Моя! Моя Искра!

Мир за лобовым стеклом неспешно и неотвратимо погружался в ночной мрак под шелест колес и редкий посвист пролетающих мимо нашей колонны одиноких автомобилей. Нас никто не пытался остановить. Нас никто не искал и нами никто не интересовался, словно не мы оставили позади трупы и искореженные машины. Зато спустя всего одиннадцать километров как мы выехали на ближайший хайвей, нас обогнала командная машина, Дик выставил на обочину впереди нас растерянного мальчишку, захлопнул перед его носом дверь и уехал обратно. Пацана подобрал Трелл и вернулся в колонну.

Дик не выходил на связь и никак не объяснял своего поступка, зато Трелл по личной связи рассказал, что мистер Броуди таким образом высказал свои сомнения в способности мальчишка-связиста солгать особистам из Службы Безопасности «Могильного Ветра». И, высадив пацана на трассе, он избавил и себя, и нас от необоснованного с его точки зрения риска раскрытия наших договоренностей. С мнением мужчины мы, в общем-то, согласились, и потому пацан не был оставлен на пустынном хайвее в заднице Аризоны на ночь глядя, где им вполне реально могли бы закусить койоты.

Выслушав этот слитный спич от Трелла, я только потерла переносицу и тихо смирилась с тем, что наша команда неоправданно-быстро разрастается, пополняясь теми, кому я не особо-то и доверяю. Или вообще не доверяю. Но что-либо поделать с этим уже поздно. Пока еще наша колонна втискивается в допустимые пределы: один трехприцепный длинномер и четыре машины сопровождения. Наши сикеры прикрывали нас с воздуха и на дороге не маячили. Но это количество – уже предел. Четыре пикапа при большом грузовозе еще допустимо, но уже переходит в разряд излишеств.

С автоботами надо будет что-то решать по прибытию на базу… Я не могу с ними таскаться вечно! Да и не хочу…

Тихо выдохнув, я заставила себя успокоиться. Дорога вела нас вдоль причудливых скал, петляя по пустынной местности и все дальше уводя в недра резервации. Я даже задремать смогла, пока ровный шелест шин по асфальту не сменился на хруст камней и проламываемого низкорослого кустарника: мы съехали на бездорожье.

Сонливость ушла безвозвратно под накатывающим азартом в ожидании чего-то эдакого. Все же, личная база весьма сумрачного ученого. Я глазела в окно и гадала, где расположена база Шоквейва и как она скрыта от любопытных человеческих глаз. Я придумывала всякое, ожидала каких-то чудес маскировки в ландшафте, ведь база существует не первое столетие и даже не одну тысячу лет в неприкосновенности. Ее не нашли люди. Она все еще подает признаки функциональности, если Варп правильно интерпретировал сигналы. В сикера я верила, а потому жадно глазела по сторонам. Но… все мои ожидания рассыпались испуганной стайкой мыслей, когда в какой-то момент Мегатрон попросту остановился посреди пустыни между тремя причудливо изрезанными одиночными скалами, которыми так славится Аризона.

–   Мы приехали?

Даррен коротко кивнул.

–   Вход в базу перед нами.

Но перед нами была только залитая лунным светом пустынная равнина и одинокие скалы. Если бы мы уперлись в ущелье или в хоть немного протяженную скалу, я могла бы предположить, что вход в ее недрах. Но те условно-устойчивые изъеденные ветром и коррозией фигурные булыжники, что высились перед нами, едва ли что могут укрыть в себе.

Как Шоквейв мог бы укрыть свою базу от ненужных глаз? Особенно, если это глаза сородичей, ведь он скрывался даже от своего лидера и тех, кого могли отправить проследить за ним. База должна укрыть свои сокровища и исследования хозяина от глаз местного населения, от любопытства других дисептиконов, от жадности наемников и охотников за головами из собственного народа. И, что важно, эта маскировка должна прикрыть базу от любопытства автоботов на тысячелетия. Но прятать в нестабильных и не особо крепких скалах Аризоны, уже превратившихся в изъеденные коррозией красивые фигуры…

База однозначно подземная. Но где вход? Надеюсь, не под метрами спрессованных осадочных пород.

Взрыкнул мотор, дрожью отдаваясь в теле, и мощный тягач медленно покатил вперед, к одной из одиночных скал-останцев. Небольшой, изъеденной почти до шпильки с широкой вершиной, она возвышалась воплощением хрупкости песчаника перед ветром и водой. Ближе и ближе, не сбавляя скорости и не заворачивая. Наверное, только вера в Мегатрона позволила мне сохранить спокойствие, когда… мы въехали в почти черную в ночной тени скалу словно в мираж.  Словно ее здесь нет! Как… как в…

Как в голограмму!

 Плотную и материальную подобно аватару, но все равно — иллюзорную, подстраивающуюся под пейзаж и корректируемую чем-то из недр подземной базы, ведь эта скала-останец гармонично вписывается в окружающий пейзаж. Хруст камня сменился шелестом, появилось ощущение крутого поворота, словно Мегатрон складывал свои прицепы компактным кольцом, и только после он остановился в полном мраке. А потом под нами дрогнула земля. Со скрежетом и хрустом, с шелестом ссыпающегося грунта под нами просела лифтовая плита и пошла вниз, во мрак глубокой шахты.

–   Это было… неожиданно. – едва слышно прошептала я.

Мегатрон не ответил. Включились мощные фары, подсветив медленно текущую вокруг нас стену лифтовой шахты. Над нами висели, постоянно снижаясь, наши сикеры, а остальные подконтрольные машины плотно прижались к бортам тягача и прицепов, словно испуганно жались дальше от краев лифта.

Платформа мелко дрогнула, скрипя и кряхтя, нас ощутимо тряхнуло, снижение замедлилось и пошло какими-то рывками. Поджав ноги, я вцепилась пальцами в собственные колени и молчала, не рискуя задавать вопросы. Зачем? Чтобы услышать, что за такой срок даже технологии кибертронцев могли выйти из строя, и этот лифт так же надежен, как и держащийся на засохшей грязи камень на отвесном склоне? Эти рывки и потряхивания массивной платформы и без того очевидно отвечают на все тупые вопросы. Но… лифт все равно спускается, притом, ровно: крена не ощущается, да и платформа вроде как не проседает. И что с того, что на стенах не горят огни, механизм клинит, а мы неизвестно насколько далеки от пола? Опускается и хорошо. А если что, наверх кибертронцы и сами способны подняться. И меня поднимут. На себе.

Но вот спуск завершился: лифт с натугой дернулся последний раз и с гулом на что-то причалил. Шум работы механизмов стих, но двери не открылись. Вернее, открылись они не сразу и не полностью, заклинив где-то на первой трети, и дальше раздвигать массивные створки кибертронцам пришлось вручную. Здесь и пригодился Хаунд с Кроссхейром: автоботы, матерясь и упираясь проскальзывающими по металлу ногами, едва-едва сумели справиться с заклинившими массивными створками и раздвинуть их достаточно, чтобы в просторный зал смог въехать тягач.

Яркий свет мощных фар выхватывал кусочно стены с высоким потолком, теряющимся во мраке. Освещение не работало. Ни единой лампочки не разгоняло призрачным светом плотный мрак подземелья. Только фары и прожекторы, включенные кибертронцами, хоть как-то давали возможность осмотреться. Энергетическое зрение не помогало: где-то здесь находится мощный источник энергии, достаточно сильный, чтобы от него у меня шла засветка по глазам и за его сиянием я не могла толком различить рельефные стены просторного помещения. А в свете прожекторов виднелся лишь засыпанный грязью и каким-то каменным крошевом серый пол.

