Во имя свободы
Глава 22. Дом Удовольствий
Утро встретило меня ярким не зашторенным светом, мягкой свежей прохладой и аккуратным, тихим звоном металлической ложечки по тонкому стеклу. Спина ныла при попытке пошевелиться, а закинутая за голову рука онемела, нехотя и туго подчиняясь. Шея… кажется, ее придется разминать, потому как о подушках мы, естественно, не подумали.
Доброе, сука, утро.
Потянувшись кое-как до хруста, я понял, что меня больше не вжимают в спинку дивана. Опять звякнула ложечка где-то рядом. Совсем не далеко. Помнится, там вчера был столик…
Я тяжело открыл глаза, видя первым делом эту похабно-красную спинку дивана и уродливый высокий серый потолок. Мозги возвращались на место с неохотой, звуки осознавались не сразу. Качественно же меня вырубило. Интересно, так будет всегда?
Повернув голову на звук, я прищурился от яркого света, а потом, когда привыкли глаза, увидел Эрхаза напротив, сидящего в кресле. Склонившись над столиком, он аккуратно перемешивал сахар в кружке, но иногда рука проскальзывала и ложка ударялась о край. Он уже успел привести себя в порядок, оделся, а потом… потом припер сюда чайник, кружки, и какую-то бадью под салфеткой.
Это типа завтрак в постель? В диван. Как мило. Я тронут! Нет, правда! Только чето у него рожа шибко довольная для того, кто просто принес завтрак. Любовался что ли? Смотрел за мной, как я сплю?
Хотя че я ворчу. Сам бы пялился, пользовался моментом.
Я тяжело сел, спустил ноги на пол, покрытый пушистым ковриком и, зевая, прочесал волосы пятерней. Эрхаз давил улыбку умиления, изредка опуская взгляд в кружку, словно она была ему важнее. А я облокотился на колени, снова уставился в пол, где под пальцами приятно пушился белый коврик и усиленно вспоминал, что кажется, вчера его еще тут не было.
Он что, даже об этом подумал?
— У меня нет специальной столовой, но я решил, что, проснувшись, ты не захочешь далеко идти за завтраком, — спокойно, почти буднично, отметил Эрхаз.
Я покосился на него через пальцы, заметил, как он краснеет, но все равно соскальзывает взглядом на мое тело. Прикрываться я и не думал. Че уж тут, если и так вчера все рассмотрели и переспали. Правда, подумав, угол пледа на бедра я все же накинул. Мне надо, чтобы собеседник сейчас думал верхней головой, и не стрелял взглядом.
— Ты прав, — ответил я, разминая спину и прогибаясь снова до хруста. – Диван приковал к себе накрепко.
Он улыбнулся, снова смутившись.
— Прости.
— Не за что, — отмахнулся я, наклонив и вытянув шею. – Я рад.
— Я узнал, что ты любишь на завтрак, — Эрхаз убрал салфетку с бадьи, показав сложенные в нее разные булочки знакомой мне поварской руки.
Я втыкал на эту бадью, как на бесценный дар, который невозможно получить за просто так. Булочки! Мне. Это так ахренительно мило, что я по-тупому засомневался – я вообще проснулся?
Вашу ж… да я его расцеловать готов за эту обыкновенную мелочь. За что мне такое счастье? Когда ждать подвоха?
Но подвоха, как назло, не было.
— Спасибо, — растекаясь от блаженства и заботы, ответил я.
Харнау хоть и внимательный, но честный и совестливый. Он не должен никому растрещать, что понял. Другое дело, если в столовой были бойцы… а, судя по светилу, они как раз там сейчас находятся постоянно… Срань. Я прям представляю картину, как Мастер приходит чуть свет и, старательно не краснея, спрашивает у повара горстку булочек. Для меня. На завтрак. Сука… через пять минут после его ухода о нас теперь знает вся Цитадель.
Ну что за…
Да и похер!
Взбодрившись, я плюнул на все и довольно потянулся за приготовленной мне кружкой чая и булочкой. Благодать! Так и привыкнуть не долго.
Эрхаз довольный откинулся на спинку кресла, уже без утайки изучая меня сытым взглядом. Прямо таки идиллия. Хорошо, что на утро у него все в порядке с головой. Это чувствуется во взгляде и настроении. А еще прекрасно, что он всем доволен. Более того, на первый взгляд даже ничего не болит.
— У тебя странная физиология, — вдруг сказал он как бы между делом.
А вот тут я напрягся. Обычно я сплю чутко, но сегодня не факт.
— Я подумал, будет удобно, если все перестанет болтаться снаружи, — отшутился я, запивая чаем. – А так ни тесно, ни прищемить, ни взлететь на орбиту от случайного удара.
Эрхаз хмыкнул и согласно кивнул. По лицу понял – он об этом не думал.
— Вот и разработал с модификацией, — иронично добавил я. – Удобно, в быту не мешает, в седле не отбивает, когда надо – достал, не надо – втянул.
Он вновь покраснел, отвел взгляд и засмеялся.
— А так можно было?
— Как видишь, да! – я развел руками и усмехнулся. Лучше пусть так, чем меня будут пытаться изучать, а потом зададут еще кучу неудобных вопросов. Про мой вид, про физиологию, про размножение и отсутствующих в народе самок.
— Попробую учесть, — улыбался Эрхаз, заправляя волосы за уши. Потом улыбка погасла. — На будущее. Следующий раз.
Он поник, вновь погрустнел, но я словно чуял, что это ненадолго. Мгновения апатии и меланхолии будут и дальше. А он ведь как-то справлялся раньше без меня.
— Но это потом, — он натянуто улыбнулся, возвращаясь в настоящий момент. Давай, Эр, ты же можешь.
Вот только не думал, что главным лечения нервов, стану я. С каким теплом он осмотрел меня… с какой нежностью и искренней радостью. Я даже растерялся на миг. А потом он заметил и закрылся.
Однако…
— Какие у тебя на сегодня планы? – спросил я, дожевывая булку.
Эрхаз отвлекся и сконцентрировал мысли на работе.
— Нужно посетить флагман. Навестить главкома. Разобраться с игроками тридцать пятого блока и часть из них пристроить к работе. А что?
— Думаю, во сколько ждать новой встречи, — привел я его врасплох.
Он моргнул, недоумевая и снова смущаясь. А он что думал? Что я потрахался с ним, а следующую ночь пойду дрыхнуть в одиночку? А как же вырабатывание привычки? Приучение к себе? Привыкание самому? Не, я, конечно, могу пойти в свои покои, но не хочу. Сейчас я возьму и осознанно похерю вчерашние труды. Я что, идиот?
— Думаю, примерно как вчера. Или позже, часов в семь, — помявшись, ответил он.
— Отлично, — я прикинул время в голове. – Тогда по традиции – ужин в ресторане, а потом с чаем сюда.
Я уже не спрашивал его, а просто ставил в известность. Пусть привыкает. Я ему это обещал, значит, буду исполнять.
— Да. Видимо так.
— Хорошо, — я задумался, распределяя себе планы на день. – А у меня есть какие-либо важные обязанности сейчас?
Эрхаз растерянно моргнул.
— Как у твоего зама, — пояснил я, разводя руками. – Что мне делать?
— А… — Мастер потер переносицу и смутился, опуская глаза. – Я пока не накидал тебе задач.
— Вот и я о том же.
— Я подумаю сегодня. Но пока важных задач для тебя нет.
— То есть… — я мысленно мельком прошелся по ближайшим целям, — …я могу пока сегодня занять себя сам?
Эрхаз неопределенно пожал плечами.
— Выходит так.
— М… Шикарно!
Собеседник удивленно вскинул взгляд на мою бодрость и не понял, чему я так рад. О! А рад я был многому… Как минимум тому, что я могу с чистой совестью навестить моих знакомых вассалов.
Ну что, ребятки, поиграем? Давно не виделись. Почти двое суток. Я успел заскучать без вас.
— Я рассчитываю, что по возвращении не обнаружу еще погибших игроков в списке? – попытался с иронией и незначительной строгостью спросить Эрхаз.
Вот только ирония вышла у него какая-то не убедительная.
— Только если ты специально об этом попросишь, — церемонно улыбнулся я и склонил голову.
— Не попрошу, — друг подыграл, улыбнулся, на мгновение принял величественную осанку с благодушным, дозволительным тоном.
— Ну, вот и прекрасно, — я оставил кружку, уселся в раскоряку и по-гопнически хлопнул себя по коленям, отчего у Эрхаза дернулся глаз и сбился весь велеречивый настрой. – Так. Куда я дел свои вещи?
Да-да. Я бесстыдно его проверял. Тестировал на мелких перепадах настроения и оценивал гибкость сознания. По-настоящему переломанный и сумасшедший не сможет понять шуток, и не будет знать, где кончается игра в подражание. Эти нюансы можно различить только опытным путем. Или имея ранее дело с личностями, у кого треснул разум, или однажды самому переступив невидимую грань. Нельзя по-настоящему понять сумасшедшего, не став сам чуточку больным на голову. С безумцами немного проще, хотя и они нуждаются в особом подходе.
Мне важно было в ближайшее время выяснить границы, за которые нельзя переступать. Определить, на чем у Эрхаза случается перепад настроения. Понять триггеры. Вычислить, как выводить его в нормальное состояние. Это только кажется на первый взгляд, что он абсолютно нормален. Почти… Однако, убрав неловкость, неуверенность, болезненную реакцию на некоторые мои действия – он не излечится. Да и вообще – от сумасшествия нельзя излечить. Можно лишь сглаживать рецидивы.
Но пока сегодня мне явно везло.
Я искал взглядом вокруг свои вещи и думал, но потом Эрхаз аккуратно показал пальцем на край дивана.
…Он даже мои вещи с утра вывернул и сложил ровно в стопку.
Что за… почему меня это так вгоняет в ступор? Ничего сложного и необычного, просто… просто обо мне позаботились!
Гадство. Я теперь чувствую себя сволочью за то, что удивляюсь от него подобным вещам. Звучит, будто я ожидал худшего. А сам разве поступил бы иначе? Нет.
Дотянувшись до вещей, я стал не спеша одеваться. В душ все-таки хотелось, но этим я порадую себя в своих покоях. Там и вентиль настроенный и высота душа подходящая, и кабинка удобная… короче, да, мне лень проситься к Эру и тратить сейчас время на создание себе комфортных условий.
— Уже уходишь? – спросил он с непонятной интонацией, пока я стоя затягивал ремень.
Пришлось сесть обратно.
— Нет, — как можно более просто ответил я, и потянулся за недопитой кружкой.
— Это, наверное, сложно… — заговорил он, отводя глаза.
Вся моя поза выражала немой вопрос.
— Пытаться привыкнуть к человеку, если этого не хочешь…
Вот только этих вопросов мне сейчас не хватало.
— Если бы я не хотел, я бы не думал раньше, как поселить тебя рядом, — осторожно ответил я.
— Тогда ты многого не знал, — беспроигрышно ответил он, а я почуял, как нагнетается уныние.
Не-не-не. Никаких перепадов настроения.
