему будет расстаться с ним. Я прекрасно понимаю, почему в каноне Джокер так упирался, не мог заставить себя покинуть «Нормандию», и пытался ее спасти до самого конца. Это – нормально. Он – ее Ядро. Он – центр, можно сказать – душа корабля, узловая точка, вокруг которой и формируется жизненная аура, он привязан к «Нормандии» как к живому существу. Более того, искренне обожаемому существу. Если сейчас с корабля уберут Джокера, вырвут Ядро из еще нестабильной ауры, процесс ее самозарождения нарушится, исказится и пойдет по совершенно иному пути. И ТАКАЯ «Нормандия» наполнится негативом, сформирует совсем иную ауру, и щедро отплатит за это всем, кто рискнет подняться на ее борт.

.

Найлус коснулся моей ладони, я непроизвольно вздрогнула и попыталась убрать его руку. Желание поглотить столь нужную мне энергию было почти невыносимо. Я словно вновь стала вампиром: слишком уж это желание тепла напоминало Жажду.

–   Что-то не так? – тихо спросил Найлус.

Гаррус молчал, крепко прижав мандибулы к щекам, внимательно наблюдая за моими действиями.

–   Тебе нельзя сейчас даже находиться со мной в одном помещении. – пояснила я.

Зеленые глаза моргнули.

–   С какой радости?

–   Энергетический вампиризм. – буркнула я. – При резких потерях энергии, мой организм начинает тянуть ее отовсюду. И проще всего ее брать у живых существ. Особенно, при тактильном контакте. Ты еще ослаблен недавним ранением, и подобное… воздействие может плохо закончиться.

Найлус убрал руку, и подпитка резко сократилась. Жаль. Турианец потер неестественно быстро и сильно остывшую ладонь, задумчиво глядя на мою бледную физиономию. Вряд ли ему потребуется много времени, чтобы сделать правильные выводы.

Много и не потребовалось. Какие-то секунд десять, и вот он… сакраментальный вопрос, на который я даже и не знаю, как ответить… честно или тактично.

–   Я могу тебе помочь?

–   Нет. Твой организм ослаблен ранением.

–   Не припомню, чтобы ранение было у МЕНЯ. – Гаррус, снял перчатки и бросил их на стол. – Повторю этот вопрос. А я могу тебе чем-нибудь помочь?

Я пожала плечами.

–   Можешь.

Найлус хмыкнул.

–   Какой вопрос, такой и ответ? – в голосе проскользнула грустная ирония. – Имрир, ты же прекрасно знаешь, что тебе может сейчас помочь. Не думаю, что ты впервые оказалась в подобной ситуации. Я прав?

Я поморщилась и кивнула. Ясное дело, что знаю! Не то что не впервые, а я пребываю в энергетическом истощении с удручающей регулярностью, как только проблемы начинаются! А моя жизнь и проблемы – это как синоним.

–   Мы тебя внимательно слушаем.

Завуалированный, но, тем не менее, жесткий приказ. Сейчас они не примут отказа или обтекаемого ответа. Гаррус, задавший вопрос, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО готов сделать все, что в его силах.

Доверие порождает доверие… Ментальное зеркало во всей своей сомнительной красе.

Да, я могу заблокировать чувствительность и сделать… какую-то порядочную глупость, в мягкой форме послать турианцев подальше… но зачем? Ради чего я должна оскорбить тех, кто искренне обо мне заботится без какого-то подтекста или скрытых мотивов. Если я сейчас пошлю их с этой заботой – это равносильно плевку в душу. Такое… не прощается. Никогда. На уровне инстинктов и подсознания. Уж я-то знаю…

Гаррус чуть заметно вздрогнул, когда я дотронулась до его руки ледяными пальцами.

