Во имя свободы

Старый перекресток выглядел так, словно в нем ничего не изменилось. Вечная весна держала пышную растительность в пестрой стадии цветения. Сочные запахи распустившихся бутонов и поспевающих фруктов наполняли ароматами улицы. Спокойные горожане шли по своим делам. А городские музыканты дополняли быт ненавязчивой мелодией.

Однако, у перекрестка словно изменился весь фон. Он стал более насыщенным и густым, как если бы я смотрел на картину с повышенной контрастностью. Изменились мелочи. Они стали богаче и естественней. Без запрограммированной выдумки художников и декораторов. Без четкого сценария игроков. Люди города жили полноценной жизнью и особо внимательные замечали, нас, новоприбывших, и поворачивались вслед.

Эрхаз, обычно не любящий взгляды в свой адрес, сейчас не противился вниманию. Все его мысли были сосредоточенны на мне и неудавшемся покушении, а когда я попросил его не встревать в мою игру с вассалами, то он и вовсе скоро поник и ушел в себя.

И хотя мы постарались не выделяться из общего вида местных людей, нас просто опознавали в лица. Сегодня для прогулок я оделся в теплые песочные тона. Поверх рубашки с закатанными рукавами  я набросил коричневую жилетку без внешних карманов и в тон ей одел высокие легкие сапоги. Эрхаз же в своей привычной манере облачился в оттенки стальных и серых цветов.  Никогда еще я не спрашивал, почему он так цепляется за эти блеклые тона, но при попытке представить его в чем-то ярком, у меня ломается воображение и вспоминается нелепый костюм с первых встреч. С его нынешним болезненным лицом, боюсь, что сочные оттенки лишь сильнее подчеркнут его бледность.

Обедать прямо сейчас мне не хотелось. Я был сыт после столовой. Это Эрхаз сегодня еще ничего не ел, но с его настроением что-то пихать в него насильно не выйдет. Потому, не сговариваясь, мы пока направились свободно гулять по улочкам, но диалог, отчего-то не шел.

Не знаю, что послужило причиной внезапной меланхолии у Эрхаза, но мне казалось, что именно она сейчас овладела его разумом. Он шел по левую руку от меня, глядя опустошенно перед собой. Куда подевался тот Мастер, что готов был несколько минут назад расправиться со всеми вассалами? Что случилось за те минуты, пока он отошел в своих покоях собираться к прогулке? Я не знаю. А ответы он давал крайне скупые.

— Если хочешь, мы вернемся обратно. Или отправимся в другой город, — наконец, предложил я, видя, что мой собеседник замкнулся.

— Не стоит. Мы уже здесь.

— Но тебя напрягает это место.

— Ты не прав. Место меня не напрягает.

И что я могу сделать? Попытаться переключить его с мыслей на что-нибудь иное? Как? Прекрасно, что он мне доверяет настолько, что позволяет отвлекать, вести за собой, и говорить, о чем вздумается. Но я совершенно не представляю, как его успешнее вытягивать из такой меланхолии.

Я не психолог!

Но тогда почему мне все это так знакомо…

— Эр, тебя напрягает ситуация в цитадели? – наугад спросил я.

— И это тоже.

Шикарный ответ.

— Я решу ее. Можешь не волноваться.

— Да, я знаю, — сказал он, еще едва сгорбившись и вжав голову в плечи.

— Ты ведь не будешь против, если я прорежу часть твоих вассалов? – уточнил я, спрятав руки в карманы брюк и стараясь выглядеть непринужденно.

— Нет… — флегматично ответил он.

Аж настолько?

— И тебе никого особо не жалко?

Вот теперь он задумался. Начал перебирать в голове образы и вышел из ступора. Мгновения текли неспешно, пока он ставил мысленные оценки и неохотно включался в работу. Давай, Эр, ты мне нужен здесь и сейчас, а не в своей голове среди загонов.

— Наверное… нет.

— Ты это всерьез? – обалдел я от честности.

Нет, правда, он понял, что сказал? Я же могу понять его буквально. Могу фактически перебить всех без разбора. А он лишь смирится и согласится, что ему всех…. не жалко?

— Да, — так же коротко ответил он.

Что-то я очень круто не понимаю в его голове, раз сталкиваюсь с такими ответами. Это в рамках простого жителя можно позволить себе отвечать подобным образом. Но не в статусе Мастера. Когда я говорил про вассалов, то я имел в виду всех. Абсолютно всех. Даже тех, кого сейчас не знаю. Парней, девушек, творческих личностей, которые тихо оставлены в живых на своих территориях в глубине империи и не участвуют по воле Мастера в массовой работе. Эрхаз понял меня правильно, но и ответ дал в том же контексте. Он действительно перебрал всех!

Что с тобой не так, Эр? За что ты так к людям? Хотя… может я тупой, что-то не вижу очевидного? И те жертвы, что приносятся ради цели, не так уж напрасны.

— Ты настолько доверяешь моей оценке? – уточнил я.

— Сейчас даже больше, чем своей.

Вот оно как…

— Потому что ты…сходишь с ума?

— Нет, — Эрхаз опустошенным взглядом проводил медленно проплывший над дорогой городской транспорт. – Потому что мне всё равно.

Наверное, это самое худшее, что может испытывать Мастер к своим подданным. Безразличие. Он живет остатками старых порядков, дает свободу в рамках империи и закона, но только лишь, потому, что так принято и так правильно. Нельзя убивать всех. Нельзя зачищать всё. А ведь по факту ему не нужны все те города и народы. Он не нуждается в верноподданных и лицах, что будут восхвалять его величие. Ему вообще не нужно это величие. А нужен просто мир целиком, ради администраторских прав и внесения нужных изменений.

— И тебе всё абсолютно все равно? – без особой надежды спросил я.

Но Эрхаз ответил, на сей раз без заминки.

— Нет, не всё.

— А что?

Он посмотрел на меня укоризненным и очень пронзительным взглядом. Что не так? Я же вроде не тупой, чтобы на меня так смотреть. Или все-таки?

Продолжать он не стал, а молча вздохнул и показал рукой на улочку, предлагая свернуть в сторону знакомого ресторана. Идти до него не долго, нашим спокойным шагом примерно минут пять. Но почему меня не покидает ощущение, что я что-то упустил?

До ресторана мы дошли даже чуть медленней. Эрхаз не торопился, а я подстраивался под его шаг. Народ на площади отдыхал, в преддверии вечера заранее занимая удобные скамейки в закутках под пышными кронами. Как давно я не был здесь… Как много успело измениться с того времени. Главным образом люди стали живыми. Не просто живее, а именно – теперь они были по-настоящему живы. Уже не объемные образы самих себя, не программы, с функцией работника, а полноценные жители. Их лица наполнились эмоциями, жесты перестали казаться натянутыми. Если я вслушивался, то примечал разговоры про соседние города и поездки по другим регионам империи. Людей интересовала новая жизнь, она дарила им небывалые ранее впечатления. Стоило программам обрести волю и разум, как они тут же вышли за рамки привычной нормы. Пусть и не все, пусть оставались те, кто никогда не выбирался дальше соседней дороги. Но в разговорах, в мыслях, они стремились за новостями, жадно впитывая каждую крупицу свежей информации.

Мы с Эрхазом стали для них такой информацией. Неожиданные гости, игроки, кто вспомнил про их мелкий перекресток и порадовал своим присутствием. Жители видели, как Эрхаза напрягало внимание, и потому старались украдкой поглядывать нам вслед. Я слышал шепот, примечал взгляды, видел восторг на лицах и довольную благодарность. Только лишь за присутствие. Полагаю, когда мы покинем город, они еще долго будут вспоминать нас и обсуждать цель визита.

Правда, помимо центра внимания мы стали и главной темой новых стремительно разносящихся сплетен.

В ресторане, на удивление, пришлось поискать пустые места. Не то, что раньше, когда весь зал стоял пустой, и только пара клиентов создавала атмосферу работающего заведения. Сейчас все было иначе. Жители приходили за ужином, собирались, чтобы провести интересно время. Уютная обстановка изменилась под посетителей, хозяин расширил залы и добавил больше столов. Изменились кресла, столы, на стенах добавилось больше декора. Даже дерево, которое украшало собой дальнюю стену ресторана, разрослось еще больше, и его ветки укрепили, позволяя расти вдоль потолка.

Мы выбрали место схожее с тем, где заседали с Эрхазом раньше. Недалеко от входа, ближе к стене, но не забитое под самый угол. Заказ получился странным. Я убедил своего спутника не скромничать, а наесться до ночи, сам же отделался только десертом. Есть пока не хотелось.

— Удивительно, что ты больше ничего не спрашиваешь, — заговорил я, когда официант принял наш заказ.

— А должен? – устало спросил Эрхаз.

— Не знаю. Ты хотел поинтересоваться, что я стану делать с вассалами.

— Это несущественно, — собеседник плавно махнул рукой. – Доверюсь твоему плану.

— А вот я бы тебя спросил… — многообещающе начал я, на что Эрхаз удивленно вскинул бровь. – Зачем ты вообще их держишь?

От такого вопроса Мастер даже растерялся. Он, правда, считал все очевидным? Но вот я не считаю. Мне не понятно, по какому принципу он отбирал настолько проблемный народ. Или он таким потом стал, а Эрхаз попросту не заметил проблемы?