Хлопнула дверь: Даррен покинул салон и пошел растормаживать настоящие прицепы. За ним салон тягача покинула и я: толку сидеть, если приехали. Мы же вроде как нашли базу. Она даже не обнаружена. И на ней что-то работает. Вроде лифта. Но…

Впечатления… они оказались странными. Воздух на удивление чистый, нет затхлости и спертости, значит, вентиляция здесь есть, и она хоть как-то работает, но сырость и стылость подземелья ощущались вместе с запахами слежалой пыли, покрывающей здесь все плотным слоем. Громовержец поднялся под самый потолок и включил прожекторы, давая возможность осмотреться. Но… здесь не на что смотреть! Серые в рассеянном свете далекие стены, темный потолок, следы каких-то конструкций и непонятный хлам, возвышающийся разномастными массами по всему залу. Что это? Не знаю. Возможно, будь здесь нормальное освещение, мы смогли бы хоть что-то понять, но пока… это просто горы темного хлама, загромождающие помещение. Скорее всего, эта зона предназначалась для разгрузки привезенного на лифте добра, и никакого особого значения не имеет. Но где вход в саму базу? В ее внутренние коридоры?

Наверное, я не этого ожидала от будущего убежища. Мне верилось, что постройки кибертронцев более… крепкие и живучие, но, видимо, время беспощадно к ним не меньше, чем к постройкам людей.

За спиной раздалось характерное сипение пневматики: Даррен возится с прицепами, растормаживает их и разъединяет, чтобы любопытная мелочь могла покинуть свое временное убежище, когда мы им это разрешим и когда они посчитают это безопасным. Все же, автоботам они не доверяли, а присутствие одного-единственного пацана с нашивками «Могильного Ветра» делало диких микроконов на диво тихими.

–   Кто-нибудь знает, здесь освещение починить можно? – тихо спросила я, но звонкое эхо в огромном помещении разнесло мой голос.

–   Надо проверять. – так же тихо отозвался Сильв, отходя от прицепа. – Возможно, придется заменить или восстановить световые панели.

Хаунд на это только ворчливо звякнул очередным патроном, мрачно закинутым в пасть отточенным движением. Кроссхэйр был сумрачен, но искра его пылала любопытством, словно он жаждал сунуть нос в каждый угол тайной дисептиконской базы, но пока прошлые угрозы и расправа над Дрифтом сдерживала непоседливое существо. Бамблби был спокойнее, но не отводил взгляда алых глаз от Даррена. А беловолосый красавец прошел вдоль прицепов, поравнялся с массивной мордой тягача и… мигнул. На какое-то мгновение.

Кроссхэйр настороженно встрепенулся, Хаунд удивленно шевельнул позванивающей бородой. Аватар вновь мигнул, пошел волной и… исчез. А огромный, до того молчаливый тягач, дрогнул в трансформации, поднимаясь на ноги с неотвратимой неспешностью в каждом движении массивной брони, встающей на свои места.

Тишина упала в подземном зале подобно могильной плите под неспешный тяжелый шаг серебристо-черного кибертронца, лениво выпрямившегося под оторопелыми взглядами автоботов.

–   Звуковая Волна. – ровный низкий голос заполнил тишину. – Подключись к системе безопасности и вскрой внутренние ворота.

До того незаметный и тихий синий дисептикон выскользнул из прицепа и пошел к стене выполнять отданный приказ под глухой звяк упавшего на пол патрона.

–   Мегатрон?!

Низкий голос Хаунда, обычно бодрый и наглый, сорвался на странный хрип. Лидер дисептиконов не удостоил его даже мимолетного взгляда, но склонился и подал мне руку, приглашая подняться ему на ладонь.

–   А вы кого ждали? – мрачно полюбопытствовала я. – Прайма, что ли?

Мегатрон поднял меня, позволяя перебраться на свое плечо. Напоминать автоботам, что у кого Матрица, тот и Прайм, я не стала. Как и напоминать, что Матрица – лишь часть проявления Великой Искры. Зачем так сильно травмировать их нежные ранимые чувства? Да и Сильв может к такому повороту отнестись… странно. У него от слова «Прайм» изжога начинается.

–   Его ж убили в Чикаго… – растерянно и как-то подавленно выдавил Хаунд. – Я видел людские передачи. Башка ж отдельно была…

Кроссхэйр на Хаунда предупреждающе цыкнул, но Мегатрон даже не повернулся на голос, размеренно шагая к воротам, ведущим к новой лифтовой шахте. О находке сообщил Варп по личным каналам, достучавшись и до меня.

Как выяснилось, сама база залегает почти на километр ниже, и ведет в нее еще одна лифтовая шахта, вход в которую сейчас пытается получить Саундвейв. Невысокий дисептикон подключился к внутренней системе и замер, а нам оставалось только ждать.

И это оказалось тяжелее всего!

Мы ждали, пока синий связист работал в системе безопасности, поставленной лучшим ученым Кибертрона последних миллионов лет, и надеялись, что он сумеет ее взломать. Саунд смог, и массивные двери медленно ушли в стены, открывая черный провал шахты. Лифтовой плиты наверху не было и на команды система его управления не отзывалась. О чем и доложил Саундвейв холодным ровным тоном.

–   Мы проверим. – Искажающий Небеса трансформировался и завис над полом.

Мгновением спустя его сотриадник перетек в альт-форму, и оба сикера исчезли во мраке, не дожидаясь приказов или команд Лидера. Это — их работа: разведка территории, а по одному они никогда не летают хотя бы из соображений безопасности. Варп может уйти от опасности благодаря своему таланту телепортации, но никто не знает, какая система защиты установлена Шоквейвом, работает она и есть ли вообще. Рисковать они не собирались, геройствовать тоже, и мы, все остальные, остались дожидаться возвращения сикеров или любого сигнала от них.

И снова — ждать. В тягучей тяжелой тишине, сгустившейся подобно липкой смоле. Автоботы сбились компактной кучкой, хоть Би и держался чуть отстраненно от своих бывших друзей: отчуждение и некоторое недоверие пролегло между ними расколом в и без того не лучших отношениях. Алая оптика на мордахе самого младшего кибертронца резко отдалила его и вызывала инстинктивную неприязнь. Хотя Бамблби может же поменять ее цвет! Я знаю, что он может. Видела, как на несколько секунд цвет оптики сменился на голубой, но… вскоре пацан вернул всё как было. На алый.

Ожидание тянулось томительно и мучительно с тишиной в эфире и в темноте, прорезаемой конусами света прожекторов. Мы даже не разговаривали. Просто — ждали. Пока не появился проблеск света во мраке шахты, а на поверхность не поднялся Громовержец.

–   Силовая станция работает, главная энергоцентраль не пострадала, но периферийная проводка повреждена. – без лишнего словоблудия и прелюдий произнес сикер, перетекая в гуманоидный облик. – Система безопасности и защитные протоколы отключены, питание на защитные механизмы отведено.

Сикер на пару мгновений замолчал, глянул на меня.

–   Система жизнеобеспечения на самой базе не функционирует, вентиляция остановлена и нет возможности ее запустить без серьезного ремонта: на одном из участков произошел обвал. Повреждена система жизнеобеспечения, часть силовых магистралей. Освещение не работает, основные коридоры заблокированы запорными механизмами, которые без питания не вскрыть.

–   Восстановлению подлежит? – коротко спросил Мегатрон.

–   Да. – так же лаконично ответил Громовержец. – На базе есть конструктиконы. Они восстановят за пару недель. Но их придется снять с ремонта крейсера.

Мегатрон не сразу высказал свой вердикт, замерев в неподвижности и глядя в оптику верного ему соратника. Он не обменивался с Громом информацией, ничего не спрашивал. Думал, рассчитывал риски и выставлял приоритеты.

–   Вызывай конструктиконов, и пусть они приступают к работе.

Сикер коротко склонил голову.

–   Мы привезем их.  – сикер мягко напомнил страдающему провалами в памяти Лидеру, что эти его подчиненные не способны к полету, и без чужих крыльев никуда с мертвой планеты не денутся. Как и все остальные.

–   Сколько конструктиконов на базе? – после еще одной паузы уточнил Мегатрон, досадливо полыхнув искрой.

–   Шестеро. – ровный голос Громовержца не дрогнул.

–   Кто еще остался у корабля?

Сикер принялся перечислять имена, некоторых обозначал лишь общим названием вроде «комбатиконы», видимо, не считая необходимым уточнять их количество. Мегатрон иногда кивал, иногда — хмурился, мрачнел, раз даже едва уловимо скривился на одном из имен, но слушал доклад голубого сикера не перебивая и не задавая дополнительных вопросов. А я всматривалась в Мегатрона и пыталась понять, что с ним еще не так и насколько сильно он пострадал от последних событий в его прошлой жизни.

