Во имя свободы

Битый третий час я не мог уснуть в скромных покоях своего одинокого жилища.

Ожидание томило и раздражало.

Я бесился, напоминая себе какую-то оголодавшую по вниманию бабу. Такую, чей типаж вызывал у меня наибольший приступ раздражения.

Я злился на появившуюся во мне жадную зависимость от общения. Мысли то и дело скакали, как козы по извилинам, возвращаясь к прошлой беседе с игроком. Кого хера я вообще так завелся? Вот мне не насрать, что там сейчас с ним происходит?

Гадство… И ведь нет. Гребанные часы ворошения на кровати ни к чему не провели и от бешенства я еще больше потерял сон. Вдобавок пробовал разобраться, с чего меня так припулило. Плюнул. Забил. Попытался отвлечься на местные заботы. Не вышло, и я только больше перематерился, психанул и пошел в душ.

Под водой голова немного отрезвела, и я успокоился, начиная мыслить рассчетливее. Признаюсь, мелочно хотелось бросить затею и продолжить жить как раньше, зациклившись на своих головорезах. Ну на кой мне незнакомый игрок? Вот что мне от него надо? Общения? Мне что, поговорить не с кем? Внимания? Да я головой вроде не ушибся.

Какая гребанная срань заставляет меня тащиться по общению?!

Осознание того, что мне ненормально комфортно в присутствии чужака огрело по голове, как бетонный блок. Ну уж нет, никаких причуд. Обойдусь трезвым разумом и разложу все по полочкам. А именно – у меня уже всё есть для комфортного существования в Адэне и больше мне никто не нужен. У меня есть соратники, друзья, помощники. Мне есть кому пожаловаться, есть кому похвастаться. Мне даже на ручной тяге сидеть не приходится.

Однако, каким-то игроком все равно хотелось заполнить вскрывшуюся пустоту в душе. Конкретным игроком. Вот же срань. Как так то? А главное — за что?! Это ж всего лишь игрок, такой же как я. Всего лишь обычный тип, проезжающий мимо по своим делам. Ну да, у него безумно трогательная история, но сейчас, судя по рассказам он всего лишь…

Закравшийся в голову коварный свой голосок намекнул, что, несмотря на всё, этот игрок весьма обаятельный, улыбчивый и внимательный. А еще он очень приятно хрупкий  и податливый, как мягкий шелк. Но редко, крайне редко может резать остро словом, словно бритва, как микронная нить. И это вкусно. Это интересно. Резкость прорывается желанным огоньком, задевая струны любопытства. А это взывает к увлекательной игре.

Я мотнул головой под струями воды, разбрызгивая капли по стенам каменной серой плитки и прогоняя ненормальное наваждение. Кадр с невинной рожей Эрхаза, переходящей в коварную ухмылку тут же смылся, как и туповатый предвкушающий оскал с моей рожи.

Надо что-то с этим делать. Иначе чем больше я зацикливаюсь, тем сильнее меня накрывает придурочной симпатией к обычному игроку.

С хера ли?!

Ладно б я запал на какую-нибудь Королеву! Или ладно бы мне приглянулся какой-нибудь ахренительно сильный маг, сидя рядом с которым, можно было б заряжаться, как от генератора на силовой магистрали источника. Но нет! Здесь не такой эффект. Словно мне просто приспичило, а я как идиота кусок уперся в мысль, что хочу себе друга-игрока.

А друга ли?

Пальцы с когтями, негодуя, резко сжали намыленную мочалку у плеча, и пена брызнула, попав в глаз. Я злобно прошипел и тихо выругался, обмывая лицо под водой. Это уже перебор…

Заканчивая водные процедуры, я уткнулся лбом в холодную плитку, позволяя душу смывать с меня приятно пахнущее фруктовое мыло. Разбавляя мысли хоть чем-то, заставил себя вспомнить о том, сколько поначалу в Адэне стоило обычное мыло. Говоря простым языком – дохера. При «переезде» многие игроки столкнулись с отсутствием даже привычной химии и бытового комфорта. Жители мегаполисов и технически развитых городов с трудом представляли из чего делается обычное средство гигиены и не могли его синтезировать своими гениальными умами. Долгое время перекупали друг у друга. Знающие повышали цены на одно из первых средств необходимости. Потому что игра не игра, а при вселении в новое тело, это оное тело со временем начинало совсем по-обыкновенному вонять. И ладно бы у кого по-человечески. Но вот любители пушистых форм, ушей и роскошных хвостов вскоре начинали заваниваться псиной.

Из душа я вылез слегка улыбаясь вольно ускакавшим мыслям и окончательно попрощался с сегодняшним спокойным сном. График безвозвратно испорчен, но собственный статус и отсутствие важных дел позволяли иногда такой хаос. Крепкий организм вообще мог обходиться спокойно без сна около трех суток, но экстремальные нагрузки такого типа я не любил.

Правда, вопрос, что делать после душа, опять навис надо мной тяжелым грузом. Сон отбило окончательно, но нырять в дела посреди ночи я не хотел. Да  и в какие? Полгорода спит, мне тоже надо, а я маюсь. Что мне теперь, старые проекты доставать из архива, чтобы принудительно пихать себя в полезное дело? Такими темпами еще в вышивание вернусь… Хотя, вот что дает наибольший простор для полета мысли – так это ручной труд.

К своей глупости, я уже не мог вернуться к своему спокойному состоянию ни вообще, ни конкретно сейчас. Какая-то мелкая мысль все равно дергала, заставляя думать, как же сейчас поживает знакомый игрок. Дибилизм обстановки возрастал оттого, что в современном мире продвинутой электронной связи и даже телепатии я не мог связаться с Эрхазом ни разу за все время. Сперва я считал свои порывы «початиться» глупостью, подростковым маразмом. Потом ненадолго отвлекся, занялся делами. А потом… потом я рискнул послать ему короткий пинг, но он не отвечал уже вторые сутки. Пробовал связаться даже сейчас, пока смелось вспыхнула на грани злости на самого себя. В ответ – тишина. Как в космос…

В голове вновь закрался червячок переживания. Где его искать в случае беды, я не знал. Срок оговоренной встречи по-прежнему висел маркером у меня в календаре. Что делать… как быть… идти ли вообще его спасать? Или для него нормально не проверять почту неделями, привыкнув, что он даром никому не сдался? Хер знает! Может, он занят, может его схватили. Почему мне вообще не пришла идея отправить за ним пару своих ребят?

С момента нашей последней встречи я злился, зацикливался и заставлял себя отпустить самые дурацкие мысли, сверлившие мне бошку. Как назло, на накале впечатлений мне снова начали сниться старые сны. Уверен, что привиделось бы что-то и сегодня, но я просто пока не мог сомкнуть глаз. Параллельно я вспоминал и сравнивал случаи, когда я так же переживал за кого-то еще. Кого?… не помню. Но этот кто-то был для меня очень важен. Или была? Никак не разобрать…

В попытках отвлечься, я вновь уцепился за отвлеченную тему и пытался разыграть старые эпизоды воспоминаний. Иногда получалось. Сознание радостно булькало в привычный мотив эмоций и само направляло по сценарию памяти, подсказывая, что еще должно быть. По такому же принципу работала мышечная память, которой у меня неоткуда взяться. Так, например, я вспоминал некоторые боевые приемы. Вспоминал работу с экзотическим видом оружия. Тело в обход мозга показывало правильные комбинации и удобные ходы. Я пытался иногда проделывать такой же фокус со своим сознанием, замечая, когда оно начинает «плыть» по странной волне.

Так и сейчас, стоя в пестром халате на балконе своего поместья, венчающего столицу у края, я вдруг внезапно, до сосущей тяжести пожалел, что не догадался сделать под потолком каверны эффект звездного неба. Сложилось стойкое ощущение, что его там не хватает. В иной ситуации я бы решил, что это бестолково-сопливый порыв, который не заслуживает внимания. Сейчас же мельком хладнокровно просчитав пользу-завтраты, ущерб и грядущие плюсы, я сам себе дал добро на вольности.

Кристаллы под потолком угасали с приходом поверхностной ночи, их свет притухал до нежной лазури, а призрачные легкие облака сглаживали мягкий оттенок. Не хватало простора и грандиозности. Можно часами распинаться о влиянии визуального комфорта и чувства свободного безграничного пространства на гармонию и психическое состояние замкнутого в ограниченной области… чуть не сказал «экипажа». Народа, конечно же. А так же важность этой стабильной психики особенно у хозяина территории. Но сокращая весь лабораторно-психокорректирующий слэнг и теорию – мне просто захотелось.

На своей территории каждый хозяин практически всемогущ. Забавно. Это правило казалось очевидным. Не только для игрового мира, а везде. Чувство власти и всеизменчивости у меня воспринималось как должное. Естественное. Словно когда-то я уже держал в руках камень контроля над доменом или своим кораблем. Наверное, поэтому я никогда не боялся творить у себя, зная, что на подвластной территории способен на всё.

Под движением руки вспыхивали и разрастались мелкие искры. Сперва пылинки, легчайшие звездочки, парящие по воздуху как в невесомости. Белый свет наливался в них, заставляя светиться приятным неоновым огнем. Острые лучи прорезали вязкую дымку между ладонями, а потом закручивались циклом орбит, набирая медленную скорость и мерцающий блеск.

Туманность разрасталась у меня на руках. За ней светом ночных огней жила моя столица. Белокаменная, снежная, монументальная. Стелящаяся вниз по полого уходящей вглубь каверне, полной богатых люминесцентных лесов и поблескивающей бликами речной воды.

В городе всегда кто-то не спал. Ночная жизнь сменяла дневную, работа и учеба не прекращалась никогда. Всегда стояли ночные дозорные на ответвлениях каверны и наверху в горах. Всегда работали мастерские. Какие-то артефакты нуждались в ночной чаровке. Какие-то травы распускали бутоны только после захода внешнего солнца. Жизнь в городе протекала всегда. И я знал, что мое очередное спонтанное творение не останется без внимания.