Я снова встал, отставив кружку, и не спеша подошел к нему. Эрхаз старательно отводил взгляд. Даже когда я сел на корточки напротив него, он отвернулся, лишь бы не дать мне встретиться с ним.
Аккуратно я дотронулся до его ладони и взял ее в свою. Мягко погладил, очертив пальцы. Он попытался забрать руку и мелко неуверенно дернулся. Хотя на самом деле не хотел, чтобы я отпускал.
— Даже сейчас, зная многое, я хочу к тебе привыкнуть, — честно и спокойно ответил я, не уточняя причин. – Хочу к тебе подстроиться. Понять тебя. Помочь.
— Но я не нужен тебе, — дрогнувшим голосом ответил он.
— Ты не прав, — я подтянул его руку и поцеловал в пальцы. Какими глазами он смотрел на меня за это простое действие. – Ты нужен мне, как якорь. Благодаря тебе я не срываюсь.
— Прочь?
Острый укол в голову пробил, казалось, до нервов. Я сдержался, не дрогнул и не показал, что почувствовал.
— И прочь тоже, — мягко согласился я.
— Но тебе нечего тут делать…
Голос дрожал, едва не срываясь на слезы. Обида на сей раз, словно связывала мысли тугим узлом. Пережимала дыхание, сковывала. Что ж, я думал, мне повезло? Хотел узнать каковы рецидивы? Пожалуйста.
— Верно, — почему-то знал, что лучше соглашаться. Врать не стоит, он и так это заметит. — Но я здесь ради тебя.
— Чтобы я все не развалил… — цинично с горечью закончил Эрхаз.
— Нет.
Сейчас можно. Главное правильно сказать. Это пока мелочи, я знаю. Сложности начнутся позднее. Друг пока еще держится за сознание.
— Так зачем? – с мольбой спросил он, готовый услышать любой приятный ответ.
Я подтянулся, встал и склонился, чтобы поцеловать его. Нежно и с добротой, не отпуская из рук ни на миг.
— Потому что я так хочу, — прошептал я в самые губы, надеясь…
— Ты не знаешь ответа, — серьезно ответил он, даже почти не реагируя на внимание.
Ладно. Значит, пойдем иным путем.
Я улыбнулся и бодро чмокнул его в кончик носа. Сработало. Эрхаз тряхнул головой и удивленно моргнул, переключившись.
— А ты хочешь узнать всё сразу, — усмехнулся я, отстраняясь.
— Что ты будешь дальше делать? – спросил он, забирая ладонь и почесывая нос.
Я деловито встал, осмотрелся и, как ни в чем не бывало, ответил:
— …Принесу тебе больше ковриков, пледов, и мы перекрасим часть этих страшных штор.
— Зачем? – глуповато спросил друг, озираясь.
— Чтобы у меня не дергался глаз и не случался психоз от этих агрессивных и мрачных цветов.
Эрхаз недоуменно моргнул. Кажись, сейчас реально пронесло.
— А потом мы добавим тебе растительности и приятной мебели, — решил добить я. — А как только закончим с гостиной, то перейдем инспектировать спальню и душевую.
— Зачем?
— Чтобы я жил с тобой, — весело ответил я, разводя руками.
О да! Обожаю этот ступор на некогда величественной роже.
— А ты думал, я захочу бегать к себе каждый раз, когда мне понадобится какая-то шмотка? – иронично отметил я. – Или я стану выбирать и угадывать вечера, когда мы оба захотим быть вместе? А если не угадаю? Ну, допустим, у меня выбор есть – или остаться у себя или прийти. Но ты ведь сам не придешь. Постесняешься, гордость вспыхнет, делами отвлечешься, да мало ли поводов. А что в итоге? Получим потенциальную неудовлетворенность и как итог надуманные проблемы. Нет уж, давай мы отмотаем сразу стадию неуверенности, душевных терзаний, скромных переминаний на пороге и псевдо-романтических страданий, оттого что кто-то кому-то не написал. Мы уже взрослые люди и в состоянии дать себе отчет о том, что нам нравится, а что нет. Так вот я точно могу заявить, что мне понравился вчерашний вечер, его продолжение и утро. А, следовательно, я не вижу ни одной причины лишать себя возможности получить такое в любой день, только из-за того, что я нахожусь где-то на другом этаже. Логично?
Эрхаз судорожно соображал, впав в немой ступор. И только мелко кивнул в ответ.
— Вот. И если тебе понравился весь вечер, то объясни мне, что нам мешает решить все по-умному и просто сделать эту зону общей для нас обоих? Конечно, я мог бы предложить тебе перебраться ко мне в покои, но, во-первых, они меньше по размеру и их придется достраивать, а, во-вторых, они находятся на вассальном этаже, где каждый игрок знает все углы и лазейки. Не думаю, что мне стоит подвергать тебя такому риску, особенно после того как меня чуть не прирезали там в душе. И особенно в свете того, что я до сих пор не вернул себе все утерянные клинки. Так что мои покои отпадают, хотя мне было бы безумно приятно.
Видимо, словесный понос, включившийся у меня на нервах, лучшее оружие против его меланхолии. Я просто не давал ему времени думать, добивая логикой и упрямством, с которым он не знал, как справиться.
— Зато твоя жилая зона – просто создана для совместного проживания и достраивания до нормального состояния. В ней не придется ничего сильно корректировать. Только добавить оформления. Да и тебе, как Мастеру, положено все-таки жить в хозяйской зоне, а не шляться по игрокам. Это мне можно. Я ж вроде как подчиненный. Куда сказано, туда и перебрался. Так что не вижу причин для сложностей. Тебе ж понравилось вчера?
— Да, — вылупившись на меня, быстро ответил Эрхаз.
— Ну и отлично! Не понравится – сделаем тут вторую спальню. Совсем будет тесно – займу зону через коридор. Но я неприхотливый, да и ты вроде тоже.
Он мотнул головой.
— Замечательно, тогда решено! Сегодня перебираюсь к тебе.
Эрхаз с прогрузкой и усилием кивнул, вынужденно соглашаясь.
— Ну что, тогда по делам? – я отошел на шаг, очертив руками вокруг.
— Да, видимо. Да.
Я протянул ему руку, предлагая встать. Он на автоматически за нее взялся и был вытащен из кресла.
— Тебе куда-нибудь надо? – уточнил я, склоняясь, чтоб попасть в его поле зрения и привлечь внимание.
— Нет. Я всё. Я пойду отсюда. Пожалуй, сейчас. Да.
— Тогда до вечера. Встречаемся здесь, — я подмигнул, улыбнулся. – Ты будешь на связи? Или снова снаружи.
— Буду. На связи. Внутри.
— Замечательно.
Он, наконец, поймал меня в фокус, сконцентрировался, тепло улыбнулся, а потом, не дожидаясь еще моих слов, растворился во вспышке телепортации. Без прощаний, прерывания разговора, как вильнула мысль…
Зашибись.
Я выдохнул и устало опустил плечи. Искренней и доброжелательной улыбки на лице, как не бывало.
Вот же срань…
А ведь теперь так придется каждый день.
Голова отмокала под прохладным душем, пока я тупил, сидя на ступеньке поддона. В мыслях стоял вакуум. С тех пор, как я вернулся к себе, включил на автомате душ, залез мыться. Херня мыться. Просто отмокать. Мозг отказывался думать и отказывался заставлять шевелить руками. Куда уж там намыливать мочалку и соскребать с себя всё. Отмокнет так. Мне просто впадлу.
Ощущения были, словно меня отымели в мозг.
Теперь, действительно, так будет регулярно. Регулярный секс, регулярные эмоциональные качели, частые страхи, сложные вопросы и апатия, из которой придется выходить. Во всем списке только физиологическая удовлетворенность звучит наиболее приятно, а остальное… Но че уж тут. Подписался, значит подписался. Я не мазохист, чтобы тащиться от всего комплекта «бонусов», но ничем убедительнее, кроме как «мне это надо» я себя подтолкнуть продолжать не мог.
Мне «надо» привязать Эрхаза к себе. Приятность и впечатления после ночи все равно не пересиливают эмоционального груза, который идет следом. Я должен осознанно принять его. И должен привязаться сам, чтобы уметь отвечать на вопросы о его «нужности». Да, бесспорно, изначально мной руководит корысть и шанс выбраться отсюда. Я до сих пор вижу всю эту последовательную цепочку размышлений, приведшую меня в его покои. Другое дело, что когда мое самообладание и силы дадут слабину, одной лишь корысти будет мало.
Простая лишь симпатия к Эру не вытянет меня из надлома. А пока что, каюсь, у меня всего лишь симпатия. Ну и еще мне его становится просто жаль. Зашибись мотивация. Так не годится. Но в данный момент мне нечего придумать сверх имеющегося. Самоубеждение пока где-то на дне. Ладно. Посмотрим, что пойдет дальше.
В не лучшем настроении я выполз из душа, лениво привел себя в порядок, надел новые вещи и не спеша начал разбирать список ближайших дел. На повестке дня города Зирра и Тарила. Если первых я привлек собираться к родной земле, то вторых могу отследить по сигнатуре и не подпускать в цитадель. Все разборки с ними лучше делать на родной земле. Начинать, чувствую, лучше с виверн. Они проще, несмотря на свой внешний вид.
Еще есть остальные вассалы. Неплохо бы проверить дела Нэйана, и разузнать настроение Хасса. Заодно у него узнать слухи про потерянную парочку. Пустить новых слухов. Ну а в промежутке узнать, чем заняты остальные.
Один из главных вопросов – надо как-то выйти на связь со своими бойцами. Уверен, о вчерашней встрече теперь знает весь мой родной город, а Некс еще сильнее ждет новостей. Но по-умному стоит оповестить о встрече с ними Эрхаза. Не так сложно будет объяснить ему цель встречи, как оправдываться потом во время вспышки ревности. Может, попытаться выбить у него дозволение таскать с собой пару бойцов как мою личную охрану?
За размышлениями я собрался и лениво выполз из покоев. Привычно закрывая дверь на цифровой замок, подумал, что стоит придумать новый пароль. Задумался, завис на какие-то несколько секунд, как вдруг мне на плечо хлопнула чужая рука.
Рефлекс сработал раньше, чем я сообразил. Мгновенным жестом схватив за пальцы, я вывернулся, задрал ладонь на излом и с силой потянул наверх. Жертва взвизгнула, попыталась вырваться, но я не отпустил, пока не разглядел его.
Суларик?!
— Придурок, — буркнул я, ослабляя захват, но не отпуская.
— Сорин! Ты че творишь! – подскакивая на цыпочках, чтоб ослабить боль в запястье, заверещал парень.
— Я тебя сколько раз просил меня не трогать? – не было жертвы настроения, так сама пришла. Педагогика должна быть педагогичной.
— Много!
— И сколько мне тебя за это так держать? – едва подергивая за пальцы, спросил я мрачно.
— Ой, да лан, отпусти! – взмолился Суларик, то ли попискивая от боли, то ли пытаясь иронично отсмеяться.
— …Долго, — закончил я мысль. Знал бы он, как не вовремя.
— Эй! Ну, пожалуйста!
С другой стороны, мне че, вечно его так держать?
Я отпустил игрока, и тот радостно прижал к себе руку. Как перепугался, бедолага.
