Моя! Моя Искра!

–   Мы задержимся здесь ненадолго.

Тихий голос Мегатрона вывел меня из задумчивости. Я моргнула, выныривая из своих мыслей. Кибертронец сейчас как раз заезжал на стоянку для грузовиков и автопоездов, расположенную возле Линкольн хайвэй – осевой дороги, пронизывающей крохотный городок практически насквозь, как показывала мне карта, наложенная поверх изображения на лобовом экране.

–   Эли. – прочитала я название города. – Здесь есть что-то важное?

–   В самом городе – нет. – ответил мне дисептикон. – Я могу отсюда дотянуться до коммуникационных систем базы «Могильного Ветра», не привлекая внимания беспричинной остановкой. А ты можешь пройтись по городу и купить то, что тебе необходимо.

Так он… Я растерянно молчала, не зная, что и сказать. Полагаю, дотянуться до коммуникаций могильщиков Мегатрон мог откуда угодно: взломать земные системы для кибернетического существа возрастом в миллионы лет – не такая уж и проблема, но он предпочел сделать остановку в небольшом поселке под боком у врага ради моего удобства.

–   А как же датчики энергона? – наконец, смогла промямлить я.

–   Подавитель в бардачке. – тем же спокойным тоном произнес Мегатрон, сдавая назад и заруливая на приглянувшееся ему место на парковке. – Он полностью скроет излучение. В любой твоей форме.

Крышка бардачка сама собой открылась, давая мне возможность достать массивный металлический браслет около пятнадцати сантиметров в ширину и миллиметров двенадцать в толщину, подогнанный под мою руку.

–   Меньше его сделать не удалось: у меня нет нужного оборудования, системы подавления излучения – громоздки. – пояснил мне кибертронец, пока я вертела подарок в руках. – Они не предназначались для переноса на подобную платформу.

Задавать глупых вопросов на тему «как» и «когда» я не стала.

–   Спасибо. – искренне сказала я, беря бесценное устройство.

–   Когда появится возможность, я сделаю более компактный блокиратор. Надевай.

Браслет мягко обхватил предплечье, активируясь при закрытии замка: по темному корпусу пробежали тонкие фиолетовые полосы засветки, на крохотных мониторах потекли символы кибертронской письменности, показывая статус и состояние устройства. Работает. Излучение опознано, система подавления и скрытия – активирована.

Подавитель ощутимо оттягивал руку. Грамм семьсот, может, восемьсот. Но вес – не проблема. Хуже другое. Он приметный. Массивное устройство, чье инопланетное происхождение настолько явно, что за земное украшение не сойдет даже как элемент косплея: уровень исполнения не тот. Темно-серебристый матовый металл корпуса с тускло светящимися фиолетовыми индикаторами, хищные формы притягивают взгляд, как и постоянная смена крохотных глифов на небольших узких мониторах. Я понимаю, что подавитель сделан функциональным и удобным, но вещица получилась красивой.

Мегатрон оценил получившийся результат и пришел к тем же выводам:

–   Тебе придется его скрывать. – в низком голосе промелькнула тень досады.

–   Я что-нибудь придумаю.

Учитывая все набирающую силу массовую истерию, захлестнувшую США, открыто носить устройство нельзя даже под рукавами рубашки. Заметят и сдадут. Гарантированно сдадут. В этой стране хватает сознательных граждан, озабоченных национальной безопасностью. Или личной наживой. Разница мотивов на итоговый результат не слишком повлияет: телефоны горячей линии «Могильного Ветра» доступны всегда, база вообще под боком, вознаграждение более чем щедрое.

Подавитель надо как-то спрятать. Или замаскировать. Спрятать вряд ли получится, а вот замаскировать…

Когда-то давно, еще до той злополучной встречи с Максом, я, как и многие мои знакомые, увлекалась рукоделием. В нашей среде было модно носить что-то, сделанное своими руками. Очень, очень полезное увлечение, как оказалось в последствии, не единожды помогавшее решить множество бытовых хлопот, закономерно возникающих при жизни в условиях дикой природы вдалеке от людей и благ цивилизации. Удивительно, до каких только изысков можно дойти от нужды. И как много полезного и практичного можно сделать из старых вещей…

Видимо, пришло время моей кожаной куртке послужить мне в другом обличье. До холодов еще далеко: только лето началось, на дворе – конец мая, а за три-четыре месяца может многое произойти.

–   Тос, Дер, нужна ваша помощь. – сказала я, вставая с кресла и пересаживаясь на кровать.

Мелкие тут же оживились, перебрались ко мне, внимательно следя, как я вытаскиваю из объемного походного рюкзака потертую кожаную куртку, остатки деревянных бус и всякую подобную ерунду, могущую пригодиться в работе.

–   Помните, как мы ремень делали из кожи?

Мелочь закивала.

–   Будем делать что-то вроде того, но на этот раз – наруч. Чтобы это скрыть. – я постукала пальцем по подавителю. – Дер, с тебя вырезать основу с ремешками для закрепления. Тос, поработаешь выжигателем, набьешь узор. У тебя это хорошо получается. А, да, Дер, еще полосок нарежь. Будем плести браслеты на другую руку для симметрии. Ты знаешь, как их делать.

Получив указания, дисептикончики споро принялись за работу. Дер трансформировал руку и теперь кроил плотную кожу по контуру, прочерченному горячим коготком Тоса, снявшего метки и рассчитавшего форму выкройки, я аккуратно срезала старыми ножницами пряжки с ремешков, а Кофф собирал обрезки в пакетик. Мегатрон в происходящее не вмешивался, запустив системы вентиляции на большую мощность: паленая кожа сильно воняла.

У нас ушло почти два часа на то, чтобы из куртки и всякой ерунды сделать плотный кожаный наруч с креплением под смартфон, украсить его узорами и тиснением, наплести косичек из кожаных ремешков и собрать все это в единое целое. Нокий трансформировался и занял получившийся кармашек-чехол, устроившись между кожаными лентами и шнурками с нанизанными на них деревянными бусинами. Новое обиталище его вполне устроило, что не помешало ему недовольно позудеть, но скорее для проформы, чем высказывая реальное негодование: мелкий связист прекрасно понимал, что наличие на руке довольно крупного и массивного мобильного телефона позволит оправдать размеры и толщину сомнительного самодельного «украшения» на предплечье.

Нацепив на вторую руку штук пять браслетиков-косичек разного плетения из кожаных ремешков, украшенных вплетенными шнурками с бусинами и осмотрев полученный результат, я пробормотала под нос:

–   То, что надо. Как раз образ чудаковатого неформала-автостопщика завершит.

–   Поясни. – неожиданно произнес Мегатрон.

Убирая остатки куртки и оставшийся после работы мусор, я попыталась объяснить существу, бесконечно далекому от заморочек человеческого социума очевидные для нас вещи:

–   Общество людей скованно писанными и неписанными правилами и запретами. Одни имеют под собой логическое обоснование, например, запрет на убийства, кражи и прочие подобные действия, могущие привести к дестабилизации общества и возникновению анархии, а вот другие – объективно не обоснованы. Они возникли как результат культурной специфики эпохи и народа, или под влиянием религии. Требования к одежде относятся как раз к этой категории.

–   Мне знакомы подобные особенности общества белковых созданий. – произнес Мегатрон. – Некоторые социальные правила, свойственные людям, существуют и у нас.