Руки раскрылись, выпуская вверх молодую туманность, а та, словно живая, потекла к потолку, разрастаясь и расцветая новыми красками. Как хаотичный неспешный салют. Как искристое дыхание ветра.  Как настоящие звезды, вырастающие под сенью кристаллов и покоящиеся между ними в точках равновесия.

Искристая туманность окутала потолок, превращая его почти в настоящее звездное небо. Хотелось бы, чтобы оно стало таким. Острое проблесковое осознание мимолетно обожгло мозг быстрым образом узнавания. Когда-то я уже видел подобное. Встречал. Каверна с теряющимися вдали стенами, усеянная лесами, пронизанная реками, открывающая в потолке вид на звездное небо. На настоящее небо, вписанное под сводами титанической постройки. И почему-то это не казалось диким и невозможным. Это казалось… правильным. Но очень редким. Возможно, мне стоит внимательнее подумать над этим, но не сегодня и не сейчас. Сейчас я хотел просто наслаждаться своим небом. И слушать, как звенит нарастающее восхищение, текущее общей волной по неспящему городу.

Баловство? Возможно. Но для кого-то из моих ребят это потом станет новой аномалией для изучения. Мы любим порой так экспериментировать. Я всегда создаю для них что-то новое, а они пытаются понять и объяснить, как оно устроено. Вечный кайф. Вечная занятость. И вечный повод для развития.

Прошла пора фиксированных рейтингов. Не стало больше порога уровня. Каждый измеряет свою силу в личных талантах. А величина надела… уже не показатель могущества. Нет ничего глупее, чем мерить статус и «уровень» мощи размером занимаемой площади. Я знаю Великие Империи, чья площадь ровняется окружности котлована единственной Твердыни. И я знаю обычные фермы, чьи луга простираются на тысячи километров. Ничто не правит в нашем мире. Ни площадь. Ни размер казны. Ни уровень и возраст Хозяина надела. Ни количество его жителей. Только сила. Единственная обыкновенная всегда выигрышная Сила. Это может быть как сила войск, так и сила оружия. Сила ума, или сила способностей.

У меня нет ни особой силы, ни особых способностей. Только творческое переосмысление магии в виде ритуальных чертежей и когда-то изученных блок-схем. Но это в своем наделе я приравниваюсь к владыке. А в чужом – всего лишь гость, способный немного воздействовать на пространство вокруг себя.

У меня нет читерских навыков. Только боевая подготовка, которую смогли отработать для меня мои же бойцы.

У меня нет оружия массового поражения. Только пара ножей по скрытым карманам и удобный ритуальный кинжал, которым я иногда рисую глифы по поверхности почвы. Да, мои ножи могут убивать как полноценное оружие, но для этого мне нужно подпустить к себе потенциального врага на расстоянии удара.

Я бессилен с точки зрения могущественных владык. Я бестолковый стихийник, неумелый шаман и еще более неудачливый охотник. Я не паладин, не воин, не чернокнижник. Я даже не принадлежу какой-то конкретной стороне энергии вроде Света или Тьмы. С точки зрения большинства игроков я то, кем всегда представляюсь – мелкий, никому не нужный вождь племени скотоводов. Который чуть-чуть поднялся за счет продажи жратвы и козьего меха. Я никто. Нуб. Просто чувак, клепающий звездное небо в пещере под настроение. Даром никому не нужен.

А ведь все это даже печально.

Да, я не хочу быть кем-то особым. Я не хочу стать властелином мира. Но вот же срань… Кажется, все мои загоны в голове начинаются от банальной скуки. Чувствую, что пора взяться за дело, но не могу придумать какое. Доводить город до совершенства можно бесконечно. Начать войну? Да, пожалуй, можно. Напрячь мозги, развлечь ребят. Но не здесь. Не с соседями. В идеале пройти наделов двадцать насквозь, и там уже нас не опознают. Но беда в том, что дороги туда все под контролем. Для проезда нужны пропуска от хозяев, а порталы… печаль нашего мира. Такая же недостижимая мечта, как и космос.

Но все-таки, мне нужно как-то срочно развеяться. Можно разжечь где-нибудь финансовую войну и интереса ради обвалить чей-нибудь рынок. Но… кажется, это не то, что мне надо. Жалко рынок. Не хочу портить кому-то настроение. Хоть бери да откликайся на чужой зов о помощи, и спокойно выпиливай какую-то гадину, переехавшую невинного игрока. Вроде с пользой, вроде размялся и хоть кто-то останется благодарен. Но что если тот «невинный игрок» сам недавно подло траванул соседа? Вдруг так помогу, но не тому? Дольше разбираться в том, кто прав, и кто первый начал. Нет уж… в жопу чужие конфликты.

Значит, поутру просто зайду к Нексу на тренировку. Он всегда рад меня профилактически в учебных целях отколотить и выбить лишнюю херь из головы. Забегаю за этим делом я к нему не часто, но потом остается лишь уползать. Знаю, пользы мало. Ну так я и не для воинского дела к нему навязываюсь.

А с другой стороны, чего тянуть? Может позвать его сейчас?.. Спит ли он? Вряд ли. Судя по отголоскам настроения, увлеченно дрессирует своего питомца. Жаль. Я уже почти решился получать синяки.

Вопросительный отзвук донесся по односторонней ментальной связи, как тихий звон. Я мог иногда чуять его настроение и наводиться, если знал куда, а он мог ощущать мое внимание. На мой интерес он ответил любопытством, полностью прерывая свою возню с монстром. Интерес его всегда был особо тяжелым, таким, что не спутать с остальными. Но в то же время приятным как пуховое одеяло.

Не знаю, как много Некс понял по моему настрою, но он начал деловито сворачивать развлечение с Лиру. Даже не знаю в такие моменты, как мне относиться к его исполнительности и легкости на подъем. Я фактически его с работы снял. Стыдиться надо. А ему нормально. Просто услышал внимание, принял к сведению, отложил все свои личные дела и переменил приоритеты. Заботливость и надежность этого румара ко мне просто зашкаливала.

В такие моменты мне становилось еще более неловко перед ним, чем обычно.

***

Удар. Еще один. Парировать. Уход в сторону.

Клинок тяжелой тренировочной глефы прочертил воздух перед самым лицом.

Страшно!

Рывок. Пройти мимо. Ударить наотмашь. Промазал!

Отскочить. Чтобы не попасть под удар. Слишком медленно. Мелкий зазор. Я могу быстрее. Удар. Скольжение  в сторону. Еще одна попытка достать клинком.

Напарник парирует и улыбается.

Злюсь. Пляшу как бешеный. Иду в атаку. Ну же! Почему. Мне. Тебя. Не достать!

Ухожу от подножки. Успеваю выставить защиту. Попытался напасть…

Зря.

Я дебил.

Меня поймали в захват. Притянули и молча уткнули клинок в открытый бок.

— Рин, ты торопишься.

Спокойный, даже не запыхавшийся голос.

— Теряешь бдительность. Падает концентрация. Совершаешь ошибки.

— Я пытаюсь… тебя достать, — тяжело дыша, ответил я, бессильно удерживаемый рукой за запястье.

— Ты можешь, — заверил Некс. – Только не тогда, когда бесишься.

— Я бы достал, примени я силу, — вырываться бесполезно. Он может хоть час держать меня в такой позе и не устанет.

— Сила может не сработать. А внимательность должна сохраняться всегда.

Тем не менее, он отпустил меня, а я устало согнулся, опираясь на меч, который подарил Йонару.

— Ты меня не щадишь, — сказал я очевидный факт.

Главком молча улыбнулся и отправился снова на свою стартовую позицию.

А все-таки он хорош. Особенно сейчас, одетый только в легкие тренировочные штаны, без обуви и сковывающих доспехов. На смуглой, словно загорелой спине при движении отчетливо играл мощный рельеф мышц, украшенный рабочими татуировками. Широкие плечи и руки тоже исписывала цепочка глифов, вписанная в художественный орнамент. Я знал каждый этот участок рун и каждую черточку в узоре, потому что давным-давно сам вспоминал и создавал на его спине эту сеть ритуальных чертежей. Все они были рабочие. Какие-то защитные, что-то позволяло при активации концентрировать резерв энергетики. Что-то могло ударить, как боевое. Некс с охотой принял на себя эти эксперименты с глифами и не стеснялся ими пользоваться, когда дело доходило до полноценного боя.

Как тогда, когда он спасал меня от чужака. И тогда, когда он с другими перебил потом в захваченном городе всех лишних свидетелей.

Я помнил отчетливо, как наносил каждую художественную черту на его роскошной спине, и каждый раз, вновь глядя на узоры, мне хотелось опять прикоснуться к ним пальцами. Провести рукой по линиями, отдаваясь ностальгическому и рабочему опьянению, когда память увлекала за собой против воли. Казалось, я помнил, как звучат эти символы давно умершего языка. Шепот резких гортанных звуков рокочуще перетекал на языке, как эхо давно ушедшей в небытие цивилизации.

Наваждение вновь прошло, когда Нексар встал на точку и не спеша повернулся. Длинные, почти до поясницы мелко-кудрявые волосы тяжелыми прядями спадали по спине и ничуть не мешали в бою. С ночи он не стал заплетать их в косу, а лишь собрал передние локоны в пучок на затылке. Лицо оставалось умиротворенным. Оружие легко, как перо, лежало в руке.

— Нападай, — сказал он.

И я на остатках дури кинулся вперед.

Как будто я мог выбить дурные мысли из головы каждым ударом. Как будто я мог забыть, все что роилось в моих глупых мозгах. Я хотел бы успокоиться, перестать метаться, забить на всё.

Но снова парирование. Снова его наступление.

Я не мог.

Не мог перестать беситься. Не мог понять, чего я хочу. Боль отрезвляла разум. Отвлекала. Давала перерыв собственному идиотизму. Заставляя работать рефлексы. Спасаться. Уходить в атаку. Отключать сознание ради простого…

Но почему я до сих пор маюсь?!