— За что ты держишь того же Хасса?

Собеседник задумчиво вращал в руках скрученную трубочкой салфетку и изумленно смотрел в стол. Ответ пришел ему не сразу, словно он забыл, о чем думал в момент, когда принимал его в вассалы.

— Он… напоминает мне, как стоит держаться для окружающих.

Я удивленно склонил голову.

— Напоминает, как стоит себя вести. Как говорить. Как думать. Как договариваться. Я вспоминаю его, иногда вижу и держусь в тонусе. Поначалу я брал с него пример. Но со временем эта надобность пропала. Теперь Хассаан лишь образец стабильности. И центр основных заговоров.

— То есть, ты знаешь?..

— Конечно, я знаю, — понуро склонил голову Эрхаз. – Я понял, что он может стать причиной противодействия и заговоров с самого начала, когда принимал в вассалы.

— Но зачем?!

— Затем, чтобы он становился негласным лидером всей оппозиции, и я знал, где искать врага.

Я встряхнул головой.

— Но это тупо.

Он пожал плечами.

— Я не всегда могу объяснить, как я рассуждал в тот или иной момент. Да, я долгое время общался с ним, пока моя империя не разрослась настолько, что я поглотил его земли. Я узнавал у него информацию про соседей и сильные кланы, с которыми он торговал и поддерживал связи. Тогда я понял, что Хасс удобен для завязывания отношений. Его можно использовать для централизации других вассалов. Я понял, что он невольно соберет их всех и тогда… убедил его в дружбе. А потом вынудил  войти в состав империи.

— Он говорил, что теперь служит из страха, — добавил я.

— Я знаю. Как и остальные.

— Хасс не простил тебе не случившуюся дружбу.

— Нет. Он не простил мне проигрыш.

— Проигрыш? – переспросил я.

— Да, ему не нужна была наша дружба. Он продал бы информацию обо мне даже Альянсу на западе, если бы они предложили больше. Хассаан проиграл мне в игре масок. Я научился понимать его раньше, чем он понял, каким итогом закончатся наши встречи. Мы играли в лицемерие и обман с самого начала, и он верил, что в моем лице он нашел сильного, но молодого и неопытного игрока.

— А на самом деле?

— На самом деле я и был молодым и неопытным игроком. Только та «крыша», которую я ему предложил по итогу, взяв его земли в осаду, впоследствии придавила его могильной плитой. Он проиграл мне, даже не начав войну.

Любопытный взгляд на ситуацию. Не думал, что их историю знакомства можно рассмотреть с такой стороны. А ведь если подумать, то Эрхаз прав. Хасс даже по моему опыту личность весьма самостоятельная и не нуждающаяся в друзьях. Он общался и со мной с целью «приручить», как выяснилось, чтобы настроить против Мастера. Только сейчас я это понимаю, а раньше… Да, я поддался на его красивые слова, вежливость и вроде бы душевное отношение.

Я могу убеждать себя в том, что его слова тогда легли на благодатную почву. Я искал подвох в поведении Эрхаза, пытался понять его мотивы, надеялся, что уж те, кто ему давно служат, позволят понять Мастера со стороны. Мне, правда, казалось, что тогда с нашим Мастером что-то пошло не так и ситуацию надо спасать радикальными мерами. Я испытывал искреннее желание заботы об империи! Вот только спасать надо было не империю, а самого Мастера. И я поддался чужому искусному воздействию. Хасс меня обыграл.

Ну, или «поимел», как сказал бы Сэнхас, если бы узнал, как я едва не вляпался. Хассаан умница. Сумел меня привлечь на свою сторону, при этом, наверняка, не сказав ни капли лжи.

Талант.

Я сыграю с ним еще раз. Позже.

— Допустим, — я почесал затылок. – А Зирр? С него ты тоже брал пример?

— Нет.

С ответом я не торопил, ждал пока Эрхаз сам захочет продолжить. Между тем, нам принесли заказанную еду и расставили блюда. Я выбрал кусок сладкого пирога с ягодами и горячий молочный напиток. Эрхазу досталась полноценная порция грибного супа и второго блюда с мелкими кусочками обжаренного мяса. Правда, от аромата сочных блюд, поставленных мне почти перед носом, я задумался, а так ли я не хотел жрать, как пытался себя убедить?

— Зирр был… регулятором моей мнительности, — с тоскливой улыбкой ответил Эрхаз. – Я знал про его отношение к ситуации и догадывался, что он будет вечно ненавидеть меня за то, что я сделал с его народом.

— А что именно ты сделал? – уточнил я, отламывая кусок пирога. – Я слышал версию, что ты утопил их в вулкане.

На мгновение Эрхаз замер, осмысливая сказанное, а потом усмехнулся и покачал головой.

— Хорошо переврали, — оценил он. – Нет, я не топил их. Зирр сам стал виной гибели своего народа. Когда я пришел первый раз к его границам – он отказывался становиться моим вассалом. Я не собирался убивать его. Мне нужны были его силы и его люди. Мимикрия и навыки морфов у него и его народа были на высоте. Особенно этот навык ценен в рамках такого мира, как у нас. Игровая система не дает сбоев и ее крайне сложно обмануть. Однако, я знал от других соседей, чем был уникален Зирр и его народ. Не буду врать, изначально я хотел захватить их. Убить игрока, как обычно и принять запрограммированную верность от народа, как победитель и их новый правитель. Но я опоздал. Волна стабилизации и оживания мира в той территории прошла раньше, чем я успел их захватить. Народ Зирра прятался в подгорных городах, и я не мог бы разбить их простым воздушным ударом.

Про уникальность народа я не знал, а если б информация дошла до меня раньше, у меня у самого включилась бы жадность. Морфы? Мимикрия? То есть, эти красавцы могли спокойно гулять по чужой территории, а охранная система считала бы их за своих? Или… это сам Зирр тогда прикинулся стражем с кем-то из своих бойцов, чтобы вызвать Кайнавана на диалог? Дешевый скин, как он сказал мне тогда под клинком. Как же! А я взял и поверил. Великолепно… Просто шикарно… Почему у нас в армии не числятся его бойцы!? Или они присутствуют, но мы сами про них не знаем?

Поняв мое недоумение верно, Эрхаз продолжил:

— В итоге мой захват превратился в долгую осаду, а сам Зирр молчал, не давая однозначного ответа. Пробой вулкана неподалеку случился из-за чистой случайности и особенности ландшафта. Нарисованный пейзаж не выдержал проверки реальной физики и механики. Лава пошла по каньону и трещины пробили сам основной город. Тогда Зирр сам вышел со мной на связь.

— Он попросил его спасти?

— Нет. Он ответил на предложенный мной ранее выбор. Или полноценный захват и его смерть, в результате которой я получу его народ, права доступа над территорией и контроль. Или он становится моим вассалом и остается жив.

— Он захотел выжить, — заключил я.

— Верно. Но как его сюзерен, я обладал лишь условной властью. Пока он колебался с выбором, готов ли он предоставить весь свой народ под мою руку, лава все больше затопляла город. Я не мог остановить вулкан. Не мог перекрыть трещины. Его жадность и чувство собственника погубило большую часть людей, а я недоумевал и ждал. Насколько сильно он хотел жить, настолько же он не хотел сдавать под мою руку своих морфов. Все, на что он решился, это несколько сотен людей – один не сильно забитый народом корабль. Я видел, как ломалась его гордость и как болела его душа за каждого погибшего. Но в тот момент мне были приятны его страдания. Он заслужил их за неоправданную жадность и потерянное время. Бездарно потерянное, как я до сих пор считаю. Я не видел ни одной объективной причины его поведению, кроме глупости. А потом я понял, что он начал ненавидеть меня и считать главной причиной гибели своего народа. Не систему, не себя. А именно меня. Того, кто был рядом, готовый в любой миг вытащить всех, но после подчинить себе. Он ненавидел меня за безжалостное бездействие, хотя я ждал от него лишь одного слова. Ему достаточно было всего лишь присягнуть. А по его мнению, я ждал бы присяги от каждого спасенного воина.

— А ты бы не ждал? – с сомнением спросил я.

— Ждал, — согласился Эрхаз. – Они были нужны мне. Но не такими, как я получил, вытащив несколько сотен. Я хотел преданной верности. Но не той озлобленной нации, которая строила бы регулярные заговоры против меня.  Первое время я не догадывался об их настрое. Но со временем все больше склонялся к мысли, что дешевле было позволить им всем погибнуть.

Эрхаз выглядел печально. По-настоящему печально, а не с наигранной маской. Я видел, что он грустил о потере хорошего и полезного народа, но своими силами не мог заставить их перейти на его сторону. Тот случай, когда добить кого-то жалко, потому что слишком хорош, но полноценно забрать не выходит. Если так, то остатки народа Зирра и дальше будут его ненавидеть. А теперь уже за гибель своего создателя. Не важно, что это моя рука нанесла смертельный удар. Не важно, что Зирр сам напал на меня, а я оборонялся. Он погиб в цитадели. Из-за Эрхаза. Всё. Этого достаточно для ненависти и мести. Да, это тупо, но если я правильно понял этих гордецов, то их верность создателю неискоренима. И необратима.

С другой стороны, если их верность необратима…

Убив их создателя, по меркам игры, это я получил над ними все права победителя!