–   У всех разумных существ есть свои заморочки. – пожав плечами, согласилась я. – И некоторыми можно пользоваться для получения нужного результата. Что я и собираюсь сделать. Мой внешний вид не одобряется официальной культурой и больше подходит к представителям молодежных субкультур. – я тронула пальцем получившийся наруч. – К неформалам здесь относятся, конечно, с неодобрением и порицанием, но у этого статуса есть свои преимущества. В моем случае, я скрою за привлекающим внимание украшением подавитель, а признание себя профессиональным автостопщиком позволит оправдать внешний вид и проживание вдали от цивилизации. – не сдержавшись, буркнула: – А для обыкновенных граждан все путешествующие автостопом долгие годы – априори чудаки и немного больные на голову.

Мегатрон хмыкнул.

–   С неформала взятки гладки. – я вздохнула, непроизвольно теребя новое украшение. – Мы же чокнутые: мы плюем на социальные ценности и вроде как незыблемые правила. И если подобный образ жизни мужчины еще встречает понимание, то к женщине совсем иное отношение. Как же так! Чтобы девушка в одиночестве каталась по стране, а не занималась учебой и карьерой, а, главное, не пыталась найти достойного мужа, нарожать детей, вырастить из них не менее достойных членов общества… Это же недопустимо, аморально и все в том же духе.

–   Тебя это злит.

–   Злит. – согласно кивнула я, не видя причин отрицать очевидное. – Как и лицемерие так называемых «добропорядочных граждан».

–   Ты выбрала изоляцию. – спокойная констатация факта.

Можно подумать, у меня был какой-то другой вариант, кроме как избегать чужого внимания. Нет, не так. Варианты, конечно, были. Они всегда есть. Но иногда альтернатива такая, что…

–   В моем случае – это был единственно допустимый выбор. Все равно я не могу жить в городе.

–   Сейчас у тебя появилась возможность вновь вернуться к людям. – возразил Мегатрон.

Я от такого поворота растерялась. Да, в какой-то мере он прав: подавитель решает самую важную мою проблему с датчиками энергона. Но…

Но всегда есть это самое «но»!

–   А зачем? – склонив голову набок, спросила я. – Ради чего мне возвращаться?

–   Тебя ничего не держит среди людей? – с какой-то странной интонацией спросил лидер дисептиконов. – Неужели твоя раса не может ничего тебе предложить?

–   Ну почему же? Может. – я хмыкнула. – Вопрос в другом. В том, чем мне придется заплатить, чтобы получить возможность воспользоваться этим предложением. А я не всякую цену готова оплатить. Тем более, жизнями тех, кто мне дорог. Или тех, за кого я несу ответственность. Уже во время твоего боя с Праймом на улицах Мишн Сити у меня не было ничего, что могло бы удержать в человеческом социуме. Когда у меня появилась эта мелочь, – я указала на внимательно слушающих наш разговор микроконов, – мне пришлось переехать.

Решение покинуть город и уехать в неизвестном направлении далось мне не так уж и легко. Какое-то время я пробовала прижиться в небольших городках, даже до Калифорнии доехала, пока не поняла, что в моем случае это не выход. Выбор стоит «или-или». Или люди, или трансформеры. И то, и то получить не выйдет.

В условиях нарастающей волны пропаганды и искусственно раздуваемой истерии сосуществование двух видов на одной территории невозможно. И если мои мелкие воспринимали людей естественной частью окружающей среды, то со стороны людей реакция шла совершенно иная. Чаще всего – агрессивная.

Прятать постоянно увеличивающееся количество микроконов я не могла, вот и пришлось откочевывать в менее населенные регионы, пока я не оказалась в Неваде. Всего два года привели меня в пустыню. Полгода после инцидента в Мишн сити я еще пыталась жить в городе, пока там не понатыкали этих проклятых датчиков. Еще какое-то время прошло в бродяжничестве по стране, пока Тос не притащил меня на трейлерную стоянку к проржавевшему брошенному фургончику, ставшего нам домом и верным другом. Когда в нашу компанию влился Трелл, мы перебрались в Неваду и больше пустынный штат не покидали.

–   Ты пока еще человек. – вновь указал на очевидный факт Мегатрон.

–   Да, пока я еще могу удерживать эту форму. – поправила я. – В другом виде, когда у меня по телу идут рисунки, я уже не могу назваться человеком: у меня нет необходимости в еде и воде, мне даже дышать необязательно. Но я сохраняю человеческую способность ощущать. Есть небольшая разница, но она несущественная.

–   Другой вид – это та форма, в которой ты меня лечила?

–   Да. Никаких других изменений со мной не происходит.

Мегатрон на какое-то мгновение замолчал, словно о чем-то задумался.

 –  Почему ты не попробуешь переходить из формы в форму целиком, как это делаем мы? Частичную трансформацию удерживать всегда сложнее.

От такого неожиданного, но вполне резонного вопроса я замерла, удивленно моргая и глядя на хищную фиолетовую инсигнию, вновь украшающую собой крышку бардачка. А ведь действительно, почему? Что мне мешает просто переключаться из одной формы в другую, как это делают трансформеры?

Отпустив контроль, я вернулась к естественному, уже – естественному облику. Кожа приобрела едва уловимый металлический отлив, проявились узоры, когда-то давно покрывавшие поверхность Куба, глифы кибертронской письменности бесследно исчезли, лишь на мгновение показавшись на коже и распавшись в лишенные смысла знаки. Волосы стали жестче, ощутимо оттягивая голову и напоминая сверхтонкие и очень гибкие струны. Изменения словно выходили на свою финальную стадию, но на этот раз я не пыталась хоть как-то этому помешать. Нет. Я ждала окончания процесса. Человеком я себя помню. Искрой… еще ни разу не становилась до конца, всегда пытаясь удержать вал изменений, не давая завершиться и принять окончательную форму.

Скачком сместилось восприятие. Я видела мир таким, каким я его привыкла видеть – трехмерным, наполненным светом и цветом, но стоило чуть присмотреться… и вроде бы знакомые вещи превращались в нечто невообразимое! На руке светился тугой сгусток силовых полей и непонятных мне образований, пульсирующих в каком-то своем ритме, резонируя с моим собственным излучением и гася его, не давая распространяться вовне. Подавитель. Рядом – яркая искра, сияющая в центре светящегося силуэта. Тос. Чуть сощурилась, и казалось бы монолитный силуэт распался на сложный конгломерат силовых структур. Вот альт-формы бывшего тостера: свернуты, готовы к работе, полностью активны. Одна, две, три… Четыре? Нет, четвертая неактивна. Есть только потенциал, сама возможность ее обретения, но образец еще не отсканирован, и альт-форма не готова к использованию. Недавний прилив энергии завершил формирование ядра будущей трансформы, но она еще не прошла осознание хозяином и не используется, внутренние структуры аморфны и плотно свернуты. Интересно выглядит.