Грубый удар глефы почти выбил клинок из моих рук. Резкая боль стрельнула в суставах. Я зашипел. Отскочил от центра площадки. Ушел в оборону, схватившись за рукоять обоими руками. Боль пробивала запястье и пульсировала в костях. Плевать. Вылечу!

Но уворачиваться тоже надо уметь.

А от Нексара за все время ни слова в процессе. Ни мысли. Ни лишнего взгляда. Тотальный самоконтроль. Всегда. Во всем.

Зачем?!

До боли в натянутых мышцах, не привыкших к такой шоковой нагрузке, я резко рубанул  в открывшееся плечо и полоснул ему по коже. Он словно не заметил, ударил той же рукой в ответ, и я пошатнулся, едва не навернувшись.

— Зачем? – зашипел я.

— Что? – переспросил он, понимая, что я не про удар.

— Зачем такое лицо?

Некс флегматично повел плечами и крутанул глефу в руке.

— Почему ты молчишь? – я с яростью кинулся на него с оружием.

Удар. Спокойный отточенный как по учебнику ответ, как будто на него не полетели мои вооруженные семьдесят кило веса. Легкое движение, молниеносный разворот… и я снова откинут обратно.

— Ты и так все знаешь.

— Мне нужны твои слова…

Очередная бессильная попытка. Я сорвался в рывок почти на излете сил. Мышцы зазвенели на пределе, раскаляясь в конечностях жидким огнем. Не хочу знать, как после тренировки все тело взвоет от боли. Но все это глупость. Меня даже не парировали. Просто поймали поперек запястья с оружием, ускользнув из поля зрения в считанный миг, и оттолкнули на пару шагов.

— Они всегда с тобой.

— Мне нужно твое мнение! – почти прокричал я.

— Оно всегда тебя поддержит, — спокойно в противовес сказал он.

Бесполезно. Как и всегда. Выдержка и самоконтроль во всем. Только наедине со мной он превращается вот в это. А на глазах бойцов главком — вредное беспринципное грубоватое хамло. Образ у него такой. Маска. Но настоящий он не бывает со мной никогда. Особенно со мной!

— Некс.

Пришлось успокоиться, перестать злиться. Я шипел сковозь стиснутые зубы, с каждым вдохом стараясь задержать ненадолго дыхание. Спокойней… Еще спокойней. Бешенством я от него ничего не добьюсь.

— Да? – ровным тоном спросил он.

Я устало оперся на меч, а потом, словно из меня разом вынули стержень, стёк на пол, сев прямо на песок. Я бессилен перед ним. Во всем. Особенно в попытке расколоть его маску.

Мой главком опустил оружие и медленно подошел ближе. Потом поддернул легкие штаны и сел на корточки, заглядывая в лицо.

— Что мне делать с игроком? – шепотом спросил я, надеясь, что мне не придется расписывать весь дурацкий ход мысли.

— Если не можешь отказаться – значит хочешь.

Еще одна глубокомысленная и прямая как лом философия, производства Нексара. Он не касался меня лишний раз. Не предлагал подняться. Не помогал встать. Словно спинным мозгом чуял, что меня может сорвать в любой момент, и непроизвольное касание даст сбой на искренности и внесет свои помехи.

— А если я много чего хочу? – взглянув исподлобья, хищно спросил я и голодно на него прищурился. Хоть я и говорил туманными загадками, но по моей расплывающейся роже Нексар понимал, что речь идет еще и про него.

В свете кристаллов рельеф его плеч особо подчеркивался. В ямочках над ключицами мелко пульсировала рисунком тонкая жила. Жадные когти непроизвольно тянулись к плечам. В нос ударил тонкий запах травы и разгоряченного тела.

Некс простовато развел руками, словно показывая, что меня ничего не ограничивает. Я как хищник проследил за претеканием его узора на теле, с опьянением вдыхая знакомый запах сильного сородича.

— А ты? – чуть севшим и немного рокочущим тоном спросил я.

— А что я?

Хотелось дотянуться до него и ударить за неуместно изображаемую тупость. Или накинуться и вгрызться со всей дури, чтоб заставить его дрогнуть. Проявить хотя бы какие-то эмоции. Взбеситься. Заорать. Выматериться, в конце концов. Мои когти взрыхлили песок на земле, словно оно было живым мясом, но Некс даже не повел ухом. А в воздухе между нами не запахло ни малейшим оттенком страха. Жаль. Почему он не боится? Почему не провоцирует? Почему он держит самоконтроль, когда я хочу его разбить?!

— Как отреагируешь ты? – подробнее спросил я дрогнувшим голосом, сквозь зубы.

Я увидел, как дрогнула его улыбка. Натянутая, как обычно, но чуть более реальная, чем раньше. Слегка омраченная горечью и ожиданием. Нет никакой проницательности и осечки. Он позволил мне ее увидеть. Я знаю. Минуя бешенную и голодную игру, которая начинала застилать мой разум.

— Я всегда останусь на своем месте. В своем статусе. При своих мыслях. И своих желаниях.

Что-то дернуло за душу, сбивая напрочь хищный порыв. Остатки человечности, возможно, и старые обиды. Первая мысль резанула привычным негативом – с Нексом бесполезно спорить. Даже если он будет вызывать у меня бешенство, он останется при своем. Что бы я не делал, как бы я не требовал.  Но потом… я понял, что имелось в виду на самом деле.

Видимо, я по-прежнему не отучился от привычных человеческому обществу нравов и образа мысли. Потому что по глупости пытаюсь мерить рожденных в этом мире созданий старыми мерками. Это мы, игроки, можем юлить, предавать, лгать, завидовать и ревновать ко вниманию. А они — нет. Им чужды грязные чувства. Ни одна грусть и ревность не может перечеркнуть всю их безграничную верность и обожание к создателям. Да, раньше их слепая верность была прописана в игре. Но теперь, когда мы лишись консолей, все эти чувства закрепились неотъемлемыми тезисами, которые пропечатались в их эмоциональном базисе.

Нексар давно не следует программе. Он действительно такой.

Упертый – тут же подсказал мой внутренний голос.

Верный – исправил я сам себя.

И останется безоговорочно верен мне, какую бы дичь я ни сотворил. Он примет любое мое решение, любые мои знакомства и связи, оставшись в первую очередь вечным замом и главкомом. И это не пустое поклонение или бестолковое обожание. Это то, о чем мы в прошлом мире успели забыть.

— Тогда… я попробую? – осторожно спросил я, с мелкой досадой чувствуя, как кровь снова начинает приливать к голове и мозгам.

Правда, вместе с этим вернулась боль в мышцах и запястьях, забывших что такое агрессивные тренировки. По трезвеющему от накала эмоций телу начинали ныть будущие синяки.

В то же время Некс издевательски улыбнулся, видя, как дурная пелена желания спадает с моих глаз. А уж то, как я морщусь и начинаю скрипеть от законно принятых ударов его, кажется, и вовсе веселило.

— Я уж давно жду, пока ты перестанешь пробовать, а начнешь делать! – ответил Некс, пожалуй, самое желанное, что я мог от него услышать.

Фактически моя совесть получила его разрешение и ушла в отставку. Не знаю почему, но в тот момент я расслабленно выдохнул, а потом от души расхохотался. Как будто мне раньше кто-то запрещал делать то, что я хочу. Нет, не запрещал. Но я ж сам себя сожрал, не признаваясь себе в своих желаниях.

Я точно дурной. Но, надеюсь, со временем глупость излечима.

Продолжая хохотать, я поморщился, схватившись за больное плечо. Не вывих, но все равно острые иглы покалывали ушибленное мясо. Договорились, это компенсация Некса за сожранные ему нервы. Но остальные синяки…

Тихо прошипев и прерывая смех, я схватился за бедро, пытаясь подняться. Веселье никуда не ушло, а последние слова главкома только еще больше раззадорили. Без прикрас морщась от боли я начал пошатываясь, подниматься, когда Некс пружинисто встал и легко вздёрнул за плечо без предупреждения. Я покачнулся, едва устоял, вцепился в него в ответ, отмечая насколько горячая у него кожа. Раскочегаренный тренировкой и нервами собственный организм не выдержал и подло вбросил мне дозу гормонов в кровь, чтобы я точно не проигнорировал его всплески. Чувства обострились до предела, я всей кожей ощутил чужое тепло, а волоски на шее встали дыбом от чужой энергетики. Я как полоумный повел носом и вдохнул резкий травянистый аромат, смешанный с чем-то новым, необычным и озоновым. Как будто с запахом монстра, с которым мой главком возился еще недавно. А потом я сильнее вцепился когтями в рельефное плечо Некса и рывком подтянул его ближе, впиваясь в его ухмылку жадным и голодным поцелуем.

***

Заветный срок пришел потом очень быстро.

Я сильно взбодрился, стоило мне с Нексом решить все свои накопившиеся недопонимания на почве знакомства с игроком. Совесть перестала меня грызть, и я окончательно уверился в идее притащить Эрхаза в Нернас. А там уже посмотрю за его реакцией, познакомлю с главкомом. Глядишь, все получится куда проще, чем я себе воображал. На радостях я активно занялся делами, много возился с прирученным питомцем, за которым окончательно закрепилось имя Лиру, и глубоко погрузился в записи по старым воспоминаниям. Уже не первый раз я пытался систематизировать навыки, и каждый раз вспоминал что-то новое.

Забавный феномен, не так ли? Что мы такое, как не память о себе прошлом? Вся величина нашего опыта держится на памяти. Весь наш характер есть результат отложенных воспоминаний, которые мы переживаем в голове вновь и вновь. Базис формируется из некогда уже пережитого в прошлом. А чистый лист личности возможен лишь при первом рождении.

Игроки приходят в мир с уже готовым базисом личности, который сформировался под давлением прошлого. Да, многие из них пережили не лучшие времена, и принесли в игру не лучший пример поведения. Но… игра добавила в наши личности что-то свое.