Фактически это значит – у меня есть аж целая группа мимиков! И в данном случае, она есть именно у меня, а не у Эрхаза.

Но… Гадство… Это мимики! У которых сегодня убили создателя. Почуяли они это или нет – вопрос не обсуждается. Конечно же, почуяли. Вот знают ли, кто это сделал или нет – вопрос открыт. В любом случае дойти по связи не проблема. И эта обалдевшая озлобленная группа уже наверняка ищет меня.

Не знаю, подумал ли Эрхаз с этой стороны, но я вот подумал, и как-то мне от своих мыслей стремновато. А что если эти бойцы настолько же верны своему Зирру, как мои парни мне? Надавить на игровую привязку не выйдет. Помахать ею перед ними тоже. У меня в неизвестных краях еще просраны два клинка! Откуда мне знать, что у этих бойцов нет одного из них? Да меня прирезать попытаются в любой удобный момент за хозяина!

Так. Планы меняются. Мне нужно встретиться с ними. Срочно.

— Слушай, Эр? Где сейчас находятся бойцы Зирра?

Эрхаз уныло поднял растерянный взгляд от тарелки, похоже, явно не прикинув грядущую проблему.

— Я дал тебе права доступа к информации по империи. Задай запрос.

Проверим…

Я закрыл глаза и мысленно вызвал окружающий нас район на карте. Город, ближайшие поля, мои бывшие горы… Так, долой ностальгию. Мне нужна территория, на которой в данный момент находятся бойцы Зирра.

Опа! Работает.

Обзор карты перед глазами сменился, показывая мне невнятную территорию. Здорово, а где это по отношению к нам и к Цитадели?

Карта уменьшилась, показав большую площадь. Опять не то. Сколько это в расстоянии? С чем бы так сравнить для наглядности? Без понятия. Я знаю только путь от этого перекрестка до моего города. Больше мне не в чем адекватно мерить.

На рябой карте высветились мелкие вспомогательные пометки, словно линейка, единица измерения которой была равна заданному мною отрезку. Удобная система. Ничего не скажешь.

Итак, если верить карте, то при таком расстоянии первые бойцы прибудут в Цитадель не раньше, чем через неделю. Если, конечно, добираться глайдерами и общественным игровым «такси» и верить, что никого из них до сих пор нет в Цитадели. Но ведь Зирр как-то умудрялся мотаться к ним на регулярной основе? Вообще, че его бойцы там делают? Это их родная земля?..

Ответ высветился в виде еще одного маркера на другом конце географии с демонстрацией старого места города моего не случившегося убийцы. Понятно. Бойцы не в городе. Они где-то у кого-то в гостях. Допустим. А я могу просто по маркерам отследить, кто где находится?

Сраная система…

Я не только получил ответ на свой вопрос, но и детально получил ответ! То есть, совсем. Вплоть до количества мобов на той или иной локации. И это все так просто?! Спросил – и узнал, кто и где есть?

Я открыл глаза и покосился на Эрхаза. Тот спокойно и умиротворенно поедал свой ужин.

Но это же просто… слишком… читово?

Ведь даже такая карта – это слишком жирный бонус любому игроку. Знание о местоположении потенциального врага или противника – это половина победы. Выходит, как-то так Эрхаз мог следить за перемещениями игроков? И так же мог бы следить за мной.

— Так ты все-таки следил за всеми… — задумчиво и восхищенно вырвалось у меня.

— Нет, — холодно ответил Эрхаз.

Я мысленно свернул карту. От входящей информации начала побаливать голова.

— Почему?

— Только за собственностью и передавшими права вассалами.

— А разве…

Эрхаз поднял на меня уставший, но укоризненный взгляд. Я снова запнулся.

Собственность – это понятно. Это все, что он отвоевал. Вассалы – это тоже понятно. Тогда что не так?

— А отследить его бойцов сейчас…? – уточнил я не точно.

— Нет, —  коротко отрезал Эрхаз, сбивая меня с мыслей.

Что-то в схеме круто не сходилось. Если я вижу всех по маркеру, могу достучаться до любого из них, то почему Эр не может? Допустим, потому что теперь бойцы Зирра – это моя собственность, но тогда почему же…

И тут я, наконец, понял.

Эрхаз, видя осознание в моем лице, снова опустил печальный взгляд в тарелку, а вот во мне, похоже, туго, со скрипом сдираемой ржавчины, проворачивались последние шестерни мозга. Получается, я ему не вассал. И никогда не был им. Я не приносил клятв, не передавал права собственности на мой город и мой народ.  Я просто по договоренности пошел на него работать. А верхний пласт земли со степью – это лишь поверхностный слой почвы, который я формально объявил нейтральным, а он его формально присвоил.

Знаю, в сути наших отношений это мало что меняет, но мы существуем здесь в игровом мире, в котором действуют остатки старой механики. Пускай Адэн оживает, его базовые законы остаются. А знание таких нюансов, как права доступа и вассалитет меняют многое в поведении. Иной раз радикально многое.

Как минимум – это означает, что для завершения плана по полноправному владению мира, мне придется передать Эрхазу всю свою собственность. А если я ему откажу – то все его усилия по захвату можно считать напрасными.

Осознание этого факта, признаться, сбило мне все настроение. Я начал спешно перебирать последствия такого действия. Естественно, природная жадность и жопное чутье подсказывает, что отдавать все свое просто так чужому человеку нельзя! Но…

Не собрав все земли – мы не объединим мир. А без объединения – не перепишем правила и не откроем выход вовне.

Я не выберусь отсюда, пока территория не станет единой.

Эрхаз чуял мое настроение, видел, как дичает и холоднее мой взгляд, а потому старался сконцентрироваться только на тарелке. У него это почти получилось, но дверь ресторана снова звякнула тоненькими колокольчиками, и в помещение зашли знакомые парни.

Рунару и Фри. Мои бывшие телохранители. Я узнал их по манере одеваться и играть привычные роли. Зайдя в заведение, они по-хозяйски направились выбирать место. И если бы я не был уверен, что им тут нечего делать, я бы решил, что они зашли случайно.

Но только парням нет повода заходить в ресторан «случайно». Слухи о нашем присутствии в городе наверняка дошли до них, и ребята прибыли следом за нами так быстро, как только смогли.

Конечно, мне хотелось махнуть рукой и привлечь их внимание. Но настроение Эрхаза не позволило мне поддаться мимолетной радости. Не знаю, увидел ли он их где-то в отражении за моей спиной или нет, но тоскливая печаль накрыла его целиком.

И что мне с ним делать?! Позвать парней и радостно рассказывать о подвигах в Цитадели? Улыбаться, пока Эрхазу плохо? А потом еще больше кривить лицом и отнекиваться на предложения зайти в гости в город?

Нет. Эрхаз здраво дал понять раньше, что пока ему лучше не знать о городе. В целях безопасности. Особенно в свете того, что мне и так придется разрулить вопрос с правом владения для захвата всего мира.

Да и что я скажу парням или тому же Нексару? Извините, мол, парни, но я стал замом, которому надо приручить сумасшедшего Мастера… Бред какой. Будь Эр адекватным, я бы еще подумал о том, чтобы позвать их с нами в цитадель. Но с его настроением я не знаю, как его перекосит от моего внимания и отзывчивости в адрес парней. Может его вообще это выбесит, и он пошлет меня нахрен обратно в свое подземелье?!

Сложно. Тупо и сложно. Вот че им приспичило зайти? Почему сейчас?

Усевшись около окна, парни краем глаза могли видеть наш столик. Замечательно… просто превосходно. Потом они передадут все Нексу до последнего моего жеста.

Круто я влип.

Эрхаз молчал и грустил, словно прощаясь мысленно со мной и смиряясь с моим скорым уходом. Нет, правда! Он не на шутку тосковал, как будто я собрался покинуть его навечно. Что за…? Эй, это не нормальная реакция. С какой стати? Я не собираюсь никуда от тебя уходить.

Помню, как он унывал вчера, предлагая прийти в этот ресторан. Это выглядит как гребанный мазохизм. Нахера так делать? Правда, из-за отсутствия связи с чужими землями я не мог толком послать своим парням сообщение. Зато могу аж прям поговорить с ними напрямую сейчас. Интересно, Эр, ты для этого устроил встречу?

Или для того, чтоб понаблюдать за моей реакцией и дать мне право последнего выбора? Так я вроде уже сказал, что пойду  с тобой до конца. К чему эти гребанные эксперименты?

Между тем, мои парни заказали себе блюда и мельком глянули на меня, обозначив свое внимание. А я окончательно встал перед дебильным выбором. Как бы так показать парням, что у меня все отлично и идет по плану, и тем временем не расстроить Эрхаза окончательно.

А ведь если он так замкнулся…то насколько на самом деле я ему дорог?

В голове словно начало звенеть низким протяжным тоном. Я почувствовал эффект не сразу, но заметил, как тревожно начали бросать взгляды по сторонам окружающие.  Еще не сильно, но ощутимо дрогнула зыбкая реальность, медленно оглушая и словно уплотняя весь воздух. А в эмоциях по накатанной из ниоткуда начала расцветать пустота. Тихо и неспешно. Как плавный туман, накатывающий на сознание. Как прохлада, колышущая глубокие мысли. Все уже стало не важно. Не радовали и глохли голоса и песни снаружи. Вкус еды перестал бодрить. Даже приход знакомых ребят придавал уныние и жгучую тоску, вызывая старые воспоминания о времени, когда мне было спокойно и хорошо в их компании. Теперь этого ничего нет. И не будет. Никогда больше не будет…

Но почему? Почему не будет, если я могу сейчас просто встать и пойти к ним. Это же так легко? И не будет больше в моей жизни этой Империи. Не будет проблемного Эрхаза. Все станет как раньше, а я заживу снова с Нексаром.