А это что? Присмотрелась к странному активному и очень яркому клубку, пульсирующему в непосредственной близости от искры микрокона и соединенному с альт-формами множеством силовых тяжей…

Голова стрельнула болью, в глазах зарябило от потока информации, хлынувшего в мои дурные мозги, стоило мне присмотреться к блоку трансформации внимательнее. А это оказался именно он: сложнейшая энергетическая структура, воплощенная на физическом уровне в довольно невзрачный и простенький механизм, расположенный под камерой с искрой. Тряхнув головой, отвела взгляд от микрокона. Интересно, а сами трансформеры не задавались вопросом, как этот внешне примитивный механизм, напоминающий составленную из десятка деталек шестерню, запускает сложнейший процесс трансформации? Если видеть энергетическую структуру – это понятно, как и почему. Но если смотреть только на физический облик…

Мысль, возникшая в моей голове, удивила меня саму: трансформеры – это не только и не столько груда металла их корпуса. Они – не просто кибернетические существа! Нет. Они – что-то совершенно иное…

То, что они вытворяют, нарушает все известные мне законы физики. Меня не единожды удивляло, как пяти-шести тонный одиннадцатиметровый трансформер умудряется сложиться в обычную легковушку. Куда деваются объем и масса? Куда исчезают кубометры смертоносного металла и откуда они берутся при обратной трансформации? Ведь трансформировавшийся кибертронец ничем не отличается от прообраза! Даже внутреннее строение совершенно идентичное! Да о чем я говорю? Даже камера с искрой бесследно исчезает! Ее ФИЗИЧЕСКИ нет в альт-форме!

КАК?!!

Яркий пример – Мегатрон. Я прекрасно знаю, что под капотом огромного седельного тягача нет камеры с искрой: она довольно крупная, больше полуметра в длину. Там обычный двигатель. Но в то же время вот она, искра великого лидера, сияет в моем странном зрении ослепительной пламенной звездой. Совсем близко! Как раз там, где ее нет! В двигателе тягача. Странный парадокс: искры вроде как нет, но она есть, она прекрасно видима и ощутима. Ее невозможно не заметить! Она как штормовой маяк в безлунной ночи: яркая и мощная, притягивающая внимание любого, кто способен увидеть этот свет.

Как это возможно?

Подобный казус нельзя объяснить законами известной людям физики, как нельзя пояснить, если считать трансформера обычным кибернетическим существом. Есть что-то еще. Что-то, что позволяет объяснить эти странности, эти способности нарушать законы физики и геометрии, ведь не может физическое тело ТАК складываться и изменяться. Это – невозможно! Смена формы Мегатрона с тягача на истребитель, сходу, без перехода в гуманоидную форму – это вообще нечто за гранью возможностей любого материала! Обшивка ведь не просто меняет форму, окраску и положение, она меняет свою структуру! Металл корпуса ржавого военного тягача и броня звездного корабля – это далеко не один и тот же материал…

Глядя на искру Мегатрона, я тихо выпадала в осадок от этого существа. Кибернетические они? Ха-ха два раза! Он такое же кибернетическое существо, как я сейчас – человек!

Глянула на свои руки, буквально светящиеся от чрезвычайно плотно свернутых энергетических структур. Очень сложных, очень мелких, сплетающихся в единый материальный объект. Я даже присматриваться не стала: еще не хватало словить сенситивный шок от переизбытка информации. Потом как-нибудь посмотрю из чего я теперь состою. Перевела взгляд на фиолетовую инсигнию. Те же энергетические структуры, но иначе сплетенные и с другой плотностью.

Понимание пришло как-то само собой, ненавязчиво и естественно, нарушая всё, что знают люди о вселенной: трансформеры – это не кибернетические существа, а энергетические, принимающие в материальном мире ту форму, которая им нужна.

Ведь если подумать, все, что есть во вселенной – это прежде всего энергия. Свет, электромагнитное излучение, гравитация, электричество, даже атомы и более мелкие частицы – это, по сути, чистая энергия. Все мы состоим из элементарных частиц, составленных определенным образом и функционирующих по каким-то четко выверенным правилам. Переставь кусочки мозаики по-другому, измени их свойства, и общий результат станет другим.

Каждая трансформация мехов – это, по сути, материализация нового корпуса по заданной матрице, сокрытая за механическими эффектами изменения формы, ведь меняется не только внешний облик, меняется внутреннее строение, структура материалов, кое-что бесследно исчезает, кое-что возникает из ниоткуда. Подобное невозможно пояснить простой трансформацией.

Да, переход из альт-формы в гуманоидную оставляет на теле меха какие-то элементы прошлого вида, но это, скорее, экономия сил и энергии, которая при повторном изменении не будет затрачиваться на синтез, к примеру, колес. Но все равно ни одна механика, даже самая совершенная, не пояснит, куда исчезает объем и, главное, масса. Не в пространственный же карман они ее складывают?

В памяти очень ярко всплыл облик Мегатрона, в каком я его видела, когда лечила. А эти его альт-формы, имеющие вид сложнейших энергетических структур? Они же всегда рядом, постоянно активны и доступны для работы, но никак не проявляются в материальном мире. Они видны, они ощутимы как энергонасыщенное образование, но их нельзя пощупать руками, пока они не будут активированы блоком трансформации и не перейдут в физическую форму, замещая собой другой облик. Они как… как матрица, шаблон, по которому происходит перестройка. Сейчас я не могу увидеть все это великолепие: я сижу внутри Мегатрона, и яркий свет его искры не дает рассмотреть подробнее. Но не зря сами трансформеры считают гуманоидный облик всего лишь одной из альт-форм. И включают в счет.

–   Нана?

Напряженный, встревоженный низкий голос выбил меня из задумчивости.

–   Я просто задумалась. – ответила я, с трудом отрывая взгляд от удивительно красивых переливов энергии мощной искры. – В таком облике у меня меняется восприятие мира, и я вижу энергию.

–   Какую?

–   Похоже, что всякую. Даже ту, которая вроде как физический объект. – подумала и добавила: – И даже ту, которой нет в физическом виде. Например, я четко вижу твою искру, хотя ее нет под капотом твоей альт-формы. Там только двигатель тягача.

Мегатрон на это откровение ничего не сказал, а я, пользуясь моментом, спросила:

–   Кстати, не подскажешь, а куда она исчезает при трансформации? Ну, камера искры? Она же как ваша душа: без нее ни один трансформер не может жить. А тут… – я развела руками. – Трансформировались, и душа бесследно исчезла. Как это возможно? – спохватившись, добавила: – Извини за столь… бесцеремонный вопрос.

Тихий хмык.

–   Когда-то мы с Шоквейвом пытались найти ответ на подобный вопрос. Меня тоже заинтересовало, куда исчезает искра при трансформации: ее излучение можно зафиксировать, можно определить, откуда оно исходит, но саму искру обнаружить не удалось. Более того, ее даже в камере нет.

–   В смысле? – опешила я.

–   В камере искры нет. Есть только энергон особого свойства, циркулирующий вокруг внутреннего отсека. Его извлечь можно. – спокойно произнес Мегатрон. – При разрушении внутреннего отсека энергетический потенциал искры угасает, разливается этот глубинный энергон, но сама по себе камера внутри пуста. Физически пуста.

–   И каков вывод?

–   Очевидный. Искра – это энергия. Шоквейв пришел к этому мнению очень давно, хотя оно не нашло понимания у других ученых. Как и многие другие его исследования и открытия.

Шоквейв – ученый? Тот одноглазый громила с огромной пушкой, из-за которого мы сюда приехали?

–   Ученый? – переспросила я.

–   Лучший ученый нашей расы. – поправил меня Мегатрон. – Подавитель излучения – его разработка, созданная для наших белковых союзников и миниконов, которым по какой-то причине не удалось эту систему интегрировать.

–   Так он у тебя был с собой?

–   Да, я держу при себе несколько подобных устройств. Мне требовалось только подогнать его под твою руку.

