Моя! Моя Искра!

Выслушав доклад мелкого связиста, я покивала головой, устало глядя на цветастую четверку. Малой верещал и скандалил, сообщая о группе перехвата. Они даже скоро будут здесь: выехали с одной из баз Аризоны. Стандартная группа на четырех тачках: три с бойцами, одна – командная. Такие разъезды я и раньше видела, когда они спешили на отлов очередного неудачника, а теперь такая группа выехала за нами.

Наверно, надо собираться, куда-то бежать, спешно затирать следы и всё такое, но… я устала бегать. Столько лет… Постоянные бега, жизнь в страхе перед колоссальной вроде как частной структурой, готовой в любое мгновение стать моим прямым врагом. Опасаясь высунуться из пустынной задницы страны и с опаской встречая каждого человека или машину.

Я устала убегать.

Прятаться поздно, когда уже заметили. Остается только одно…

–   Варп.

Сикер вопросительно склонил голову.

–   Разберись с ними.

Он тонко улыбнулся, сверкнув глазами, а я в ответ протянула двоим сикерам ниточку личной связи. Как тогда, с Мегатроном, настраиваясь на уникальный спектр чистых ярких искр двоих кибертронцев, ставших прямо здесь и сейчас моими самыми верными защитниками и спутниками наряду с их могущественным Лидером. Знаю, я не смогу прямо сейчас залечить ту рану, что оставила на их искрах гибель Звездного Крика, но я могу хотя бы сгладить эту травму, не позволяя разрыву на душах медленно разрушать их личность и разум. Это даст нам время. Столько, сколько потребуется, ведь я была уверена, что лидер Первой триады всё еще где-то на планете. Мы его найдем. Это просто вопрос времени и тщательности поисков.

И снова, как тогда, с Мегатроном, я увидела эти странные взгляды, полные непонятных мне эмоций. И вновь – незримый, полный благодарности и тепла ответ… как пинг, как какая-то непонятная проверка отклика, скользнувшая по мне как теплая волна.

–   «Не взрывайте командную машину.» – дополнила я свою просьбу уже мысленно по свежей, звонкой и ясной личной связи. – «Если это возможно, мне нужна лояльность ее экипажа. Если нет… оставьте целой технику.»

Не мне учить дальних разведчиков, как работать с разумными. Сами знают, что делать и как это сделать в лучшем виде. Я верю: они придумают, за что взять этих людей, если подобное вообще осуществимо. Не все в «Могильном Ветре» настолько идейные, не все страдают по погибшим родственникам, если они вообще были. Есть те, кто просто там работает. А даже если их всех придется убить… нам достаточно того оборудования, которое находится в машине.

Сикеры умчались разбираться с ликвидаторами, лишь теплый воздух обдал нас от старта с места. Я рассеянно погладила затихшего Нокия, растерянно глазеющего на меня всеми шестью глазками. Правда, на меня так глазел не только мелкий связист, но и автоботы. Хаунд так обалдел, что из его пасти вывалился патрон, прокатился по объемному пузу и с грюком шлепнулся на камень.

–   Что? – ворчливо спросила я.

Бородач очнулся, с лязгом поскреб башку, крякнул в изумлении.

–   Это было… неожиданное решение. – произнес зеленый.

–   Есть возражения? – сухо спросила я.

Рэтчет, что характерно, молчал.

–   Это же люди… – произнес Дрифт. – Твои сородичи.

–   Я сейчас разрыдаюсь от умиления и сожаления. – настроение резко упало в мрачную злость. – Мне надо было их дождаться, чтобы они нас расстреляли или закидали самонаводящимися снарядами? Или ты мне хочешь сказать, что вы лично никогда не стреляли в своих сородичей?

Автоботы промолчали, только Хаунд как-то странно хмыкнул. Взгляд бородатого типа вызывал вопросы все больше и больше: что творилось в его башке – та еще тайна, потому как особого пиетета к софрактийцам я в нем в упор не вижу, не понимаю сути его желаний и прочего. А это мне не нравится.

Мне вообще не нравится вся эта ситуация, мне не нравятся эти автоботы, с которыми я не знаю, что делать. Отпускать – тупо. Прибить? Бесполезно и бессмысленно. Но это хотя бы надежный вариант, при котором они не доставят мне лишних проблем. Но Бибиха будет против, а он мне еще нужен. Наверное, он мне нужен. Правда, я начинаю в этом сомневаться, так ли мне сильно нужны эти альтернативно-одаренные, но не могу же я полностью отвернуться от всех алозначных? Это… неправильно. В их среде достаточно адекватных личностей. Наверное… А вот в среде дисептиконов говна просто немеряно, и это прям гарантировано.

–   Вы, четверо. – мрачно проворчала я, осматривая цветную компанию. – Трансформируйтесь и готовьтесь следовать в колонне. 

Автоботы совершенно по-человечески переглянулись, но… ничего не сделали.

–   Вам что, особое приглашение надо?

Настроение резко покатилось по наклонной, переходя из откровенно мрачной злости в простое раздражение на все вокруг. На автоботов с их загонами, на могильщиков, не дающих спокойно поговорить, на Локдауна, резко задравшего ставки и ставшего ненужной переменной, на… да даже на эту пустыню! Тихо выдохнув, я прикрыла глаза. Ничего, это пройдет. Бывает, накатывает на нервах, но я быстро успокоюсь и все будет нормально. Я снова стану вполне нормальной и вменяемой и перестану мысленно хотеть всех убить.

–   А она мне нравится! – неожиданно бодрый голос Хаунда разбил все мое настроение на кучу недоуменных кусочков. – Вот это дело! Надоело бегать и жаться по норам! Я солдат, а не грызун, чтобы трястись от каких-то людишек!

Синий самурай встрепенулся:

–   Но Хаунд!