–   То, что я делаю, потребляет немало жизненной энергии. – наконец решилась ответить я. – Любое живое существо вырабатывает ее больше, чем требуется для обеспечения потребностей собственного организма. Это – защитный механизм, позволяющий компенсировать неожиданные траты. Излишки изливаются в окружающее пространство и формируют комфортную для жизни ауру. «Нормандия» еще не успела сформировать свою ауру: только зародилось ядро и основные контуры, потому корабль еще не воспринимается как родной дом. Мой организм при критическом падении жизненной энергии начинает ее тянуть из внешней среды, как, в принципе, и любой другой. Разве что гораздо активнее. Но здесь тянуть еще нечего. Вот и мерзну, пока организм сам не покроет недостачу.

Найлус молча потер ладонь, вопросительно глядя мне в глаза.

–   Да, при прямом физическом контакте можно оттянуть куда больше и быстрее. Такой себе энергетический вампиризм. Он прекращается, когда восстанавливается необходимый для нормальной жизнедеятельности уровень, и дальше уже недостача перекрывается естественной выработкой.

–   Что служит преградой? – лаконично спросил Гаррус.

–   Некоторые виды металлов, неорганические соединения или толстые препятствия больше шестнадцати сантиметров. Все животные или растительные компоненты вроде дерева, кожи или натуральной ткани не являются экраном в силу своего происхождения.

–   Насколько сильное у тебя истощение?

–   Не критичное.

–   Имрир! – укоризненно протянул Найлус.

И ведь не отстанут же, пока не получат ответы…

–   Вполовину меньше, чем надо для нормальной жизнедеятельности.

–   Насколько быстро твой организм поглощает энергию? – задал вопрос Гаррус.

–   Зависит от источника. – заметив выразительный взгляд «источника», пришлось пояснить: – Чуть больше, чем естественное выделение излишков.

–   И?

–   Что, и? – я попыталась съехать с темы.

Не получилось.

–   Имрир, это – не праздное любопытство. – голос наставника звучал с укором.

–   Мы действительно хотим тебе помочь. И нам нужно знать все, что мы в состоянии для этого сделать. – добавил Гаррус.

Умеют же поставить вопрос… И это они еще даже не эмпаты… А что же будет, когда они смогут координировать свои действия по ментальной связи? Когда смогут обмениваться эмоциями, мыслями и воспоминаниями? А ведь судя по скупым данным из ноосферы реальности, эта раса в использовании менталистики замечена не была. Да у них биотики появились только когда они к Цитадели приперлись!

Мелькнула посторонняя мысль: это как они больше тысячи лет летали по космосу, что сумели избежать облучения нуль-элементом? Они им что, вообще не пользовались?

Видимо, Гаррус узнал, что хотел. Он встал, легко поднял меня на руки, отнес на кровать, а сам сел на пол, прислонившись спиной к стене и положив ладонь мне на плечо. Я практически мгновенно почувствовала, как организм начал тянуть энергию.

–   Спи. – раздался спокойный вибрирующий голос.

–   Так и будешь сидеть?

Тихий смешок и ироничный вопрос:

–   Ты против?

–   Нет. Только учти… я тебя ощутимо объем.

–   Переживу. – Гаррус перевел взгляд на сородича. – Найлус. Кстати, о еде. Ты ничего на столе в кают-компании не оставил?

Ответ прозвучал с какой-то покорной обреченностью:

–   Забыл.

–   Ну так иди.

–   Понял, проникся, осознал. – Найлус фыркнул. – Кстати, я загляну через пару часов, проверю твое состояние.

–   Да-да. Иди отсюда. Имрир. Спи. Он же действительно припрется проверить.

–   И кого вы мне напоминаете? – проворчал Найлус.

Он забрал пирамидку и покинул каюту.

Я пригрелась и быстро уснула. И впервые после Иден Прайм мне не снились кровавые кошмары гибнущей цивилизации… Зато снилась Цитадель, взбешенный элкор, какие-то перестрелки, люди, азари, кроганы, турианцы, ворча и Экстримал, который доказывал, что так со взрывчаткой обращаться нельзя.

.