Когда мы все разом стали властелинами своих мелких мирков, когда кроме нас некому стало решать личное благополучие, когда только нам пришлось выбирать, с кем заключать союз, а против кого сражаться – мы изменились. Кто-то явно, а кто-то не очень. Такой уж он, «режим Игрок-против-Игрока», никогда не делающий из людей миротворцев и добряков.

Настоящими же сокровищами в мире были вовсе не игроки. А те, кого не принято было считать даже разумными. Те, кто являлся неотъемлемой частью самого мира и его реальными порождениями. Те, кто был лишен наших привычных догм, рамок морали, законов и издержек прошлого мира. «Мобы». Жители городов. Основное население, заполняющее мир, рожденное только велением нашей воли и разума. Зачастую неподвластные нашим требованиям, а со временем все больше обретающие свободу воли.

Они были лучшими, что сумел оживить и подарить нам Адэн. И это они являются настоящей властвующей над нами силой.

Я сидел в ресторане, предаваясь размышлениям, которые гонял в голове уже не первый раз, и туповато улыбаясь, когда Эрхаз зашел в помещение и направился в мою сторону. Я заметил его, поднялся навстречу, а потом в порыве эмоций радостно сгреб как старого друга. Я успел уловить, как он улыбнулся. Почувствовал, как крепко стиснули меня за плечи.

— Ты сегодня вовремя! – довольно сказал я, отстраняясь и борясь с желанием на радостях его встряхнуть. Легкость, с которой я предавался тактильному контакту была у меня прямо пропорционально доверительному отношению.

— Я всегда прихожу вовремя, — эхом ответил он, а я лишь хмыкнул на свою привычку приходить заранее.

Не знаю, чем особым отметилась та встреча, но после слов Нексара я пытался смотреть на Эрхаза иначе. Во-первых, я уже целенаправленно проверял себя и свои пожелания. Как назло с приходом игрока я почувствовал себя явно бодрее и веселее. Либо это какая-то гребанная магия, либо я восторженный дебил, которого, наконец, попустило. В процессе разговора я забывался, часто ловил себя на полном погружении в беседу и вообще на блаженном отдыхе, словно не в знакомый бревенчатый ресторан зашел, а на лазурный пляж под прохладу тропиков с трубочкой от фруктового коктейля в зубах. Странное ощущение. Вся моя логика протестовала, говоря, что это не нормально, а здравый смысл подавал редкие конвульсии и требовал искать подвох. Но мне было лень. К тому же, во-вторых, я старался прислушиваться внимательнее к его словам. Выискивал в разговоре подводные камни, намекал, спрашивал. Я искал подвох еще здесь, а его не было. Казалось, что мое заковыристое настроение вскоре передалось и другу. И тогда наши беседы приобрели новый оттенок.

— Эр, зачем ты вообще связался с игрой? Не поверю, что от скуки. Судя по твоим словам, ты не скучал и раньше, — спросил я, отпивая чая и вальяжно раскинувшись на стуле.

— Я не знаю, Рин. Много сложилось тогда мелких факторов, — пространно повел он рукой. — Наверное, поначалу я искал приключений. Потом, когда услышал про гибель и баги, то испугался и отошел. Адреналиновая наркомания не для меня. Но потом в старом мире начали накапливаться проблемы. Склоки с начальством. Родственники, которые указывали, как мне жить. Всеобщая мания по новому миру. Отсутствие шанса на какое-то успокоение. Я перестал любить окружающую действительность и стал мечтать о большем. Наверное, я конченный романтик. Был. Раз однажды я преодолел свой страх и начал строить свое общество. Но потом, в том дворе, видимо романтик во мне погиб окончательно. Тот вечер многое изменил.

— Не так уж многое, как ты думаешь, — я отсалютовал своей чашкой чая, пытаясь его подбодрить. Почему-то все это мне казалось какой-то потертой видеолентой. Иронией, игрой. Без шанса вернуть все как было, но с нашей старательной попыткой делать красивые лица. – Романтиком ты остался.

Я поддерживал его как мог. Убеждал, что свет в нем еще сохранился. Но почему-то все равно видел сосущую горечь в душе.

— Поверь, изменилось многое, — блекло улыбнулся Эрхаз, опуская глаза. — Я знаю. Тогда я погиб. Настоящий я умер в тех кустах от болевого шока. А дополз до квартиры уже другой я. Бывает, иногда жалею немного. Что так вышло. Но потом… смотрю на проделанную работу, и понимаю, что прошлый я на такое бы никогда не решился. Не шагнул бы сквозь цифровую пелену.

— Так может, тогда в этом и суть? – взмахнул я кружкой, едва не расплескивая чай. — Может, все случилось не зря. Может у тебя судьба была такая, построить народ своей мечты. Может, настоящий ты как раз та самая творческая сильная личность, что сидит сейчас передо мной. А прошлое… это всего лишь наслоение  архаичного воспитания?

Он улыбался. Печально, как всегда. Думая о чем-то своем и оставаясь с одной стороны совершенно открыт, а с другой… как вечно зашифрованная книга.

— Я точно знаю, что у меня не было никакой судьбы и особой цели, ради которой я вырвался сюда, — говорил я, чтобы разбавить беседу. – Я просто перепугался. Сбежал. Сменил обстановку на то, что мне больше подходило. Но я сделал, что хотел. Построил столько, сколько смог, и моя совесть не мучается, когда я вижу результат. Разве что…

Он вопросительно поднял взгляд серо-зеленоватых глаз. На время перестав вращать по столу в руках свою чашку.

— Разве что, мне всегда казалось, что есть миры лучше прошлого, — добавил я, потирая шею. — Это звучит странно, я знаю. Но я был уверен, когда играл, что однажды проснусь здесь. Для меня это было… ожидаемо. Как будто, я уже переходил так раньше. Как во сне. Когда проживаешь целую жизнь за одну ночь.

Подумав еще, я рискнул пойти на откровенность.

— Ты никогда не видел сны о себе, где ты жил иной жизнью? К примеру, сражался с монстрами, убивал врагов, летал на своих крыльях или управлял космическим кораблем? Тебе не снились никогда станции, о которых ты нигде не мог раньше прочитать или услышать? Не снились древние манускрипты, которые ты мог во сне прочитать?

— Нет, — сухо ответил он, тем временем не сводя взгляда.

Ожидаемый ответ.

— А я вижу подобное регулярно. И станции, и книги, и войны с тварями. Я всегда это видел. С самого детства. То, что никогда не показывали в кино и не дала познать ощущением ни одна виртуальная игра. Я помню боль, которой я в жизни не испытывал. Помню вкус, который никогда не пробовал. Я знаю, как скрежечет кончик ножа, промахивающийся и соскальзывающий по вспоротым ребрам жертвы. Знаю, что удар должен быть четким, но тогда мои руки были женскими и они дрожали от паники. Я знаю запах теплой крови. В узорном графине из почерневшего серебра, разбавленную парным молоком. Почему-то я знаю, что это зелье подается подтухшим и должно было меня, как жертву, принудить к покорности. Я знаю, как тянет спину вес собственных крыльев. Знаю, как щекочет мозг эффект чтения старой речи и автоматический перевод на понятный язык. Я все это делал. Когда-то. Не знаю когда. Но я уверен, что не могу придумать того, что никогда не пробовал.

Эрхаз слушал молча. Не перебивая ни лишним звуком, ни жестом. В его лице застыл интерес и глубокое раздумье. О чем? Вряд ли скажет. Зачем я ему вообще взялся выговаривался… теперь сочтет сумасшедшим идиотом.

— Значит ты пробовал, — коротко заключил он. – И ты действительно живешь не первый раз.

То ли искренний ответ, то ли ради поддержки. Какая уже нахер разница! Больше уже сознаваться не в чем. Прибыли… От очередного рассказа хуже не сделается.

— Я много помню, Эр. Но я не знаю, что с этим делать. Меня убивал прошлый мир. Убивала та серая реальность. Я чувствовал, что я там пленник. Заложник системы, оставшийся даже без родни. И я просто ушел ради свободы… уверенный, что смогу себя потом осознать и вспомнить еще больше. Что бы ты делал на моем месте, Эр? К чему бы стремился?

— Вспомнить, — ответил он без паузы. – Я бы стремился всё вспомнить…

— А что потом?

— Потом… искал своё.

Я опустил взгляд на кружку и бестолково уставился в отражение. Искать свое… Как он себе это представляет? Это не заброшенные квартиры, между которыми можно перейти в рамках одной планеты, даже если придется тащиться ногами. Все эти воспоминания настолько же реальны, как Адэн из прошлого мира. Как скажи кто-то, что он хочет доехать до Адэна на маршрутке. Смешно… И какими силами мне искать другое прошлое? Какими навыками? Звездный мост разве что какой-то строить. Как в дешевой фантастике, где нырнул в воронку гипера, тебя потошнило, но зато ты в новой вселенной! А потом через час сдох от укуса местной мошкары, потому что иммунитет неподходящий и герой-звездоиспытатель вычихал себе наружу все легкие. Блестящий тур в другие миры! Просто замечательный! Да и что Эр имеет в виду под «своим»? Моё уже ждет меня в Нернасе.

— Идем со мной, Эр?

— Куда? – чуть протрезвел он от своих мыслей и слегка встрепенулся.

— Ко мне. Я хочу, чтобы ты жил рядом, — каких усилий стоило мне это сказать – не передать словами. Я говорил, как по-заученному, вплетая в слова бледные эмоции. — Не где-то там на вечном расстоянии электронки, которую ты даже не проверяешь, а в живом доступе. Я хочу приходить к тебе в гости. Знать, где ты находишься.

Но почему-то при этих словах его лицо посерело. Я что-то сказал не то? Хотя, наверное, услышь я сам такое, не шибко расцвел бы от восторга. Более того, я б не понял, что от меня хотят. Гадство. Как сказать-то иначе?