Мы уже поняли, что после травм, полученных за время пребывания на Земле и, особенно, после смерти в Чикаго от руки Сентинела Прайма, Лидер дисептиконов очень многое забыл. Насколько сильно повреждена его память — непонятно. Что он помнит и о чем забыл — тоже. Как сильно смерть на нем сказалась — покажет время и сверка воспоминаний сикеров о своем лидере. Но даже сейчас он ничего не помнит ни о каком «Немезисе». Он даже не понимал, о каком именно корабле идет речь! Короткие осторожные вопросы отчетливо показали, что Мегатрон не может вспомнить никакой крейсер, который был бы в наличии у дисептиконов.

Допустим, я могу понять, что он не знал о прибытии корабля на Марс и о его крушении, ведь это событие прошло мимо него: тогда он еще был во льдах под дамбой Гувера. Но чтобы, видя перед носом Старскрима, он не вспомнил, что рядом с лидером Первой Триады должны быть еще двое сикеров, — это уже серьезная проблема. А он не вспомнил! Ни о том, что у Звёздного Крика вообще есть Триада, ни о том, что Саундвейв не один. Да он много о чем не вспомнил на тот момент! И лишь крохи памяти вернулись после того, как мне удалось его возродить.

Как вернуть ему память, я не знаю. Насколько велики повреждения? Когда именно произошли эти потери: после смерти или еще ранее? Ведь Мегатрон, если верить вспышкам уже моей памяти, несколько раз этой памяти лишался. Словно что-то перезаписывало ему разум и запускало заново! Но это делал не Оллспарк, а что-то иное. Или кто-то иной. Да даже на той луне в энергоновых шахтах он не помнил о себе ничего! Даже имя выбрал на Арене по наитию!

Нужно поговорить с сикерами. Они должны знать своего Лидера лучше всех остальных. Возможно, вместе, мы сможем собрать рассыпанный паззл памяти Лидера в единое целое.

С такими мрачными мыслями я глазела на вход в шахту, откуда как раз поднялся Искажающий Небеса и докладывал Мегатрону о состоянии будущего убежища. В этот раз — подробно, развернуто, быстрыми пакетами данных и не вслух. Нечего автоботам, греющим уши, слышать лишнее.

–   Остаемся здесь до восстановления основной базы. – наконец, был высказан вердикт. – Привезите сюда двоих конструктиконов. Восстановление крейсера не останавливать. Бойцов с планеты собрать к кораблю.

Получив указания сикеры вновь трансформировались, фиолетовый накрыл крыло напарника своим и оба дальних разведчика исчезли в дымке варпа. У них есть четкие приказы, которые предстоит выполнить, а нам пора заняться обустройством временного лагеря. Если трансформерам толком ничего не надо, то я и мальчишка-связист не столь неприхотливы и нуждаемся хоть в каких-то удобствах, в воде и в пище, которой у нас не так уж и много. Но о еде мы подумаем, когда начнёт подходить к концу запас консервов, купленный в том торговом центре, а пока нам есть, что делать.

 

Когда впереди появилась конкретная цель, есть чем занять разум и руки, и тогда часы проносятся в труде стремительной рекой. За время отсутствия сикеров мы едва успели осмотреть шлюзовой тамбур и сдвинуть массивные коробки с грузом к стенам. Дело нашлось и для микроконов: созданные из бытовой техники малыши помогали мне и Джонни с уборкой. Кто-то собирал мусор, кто-то орудовал лапками как вилами и собирал особо крупные слежавшиеся пласты пыли и грязи, Пыля зачищал пол, а самый маленький микрокон, созданный из робота-пылесоса с упорством надраивал металл до недостижимой чистоты и блеска. С коробками разбирался Трелл, Саунд и автоботы под присмотром Мегатрона. Каждую из них снимали и отставляли отдельно, аккуратно вскрывали и только опознав содержимое, распределяли по основном группам: полезное, нужное и откровенный хлам.

Как выяснилось, в основном в боксах хранились запчасти от какого-то оборудования и чистые вещества в боксах, колбах или слитках. Эти отставлялись отдельно: они понадобятся для ремонта оборудования на базе и для восстановления крейсера, да и сами по себе не слишком безопасные. Запчасти проверялись на работоспособность. К сожалению, большая часть оказалась безнадежно испорчена временем, но всё, что сохранило хоть какую-то работоспособность или было пригодно для разбора на мелкие детали, оставлялось. Только откровенный хлам и рухлядь складывались горой возле лифта, но даже этот хлам остался ждать вердикта наших строителей. Когда их привезут.

А привезли их не быстро.

Надсадный скрип и грохот лифтовой платформы разбудил меня глубокой ночью. Сикеры, да и сам Мегатрон, предпочитали подниматься на собственных крыльях, а наши автоботы, лишенные летающей альт-формы, вынуждены были сидеть на месте: подниматься на поверхность им было запрещено во избежание… всякого. Но они пока особо и не стремились как-то куда-то двигать, переваривая произошедшее и по-тихому шушукались меж собой по личной связи. Вернее, шушукались Хаунд и Кроссхэйр, а вот Би и Рэтчет держались особняком и ни с кем не общались. Даже между собой. Видимо, каждому из них требовалось время, чтобы осмыслить произошедшее и понять, как жить дальше. Особенно это касалось Бамблби: чернявый пацан сильно прогрузился случившимся за последние сутки и стал на диво молчаливым и необщительным, полностью погруженный в себя. Рэтчет же, наоборот, был флегматичен и меланхоличен, принимая происходящее со смирением и спокойствием многое повидавшего и уставшего от войны мужика.

На шум лифта проснулся Джонни, а Бамблби встревоженно переглянулся с Хаундом. Рэтч флегматично ждал, Кроссхэйр мрачно косился на невозмутимого лидера дисептиконов и тоже предпочел ждать.

Наконец показалось массивное дно платформы, а чуть позже мы увидели стоящих на ней кибертронцев. Четверых. Притом, из сикеров был только Громовержец, который, вероятно, и привез троих конструктиконов. Не двух, как заказывал Мегатрон, а троих.

–   Кто это? – тихо спросила я, цепляясь за черный палец моего Лидера.

–   Конструктиконы: Лонг Хоул, Хук и Миксмастер. – ответил он, поднимая меня себе на плечо во избежание проблем или недоразумений со стороны новоприбывших.

Платформа остановилась, и прибывшие сошли с нее на высокий помост. Громовержец отчитался Лидеру коротким пакетом и тут же трансформировался, свечой ушел в лифтовую шахту и исчез. Варпа рядом не было. Что там у них случилось, что сикеры разделились, я узнаю потом от Мегатрона, когда озадачим делами новоприбывших.

–   Я думала, Лонг Хоула убили еще в Чикаго. – едва слышно прошептала я, вспоминая этого зеленого кибертронца по частям строительной техники, из которой была составлена его брона.

Может, я ошибаюсь: для меня трансформеры, лишенные какого-то характерного отличия или богатой истории, щедро освещенной в прессе, раньше сливались в единую цветастую массу, особенно, дисептиконы, о которых особо никто не говорил.

–   Восстановили другие конструктиконы.

Вот как…

–   Не знала, что они так могут.

–   Они могут починить практически всё. – в голосе Лидера промелькнула наитайнейшая, но гордость за своих. – Они починили меня. После первого моего… поражения.

С каким трудом ему далось это признание собственной ошибки, понять можно было лишь по мелкой дрожи в голосе. Но… он всё же признал ошибку, привевшую его на океанское дно.

–   Я предпочитаю не выставлять их на поле боя. – после короткой паузы добавил Мегатрон. – Для этого есть другие.