Бородач от него отмахнулся как от назойливой мухи, вообще ни во что не ставя попытку дозваться до чего-то в его морали или в гипотетической верности автоботам и их идеологии.

–   Да захлопнись! – вежливость и уважение прямо перли со всех щелей. – Слыш, Рэтч! – громогласный басистый голос рокотом разлетелся по округе пугая затихарившихся койотов и мелкое зверье. –  Я не совсем понял, что ты там втирал про историю, Праймов, Искру и какие-то Великие Дела. Но ты ж говорил, что служишь Праймам, а теперь с ними. Я что-то не догоняю, Рэтч.

Врач по роже сородича понял, что от него в этот раз не отстанут и информацию вытрясут, ладно бы хоть не буквально, а природная туповатость солдата не позволила ему понять проникновенную речь. Теперь это воплощение беззаботности и недалекости требовало разъяснения.

–   Нет больше Праймов. – устало пояснил он. – Мне некому более служить.

Хаунд хмыкнул, покопался где-то под разгрузкой на уровне пуза, добыл еще один патрон и отточено закинул в пасть с громким металлическим клацаньем.

–   Как же Оптимус? – возмущенно спросил Дрифт, а Бабиха – уныло бибикнул.

–   Он потерял право на это имя. – древний кибертронец устало повторил очевидные для него вещи, в который раз досадуя, что этот разговор и вся встреча вообще состоялись.

–   Так кому ты теперь служишь? – мрачно спросил самурай. – Дисептиконам?

Зеленый Кроссхейр, что странно, молчал, хотя рожа была выразительна и на диво говниста.

–   Я служу Кибертрону. – выпрямляясь и разом становясь как-то более величественным, произнес врач.

–   Ага-ага. – Хаунд фыркнул, но пасть вовремя захлопнул, решив врача не обижать. Или не нарываться. – Ну ладно, дальше-то что? Вот стоим мы все такие красивые, делать-то что будем?

–   Трансформируйтесь. – мягко напомнила я. – И готовьтесь следовать в колонне.

На меня внимания обратили как на ту муху, что жужжит над ухом! Аж ты жирная скотина…

Короткий разряд сорвался с пальца и влепился в Хаунда, разом вводя диссонанс в двигательные функции. Какое-то время его потрясло от мелких импульсов, хаотично дергающих все, от конечностей до диафрагмы оптики глаз, а потом эффект разом исчез.

–   Может, так мои слова дойдут до вас более… понятно и доступно? – ровно произнесла я, перекатывая яркий колкий шарик новой молнии по ладони. – Или с вами надо сделать что-то еще, чтобы мои слова до вашего мозга добирались более короткими путями и не терялись в слуховом аппарате?

Но Хаунда это даже не проняло! Да, тело протрясло до последней декоративной заклепки, но что-то в его башке явно не так, потому как… ему понравилось!!! Не стесняясь, он согнулся, подобрал выпавший из пасти патрон, при этом – не попутав новый с теми, которые он сплюнул ранее, закинул его обратно в пасть, закусил и… радостно выдал:

–   Эх как прочесало! – он даже пошевелил плечами, явно получая кайф от прошедшей встряски. – Слыш, мелкая, а еще так можешь?

Моему изумлению не было предела, но… я кинула в него новый сгусток энергии. В этот раз так не трясло, но что-то в нем начало ощутимо меняться, а потом до меня дошло… что каждый такой всплеск что-то в нем ремонтирует. Это как попасть в руки массажиста: вроде в процессе все болит, но потом так хорошо, словно каждая мышца встала на место. Вот и сейчас, когда мелкая трясучка и рассинхрон пропали, это воплощение непосредственности радостно оскалился, вытащил патрон из пасти, оценил степень его перекушенности и просто выкинул в сторону. А движения-то ловчее и легче даже на мой взгляд!

–   Так хорошо я себя даже после ремонта не чувствовал! – Хаунд радостно закрутился на месте подобно какой-то жирной пародии на балерину. – Даже нигде не клинит и не скрипит!

Рожи остального трио были… непередаваемы! Такое концентрированное изумление и ступор! Моя, наверное, не лучше. Первый раз встречаю кого-то, кто после сильного разряда только рад, доволен и как-то по-детски счастлив.

–   «Это непередаваемо! Вы посмотрите, как он двигается!» – экспрессивный голос футбольного комментатора резко и азартно разнесся по ущелью, рикошетя гулом толпы и радостными возгласами, доносящимися фоном.

Би-Би… Неужели так сложно было…

–   «Этот удивительный феномен до сих пор не имеет объяснения…» – размеренный, какой-то по-отечески мягкий голос диктора ВВС резанул мне нервы контрастом с комментатором.

–   Рэтчет! – я повернулась к врачу. – Неужели так сложно было за эти годы взять и починить ему вокалайзер?!!

Невнятные ответы врача прервал грохот относительно близких взрывов, стрекот пулеметов, еще один взрыв и… тишина. Да никак мои сикеры встретили могильщиков…

–   «Это так ужасно…»

Полный эпичной трагедии голос оперного певца доконал меня окончательно.

Бибиха!

Развернувшись, я всадила мощный разряд в мелкое на фоне других кибертронцев тельце желтого трансформера.

Наверное, я все же перестаралась. От мощности разряда выбелило на мгновение стены ущелья, а несчастного пацана скрутило в принудительной трансформации, оставив нас глазеть на новенький чистенький желтый шевроле камаро.

–   Как-то я погорячилась…

Автоботы растерянно переглядывались, глядя то на меня, то на безмолвную машину, то друг на друга. Мне было… стыдно. Чуть-чуть. Совсем чуть. Но чем дольше безмолвно стояла машина, тем сильнее во мне поднимала голову неловкость и вина.

Но вот по желтой крыше пробежала первая рябь трансформации.