— Совсем от шуток отвык? – издевательски улыбаясь, спросил он.
Хороша шутка, когда меня вчера похожим образом грохнуть пытались!
— Мне так не нравится, — настойчиво повторил я.
— Ладно-ладно, но руку то ломать зачем?
— Рефлекс. И она целая. Ломаю руки я иначе.
Что-то видимо было в моем лице недружелюбное, потому что парень явно хотел по инерции спросить «как именно», но передумал. Я ж мог и показать.
— Что ты тут делаешь? – спросил я, после того, как он замялся.
— Тебя поджидал! – он развел руками, но первая еще болела и Суларик дернулся. – От тебя нет новостей целые сутки! Парни, конечно, рассказывали, что ты вернулся, но в каком состоянии неизвестно. Зато сейчас вижу! Цел, бодр, здоров.
Он подавил желание вновь меня цапнуть за плечи. Что за манера?!
— Легче стало? – спросил я, не стараясь показаться дружелюбнее, чем на самом деле. Ибо достало.
— Вообще да. Я вчера вечером стучался, но ты не открыл. Пытался стражу местную спросить, те сказали, что тебя нет на месте.
— Да, меня не было в покоях.
Интересно, долго мы будем еще торчать у моей двери, или все же пойдем? Хотя куда.
— Вечером перед сном?
— Да. Вечером. Перед сном.
Парень завис, призадумался, странно и неопределенно посмотрел на меня.
— А вернулся когда? – спросил он.
— Утром, — ляпнул я сгоряча. Да и смысл врать?
— А… — он что-то хотел спросить, но потом осекся. Опять внимательно осмотрел меня и задумчиво уставился на рожу. Прям даже интересно, насколько у него хватит фантазии.
Хотя интерес, это дело временное. Я вообще собирался к Нэйану зайти. Вот и пойду. Правда, кто б сомневался, что Суларик увяжется следом.
— А ты чего злобный такой? – спросил он, догнав меня.
— Настроение не очень, — сказал я.
— Что, Мастер? – сочувственно спросил он.
Я покосился на игрока. Какой догадливый…
— Что, прям с утра? – еще более участливо добавил он.
Тяжело вздохнув, я закатил глаза.
— Так протрахал? – спросил Суларик, явно имея в контексте работу и мой мозг.
— Нет, сука, заставлял кирпичи таскать! Сула, че ты пристал?
Правда, мой эмоциональный взрыв вызвал в нем совсем нежданную реакцию. Суларик замедлил шаг, уставился на меня, потом и вовсе замер. Я даже обернулся, чтобы убедиться, все ли в порядке.
— Ты… серьезно, что ли?
— О чем ты? – мрачно спросил я.
— Ты у Мастера был ночью?
Неужто дошло до похотливой башки? Ну и каков вывод дальше?
— Да, и что?
Он пялился на меня, то ли как на мученика, то ли как на болезного. Стоп, я не понял. Это он меня жалеть собрался? За что?
— Так ты, правда, того… продался… — сочувственно приуныл игрок.
Эм… что?
— Извини, чувак, — включил заднюю Суларик и примирительно поднял руки. – Я не знал. Соболезную. Ну, ты держись, если что. Спрашивай о помощи. Может угодить чем сможем.
Что?!
— Сула, я в порядке.
— Да какой там в порядке! Я ж вижу, что ты нервный. Извиняй, что трогал. Больше не буду.
Внезапно… А это мысль! Может, все не так плохо в его точке зрения?
— Да и вообще, слышь, Сорин, хочешь совет?
— Ну?
— Ты не оттягивай, не замыкайся. Сходи к девчатам моим развеяться. Не кривись! Я знаю, о чем говорю. Они хорошо сделают и нервы поправят. Можешь им поябедничать, высказаться. А они и подлечат и мозги поправят. Я их попрошу, все в лучшем свете сделают.
Я только вздернул бровь на такой совет. По его мнению, мне надо клин клином вышибать? Или впечатления замылить? Что он там рассказывал про свой бордельный городок?
— Это не те, у которых ты нервы сам лечишь? – уточнил я.
— Да-да! Они самые. Поверь, они классные. Считай, я тебе бесплатный билет дарю на посещение в любое время. Ну, когда надо будет… мозги починить. Девочки все поймут. И так сделают, что все плохое сам забудешь.
Забывать я не хотел. Но мысль за предложение цеплялась. Девочки… Да он и про мальчиков говорил. Когда-то Суларик хвастался великолепным подгоном, который достался ему случайно по распределению. А мне это хвастовство всегда не давало покоя.
— А захотят? – спросил я.
— Захотят, — он уверенно махнул рукой. – Они послушные.
Ох, зря он это сказал. Честное слово, зря.
— А давай! – согласился я бодро, пряча нарастающее раздражение.
— Когда?
— Да прям сейчас! Поехали. Отвезешь?
Так. Только надо успеть связаться с Эрхазом. Создать письмо. Адрес. Вызвать поле сообщения.
«Эр? Ты на связи?»
— Конечно, отвезу. Пойдем в глайдер, — позвал Суларик.
Я бросил взгляд на коммуникатор. Сообщение мигало, как не доставленное. Ну же, Эр. Ты же говорил, что пойдешь на флагман и будешь внутри зоны.
— А ты куда вообще шел? – уточнил игрок, ведя меня по коридору к ангарам.
— Да так, проведать Нэйана. Потом Хасса, — сухо ответил я.
— Ясно. Ну, у них все в порядке. Работают, как всегда. Мастер их не тронул. Только помощников выделил. На первый взгляд неплохие ребята. Но сам факт! Это мобы.
— Ну, мобы тоже разумные.
Эр, где тебя нахрен носит? Ответь на сообщение…
— Мобы может и разумные, но иногда с ними коммуникация лагает. Никогда не поймешь, что у них на уме. Особенно, если они чужие, а не собственные. Вот я, например, патч на своих наложил. На девочек. Так теперь могу их понимать и общаться без слов. Правда, были свои нюансы, но я потом понял, что патч глючный.
Недовольство на роже я старался не показывать. Прикрывался удивлением.
— Патч?
— Да. Он выглядит как тонкий обруч на голову. Красивый, задекорированный под украшение. А вообще давал их мысли читать. Приемник у меня с собой, — Сула похлопал себя по нагрудному карману жилетки. — Поначалу он врал. Падал в отрицательные значения. Но я настроил спектр, поговорил с девочками, они все поняли и теперь думают, как надо.
Я не ослышался? Что он сказал?
«Да, Рин. Я на связи. Что случилось?» — вдруг мягко пришел ответ от Эрхаза.
Ну, наконец-то!
«Я к Суларику еду по делам с инспекцией. Это в его бордель. Мне не понравились его слова, и я хочу проверить, как он всё контролирует», — емко ответил я, мысленно составляя послание и отсылая через коммуникатор.
Показалось, что в ответ пришла порция смешанного изумления. Да! Знаю! Не самое удачное место посещения после нашей совместной ночи, но если б я хотел в бордель потрахаться, я б не стал его предупреждать о походе! Логично?
«Хорошо. Докладывай».
«Вечером всё в силе».
Последнее от меня было бонусом. Чтоб исключить совсем уж левые ложные мысли.
Постарался по привычке приложить к ментальному пакету еще эмоциональный слепок, и только потом задумался, какого фига я творю. Слепок эмоций? По текстовому игровому чату?
В ответ я получил знакомое чужое тепло, как мягкое касание шелком по мозгу.
Сработало?!
Я даже запнулся случайно, но Суларик это пропустил.
Ментальная связь… она почти работает? Ух ты! Я же всего лишь по привычке. А оно работает?!
Вот это, бесспорно, открывает новые бонусы. Не факт, правда, что по этой связи будут работать целые фразы и информационные пакеты.
— Ты, кстати, Тарила и Зирра не встречал? – спросил Суларик, выходя к залу ангара.
Просторное помещение было довольно светлым и напоминало скорее небольшой павильон для летучей техники, чем автостоянку. Расставленные по обрисованным зонам глайдеры, как герметичные крытые мыльницы, лежали на подножках. Некоторые из них были покрашены в уникальный дизайн. Какие-то одинаковыми свободными модельками стояли вдоль дальней стены. Эти были оставлены здесь для свободного общего пользования.
— Я знаю, что оба отбыли по делам, — отговорился я.
— Последний раз я видел их позавчера, с тех пор новостей от них нет, — Суларик отправился к своему глайдеру, раскрашенному в светло зеленые и кремовые полосы.
— За ними накопился ряд задач. Думаю, в ближайшее время их пока бессмысленно ждать, — обожаю размытые формулировки.
— Ясно. Ну, я тогда передам ребятам. Они их искали, — парень прошел к водительской стороне и касанием к ручке, разблокировал технику.
— Хорошо. А кто их искал? – как бы между делом спросил я, открывая вторую дверь и забираясь в мягкое желтоватое кресло.
Какой уродливый опарышевый цвет…
— Син и Амари. Они им какую-то работу задолжали, — Суларик активировал глайдер нажатием нескольких кнопок и начал на карте в широком мониторе выбирать пункт назначения. Автопилот у этих штук хороший, рулить почти не приходится. Только для любителей полетать в глайдерах встроен штурвал.
— А… Ну ладно, — услышав ответ, я замолчал, но запомнил.
Значит, буду иметь в виду, кого проверять следующим.
— Дорога займет полчаса. Я выставил максимальную скорость полета. Будем там в два счета! – жизнерадостно объявил Сула и чуть было снова не потянулся меня лапать за плечо. Вовремя вспомнил и сам отдернул руку.
После чего глайдер поднялся с подножек и плавно полетел к выходу из высотного ангара.
А ведь это удобно! Нет, не полет. А такая позиция страдальца и главного потерпевшего, каким воспринимает меня Сула.
Глайдер медленно вылетел за границу ангара, ненадолго завис на высоте цитадели, развернулся по выбранному направлению, а потом пошел на старт, постепенно набирая скорость. Холмистая местность постепенно стала сменяться равнинами, а с горизонта все быстрее вырастали и приближались острые горы. Замелькали под брюхом глайдера тонкие низкие облака. Леса постепенно смазывались в равномерный зеленый океан. Только автопилот глайдера позволяет развивать такую скорость для пересечения просторов мира. Он как встроенная механика, работает вопреки нормальным законам физики, прокладывая пути, словно по особым тропам. Позволяя курсировать по территории, быстрее достигать выбранных чекпоинтов и не останавливаться на чужой земле. Остановить и перехватить такой полет невозможно. Глайдер на время словно пропадает из видимого поля зрения, а весь мир для него становится не более чем простой картинкой.
Занятная система. Удобная в реализации и на первый взгляд в ней нет изъянов. Но так ли это хорошо, на самом деле?
— Тяжело было? – аккуратно спросил Сула, сложив руки замком на груди, и глядя в меняющийся впереди пейзаж.
— Не просто, — согласился я.
Позиция жертвы во многом удобна. Чем больше я обдумывал ее, тем больше она мне нравилась. Мне не выгодно выглядеть в глазах остальных вассалов главным злом. Мне не выгодно показываться довольным. Потому что если я буду выглядеть счастливым, они решат, что я с Эрхазом полностью договорился. Нас будут пытаться рассорить или решат, что можно ударить по мне, чтобы сделать Мастеру больно.