Полагаю, в это «другие» входят как раз те отморозки и больные на голову, которых переловили и упаковали в особую тюрьму и года три назад часто показывали по телеку, демонстрируя, настолько дисептиконы отвратительны, безумны и жаждут лишь разрушений всего и вся. Но там и правда такие… особи содержались, что я даже не представляю, что с ними делать. Вправить мозги в того же Берсеркера мне слабо представляется возможным. Слишком уж оно выглядело безумным и бешеным. Но, возможно, я не права, и даже таких можно… доработать как-то до относительной вменяемости и адекватности. Еще я помню о неких комбатиконов, от одного упоминания которых Мегатрон морщился. Что там такое, я потом спрошу у Грома, когда он вернется: сикер не отказывает в подробных объяснениях. Ни один, ни второй.

Прибывшие выстроились рядком перед Мегатроном, и главный в этой группе произнес:

–   Лорд Мегатрон, конструктиконы прибыли.

Главным оказался Миксмастер. Он же вещал за всю строительную компанию.

–   Ваша задача — восстановить питание и систему жизнеобеспечения на подземной базе Шоквейва. – ровным тоном произнес Мегатрон. – Миксмастер, проверь содержимое боксов на пригодность к использованию. Хук…

Пока Мегатрон отдавал приказы конструктиконам, я изучала их с его плеча. Все трое – крупные, ростом с самого Мегатрона, но если Лидер и сикеры выглядели… даже не знаю, как бы точнее описать, аккуратнее, что ли, то конструктиконы… они словно обвешены каким-то барахлом, от которого их фигуры распирало как Хаула в непонятное неуклюжее нечто. Такого не должно быть. На кибертронцах не должно оставаться так много хлама и частей конструкции от последней принятой ими альт-формы. Эти существа – энергетические, и переход из одной формы в другую не должен у них вызывать сложностей. Эти все колеса, куски ковша, крана или части капота… это все должно полностью исчезать, как это происходит с самим Мегатроном, по которому понять его альт-форму невозможно. Разве что часть окраски может сохраняться. Но то ли энергоновое голодание дело своё делало и влияло не только на их мозги и психику, но и на способность возвращаться к исходной форме, то ли настолько вживались и сживались с принятыми формами, что непроизвольно тащили их элементы при обратной трансформации. Это я узнаю чуть позже: подопытные у меня теперь в достаточном количестве.

Я не особо вдавалась в суть указаний, которые Мегатрон раздавал подчиненным: как-то незаметно и естественно у нас произошло распределение обязанностей и выстраивание иерархии в разных сферах деятельности. Мы не обговаривали наши взаимоотношения специально, не распределяли обязанности и не выясняли, кто главный в каких ситуациях. В этом не возникало надобности. Понимание приходило само собой, и мы ни разу не вошли в конфликт на почве лидерства в каждой конкретной ситуации. Пока я общалась с автоботами или людьми, Мегатрон оставался тенью за моей спиной, но сейчас я – его тень. Когда потребуется, я вмешаюсь. Когда понадобится – вмешается он. Идеальное сотрудничество и понимание на каком-то инстинктивном уровне, когда точно осознаешь, нужна помощь напарнику или нет. Надо вмешаться или стоит промолчать. Когда и кто становится лидером в  разговоре или в событиях.

Мегатрон завершил раздавать указания, и конструктиконы разошлись их выполнять: Миксмастер взялся за ящики с сырьем, а Лонг Хоул и Хук ушли к лифту в подземную базу, постоянно по-мелкому переругиваясь и ворча. Что занятно, никаких вопросов они своему Лидеру не задавали, словно для него нормально катать непонятного человечка на плече, а автоботы, сбившиеся в стайку у стены, так вообще привычное окружение. Ну есть и есть, подумаешь, в самом-то деле. Невидаль какая: тихие и послушные автоботы при Лидере дисептиконов. Ладно, дикая мелочь: их сложно попутать с кибертронцами, но Трелл и Би… они тоже не вызвали даже заинтересованных взглядов, словно конструктиконы стали на диво однозадачными, нелюбопытными или слепыми на всю оптику.

Странно, в общем.

Миксмастер с непонятным ворчанием копался в боксах, аккуратно распределяя их содержимое по нескольким группам. Некоторые он сваливал горой, какие-то аккуратно укладывал в освободившиеся ящики, а с какими-то обращался предельно осторожно, словно они были нестабильными или опасными даже для трансформеров. Но работал серый конструктикон быстро, и довольно скоро все ресурсы были рассортированы и снова дотошно разложены по боксам. На некоторых он сделал гравировку маломощным лазером, помечая кодами их содержимое. После – сложил боксы аккуратными блоками у стены, а те, в которых хранились опасные вещества, отложил отдельно. И только завершив работу, послушно отрапортовал лидеру. Но Мегатрон отправил его вниз восстанавливать базу Шоквейва. Миксмастер немного потоптался на месте, поглазел на своего Лидера, разок зыркнул на меня и потопал выполнять приказ. Проходя мимо автоботов, конструктикон удостоил их коротким взглядом, но это была единственная реакция на этот сомнительный контингент.

–   Это нормально, что они такие нелюбопытные? – тихо спросила я у Мегатрона, провожая взглядом серого меха.

–   В моем присутствии они тихие.

Миксмастер рукой раздвинул створки лифтовой шахты и сиганул вниз.

–   У них есть работа. Пока конструктиконы работают, они… вменяемые. – на последнем слове лидер дисептиконов сделал мелкую паузу, словно подбирая нужное определение.

–   А когда этой работы нет?

–   Они превращаются в капризных и склочных подростков.

В шелесте его голоса мне отчетливо послышался уставших вздох, наполненный какой-то безнадежностью и тяжелой грустью.

–   Они всегда такими были?

–   На моей памяти… да.

Наверное, я ожидала иного ответа, но… возможно, Мегатрон и не видел их иными, хотя мне отчего-то казалось, что эти талантливые кибертронцы, способные восстановить сородича из раздробленной каши и фактически воскресить павшего, когда-то были совсем другими.

Образы накладывались подобно старой пленке, проявляя гордых строителей, способных создать настоящее чудо инженерии или архитектуры. Я это знаю. Я в этом уверена. Когда-то они были совсем другими. Как и многие, чья история началась задолго до того, как Мегатрон вышел на кровавый ринг.

Возможно, мне удастся их… починить. Восстановить тело, вернуть былое здравомыслие и отточенность разума, вытащить личность из отчетливо накатывающей деменции и вернуть в мир тех гениев, которыми они когда-то были. Ведь их творениями восхищались.

Они не должны оставаться такими! Это… неправильно. Если я дала шанс автоботам, то…

–   Мне нужна вода. – четко произнесла я, подводя итог своим размышлениям и метущимся мыслям.

Мегатрон повернул голову, сузил оптику, всматриваясь в меня.

–   Для каких целей?

–   Нам нужен энергон. – глядя в алые глаза, я укреплялась в своем убеждении: кибертронцев давно пора… спасать от той деградации, в которую они скатились из-за жажды власти одной сволочи. Сами они не справятся. Кто-то не захочет. Кто-то не сможет, а кто-то уже не способен внятно соображать, чтобы хоть на мгновение задуматься о подобной проблеме.

Это – ужасно!

Не должен настолько совершенный вид падать так низко! Это… недопустимо. Неправильно! Они должны были быть хранителями своей вселенной. Они должны были стать мудрыми наставниками для других видов, защитниками и теми, кто хранит справедливый баланс сил, кто не позволяет чужой жажде власти или крови уничтожать беззащитные народы. Но вместо этого из-за одной паршивой скотины в среде первородных вся цивилизация… пала. Оскотинилась. Опустилась настолько, что впала в повальную деградацию, а некогда могущественные и гордые существа превратились в… животных. В сжираемых деменцией впавших в детство вспыльчивых маразматиков.

Так не должно быть!

Молчание подвисло тяжелой паузой. О чем думал Мегатрон – не знаю, но его ядро ярко полыхало, словно… в гневе. Или в ярком сильном чувстве, наиболее близком по накалу с яростью и гневом. Но это было что-то другое: когда он в бешенстве, это выглядит совсем иначе. Сейчас он задумчив, но что-то резко дернуло его за живое, вызывав столь сильный всплеск эмоций.

–   После того, как будет восстановлена база. – наконец, произнес он.

–   Вода нужна нам уже сейчас. Мне и Джонни. – мягко напомнила я о нашей белковой природе и о потребностях, чуждых существам из металла.