А я-то ломала голову…

–   Нана, ты отвлеклась. – мягко напомнил мне о первоначальной цели эксперимента Мегатрон.

–   Отвлеклась. – покаянно согласилась я. – Но я впервые полностью перешла в такой облик, и, надо заметить, впечатления очень сильные. Мир стал гораздо многограннее… И теперь я точно не спутаю трансформера с обычной машиной!

–   А до этого?

–   А до этого я, во-первых, боялась завершения изменений, а во-вторых, так смотрела только однажды, когда Трелла лечила. И отходила после этого дня четыре.

–   Разве твой страх стоил этого?

–   Страх вообще иррационален. Особенно, в моем случае. Все равно я не собиралась отказываться от этих изменений, но при этом боялась их завершить. И где логика?

Мегатрон на риторический вопрос отвечать не стал, а я, полюбовавшись удивительно красивой искрой истинного лидера, вернулась к первоначальной цели этого эксперимента: обретению возможности переключаться между формой человека и Искры без длительного насилия над собой.

Долгое время у меня ничего не получалось, и я снова отвлеклась, засмотревшись на красивые переливы энергии на периферийных «лепестках» искры. Мысли сами собой переключились на недавнее прошлое. Я снова вспоминала, как лечила Мегатрона, пытаясь вспомнить что-то очень важное, стершееся из памяти, пока, внезапно, не обнаружила, что, оказывается, уже давно сижу в человеческом виде и таращусь на фиолетовую эмблему. Посмотрела на кожаный браслет, сощурилась. Восприятие послушно сменилось, на руке вспыхнула крохотная, но оттого не менее яркая искра Нокия, пылающая в окружении энергетических структур подавителя.

–   Полагаю, у тебя получилось. – констатировал факт Мегатрон, а потом довольно язвительно добавил: – Хотя я имел в виду, что подобные эксперименты стоит проводить в безопасном месте, а не в населенном городе в пяти милях от базы «Могильного Ветра».

Ой…

–   А… – мое красноречие сдохло не родившись. – Но…

–   Уже поздно. – еще один тихий смешок. – В своей поспешности ты напоминаешь одного моего старого друга. Постарайся в следующий раз предупреждать меня, когда собираешься проводить подобные эксперименты.

Я согласно закивала, глядя, как растворяются на коже черные полосы узоров.

–   Обязательно предупрежу!

–   Если не забудешь. – недовольно скрипнул Нокий, закопошившись в своем новом обиталище.

–   Но ведь получилось…

Мегатрон на это заявление выдал малопонятную фразу:

–   С Френзи ты поладишь.

Френзи? Что-то знакомое… А, потом вспомню!

Удавшийся эксперимент меня так порадовал, что вымел все лишние мысли из головы, оставив только удовлетворение и тихую радость. Все оказалось гораздо проще! Не надо изменять себя по чуть-чуть, насилуя организм. Достаточно иначе посмотреть на мир, и тело изменится само. Обратная трансформа давалась немного тяжелее: зрение неохотно возвращалась к привычному людям диапазону. Мир энергии очень красив, и отказываться от возможности видеть все это великолепие не слишком хотелось, тем более, в виде Искры, я могла смотреть почти как обычный человек, что несколько затрудняло смену формы.

–   Это оказалось легче, чем я думала. – со вздохом, признала я. – Можно было раньше додуматься до такого простого решения.

Мегатрон хмыкнул.

–   Многие решения довольно просты и очевидны, но до них не так просто додуматься, как кажется, когда решение уже известно.

–   Все гениальное просто.

–   Хорошие слова.

Поправив подавитель и Нокия, я вытащила из кармана гарнитуру, подключила ее к недовольно скрипнувшему связисту, не любившему, когда в него что-то совали без его величайшего позволения, встала с пассажирского кресла.

–   Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением и пройдусь по городу.

–   Деньги не забудь. – иронично произнес Мегатрон, напоминая о лежащем на приборной панели конверте, о котором я намертво забыла.

Буркнув что-то невнятное, я подхватила конверт и вымелась из кабины под тихий смех древнего кибертронца.

Порой возникает ощущение, что меня прощупывают и изучают, делая какие-то выводы и принимая какие-то решения. Каждый поворот в разговоре с Мегатроном казался своеобразным экзаменом, на котором каждое мое слово имело особое, неизвестное мне значение. Что хочет от меня лидер дисептиконов, я не особо понимаю, но одно я знаю четко: просто так меня не отпустят. Это его исступленное: «Моя! Моя Искра!» чудилось мне в каждом его слове, в каждом каверзном и многозначительном вопросе.

Размеренно шагая по тротуару по направлению к главной достопримечательности Эли – шестиэтажному отелю, я перебирала в памяти наши разговоры, но не могла понять, какие именно выводы сделал Мегатрон. Зато обратила внимание, что он стал гораздо охотнее и полнее отвечать на мои вопросы, словно пришел к какому-то решению и что-то такое понял, что изменило его отношение ко мне. Но что?

В наушниках чуть слышно щелкнуло и заиграла тихая музыка: Нокий решил поделиться со мной своей очередной музыкальной подборкой. Я не возражала. Мелкий прекрасно знает мои музыкальные предпочтения, да и сам любитель мелодичной музыки, очень придирчиво составляя свои сборники. Иногда музыку прерывали скрипучие комментарии: Нокий рассказывал о городке, в который мы попали волей Мегатрона.

Эли – небольшой шахтерский городок, выросший возле богатого медного месторождения во времена постройки первой трансконтинентальной железной дороги, сохранившейся сейчас только в виде железнодорожного музея и короткой ветки, по которой ходит исторический поезд с колоритным названием «Поезд-призрак старого Эли». Медные шахты работают до сих пор, так что город живет. Не могу сказать, что процветает, но и до упадка ему далеко: у города собственный аэропорт, у людей есть стабильная работа, инфраструктура функционирует, среди населения немало молодежи, которая не спешит разъезжаться. Немалое достояние для поселения в четыре тысячи душ, как и статус окружного центра округа Уайт-Пайн.

Все это вываливал на меня Нокий в перерывах между музыкой, пока я была занята крайне неувлекательным и утомительным делом – походом по магазинам. Хорошо еще, что ближайший магазинчик с претензионной вывеской с крупной надписью красными готическими буквами «Trading Post», оказался совсем рядом, всего в полукилометре от стоянки. Ассортимент, конечно, не ахти, но кое-каких консервов и вещей первой необходимости я закупила, спустив почти половину налички.

Этого мне хватит надолго, я все равно не собираюсь постоянно пребывать в человеческом виде: из-за перехода в облик Искры три месяца назад, я уже успела подзабыть о многих потребностях и особенностях человеческого тела. И вспоминать не особо и хотелось! Особенно о «милой» особенности чисто женского организма, имеющей привычку регулярно отравлять жизнь даже в комфортных условиях городской среды. Про пустыню, в которой вода – дефицит, я вообще молчу.

Закинув закупленные припасы и вещи в салон Мегатрона, я пересчитала мелких, убедилась, что эти проныры не сбежали, аккуратно закрыла дверь и ушла гулять. Время еще ранее, кибертронец занят какими-то своими делами, так что можно немного погулять, пока не начнет смеркаться. Город – не пустыня, на его территории действуют совершенно другие правила, которые стоит соблюдать ради своей безопасности. Одно из них – не гулять в одиночестве в темноте и не напрашиваться на неприятности.