Найлус, как выяснилось позднее, заходивший несколько раз проведывать, разбудил Гарруса за полчаса до подъема и ушел, оставив для меня на столе паек и бутылку воды.

День прошел спокойно. Гаррус спал под «Мако», делая вид, что занят ремонтом, Найлус находился в рубке и следил за кораблем, экипаж проблем не создавал. Даже Эшли затихла. Зато, когда я зашла в лазарет проведать Джокера, Карин как-то странно на меня посмотрела, но ничего не сказала.

Вечером, уже после отбоя, пока Гаррус кушал, Найлус озвучил придуманный ими способ попасть в лазарет так, чтобы это прошло мимо внимания Карин. План мне понравился, но как только я с ним согласилась, дальше последовал законный нагоняй. И начался он с фразы, сказанной спокойным, даже благожелательным голосом наставника:

–   Имрир, может, ты нам объяснишь причину, вынудившую тебя пойти на такие крайности?

И вот что ему сказать? Я вздохнула и сказала правду:

–   Был подан запрос на замену первого пилота и перевод Джокера с корабля в госпиталь Цитадели.

–   Знаю. Ты же сама дала Гаррусу право просматривать всю документацию, проходящую по кораблю. – пояснил он, видя мое недоумение.

–   Я забыла. – призналась я.

–   Твоей подписи там нет. Когда ты узнала? – коротко спросил Гаррус.

–   Утром, уже по факту.

–   Джеффа ссадят с корабля?

–   Да.

Гаррус устало прикрыл глаза, Найлус чуть слышно рыкнул. Пояснять, чем это грозит нашему пилоту, не требовалось.

–   Твои действия?

–   Лечить. И быстро. На Цитадель корабль привести должен Джокер.

Зеленые глаза опасно сузились.

–   Имрир…

–   Почему именно Джокер? – перебил сородича Гаррус.

–   Замена будет ждать на Цитадели. – просто ответила я. – Полагаю, из тех, кого собирались дать мне на корабль, но не успели из-за нашего поспешного отлета. – я не сдержала нервного смешка. – Если Джокер покинет «Нормандию», мы с большой долей вероятности его больше не увидим.

Пауза затягивалась. Найлус молчал, пристально глядя на меня и о чем-то напряженно думал. О чем? Его дело. Надо будет – узнаю: сам скажет. Не надо будет… ну нет так нет. Гаррус пытался сформулировать вопрос, но сонливость и накопившаяся усталость из-за потери энергии отвлекали, сбивая с мысли.

–   Почему так важно, чтобы именно Джокер был пилотом «Нормандии»? И к чему приведет его отсутствие на борту. – наконец спросил Гаррус.

–   Он – гениальный пилот.

–   Это мы знаем. – Найлус намекнул, что не следует пытаться съехать с темы разговора.

Я несколько растерялась.

–   Джефф после первого курса в Академии летал лучше инструкторов. Он угнал «Нормандию» и его не смогли ни завернуть, ни сбить. – это я знала точно: в памяти Джокера нередко всплывали эпизоды из прошлого, особенно, этот, знаменательный и поворотный в его жизни.

–   Это я тоже знаю. Как и то, что он был пилотом, тестировавшим корабль в присутствии инженера, спроектировавшего ядро и двигатель.

–   А что в этом необычного? – удивился Гаррус.

–   По словам Октавиуса, только мастерство пилота и его «чувство корабля» спасло ядро от взрыва. – пояснил он. – Поскольку позапрошлый капитан «Нормандии», некто Зандер, приказала отключить систему безопасности ядра и испытывала корабль, невзирая на запрет.

–   Октавиус Татум? – уточнил Гаррус.

В ответ усмешка и кивок.

–   Стелс-система, это же тоже его разработка, насколько я слышал.

–   Его.

–   И он никого не прибил?

–   Нет, но драка была. По дороге с мостика в инженерный отсек. – охотно пояснил Спектр.

–   А, теперь понятно, отчего это его фактически отконвоировали с корабля Альянса.