Мегатрон медленно склонил голову, соглашаясь.

–   После возвращения Громовержца и Искажающего Небеса.

Слова упали подобно булыжнику, сразу отрезая любую возможность оспорить его решение: Мегатрон не позволит мне остаться наедине с автоботами или даже со своими конструктиконами. С некоторых пор он не доверял мою безопасность никому кроме самого себя. Почему его так переклинило? Не знаю. Но стоило в нашей компании появиться Рэтчету, как паранойя лидера дисептиконов выросла до стратосферы. Он не сводил с меня глаз, отслеживая каждую секунду, словно для него было жизненно необходимо точно знать, где я нахожусь, что делаю и, что важнее всего, кто рядом со мной.

Подтверждение этому выводу я получила, когда наши сикеры вернулись: за водой Мегатрон отправил Искажающего Небеса, а Громовержца оставил присматривать за автоботами. И только после – спустился вниз, хотя конструктиконы давно его ждали, чтобы показать результаты своих трудов и прояснить, какие есть сложности с восстановлением базы.

Наверное, такая одержимость и зацикленность на мне одного из самых опасных существ галактики, по идее, должна напрягать, ведь Мегатрон полностью отказывает мне в личном уединении и в свободе, но… Я лишь смиренно вздохнула. Пока меня эта маниакальная зацикленность устраивает. А там… разбираться буду по мере возникновения проблем, а не с приходом осознания, что моя свобода закончилась, когда я добилась успеха в оживлении ржавого военного грузовика.

 

В какой-то момент мое спокойствие достигло своего пика, превратившись в откровенный флегматичный пофигизм и в смирение с происходящим. Ушло желание что-то делать, куда-то спешить, пытаться как-то с чем-то бороться и прочие подобные порывы. Вместо них в душе растекалась коварная жижа умиротворения и некоего смирения, которые позволяли мне спокойно смотреть на окружающее и принимать поступающие новости с должным стоицизмом. В этом умиротворении утонуло сообщение от Миксмастера, что полностью восстановить базу невозможно: завал погреб под собой важные элементы системы жизнеобеспечения, в которую… не входили блоки, способные поддерживать пригодную для человека среду. Наоборот, на базе Шоквейва поддерживалась инертная для аппаратуры и комфортная для древнего кибертронца среда, в которой сдохнет даже таракан, не то, что мы с Джонни. Выслушав доклад, я только вздохнула, мысленно ставя могильный крест на идее с изолятором. Хорошая была идея, но столкновения с реальностью не выдержала.

Этот же пофигизм позволял мне спокойно жить под скандалы автоботов и конструктиконов, а они срались из-за каждого слова. Когда первый шок и паника от встречи с Мегатроном поутихли, эти алозначные идиоты расслабились. А дальше понеслось: слово за слово и ни дня без срача, от которого морщиться начал даже мальчишка-связист. Даже для него это всё звучало тупо. Но скандалы длились ровно до первого косого взгляда Мегатрона или Варпа. Громовержец был более спокойным, но даже его как-то раз довели, и он был вынужден выстрелить между скандалистами. Такая тишина образовалась, что аж в ушах зазвенело! Гром не угрожал, не говорил им ни слова, но мрачную его рожу поняли без слов: достали.

На какое-то время в нашем маленьком концлагере воцарилась тишина, мир и молчаливая скрытая агрессия. Конструктиконы… начали скучать. Автоботы к тому времени и вовсе обалдели от безнаказанности и скуки, а Мегатрон с каким-то садистским интересом за всем этим бардаком наблюдал, ожидая, когда, наконец, во мне завершаться изменения.

А я менялась с каждым днем всё быстрее и быстрее, и всё сложнее становилось мне возвращаться в человеческий облик, пока, однажды, я так и не смогла убрать глифы с кожи. Наверное, только нездоровый флегматизм позволил мне не впасть в истерику, принимая происходящее с философским смирением. А тем же вечером произошел перелом.

Слияние Великой Искры и меня-человека вышло на свой пик.

Это было подобно шоковой встряске. Когда в разум полился бесконечный поток знаний и образов, казалось, я оцепенела, утратив способность двигаться. Казалось, я потеряла зрение, слух и осязание, но… я словно увидела всю вселенную. Разом. До последнего атома. До каждой искры. До последней души. Ярко пылающей или тускло мерцающей на грани угасания. Я знала каждую из них, но это знание проскользило в разуме скользкой змеей и затаилось в недрах подсознания до нужного часа. Я увидела космос так, как могут его увидеть только трансформеры. Я увидела буйство энергии. Каждый всплеск, пульсацию личных биополей в свете колоссальных костров светил. Каждый силовой поток пространства, каждую складку, провалы черных дыр и далекие ослепительные маяки квазаров. Каждый — виден. Каждый — поет собственную песню, сплетаясь в единый музыкальный фон космоса, на фоне которого звучат голоса жизни. Разумной и не очень. Белковой и нет. Все они пели свои песни. Все они были услышаны. Каждый голос. Каждый звон каждой души, словно уникальные аккорды в этом полотне мелодии вселенной. Гармоничной, цельной, проеденной провалами в тонах или с язвами диссонанса.

Для меня это растянулось в Вечность, лишенную тока времени, но там, в пыльном укрытии шлюзового зала, прошли дни. И всё это время рядом со мной тревожно пылала яркая искра моего Лидера. Словно маяк, она звала тревогой, напоминая, где я и кто я, не позволяя забыться в музыке вселенной и в песнях чужих народов, которые звали к себе счастьем или агонией. Но всех их перекрывал голос того, кто остался верен Искре до глубины души и до последней, пусть и искаженной безумием мысли.

Его голос звал обратно. Его Зов вёл к крохотной планете, за которую разразилась очередная исступленная война без сути, смысла и цели. Его голос был как путеводная звезда, не позволившая мне заблудиться в бесконечном океане вселенной и выведшая меня домой, туда, где меня ждали.

Меня ждали.

Мои сикеры. Мои микроконы. Мои создания. Мой Лидер и единственный защитник.

Потребовалось время, чтобы я смогла вернуться в хрупкое тело. Понадобилась вся сила воли, чтобы осознанно свернуть всю широту восприятия до привычного мне ранее диапазона, оставив возможность при надобности смотреть шире. Настолько, насколько будет позволять моё хрупкое тело, ведь его еще придется изменить. Даже для Великой Искры это непростая задача. Возможная. Но мгновенно подобного не сделать без полного распыления и воссоздания тела из энергетической матрицы. Но до такого радикального шага я решила не доходить: подобные решения не всегда лучшие. Быстрее и проще не значит правильнее. Не всегда очевидное решение принесет пользу.

Мне нужно время.

Еще время на то, чтобы окончательно перестроиться, не потеряв в себе привычку быть живым существом, дышащим, чувствующим, мыслящим, обладающим личностью, желаниями и потребностями. Потому как быть существом энергетическим, лишенным всех подобных сложностей и атавизмов, не всегда хорошо. Без чувств и эмоций гаснут потребности и понимание, разум впадает в сон, и случается то, что произошло с сущностью, чего имени даже не сохранилось. Даже в его собственной памяти. Осталась только Искра. Великая Иска. Но… просто — искра. Не личность. Не разум. Лишь ведомая остаточным сознанием могущественная сущность, давно утратившая всё, что выделяло ее на фоне сгустков энергии.

То, от чего осталась только могущественная оболочка, давно угасло в скуке и тишине подземных залов Кибертрона, и лишь угроза окончательной гибели от рух обезумевших созданий вынудило Великую Искру принять своё последнее осознанное решение и породить своё последнее создание.

Меня.

 

* * *

 

Мелкий колкий снег сухой крошкой заносил матовый серебристый металл, забивался в линии стыков брони и в узоры, привычно наносимые на поверхность плит при отливке. Оледенелая влага дождя набивалась в воздуховоды, ссыпалась в пробоины и устилала промороженный металл палуб. Он не таял, не сливался в единую теплую массу: снежинки вольготно разлетались в дуновениях сквозняка по рухнувшему на паковый лёд кораблю.