А так, пока я играю жертву, меня можно лишь только опекать и жалеть. Вдобавок к этому, я буду иметь оправдание своему настроению и действиям. Но главное — я буду считаться ведомым, а, следовательно, безопасным, по мнению окружающих.
Не говоря уже о таких мелочах, что Мастера за такой ход начнут бояться еще больше. А меня… сочтут просто трусливым.
Замечательно.
— Я когда видел, что вас с Нэйаном вызвали на той площади, — тихо разоткровенничался Сула, — решил, что больше мы вас не увидим.
— Но Нэйан вскоре вернулся, — сказал я.
— Да, вернулся. Он рассказал, что вы остались с Мастером о чем-то поговорить, но не уточнял о чем. Правда, врал. И это было видно.
— Нэйан не умеет держать лицо, — улыбнувшись, ответил я.
— Совсем, — иронично ответил Сула. – Слушай, а о чем вы реально договорились с Мастером?
— О дальнейшем сотрудничестве, — и глазом не моргнув, ответил я.
— Говорить, значит, не хочешь, — сделал вывод Сула и понимающе качнул головой. – Ясно. Ладно, это, конечно, не мое дело, считай, обычное любопытство.
Как же, любопытство… Уверен, через полчаса об этом будут знать все остальные вассалы. Каждое мое слово передаст. Каждый виток настроения. Ведь это даже удобно, не так ли?
— Понимаешь, Сула… — задумчиво начал я, подбирая крайне точные формулировки. – Я жить хочу. Все хотят. Ну, это не секрет. Но я чуть было не совершил ошибку. Пошел по неправильному пути. Мастер дал мне это понять. Я одумался. Понял, как делать не надо. Мастер предоставил мне выбор, как быть дальше, и… я выбрал наиболее безболезненный для себя. Да, само собой, в этом выборе есть свои нюансы, но…пусть лучше треснет моя гордость, чем сломается жизнь?
Я покосился на Сула и мысленно обрадовался результату. Парень сидел задумчивый, явно строча простыни цитат для знакомых вассалов. Пиши-пиши. Мне же меньше объяснять придется. Удобная и правдоподобная легенда появится так сама собой. А если меня потом будут обличать во вранье, так я ни солгал ни словом. Они сами поняли все через жопу.
— Не знаю, как бы я поступил на твоем месте, — признался Сула. – Зависело бы от желания жить. Но, наверное, я б так не смог. Все-таки состояние обязывало бы… слишком ко многому.
— Любое состояние к чему-то обязывает.
— Но не настолько!
— Как посмотреть.
— Видимо, кто как относится. Я б не смог.
Я пожал плечами и отвернулся к боковому окну. Хотелось заливисто ржать, но приходилось терпеть и не показывать. Какой же кошмар. И мы еще умудряемся понимать друг друга в потоке это бессвязной херни. При том я говорю совсем не о том, что имеет в виду Суларик. Это он понимает меня альтернативно. Как так можно?
Глайдер продолжал нестись к заданной зоне, пролетая над чужими городами, замками, дворцами и распластанными по земле столицами. Огромный у нас все-таки мир и очень богатый. Но такая плотность застройки ему не идет на пользу. Вроде бы нет ничего плохого в том, что рядом находятся разные города. Однако, чем живее становится реальность, тем больше проблем всплывает по миру. Слишком резкие перепады ландшафта вредят экосистеме в целом. Люди строили дизайн реальности на глаз, руководствуясь привычным представлением игровых карт, но не думали, как поведет себя мир, если начнет полноценно оживать. Как итог получили землетрясения, вулканы, ураганы и цунами. А что же касается городов – это сейчас игроки не задумываются, как будут развиваться ожившие мобы дальше. Не задумывались, куда им расширяться. Куда расти. Что делать с перенаселением в городах, за счет чего достраивать густонаселенные крепости. Даже банально, чем кормить население, когда оно увеличится процентов на тридцать? А ведь этот вопрос встанет сразу, как только «мобы» оживут окончательно и станут заводить детей.
Другое дело, что пока мир не выведен на общую сеть с другими живыми мирами, у него не происходит циркуляции и прихода новых душ извне. А «мобы» пока слишком слабы, чтобы генерировать новые души. Поэтому пока нет массового потомства. И это же значит, что когда мир попадет в одни руки, он должен быть сразу подготовлен к приросту населения. Хотя бы за счет увеличения своей площади и создания более плавных переходов между зонами.
Суларик не отвлекал оставшуюся часть пути. Позволял думать о своем, а сам, возможно, без остановок чатился с коллегами. О дальнейших делах он не спрашивал. О планах тоже. Ну да, какие могут быть планы у заместителя Мастера! Это же всего лишь красивое определение для подстилки.
Ситуация отдавала бредом, но пока меня устраивало. Сула был полезен, хоть и бесил своим состраданием. Что мне все-таки в нем не так? Вроде бы нормальный тип, только оговорки про личный гарем странные. Вроде бы, что такого? Ну, хочет пацан развлечься, что мешает? Он же выполняет свою работу?
Кстати, о логах.
Мельком глянув на коммуникатор, я сосредоточился и вызвал мысленно информацию по Суларику. Если Эрхаз дал мне расширенные права, то почему я ими до сих пор не пользуюсь?
На какой-то гребанной интуиции я потянулся мысленно к банку данных и извлек себе факты по игроку. Я не подумал, что это невозможно. Ведь вчера я почти так же подключался к чужим городам.
Итак. Суларик. Посредственный игрок. Собственная территория находится на границе лесной и прибрежной зоны. В распоряжении имел большое озеро и часть морского побережья. Долго не мог сойтись с соседями. Какой-то промежуток времени пытался удерживать позицию, воевал с лесными, те теснили его к морю и пытались получить берег себе. Потом короткий военный конфликт случился с прибывшими по морю кораблями, а потом… внезапно наступила тишина. Суларик перестал воевать, у него прекратились проблемы. Внешне все осталось так же, однако, его город пошел в рост. Морские корабли продолжали прибывать с регулярностью курьерской службы. Лесные отступили и проложили торговый путь. Ресурсного товарообмена не шло. Это видно по логам. Выработка ценного товара на территории Сула не происходила. Все осталось прежним. Вывод – Суларик где-то круто договорился.
За что Эрхаз оставил его? Пакет информации пришел размазанным образом. Сула убедил Мастера в гибкости и коммуникабельности. Он мог найти подход к мобам. Мог поговорить с ними и перепрофилировать, обучить на иные задачи. Суларик доказал Эрхазу свою полезность, приведя к покорности чужой военный флот, просто попросившись зайти в город, где связался напрямую с главкомом, игнорируя игрока.
Оригинально. А как он смог?
На это база знаний отвечала тишиной.
Любопытно. Значит, наш Сула талантлив, но пока не очень понятно как. Он оговорился про некие ментальные обручи для своих новых девушек. Ладно, не его девушек, но он их таковыми называет.
Гадство. Сула. Что в тебе не так?!
Глайдер начал замедляться, я заметил выплывающие из-под высокой лесной шапки очертания города.
Да это прям сказочная роскошь узорных и пряных дворцов!
Золотистые купола отливали теплыми бликами на тоненьких башнях. Витые колонны, поддерживающие дворцовые кремово-белые стены, мерцали от блеска текучей по граням воды. Высокие окна украшали наборные витражи и густые кованные лиственные узоры. А весь город внизу, блестел и стремился ввысь как россыпь драгоценных сталагмитов, каждую вершину которого венчал золотой или небесно-голубой пик.
Я без иронии залюбовался причудливостью и красотой города. Похер на видимое отсутствие укреплений и защиты. Город создавался явно как украшение и венец искусства некогда бывшему здесь хозяину. Территория дышала. Жила. Блаженствовала под светилом, как сочная дева танцовщица, одетая лишь в мелодично позвякивающие пояса.
— Вижу, уже нравится местечко, — улыбнулся Суларик, облизнувшись, и перехватил в руки штурвал глайдера.
Бесспорно, нравится. Такая красота не может не нравиться, даже если она построена вопреки всем канонам игры. Никто не делает такие города, если знает, как предстоит отбиваться от соседей. Значит, бывший хозяин был либо уверен в себе, либо имел особые приемы для борьбы с соседями и опять же был уверен в себе. Но город…
Наш глайдер облетал роскошный узорный дворец, покрытый мозаичными орнаментами в окантовке, и готовился к приземлению на площадку сочного парка. Я прилип к окну, рассматривая мельчайшие барельефы между колоннами дворца. Пышные плети вьюна обвивали стены и плелись по кованным узорам, словно здание само распускалось листвой и цветами, душисто пахнущими даже сквозь вентиляцию глайдера. Через некоторые окна выбивался и подхватывался ветром легчайший тюль. А в глубине я заметил, как, прячась за пышными кадками цветов и тяжелыми шторами, на нас глазели местные обитатели. И я был уверен, что взгляды у них были точно не гостеприимные.
Глайдер опустился на площадку, устланную резными плитами желтого камня. Вокруг, словно часть садов, раскинулись кусты ягодных деревьев. Пышные тяжелые гроздья яркими пятнами свисали с упругих и гибких стволов. Нет, это не центральный вход во дворец, а настоящий задний двор для «своих», где, не таясь, ходит прислуга, ухаживая за цветами и подбирая с земли опавшие перезрелые плоды.
Я ощутил себя попавшим в иноземную сказку. Некую другую реальность, где все подчинено непривычным законам. Где хрупкость фарфора сочетается со звоном ветряных колокольчиков, где сладость фруктовых желе не перебивает пряности изысканных блюд. Оазис среди типовых дворцов и цементных столиц.
Суларик по-хозяйски выскочил из глайдера и махнул рукой кому-то в окне. Я не спеша открыл дверь и вылез из машины, балдея от аромата цветов и чистоты весенней атмосферы. Наверное, здесь, в центре восхитительного города всегда властвует весна, расцвет периода красок и благоуханий.
Ветер донес до меня пение птиц и легкие переливы струнной музыки. Не удивительно, что Сула влюбился в этот город с первого взгляда. Я бы сам влюбился и приходил сюда отдыхать!
— Пойдем, Рин! – он подошел ко мне и по привычке цапнул за предплечье. Одного моего взгляда хватило, чтобы он отдернул руку, как ошпаренный. Убью, гада, если еще хоть раз тронет и сломает мне погружение в прекрасное. – Давай. Покажу тех, к кому я хожу!
Я пошел следом, не стесняясь глазея по сторонам. Красавицы-прислуги, собирающие ягоды, с любопытством засматривались вслед. В тепле и под тенью, защищающей от светила, они ходили лишь в легких белых накидках на грудь и юбочках, которые проще было назвать набедренными повязками ткани на золотистых цепочках. Ни о каком нижнем белье не было и речи – все ноги и роскошные бедра были на виду. Только тонкие цепочки соединяли белые полотна и кое-как прикрывали драгоценность женского тела.
Невольно я пошел пятнами от смущения и быстро отвернулся. Если так у них тут выглядят всего лишь служанки, то как выглядят и одеваются непосредственно те самые «девочки» у Сулы.