 

* * *

 

–   Я же сказал! Я ничего не знаю!

Молодой парень лет двадцати шести жался к борту машины. По лбу и вискам текли капли пота. От страха, от нервов, от пылающей совсем рядом машины, коптящей в небо черным чадом горящих покрышек. Его напарник утирал текущую из разбитой брови кровь – приложился о дверь, когда их машину рывком остановила металлическая рука.

–   А, по-моему, ты нам что-то недоговариваешь. – ласково протянул черно-фиолетовый трансформер, тыкая когтистым пальцем в бронежилет на уровне живота связиста. – Он вот тоже мне лгал. – палец сдвинулся, указывая на кровавое месиво в характерной черной форме. – Теперь ты мне лжешь. Я не люблю, когда мне врут!

–   Я не вру! Я ничего не знаю! Я просто связист!

Глаза огромного трансформера отчетливо наливались алым.

–   А мне кажется, что ты мне врешь! – протянул он, уперто отказываясь верить человеку.

–   Да что я должен сделать, чтобы ты мне поверил! – в отчаянии заорал парень, зло стиснув кулаки.

Летун хмыкнул, перестал размеренно тыкать когтем в живот связисту, присел удобнее на корточки.

–   Ну… ты можешь нам помочь. А я оставлю тебя живым.

Люди непроизвольно переглянулись. Разговор вышел на виток большей конкретики и перешел из стадии угроз к торгу, а там и до договора недалеко. Бойцы «Могильного Ветра» хорошо знали теорию и понимали, когда можно начинать договариваться, а когда это бессмысленно или преждевременно. Немедленная угроза жизни отступила, все, кто был против общения, договоров или даже сотрудничества с инопланетянами, уже мертвы: три машины с бойцами коптят воздух черным жирным дымом, две кровавые размазни из бывших напарников темнеют на рыжем камне чуть в стороне: угрозы трансформерам завершились закономерным итогом.

Умирать младший в группе не хотел, да и старший не был настолько одиозен, как двое их погибших коллег.

–   Как мы можем вам помочь? – сглотнув тяжелый ком прохрипел старший из людей, переключая на себя внимание.

Алые глаза кибертронца перенесли взгляд на человека, оптика полыхнула чуть ярче, засвечивая защитный кристалл.

–   А-а-а… Мистер Броуди решил договариваться… – иронично протянул низкий баритон. – Как же ваша верность идеям «Могильного Ветра» и общая преданность правительству и собственному виду? Как же ненависть к нам из-за погибших родственников?

Мужчина нахмурился. Не от язвительных слов, а от того, что огромный мех знает его фамилию и ему известно про погибших близких. С трансформерами Дик Броуди сталкивался много раз, и чаще всего эти столкновения напоминали встречи с идиотами, недалекими умом агрессивными гопниками и отморозками, какие пополняют собой банды, и изредка с кем-то вроде пафосного Прайма. От одного воспоминания о красно-синем трансформере у мужчины судорожно дрогнули пальцы.

–   Ты хочешь договориться или тебе важно знать именно это? – проворчал он, уже зная, что его не прибьют, раз оставили в живых. Тем более – за слова.

–   Мне — важно. Не люблю предателей.

Дик нахмурился сильнее. Разговор начинал подванивать проблемами.

–   Предателей чего? – мрачно уточнил он.

Искажающий Небеса тихонько хохотнул, склонил голову набок, иронично изучая мелкую белковую букашку, у которой хватило смелости и наглости задавать вопросы и, что важнее, требовать на них ответы.

–   Тех, кому была обещана верность. Кому ты ее обещал?

Мужчина хмыкнул. Разговор становился интереснее и занятнее, и в отсутствие мозгов у черно-фиолетового он верить перестал после первого каверзного вопроса с тройным подтекстом и изрезанным дном. Такие вопросы ему задавал только один человек: особист при приеме на работу в «Ветер».

–   Никому. – ровно и четко ответил Броуди, глядя в глаза огромному существу. – Я не давал присяги. Я подписал контракт на работу во внеправительственной организации.

–   Ты же военный. – колко уколол Варп. – Ты давал присягу.

–   Если ты знаешь это, должен знать, чем закончилась моя карьера. – сумрачно рыкнул внезапно разозлившийся мужчина.

Варп хмыкнул, ухмыльнулся.

–   Ай-ай, да ты обижен на своих. – умилился металлический монстр.

–   Давай к делу. Что тебе надо?

Попытку человека съехать с неприятной темы Варп не оценил и не поддержал.

–   Не-не, человек, давай ты мне расскажешь, что ты в «Могильном Ветре» делаешь. – несмотря на глумливый тон, Искажающий Небеса был серьезен и собран. – Кого ты хочешь убить?

Два взгляда встретились с лязгом металла. Древнего дальнего разведчика и юного в сравнении с ним битого жизнью и потерявшего родных человека, работающего аналитиком и тактиком в мобильной группе «Могильного Ветра». Молодой связист превратился в фигурную тень у борта машины, боясь привлечь внимание неосторожным жестом или дыханием.

–   Я хочу убить Прайма. – ровно ответил аналитик.

Искажающий Небеса вскинул подвижную бровь в немом вопросе.

–   Я знаю, что Оптимус жив: его поиски продолжаются. Он уехал раненный и где-то спрятался.

–   Это и мы знаем. – ирония и глум испарились из голоса сикера. – Почему его?

Истовое желание человека прибить главного борца за них самих сикера удивило и заинтересовало, а свое любопытство он привык удовлетворять.

–   Я знаю из-за кого погибла моя семья. – так же ровно произнес Дик. – Сентинеля уже не достать – он мертв, но до Оптимуса дотянуться я еще могу.

Варп хмыкнул.

–   Порадуй меня.