Тяжелая нога безжалостно растоптала хрупкие кристаллы, вминая снег в ребристый пол. Бухнул выстрел: плетистая энергия пронеслась по вымороженному коридору и впилась в спину убегающего металлического существа. Почти утративший разум и скатившийся до животного трансформер скрипуче заорал, завертелся на месте, но в него врезался новый разряд шокера.

–   Лови его! – заорал первый стрелок.

Полубезумное существо всхрапнуло, стремительно развернулось на звук, низко наклонило рогатую голову и понеслось на обидчика, игнорируя выстрелы. Но один из загонявших его бойцов ловко накинул на массивную голову лассо, затягивая сегментную петлю. Заклиненный в альт-форме зверобот взревел, опустил голову еще ниже. Шаг за шагом, таща за собой упирающихся бойцов, зверь пёр на обидчика. Ближе, ближе, еще ближе…

Грохнул выстрел. Массивная голова упертого существа вспучилась, вывернулась почти наизнанку. Зверобот споткнулся на ровном полу и без звука рухнул у ног неслучившейся жертвы.

–   Искру изъять, тело — в криоблок. – разнесся ровный холодный голос.

Рослый кибертронец опустил оружие, обвел тяжелым взглядом подчиненных, едва не потерпевших поражение от какого-то животного, давно растерявшего последние мозги. Бешенство пульсировало в голове холодной злостью от любого взгляда по сторонам: стены покорежены, кое-где искрит выдранная с мясом проводка, где-то начался пожар, где-то подтапливает нижние палубы тающим снегом, и посреди всего хаоса носятся полубезумные агрессивные твари, круша всё, что попадается на их глаза. А попадался им на глаза его корабль и его бойцы!

–   Этот последний. – тихо отрапортовал боец, сворачивающий лассо.

–   Диноботы? – голос звучал всё так же ровно, не дозволяя себе даже тени эмоций, обуревающих командира корабля.

С оглушительным скрипом и лязгом массивное мертвое тело зверобота сдвинулось с места: подкатил бортовой тягач, который обычно перевозит клетки с пойманными существами.

–   Скоро доставят. – ответил боец. – Возникли… сложности при поимке Слэга.

Локдаун сощурился: обтекаемое определение «сложности» явно не показывало всю глубину произошедших проблем, которые ему доставил этот бронированный, тупой, но почти неуязвимый для оружия динозавр-переросток.

–   Есть пострадавшие?

–   Трое погибших. – поправил боец. – Шестеро пригодны для восстановления.

Пальцы в черно-зеленой броне сжались в кулак с треском и скрипом. Пришлось признать, что всего трое погибших — хороший результат. Диноботы оказались… проблемными, невероятно сильными и, что доставило больше всего проблем, — крупными. Очень крупными… хищными животными, не брезгующими каннибализмом.

–   Удалось его отключить?

–   Нет. Диноботы сохраняют активность даже при установленных блокираторах. Как и остальные.

Кибертронец яростно полыхнул глазами, но едва ли смог обуздать полыхнувшую ярость и… бессилие. Прошло уже шесть дней с момента инцидента, а он до сих пор не мог понять, что произошло глубокой ночью на этой вроде бы заштатной планете. Не осталось записей произошедшего: скачек энергии от сгоревшего преобразователя прошелся по энергоцентрали, выжигая оборудование и разрушая бесценные данные вместе с хрупкими приборами.

Восстановить удастся все, но это потребует времени. Большого количества времени! Он не планировал задерживаться на этой планете дольше пары месяцев, необходимых для выполнения работы, но теперь ему придется задержаться как минимум на полгода для ремонта навигационного оборудования, выгоревшего сразу после того, как подравшиеся Слэг и Сладж, бронированным клубком ярости, бешенства и злобы прокатились по машинному отсеку, куда ввалились в поисках энергона. Что не доломали диноботы, разворотили разбежавшиеся пленники, выжравшие все запасы бесценного вещества! И теперь вместо поисков Прайма, он вынужден тратить силы и ресурсы на восстановление собственного корабля!

Унизительно!

Но он, Локдаун, один из самых успешных охотников за головами, ничего не смог поделать. Он оказался… беспомощным перед непонятной аномалией, пронесшейся несколькими высокоэнергетическими волнами по его кораблю и пробудившей от стазисного сна всех заключенных и пойманных по галактике уродов из его народа. Эти же волны энергии вывели из строя охранную систему, из-за чего все замки были открыты, и пробудившиеся ото сна пленники оказались на свободе. Круша его корабль и убивая его бойцов!

–   Гримлок обнаружен? – кое-как успокоившись, спросил командир корабля.

Боец помялся, но признался:

–   Мы его упустили. Он ушел под лед в трещину, пробился вглубь и скрылся под водой. Вместе со Скорном. – трансформер опустил голову в немой вине.

Локдаун скрипнул металлом, сжимая пальцы до хруста.

–   Остальные?

Доклад его не обрадовал:

–   Свуп сбежал: трансформировался и улетел, съев одного из загонщиков. – в ровном голосе бойца промелькнула усталость и угрюмое уныние. – Снарла удалось оглушить в трюме и надеть блокировочные оковы. Сладжа еще загоняют. Слэш пока не обнаружили. Слога отслеживаем: он уходит к краю ледника.

Причину, по которой его бойцы не нападают на последнего названного, он не спрашивал: динобот с альт-формой травоядной длинношеей скотины оказался обладателем мощной тяжелой артиллерии. В прошлый раз его удалось поймать только с помощью гравитационного пресса, удачно подгадав момент, когда взбешенное туповатое создание громило других охотников за головами. Как его ловить сейчас, когда основной корабль потерял ход, представлялось с трудом.

–   Пусть уходит. – приказ дался тяжело.

–   Отслеживать? – осторожно уточнил боец.

–   Если будет возможность. Остальных — в клетки. Замки заменить на механику.

Боец согласно склонил голову и ушел, оставив командира посреди разгромленной палубы мрачно созерцать ущерб.

Какое-то время Локдаун стоял без движений, сумрачно глядя в пролом в корпусе, виднеющийся даже отсюда: взбешенный Гримлок вырвался из корабля, вынеся на рогах часть внешней обшивки и несколько уровней внутренних ангаров. Увязавшиеся за лидером диноботы добавили разрушений, приведя в полную негодность всю секцию и растоптав один из двух десантных модулей. Ремонтные бригады сообщили, что нанесенные этими невменяемыми тварями повреждения ремонтопридатны, но корабль пришлось поставить на гравитационные опоры из-за повреждения каркаса и части несущих конструкций.

Пальцы сжались до скрипа в судороге, словно под ними – искра Гримлока, но вскоре вновь бессильно опали. И вновь его мучил один простой вопрос: каким образом эти тупые уроды смогли попасть на эту планету в срок, когда они могли просканировать местных сверх хищников и адаптировать их облик к собственным альт-формам. Кто это сделал, он знал: Скар, один из этих идиотов, ученый-недоучка, сумевший создать для собратьев практически неуязвимый оборот. С одним недостатком, из-за которого Скар и погиб: влияние на психику и вспышки неконтролируемой агрессии, свойственной всем из их народа, кто подвергался любым изменениям и доработкам. Мощь и неуязвимость взамен ума и стабильности психики.

Снаружи, где-то далеко за проломом обшивки раздался характерный вибрирующий металлом рёв. Локдаун повел плечами, словно сбрасывая накопившиеся тяжелые вопросы и моральную усталость от этой планеты, встряхнулся и стремительным шагом пошел по развороченной палубе к пролому. Перемахивая провалы и торчащие колом разрушенные перекрытия палуб, командир охотничьего корабля вышел в развороченный ангар, заваленный металлическим ломом и кусками десантного модуля, буквально разодранного на части разъяренным Слэгом. Огромная тварь, едва ли обладающая остатками разума, прошла сквозь корпус машины как сквозь древесную поросль, разодрав броню и выломав 5часть крыла. Шедший за ним Слог добавил разрушений, безвозвратно уничтожив летательный аппарат.