Только никуда мы с Нексом отсюда не выберемся. Застрянем навечно в недоделанном мире, в то время как Эрхаз перегорит и помрет от перегрузки мозга.

Великолепный расклад. Вот какого хера, а?

Вернувшееся раздражение взбодрило и отрезвило от уныния. Заставило посмотреть на Эрхаза. Тот не изменился, серым унылым сосредоточением печали сидя напротив.

А ведь это он так дает по голове. Сам того не замечая, корежит пространство и влияет на эмоции. Гадство… Нет, Эр, давай назад. Возвращай все, как было. Спокойнее.

Я накрыл его ладонь своей, и он вздрогнул. Парни тоже заметили жест. Хорошо.

— Ты наелся? – мягко и заботливо улыбаясь, спросил я, отвлекая от тяжких мыслей.

Кубло пространства вокруг колыхнулось и чуточку сжалось. Эрхаз туго возвращался к мысли.

— Да… — ответил он, смотря в пустые тарелки.

— Хорошо, — тепло ответил я, погладив его по руке. – Тогда пойдем домой? В цитадель.

Я старался быть максимально заботливым и терпеливым. Не потому что я так хотел, а потому что это было в первую очередь нужно самому Эрхазу. Внимание, забота, близость и теплота в голосе. Я делал это так же для Фри и Руна. Пусть видят. Пусть поймут.

А они наблюдали. Теперь уже без утайки во все глаза смотрели за тем, что я не скрывая демонстрировал.

— А ты? – едва слышно, недоверчиво спросил Эрхаз.

Доведу тебя, чтоб не потерялся по дороге…

— А я с тобой, — ответил я искренне, улыбаясь ему в глаза.

И никакого отведения взгляда. Нельзя. Надо, чтобы поверил. Потому – никуда не смотреть по сторонам. Тем более, на ребят.

А потом ждать. Ждать, пока спадет напряжение. Пока собеседник поверит в мою заботу и искренность. Тогда настроение дрогнет. А за ним…

Тяжесть пространства начала пропадать. Отпустила удушливость. Эрхаз облегченно улыбнулся. Еще немного и тогда эхо его давления спадет окончательно.

— Когда предлагаешь пойти? – спросил он, обнадеженно.

— Да хоть сейчас, — я кивнул на дверь.

— Давай.

И только когда он отвернулся, опустил глаза в пол, чтобы встать, я быстро перекинулся взором с парнями. Не вмешивайтесь. Не сейчас. Рано. Пока я еще не получил его абсолютного доверия, мне рано его нарушать.

Они поняли. Не слепые. Заметили, как полегчало вокруг. Поняли, что с такими правами и возможностями Эрхазу ничего не стоит менять реальность под себя. И если пока это были лишь невольные эмоции, то что он может сделать, если его перекосит на злость?

Я уже знаю. Не хочу проверять его еще раз. Тем более на своих.

Поднявшись за Эрхазом, я чуть подтолкнул его, придержав за локоть. Не знаю, видел ли он Фри и Руна, и лучше не буду давать повода встречаться. Только выходя из ресторана, я еще раз обернулся к парням и жестом показал, что со мной все в порядке. Да, парни, все идет по плану. А я очередной раз убеждаюсь, что мне нельзя оставлять нашего Мастера одного. Как бы и чего я не хотел – я уже оказываю на него влияние, и я должен этим пользоваться.

А если я не хочу упустить шанс укрепить доверие, мне стоит поторопиться. Потому что подсказывает мне чутье, иного спокойного времени у нас скоро не будет.

Как-то так, сделав последний решающий выбор, я шагнул следом за Эрхазом в портал. Но даже тогда я не был окончательно уверен, что поступил правильно. Хотя, какая уже разница. Не бывает в жизни абсолютно «правильного» пути, мы все совершаем ошибки. Главное, уметь их исправлять.

 

 

Мы вышли в его личной гостиной, и я тут же отвлек его, не давая войти в бестолковый тупняк.

— Вино любишь? – бодро спросил я.

Эрхаз растерялся, захлопал глазами, помялся, а потом пожал плечами.

— Здесь не пробовал, — честно признался он.

— Значит, попробуем вместе, — усмехнулся я. – У меня тут один подгон есть. Подарок в честь вступления в новую должность. Пойду зайду за ним к себе, и вернусь. Идет?

Он неопределенно кивнул головой.

— И не уходи пока в работу, — я шутливо пригрозил ему пальцем. – Я занял тебя до вечера.

А мне определенно больше нравится на нем такое лицо, нежели уныние пять минут назад. Удивленно провожая меня, Эрхаз был прямо-таки воплощением смятения. Это позволило мне без лишних выдумок и уговоров покинуть его покои и поехать на лифте к себе.

Я действительно собирался за вином. Без прикрас. Без необходимости подумать. Ладно, подумать я могу и по дороге, но уже бессмысленно колебаться. Решил, значит решил. Всё. Поехали реализовывать.

Несмотря на бодрость, в свои покои я заходил с осторожностью, почти проявив атам в руке. Мне уже хватило одного случая. Учусь я быстро. Однако, в комнатах царила тишина и порядок. Филаз, как обещал, справился быстро и убрал все начисто. На полу не осталось ни малейшей капли.

Нетронутое вино все так же стояло на столе в гостиной. Я цапнул бутылку, сомнительно повертел ее в руках, но, не придумав ничего лучше, направился вместе с ней к Харнау. Шанс на то, что старая запечатанная бутыль может быть с бонусами крайне мал, но я хотел подстраховаться.

В столовой все так же было людно. Народ активно сменял друг друга за ужином, а потому я без проблем нашел своего друга неподалеку от стойки. Выстроившиеся в очереди бойцы подвинулись и услужливо пропустили меня вперед. Им-то что. Еще поглазеют с любопытством и уши развесят, чтобы узнать, зачем я пришел. Сплетники.

С гулким стуком водрузив бутылку на крышку прилавка, я махнул Харнау и дождался пока он подойдет. Бойцы не спешили обходить меня, и вообще настроились, походу, ждать окончания беседы. Ладно. Хрен с ними.

— Рин? Что случилось? – подойдя, первым делом спросил Харнау, заметив мой мало дружелюбный взгляд.

— У меня трофей образовался сомнительного качества, — я кивнул на бутылку. – Можешь проверить на добавки?

Если б могли, вояки слились бы с мебелью, чтобы слушать. Но Харнау сумрачно покосился на них, и намекнул проходить дальше. Те, на удивление, послушались.

— Тебе срочно? – спросил повар, забирая бутылку.

— Желательно сейчас. Извини, что напрягаю.

Он отмахнулся от извинений, а потом крикнул какого-то пацана со своей кухни. Юное создание вышел, вытирая руки об фартук и плотно прижимая к спине пару когтистых крыльев. Молодой, похожий на подростка, с черными волосами, собранными в высокий хвост. Забавный народец. Интересно он вообще откуда?

Харнау откупорил бутылку и протянул парню с коротким и емким «проверь». Тот принял без дополнительных вопросов, понюхал, а потом ювелирно капнул себе вином на палец и с глубоко задумчивым видом сунул кончик пальца в рот.

Мой глав повар наблюдал за всем этим с деловым видом, а я изумленно уставился на странного пацана. Харнау настолько уверен в нем, что может запросто использовать его как ходящую химическую лабораторию? Интересно, этот парень такой один или у него весь народ талантом не обделен? В любом случае они мне уже нужны.

Помощник тем временем распробовал вино, улыбнулся, вылизал остатки привкуса на пальце и вернул бутылку.

— Чисто, — тонким голосом ответил он. И потом добавил более смущенно. — Вкусно.

Харнау закрыл бутылку и передал обратно мне.

— Если Лики сказал, что чисто, значит так и есть.

— Спасибо… — задумчиво ответил я, присматриваясь к пацану и стараясь запомнить его.

— А куда собрался? – между тем спросил Харнау, без особой надежды, что я отвечу в присутствии вояк.

— Праздновать, — бросил я ироничное в ответ.

Но к пацану я все же потом присмотрюсь.

Харнау остановил меня, попросил подождать еще чуть, а потом по случаю «празднования» нагрузил закуской с расчетом на двоих. Умница… Это у меня на роже написан план вечера или Харнау проявил чудеса дедукции? Ладно, потом спрошу в другой день, а сейчас мне пора возвращаться к Эрхазу. Правда, было еще одно важное дело, которое я не должен откладывать.

Остановившись в коридоре, где никого не было, я присел на подоконник и сосредоточился на карте. Итак, у меня есть проблема – это бойцы Зирра. В лучшем случае они захотят разобраться, что произошло, и на днях прибудут сюда. Как пройдет этот вечер, я не знаю, но однозначно хочу обезопасить себя и свои нервы на завтра.