–   Чем? – злость клубилась в низком хриплом голосе мелкой дрожью черной ненависти.

–   Что он тебе сделал?

На щеках мужчины заходили желваки.

–   Его выстрел прилетел в окно квартиры моей сестры. 

Искажающий Небеса никогда не относился с пренебрежением к короткоживущим белковым видам, лучше всех его софрактийцев зная, насколько опасными и изобретательными могут быть такие существа, зная, как они могут поднасрать или помочь. Он большую часть своей жизни провёл в окружении именно таких народов, и насмотрелся разного. Доносить свою логику до других кибертронцев он не спешил, как не спешил делиться своими… наработками даже с Лидером. Но здесь и сейчас он смотрел в серые глаза человека и видел того, с кем можно работать. Трясущийся мальчишка – вариант был на самый край. Толку от него немного. А вот этот…

Не зря он оставил его допрос напоследок.

–   И ты не делаешь виноватым нас, дисептиконов? Это же по нам стреляли.

–   Он стрелял по жилому дому! – прорычал мужчина. – Они развернули свой Мост в городе! Не в пустыне, не в пригороде! Посреди густонаселенного города!!! – под конец Дик сорвался на злой рык.

Варп мотанул головой.

–   Я слышал, в городе Мост развернули дисептиконы…

Что произошло в Чикаго сикер знал лишь по слухам и по новостным лентам людей, поскольку сам лично в этой странной операции несколько ополоумевшего на тот момент Лидера не участвовал. Он предпочел остаться на Марсе и сохранить базу, раз раненный в голову Мегатрон забыл не только про самого Варпа и Грома, но и про «Немезис», и про всех остальных кибертронцев.

–   Тебя там не было? – мрачно спросил Дик.

Варп качнул головой.

–   Я это видел. С самого начала. Служил на базе, куда привезли Сентинела. Видел, как Оптимус Прайм его оживил и как лебезил перед ним. Видел, как он нас предал. Слышал слова Сентинела про договор с Мегатроном. – мужчина говорил ровно и спокойно, словно выплескивал колкий льдистый яд. – Я видел Мегатрона. Тогда, в Чикаго. Участвовал в операции: напросился, надеясь вывести сестру с племянниками. Мы должны были прикрывать Оптимуса, чтобы он смог разрушить управляющие колонны, но наши действия ни на что не влияли. 

Искажающий Небеса слушал молча, не перебивая и не призывая человека поспешить с рассказом. Молодой связист отлип от горячей машины и неловко переминал с ноги на ногу, жадно слушая сослуживца. Но тот про саму операцию ничего более не сказал.

–   Мегатрон ничего не решал и ничего не делал: он едва мог соображать. – Дик поморщился. – Ржавая развалина с проломленной башкой, которой маячат перед вашими как флагом и заставляют исполнять приказы Прайма.

Мужчина стиснул зубы, зло глядя в яркие алые глаза сидящего перед ним на корточках кибертронца.

–   Чикаго для размещения колонн выбрал Сентинел. Он запустил процесс. Он начал перемещение Кибертрона. Когда я увидел в небе чужую планету, показалось, что я проглотил паковый лед. Так все застыло. Я ждал, когда у нас начнет срывать атмосферу или когда по нам ударит гравитацией. Но этого не случилось. Почему?

–   Пока Звездный Мост не закончит свою работу, переносимый объект нематериален на точке выхода. – ровно ответил Искажающий Небеса. – Лидер собирался перехватить управление Звездным Мостом и переместить Кибертрон за пределы системы на стабильную орбиту. Катастрофы бы не случилось.

–   Но он не смог.

Варп качнул ладонью, словно разводя руками.

На какое-то время они замолчали, занятые своими мыслями. Скайварп изучал мрачного человека, неожиданно отловленного в разъезде могильщиков, давая время тому подумать и принять какое-то решение. Желание Искры получить в свое распоряжение командную машину он понял и одобрил. С людьми ситуация была чуть хуже, но в общем идею получить себе лояльных служащих «Могильного Ветра» он тоже одобрил. Полезно. Что же до опасности… их и без того будут ловить по всей планете. Хуже один разговор не сделает.

Наблюдать за человеком было интересно: на выразительном лице отражались мысли тенями эмоций. Чуть сдвинутые брови, поджатые губы, нервно дрогнувшая щека и, как венец, широко распахнувшиеся в озарении глаза.

–   Он жив. – неожиданно для всех произнес Дик.

Искажающий Небеса склонил голову, ожидая продолжения. Громовержец держался рядом в альт-форме, просматривая территорию и отслеживая все передвижения по окрестным хайвеям на случай внезапного подкрепления или какой-либо накладки.

–   Ваш Лидер. – серые глаза сузились. – Он жив.

–   Его убили в Чикаго. – вкрадчиво поправил человека сикер.

–   Его уже убивали ранее.

Варп хмыкнул.

–   Ему выдрали голову. Ее показывали в новостях.

–   Но он все равно выжил. – человек сощурился. – Ты сказал, что не был в Чикаго.

Сикер кивнул.

–   Тогда откуда ты знаешь, что хотел сделать ваш Лидер?

Тихий лязгающий смешок сыпанул льдом по людям.

–   Что помешает мне вас обоих убить ради сохранения тайны?

Дик Броуди выпрямился, колко глянул на пацана-связиста, бледнеющего в тени машины, перевел взгляд на трансформера цвета их крови.

–   Ты не убьешь.

–   Почему же? – искренне удивился Варп. – Что меня остановит?

–   То же, из-за чего ты вообще с нами возишься. Тебе что-то от нас надо.

–   Мне нужна ваша машина. – вкрадчиво промурлыкал небесный убийца.

–   Тогда ты бы убил нас сразу. Как их. – Дик мотнул головой на кровавую кашу на камнях. – Не тратил бы время на разговор и убеждения.