А этот хмырь все-таки заметил мой румянец и довольный расплылся в улыбке. Хер ли лыбиться. Не сам создал такую прелесть. Было бы чем хвастаться.
И вообще, кто придумал назвать это место главным борделем? Кто вообще решил, что это город, построенный вокруг дома удовольствий? Как по мне так дворец обыкновенный. В нем можно жить, можно созывать гостей, можно выживать, питаясь одними плодами и ягодами. Да тут даже лесные угодья за границей такие, что в них можно спрятать армию! Не говоря уже о пастбищах каких-нибудь питательных землероек.
Во дворец, а я зарекся его называть борделем, мы вошли через тонкие шторы, искрами вышивки поблескивающие на слабом ветру. В нос ударили ароматы расслабляющих благовоний, не перебивающие и не перебарщивающие друг друга. Всего вокруг здесь было много, но в меру. Много зелени, но она не пестрела в глазах. Много орнаментов, но они подчеркивали геометрию стен и потолков. Много узоров, но они раскрашивали высокие колонны, и позволяли не чувствовать себя попавшим в огромный стакан.
Сула вел меня, зазывая идти за ним следом. Без него я бы шел не спеша, прогуливаясь по коридорам, как по воплощенному произведению искусства. Где бы раньше в прошлом мире удалось создать подобное? Даже при доступности всех материалов. Ну, просто не было у нас таких эстетов, владеющих средствами и возможностями, чтобы воссоздать столь возвышенную атмосферу.
Он быстро загнал меня в неприметный лифт и нажал кнопку. Долго смотрел на меня, жизнерадостный и довольный, после чего подмигнул. Его веселья я не разделял. Уж не знаю, кем он себя чувствовал в этот момент. Главным искусителем или спасителем моих бедных несчастных мозгов? Надеюсь, он не собрался ждать и пялиться на то, что я собираюсь с ними делать?
— Они классные! – заверил меня Суларик.
Да уж не спорю! В коридорах и залах нам попались на глаза еще несколько служанок, все как одна лишь в накидках и тоненьких полупрозрачных набедренных повязках. Уж молчу про то, что при ходьбе эти легкие ткани развевались, открывая чужому взгляду более, чем стоило.
Держать себя в узде становилось сложнее.
Я ж не видел женщин, наверное, с десяток лет! В лицо не в счет! Я говорю про тело. Про их манеру двигаться. Про их эстетичное поведение и умение играть формами.
С усилием, я все же сглотнул, прогоняя жадные мысли. Я здесь по делу. Мне не нужно так откровенно пялиться…
Но когда лифт открылся, я понял, что мысль обратно я не соберу.
Нас встретили.
Благожелательные и блистательные леди. Сперва я увидел их улыбки, потому что те были напротив, но затем взгляд невольно упал в сияние украшений на шее и идеальную, до мельчайших деталей вырисованную складку между аккуратных грудей. Она притягивала взгляд против воли. То ли дело было в особенностях узора на ожерелье. То ли дело в россыпи камней на чашечках поддерживающего бюстгальтера. Я уверял себя, что всему причиной направленный строгий узор и переливы цвета, но… кому я вру?! Я тупо впялился в них, забыв про стыд и даже не сразу съехав взглядом на аккуратный живот и загорелые бедра.
— Добро пожаловать. Проходите. Зал вишни к вашим услугам.
Кажется, нам что-то сказали, но я расслышал едва лишь. Когда б я мог успеть понять, что настроение может так править мной. Это был всего лишь образ, картинка, отлично созданный моб, но мне было не важно, потому что как бы я не старался обманываться, девушки ощущались давно ожившими.
Они пригласили нас, направив идти по коридору. Сула двинулся первым, по давно отработанному маршруту. Я плелся позади, отдавшись на волю девушек спутниц, ворковавших мимолетные комплименты. Меня даже не смущало, что они гладили изредка меня по плечам. Их аккуратные пальцы поправляли одежду, мимолетно касались шеи и скользили по пояснице, заворачивая меня в нужный зал.
Но окончательно «поплыл» я уже в самом вишневом зале. Он назывался так по типу цветущего сада. Действительно, внутри дворца, на высотном этаже мы попали… в сад. Через приглушенные стекла купола внутрь заливал приятный солнечный свет. Пышные деревья, раскинувшие кроны вдоль стен цвели и изредка сыпали лепестками на зеленую травянистую почву. Она была здесь словно ковер, покрытая мягкой и упругой травой, не дающей ни грязи, ни излишней земли. Нас вели по дорожкам, устланным все тем же желтоватым песочным камнем, а я жалел, что нас не попросили разуться. Было неловко и больно ступать по такой красоте.
Где-то в тени журчал тихий фонтанчик. Искры от брызг отливали радужным светом на стену. Я слышал тут же пение птиц, но кроме того – шепот и разговоры обитателей, сквозь музыку самого дворца. Все были здесь. Девушки, парни, редкая прислуга с подносами и садовники, присматривающие за жизнью цветов. Все могло быть похожим на постановку, но домашность и уют атмосферы ломал подозрения о слишком красивой игре. Они жили здесь. Собирались на разговоры за богатым душистым чаем в саду. Девушки и юноши, что заботились друг о друге, как большая семья. Кто-то в тени причесывал напарнице длинные, до пят волосы. Кто-то поправлял нежным жестом упавшие бретельки туники. Их было здесь несколько десятков, совершенно разных и не похожих друг на друга. Роскошь и живость лиц невозможно было спутать с игроками. Они были прекрасны, как лучшие портреты, нарисованные с душой. Я смотрел на них и верил, что за каждым таким… мобом кроется своя легенда. У каждого есть история, и каждый из них в чем-то даже живее, чем большинство игроков.
Когда они заметили нас, многие сошли со своих мест. Плавно подтекали, без пошлости и грубости покачивая бедрами, лишь мелочно прикрытыми бусинами и камнями. Некоторые подошли раньше, с близи рассматривая меня, как нового непонятного посетителя. Так изучают объект привязанности. Богатого гостя. Но не как объект новой работы. Они смотрели, оглаживали по рукам, перебирали волосы. Когда с меня успели снять заколку? В меня начали играть и раздевать взглядом еще до того, как я дошел до центра зала.
Но страшнее было то, что меня это привлекало.
Мне хотелось нырнуть в этот океан нежности и любви. Хотелось огладить их тела. Не хотелось выбирать. Нет, нет. Только не выбирать. Ощутить и насладиться прелестью хотелось сразу от многих. Блондинки, брюнетки, рыжие, кудрявые… мне нравились все. Особенно, за гибкие почти не прикрытые формы. За приятный живот, что приманивал взгляд мелким узором, уходящим под повязку. Они вились вокруг, иронично подстраиваясь под шаг, позволяли себе брать меня за руки и против воли оглаживать себя по бедру.
Это было слишком приятно. И слишком зазывающе. Без пошлости, только с игрой. Им нравилось то, как я реагировал, а я уже перестал контролировать свой румянец и тело. Шагать давно стало неудобно, а они лишь улыбались, подмигивали и многообещающе поглядывали мне в пах.
Лишь немногие остались сидеть в этом саду. Девы, что убирали подносы с пустыми чашками, да прислуга с садовниками, что просто не отрывались от дел. Я чуял, что мне надо отвлечься. Помнил про дело. Долбил в бошку себе о работе и старательно попытался поглазеть по сторонам. Вот дева постарше. Не стара, но со статной платиной седины в волосах. Она лишь мельком глянула на Сулу, на меня, а потом быстро опустила взгляд, унося два подноса. Вот парень садовник, облаченный лишь в просторные штаны и легкие тапочки. Он не стал слезать с табурета, а продолжил отщипывать вручную переспелые сладкие плоды. Рядом с ним другой юноша подносил к дереву высокий глиняный графин на плече. Он посмотрел на меня чуть испуганно, и этот взгляд черных глаз сбил мне немного дурмана. Что угодно я ожидал у местных обитателей, но никак не испуг. Но взгляд тут же заслонила рыжая красотка и, чуть привстав на цыпочки, игриво лизнула меня в шею. Мне было никак не отвертеться. Кто-то гладил меня по руке и, не глядя, я понял, что чувствую под пальцами нежную грудь с упругим шариком набухшего соска. Мою ладонь от чужого тела отделяла лишь тончайшая ткань, но нежный шелк делал прикосновение еще более…
Но вдруг часть местный красавиц расступились, и навстречу нам вышла настоящая драгоценность зала. Леди. Старшая здесь? Не знаю. Но я в беспамятстве залюбовался. Густая грива иссине черных волос спускалась почти до колен, подвитая и заплетенная лишь на боках в сложную прическу. Ее глаза приманивали глубокой зеленью чернолесья, а мягкое лицо сглаживало величественные черты. Она несла себя нам на встречу, будто парила на легчайшем шаге. А уж ее вид… она была раздета в свой расшитый драгоценностями бюстгальтер и черную набедренную повязку. При каждом шаге, я думал, что ткань извернется и откроет взгляду линии ее губ, но… только бедро, только живот. Только линия светлого тела. Изящные украшения из тонких цепей украшали ее запястья и шею, спускались по талии и мелким пирсингом мерцали на животе.
Я столько женской красоты не то, что в жизни этой не видел, а даже в фантазиях не представлял…
— Мой друг желает развеяться и сгладить впечатления. У него была тяжелая и не самая приятная ночь. С мужчиной. Впервые, — я услышал бодрый голос.
Сула, срань ты игроковая, не пошел бы ты нахер отсюда, а?
Мой недружелюбный злой взгляд уперся ему в затылок, а вышедшая леди окинула меня понимающим теплым взглядом. А ведь этот хрен даже не соврал. С мужчиной впервые. Парни в моем Нернасе не самцы в биологическом плане. Я их делал однополыми. Сперва по чудному сну, а оказалось, что то было полноценное воспоминание. Сэнхас говорил, что в древности существовали такие виды. Вот я и вспомнил. А может даже кого-то видел. В общем! Какая разница, если ребята из Нернаса просто мои родные создания! Я не могу относиться к ним, как к посторонним! Гадство. О чем речь, если они меня знают лучше, чем моя правая рука?!
— Мы поняли, — согласно кивнула леди, обойдя Сула и еще одним мягким шагом приблизившись ко мне. – Молодой человек желает покоя или новизны?
Последнее было сказано уже мне. Она сделала еще шаг, протянула руку и мягко дотронулась до моей щеки. Мы были с ней почти одного роста, но по ощущениям, я словно дышал ей в грудь. Не что не мог поделать с собой. Смотреть хотелось куда угодно, только не на глаза. В глаза. Заговариваюсь…
— Я бы выдал вам его на сутки. А там хватит времени на всё, — сказал довольный Сула, скалящийся, едва не до ушей.
Обруч. Точно. Я заставил поднять свой взгляд и увидел на прекрасной даме тонкий серебряный обруч. Он выбивался из общего комплекта украшений, хоть и прятался в пышной прическе волос.
Леди огладила меня по плечу, заинтересованно прошлась ноготком по груди и волнительно коснулась пальцами напряженного живота. Чуть более яркая улыбка озарила ее лицо, когда она дотронулась до ремня.