Вновь ярость стеганула по разуму. Эти твари доставляют слишком много проблем! Настолько много, что Локдаун начал задумываться, оправдает ли оплата поимки диноботов стоимость восстановления нанесенных ими повреждений и ремонт корабля. Но приказ его нынешнего хозяина был однозначен: доставить их живыми и функционирующими, иначе — никакой оплаты и поощрений. Ослепленный злостью кибертронец покинул собственный корабль, не заметив стремительной тени, промелькнувшей в коридоре за его спиной, а то, что он увидел, выйдя на полярный стег, окончательно выбесило.

Его бойцы тащили упирающегося Слэга. Огромный трицератопс ревел и рычал, мотая тяжелой головой, массивные когтистые лапы вкапывались в снег и врезались в лед, отчего мощные погрузчики-буксиры ревели мотором в попытке сдвинуть с места упрямую тварь. Но вот алые от ярости глаза динобота увидели его: Слэг перестал рычать, как-то опасно прищурился, всхрапнул, опустил голову и… рванул вперед, переворачивая буксиры и выдирая лассо из рук бойцов.

Локдаун поднял руку, трансформируя орудие.

Диноботы слишком опасны. Слишком упёртые. Слишком проблемные. Слишком… тяжелая добыча, чтобы ловить их заново. Мертвыми они тоже стоят немалых денег и гораздо более простые в транспортировке.

Оружие завершило трансформацию, пришли в движение внутренние механизмы, накапливая энергию. Бронированная туша неслась вперед подобно сошедшей со скал лавине. В дуле появилось свечение. Мгновение, и… И на плечи Локдауна со всей силой и массой упала гибкая хищная тень, разворачивая его и вгрызаясь в беззащитное тело металлическими клыками.

Выстрел вспышкой унесся в сторону, взметнув фонтан снега и ледяное крошево из-под морды трицератопса, вынудив его чуть-чуть отвернуть. Локдаун перехватил рукой напавшую тварь, скидывая со спины поджарого гибкого динозавра, а потом у него погас мир: удар шипастого хвоста снес его с места как пушинку.

Пролетев несколько десятков метров, кибертронец с силой врезался в покореженную обшивку собственного корабля и без движения рухнул в стег. А два динобота, взрыкнув, оббежали корабль и помчались на зов своего лидера.

Никто их не преследовал и не пытался остановить.

 

* * *

 

Я проснулась от жизнерадостного гогота Хаунда, разнесшегося по нашей временной базе подобно грому сошедшей лавины. Толстый автобот заливисто и искренне над чем-то ржал, судя по лязгу, от избытка эмоций похлопывая себя по бокам, отчего все навешанное на него добро звенело, гремело и дребезжало. К гоготу Хаунда подключился тихий смешок Кроссхейра и, о чудо, легкий смех Бамблби.

Что там у них происходит?

Приподнявший на локте, я высунулась из-под тонкой занавески, натянутой в нашем палаточном закутке, где нам с Джонни обустроили спальную зону. Из-за своей «палатки» выглянул заспанный пацан-связист и с недоумением глянул сперва на меня, а потом мы, не сговариваясь, уставились на темнеющие туши автоботов, подсвеченных чем-то ярким. Что-то мигало и переливалось, словно… словно им что-то показывали голограммой, от чего они и ржали на весь тамбур. Спать дальше было уже невозможно, любопытство подняло голову и мы, переглянувшись, нырнули обратно по своим «палаткам» одеваться. Интересно, с чего они там так дружно ржут, что даже забыли про свои дрязги и попытки пнуть друг друга при любом удобном случае?

Новые жизнерадостные взрывы хохота подстегивали нас лучше любой вожжи: быстро одевшись, мы добежали до трансформеров, обошли под ногами Громовержца как самого спокойного, не привыкшего топтаться на месте и приплясывать, как это, порой, делал Хаунд, и смогли, наконец, увидеть то, что вызвало такой нездоровый ажиотаж: голограмма болезненно-четко показала рухнувший на снег корабль и несущегося к нему… динозавра. Здоровенного металлического трицератопса, злобно опустившего голову!

–   У них есть еще и динозавры… – едва слышно пробормотала я.

Гром меня услышал, подал руку, предлагая подняться повыше.

–   Диноботы. – его тихий голос почти потонул в оглушительном лязге, с которым шипастый хвост динозавра сдул с места какого-то зеленого кибертронца, в тот момент пытавшегося скинуть с себя запрыгнувшего ему на спину раптора.

Сикер поднял на плечи меня и пацана, но — на разные. По возможности дисептиконы не позволяли нам ходить пешком под ногами автоботов. Чисто так, во избежание каких-либо накладок.

–   Они реально такие сильные, или это просто зеленому не повезло? – спросила я, когда запись пустили по новому кругу.

Крупный корабль, неподвижно зависший над ровной снежной гладью пакового льда, неожиданно мелко дрогнул, пошатнулся, с трудом выровнял горизонт. Чтобы в следующее мгновение дрожь и серия непонятных толчков вновь раскачала массивное судно.

–   Они очень сильные. – со вздохом ответил Гром. – Диноботы не способны изменить свою альт-форму, но им этого не требуется: из-за ее специфики они бронированы, выдерживают средний калибр, и они…

–   Тупы как валун! – радостно перебил сикера Кроссхэйр, жадно глазеющий, как ходит ходуном чужой корабль.

–   Да-а-а… – протянул Хаунд, азартно глядя на голограмму. – Тупые, сильные и злобные как те твари, на которых похожи. Самый злой у них Гримлок. А самый тупой — Сладж. Ну, он еще самый бешеный. Дурной и кидается на всех. Только Гримлок его и сильнее.

Вот оно как.

–   А чьи они? – неожиданно спросил Джонни, глядя, как заваливается на бок корабль Локдауна и медленно, мучительно пытаясь выровняться, падает на снег, сминая всю бочину.

Хаунд поскреб затылок, звеня бородой, и выдал:

–   Да вроде как наши, автоботы, но… – толстяк неопределённо покачал ладонью с растопыренными пальцами, перекинул патрон из одного уголка рта в другой, – …они никого не слушают.

Автоботы… надо же.

–   Что, даже вашего Прайма? – уточнила я.

–   Ну, обычно они его слушают. – помявшись, проворчал автобот. – Но иногда их приходиться бить, чтобы они об этом помнили. Ну, что подчиняться надо. Иногда помогает, иногда нет. Тогда они уходят и стают наемниками как Локдаун.

–   Они примкнули к нам из-за Оптимуса. – с легким налетом подвыдохшегося пафоса произнес Кроссхэйр. – Он сумел их убедить.

Из-за спин автоботов раздался тягучий и ехидный голос:

–   Видимо, его убеждения хватает ненадолго.

Варп вальяжно развалился на паре крупных боксов, ухмыляясь и полностью будучи довольным жизнью. Оказалось, что запись показывает именно он.

–   Это когда произошло? – я махнула рукой на голограмму, наглядно продемонстрировавшую нам, как группа динозавров во главе с тираннозавром и бронтозавром вышла вместе с куском обшивки на свободу.

–   Позавчера. – милостиво ответил Варп, вставая на ноги.

Запись, мигнув, погасла. Автоботы заворчали, но так, больше выражая мелкое разочарование: им, походу, нравилось смотреть, как диноботы доставляют проблемы кому-то другому.

–   Покажешь потом полностью? – посмотреть, что там произошло, хотелось неимоверно.

–   Конечно, Искра. – Варп был само обаяние. – В любое время. Тем более, это благодаря тебе мы получили возможность увидеть столь… занимательное зрелище, как полное бессилие знаменитого охотника за головами Локдауна.

–   Из-за меня? – осторожно уточнила я.

–   Искажающий Небеса прав. – за нашими спинами раздался ровный и спокойный тяжелый голос Мегатрона.

Автоботы на него даже не дернулись, только повернулись, чтобы вроде как враждебного им Лидера было видно. Видать, привыкание уже произошло и прошло это великое событие мимо меня.

–   Завершающая фаза твоей перестройки сопровождалась мощными энергетическими всплесками, прокатившимися по всей планете. – Мегатрон подошел к нашей компании, осмотрел каждого, задержался взглядом на мне, но не стал привычно забирать себе на плечо: Грому он доверял достаточно, чтобы дозволить ему меня сопровождать и таскать на себе. – Последствия мы еще уточняем. Известно, что за время всплесков сгорела часть высокочувствительного оборудования, ожили все почти или полностью деактивировавшиеся трансформеры. Родилось много диких трансформеров, и они заняли собой «Могильный Ветер».