— Я буду неподалеку. Но не сейчас. Скоро, — ответил Эрхаз, откидываясь на спинку стула и словно бы весь дистанцируясь.

— Пойдем со мной сегодня, — предложил я с максимально нейтральным и простым тоном, хотя фраза вылетела из меня с огромным усилием.

Чувство тревоги и самосохранения успело даже кольнуть меня в бошку за то, что если Эр согласится – я прослыву редкостным идиотом, пригласившим малоизвестного чужака в центр своего секретного города. Однако…

— Я не могу, — тяжело признался он.

Все во мне невольно успокоилось, и тревога разжала на горле свои когтищи. Но в следующий миг я встрепенулся.

— Почему?

— Ты не понимаешь…

Слова ударили меня, как тяжелый обух. Все затуманилось еще больше. Вспышка какой-то тупой обиды обожгла душу и затопила восприятие. Я – не понимаю. Ну конечно. Сколько раз уже я такое слышал. Любимое выражение всех баб и неудавшихся друзей с истекшим сроком годности… Я не понимаю… Ни их великие мечты, ни их великие тайны, ни их воздушную и ванильную любовь.

— Ты меня не знаешь, — попытался исправиться Эрхаз, видя мою обиженную реакцию, пока я просто скрестил руки на груди и кивал в такт его словам. – Ты считаешь, что знаешь. Но я не могу пока рассказать все. Не могу сознаться.

— Не доверяешь, — подытожил я. И это мой голос? Хриплый, тихий, резкий.

— Нет, не в этом дело.

— Да какая разница, — резко махнул я рукой, ненадолго расцепляя замок. —  Закон игры. Порядок. Конспирация. Все нормально.

А может, меня просто не хотят обижать? Может он надумал что-то о моем отношении и теперь пытается выкручиваться? Ну, так я вроде внятно объяснил, что не трахаться его зову! А в гости. Просто посмотреть. Возможно, поселиться. У меня проблемы со связной речью? Или у всех проблемы с пониманием? Ладно, похер. Даже если так. Сказал бы уж как есть, я че тупой что ли? Или не пойму?

Или это у него мазохистская попытка слиться от общения? Ну-ну.

— Я сам рассказываю тебе не обо всем, — сознался я от щедрот. – Хотя ты должно быть догадываешься. Это нормально. Я не говорю, как живу и где живу. Привычка.

Показалось, что мой пренебрежительно противный тон Эрхаза сильно задел.  Его резануло как по больному, а моя совесть не подала признаков жизни. С чего его так обидело? Что я такого особого ляпнул. Это ж очевидно. Нормально в нашем мире.

 — Прости, — выдавил он через силу и заставил себя вернуться в прошлое настроение. Сел ровнее, вновь взялся за кружку, оторвал ее от стола с намерением отпить, но потом передумал и беззвучно поставил обратно. – Я правда хочу с тобой поехать. Но мое время ограничено. Мои… люди не могут долго ждать. Я не готов пока приехать. Прости. Мне нужно время. Тогда я перееду ближе насовсем.

Хотелось ему верить. Хотелось слышать, как есть. Я опять в такт кивал, покручивая в пальцах чайную ложечку. Обида никуда не ушла, а пока только затаилась. Ядовитый отголосок какого-то сна всплыл менторским шепотом какого-то инопланетчика: «раса лицедеев и лицемеров». Я мысленно сплюнул, прогоняя это неуместное хрипящее сравнение. Ну да, культурные расхождения. Почему с людьми так сложно? Бывают же виды, у которых даже слова «ложь» в лексиконе не предусмотрено. С первого общения понятно, когда перед тобой гавнюк, а когда добропорядочный индивид. Зато у людей, что ни разговор, то минное поле.

Гадство…

Я хотел верить, что Эрхаз действительно так рад нашей встрече, как показывает. Я хотел верить, что мой собеседник отвратительный актер, и эмоции у него на лице искренние. Что ему правда так ценно наше общение, как он дает мне понять. Правда, обида и разочарование все равно никуда не ушли.

— Рин, — он коснулся моей руки и накрыл ее своей ладонью.

Я вздрогнул и вопросительно посмотрел в ответ.

— Скажи, если бы у тебя была Цель, которую невозможно отсрочить или отменить… цель, которая помогла бы тебе и твоим людям… пожертвовал бы ты ей, ради короткого и недолговременного счастья?

— Если итог этой Цели потом принесет счастья еще больше, то нет, — сказал я, почти не размышляя, глядя куда-то в оттенки знакомого настроения. На его ладонь я старался не обращать внимания, хотя хотелось забрать свою руку. Слишком остро кололи иголочки. Как будто много мелких разрядов впились в кожу, отдаваясь эхом в позвоночник.

— А если Цель может тебя убить? – склонившись, спросил Эрхаз, заглядывая мне в глаза.

— Тогда, так ли она важна? – нахмурился я, стискивая свою ладонь в кулак.

— Шансы выжить есть.

— Как и шанс благополучия? – недоверчиво переспросил я.

— Да. Ты ведь наверняка понимаешь такое состояние. Я вижу по твоим глазам.

Я осекся, встретился с ним взглядом и все-таки  отстранился, забирая ладонь. Колоть тут же перестало. Зато мне захотелось почесать себя по плечам, сбрасывая с рук табун мурашек.

— Наверное… — уклончиво ляпнул я, теряя нить разговора.

— Тогда ты должен понять, как сильно я хочу благополучия и как верю в его возможность, если готов, сейчас отказаться от того, что мне хочется.

Мы говорили загадками. Тяжелыми, глупыми, бестолковыми примерами, не дающими точного ответа. Он упорно не хотел сознаваться. А я не хотел давить. Знаю, я мог бы сейчас разыграть дешевую сцену. Натурально психануть, выругаться, оголив когти, упереться ладонями и в столи и на злости устроить ему настоящий допрос. Резкая перемена могла бы заставить его расколоться. А прибавив к этому немного личной обиды и угроз в духе: «я верил тебе, а ты…» дознавание пошло бы еще успешнее. Но во-первых, я не хотел выглядеть тупо. А во-вторых, мне было уже лень. В-третьих, оставался шанс, что на такой подход Эрхаз просто обидится, и наша эфемерная дружба лопнет кислотным пузырем, оставив ожоги на совести и порядочности. Чем я тогда буду лучше остальных игроков? Я не хотел, чтобы он от меня отвернулся и, разочарованный, бесследно ушел. Я чувствовал, что эта встреча и этот разговор очень важны для нас.

— Наверное, я даже завидую твоей светлой идее, — хмыкнул я, переваривая свои ощущения и все-таки сбрасывая иголочки по нервам, потирая ладони. – Это приятно знать, ради чего живешь. Приятно иметь цель, особенно если она ведет к благополучию.

Эрхаз смутился, покрутил чашку по столу и промолчал.

— Я тут сам недавно понял, что засиделся на месте, — продолжил я, хмыкнув. – Хотел активных действий. Думал, не начать ли войнушку. Но потом… стало жалко чужое настроение, и развлекаться такой тупостью я не посмел.

Очередной мой пренебрежительный тон ввел Эрхаза в ступор.

— Считаешь, что война — это тупость? – спросил он.

— Нет, считаю, что развлечение за счет чужих трудов – это тупость, — отмахнулся я. — Хочешь развлечься – иди построй арену или зайди в серые регионы. Там такая дичь водится, что половину войск потерять можно!

— Да, знаю… — задумчиво согласился он.

— Или хочешь подергать соседей за нервы – слей им инфу пострашнее. А если хочется именно суровой и беспощадной резни – вперед на Поля Арены! Там таких же скучающих долбоклюев, желающий потренировать своих бойцов, всегда найти можно.

Эрхаз молча улыбнулся и залпом допил остатки чая.

— Ну а если уж и это не помогает развеяться…

— Извини, мне пора.

Я даже не сразу осознал услышанное. Набрал полную грудь воздуха для очередной проникновенной на тупость тиррады, и только потом сообразил.

— Что?

— Сообщение из города. Мне пора ехать, — виновато пояснил Эрхаз.

— Погоди. Так ведь еще середина дня…

Я растерялся и мотнул головой в сторону окна. Ошибки не было – местное светило еще было высоко. Я наивно полагал, что мы будем следовать привычке заседать по целым суткам и раскатал губу на попытку, если уж не привезти его в Нернас, так хоть выяснить что-то еще.

— Я знаю, но, Рин…

Он не спеша поднялся из-за стола.

— Тебе ведь еще добираться до дома, — до меня, наконец, полноценно доехала новость. Я просчитал сроки, время, встрепенулся и вскочил следом за ним.

— Вот именно. А там начались проблемы. Нападение на границу… Мне надо быть на месте.

Нападение – это серьезно. Тут уже мои обиды испарились, потому что херня наши пространные разговорчики, если под жопу враг подпирает. В этой ситуации я готов ему простить всё.

— Но тебе еще лететь! Сколько? Сутки? Двое? Где ты живешь?

Будь мы в обычном мире, я бы ринулся с ним на помощь. Но в Адэне единолично я ему не помощник, а только балласт.

— На местном глайдере добираться долго. Стоит выйти на территории Занаров, а там арендовать сверхзвуковой реактивник.

Он был мысленно уже не здесь. Глаза расфокусированы. Руки держатся за спинку кресла. Получает новости от своих по связи? Читает на ходу сообщения? Или просчитывает одновременно время в пути и связывается с соседом о транспорте? Не знаю. Какого хрена я не разработал карманный сверхзвуковой транспорт?! Сейчас бы сам подвез.

— А ты успеешь?

— Да, должен.

Я скривился со скепсисом. Что ж за враг, который будет столько ждать? Или у него хорошая оборона, которая протянет? Эрхаз направился к выходу, немного пошатываясь, видимо находясь на полноценном канале связи с домом. Я метнулся следом за ним. Зачем? Не знаю.

— Эр? – я поймал его сзади за плечо.