— А что скажет сам гость? Чего он хочет? – бархатным грудным голосом, как обволакивающий шелк, спросила она.
Я сглотнул и постарался отвлечься от пряного аромата ее тела. Только что из купальни? Из-под светила? Нет, еще недавно ей было хорошо. Свежее тело еще дурманило нюх прошедшим возбуждением.
— Гость хочет, — медленно начал я, — чтобы его напарник прогулялся по вашему двору.
Леди умилилась, подавила улыбку и посмотрела через плечо на Сула. Густые черные ресницы, словно крылья бабочек, мягко махнули, и пара девушек скользнули быстрым текучим шагом к игроку, подхватывая того мягко под руки и занимая собой.
— Не вопрос, чувак! Без базара! – поржал Сула. – Я тя оставлю, развлекайся. Буду нужен, пиши. Заберу и отвезу обратно.
Да-да. Давай, вали уже…
Проходя мимо в компании красоток, он еще раз мне подмигнул, а потом цапнул девушек за бедра и уволок прочь. За это время меня лишь изучали, осматривали, прикидывали, как со мной быть.
Но стоило дверям зала закрыться, как леди сделала последний шаг и мягко, пока еще деликатно прильнула. Взяв меня за руку, она провела пальцами по ладони, но плечом я чувствовал всю ее грудь. Еще теплую, почти оголенную, с лифом, который едва держался на паре тонких завязок. Стоит взяться за них или задеть узелки, и сочная прелесть румяных сосков раскроется… а если поддеть пальцем тонкую ткань повязки и запустить в теплое лоно…
— Расскажи нам, что ты хочешь? – тихо прошептала она.
С другой стороны ко мне прильнуло гибкое и крепкое тело. Я бросил мимолетный взгляд и встретился с юношей, соблазнительно оглаживающим меня по спине. Тонкая линия талии и мелкий серебристый узор тоже приковывали взгляд, но иначе. Интерес поджигал любопытство. Хотелось коснуться этого упругого живота, провести пальцем по татуировке, содрать легкие воздушные штаны и изучить витиеватый узор. Как далеко он идет? Где заканчивается? Спускается ли он вниз по ноге, или линиями очерчивает плоть? А каково было их наносить? Хотелось бы ему узнать? А что если рисовать по нему кистью? Уложить, возбуждать, создавать краской серебристые узоры и видеть, как играет цвет при движении тела…
— Кого ты хочешь? – спросила на ухо леди, целуя меня в шею и раздевая, незаметно расстегивая пуговицы рубашки.
Если я поддамся… он не оценит. Мастер не оценит… Эр не оценит.
Эрхаз!
Имя хлестнуло меня, словно кнут по сознанию, срывая пелену туманной страсти и разрушая вдребезги желанные образы.
Я облизнул губы, чтобы с усилием прошептать:
— Я заместитель… нашего Мастера, — новый осторожный поцелуй в шею. — Посланник, — еще поцелуй, а чье-то бедро коснулось через брюки моего живота. — Я прибыл, чтобы расспросить вас… о новом владельце.
На мгновение они замерли. Леди остановилась первой, а потом подала мелкий жест красавцу юноше. Он отстранился, сделал шаг назад.
Леди расправила плечи, улыбнулась, почти не дрогнув лицом. Ее ласки еще не прекратились, но начали затухать.
— Мастеру интересно знать, как мы обитаем? – спросила она, качнув головой и поправляя волосы.
Странный дурман начал сходить. Я чувствовал, как меня еще ведет, но я уже не столь ярко млею от богатой роскоши всего места. С трудом я произнес:
— Мне интересно знать… Насколько вас обижают.
Она держала лицо, явно улыбалась, но чего-то ждала. Потом вдруг бросила быстрый взгляд куда-то мне за спину, а после, заботливо застегнула обратно пару пуговиц и отошла.
Опьянение почти потухло. Хотя менее привлекательными обитатели дворца не стали. Я по-прежнему млел от вида открытых форм, но бурное желание дотронуться ушло куда-то вглубь сознания. Дело и работа заняли свой положенный передний план. Возбуждение никуда не делось, однако, сама мысль, что тут творится какая-то херь меня успокаивала все больше. Хотелось продолжить эту страстную игру. Безумно хотелось поддаться. Но здравый смысл душил порывы тела, а ужас от вероятного провала моей миссии сбивал остатки накала.
Хотя руки в карманы брюк я все же убрал. Так себя контролировать проще.
— У Мастера никогда не было заместителя, — мягко и томно проворковала черноволосая леди, внимательно изучая меня в глаза.
Конечно, не было! Потому что он не рисковал никого к себе подпускать! Я бы и сам не подпустил на его месте. Удивительно, как при обилии такого количества преданных созданных бойцов, он вообще рискнул приблизить к себе игрока. Да еще как!
— Теперь есть, — мрачно ответил я.
В подробности вдаваться не хотелось, но по взгляду леди я понял, что как раз таки эти подробности для ее профессионального взгляда не секрет. Свеженький заместитель. Только сегодня ночью из-под мужика. Кто бы им мог быть! Сложно догадаться. Прям запутанная детективная история…
У Леди медленно погасла улыбка. Она отвела взгляд, мягко и деликатно махнула рукой, и через несколько секунд ей на плечи сзади накинули черную полупрозрачную вуаль. Не сказать, что от этого ее вид стал менее привлекательным и сексуальным. Однако, он перестал казаться столь приглашающим.
Она отошла дальше, вольно расхаживая по залу, вслушиваясь в неслышимые мне разговоры. Леди совещалась. Думала, оценивала. Ее колкий быстрый взгляд на меня был строг, но чем больше она тянула, тем явственней с меня сходил наведенный дурман. Во меня проштырило! Куда я, нахрен, попал? Суларик обещал бордель, а это уже не просто заведение, а дворец магических куртизанок и менталистов.
Что может быть опаснее для неискушенной психики?!
Да мне ахренеть как повезло очухаться!
— А вы сильны и смелы, раз решились прийти к нам на встречу с таким вопросом, — наконец, ответила Леди, остановившись подле небольшого фонтанчика со скамейками.
— Моя роль в том, чтобы задавать такие вопросы, — симметрично ответил я.
Она приглашающе провела рукой, призывая меня сесть. Подвоха здесь не было. На меня не давили и больше не пытались соблазнять и вылизывать мне своими флюидами мозг. Я ощущал себя странно. Вот только что, казалось бы, я смотрел на эту особу, желая чуть ли не облобызать со всех сторон, а сейчас я вижу перед собой просто роскошный шедевр человеческой фигуры. Бесспорно, она не перестала восприниматься красивой, желанной и завлекательной. Но теперь она стала подобно музейному экспонату. Идеально выточенная, живая, холеная и… недоступная.
Изменились даже мелкие повадки и жесты. Чуть иначе поставлена нога, чуть более прикрыты руки. Взгляд теперь смотрел под другим углом, а движения стали хоть и сдержанней, но свободнее. В них не пропала пластика, она стала иной. Как много могут изменить в понимании иначе расставленные акценты…
Но все равно прекрасна, стерва…
Я сел напротив нее, ожидая логичного продолжения. Что ж. Какое-то время еще придется держать взгляд и тело в узде, чтобы не пялиться на открытую фигуру, но с другой стороны, я что, голых баб не видел и не рисовал пока учился на художке? Видел, конечно. И научил свой мозг отделять построения анатомички от разгрузочного порева.
Остальные жители дворца прервались в своих делах и ненавязчиво устремили свое внимание в нашу сторону. Что-то я все-таки не понимал в их поведении, раз мой вопрос вызвал такой общественный интерес и серьезность.
— Насколько доброволен ваш вопрос? – спросила Леди, сложив края вуали так, что та перекрыла ее грудь.
— Полностью. А к чему ваш? – я удобнее устроился на мягкой скамье, подле текущего миниатюрного фонтанчика. Вода переливалась по камням, журчала, струилась и утекала в тонкие каналы, питающие раскидистые деревья в зале.
— Имя, которое срабатывает как триггер, включающий трезвость разума, не может остаться незамеченным.
Ах вот она о чем. Об Эрхазе… слышала, значит?
— Меня поражают ваши способности к менталистике, — с уважением сказал я. – Однако, вопрос еще в силе. Обижают ли вас?
— С чего вдруг вообще такие мысли, — равнодушно и с долей улыбки, сказала она.
Хороший вопрос. Меня напрягали оговорки Сула и детали. Но я мог и ошибаться, и девочки служат ему на совесть. В таком случая я рискую оказаться лохом, а местные наябедничают владельцу. Или тот стиснет с их мозгов информацию. Надо быть аккуратнее. Надо пойти в обход, но при этом не затягивать. Мне не скажут правду, пока будут сомневаться, что я в состоянии помочь.
Обруч. Он ведь называл его патчем. Он может быть причиной молчания и всеобщей покорности.
— С того, что вы вольны не принимать подарки от посторонних для вас игроков.
Она невольно поправила волосы и тронула тот самый декор. Демонстративно, конечно же, чтобы убедиться, что я знаю именно о нем. Я кивком обозначил согласие.
— Но мы и не принимали… подарков, — сказала она, сделав упор.
— Тем более, — ответил я. — Ваши люди достаточно независимы, чтобы…
— Мы не люди, дорогой заместитель, — мягко перебила она с печальной нотой. — Мы мобы.
— Сорин, — запоздало представился я.
Леди кивнула, медленно вежливо и с почетом, а потом продолжила говорить, все в том же неспешном тоне.
— Стараниями Мастера, Сорин, мы получили своих новых владельцев, от которых не вправе отказаться и которых обязаны принять.
— Расскажите мне о нем, Леди, — деликатно попросил я.
— Лаванна, — представилась она, и я понял, что где-то здесь дрогнула ее чаша весов доверия.
— Расскажите о вашем владельце, Лаванна, — мягко попросил я.
— Чтобы получить нового? – с толикой грустной иронии спросила она.
Нужно добивать. Мягко додавливать, чтобы получить желанный ответ. Я понимаю, что доверия ко мне не больше, чем к любому постороннему игроку. Но мне нужно его добиться, чтобы получить правду.
— Чтобы я исполнил ваше желание, — ответил я.
— О каком желании идет речь, милый Сорин? – с улыбкой спросила она, отклоняясь на спинку скамейки.
— О том, о котором вы никогда не скажете своему владельцу, потому как он не в силах его осуществить, — тихо сказал я, фактически предоставив волю воспользоваться моим высоким статусом.
Лаванна улыбнулась. Закусила остренький ноготок, пряча за жестом смех, и ненадолго отвернулась. Нет, она не смотрела ни на кого конкретного, но вся поза и замерший взгляд на идеальном личике говорил о глубоком раздумье. Но она не брала за обязанность следить за мимикой. Я видел усталую печаль на красивом лице и гордый, надломленный взгляд. Она принимала решение, и ей было тяжело. Каков шанс, что найдется кто-то другой, кто встанет на роль заместителя и предложит им шанс на свободу? Каков шанс, что сам Мастер когда-то обратит на них внимание? Обычный, хоть и красивый городок, полный восхитительных особ. Но только так вышло, что именно меня по непонятной причине дергала такая бордельная бытовуха. Что-то было, видимо, в прошлом такое, что заставляло меня нервно относиться к красавцам и красавицам подневольного содержания и искать обижающие их факторы.