Древний сикер тихо-тихо рассмеялся.

–   Чего ты такой умный, а?

–   Я аналитик группы. Я должен быть умным.

–   Надо же… Аналитик. – Варп глядел на мужчину сверху вниз и решал его судьбу: слишком умные опасны. Но полезны. Особенно, если сами себя предлагают. – Убеди меня.

Варп ожидал любых слов, любых доводов, но не того, что услышал:

–   Помоги мне украсть моих племянников, и я вас не сдам. Дай мне возможность выследить Прайма, и я буду вам помогать на совесть, а не на страх.

Искажающему Небеса потребовалось позорно много времени на то, чтобы переварить сказанное и найти понимание этих слов. Даже его мозги на какие-то долгие секунды безобразно зависли на логике человека, а уж жадно греющий уши пацан-связист так и вовсе оторопело замер, выпучив глаза подобно рыбке в аквариуме.

–   И куда ты потом денешь своих племянников? – вкрадчиво спросил сикер, отправляя Лидеру сей занимательный разговор.

–   Это мои проблемы. – отрезал мужчина.

–   А чего ж ты на опекунство не подал? – в голос летуна вновь вкралась ирония.

Дик поморщился.

–   Мне отказали.

Ответный сигнал пришел практически сразу и был весьма лаконичен: подтверждение. Лидер одобрил сделку с человеком. 

–   Договорились. – Варп ухмыльнулся. – А что с тобой делать? – когтистый палец снова ткнул пацана в живот.

–   Под мою ответственность. – мрачно произнес Дик.

–   Если напакостит, сдаст или подставит? – вкрадчиво протянул сикер.

–   Сам пристрелю. – еще мрачнее и жестче ответил человек.

–   Договорились. Мальчишка под твою ответственность.

Связист мелко-мелко выдохнул. За этот разговор он прошел все грани страха от леденящего ужаса до мелкого тремора, и теперь, казалось, он уже не способен на другие эмоции. Но страх отступал со словами договора между трансформером и человеком, давая надежду.

–   Что нам делать?

–   Готовьте свою машину. Скоро вернемся.

Варп подскочил, трансформируясь в прыжке, и исчез за поворотом скального массива. Синекрылый истребитель всё так же неподвижно висел над головами.

Дик выдохнул, устало стел испарину со лба и носа, остро глянул на кибертронца, перевел взгляд на пацана, выжившего по его просьбе.

–   Ты слышал. Пошли готовить машину к поездке.

Связист с простым именем Джонни мелко кивнул, деревянно развернул и залез в командную машину. На точке связи мелко мигала лампочка входящего вызова.

 

* * *

 

Желтую машину сотрясало в судорожной трансформации. Тяжело и мучительно, словно бедолага не мог перейти из формы в форму, не находил в себе сил подняться на ноги и стать собой. От такой картины даже видавшие виды кибертронцы неловко мялись, переглядывались и косились то на меня, то на жертву моей вспыльчивости. Но они молчали, не рискуя раскрывать пасть и что-то говорить. Или же у них не нашлось слов, чтобы выразить своё отношение к творящемуся на их глазах.

Мучительная трансформация переломала форму машины в непонятное месиво, которое с трудом, болезненно и тяжело вставало на ноги. Это ощущалось: тяжесть, с которой проходила пересборка новой основной формы, мучительность и даже некоторая боль. Заставлять последнего рожденного кибертронца страдать я не хотела: яркая полоса энергии сорвалась с моей руки и окутала переломанное тело, добавляя сил и мощностей, чтобы он смог полноценно встать на ноги, и новая оболочка более соответствовала оживляющей ее душе. Так ему будет проще и легче: прошлая форма уже стесняла его, коверкала искру, вынуждая соответствовать форме. Но… зачем?

Трансформеры — самые пластичные и изменчивые существа во вселенной, порожденные волей того, что создало саму эту реальность, так ради чего они так цепляются за собственную статичность? Они же сотканы из энергии! Они ничем не стеснены! Ничто не ограничивает их… помимо их собственных убеждений и веры непонятно во что. Но раз за разом они держаться за свой внешний облик и… сами того не замечают, как начинают все более полно ему соответствовать. Полагаю, измени я внешне Хаунда, и его характер подстроится, прогнется под новый вид.

Бамблби медленно выпрямлялся, все более и более приобретая гуманоидный облик. Он стал выше, почти сравнявшись с зеленым и синим, лишь на голову уступая им в росте. Зато он куда крепче по статуре, словно сильный широкоплечий парень из деревни рядом с высокими, но худощавыми горожанами, которые ничего тяжелее собственного рюкзака в руках не держали. Изменения проявлялись все отчетливее и сильнее, явственно показывая, насколько милая и несколько придурковатая внешность бывшего кибертронского «подростка» не соответствует его настоящим мозгам и личности.

Изменилась статура: пропала приземистость и бесячая неловкость. Исчезла цыплячья желтизна с брони, стремительно покрывающей тело плотным покровом, не несущем на себе ни следа земной техники, но сохранившись в мелком декоре. Пропала привычка чуть горбиться, мальчишка выпрямился, завороженно глядя на собственные руки, покрываемые мелкими чешуйками подвижной брони. Черной, как широко разлившаяся нефть, обрамленные мелкими желтыми глифами и тонкими линиями по краям основных элементов.

Миллионы лет войны не проходят бесследно для личности и разума. Сражения и смерти вокруг не остаются без ответа, влияя на того, кто выживает раз за разом, неважно, по какой причине. Так и этот пацан: война проковала его разум, окончательно стерев когда-то давно тот образ, под который он подстраивался волей или неволей всё это время. А я одним разрядом стерла с него всё, что налипло за это время: привычку подчиняться, привычку таиться, привычку врать и отводить глаза. Один разряд разом подвел черту под прошлой жизнью и, одновременно, начал новую, стирая всё, что было из оперативной памяти. Ведь сейчас, когда он начал снова думать и осознал себя, начала подгружаться память… в обратном порядке. От нынешнего времени к давно прошедшим событиям, выстраивая иное отношение и очищая замыленность взгляда.