В любом случае мне придется с ними встретиться. Что я могу сделать сейчас? Связь не работает. Я не могу до них достучаться ровно по той же причине, по которой у меня нет связи со своими. А вот это жопа, потому что вчера я бы еще мог выйти с ними на контакт, как с жителями империи. Теперь они лишены имперского гражданства. Следовательно, они могут даже не попасть в цитадель. С другой стороны – это мимики. Насколько широки их возможности и могут ли они обмануть систему Цитадели?

Не знаю. Но они быстро поймут, что сейчас отсечены от Империи. А что это значит? Это значит, что их радостно примет любой дозор. Я могу поверить, что Эрхаз сделал для моих бойцов исключение и их просто не трогают. Но вот на ребятах Зирра идентификация должна уже ломаться.

В идеале их надо собрать на родной земле. Там у меня над ними будет полный контроль. В то время как на территории Империи мы в равных условиях – чужаки. Что ж, я не хочу вечно ждать, пока они доберутся до меня, так что лучше их сводить на старые земли. А там у меня готов для них отдельный план.

В первую очередь мне понадобится много энергии. Как заместитель Мастера я могу перенаправить часть энергии империи в определенные земли. Как новый хозяин вулканической территории, я могу эту энергию начать принимать и накапливать. Вот на том и сыграем.

Наведясь мысленно на новую зону, я увидел ее перед закрытыми глазами без какого-либо планшета. Огромная равнина, выжженная лавой и сглаженная серым слоем легкого пепла. На меня смотрели острые хищные скалы, закругляющиеся как гигантские когти. Я сместил взгляд дальше, в центр зоны, откуда теплился остаток живого фона. Печальное и сумрачное место. Даже сейчас от него веяло болью и чужим застоявшимся гневом. Нет, радость моя, так дело не пойдет. Ты у меня восстановишься, и будешь служить еще долго.

В центре зоны зиял глубокий провал вниз, откуда алела и до сих пор кипела раскаленная лава. Занятно, при том, что она собралась даже не в жерле вулкана, а нагревалась и циркулировала поверх городского источника. Это придется исправлять. Иначе, я не смогу там восстановить город.

А ведь если подумать… то зачем мне его именно восстанавливать? Что если построить там новый? На то, чтобы убрать оттуда лаву уйдут недели и месяцы. У меня нет этого срока. Значит, ее надо оставить. Превратить в рабочий материал. Лава – это строительное вещество. Ее жар – это энергия. Почему бы не использовать всё для строительства нового города?!

В таком случае, стоит только запустить источник. Активировать накопление энергии и прочистку силовых энергоцентралей. Возможно, поначалу лавы наберется еще больше, но это к лучшему.

Я настроился мысленно на ядро города, запрятанное в глубине под озером лавы. Что нужно, чтобы запустить силовой центр? Раскрутить его? Напитать? Протянуть невидимые нити потоков? Не знаю. В этой жизни мне не приходилось заниматься подобным, однако раньше… раньше я часто держал в руках тяжи контроля.

Источник стонал в агонии от жара дикой лавы. Казалось, она выжигала его и черпала силы. Но нет, красавец, давай наоборот. Лава станет тебе домом и укрытием, и то тепло – вовсе не угроза. Не атака и боль. Оно – твоя защита от внешнего мира и мягкое покрывало.

Конечно, работа издалека не дает полноценных результатов, как если бы я находился в непосредственной близости от места. Но то, что я могу сейчас – достаточно для того, чтобы собрать на земле тот народ.

Я мысленно огладил источник рукой. Раскаленный, колючий шар, вращающийся в недрах огня, не доступных глазу. Он еще противился, обиженный и злой на все, но я поддержал его, помог распустить алые плети энергоканалов и вложил в них потоки громадной империи извне. В короткий миг он вздрогнул, сжался, а потом жадно ухватился, сцепляясь и врастая тонкими нитями в подставленные жгуты.

Давай. Насыщайся. А скоро я приду к тебе разбираться полноценно. Собирай своих людей. Зови. Блаженствуй в поданном тепле. Пусть они знают, что тебе становится лучше, что тобой, наконец-то, занялись. Пой им. И пусть они поймут, что ты нуждаешься в них. Потому как если ты расцветешь и станешь сильнее, то вслед за тобой окрепнут и они.

Мигнувшая перед глазами вспышка воспоминаний сбила меня со связи. Камень. Столь же черный как обсидиан. Я вижу гладкую плиту из черного камня, испещренную желобами и по краям мелкими рунами. Во мраке непроглядной пещеры рука оглаживает отполированный камень алтаря, под которым теплится сочный мягкий Исток. Он поет для меня. Его прохлада обвивает пальцы, струится вверх по босым ногам, а потом сплетается по форме белой ладони, что нежно кладется мне сзади на плечо, в то время как гибкое тело прижимается со спины, согревает, ластится. И призрачная почти узнаваемая тонкая кисть скользит по моей руке к камню, накрывая пальцы, сплетаясь. А я понимаю, что мне снова рады. Несмотря ни на что. Несмотря на то, что я сделал. Сколько эонов прошло. Мне рады. И будут ждать вечно…

Я очнулся, коротко дернув головой, и отшатнулся от наваждения. Вскинул руку, чтоб прогрести волосы, но едва не смахнул с подоконника бутылку. Рванул, на инстинкте дернулся. Поймал…

Сука…

Я так без нервов останусь.

Воспоминание, бесспорно, пришло приветом из прошлой жизни. Я понимаю, когда вспышки случаются во сне, но чтобы так, посреди бодрствования и так ярко – это случилось впервые.

Пока не забыл, я фоном проверил источник в лаве. Тот наслаждался и насыщался, как изголодавшийся. Отлично. Хотя бы с ним порядок. А завтра постараюсь навестить его.

Но воспоминание… это что-то новое. Рука. Странная рука. Я шел тогда к какому-то источнику. В тишине. Я знал, что я нахожусь там один. Но откуда тогда?.. И ведь это точно не мой старый рыжий друг и учитель. Тогда кто?..

Надо вспоминать. Записывать все мелочи и вспоминать в свободное время. Сейчас этого времени, увы, у меня нет. Но есть Эрхаз, который ждет у себя в личной зоне. Я и без того задержался слишком надолго с этой бутылкой.

Покосившись недружелюбно на вино, все еще зажатое за горлышко, как за глотку, я мысленно фыркнул на бухло. Никогда не понимал, как нажираловка может быть удовольствием. Для этого есть вкусные соки. А вот если целью встречи является сложный разговор, на который собеседники обычно не готовы, то использовать расслабляющий эффект напитков – это вовсе не зазорно. Ведь так?

 

***

 

Я вернулся к Эрхазу в приподнятом настроении. Постучал из остатков приличия, прошел в гостиную, осмотрелся. А потом нашел его ожидающим на одном из диванов напротив выхода на террасу.

Обойдя мебель, я подошел к столику, водрузил бутыль и коробочки с закуской на гладкое темное стекло. От звука Эрхаз вздрогнул, быстро проморгался  и будто очнулся. А до того даже не прореагировал на мое мельтешение перед глазами.

— Ты уже? – неопределенно спросил он.

— Не уже, а наконец-то, — поправил я, плюхаясь рядом с ним на диван с живой бодростью. – Бокалы сделаешь?

Он продолжал тупить, моргать на бутылку, потом на меня.

— Или ты предлагаешь обоим пить из горла? – иронично спросил я. – Бесспорно, план хорош. Но не для первой бутылки. Для второй – да.

До Эрхаза медленно дошел смысл сказанного, после чего он засмущался и покраснел.

— Извини…

Отводя взгляд, он повел рукой перед столом и материализовал на стекле два простых и прозрачных бокала на ножках. Я наклонился и с довольным видом стал разливать роскошное темное вино. Пряный ароматный запах приятно вкрался в атмосферу вечера, словно шелк, укутывая и обволакивая восприятие и настраивая на нужный лад. В нем была и кислинка, свойственная богатому сухому вину, и крупица карамельной сладости. Без сомнений, тот, кто создавал этот напиток, знал толк в качественных винах.

Так и полюбить их не долго.

Эрхаз наблюдал за моими манипуляциями, скромно вжавшись в диван. Вроде бы как можно сидеть по центру большой и мягкой мебели, но в то же время якобы втискиваться и вжиматься в угол?! Оказывается, можно. Подобрав руки, положив их на сжатые колени, а осанка такая, словно лом проглотил. Я же вроде еще ничего не делаю…

— Ну что, отметим наш день трофеем, который принесли мне два трупа? – иронично спросил я, протягивая Эрхазу его бокал.

Тот аж не сразу понял.

— Что?

— Зирр и Тарил принесли мне этот подгон, — я кивнул на бутылку. – Классный подгон, я считаю. Говорят, его делали в первые годы создания игры. Настоявшееся. Вкусное. Наверное.

Я вручил ему сырную закуску от Харнау и, откинувшись сам на спинку дивана, отсалютовал бокалом. После чего пригубил вино и блаженно растекся от вкуса. Парни молодцы, услужили и не соврали! Напиток приволокли действительно роскошный.

Эрхаз аккуратно попробовал напиток на запах и отхлебнул совсем немного. По глазам я понял, что оно пришлось по вкусу. Что ж, значит можно продолжать?

— Кстати, а зачем ты держал Тарила? – закусывая сырной палочкой, спросил я.