–   Были проблемы?

–   У него? – Гаррус фыркнул. – Нет. А вот у идиота-батарианца, который что-то ему ляпнул под горячую руку, едва не начались. Успели перехватить. – снайпер покачал головой. – Теперь я понимаю, чего он злился. Если какому-то идиоту пришло в голову проверять работу системы подавления выброса тепла во время движения корабля на сверхсветовой… Я бы тоже вспылил. – короткая пауза и новый вопрос: – Я правильно понимаю: Джокер сумел вывести корабль в нормальное пространство и не допустил проход через реле?

–   Да. – ответил Найлус и после небольшой паузы добавил: – После этого, насколько я знаю, его сняли с должности тестового пилота.

–   Потеря возможности управлять кораблем для Джеффа равносильна смерти. Он не сможет прижиться на земле. Прирожденный пилот, родившийся с редким генетическим дефектом. – я встретила пристальный и непроницаемый взгляд. – Найлус, я не хочу быть тем, кто убьет его сокровенную мечту, к которой он шел с таким поразительным упорством и самоотдачей. Однако, важно не это. Джокер – неотъемлемая часть истории, прописанной в эгрегоре. – я устало потерла виски, подбирая слова. – Если отдельные личности могут появляться и исчезать, то Джефф присутствует от начала до конца.

Найлус и Гаррус молчали.

–   По всем законам он не должен был сесть за штурвал военного корабля. Но он смог сделать невозможное: он стал лучшим из лучших, он смог добиться уважения турианского генерала, который и дал талантливому инвалиду призрачный шанс обрести мечту. А теперь из-за этого запроса Джеффа снимут с корабля. На законных основаниях!

–   Разве это ты послала запрос? – спокойно спросил Найлус.

–   Нет.

–   Я тебе показывал. Она его даже не санкционировала. – негромко сказал Гаррус.

Найлус его замечание проигнорировал.

–   Тогда почему ТЫ берешь на себя ответственность за возможную потерю Джеффом кресла пилота?

–   Кроме того, что я – узловая фигура истории, я – капитан этого корабля, пусть и хреновый. И я отвечаю за всех, кто находится на его борту. Даже за тех, кого лично я бы выкинула в космос. – я криво усмехнулась. – Если кто-то и вылетит с корабля, это будет МОЕ решение. И пока я командую этим кораблем, я буду за него отвечать. И за всех, кто окажется на его борту.

–   Даже за тех, кого тебе навяжут? – иронично спросил наставник, вот только взгляд у него был тяжелый.

Эмоциональный план оживился: пропала пугающая пустота и хладнокровие, появился отголосок одобрения и удовлетворения. Найлус чуть заметно расслабился, сощурил глаза, внимательно меня рассматривая.

–   Даже за них. – я пожала плечами. – Вот как только выкину с корабля, так сразу и перестану нести ответственность. Но дело не в этом. А в том…

–   Действуй.

Я удивленно заморгала, непонимающе глядя на турианца.

–   Что?

–   Ты приняла решение?

–   Приняла.

–   Ты готова нести за него ответственность?

–   Да.

–   Полагаю, если я буду возражать, это ничего не изменит.

–   Ну, я прислушаюсь к твоему мнению.

–   И сделаешь по-своему. – с улыбкой сказал он.

Я только развела руками.

–   В таком случае какой смысл возражать?

–   Никакого.

Нравится мне его подход! Никаких попыток убедить, уломать, заставить сделать так, как ему хочется. Он дает мне право принять решение и огрести законные звездюли, если я ошибусь. Ну или получить награду, если я справлюсь. И меня подобное отношение полностью устраивает!

Найлус встал, протянулся к пирамидке и… его руку перехватил Гаррус.

–   Оставь. Мне еще не ответили на вопрос.

Найлус медленно кивнул и сел на место, сделав странный быстрый жест.

–   Имрир, почему так важно, чтобы пилотом «Нормандии» был именно Джокер? – практически слово в слово повторил свой же вопрос Гаррус. – Чем нам грозит его отсутствие на борту?