Еще одна колкая вспышка мелкого разряда по нервам. Я не одернул руку. Мгновение, он вышел из ступора и полностью сфокусировался на мне.

— Да? – он резко обернулся, и мне пришлось убрать руку с плеча.

Стрельнуло знакомым чувством, словно я начал судорожно хвататься за каждый кадр и каждый случайный жест. Запоминая эту сцену до последней детали.

— Куда ты сейчас?

Стыдно, но я никогда не спрашивал, где он живет. Считал, что мне ни к чему эта информация, если он скоро переедет. Но почему-то сейчас тревога сильно охватила меня. Неужто из-за нападения? Это может быть обычная рядовая стычка. В духе тех, о которых мне Некс рассказывает раз в полгода, и то если я спрошу. Но ведь из-за мелочи так не срываются с места? И если даже оборона вызывает хозяина земли на помощь…

— На восток.

Осознание ударило в голову. Смяло, искорежило, проросло паникой до самого нутра.

— Но там же…

— Да, я знаю, — излишне спокойно сказал Эрхаз. — Война.

Я нихрена не поверил в его спокойствие! Говнюк заботливый. Толку мне врать, если я по глазам вижу, что у него все нервы подпекает?! Как далеко он от основных действий? Как тяжело ему будет удержать нападение?! Будет ли время свалить?

— А ты? – почти процедил я, стискивая ладони в кулаки, со смесью ужаса и злобы непонятно на что.

— Справлюсь.

Я хотел что-то сделать. Что-то подбадривающее, важное. По плечу похлопать? Глупость-то какая… Не воины, чтоб на бой наставлять.  Но рука все равно тянулась к контакту, правда, я не рискнул ее поднять. Только сжал пальцы крепче и отрезвил себя уколом острых когтей. В противном случае когти впились бы в его рубашку.

— Мой подарок еще при тебе? – нашелся я, что спросить.

— Всегда, — ответил Эрхаз, и демонстративно огладил запястье.

— Будь осторожен. Береги себя.

Дежурные фразы, как по сериалам. Мелочи, заполняющие пустой фон во время неловкости. Не думал, что познаю подобное. Но мне было обоснованно страшно по-настоящему потерять его. Невольно я старался запоминать это настроение, этот миг, помня, что с востока можно не вернуться. Как вдруг…

Эрхаз сам обнял меня крепко, как последний раз и тихо прошептал:

— Я свяжусь с тобой сам. Не ищи меня. Не светись. Не говори, что мы знакомы.

— Но… — за недоумением я не обратил внимания на шквал энергии, который через меня прошел. Это, конечно, не совсем как лизнуть электровышку, но как обняться с пушистым питомцем, искупавшимся в пенопласте.

— Так надо.

А потом он резко отпустил меня и одним коротким шагом выскользнул за дверь ресторана. Я очнулся от ступора с мелкой заминкой. Встряхнулся, рванул следом за ним, пнул непослушную дверь на возвратной пружине, чуть не прилетевшую мне по носу.

Но улочка перед рестораном была безлюдна.

Ни глайдера в небе, ни всадника на горизонте. Словно никто не выходил за дверь.

Эрхаз просто исчез.

***

Нернас

Под купольным сводом круглого зала собрания по-вечернему горели приглушенные тона световых кристаллов. Острые украшения висели на декоративных цепях в кольцах, меняя интенсивность свечения в зависимости от внешней среды. По потолку струились абстрактные узоры с перламутровым оттенком, перетекающим из фиолетового в зеленый и синий, как панцирь жука. Белые, молочного цвета колонны обрамляли зал, расходясь ветвистыми узорами под куполом, словно кроны деревьев. В зале не было окон. Но через несколько сквозных высоких дверей свободно гулял прохладный пещерный ветерок, не давая воздуху в зале застаиваться.

За круглым столом с комфортом сидели шестеро и одно массивное кресло еще пустовало. Кроме них в помещении больше никого не было. Неявная охрана, вопреки безопасности в каверне, все равно бдительно оберегала входы в зал, терпеливо дожидаясь окончания собрания. Они не подслушивали, что происходило внутри, но берегли покой, тщательно следя за ходом мероприятия. Пока их собратья, друзья, партнеры, а для кого-то наставники обсуждали накопившиеся дела.

Семеро собирались в Нернасе редко, но регулярно. Обычно для решения важных вопросов достаточно было мнения даже троих. Но в связи с последними событиями в Адэне накопившиеся вопросы требовали внимания полного совета. Этот зал был наиболее удобен для собрания. Находящийся глубже основного яруса Нернаса, он не привлекал внимания, не выделялся, и мог нести весьма утилитарную функцию в критическом случае. Зал прикрывал собой один из путей отступления из города и стоял в начале глубинной подземной крепости, в которой можно было полноценно укрыться жителям как от стихийного бедствия, так и от нападения извне.

Без последнего участника семеро лишь тихо переговаривались, не начиная разговор о делах. Но Нексар не заставил себя долго ждать, и явился спустя десять минут после прихода последнего. Войдя в зал, главком сухо кивнул остальным собравшимся и направился к своему месту. За стенами этого зала он отвечал за безопасность каждого жителя Нернаса, включая собравшихся. Здесь – он был лишь одним голосом из семерых. И далеко не самым влиятельным.

— Как создатель? – задал терзающий всех вопрос рослый, но узкоплечий румар, чье тело и лицо не покрывало ни единой татуировки, а волосы, как черный и тяжелый шелк, гладко стекали по плечам.

Нексар бросил беглый хмурый взгляд на коллегу, сидящего в пол-оборота за столом и опирающегося на край одним локтем, и тяжело рухнул на свободный резной стул.

— В раздрае, — ответил главком, поясняя свое мрачное отношение и бессильное недовольство, с которым ему приходилось мириться.

Ликьеру, он же глава научной деятельности и разработок, сочувственно глянул на сородича через весь стол, но воздержался от назиданий. Зато подал голос второй рослый собрат, сидящий от Некса по левую руку.

— Тебе следует заняться им, — буркнул тяжелым тоном румар. – Я подменю тебя. Сам знаешь, как критично могут сказаться…

— Руанан, я в курсе, — дипломатично огрызнулся главком, не поворачиваясь и с грохотом бряцнувшей брони водрузил локти на массивный стол, уперев подбородок в сцепленные пальцы.

— Как скажешь… — примирительно поднял ладони глава внешней разведки и тоже сел ровнее, сложив руки на столе перед собой.

Повисла тяжелая пауза, в которой напряжение Нексара едва не потрескивало искрами в воздухе, но остальные ничем не могли ему помочь. Сочувствия главком не принимал. На рекомендации огрызался. А снять напряжение профилактическим контактом главком не позволял физически. Слишком велико было его запечатление на создателя.

Остальные члены собрания, являющиеся ирфами, молча переглянулись. Высокий и черноволосый сосед Нексара по правую руку нервно поёрзал на своем стуле, словно избавляясь от чесотки в позвоночнике и покосился на беловолосого, как альбинос сородича. Тот сидел, полуприкрыв глаза, не шелохнувшись, в такой позе, словно за круглым столом воплощал в себе образец лидера. Локти держал на подлокотниках, пальцы сцеплены на груди. Великолепная осанка могла служить эталоном аристократии, но за стенами зала собрания беловолосый терялся в городе, пропадая в своем кабинете дома за бесчисленными записями.

Когда сосед-ирфи почувствовал, что Нексар немного успокоился и привел дыхание после вспышки раздражения в норму, он обратился к собравшимся приятным звонким тоном.

— Приступим, — прозвучало полувопросительно, а ирфи откинулся на спинку стула, вытянув одну руку на стол, а вторую сложив на подлокотник. – Руанан. Тебе первое слово.

Мощный румар с мелкими косичками, заплетенными по голове и собранными на затылке в толстый хвост приосанился и тоже сел ровнее. В ином месте, где-нибудь за территорией Нернаса и перевала Поющих ветров его могли принять за тупого вояку, умеющего только махать татуированным кулаком. Часть декоративных ромбовидных татуировок по вискам не придавали в ином обществе ему серьезного вида, а при надобности Руанан и вовсе умел изображать тупое выражение лица. Но не любил.

— Доклад обширный. Информации много, — предварительно сухо заявил он, обводя всех присутствующих хотя бы мимолетным взглядом. – Мы проверяем любые сведения и подозрительные слухи. Однако, некая точная информация уже есть. За все время с начала первых тревожных новостей наша разведка успела доложить о как минимум четырех различных методах нападения. Еще три из них под сомнением. Лично я выделяю из наиболее вероятных только двоих.

— Полагаешь, мы имеем дело с союзом игроков? – уточнил все тот же черноволосый ирфи, носящий имя Нифас. Ответственный за гражданскую и бытовую жизнь Нернаса он мог бы носить должность правителя мирного времени. Но, не считая создателя, городом и всей жизнью правил их Совет. Именно они знали, чем живет их народ, в чем нуждается, чем интересуется и чего боится. Совет разделил между собой всю ответственность как за бытовую, так и культурную, научную, просветительскую и военную сферу. Создатель не мог охватить своим вниманием всё. И не горел желанием. Он вольный творец. Иноватор. Ему нет нужды вникать в точные цифры всего производства и товарооборота в созданном им городе. Так появился Совет. Сперва пятеро первородных созданий, кто взял на себя дела народа еще до появления создателя в Адэне. Потом за столом их дополнили еще двое.

— Пока не берусь дать точный ответ, — коротко мотнул головой Руанан, отчего его хвост из мелких кос тяжело рассыпался по спине. – Мало данных. Нам нужно подобраться ближе к фронту. Рунару и Фри значительно упросили бы эту работу.

На последних словах глава внешней разведки выразительно повернулся к Нексару, но тот тихо взрыкнул из-под сцепленных пальцев.

— Я пока не готов отправлять их так далеко, — радикально отрезал Нексар.