.

 Городок встретил меня тишиной и спокойствием, немногочисленными прохожими, которые с любопытством на меня глазели. Как же, новое лицо, внезапно появившееся на улицах. В таких поселках все друг друга знают, и любой приезжий тут же оказывается на виду. Эли в этом смысле ничем не отличался от десятков таких же городков, в которых мне довелось побывать за время бродяжничества по стране.

Одно-трех этажные дома, преимущественно из красного кирпича, некоторые ярко окрашены, как, к примеру, здание, облицованное зелеными деревянными панелями с крупным названием «Mr. G’s», выложенным желтыми буквами. Когда подошла ближе, оказалось – бар. Через дорогу – самое высокое здание города – шестиэтажный отель «Невада». На небольшой парковке перед зданием – полтора десятка байков, чьи хозяева кутили в казино в этом же отеле. Яркая реклама, светящиеся вывески, огромная, в три этажа фигура шахтера с киркой в руках на фасаде отеля, как символ этого городка, прямо над надписью «Невада клуб», отдыхающие после работы люди…

Как я от всего этого отвыкла…

От шума города, от проносящихся потоком машин, от скученности зданий, от людей, гуляющих по улицам или спешащих по своим делам, от азартных выкриков и громкой музыки, доносящихся из-за открытых дверей казино и баров. От, в общем-то, обычной жизни… Обычной для любого нормального человека.

Иногда, глядя со стороны на жизнь обычных людей, я задаюсь вопросом, а так ли много я потеряла? Вспоминаю себя до того судьбоносного боя Мегатрона и Оптимуса Прайма в Мишн Сити. Ради чего я жила? Все мое существование умещалось в три слова «работа-дом-работа». Без цели. Без смысла. Разве можно считать смыслом желание накопить денег, чтобы устроиться на другую работу? И то, ради того, чтобы получить еще больше денег и суметь оплатить жилье с чуть большим комфортом.

Разглядывая большое панно на торцевой стене одноэтажного белого здания банка, я отчетливо поняла, насколько четко перераспределились мои приоритеты. Я научилась довольствоваться малым. Жизнь в пустыне не предполагает повышенного комфорта и изобилия. Да, кое-чего не хватало. Например, возможности как следует вымыться, но зато я научилась ценить те редкие моменты, когда такая возможность появлялась. И начала получать удовольствие от этого вроде бы простого и привычного процесса. Зато я забыла о скуке и хандре. Жизнь на природе настраивает на несколько иной лад, чем жизнь в городе. Никто тебе не отравит настроение, не плюнет в душу, не поднасрет, не подставит. Все, что есть вокруг – это я, дикая природа и стайка мелких трансформеров, мало чем от этой дикой природы отличающаяся. А собственное настроение и психическое состояние во многом зависит от отношения к жизни. Будешь смотреть с оптимизмом, и даже пустыня заиграет красками и возможностями, а если видеть только негатив, то и обеспеченная жизнь будет как лестница в курятнике – короткая и в дерьме.

Датчик энергона подмигнул мне красным индикатором, я подмигнула ему в ответ, и мы остались друг другом довольны: я его не раздражала из-за работающего подавителя, а он не отравлял мне жизнь воплями. Полюбовавшись на строящих что-то вроде печей-конусов из белого кирпича нарисованных рабочих, я повернулась и пошла без всякой цели гулять по Эли, оставив за спиной шум казино.

В наушниках играла музыка, настраивая на философский лад: Нокий снова накачал новых треков и теперь составлял плей-листы, которые надо обязательно дать мне прослушать. Кто-то же должен оценить его старания! Впрочем, мелкий никогда не ошибался с выбором, точно угадывая мое настроение. Вот и сейчас он лениво крутил сборники, разомлел, расслабился, пригрелся в своем новом обиталище под рукавом рубашки, накинутой на потрепанную жизнью и пустыней майку, а я слушала музыку и гуляла без всякой цели по вечернему городу, размышляя о смысле жизни.

Мысли сами собой перескочили на недавние, но судьбоносные события. Размеренная и в чем-то уже отлаженная жизнь резко изменилась, стоило только мелким паршивцам найти на свалке ржавый военный тягач. И почему я согласилась его выкупить? Почему ТАК уперлась? В тот момент для меня ничего привлекательнее этой ржавой развалюхи не было! Полагаю, даже предложи кто мне новенькую машину, я бы от нее отказалась в пользу тягача.

И этого я понять не могу до сих пор. Что меня буквально ЗАСТАВИЛО так уцепиться за эту машину? Я же не знала, что это трансформер. Тем более – Мегатрон. Но что-то, какая-то чуйка вынудили так прогнуться и вытащить мертвого лидера дисептиконов со свалки, а потом упорно, день за днем, на протяжении трех месяцев бороться за жизнь неизвестного мне тогда дисептикона? Зная, что он может принести много проблем и вреда. Зная, что представители этой фракции к людям относятся не самым лучшим образом. Я все это прекрасно понимала, но с удивительным даже для меня упрямством продолжала попытки реактивировать тягач, пока, наконец, мне это не удалось.

Результат до сих пор вводил в ступор. Лорд Мегатрон. Лидер дисептиконов. Как вообще могло так произойти, что я, совершенно случайно зайдя на богом забытую свалку, столкнулась именно с НИМ?!! И что те…

Неожиданно музыка выключилась и скрипучий голос Нокия разрушил всю благостность прогулки:

  – Нана! Тос, Дер и Кофф ушли в город.

Я чуть не споткнулась от такого заявления.

–   Что?

–   Они ушли гулять. – подтвердил связист, негласно следящий за сородичами.

–   И Мегатрон их отпустил? – удивленно спросила я, медленно осознавая всю глобальность возможных проблем.

–   Лорд занят работой. – ворчливо буркнул Нокий. – Он не следил. Они воспользовались моментом. Обещали вернуться через пол часа. Их уже час нет.

Я глухо застонала, схватившись за голову. Мелкие ушли гулять по городу, расположенному всего в четырех милях от крупной базы «Могильного Ветра»!!! Да тут датчиков энергона, как юкк на склоне ближайшего холма!

–   Нокий, почему сразу не сказал?!! Тут же датчики стоят!!!

–   Они взяли второй подавитель. Их не обнаружат. – тут же ответил он, а в скрипучем голосе явственно проявилась вина.

Второй подавитель? От такой новости у меня немного отлегло от сердца.

–   Где они шляются? – сухо спросила я.

Ответ Нокия не порадовал:

–   Не знаю. Я потерял их из виду возле магазина подержанной техники. Наверное, они еще там. На общую связь не выходили.

Тааак… Магазин подержанной техники. Опять притащат что-то и будут смотреть преданными глазами и просить оживить чем-то приглянувшийся им хлам. И ведь знают же, что я не откажу! Знают, что просьбы дать жизнь вызывают болезненный, инстинктивный отклик, противиться которому у меня не слишком хорошо получается. Особенно, в самом начале моих изменений. Знают и пользуются! Именно так в нашей тесной компании появились Дер и Няшка с Мими. Так же появилась на свет чуть ли не половина диких формов, притащенных мелкими авантюристами с ближайшей свалки или помойки. Иногда, разнообразия ради, они будущих сородичей воровали, как, к примеру, они сперли из какого-то дома Буди – вполне себе работающий электронный будильник фирмы Casio. Чем-то он им приглянулся, но чем – внятно пояснить не смогли.