–   С возрождением, Би. – тихо произнесла я, глядя в прозрачную алую оптику.

Из-под моей руки всегда выходят дисептиконы…

Почему-то только они: агрессивные воинственные существа, смотрящие на мир алой оптикой. Свободолюбивые, но склонные к внутренней иерархии, любящие силу, власть и… свою стаю. Почему-то только такие. А сейчас, глядя в разгорающуюся алую оптику, прикрытую прочными прозрачными защитными кристаллами, я отчетливо поняла: мальчик вырос и повзрослел, одним разрядом перейдя границу между подростком и взрослым, которого в нем никогда не видели однофрактийцы.

Вот только что теперь с ним будет? Алая оптика — как приговор. Его не признают автоботы. Не примут. Не поверят, глядя в красные глаза. Или Би сможет доказать, кто он, или… уйдет из рядов алозначных, в которых и без того полно расколов.

Черный трансформер долго молчал, пристально всматриваясь в меня, стреляя взглядом по сторонам, ощупывая стоящих вокруг сородичей, сканируя их и опознавая: я вижу, как пульсацией расходятся волны энергии от него. Я вижу, как вспыхивает его искра от бушующих эмоций. Вижу. Пожалуй, только я это вижу, как вижу широко развернувшиеся вуали на яркой и сильной душе, до того, плотно прикрытые и скукоженные.

Бамблби осмотрел каждого из нас, и если его «соратники» удостоились лишь мимолетного разового сканирования, то на Рэтчете и Трелле он задержался надолго, внимательно ощупывая двоих сородичей. Вроде как известного ему незнакомого по факту древнего врача и юного сородича. Не знаю, что он увидел в них. Что ощутил. Но в отношении Рэтчета тонкой струйкой просочилось… уважение и некоторое странное чувство вроде… сочувствия. Он понял мотивы и логику древнего сородича, и то уважение, которые в нем было и до моего разряда, лишь приобрело осознанность. А вот Трелл… словно он увидел в нем себя самого. Такого же юного подростка, попавшего в водоворот войны на уничтожение и выбравшего ту сторону, на которой впервые открыл глаза. Вот только Трелл мне верен осознанно, потому как мы — семья. Он как мой воспитанник, как беспризорник, подобранный в пыльной дыре. А вот сам Би…

Интересно, как он теперь себя воспринимает?

Что он думает?

Молчание затягивалось, как и неподвижность некогда ярко-желтого мальчишки. Но вот раздался характерный рокот и в наше ущелье проскользнула топазовая тень.

На прибытие Громовержца Би отреагировал поднятой головой и пристальным взглядом, но быстро опознал того и вновь перевел взгляд на меня. Но он развернулся к бывшим друзьям и только сейчас автоботы смогли увидеть цвет его глаз: Дрифт тихо выдохнул, Кроссхейр булькнул матерком, а из пасти Хаунда с глухим звяканьем вывалился покусанный патрон, отрикошетил от объемного пуза и глухо шлепнулся на рыжий камень.

Алые глаза опасно сверкнули, но Би ничего не сделал и не сказал.

Я не знаю, что я с ним сделала.

От злости на его вокалайзер я от души всадила в него разрядом, искренне желая, чтобы он… починился и перестал меня бесить своей дебильной подростковой манерой делать бровки домиком и вести себя как малолетний имбецил с соской.

Что я с ним сделала, когда разрядом его свернуло в последнюю альт-форму и попросту… выключило? И выключило ли его? Или… или я его превратила в машину и вновь сделала трансформером, по сути убив и воскресив одним разрядом?

Но даже если так, он всё равно остался собой. Искра та же. Так же пылает с тем же спектром. Душу я не меняла, но я… сковырнула с нее всё то, что ее сковывало.

Так что я с ним сделала?

Не знаю.

Я не знаю, что я с ним сделала!

–   Би. – ровно, но с доброжелательностью в голосе окликнула я.

Тяжелая голова чуть вопросительно склонилась на бок.

–   Говорить можешь?

Сперва он по привычке кивнул, а потом спохватился и произнес уже вслух:

–   Да.

Чуть звонковатый молодой голос, баритон, но не мягкий и бархатный как у того же Варпа, а чуть более резкий и остро-звонкий, с теми неуловимыми интонациями, которые отличают голоса подростков от взрослых мужчин.

–   Прекрасно, Би. – я улыбнулась. – Полагаю, накопленные травмы и… повреждения тоже излечены?

Черная гибкая фигура встряхнулась, повела плечами. Би сделал пару шагов, пройдясь от стенки ущелья к стенке и вновь коротко кивнул.

–   Как ощущения?

Мне было и правда интересно, как он себя чувствует, потому как по сути он родился заново. Но даже на мой взгляд отчетливо видно, что Би стал значительно сильнее, быстрее, ловчее и гибче, чем был до того. И парень, немного походив, подтвердил мои выводы:

–   Я стал… лучше. – голос дрогнул на последнем слове, словно вместе с ним прошло какое-то осознание.

–   Ты стал сильнее. – я снова чуть улыбнулась. – Поздравляю, Би. Ты повзрослел.

На мое высказывание он склонил голову в благодарности, но промолчал. Вот только его искра пылала ярко и яростно, широко развернувшись, ощупывая все вокруг себя и, порой, легко касаясь меня и стоящего подле меня Даррена. Но при касаниях к аватару Лидера вуали отшатывались и боязливо отступали, словно он каким-то звериным чутьем опознал того, кто когда-то давно лишил его дара речи, но сохранил жизнь. Однако, свои сомнения и подозрения черно-желтый мальчишка держал при себе и не спешил делиться с бывшими сотоварищами.