— Но твои ребята бы очень сейчас пригодились, — укоризненно нахмурился Руанан. – Создатель дома и пригляд за ним пока не нужен. Дай их мне, и я переброшу их быстро в регионы, где мы встряли. Там слишком хорошая защита. В обход идти крайне долго. А Руна и Фри пройдут там за пару дней.

Нексар вновь выразительно поморщился, давая понять, насколько он против этой идеи отправлять личных телохранителей создателя в неизведанные регионы. Пусть и крайне ценных и в чем-то незаменимых бойцов.

— Ты их слишком опекаешь, — спокойным тоном резюмировал Ликьеру, сидя напротив главкома как почетный ректор.

— Своих отправь, — тихо под нос огрызнулся Некс, но сородич понимающе пропустил укол мимо, лишь выразительно долго моргнув.

— Он отправил, — подал голос доселе молчавший беловолосый альбинос. Приоткрыв глаза, ирфи устремил взор на Нексара и главком ощутил, как этот взгляд фигурально медленно прошивает его насквозь тонкой струной.

— Да, риск слишком велик, — подтвердил черноволосый Нифас, чем вновь привлек внимание Нексара к себе и заставил отвести взгляд от бледных глаз их сокровища. – Но и проблема тоже. Ирилан настоял на крайних мерах, и сейчас все дееспособные воспитанники находятся в поле. Мы не можем довольствоваться полумерами.

Нексар бегло полоснул взглядом по альбиносу Ирилану и с трудом отвел глаза от немигающего оракула.

— Фри и Руна… — заикнулся вновь Нифас, но главком его перебил.

— Хорошо, я отправлю их, — скрипя согласился Нексар. – Но мне нужно время. Три дня. И я отправлю с ними ярга. Лиру почти готов к полевой работе. Он сократит время поездки, и мы заодно узнаем на что он способен.

— Значит – ярг? – уточнил Ликьеру свежее название вида твари, как и ожидалось, равнодушно пропустив колкость взвинченного Нексара. – Я запишу в реестр.

Нексар кивнул между делом их главе науки и информационной сферы. Нифас вновь нетерпеливо заёрзал на стуле, решив напомнить основную суть собрания, хотя он никуда не торопился.

— Руанан, обрисуй подробнее, что удалось узнать? – попросил ирфи.

Румар незначительно кивнул и внимательно, словно спрашивая разрешения, глянул на Ирилана напротив. Их самый старший оракул одобрительно, едва заметно склонил голову, все так же не шевелясь, и глава внешней разведки начал перечислять:

— Ситуация противоречива, как и слухи. Игроки действительно гибнут, но точная причина пока не ясна, как и личность ведущего все нападения. Однако, есть интересные факторы.

Руанан не перегружал подробностями собравшихся, опуская то, какими методами и способами его бойцы смогли раздобыть ту или иную информацию. Подкупы и дознавания шли наравне с простым наблюдением и покупкой сведений. Внешняя разведка не скупилась ни на что и многие частные случаи мог бы не одобрить их создатель. Но когда его совесть и моральные качества мешали им выполнять своё дело?

— Рассказывают, что завоевателем может в равной мере оказаться как мужчина, так и женщина. Слишком много оговорок от беженцев, чтобы отметать факт наличия последней. Говорят, ее даже видели. Бледная леди на хрустальной твари. Так ее описывают. Этот факт проверен в двух разных регионах, поэтому метафоричность я отмел.

У Нексара постепенно начал пробуждаться интерес. Вслушиваясь в слова сородича, главком поглядывал на альбиноса, но тот не подавал признаков интереса. Можно ли расценивать это безразличие как ложный след Нексар не знал. Скорее оракул предпочитает выслушать все варианты. Другие двое присутствующих ирфи из второго поколения пока молчали.

— Почему я расцениваю ее как вероятного завоевателя, — меж тем дополнил Руанан, слегка стукнув крепкими и мясистыми кулаками по столу. – Типаж и характерность. Будучи зажатой в угол, женщина вероятнее мужчины могла пойти на радикальный ход. Факты говорят, что ее атаки точны и стремительны. С ней идет некий «холод». Сбежавших крайне мало, но все как один под впечатлением. Холод, страх, вой и хрусталь. Но слухи крайне продуманные, словно игрок специально позволяет узнать о себе то, что ей надо.

— Продолжай о других, — мягко велел Ирилан, и Руанан осекся на полуслове, тут же сменив точку интереса.

— Другой вариант – мужчина. Глава флота, — старший разведчик задумчиво провел ладонью по косичкам. – Слухов о массовой войне с применением некого флота в разы больше. Одно известно – мы имеем дело с огромными летучими кораблями. Ни внешнего вида, ни технологии. Но мы добыли бесценную запись с его изображением.

Руанан пошарил во внутреннем кармане тяжелой накидки и кинул на стол мелкий явно чужой технический прибор в форме сильно сплюснутого шара. Прибор тут же моргнул алым огоньком и высветил подрагивающую голограмму рослого и широкоплечего бугая в черной высокотехнологичной броне. Принудительно зацикленная запись показывала только несколько шагов и беглые разговоры с кем-то из подчиненных бойцов в похожей форме.

— На его руках очень много крови, — внезапно подал голос самый молодой из всех присутствующих. Миловидный ирфи с округлым личиком, сидящий по левую руку от оракула, заправил за уши золотистые волосы и пригляделся к голограмме внимательнее.

Сказанного было более чем достаточно для Руанана. Румар широко улыбнулся, словно все детективное расследование можно было сворачивать.

— Я тоже решил, что он причастен к той войне, которая наводит ужас, — доложил одобрительно Руанан. – Однако, наличие женщины наводит смятение. И глава флота и леди на востоке. Но пока мы не приблизимся к линии фронта, мы не сможем сказать, действуют ли они совместно, или кто-то просто воспользовался шумихой.

Народ понимающе закивал. Получать точную информацию с далеких регионов крайне сложно. Всегда гремят какие-то войны. Всегда есть беженцы. И узнать кто именно является причиной массовых убийств в их случае проблематично. Нужно больше данных.

— Относительно недавно проскочила информация про частое появление в восточном небе неких виверн. Или драконов. Тут не ясно, — дополнил рассказ Руанан.

Нексар встрепенулся, вдруг вспомнив недавний трофей у Йонару, и уверенно сообщил:

— Тоже слышал. Крылатые зачастили во многих регионах.

— Они прибывают ненадолго и вновь улетают на восток, — звонким юношеским голосом уведомил всех последний молчавший до сих пор ирфи. Вопреки негласной местной моде на цветную и украшенную вышивкой одежду, он влюбился в одежду чужого технологичного стиля, чем-то напоминающий фасон предыдущего мира создателя. За плечами болтался капюшон, магнитный замок на куртке оставался не застегнул под шеей. А пластиковые люминесцентные полоски на груди складывались в тонкий и незамысловатый узор. – Я просматривал много записей в открытом доступе на форумах. Крылатые вызывают у игроков много вопросов. И все это – на востоке.

— Ненормальная активность, — поддакнул хладнокровно Ликьеру.

— Кровь на когтях… — тихо шепнул младший ирфи, глядя в пустоту перед собой, и остальные тут же обернулись в его сторону.

Словно желая помочь собрату, Осанни дернул за рукав куртки, оголяя некий наручный прибор по виду напоминающий помесь технологичных часов и компактного проектора и в пару нажатий пальцем по экрану вызвал над прибором мелкое объемное изображение. Видимо одну из записей игроков с видом на  виверну, внезапно напавшую на какой-то прибрежный порт. Миниатюрная крылая тварь разносила хрупкие строения вдребезги, хотя у берега стояли тяжелые пришвартованные металлические крейсеры.

Тут же дернувшись на резкий, пусть и тихий звук из динамиков,  молодой ирфи сфокусировал взгляд на записи и долго жадно глядел на сцену бойни. Подобное сражение не единичное и ничем не уникальное. С одинаковым шансом это могли быть разборки соседей, решивших профилактически проредить ряды друг друга. Игроки обычно не страдали в таких стычках.

Однако, Тхасу, молодой воспитанник Ирилана и негласно самый сильный оракул продолжал смотреть на видео с завороженным вниманием. По его взгляду иногда казалось, что его зрачки вот-вот застынут, и ирфи погрузится в транс. Но видео шло своим чередом, а Тхасу молчал, хотя и видел что-то свое параллельно.

Ирилан не перебивал его, хотя внимание старшего отчетливо цеплялось за малейшие намеки в поведении молодняка. Но вот видео завершилось и пошло по кругу, а Тхасу мотнул головой, выныривая из видений. Болезненно сощурившись, он потер виски аккуратными пальцами.

— Странно. Много крови… Тоже, — прокомментировал он, и этого вновь было достаточно.

Участники совета молча переглянулись. Ирилан не торопился выносить вердикт. Если бы мнение и тревоги всех троих ирфи сошлись на одном, то результат был бы почти очевиден. Румары и Нифас молча ждали, пока их бесценные оракулы придут к какому-то решению. Но переглядываясь друг с другом, мимолетно задевая образы в едином информационном поле, они пребывали в редкой для себя растерянности. Казалось, что все ответы лежат на поверхности. Выбирай, бери след. Но что-то ускользало от внимания. Ирилану это не нравилось, и альбинос сумрачно свел брови на переносице, вновь прикрыв глаза.

Остальные молчали, не сбивая немое общение своих сокровищ. К помощи оракулов вообще пробегали крайне редко. Последний раз – когда создатель пропал, и его нужно было срочно найти по остаточному следу, выбрав единственно верный регион для точечного вторжения.

Само появление таких оракулов – это была великая случайность. Ирилан, из первородных, открыл свой талант далеко не сразу. Видения начали прибывать постепенно, и только на пятом году жизни раскрылись полноценно. Он не стремился заявить о своем даре создателю, что-то удерживало. Сами видения говорили, что лучше оставить такой важный козырь недосказанным. На правах мага он вошел в состав совета, а проблески неких точных знаний объяснял редкими и ненавязчивыми снами. Нестабильными, как у Йонару, который пользовался своим предвидением только в случае особого вдохновения от работы.