— Он неплохой. Был, – тихо ответил и поправил Эрхаз.

— Они все у тебя неплохие, — развел я руками. – Но почему-то оказались лучше остальных. Вот мне и любопытно, почему.

— Он сам пришел, — сознался Эрхаз, вновь отводя взгляд. – Выступил помощником в одном тяжелом бою. В тот раз мы захватывали крупный полуостров. Легионы не справлялись. Тарил знал, как найти лазейки к своему соседу. Он был давно зажат к самому океану и сидел на островах. Его это не устраивало, и он… связался со мной.

— И чем же таким удивительным он тебе помог? – постарался без иронии спросить я.

Сказать, что меня чем-то впечатлил Тарил я не мог. Для меня он выглядел странно. Излишне веселый, излишне буйный, чрезмерно жизнерадостный тип, известный всем своими сомнительными одиночными подвигами и походами на всякую агрессивную дикую дрянь, но при этом удивительно скрывающий свое настоящее нутро. А ведь мы, правда, ни разу не слышали информации про его город. Не слышали и про его воинов. Однако, с ним сошелся такой тип, как Зирр! Злопамятный хитрый интриган, не обделенный извращенным мозгом и фантазией. Зная Зирра, я не могу теперь представить, чтобы он сошелся с адреналиновым наркоманом и легкомысленным оболтусом с манией героя.

— Он…убрал силовое ядро моего врага, — сознался Эрхаз, все еще смотря в пол.

— В одиночку? – ядовито спросил я.

Но Эрхаз весьма серьезно кивнул.

Я замер, не донеся бокал до губ, и внимательнее присмотрелся к другу. Нет, тот не врал, но что-то явно недоговаривал. Можно спросить напрямую, но для этого надо знать, какие задавать вопросы.

Портрет Тарила как-то круто начинал не сходиться.

— Правильно ли я тебя понял? – начал говорить я. – Тарил в одиночку пробрался в город противника, с которым не мог справиться весь твой Легион?

— Да.

— И он со своим народом ютился в основном на островах?

— Да.

— И раньше никогда особо не трогал соседа? Хотя у него были способы его разбить.

— Да.

Фантазия тут же нарисовала мне в голове мелкие раскиданные островки, на которых не то что цивилизацию, а столицу построить сложно. Решив проверить догадку, я мысленно потянулся по праву победителя к перешедшей под мою власть земле и присмотрелся внимательнее. Как-то так получилось, что за время нахождения на должности модератора я никогда не заглядывал другим вассалам в столицы. Не было интереса и надобности. Зато сейчас увиденное застало меня врасплох.

Я думал, что это шутка фантазии с мелкими островами. Однако, первые образы оказались верны. Скалистые, грубые острые острова представляли из себя раскиданный архипелаг из пары десятков обрывистых кусков почвы. Ожидания найти на них крупный город не оправдались. Перед мысленным взором встали мелкие поселки с каменными добротными коттеджами, широкие площадки, декорированные под скверы и редкие промышленные помещения, расставленные подальше от жилых зон. Сами коттеджи ютились по скалам всюду, где хватало для них пригодной горизонтальной поверхности. Остальное все было засажено зеленью и пышным сочным наскальным лесом.

Вот только что-то меня сильно смущало в этом образе. Настолько сильно, что все увиденное казалось очевидным и нормальным на первый взгляд. Естественно! Покорить такие скалы и отстроиться на них – надо иметь решимость и не бояться высоты с землетрясениями. А еще охватить со своим народом эти некомфортные земли – это надо проявить смекалку  и приобщить быт к особенностям рельефа.

Но… где в этих городах хотя бы один летучий глайдер или водный порт?

Где хотя бы дорожки и тротуары, подведенные к высотным домам? Или это декор? Может, там есть скрытые ангары? Не бывает жилого дома, к которому нет подхода или хотя бы подлёта!

В конце концов, не крыльями же они машут!

…А… почему нет?

Я вновь присмотрелся внимательнее. Улочек нет. Дорог нет. Только широкие площадки перед домами. Но на них можно не то что глайдер посадить, а целый грузовой автобус, будь там рядом ангары. Но их нет, соответственно народ или пользуется массовой телепортацией или машет крыльями. Но нахрена делать такие огромные площадки?

Только если они сами в обороте такие же здоровые.

И тут после догадки я увидел, как поплыла и пошла рябью иллюзия.

Массивная туша, неспешно махнув крыльями, сиганула вниз со скалы, поддавшись ветряному потоку, и на бреющем спланировала вниз к среднему ярусу домов. На площадку, свернувшись в изящном обороте, приземлился уже человек и подошел спокойно к группе встречающих.

Я перевел взгляд в другую точку и там, на фоне пышных облаков кружили и вились несколько виверн. Самых обыкновенных! Пестрых. Играючи плюющихся друг в друга огнем.

Мой взгляд быстро упал на город, где курсировали, как ни в чем не бывало, люди. Выходя из домов, они подскакивали, расправляли крылья и взлетали, оборачиваясь в воздухе. Иные  разминались на причальных площадках, вращая рогатой головой на гибкой шее. Их было много. Но острова не пестрели от цветастой чешуи. Переходя друг к другу на соседние ярусы, жители перепархивали, а затем заходили в простые человеческие дома. Не было толкучки. Не было тесноты. Вивернятник жил почти привычной человеческой жизнью, а все полеты и водная охота совершались вдали в океане.

Я избавился от образа, силком вкладывая в себя мысль, что у меня стараниями Тарила появилась еще крылатая собственность. Вашу ж срань. Вивернятник!

— Ты знал об этом, — коротко сказал я Эрхазу, еще не отойдя от изумления и давя пока что природную жадность.

Эрхаз неопределенно и неохотно кивнул.

— Ты видел, как Тарил в обороте уничтожил своего соседа…

— Да, видел, — согласился он.

Обалдеть. Я прирезал в своем душе глав-виверну. Который спалил к херам чужой источник. Я! Справился! С тем, кто в одиночку глумил местную живность и драконов! Что я не понял!?

Какого хера он просто не придушил меня когтистой лапой? Он же должен быть сильным. Это ж блядская виверна!

Или он был багнутый? И вся его стая на островах тоже такая багнутая?

Или я тупой или Тарил был дебил.

— Хорошо, что он был твоим вассалом, — тихо сказал я, поднимая за него бокал и рассматривая алые блики на просвет.

— Почему? – непонимающе спросил друг.

На что я покосился на него иронично и недобро улыбнулся.

— Я так понимаю… пожалуйста? – с усмешкой ответил Эрхаз на мое невысказанное «спасибо».

— Верно, — я пригубил вина, задумчиво поигрывая алой жидкостью в  бокале напротив местных красных штор. – Пора уже пристроить этих летучих к полезному делу.

Эрхаз неопределенно махнул рукой и сам вновь засмотрелся на бокал. Так полагаю, это означало «делай, что хочешь».

А ведь я, правда, сделаю. И он даже не спросит, что. Как так можно? Неужто, его все настолько не интересует? Но даже если так, чего это меняет?

Я украдкой смотрел на него, лениво глазеющего на кромку вина в бокале и ушедшего мыслями куда-то снова в себя. Настроение снова катилось в дыру, пока я видел его таким. Как назло я вспомнил первый момент, когда застал его с кружкой чая в этом помещении. Чуть дальше, там напротив, на открытой террасе. Но все равно это было здесь. И сейчас снова… Понурый, расслабленный профиль, сгорбившийся и опустивший плечи, с бокалом жидкости в тонких руках. Только сейчас я обратил внимание, насколько старят его руки. Слишком сухие для здорового мужчины, покрытые мелкими морщинами, ухоженные, но с белеющими под тонкой кожей костяшками.

Но и лицо Эрхаза было не лучше. Он сильно изменился с того первого общения на террасе. Осунулся. Посерел еще больше. Волосы отросли и блестели платиновой сединой. Даже алые тени от тяжелых штор и последние закатные лучи не окрашивали его лицо живостью и энергией. Тяжелая усталость затмевала в нем все.

Мне было жаль видеть его таким. Слабым.

Совершенно не похожим на того Мастера, которого представляли другие.

— Жаль не знаю, принял бы ты Кайнавана в вассалы…- проговорил я едва слышно, и отвернулся к террасе, чтобы щуриться на остатки светила, а не объяснять внезапную причину заблестевших глаз.

И что только дернуло вспомнить замученного пацана.

— Кого? – чуть очнулся и переспросил Эрхаз.

— Игрока. Я писал тебе о нем несколько дней назад, — еще один глоток вина. Кажется, от него становится легче.

— Но я не получал от тебя писем, — растерянно качнул головой собеседник.

Вот даже как…Хотя, это даже к лучшему, чем узнать про игнор.

Единственное, чем я смог тогда помочь бойцам Кайнавана, это с комфортом поселить их в цитадели. Опосредованно, через третьих лиц. Потому что я не смог набраться смелости прийти к ним лично и рассказать все, что знал про гибель их создателя. Наверное, это малодушно с моей стороны, но я пока не мог и чувствовал на себе вину за него. Надо будет это исправить и явиться к ним с объяснениями, что пацан стал жертвой интриг и игры за лидерский пост. Хотя какая им разница, если его уже не вернуть.