— Могу я задать вам один вопрос, дорогой Сорин? – наконец, спросила Лаванна.
— Прошу, — мягко провел я рукой перед собой.
— Насколько большую плату за ваше выживание вы сами готовы были бы предложить?
Вопрос с подвохом. Переводится не иначе как: а на что бы пошел ты? Я… Как интересно.
— Считается, что мой спутник озвучил таковую плату, зайдя к вам в зал, — напомнил я слова Сула о «первой ночи».
— Считается? – уточнила она.
— Да.
— А какова реальная цена?
Честность в обмен на честность. Не знаю, мог ли Сула подслушивать через обруч, но сама Лаванна явно умнее и изощрённой в манере построения фраз и понимании иносказательности. Потому я не боялся ответить честно, хоть и размыто.
— Я сам.
Она помолчала, задумчиво и оценивающе глядя на меня иным взором. Поняла. Оценила. Все верно, красавица. Я продался не просто телом, а всей душой. Осознанно, просчитано, осталось только привыкнуть и поверить. Но это потом. Честность в обмен на честность. Твоя очередь, Лаванна.
— Значит, я не ошиблась в вас, дорогой Сорин, — чуть выдохнув, ответила она и прикрыла темные глаза. – Позвольте рассказать вам одну легенду.
В роскошных садах, под воздушными облаками однажды родился прекраснейший город. Его красоте не было равных. Его величие было не в каменных стенах. Город цвел и рос, словно вьющиеся лозы. Вырастал короной на бескрайних лесах. А светило и радуга питали его недра, насыщая жизнью и выписывая красоту коренных жильцов.
Город стал воплощением детской мечты. Ожившей сказкой создательницы, что ушла в игру, в надежде видеть и создавать красоту. У этой роскоши не было цели, как и не было особой направленности. Ведь сказки живут только чтобы радовать глаз. Чтобы приносить красоту в свет, приносить покой и мир в случайные чужие головы.
Дворец блистал как граненый кристалл, в оправе радужных садов и волшебных домов. Обычная жизнь превращалась в произведение искусства, украшенное привлекательными лицами и идеальными фигурами. Эстетика правила жизнью. О пошлости и разврате не знали еще в те времена. Все образы, картины, радовали глаз. А легкость и скупость одеяний всего лишь не стесняли истинные цветы города – его жителей, и служили лишь изящным оформлением, призванным подчеркнуть настоящую красоту.
Но потом однажды город познал войну.
Не было сил и власти, чтобы защититься. Не было умения, чтобы обмануть. Юная создательница проиграла, не в силах отстоять владения и пала, находясь в родном дворце. Никогда прежде доспехи не громыхали в коридорах. Никогда прежде орудия не пробивали тонкие резные двери. Могучий завоеватель прошел через город, как раскаленная стрела через воск, с жаждой заполучить главное сокровище соблазнительного места.
Но каково было его изумление, когда вместо прекраснейшей леди из всех, он увидел девчонку. Юное еще молодое дитя с ликом девы, облаченной как парень. Могучий воин был поражен, минуты смятения дали время на важные речи. Создательница боялась погибнуть, но больше смерти боялась только стать жертвой чужой игры. Она умоляла, просила, клялась в верности и вассалитете. А стоило мужчине дрогнуть и посметь отказать, как на помощь пришли верные слуги создательницы. И не устоял воин перед красотой старшей дамы в черном. Пал под волей чужих сладких чар. Но игра все равно взяла свое. Первые слова, данные создательницей о вассалитете, закрепились тугой цепью на шеях обитателей. Это был успех и поражение одновременно. Лучший патронаж, которым они могли завладеть по округе, но… за него приходилось платить.
Воин прожил достаточно долго, а его визиты были регулярны. Он всегда являлся не один, и его гостей тоже приходилось развлекать. Было много ошибок, проб, жители страдали от тяжелой руки, но учились тонкому искусству и познавали других, уберегая свою создательницу от посягательств.
Однако, и время покровителя как-то раз подошло к концу. Власть перешла в чужие руки. Жадный новый собственник тоже мечтал подложить под себя всю ажурную сказку, выросшую некогда на свободе. Но со временем, которое далось коренным обитателям кровью, они тоже взяли власть над чужим похотливым умом.
Время протекало неспешно. Хозяева сменялись один за другим. На волне охоты за девушками в игре, создательница все же была разоблачена. Уже взрослая, наученная опытом, смелая, независимая, она стояла перед новым захватчиком, зная, что у нее есть всего лишь один шанс. Когда чужая рука дрогнула и потянулась, чтобы привлечь ее, она передала свои права, а потом выхватила чужой клинок и вонзила его прямо в свое сердце. Улыбаясь, она готовилась возродиться вновь с измененным лицом, а путы ментального влияния уже медленно втекали в жадные и алчные умы захватчиков.
За все годы, это был единственный шанс у города выжить. Отдаваться, чтобы потом управлять. Искать патронаж, чтобы в свободное время просто на просто жить. Когда Мастер убил последнего хозяина, он не заметил, как дополнительный город с живым вечно преданным чужакам игроком мягко втек в его границы.
А потом…
Сверху над городом поставили Суларика.
Все было как раньше, и один игрок почти не доставлял особых проблем. Что сложного в том, чтобы ублажить одиночку? Что сложного в том, чтобы ему отказать? Но давление воли столкнулось с упругой стеной непонимания, а после, по праву собственника, владелец рискнул их изменить.
Во время страсти, что пришлось дарить ради иллюзии покорности, во время наигранной любви, что не отличить от правды, на обликах жителей появились те самые патчи. Тонкие украшения, которые блокировали искусство обмана и раскрывали владельцу все истинные намерения своих «подопечных».
— Наши слова стали правдивы, как никогда. Но наши мысли с тех пор встали под замок. Нам пришлось принять и смириться, несмотря на обиды и боль, что давили на наши умы. Мы стали жертвами своих же мотивов. Мы познали методы, которые некогда применяли сами. Но усиленные, властные, жгучие как иглы, пронзающие прямо в сознание. Мы не были монстрами, Сорин, когда доставляли утеху своим гостям. Приязнь и удовлетворение, которое мы дарили чужакам, было лучшей защитой и гарантией нашей безопасности. Никто бы не стер нас с мира. Никто бы не разрушил и не разлучил. Мы обрели славу «оазиса разврата», лишь для того, чтобы сохранить свою жизнь такой, какой она была изначально. Во времена, когда здесь нет игроков, мы вольны жить как прежде. Но когда приходят они… мы начинаем играть.
Я слушал, видя образы, щедро подкидываемые по ментальному каналу. Мне рассказывали про искусство обмана, но сам я видел, где кончалась ложь и начиналась правда. А она была вовсе не так красива, как можно было вообразить.
— Мы сжились с ролями, став тем, кем нас хотят видеть. Сотни рожденных здесь созданий, выросших в целомудрии и комфорте, вынуждены были обучиться на роль элитных продавцов страсти. Девушки и юноши, что не видели иного мира, кроме сказки и игривой тишины теперь познали чужую похоть и голодную жадность всего лишь до их красивых форм. Мы приняли это. Смирились. Перестроились, чтобы избавиться от насилия. Им всем пришлось прогнуться и познать чужаков. К нам водили гостей, заезжих игроков, нашими услугами торговали и расплачивались за ресурсы. Нас отвоевывали, передавали. Но только покорность была ключом к нашему единству и безопасности. Все травмы залечиваются, дорогой Сорин. Кроме тех, что ложатся на душу. Мне жаль наших созданий. Жаль, что они так рано познали чужие умы.
— Вы сказали «наших», — поймал я на слове. – Вы не создательница, Лаванна, но ваша власть чувствуется, как сок, пропитавший весь город.
— Я знаю, каково быть человеком, если вы об этом, — улыбнулась она и печально склонила голову. – Но я лишь ее тень. Создание, сохранившее остатки былой памяти.
— Создательницы? – бросил наугад я, а потом пожалел, потому что видел, что ошибся.
Лаванна очаровательно улыбнулась мне с сожалением и вселенской тоской на лице. За время разговора местные парни и девушки успели устроиться аккуратным кружком по сторонам, разбавляя рассказ подносимыми напитками и фруктами. Работы в саду прекратились, все слушали нас.
— Нет, Сорин. Ее матери.
А потом ее взгляд скользнул мне за спину, и легким кивком она предложила подойти. Я обернулся, заметив движение, и тут же встретился взглядом с парнем. Или все-таки с девушкой?! Тот самый юноша, что работал с садовником и подносил кувшин с водой. Так это девка?! Создательница? Обычная, простоватая, без причуд и роскоши? Да и лицо такое без возраста, что не понять ей до двадцати или за тридцать.
Я обалдело замер, наблюдая, как юная особа аккуратно подошла к Лаванне и присела рядом на скамью, явно привычно нырнув под защитную руку. А ведь, правда, не догадаться. И даже не клюнуть, если не знать. Наверное, за счет такого контраста внешности и другие игроки не обращали внимания на мелкого садовника и не пытались его разложить. Зачем, если рядом есть такая открытая, вседозволенная и легко дарующая роскошь, как ее… бывшая мать.
— Я стала брать сбережения матери и убегать втихаря в компьютерный клуб, — заговорила дрожащим голосом девушка с очень уставшими и взрослыми глазами. Я не обманывался, видя лицо подростка. Я помню времена до охоты в Адэне на дев. Это было давно, а она еще старше, раз застала начало и мирное время. – У матери с годами все больше портилась фигура. Она стала терять часть постоянных клиентов. Без документов ее не брали на иную работу. А хозяин грозился, что скоро я должна буду отрабатывать ее давнишний декрет. Я не хотела стать, как она. Мне было страшно. Я слышала и видела, как ей было больно. И потом решила сбежать. Я хотела красивой жизни. Мне нравились украшения. Я хотела сделать сказку и забрать ее сюда. Но потом, когда она позвонила из клуба…
— Я храню в памяти этот звонок, — продолжила Лаванна. – Но не помню последующую ссору. Знаю, что были резкие слова, а потом появился туман. Я не уверена, что есть моя личность. Только ли обрывки памяти или нечто большее. Но спустя время я стала иной, нежели ее мать.
— Лучше, — тихо пискнула девка.
— Возможно, — мягко ответила леди и погладила подопечную по голове.
Мозги шли каруселью от информации, которую мне пришлось узнать. Ну что, Рин, сам ввязался добровольно во все это, получай, знай, думай. А что тут думать? Сочувствую ли я игрокам, которые нападали на девушек и видели в них только подстилки? Нет. Сочувствую ли я Сула, который передавил из мозголомтсво? Нет. Хочу ли я, чтобы эти цветы роскоши страдали и вечно переходили из рук в руки? Нет. Тогда о чем тут еще думать?
Мне было стыдно за людей, которые не менялись даже в новой жизни. Почему из всех возможных вариантов, какие могли случиться с этими ребятами, их приняли именно за гребанный бордель. Почему их сделали такими? Да и Сула, озабоченный придурок, почему не разглядел в них нормальных игроков? Почему мне приспичило один раз спросить и мне на всё дали ответ?