Иронию он даже не пытался скрыть или хоть как-то сгладить. Его… радовало произошедшее и последствия моего вхождения в силу. Несмотря на множество проблем, которые… достались кому-то другому. Но не нам. Может, сработал эффект «ока бури» и их не зацепило? Или… или последствия оказались благотворными?

Но я не вижу особых изменений! То ли вокруг меня и правда оказалось безопасно, то ли изменения проявятся позже.

–   Много кто ожил? – тихо спросила я.

–   Десятки. – голос Лидера не менял ни тона, ни тембра, но мне показалось, что его это… порадовало, но и вынуждало хмуриться.

–   А что с теми, кто в людской тюрьме сидит? – спросил Джонни.

Мальчишка потихоньку смирялся с тем, что Великий и Страшный Мегатрон в быту оказался не настолько и страшным, если не творить глупостей и не напрашиваться на воспитательные меры с его стороны. Видимо, за время моего сумрачного состояния, которое выпало из моей жизни, парень попривык, растерял лишний пиетет и страх, и теперь относится к Мегатрону как к безусловно старшему. А Лидер милостиво дозволял мальчишку-человеку чувствовать себя спокойно и отвечал на его вопросы.

–   Люди оказались умнее Локдауна: на клетках в тюрьме механические запоры. Мне не известно о побегах.

В животе коварно заурчало: организм хотел жрать, притом, что-то посерьезнее уже опостылевшего хлеба и консервов, которые мы тогда закупили при проезде через городок. Хочется горячей еды, нормальной еды, а не местного фастфуда, к которому я так и не привыкла за все время жизни в Штатах. Не в Японии и не в Корее живем, чтобы был нормальный уличный фастфуд, который можно есть, не рискуя получить цирроз через пару лет и пятую стадию ожирения из трех возможных.

Пора отсюда уезжать.

Мысль оформилась как-то окончательно и категорично, разом отметая любую возможность и даже желание здесь окапываться. Бесспорно, изначально планы на это место были огромные, как и надежды, которые не оправдались и раздавили под своими обломками все наши грандиозные планы. Да, мы оставим здесь наших микроконов и всех диких. Разве что несколько любимцев поедут с нами и дальше по стране. Но остальные останутся здесь. Для трансформеров это место вполне удобное, хорошо скрыто и здесь достаточно места, чтобы моя мелочь могла чувствоваться себя комфортно. А материал стен базы полностью блокирует возможность обнаружения излучения энергона со спутников.

–   У меня есть предложение. – пока настой кипит в голове упёрством, я решила поставить вопрос отъезда радикально.

Мегатрон вопросительно качнул головой.

–   Я хочу уехать отсюда. Хочется нормальных условий. Хотя бы возможности помыться нормально. – я вздохнула, прогребла жирные волосы. – Варп, ты, конечно, очень удобно для нас держишь бочку, да и душ из дырочек в ее дне забавный, но все же… Я хочу чего-то нормального. Думаю, Джонни меня поддержит.

Пацан меня точно поддержит: от сидения в подземелье он начал напоминать бледную поганку. Но дело даже не в удобствах.

–   Есть еще проблема. Вы – неприхотливы и вам без разницы, в каких условиях находиться. Но мы не можем безвылазно сидеть в подземелье. Нам физически нужно солнце, свежий воздух, нормальная еда, вода и хоть какое-то разнообразие и действия, чтобы мы тут не тронулись головой.

Мы сдохнем здесь…

–   Я тебя понял, Искра.

Будь на то возможность, Мегатрон бы меня сунул себе в грудину как тот кубик, но с живой мной так нельзя, а потому ему приходится подстраиваться под мои потребности. А я пока не достигла нормального баланса между своими формами Всеискры и человека.

–   Мне надо несколько дней на то, чтобы окончательно утрясти с формами и оборотом, и тогда я хочу отсюда уехать.

Думаю, пары дней мне хватит. Еще вчера я смогла впервые нормально принять гибридную форму между полным оборотом, в котором мои потребности еще менее требовательные чем у кибертронцев, и человеческим видом. Еще немного достичь баланса и будет хорошо. А рисунки на руках, которые все равно сохраняются в гибридном виде… ну, значит, буду с татуировками ходить, что уж поделать.

В любом случае, раз база нас подвела своим состоянием и полной непригодностью для жизни, нам надо искать что-то другое. Да и просто сидеть сиднем на месте… Чего ради? Что нам здесь делать, кроме как разлагаться от ничегонеделания, скуки и склок, которые в любом случае начнутся, если ничем не занять всю эту ораву. Ладно мелочь. Они привычные и умеют сами себя занимать. А вот кибертронцы…

Не вариант.

–   Насколько от меня теперь фонит? – тихо спросила я, задвигая в дальний угол разума всё это нытье.

Ответил мне Варп:

–   Остаточный след от всплесков еще есть. – произнес сикер, сканируя меня. – Но личный фон значительно упал. Если динамика его снижения не изменится, через четыре дня тебя не отличить от человека, имевшего контакт с открытым энергоном.

Прекрасно. Вот и пригодится писулька Рика. Она же еще и на машину есть.

–   Звуковая Волна. – в никуда позвала я наше Небесное Око, зная, что он или сам услышит, или Нокий передаст.

–   Звуковая Волна на связи. – льдистый ровный голос взбодрил и привычно прочистил мои человеческие мозги от лишнего эмоционального сора.

Да его только за такую способность очищать разум от лишний метаний можно на связь вызывать и слушать его вроде бы холодный и безэмоциональный голос.

–   Оформи продажу-покупку фуры от лица прошлого водителя на имя Даррена Сильва. – озвучила я итог моих метаний и долгих размышлений. – Пусть купля-продажа машины пройдет примерно, когда мы въехали в Санкт-Джордж. Если требуются бумажные носители – подделайте их и разместите там, где они должны быть.

Иначе как объяснить смену водителя за рулем фуры, учитывая, что у нас есть вполне реальные на нее документы. Более того, есть бумажка от «Могильного Ветра», которая может объяснить энергоновый след.

–   Сделай так, чтобы любая проверка показала, как мужик-дальнобойщик решил перестраховаться и продал запачканную энергоном фуру вместе с выданными на нее документами в первом же городке первому же желающему. Сам реши, как это лучше всего сделать, чтобы выглядело достоверно даже при проверке.

–   Будет сделано.

Умница.

–   А еще, дня через два от нынешнего времени, сделай отчет о смерти водителя фуры в аварии или при атаке дисептиконов. – я глянула на Варпа. – Найди подходящий прецедент. Или сделайте нужные декорации. Все должно быть достоверно. Желательно, сделать так, чтобы не было надобности в теле: могут сверить. Варп, если потребуется работа на планете…

–   Мы всё сделаем. – этот поганец умудряется быть обаятельным даже в естественном виде.

Звуковая Волна ничего не произнес более, но я знаю, что он меня услышал полностью и все сделает как надо.

–   Когда я буду готова выйти в люди, сообщите Дику, что мы готовы выполнить нашу часть договора. – я кривовато усмехнулась.

Вот чем я никогда не думала заниматься, как это воровством детей… Но жизнь вновь расставила свои акценты, и… очухавшись, я поеду красть детей с благословения их дяди. Подумать только… Подростки! Но перед тем, как этим заняться, надо бы прикинуть, куда мы их сунем и как с ними будем находить общий язык. Надо будет к ним присмотреться. Если пацаны окажутся проблемными, то они станут проблемой Дика. Пятнадцать лет…

Убиться просто!

Но мы пообещали, а слово надо держать. Плюс, у нас уже есть Джонни. Может, удастся как-то их подружить?

О чем я вообще думаю?

Ладно. Увижу своими глазами, тогда и буду думать о том, что с ними делать. А пока… Пока надо найти что поесть и заняться собой. Быстрее отработаю все обороты и универсальную форму, быстрее отсюда уедем.