–   Гром. – я решила на время перенести внимание с Би на прибывшего сикера. – Варп передал, что в среде могильщиков нашлись люди, пригодные к общению.

Сикер коротко склонил голову в согласии.

–   Двое. Аналитик и связист. Последний под ответственность старшего. – ровный приятный голос ласкал слух и успокаивал нервы.

–   Прекрасно.

–   Они скоро прибудут. – после короткой паузы сикер добавил: – Как только восстановят ходовые качества машины.

Так обтекаемо он назвал замену лопнувшего колеса, прямо сейчас проводимую ими подручными средствами и с помощью ладони Варпа вместо домкрата, которого по какой-то причине в машине не оказалось.

–   Хорошо.

В том, что это — хорошо, я вообще не была уверена, но мне надо будет увидеть выбранных Варпом людей, познакомиться с ними и понять, насколько я смогу с ними работать. Хочу знать, почему Искажающий Небеса их пощадил.

–   Би. – вновь позвала я черного подростка.

Всё равно он почему-то ощущается подростком, хоть и видно, насколько сильно он повзрослел и как ощутимо изменился его взгляд на мир. Стал острее, тяжелее, настороженнее и… недоверчивее, словно я одним разрядом обтесала, казалось, вколоченные до ядра искры убеждения и мировоззрение.

–   Помоги мне решить стоящую передо мной серьезную проблему выбора.

На такой вопрос пацан удивленно приподнял брови домиком, совсем как раньше, только сейчас это выглядело не так комично. Лицо изменилось и утратило беспомощную туповатость и характерную «соску» на мордахе.

–   Что мне делать с автоботами? – мягко поинтересовалась я у растерявшегося Би. –Один — туповатый и неуклюжий любитель оружейпрома, хамло и матерщинник, неспособный к серьезной работе из-за… некоторого отсутствия дисциплины, обучения и банальной меткости.

Хаунд даже не сразу понял, о ком речь: низкий коренастый автобот и правда оказался ощутимо туповат и туговат на мозги, едва ли способный здраво анализировать ситуацию. Или попросту отвыкший думать, потому как определенная хитрожопость ему свойственна, как и умение задавать неудобные вопросы. Зато его прямолинейность мне импонирует: этот в спину не ударит и его верность автоботам такая себе. Он просто дисептиконов терпеть не может.

–   Второй — сомнительного качества и верности эгоистичный и высокомерный… говнюк, не ценящий даже собственных однофрактийцев, зато ценящий себя любимого. – я улыбнулась мрачному Кроссхейру, но тот предпочел промолчать и гордо вздернуть нос. – Ну а третий попросту предатель и лживый моралист, на котором крови больше, чем на самом Мегатроне.

Бамблби пристально осмотрел каждого из названных, а потом перевел вопросительный взгляд на меня. Получение дара связной речи пока еще не передавило привычку изъясняться жестами и больше молчать, чем болтать, что, порой, довольно удобно.

–   Что мне с ними делать, а, Би? – вновь мягко спросила я. – Понять, простить и отпустить в полдень я не могу: смею надеяться, я не растеряла мозги, а верить автоботам — себя не ценить.

–   Эй! – возмущенно воскликнул Хаунд.

–   Да? – я вопросительно вздернула бровь. – Еще скажи, я должна вашему Оптимусу довериться.

Хаунд невнятно выругался, почесал себя где-то в районе поясницы, звеня и гремя всем, чем только можно. Кроссхейр пока помалкивал, но глаза следили внимательно и чуть сужено: я ему не нравлюсь, но… у него нет выбора, а за попытку помахать пушками его Гром кончит раньше, чем автобот успеет навести на меня даже палец. Дрифт же…

А что Дрифт? Про кровь миллионов на его руках я не лгала: отпечатки чужих смертей остаются на очень долгий срок, да и досье у Мегатрона на него весьма объемное и подробное, пусть я и не всё успела прочитать. Но если его даже свои в отряде карателей считали больным на голову отморозком и начали побаиваться, втайне надеясь где-то по-тихому прикопать, то о чем вообще речь?

–   Так что, Би. Что мне с ними сделать?

Пацан стоял и… растерянно глазел то на меня, то на Даррена. Видать, и правда опознал Мегатрона на голом чутье и острой памяти о встречах с лидером чужой фракции.

–   Я не знаю. – после неловкого молчания глухо ответил Бамблби, опуская голову.

Признать, что этих троих дешевле пристрелить, чем с ними возиться, он не мог: еще не настолько увеличилось дистанциирование от бывших соратников, да и вокалайзер сбойнул от такой мысли, но и соврать, что их можно безопасно отпустить тоже не смог.

Но тут не выдержал Хаунд:

–   Эй, Би, что значит, ты не знаешь? Как так? – от возмущения у него подрагивала вся борода, глаза сузились в точки.

–   Не, ну а что нам с вами делать? – вновь задала я этот сакраментальный вопрос уже Хаунду. – Вот ты, жирный, можешь мне дать гарантию, что тот же зеленый понтовщик не сдаст нас могильщикам или кому-то из ваших раньше, чем мы за угол хайвэя завернем?

Хаунд открыл было рот, чтобы что-то сказать, но… подумав, захлопнул и тихо проворчал:

–   Ну это совсем неправильно! Так нельзя!

Прикольный он всё же.