–   Найдешь – дай знать немедленно! – приказала я, развернулась и быстрым шагом пошла на стоянку.

Может, Мегатрон этих засранцев сможет найти.

Вот чем они думали, когда сбежали? Они что, городов не видели? Или на людей так поглазеть захотелось, что инстинкт самосохранения и здравый смысл отбило? Так вроде бы ученые уже, было, пару раз чуть не попались! И тут такая выходка! Вот, вот… вот нет слов!

.

До стоянки я дошла за сорок минут, успев по дороге перепсиховать

, разозлиться на мелких, испугаться за них и снова разозлиться. Одно радовало: тревоги не подняли, в городке – никакого шума. Нокий клялся, что на базе «Могильного Ветра» тоже тихо. Значит, не попались. В принципе, опыта у них много, не раз сматывались в городки без моего ведома, но я надеялась, что последние облавы Могильщиков приглушили у мелких тягу к авантюрам.

Оказалось – нет.

На мое возвращение кибертронец никак не отреагировал, словно он и в самом деле был всего лишь машиной, но стоило мне его позвать, как ответ пришел немедленно:

–   Я слышу.

–   Мои мелкие убежали. – сходу сообщила суть проблемы я, устало падая в пассажирское кресло. – Уже полтора часа нет.

–   Кто пропал? – спокойный низкий голос немного успокоил.

–   Тос, Дер и Кофф.

–   Успокойся, Искра. Я знаю, где они.

Экран на лобовом стекле мигнул и показал мне занятную картинку: трое моих паразитов, азартно ругающиеся над неопрятным комком какого-то тряпья. Изображение было очень темным, но вполне различимым: мелкие дергали сверток, дрались, ругались, но старались не повредить свою честно украденную добычу.

–   Они вернулись восемнадцать минут назад. – добавил Мегатрон. – Я отслеживал их передвижения: в подавителе находится маяк и точка связи.

От накатившего облегчения появилось ощущение, словно из меня вынули позвоночник: я растеклась безвольной амебой в удобном мягком кресле, прикрыв глаза и матерясь про себя. Мелкие паразиты. Хорошо, что вернулись. Плохо, что что-то уже сперли.

Информация о маячке в какой-то мере даже порадовала, хоть я понимала: точно такой же маяк находится и в моем браслете. И знала: Мегатрон за мной постоянно наблюдает, не теряя из виду ни на мгновение. Но длительное одиночество и постоянный, уже привычный страх попасться въелся в подкорку и сейчас даже призрачный шанс, что меня смогут найти и спасти, случись что, приносил ни с чем не сравнимое облегчение.

–   Где они? – вяло спросила я, вновь глядя на экран.

Драка завершилась ожидаемым результатом: победил Тос, и теперь под его чутким руководством Кофф и Дер аккуратно поправляли странный сверток.

–   Под моим прицепом.

Микрокончики потопали к кабине, не выходя из-под громады кибертронца, втроем неся довольно крупную добычу, оказавшуюся тяжеловатой для мелких Дера и Коффа. Когда они подобрались к передним колесам, я открыла дверь, спрыгнула на землю, молча подхватила сверток, закинула три игрушечные машинки в кабину и так же молча закрыла дверь.

Закопошился Нокий, выбрался из кармашка на наруче и перелез на мое плечо. Троица авантюристов трансформировалась и теперь преданно таращилась на меня виноватыми красными глазенками.

Знают, что напакостили. И знают, что я их все равно прощу. Рано или поздно.

–   Тута! – выдал, наконец, в своей излюбленной манере Тос, подтверждая мои мысли, и пододвинул ко мне сверток.

Кофф аккуратно поставил второй подавитель на кровать и теперь мялся возле Тоса, виновато моргая и сплетая из тонких гибких пальчиков странные фигурки. Точно, что-то украли, и теперь «лакмусовая бумажка» компании всем своим видом изображал раскаяние и вину.

Верю-верю. Он раскаивается. Ровно до того момента, пока на глаза мелким воришкам не попадется очередная привлекательная жертва.

–   Что, «тута»? – буркнула я.

Сверток так и лежал на полу. Кофф подвинул его поближе.

–   Подарок! – проскрипел Дер, преданно заглядывая мне в глаза.

–   Кому? – тихо спросила я, давя злость на мелких.

Тос немного сник и жалобно ответил:

–   Вам!

И снова пододвинул сверток.

–   Кому это «вам»?

Я делала вид, что намеки троицы воришек не понимаю в упор. Мегатрон молчал, ожидая развития событий. В процесс нашего общения он не вмешивался, но, полагаю, происходящее его изрядно веселило.

–   Тебе и Здоровяку. – уныло ответил Тос, зная, что напакостил.

В такие моменты бывший тостер говорит связно и четко, без этих своих «тута» и «тама», предпочитая меня лишний раз не злить.

–   Подарок? – скептически уточнила я.

–   Да! – Тос отчаянно закивал и снова пододвинул грязный комок.

Вздохнув, я встала с кресла, подсела к неопрятному свертку. Посмотрим, что они такого любопытного нашли, раз не поленились приволочь довольно увесистую вещь через пол города. Да еще и тщательно замотали, чтобы не повредить при переносе.

Размотала.

В грязной простыне оказалась бережно упакована старая однокассетная бело-синяя магнитола. Обычная такая, примерно восьмидесятых годов производства, довольно пошарпанная и побитая жизнью. Когда-то насыщенно-синяя краска потускнела и выгорела на солнце, пластик кассетной деки помутнел и сильно поцарапан, на боках – сколы и потертости, пара кнопок вывернуты, ручка – сломана. Но поразило меня не это. Не состояние магнитолы. Не ее непонятная модель и полное отсутствие марки производителя на корпусе. Не налипшая и засохшая грязь. Меня поразила практически стертая эмблема с облезлой и потрескавшейся фиолетовой краской, украшающая крышку кассетной деки.

Похоже, мелкие где-то откопали дисептикона. И притащили его к нам.

–   Где вы его нашли? – спросила я, поднимая кассетник с пола.

–   Тама! – тут же ответил в своей любимой манере Тос, указывая куда-то на юго-восток.

–   В мусоре. – уточнил Кофф, переминаясь с лапки на лапку.

–   Его выкинули! – возмущенно добавил Дер.

Сама мысль о том, что кого-то могли ВЫКИНУТЬ на мусорку или свалку, возмущала мелких до глубины искры. Особенно Тоса и Дера, которые именно так чуть не закончили свое существование. Именно поэтому, найдя ржавый, однозначно-мертвый военный тягач с проявляющимся при контакте трансформера символом дисептиконов, микрокончики готовы были расшибиться, но спасти неизвестного им сородича от страшной для них участи: сгинуть на свалке или пойти на распил как какой-то лом. И по той же причине, найдя старую магнитолу с таким же символом, они приволокли ее к нам. Зная, что могут попасться. Зная, что получат нагоняй. Но шанс спасти кого-то из своих для них перевешивал любой риск. И именно поэтому никакого нагоняя не будет.

Нельзя наказывать за попытку спасти. Особенно, за удачную попытку.

–   Молодцы. – со вздохом сказала я и потрепала счастливо застрекотавшего Тоса по головенке. – Я посмотрю, что с ним можно сделать.

–   Да-да-да-да! – Дер запрыгал, мгновенно превращаясь в непосредственного ребенка.