По идее, они тоже перешли мне в наследство, как и все, принадлежавшее Тарилу и Зирру. Но я не в праве просить их за меня сражаться и для меня работать. Может, сошлю в город к своим. Пожалуй, да. Это будет лучшим исходом для них.

— Твоя система связи совсем хромает, — буркнул я, и мой голос дрогнул в обиду.

Эрхаз долго смотрел на меня, и я чувствовал, как вокруг горечью разливается его расстройство. Ему было больно. Неприятно и обидно. Из-за чего? Неужто из-за какого-то замечания о связи…

— Я… сломал ее. Случайно, — шепотом признался Эрхаз, глотнул немного вина и стыдливо отвернулся.

— Как так сломал? – хмуро спросил я.

Тот пожал плечами.

— Я хотел, чтобы игроки не писали ничего во внешний мир и не рассказывали обо мне, — признался Эрхаз, чуть ли не по-детски оправдываясь. – Разозлился. Внес запрет. А потом всё. Обратно никак. И исключения внести тоже никак. Вот и получилось, что стоит выйти за границу империи, как сообщения теряются.

Я вздернул бровь в попытке изобразить удивление, но вышла, наверное, сумрачная недоверчивая рожа. Хорошо, Эр не видел. Я успел сгладить черты, когда он повернулся.

— То есть, ты просто не знаешь, как ее починить? – как можно мягче спросил я.

Тяжелый груз его вины давил мне на сознание не слабее мешка с цементом. Умеет же воздействовать… или мне привыкать теперь с этим бороться постоянно?

Видимо, если я хочу оставаться с ним рядом и контролировать во всем, то придется привыкать и учиться им рулить.

— Нет. Не знаю.

Гадство… как же тяжело от чужой вины. Почему?! Какого хера? Я что, что-то сказал такое плохое? Или мое замечание было слишком колким?

Вина… она же не бывает абстрактной. Вину всегда испытывают за что-то и перед кем-то. За что – это я понял. Косяк есть косяк. Но почему же у него столь сильная вина сейчас передо… мной?

Я вновь посмотрел на него. На сей раз иначе. Что по деталям? Отворачивается. Пальцы снова дрожат на бокале вина. Зажимается  в угол дивана. Пытается отклоняться и старательно не касается, хотя между нами расстояние в открытую ладонь.

Думай, Таллис, что ты, придурок, не понял.

— Эр?

Настроение дрогнуло, чуть треснул невидимый душный купол вины. Дышать и думать стало чуть легче, однако собеседник затаился и старательно не смотрел на меня.

— Там в ресторане сегодня… — я видел, как напряглась его спина, и остановился бегающий взгляд. – Я спрашивал, для чего ты собирал каждого из нас.

Он чуть расслабился, отпустив плотно сжатую ножку бокала. Взгляд в пустоту. Ожидание. Смирение.

— Но я не спросил… зачем тебе нужен был я.

Его брови едва нахмурились, а вопрос остро резанул по эмоциям. Словно от одной иглы треснул весь прошлый накал вины. Обсыпался осколками, заваливая мельтешение сотни мелких мыслей. Эрхаз замер, спешно подыскивая подходящие слова, но потом словно одумался, задержал на мгновение дыхание и… почти расслабился. Опустил на колени ладони с бокалом почти выпитого вина.

— Ты… — его голос сбился, словно пересушенный. Он улыбнулся мягко, чему-то, что видел и помнил. Качнул головой и сделал новый мелкий глоток. — …Ты привлекал. Всегда.

Я не сбивал, боясь лишний раз шевельнуться. Лишь читал эмоции прямо с лица. С малейшей мимики, которая говорила мне больше, чем любые слова.

 — С тех пор, как мы встретились впервые в том ресторане, — снова улыбка и мягкий виток эмпатии огладил сознание. – Ты первый, кто отнесся ко мне так тепло.

Всего лишь? Не только. Что-то еще.

— Ты готов был принять. Жаждал понять, — он опустил взгляд, болезненно колко прищурившись над образом. – Когда я едва не отчаялся, ты поддержал. Когда я не знал, как пойти, ты направил. Я спрашивал, а ты отвечал, пусть и не понимая.

— Я помню, — тихо ответил я.

Тесты. Те мелкие вопросы  и ироничные слова.

— Ты не отвернулся, узнав, кто я есть. Согласился помочь, несмотря на…

Ладонь взлетела к голове, неловко проведя по виску. Да, я понял. Когда он опустил ее вниз, я поймал его пальцы в свои. Рисково. Как выстрел навскидку. Был малый шанс, что я понял не верно, однако… Он не одернул руку обратно.

— Согласился. Несмотря на… — он повернулся ко мне, когда пальцы огладили его холодную ладонь.

— …Несмотря на всё, — закончил я за него.

— Я просто хотел, чтобы ты…

Есть только шансы, Лис. События складываешь ты сам. Как-то так ты говорил, мой учитель?

Есть только шансы, Рин. Сколько из них станут реальностью?

Я мягко забрал бокал у Эрхаза и отставил оба на столик. Чуть иначе перехватил ладонь, оглаживая и перебирая замерзающие пальцы.

— Хотел, чтобы ты… был рядом, — прозвучали слова, в то время как чужая ладонь сжала чуть крепче мою.

Ни отстранения, ни страха. Лишь жалостливый взгляд, кричащий больше, чем могли высказать простые слова. Он не смел шевельнуться. Запрещал себе. Боялся спугнуть и неуверенностью оттолкнуть от себя.

Нет. Так не боятся, когда хотят отойти. Но так бьются в немой панике, желая приблизиться.

Я смотрел в его  дикий, потерянный взгляд, притупляя своим спокойствием. Сам психовать я буду позже, когда-нибудь наедине, подальше от ментального резонанса, который случайным хомутом упал мне на шею.

Но если так, разве не мне вести?

Улыбка тронула мое лицо, когда я поднял не спеша вторую ладонь и осторожно, после немого вопроса, огладил его по щеке. Всего лишь жест, мягкое касание тыльной стороной пальцев, а в голове словно потеплело, эхом сгладив сознание нежным пухом от фона.

Слова мне были не нужны. Я изучал его взглядом. Оценивал мелкие черты, убирая за ухо платиновые серые обросшие волосы. Мастер… За что ты мне, а?

Он жадно и в страхе смотрел на меня, словно боялся даже моргнуть. Я видел грозовую серость в бледно-зеленых глазах, когда коснулся его носа своим. И видел изумление с рассыпающимся вдребезги страхом, когда осторожно поцеловал. Легко, почти неуловимо, как можно дать время, чтобы чуть-чуть осознать.

Я не хотел давить. Тем более не желал требовать. Предложение, обозначенное поцелуем и близость теплого дыхания. А после – мне нужен лишь жест. Малейшее осмысление и ответ, который я пойму.

И когда я почти отстранился, еще раз мимолетно коснувшись губами, он потянулся следом… В глазах все еще плясал страх и неловкость, но то был иной страх. Испуганный, что я отойду. Что мое действо – лишь мимолетный порыв. Игра.

Нет. Игра окончена. А я лишь делаю то, что должно.

Подсев ближе, я ласково притягиваю его за шею и целую смелее. Уверенней, но все столь же мягко. Показывая, повторяя… обучая. Снимая неловкость и закостенелую зажатость. Играя на жестах, подстраиваясь под друга и ведя за собой.

Ведь кому как не мне продолжать дальше?

Не нужно жалких объяснений, чтобы понять отсутствие опыта по страху. Достаточно внимательности и небольшой чуткости. А так же уверенности в себе.

Я спрашивал его молча, не говоря ни слова. Предлагал грань, описывая касанием руки по рубашке. Я гладил плечи, спускался на грудь, обводил ладонью впалый живот, но не встретил отторжения  и преграды. Ни капли неприязни, ни доли сомнения. Все та же неуверенность, порождающая глупый страх, но не более.

Как скажешь… Так даже лучше.

Было во мне лишь мимолетное опасение. Как дрогнувшее рябью сомнение в собственном лице. Какое оно… Насколько всё искренне? Ведь я, бесспорно, хочу, однако..?

Нельзя торопить и нельзя слишком медлить. Как поступить, чтобы достаточно утаить о себе?

Важные вопросы донимали меня, пока ладонь под рубашкой оглаживала проступающие ребра. Друг уже не боялся, но вздрагивал от неожиданных касаний. Я целовал его в шею, пока пальцы справлялись с замками рубашки. Не сразу, но я ощутил его ладонь на себе. Неловкое мелкое касание по бедру, но оно мне придало решимости.

Я раздевал его, как богатый подарок, боясь повредить и задеть нечто лишнее. Целовал, стараясь не переборщить. Одно это действо для меня – целое событие для друга. Я не могу его подвести поспешностью и тем более ложью.

А была ли здесь ложь?

Сколько желания в действии, совершаемом с нежностью? Сколько жадности во взгляде, впервые изучающим так близко? Я не запоминал, как бледна его кожа. Не акцентировал внимание на худобе. Я не считал его красивым, даже наоборот… Но ведь все это – было нужно не мне. Разве не так?

Сняв рубашку, я гладил его, как драгоценность. А после – уложил на диван. Что-то вновь треснуло в моей воздвигнутой эмоциональной стене. Дрогнуло сомнением, и я ушел от его взгляда, спустившись с поцелуями вниз. Мне нужно мгновение. Немного, чтобы вернуть старое лицо…

Но врал ли я себе раньше? Случалось ли врать Учителю, глядя в лицо?