Только в отличие от кузнеца Ирилан не просто развил свой талант, но смог пробудить его у еще двоих малолеток, родившихся под фоном мощных силовых кристаллов и вобравших в себя с детства больше силы, чем он за всё время. Правда, распознавать образы и отметать случайные вероятности они пока на практике еще не научились.

— Если ты укажешь… — обращаясь к Ирилану напротив, решил, наконец, тихо напомнить о собрании Руанан.

— Я знаю, — одним движением пальцев пренебрежительно отмахнулся альбинос.

— Я хотел сказать, что мы можем нацелиться на всех… — пояснил Руанан.

Нексар скептически дернул бровью в его направлении.

— Вы не сможете, — уверенно отрезал Ирилан. В отличие от всего ранее сказанного, эти слова словно сами слетели с его уст раньше, чем он подумал.

Глава разведки неуверенно кашлянул, а Нексар одарил его таким взглядом, словно уже не первый раз сбивал раздутую гордость и самоуверенность сородича обратно на землю.

— Ваши руки будут в крови, — пространно заявил Ирилан, не открывая глаз. – Но не в этой.

Руанан откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди в самодовольном жесте. Нексар был не столь довольно счастлив, как разведчик, понимая, что события, которые приведут их к упоительной резне могут быть вовсе не столь лихие и победоносные, как кажется на первый взгляд.

— След чужих жизней тянется за ними давно. Очень давно, — Ирилан открыл глаза, глядя на два изображения, до сих пор застывших над столом. Виверна и мощный командующий.

— Кто из них? – сухо спросил Нексар.

Однако растерянность на лице оракула читалась лучше любых слов.

— Я не могу выбрать, — наконец, ответил он под задумчивым взором молодняка.

— Оба? – уточнил Руанан с готовностью, словно прямо сейчас намеревался вскочить с места в бой, хватаясь за поясной тесак.

Осанни, сидевший от него по левую руку, склонился к столу и лег подбородком на скрещенные локти. Магнитный замок на его куртке тихо звякнул. Ирфи задумчиво сощурился в пустоту.

— Оба, — сознался Осанни после повисшей паузы. – Но убери их из уравнения, и война продолжится.

— Значит, мы имеем дело с союзом игроков, — заключил Нифас с мимолетным облегчением от решенной задачи, но тут же поскучнел, представляя какими это грозит сложностями.

Остальные его поняли.

— С союзом сложнее иметь дело, — выразил вслух очевидное Ликьеру, массируя свои пальцы.

— Разве что найти, чем их рассорить, — прикинул Нифас, махнув ладонью.

— Ни один союз не выдержал стабильно даже пять лет, — напомнил Руанан пренебрежительно, — Может сами развалятся?

Нексар тем временем не принимал участие в беседе, пристально глядя на Ирилана напротив. Альбинос поймал его взгляд и остро сощурился, не мигая глядя главкому прямо в сознание. Так ему казалось, по крайней мере. Что еще чуть-чуть, и в его мозгах появится сквозная дыра от острого и тонкого бура, который белобрысое сокровище любил запускать в чужие сознания без предупреждения.

Диалог собратьев фоном звучал где-то в стороне, не отвлекая Нексара от чего-то более важного. Внимание альбиноса сковало его, и главком охотно поддался, пытаясь уловить хоть тень какой-то эмоции в глазах напротив. Но нет,  их снежно-белая роскошь оставался спокоен как статуя, у которой лишь плавно раздувалась от дыхания грудная клетка.

Но потом что-то изменилось. Ирилан чуть дрогнул головой, едва заметно склонив ее на вопросительный манер, а взор оракула подернулся пеленой видений. Если бы Нексар не знал, на что обращать внимание, он бы не заметил этой едва уловимой смены. Но привычка замечать мелочи не подвела и сейчас. На добрый десяток секунд Ирилан выпал из реальности, видя что-то свое, а потом бегло нахмурился и тут же старательно вернул себе непроницаемое лицо. Последнее напрягло Нексара еще больше, чем спонтанные видения, но оракул еще пару раз моргнул на него, прогоняя наваждение, а потом и вовсе отвернулся, возвращаясь к беседе.

— …собрать больше данных, — закончил какую-то свою мысль Руанан.

— Если потребуется увеличение экспедиционного корпуса… — начал Нифас, но его тут же перебил Ирилан коротким движением ладони.

— Не стоит, — сказал альбинос и, дождавшись внимания, пояснил. – Нынешних бойцов в поле достаточно. Как и данных, которые они могут принести.

— Судя по отзывам с регионов фронт идет слишком быстро. Ненормально быстро, даже для троих воюющих со всем миром игроков. – буркнул Руанан, словно расстроенный, что упускает прекрасный шанс побывать сам не гребне событий.

Нексар не даром считал себя более осторожным, предпочитающим ломиться не в туман войны, а в насквозь отсканированную крепость с армией за спиной. С методами Руанана его примиряло то, что глава разведки имел поразительное чутье на опасность, и всегда знал, когда нужно вовремя отступить.

— Мы должны выждать, — заключил Ирилан, мягко и невесомо положа обе ладони плашмя на стол. – Фронт подойдет сам. Тогда мы получим больше новостей.

Главком подозрительно прищурился на оракула, но смолчал. Привычка подсказывала, что когда Ирилан начинал выражаться очевидными вещами и лить словесную «воду», то он уже что-то решил, и брался просто тянуть время. А раз остальные младшие не просили в панике собираться и сваливать на запад, значит время у них действительно есть.

Остальные члены совета тоже уловили оттенок ожидания в словах альбиноса и примирительно согласились. У них пока не было иного выбора. Все что можно – ждать и собирать информацию. Сортировать слухи, делать выбор, угадывать виновников и зачинщиков. Не мешало бы узнать еще секретное оружие убийства у потенциальных врагов, но это Нексар боялся, что можно узнать только попавшись под удар лично. И то, будучи игроком.

Цель собрания постепенно таяла, и участники переходили с глобальных вопросов на насущные. Но тень далекой войны все равно уже накрывала бытовую жизнь их региона. Скакали цены у соседей. Экономика грозила пошатнуться. Бартерный обмен плавал в курсе, и заинтересованность соседей в прошлых товарах падала. Далекая война порождала новый спрос, и Нернас не мог его удовлетворить. Ходило все больше слухов, что создатели временно закрывают свои границы и приостанавливают торговлю, запасаясь средствами на покупку защитных систем, которые как патч можно установить поверх собственной линии обороны. Будь то особые погодные условия, магические щиты, сверхмощные накопители или стелс-системы. Подобный ассортимент на мировом рынке резко влетел в цене, а производители охотно торговали даже через полконтинента, щедро предоставляя услуги даже по личной настройке защиты и дополнительные будущие скидки тем, кто пропустит их через свои земли без пошлины.

Адэн на волне свежей войны снова начинал сходить с ума от рыночной жадности. Чаты и форумы заполонили объявления, пестрящие заглавными слоганами и символьным мусором. «Торопись! Первая сотня стелс-пака за полцены!» «Антискан-Крайс-3000 – не страшны ни зонды, ни силовые лучи!» «Гром-лук-Камамбис – вжарь в ответ!».

После собрания, когда все участники уже начали расходиться, Нексар дождался удобного момента и несколькими широкими шагами быстро догнал Ирилана в коридоре. Положа ладонь альбиносу на тонкое плечо, которое было Нексару на уровне груди, он приостановил его, и Ирилан охотно обернулся. Так, словно уже знал заранее, что тот захочет задать личный вопрос.

Главком сразу решил опустить всю вступительную часть, сообщающую, что «ему нужен совет» и «у него есть вопрос», перейдя сразу к основному, что не давало покоя.

— Создателя волнует судьба его знакомого игрока, — сдерживаясь, чтобы не закатить глаза в понятном выражении, сказал Нексар. – Я должен знать, на что рассчитывать.

Ирилан ответил не сразу. Долго смотрел в глаза главкома, словно пытался разгадать его настоящее отношение к происходящему. Да только гадать там было нечего. Нексар априори не одобрял любые сторонние контакты создателя, а те, которые допускал, вынужденно смирялся и принимал на душу, как личную проблему.

Наконец, Ирилан все-таки примирительно улыбнулся, ответно обхватил Нексара ладонью за плечо и тихо ответил:

— Они его не убьют, — уверенно прошептал альбинос, понимая, что такой ответ вызовет у главкома еще больше вопросов. И осознавая, что великой радости румар от этих слов тоже не получит.

Нексар и правда не знал, как отнестись. И когда он открыл было рот, чтобы что-то уточнить, Ирилан похлопал его дружественно по плечу, мягко вывернулся из-под ладони и плавно утек дальше по коридору, где его ждал молодняк. Ирфи тут же окружили его, тихо зашушукавшись, как мелкая стайка вокруг наставника, а он склонил голову пока призывая обоих к молчанию.

Главком же остался наедине со своими хаотичными мыслями, решая, удовлетворил ли его такой ответ или нет. Рад ли он, что игроки с потенциально мощной боевой силой не повлияют на жизнь какого-то внезапного друга своего создателя? Или повлияют на его судьбу, но при этом сохранят жизнь? Слова оракула всегда приходилось понимать прямо, как есть. Но сколько вариантов обычно стояло за ними, оставляя слушателю право самому выбирать наиболее удовлетворительный для себя.

Нексар был бессилен против извращенной подачи информации оракулом. И давно знал, что въедливый и детальный допрос ни к чему хорошему не приведет. То, что Ирилан и остальные рассказывали им – есть уже великий дар от мира и им, как хранителям таких бесценных талантов в своем роду, стоит беречь своих сородичей и не обижать. Потому что кто как не дети мира лучше остальных знали, что именно Адэн дарит им чудеса и бесценные сокровища вроде всевидящих оракулов. И именно Адэн волен распоряжаться ими, способный не только подарить, но и отнять то, что остальные не оценят.