–   Но впредь – предупреждайте меня или Мегатрона, чтобы я не нервничала и не переживала за вас.

–   Ха-ашо. – протянул Тос, и трое микроконов забрались на сиденье водителя, преданно глядя на меня.

Я села на пассажирское сидение, рассматривая неожиданное приобретение. Магнитола признаков жизни не подавала. Вообще. Словно и правда обычный кассетник. Но… было что-то… какое-то странное ощущение…

Кожа вновь налилась бронзовым металлическим отливом, по рукам уже привычно растеклись черные полосы и узоры, ощущения изменились. Я перестала воспринимать температуру, зато остро ощутила биение мощной, яркой искры Мегатрона, россыпь искр микроконов в фургонах, мерную пульсацию искры Трелла и… и судорожные всплески столь знакомой мне энергии в старой кассетной магнитоле. Судорожные, болезненные, словно отчаянная попытка дать понять: Я живой! Я вас слышу! Я вас понимаю!

Синяя магнитола действительно оказалась дисептиконом. Более того, живым дисептиконом!

–   Мегатрон, посмотри. – я повернула магнитолу. – Тебе он не знаком?

Стоило мне произнести имя лидера вслух, как состояние искры неизвестного мне диса резко изменилось: она вспыхнула ярче, словно дисептикон встрепенулся. Он нас определенно слышит и понимает, но по какой-то причине ничего не делает.

–   Это однозначно трансформер: я вижу его искру. Более того, он живой и полностью активный. – добавила я. – Но с ним что-то не так: он нас слышит, но никак себя не проявляет, словно он… ну не знаю, парализован, что ли.

Двигатель неожиданно заработал, огромный тягач плавно тронулся с места, вырулил на хайвэй и куда-то поехал, мерно набирая скорость.

–   Возможно, знаком. – наконец, ответил Мегатрон, двигаясь в потоке машин. – Надо проверить.

Не уверен? Странно, мне отчего-то кажется, что он знает всех своих дисептиконов поголовно и может узнать независимо от альт-формы.

–   Но почему он молчит? – осторожно спросила я, разглядывая старый кассетник.

На этот раз кибертронец ответил сразу:

–   У него может быть заклинен блок трансформации. Случайно или намеренно.

–   Не знала, что это возможно.

–   Возможно. Для этого существуют блокираторы. Обычно их надевают на преступников или пленных. Но стандартные блокираторы надеваются на гуманоидную форму и не дают использовать трансформацию. Не важно, полную или частичную.

Но если блокираторы надевают на гуманоидную форму, то что произошло с этим несчастным трансформером, если его замкнуло в альт-форме? Судя по его состоянию, это случилось очень давно, и жизнь была не слишком милосердна к нему.

–   Иногда это происходит случайно, когда по какой-то причине отказывает блок трансформации. – продолжил Мегатрон. – Но в таком случае трансформер сохраняет возможности своей формы: он может двигаться, говорить, летать или ездить. Он не может трансформироваться.

–   Не тот случай. – поставив магнитолу на колени, пробормотала я. – С ним что-то другое. Что-то…

Светящийся контур старого кассетника распался на уже знакомые мне сложные узоры силовых структур. Вот и его альт-формы. Две. И по размеру этот трансформер будет не меньше Мегатрона, хотя гораздо слабее: энергонасыщенность и потенциал другие. Этот мех не боец: у него специализация иного типа. Яростная пульсация искры мешала, забивая восприятие и не давая сосредоточиться на том, что я вижу, а без полной сосредоточенности я не могу понять и осознать увиденное: знания проскальзывают совсем рядом, на грани понимания, но я постоянно сбиваюсь и не могу до этих знаний дотянуться. Зато я хорошо вижу искру и блок трансформации. Искра сильная, красивая, с какими-то малопонятными мне образованиями и уходящими неизвестно куда тонкими «нитями», словно она связана с чем-то, находящимся неизвестно где. Первый раз такое вижу. А вот с блоком трансформации что-то очень не так: он выглядит… неправильно.

Я заморгала, меняя восприятие и, соответственно, свой облик, переставила кассетник на приборную панель Мегатрона. Сейчас ничего трогать я не буду. Еще не хватало спровоцировать принудительную трансформацию крупного меха внутри другого меха. Я ж не знаю, как может отреагировать на мое вмешательство испорченный блок трансформации, а потому свои кривые ручки к неизвестному мне дисептикону не тянула.

–   Куда едем? – спросила я, устраиваясь в кресле.

–   Через семь миль будет поворот на Вайт пайн сорок пять. Дорога пустынная, рядом – холмы. Там есть место, где можно будет остановиться.

На экране появилась карта и красная линия нашего маршрута. Эту местность я более-менее знала, так что имела представление, куда мы едем.

–   Как раз стемнеет. Удачно.

Мегатрон не ответил, мерно катя по дороге, а я сидела и глазела через окно на проносящийся мимо пейзаж. Мои мелкие тихонько возились возле спального места, как всегда выясняя отношения, но аккуратно и тихо, стараясь не привлекать внимание. Они уже успокоились. Поняли, что взбучки за несанкционированную отлучку в город не будет, раз уж они умудрились в этой дыре найти живого дисептикона. Под боком у могильщиков.

Интересно, кому это так не повезло? Или наоборот, повезло, раз уж синяя магнитола стоит на приборной панели своего лидера, а не валяется там, откуда ее стащили трое мелких авантюристов.

.

Время пролетело незаметно. К тому времени, как Мегатрон свернул с дороги в пустыню уже окончательно стемнело, и дальше мы двигались в полной темноте, не включая ни фар, ни света в салоне, ни габаритного освещения. Проехав еще пару миль и углубившись в холмы, Мегатрон, наконец, остановился.

Подхватив магнитолу, я вышла из салона, спустив вниз микроконов. Свои вещи вынимать я не стала: трансформеры при смене альт-формы не теряют то, что в них положено, но куда они это все девают – тайна, покрытая мраком. Это мы определили опытным путем, экспериментируя с Треллом. Полагаю, раз Мегатрон не приказал убрать из него все лишнее, это распространяется на всех трансформеров.

Рядом что-то зашипело: тягач отделил от себя два последних прицепа и отъехал чуть в сторону. Двери разошлись, из присоединенного прицепа, чуть слышно гудя двигателями, вылетел Трелл, трансформировался, вопросительно переводя взгляд с меня на Мегатрона. Мгновение, шорох трансформации, и сам Мегатрон встал рядом, привычно поведя плечами.

–   А эти? – спросила я.

–   Эти – настоящие. Отцепил от образца. – ответил он мне. – Трелл, проверь округу.

Юный сикер тут же трансформировался и бесшумной тенью исчез в ночном небе.

–   А его не заметят?

–   Нет. У всех сикеров есть системы, позволяющие скрывать свое присутствие даже от развитых звездных цивилизаций. – пояснил Мегатрон. – Врожденные особенности, делающие сикера сикером, а не просто джетом или летающим мехом.

Действительно, не показалось. Лидер дисептиконов стал говорить более полно, давая развернутые ответы на мои вопросы, не отделываясь односложными фразами, как раньше. Знать бы еще, что для него изменилось…

Держа обеими руками синюю магнитолу, я неожиданно четко поняла, что именно сейчас будет поворотный момент. Если мне удастся вернуть способность к трансформации неизвестному мне дису, в нашей компании появится первый подчиненный Мегатрона. Из старых, тех, кто прилетел сюда с Кибертрона. И кто знает, к каким изменениям приведет его оживление, и что дальше будет.