И вот что ему сказать? Не пересказывать же всю историю?

–   Он единственный пилот, способный вслепую вывести корабль из прыжка за ретранслятор Омега-4 так, чтобы тот не стал частью окрестного корабельного кладбища.

–   Омега-4? – переспросил Найлус.

–   Нас всегда убеждали, что там – сверхновая. – заметил Гаррус.

–   Это – ложь. Нет там сверхновой. Вам знакомо название «Коллекционеры»?

 –  Коллекционеры чего? – переспросил Найлус.

–   Это – легенда. Ходят слухи, что существует такая раса. – ответил Гаррус. – Как-то раз слышал о них от молодой кварианки в Паломничестве. Она боялась, что ее могут похитить для них, когда она будет возвращаться на Флот.

–   Поверь, причины бояться у нее были. Серьезные причины. – турианцы переглянулись. Словно хищники, готовые защищать свою территорию, и уже услышавшие встревоживший их шум. – Я обещаю рассказать о Коллекционерах, как появится возможность и время. Сейчас важно другое. Джокер обязан управлять «Нормандией», когда она будет причаливать к докам Цитадели. И я должна сделать для этого все возможное.

–   Скорее уже невозможное. – хмыкнул Найлус.

–   Доктор Чаквас будет недовольна. – заметил Гаррус.

–   Еще бы.

Гаррус усмехнулся.

–   Найлус, я знаю, ты уже три минуты просто мечтаешь сдаться доктору Чаквас на медосмотр.

–   Вот в кого ты такая сволочь, Вакариан? – обреченно поинтересовался Найлус, направляясь к двери.

–   Я не сволочь. – как-то обижено протянул Гаррус. – Я очень ответственный! Но – совершенно недисциплинированный.

–   «Хороший офицер. Я бы сказал – очень хороший. Но ему не мешает научиться терпению. Казалось бы, что мешает хорошему офицеру чуть больше уделять внимание дисциплине?» – процитировала я канонные слова директора СБЦ.

Гаррус опешил, удивленно хлопая глазами, а Найлус – заржал и, выдав: «Золотые слова. Сразу Паллина вспоминаю», исчез за дверью.

–   Имрир, ты говорила обо мне с директором Паллином? – спросил растерявшийся Гаррус.

–   Да. При тебе.

–   Но он же этого не говорил.

–   Не говорил.

–   Но… – он запнулся. – Так это… – он замялся, не зная, как правильно сформулировать вопрос.

–   Именно. Так он и должен был о тебе говорить, согласно истории эгрегора.

–   Да он действительно так и говорит. – поморщился снайпер. – Слово в слово.

–   И всегда уточняет «Гаррус Вакариан?»

–   Даже если я рядом стою. – кисло ответил он.

–   И часто тебе приходилось являться на его глаза?

–   Да… приходилось. – замялся он и тут же попытался сменить тему: – Имрир, как ты себя чувствуешь?

–   Спать, конечно, хочется, но намного лучше, чем могло бы быть.

–   Ты уверена? Если что, я могу…

–   Гаррус!

–   Мы очень выносливая раса.

­Я встала.

–   Знаю, знаю. Но, если ты будешь слишком бодро выглядеть в лазарете, я вспомню перерождение, когда я была вампиром и питалась кровью исключительно, гм, родных и любимых, как бы так сказать, эм-м-м… в общем, таких же кровососов, как и я. Крови твоей я, конечно, пить не буду, но энергии откачаю. Эффект будет примерно тот же.

Гаррус удивленно смотрел на меня.

–   Питалась кровью? – переспросил он.

–   Я тебе потом расскажу.

–   Вампиры, кровососы, ящик, клетка, нежить… – задумчиво протянул снайпер. – Обещания-обещания…

У меня, кажется, покраснели уши.

–   Имрир, идем. – поторопил меня снайпер. – А то страдания Найлуса будут напрасными.