Только лишь потому, что я прошел эту историю с Мастером или тут было нечто иное?
— Почему вы рассказали? – решил не томить я себя вопросом.
— Потому что вы не такой, как остальные, — медленно и красиво пожала плечами Лаванна.
— Потому что у меня нет интерфейса? – закинул я пробную догадку.
— Нет. Потому что вы сильны и в нас не нуждаетесь.
Вот и понимай, как хочешь. Насчет их ненужности я бы еще поспорил, помня как еще недавно я пялился на каждую открытую ножку, но как-нибудь в другой раз.
— А что насчет Сула?
— А что Сула? – изумилась Леди. – Или вы еще не в курсе его талантов?
Так, видимо я тупой.
— Как их ощущаете вы?
— Очень неприятно, — исчерпывающе ответила Лаванна.
— Он захватывает их одну за другой, — дополнила девушка-псевдо-садовник. — Этот обруч… мне его с них не снять. Он каким-то образом переподчиняет их на себя. Все его уговоры и касания нужны чтобы активировать верность. Я не могу перебороть этот механизм. Он работает в обход любым протоколам и даже прямым связкам. Сула хвастался, что его схема работает и с остальными. Он рассказывал девушкам про неких бойцов в какой-то цитадели и стражу. Говорил про подчинение и возможность вызнать любые коды… Он много что говорил. Я знаю, как можно заявить права на свою территорию, но тогда мне придется раскрыться, а Сула… он не простит. Пока что вассалитет перешел автоматически через прошлого игрока, но сейчас… Я теряю своих людей, Сорин! Я теряю последнее, что у меня еще осталось! А если он поймет, что я не тот, за кого себя выдаю… Я видела, что он делает с остальными. А если узнает, что я человек… Мастер не спасет меня. У него нет на меня прав! Нет возможности защитить. Нет власти!
Решение пришло сразу и довольно элементарное.
Я вспоминал, что меня так дергало в этом маленьком замкнутом обществе. Картинки вновь приходили обрывками, но главное я знал.
Невысокое здание, в теплых и уютных тонах. Много мягких диванов, ткани и легких свисающих штор. Свежий ветер, гуляющий повсюду, колышущий алые, расшитые золотом тюли. Дальние хозяйские покои, закрытые от посторонних глаз. В них много народа, но больше только толпится под дверью, осторожно, опасаясь спугнуть. А в центре покоев, под убаюкивающие слова местных красивых ребят, взахлеб рыдает побитое и истерзанное создание. Я застал это, видел, и знал, что такое в Доме не впервые. В тот раз я сам привел этого парня. Отобрал у банды на улице. Знал, что в одиночку не справлюсь с истерикой и порталом быстро притащил его в Дом к знакомым. Они знали, как таких лечить. Знали, как закрывать душевные раны. По своему опыту почти каждый в Доме знал, как не сойти с ума.
В руке замерцал и зазмеился проявляющимися потоками длинный нож. Тот самый, что я забрал обратно у Тарила. Лаванна и хозяйка отпрянули, судорожно вздохнули от накатившего понимания, но… я положил нож рядом с собой на скамью.
— Вы заслужили свое право на спокойную жизнь. Протекторат перейдет на Мастера, но он не тронет вас, я обещаю.
Лаванна обдумала услышанное, но потом опечалилась.
— Мы уже пробовали так. Они возвращались еще злее.
— После этого не возвращаются, — качнул я головой и с удовольствием увидел, как расширяются ее глаза.
Вот теперь вижу – поняла.
— Но мы…
— Это мой дар.
— Но откуда?
Я молча коснулся пальцем рукояти ножа, и его облик поплыл, изменяясь прямо на глазах. Форма металла перетекала, складывалась в новые витки. Грубая рукоять, некогда бывшая под мужскую руку, изменилась, оформившись в скромный легкий дизайн. А тяжелое лезвие укоротилось, убрав лишний серрейтор, и выпрямилось в аккуратный прибор, который легко было спутать со столовым декоративным ножом для нарезки крупных фруктов.
Меня поняли без слов. Ни одно чужое творение невозможно изменить с такой легкостью, с которой поддается собственное создание. Я отодвинул клинок, в котором теперь не опознать прошлый тесак, и вечно юная леди даже встала со скамьи, чтобы отвесить мне щедрый и благодарный поклон.
— Я не знаю, как отблагодарить…
— Своей спокойной жизнью.
— Но мы должны!
— Вы ничем не обязаны.
— Пожалуйста, Сорин…
Я улыбнулся, вставая. На душе было горько и противно. Хотелось быстрее уйти с этого места. Не потому что все здесь так резко опротивело, вовсе нет! Я просто ненавидел ситуации, когда мне в благодарность готовы были унижаться и вылизывать пятки. А сейчас я чувствовал, что ситуация не далека от того.
Лаванна придержала создательницу, легко тронув ее за ладонь, и та прервалась как по щелчку пальца, а потом просто молча кивнула.
— С вашего позволения, Сорин, — начала Лаванна. – Дайте нам возможность хотя бы сделать вид, что мы доставили вам удовольствие.
Я вздернул одну бровь.
— Как вы себе это представляете?
Лаванна встала следом за нами и широким жестом обвела рукой.
— Неужто во всем нашем дворце не найдется того места и обстановки, которое может вас порадовать и доставить приятный отдых?
Ее томная и одновременно хитрая улыбка была так красноречива, что я просто не смог отказать и сразу развернуться. Покрутив головой по сторонам, где расселись вольготно все местные обитатели, я осмотрел зал в поисках вдохновения…
А, правда! Что меня останавливает?! Я прибыл сюда, по мнению Сулы, на весь день. Так хер ли я торможу?!
— Дамы, — я просиял от улыбки и волнительно потер ладони. – Кажется, у меня есть идея!
Они внимали моим словам, готовясь исполнить любую мою просьбу. Сейчас что бы я ни попросил, они бы исполнили искренне и с полной самоотдачей. Великолепно!
— Я хочу бассейн, обед и чьи-то руки, умеющие делать самый обычный разминающий массаж. Потому что, сука, спина после ночевки на гребанном диване у меня все-таки отваливается!
Лаванна и хозяйка одновременно выдохнули и тихонько засмеялись. Не знаю, что они ожидали, но только что я явно очередной раз оправдал их ожидания. И то хорошо! Я предпочту дружить с ними, а не трахать. Пускай даже мне по дружбе и щедрости предложат любые условия.
Черноволосая леди взяла себя в руки, кивнула нескольким ребятам, видимо отдавая распоряжения, а потом показала изящной ладонью на внутреннюю, задекорированную дверь и отправилась первой, показывать, где меня уже ждал законный бассейн.
Сервис, который мне устроили на весь день, был выше всяких похвал! Когда я заказывал бассейн, то и не думал про букетики цветов, плавающие по кромке воды, и приятный душистые гели. Когда я заказывал пожрать, то не предполагал, что мне предоставят разные блюда на выбор. Ну а когда я заказывал массаж… мне сделали именно жизненно необходимый лечебный шейно-поясничный массаж.
Какое же это блаженство лежать в теплой воде, среди ароматов цветущих трав и бутонов и балдеть от умелых рук, разминающих шею и голову. Никакой оргазм не сравнится с тем кайфом, которое в этот момент испытывает затекшее деревянное тело. Ладно, сравнится, кому я вру… Но массаж я люблю, оказывается, не меньше!
Меня не провоцировали и не отвлекали от размышлений, которые я лениво вел, пока мои мышцы собирали в кучу. Сула, действительно, заслужил свой финал. Буду честным – он мне не нравился. А то, что я узнал про него, добивало последние остатки понимания и терпения. Выходит, что игрок не раз тестировал ментальное воздействие на мне, пытаясь лапать и касаться. Не зря мне не нравились его замашки. А еще он фактически оскорбил Эрхаза своим мнением насчет проведенной ночи и обидел меня, своим непониманием. Не считая того, что он сделал с другими игроками и даже местными девушками, он уже заслуживает наказания за содеянное.
То есть, говоря красиво, за оскорбление заместителя и Мастера, за разглашение ложной информации, за содействие предательству и покушению на убийство в смутное время, за бездействие во время диверсии, за воздействие на вассалов Мастера, их принуждение и насилие игрок Суларик приговаривается к смертной казни. Вся его собственность переходит в руки победителя, нанесшего последний удар. Вместе с его вассалитетом, за исключением личных долгов.
Да будет так.
Удачи, девочки. Порадуйте меня справедливостью.
Шея приятно разогревалась от рук, а я боролся с желанием задремать прямо в бассейне. Не, так нельзя, меня-то бесспорно поймают и вытащат, но позориться не хотелось.
Время неспешно приближалось к вечеру, я рассчитывал часы до встречи с Эрхазом. Он обязательно спросит, что здесь произошло, а мне надо держать не слишком блаженную и сонную рожу. Хотя… как я могу не улыбаться, если в мире восторжествовало чуточку больше правосудия?!
Парень, который помогал мне с гелями, шампунями, пеной и прочей химотой, а так же делал массаж за время отдыха, почти ничего не спрашивал. Лишь иногда, когда я спрашивал его про местные порядки, отвечал довольно развернуто и… по реалистичному некрасиво. В иной ситуации, думаю, я бы с ним даже подружился. Хотя мне ничто не мешает наведывать их впредь. Парень, правда, приятный собеседник, а после того, сколько он мне рассказал, я могу быть уверен, что мои жалобы на тяжелую жизнь его точно не удивят и тем более не шокируют. А уж какие у него умелые на массаж руки…
Видимо, это какое-то старое умение находить общий язык с таким типажом «ребяток-для-развлечений». Для меня они оказываются добрыми, порядочными, понимающими и просто человечными. Со мной они не утаивают зло и зачастую выступают обаятельными милашками. Ладно, вру… Милашки они только в разговорах. А в жизни могут работать превосходными киллерами. Сэнхас научил, как видеть за маской любвеобильности и обаяния холодный взгляд прирожденного убийцы. А главное, он объяснил, как таких «кукол» обучают в соответствующих заведениях на эскорт-услуги с вероятной подработкой в качестве шпиона-убийцы.
В общем, за чередой таких размышлений, накинув наиболее блаженную морду, я связался с Сула и попросил его отвезти меня в Цитадель. Тот сытый и натрахавшийся попросил дать еще «полчасика» и потом выплыл, пошатываясь, как обожравшийся. Какая гадость.
Я улыбался, чтобы скрыть брезгливость. Отшучивался, чтобы не скалиться совсем уж открыто. Сула погрузился в глайдер, дождался меня, а потом половину дороги, причмокивая, рассказывал, каково ему было. Я спустил свой дурман на усталость и нежелание портить впечатление простыми словами. Меня даже поняли. Чуть было не похлопали подбадривающе по плечу, но я не глядя напомнил ему так не делать.
Ну что ж. Поздравляю с обратным отсчетом, Сула. Властная и трусливая ты похабень. Надеюсь, твой конец будет сладок. Особенно для того, кто, утеревшись, наградит тебя кинжалом, выкупая свободу.