Тряхнула головой, отгоняя сумбурные сомнения и переживания. Да какая разница, что там будет? И так понятно, что рано или поздно дисептиконы начнут подтягиваться к своему лидеру, и мне придется как-то с ними уживаться. Вот на этом синем и проверим, как поведет себя Мегатрон и что он будет делать!

Отойдя от фургонов, я счистила землю с крупного камня, уселась на него, поставив кассетную жертву обстоятельств на колени. Посмотрим, что там с ним не так.

Тусклое свечение искры поврежденного меха расцвело красками и налилось ярким светом, восприятие обострилось, ночная мгла растворилась в разноцветье мира, насыщенного энергией. Яркое скопление крохотных звездочек – микроконы. Чуть в стороне – пылающая звезда искры Мегатрона, своим светом забивающая энергоструктуры его корпуса. Еще дальше – тонкие лазурные полоски электропередач. Очень далеко – тусклые пятнышки двух автомобилей, едущих по дороге в трех милях от нас. В небе – искра Трелла. Юный сикер летает кругами и сканирует округу. Три искры микроконов мнутся возле Мегатрона, а у меня на коленях – судорожно трепещущая искра неизвестного дисептикона.

–   Давай посмотрим, что с тобой можно сделать. – пробормотала я.

Искра затрепетала, но корпус магнитолы оставался неподвижен. Прищурилась, всмотрелась. Блок трансформации темным пятном синел где-то у самой искры: он активен, не поврежден, но на команды меха не отвечает. Более того, блок трансформации постоянно срабатывает, словно его… ну не знаю, заело, что ли.

Прищурилась еще сильнее, всматриваясь в синие структуры. И правда. Вот он, этот эффект «заедания»: одна из множества систем постоянно работает, запущенная в режим цикличного срабатывания, а другая структура, которая должна этот процесс запускать и останавливать, не активна.

И что делать?

–   Мегатрон, а что вы делаете, когда блок трансформации заедает, и он запускает обратное срабатывание системы, не давая выйти из альт-формы?

–   Блок трансформации практически не поддается воздействию в альт-форме. – ответил лидер. – Как ты уже обратила внимание, его нет на физическом уровне, и повлиять на него извне невозможно.

–   Иными словами, трансформер так и остается переклиненным?

–   Да. Или сгорает в попытках прервать этот цикл.

О… Как все нехорошо. Ну, магнитола не сгорела, значит, этот мех или достаточно умен, чтобы себя не насиловать, или тут что-то иное.

Великой мудрости и просветления на меня не снизошло, как это было при лечении Мегатрона, что делать – я представляла весьма смутно. Нет, понятно, что надо прервать цикл срабатывания блока трансформации и запустить все системы в штатном режиме, но как это сделать? Как остановить этот эффект «заедания», приводящий к обратному проворачиванию всей системы?

–   А если… Мм-м… — запнулась, пытаясь внятно сформулировать мысль, что для начала это надо все остановить.

А остановить срабатывание можно запустив существующий для этих целей защитный механизм, сейчас отключенный.

Блок трансформации запустил очередной процесс перехода в альт-форму, игнорируя запрос синего меха на ее смену.

–   Синий, ничего пока не делай! Посмотрим, как блок трансформации среагирует на мое вмешательство.

Неизвестный мех моей просьбе внял, и больше никаких попыток трансформироваться не предпринимал.

–   Вот и хорошо. Значит, ты действительно в сознании и меня слышишь. И понимаешь.

Магнитола хранила молчание, но ее бездействие было красноречивее любых слов.

–   Ладно, попробуем… Ты, главное, не волнуйся и не дергайся, если что-то, ну…

Искра синего меха судорожно задергалась. Мда, успокоитель из меня…

–   Доверься ей.

Тихий голос Мегатрона подействовал на незнакомого дисептикона просто волшебно: искра перестала биться, как сердце пойманной птицы, внешние слои перестали полыхать вспышками энергии и пришли к покою и ровному свечению. Синий своему лидеру доверял без сомнений. Теперь бы еще мне не напакостить. Чисто случайно…

Ну, пока подопытный не дергается, можно работать.

По руке пронесся яркий, сияющий в моем искаженном восприятии заряд энергии, концентрируясь на кончиках пальцев. Сейчас – самое сложное: передать этот заряд туда, куда надо, не позволяя ему бесполезно рассеяться по работающим структурам. Эффект, конечно, будет, но не тот, что мне нужен. Выделив синее пятно блока трансформации, сосредоточилась и направила энергию на этот конгломерат силовых структур.

Энергия прошла беспрепятственно, попав именно туда, куда она должна была попасть. Неактивная свернутая структура блокировки заработала, стоило к ней прикоснуться и влить немного энергии. Цикличное срабатывание запуска активации альт-формы прервалось.

«Вот и замечательно… Первый этап прошел успешно.» — успокоила я сама себя.

Заедание системы убрано. Теперь – дальше. Следующий этап. Но сперва порадую жертву эксперимента, а то он что-то опять дергаться начал. Я же не знаю, какие у него от этого ощущения!

–   Заедание устранено. Сейчас я перезапущу всю систему блока трансформации. У нее для этого есть специальная структура, по какой-то причине у тебя заблокированная. Когда скажу – попробуй трансформироваться.

Синий кассетник хранил молчание, но его искра… О, это было нечто невероятное! Такие вспышки, такое яростное свечение, словно этот мех сбросил глухую апатию и встрепенулся. Словно я ему надежду вернула…

Еще б меня кто успокоил… Это ж первый такой эксперимент! Гарантии ж никакой!

Встав, поставила магнитолу на камень. Мало ли что…

Но переживала я зря. Рестарт системы прошел на удивление просто и буднично: для этого оказалось достаточно пустить немного той странной энергии, которую я генерирую, на корпус магнитолы. Я уже не единожды замечала, что организм трансформеров удивительно пластичен и сам стремится к самовосстановлению, надо только ему немного помочь. Это качество не зависит от размера и сложности системы. От этого зависит только количество энергии, которое может потребоваться для полного восстановления трансформера. И синяя магнитола не стала исключением. Стоило принудительно остановить процесс заедания, дать немного энергии, и блок трансформации сам устранил неполадку, перезапустив свои системы и убрав причину неисправности. Для меня это выглядело как постепенное угасание энергетических структур и повторная активация. Притом, кое-что немного изменилось, словно активация автоматически означала сличение с каким-то эталоном и подгонку под него в случае несовпадения.

–   Ну давай, синий, попробуй. Вроде как все в порядке. – сказала я, отходя к громаде Мегатрона.

Неизвестный мех терпеливо дождался, пока я не отошла на безопасное расстояние, и только после этого попытался сменить форму. И на этот раз блок трансформации сработал так, как и полагалась: синяя магнитола пошла волной первичной трансформации, а потом резко, рывком увеличилась, превращаясь в одиннадцатиметрового гиганта.

–   Получилось. – едва слышно прошептала я, глядя в оптику желтого цвета.

Синий мех на краткое мгновение замер, проверяя сам себя, тестируя системы и оценивая результат постороннего вмешательства, а потом в три шага подошел к своему лидеру и произнес ровным и абсолютно безэмоциональным голосом:

–   Саундвейв активен, лорд Мегатрон. Готов к докладу.