Нет. С ним всегда была только жажда. Желания, на грани срыва, а иногда и далеко за ним. Настолько, что иной раз мы не удерживались до дома, раздевая друг друга поверх отработанного чертежа. Или настолько, что когда мерзлый фон смерти фонил от него после Катакомб, в нем хотелось купаться, жадно заматываясь в шлейф и отдаваясь, лишь бы тот взял поглубже.

Хотелось стиснуть диван и продрать когтями тонкое покрытие, но я вытерпел и сдержался. Забил поглубже сочную память, вернувшись к… сейчас дорогому лицу. Ведь я хотел его раньше. Мечтал. Ждал. И вот.

Не нравится? Так зачем начинал? Только ли из сраной свободы и ради мнимой победы?

Или все-таки есть во мне остатки желания? Хотя бы так. Раз охотно предлагают…

Сволочь я. Мог бы – врезал сам себе в рожу.

С другой стороны, а кто как не Он нуждается в моем тепле. Кто как не Эр признал, что я дорог. А кто, как не он – вообще? Не считая самолично выращенных ребят, преданных и родных мне по факту рождения.

Кого, как не его мне ценить за самоотдачу и доверие? Кого, как не его тянуть на своем хребте ради общей цели. А мне нужно делать так мало – просто дарить тепло.

Я хочу, чтобы меня любили!

Звонкая мысль пробилась как удар о металлический гонг. Моя? Его? Общая мысль? Не знаю. Но я уставился на друга, замерев и словно рассыпав из головы все лишнее нытье. О чем я только что думал?..

А ведь если он так себя предложил,… так вручил,… то теперь он тоже «моё».

Моё… Близкое. Дорогое. Своё. Выданное, но еще не принятое.

Что мне ценить, как не своё.

Ладонь проходит по бедру. Останавливается на животе. Спускается… И почему тогда это моё еще не принадлежит мне целиком?  Действительно. Что нас останавливает, кроме накалившегося желания?

Наверное, мой взгляд подичал и изменился, потому что друг замер, в нерешительности, как поступить. Но я склонился к нему, ласково поцеловал в губы, еще хранящие привкус вина, а после жадно припал всем телом, вбирая сочные эмоции и редкий, едва уловимый запах дождя.

Почему я не чуял этого раньше, если оно так приятно?

Так податливо и вместе с тем, так смущенно. Обожаю смущение. Оно веет пряностью и колкими искрами тепла. Дразнит за нервы, как щекотка по хребту, будоражит лучше всякой покорности и похотливой страсти. Всего лишь смущение. Мелкое вздрагивание под ладонью, пока та оглаживает натянутый шов на штанах.

Руки сами потянулись к ремню, расстегивая несложную пряжку. Иногда пальцы путались в складках одежды, а чем ярче давило на голову собственное желание, тем быстрее хотелось…

Но нельзя. Нельзя спешить!

Собственная рубашка закинута в сторону, наспех стащенная через голову. Быстрые секунды на то, чтобы раздеться, не сбивая накала. Повезло не запутаться, не запнуться об ткань. Лишь мелочно выбесился на  узкие брюки, но быстро забыл.

Я вновь замер над ним, греясь и ластясь в дыхании вместе с теплом смущенного тела. Моя улыбка его радовала. Настоящая,  а не та, что раньше. Колкий, довольный и жадный оскал, как перед жертвой, с которой пообещали быть нежным. Я еще подсказывал, клал чужие ладони на себя, без слов просил быть смелее, а сам дурел и пьянел от блаженной радости, которой меня встречали всего лишь за прикосновение и дозволение видеть меня… таким.

Мне пришлось быть нежным. Пришлось стать терпеливым.

Незнание не повод для страха, а само опасение – лишь специя, а не повод отвернуться.

Не знаю, что именно стало поводом поступить именно так, а не наоборот. Друг млел и отдавался в моих руках, пока я жадно прижимал его к себе. А потом у нас просто не возникло выбора. Я был сильнее и поддерживал его. Опытнее и знал, как быть. Я обнимал, гладил, расслаблял, целовал в шею и сдерживался сам.

Это было не просто, а в какие-то моменты и вовсе не романтично. Я слышал чужое желание в своей голове, калейдоскопом цветного огня окрашивающего видимые образы. Но вместе с тем, я чуял страх и панику, когда сам терял осторожность. Тогда я чуть тормозил, бережно успокаивал, пробиваясь через густеющий на глазах щит отторжения. Я знаю. Поначалу страшно. В расшатанной  психике я баюкал его, целуя в закрытые влажные глаза. Казалось, в этот момент мы были роднее и ближе, как никогда. Я бережно успокаивал, возвращая из прилива истерики в первое и самое честное желание, чтобы потом продолжать… Приходилось просить. Без слов убеждать потерпеть.

Потому что нельзя было прерваться, как и нельзя отложить. Иначе потом – никогда более впредь. Он не рискнет. Не согласится опять. Не с его мозгами. Лучше пройти, иначе, прервавшись, я рискую его доломать чувством вины, неуверенностью и страхом. Пусть лучше болит тело, а не его разум. Боль в теле хотя бы быстро пройдет.

И нет, это никак не похоже на моего старого рыжего друга. Он всегда в этом плане был абсолютно другим. Случались и у него помрачнения, но не такие и не настолько. Даже когда он терял память, то рассказывал мне, как относился к партнерам. Эр же… просто другой. И с ним приходится вести себя по-другому.

Легко стало после. Когда закрепилось желание, а организм не хотел отступать. Тогда я смог немного отдаться на собственную волю, приспустить поводок личной страсти и показать, как бывает приятно. Я дурел следом, бережно и жадно оглаживая сокровище, что стало для меня сейчас роднее других. Мои руки ласкали по всему телу, словно в кокон заворачивая собственным теплом. Общая мысль прожигала  сознание, жаждала, требовала укрытия, и ей было мало шатра из моих выпавших из заколки волос. Я лишь фоном чувствовал тянущую струну удовольствия в теле, пока сознание ворочалось, ластясь к чужому фону. Но было ли то мое сознание, или его? Не знаю. Не помню. Не важно.

Лишь в какой-то момент лавина чувств стала важнее. Ее захотелось поддержать. Поймать и дожать. Стиснув в ладони, прижимая к себе, согревая без того горячее тело, но оберегая, желая укрыть… Пока туман не заполнил сознание, а чужие колени не стиснули мне бока. Только тогда я поддался порыву и, наконец, соскочил с тормозов на общий резонанс. Уставший, измотанный, но довольно прижимающий к груди своего…

И если тело, получив долгожданную разрядку, только набиралось на ближайший день новых сил, впитывая фон с мелких невидимых искр энергии, то голова и мозг чувствовали себя, как после гусениц бульдозера. Особенно, когда тиски резонанса начали отпускать, и наши мысли пошли вразнобой.

Ощущения – словно меня отымели в мозг. Глубоко и с оттяжкой. Хотя не самый херовый вариант. Согласен. Подписываюсь. В нашем случае лучше уж так.

Естественно,  я не говорил об этом Эру. Смолчал, поцеловав нежно в висок. А тот только обозначил еще одну просьбу и крепко ухватился мне за запястье, не давая уйти.

Да разве я сейчас куда-то дойду?! Нет, обойдешься. Подвину тебя на диване. Не обещаю не пинаться локтями. Отвык с кем-либо спать.

Но пристроившись рядом запоздало вспомнил, что из-за пересохшего горла по-страшному хочется пить. Остатки вина на столе сейчас вызывали лишь отвращение. Но Эр не иначе как чудом, сотворив тонкий плед, достал из пространственного кармана еще и бутылку воды. Жадно припал к ней, не вставая, а потом поделился со мной. Не спросив, не ожидая ответа, просто молча протянул, словно зная, что не откажу.

Я только усмехнулся и принял питье. Уже за это его обожаю. За заботу… редкое качество, кстати, в обыденном мире.

Выцедив воду почти до конца,  я закрыл бутылку, собрался вернуть, как вдруг заметил, что Эр уже задремал. Что ж, могу понять. Лучше его не будить, чтоб не вызывать приступы неловкости и бестолкового смущения, которое, наверняка, начнется. Диван вроде неплох, но на утро придется размяться.

Закинув бутылку за голову, я устроился у мягкой похабно алой спинки дивана удобнее, глядя в потолок. Хотелось подумать. Прикинуть, что делать дальше и как быть с утра. Диван вскоре начал бесить неровностями подушек, но было уже поздно. Мерное дыхание Эра успокаивало. Да и под рукой, закинутой мне на живот, шевелиться не хотелось. Откуда мне знать, насколько у него чуткий слух. Хотелось все равно встать. Найти душевую, перебраться на койку, отрубиться в нормальном комфорте, но фиг с ним сейчас… Перебьюсь. Запоздало подумал, что херовый из меня романтик, если первый раз устроил человеку на диване, а не по-нормальному на кровати. Но оправдывало меня то, что любое лишнее слово и действие могло сбить быстрый настрой. Ладно. Будет у нас счастливый диван. Неудобный, красный, рельефный. Зато счастливый.

Как-то так я валялся и думал, что придется терпеть, осторожно ворочаться, однако вскоре, очередной раз моргнув, я следом за другом заснул до утра.