–   А как правильно? – мягко спросила я, покачиваясь с мыска на пятку. – Давай, Хаунд, скажи мне, как мне с вами поступить. Вот есть я, ваша Великая Искра, которую ваш обожаемый Лидер хочет уничтожить, уже выкинул с моей планеты в космос, вообще не озаботившись ни защитой, ни сопровождением, да вообще ничем! Он даже маяк на меня не догадался поставить. Просто — нахер с планеты! С моей планеты! Не его! Не вашей! С моей! Без моего позволения! Вопреки моей воле. И есть вы — автоботы. Те, кто провел этот запуск. С чьего позволения меня выкинули с моего дома, который был мною же и создан. И кем я была выкинула? Теми, кто когда-то клялись меня оберегать!

Голос сам собой наливался звоном и гулкостью, словно через меня выливалось возмущение Оллспарка, Великой Искры, которую когда-то предали, выкинули как мусор, вышвырнули из безопасности собственного мира те, кто был некогда создан для того, чтобы её защищать! И эта бесконечная растерянная обида, замешанная на огромном разочаровании и банальном страхе, она втекала в мой разум подобно яду, отравляя восприятие стоящих передо мной существ. Искра начала воспринимать их как… угрозу. Как обидчиков. Осталось совсем немного до той грани, когда некоторые из автоботов перейдут в категорию откровенных врагов.

Какая ирония…

–   Знаешь, Хаунд, почему Великая Искра решила слиться со мной, с человеком? – мягко спросила я.

Автобот набычился, возмущенно шевеля бородой, но любопытство у него было детское. Настолько ж непосредственное и сильное

–   Почему?

–   Потому что она вам не доверяет.

Я никогда не скажу им, как некогда самая великая, но далеко не самая сильная сущность начала бояться созданный для своей защиты народ. Они недостойны этого знать. Как недостойны знать, что Великая Искра потянулась за защитой к ближайшему, кто ее… пожалел. Посочувствовал убиваемому избраннику и выразил искреннее сожаление.

Но больше всего меня напрягало мрачное молчание Дрифта. В него смирение я не верю никоим образом. Он достаточно древний и жестокий, чтобы не испугаться первого же проявления силы, он не настолько туп как Хаунд, чтобы верить в чужие слова, но он… молчит, слушает и смотрит. И я уверена, что он предпочтет ударит в спину, чем работать с дисептиконами.

–   Это какая-то глупость. – проворчал Кроссхейр, мрачно глядя на меня. – Ты не можешь быть Великой Искрой, человек! Это невозможно.

Автобот начал злиться и раздражаться на ситуацию. Особенно, чувствуя молчаливое негодование и злость Дрифта, стоящего подле него. На Хаунда ни синий, ни зеленый толком не рассчитывали: жирный хорош только внимание на себя отвлекать, а так толку от него немного. Вот был бы вместо него Айронхайд — это было б другое дело.

–   Дисептиконы в это верят. – я развела руками.

–   Я в это не верю.

Если бы он поверил вот так сразу, я бы искренне удивилась. Наверное, больше меня бы изумили только уверения в вечной верности от этих троих.

–   А мне не надо, чтобы ты верил. Мне надо, чтобы ты был послушным.

–   Иначе что? Убьешь нас?

Низкий голос Дрифта взбудоражил нервы и колкой щекоткой угрозы прокатился по позвоночнику. Из всех стоящих передо мной автоботов этот объективно самый опасный, и уступал он только сикерам и самому Мегатрону, тогда как остальные… полагаю, за давностью лет они позабыли, кто этот косящий под самурая кибетронец.

–   Полагаю, ты лучше других знаешь, как… следует поступать с теми, кто является реальной угрозой. Не так ли, Дрифт? – мягко спросила я, глядя в предательскую голубую оптику. – Ну так скажи мне, как стоит поступить с тобой.

Мы оказались в патовой ситуации и все это понимаем. Потому как автоботы или станут хоть относительно лояльными, как это случилось с Рэтчетом, или… Вот с «или» есть варианты.

–   Я ухожу. – мрачно произнес Дрифт, сжимая пальцы в кулаки.

Все, закончились игры. Время разговоров и убеждений прошло. Первый из автоботов свое решение высказал.

–   Как скажешь. – я снова улыбнулась в глаза огромного для меня меха.

А в следующее мгновение разряд выбелил стены ущелья яркой вспышкой энергии. Ослепительной, до искр перед глазами, концентрированной, чтобы добить наверняка и не дать ни единого шанса существу, который думает и действует быстрее меня.

Казалось, на мгновение замер весь мир, такая тишина на нас упала. Казалось, даже ветер замер, остановив вечный бег красной пыли по пустынной равнине. Но когда я проморгалась от собственного разряда, передо мной стояла синяя машина, поблескивая бликами на идеально-чистых боках.

Если бы автоботы могли дышать, они бы это делали мелко-мелко и тихо-тихо, а так просто затаились, замерли столбами. Хаунд и Кроссхейр. Их разряд не коснулся, но, кто знает, возможно, рядом с роскошной машиной вскоре появятся еще два молчаливых и безмозглых очень крепких транспорта.

–   Хаунд. – я подняла взгляд на бородатого бойцы. – Ты тоже хочешь… уйти?

По испуганной роже поняла, что отчего-то так уходить он вообще не хочет. Вон как борода подрагивает да глаза растерянно бегают с меня на молчаливого Рэтчета.

–   Э, не, мелкая. Уж не знаю, Искра ты там или нет, но… так я не хочу. – он покосился на безмолвную синюю машину. – А он вообще живой?

–   Этот? – уточнила я, кивнув на «Бугатти».

–   Ну.

–   Машина целая. – я хмыкнула. – Крепкая. Быстрая. Но это просто машина.

Хаунд оторопело выругался, растерянно глядя на безмолвную легковушку с очень характерным дизайном. Замашки у Дрифта были весьма недурные, вопрос, правда, где он сумел отсканировать «Бугатти»…

–   Какой… бесславный конец. – растерянно прошептал Кроссхейр, даже не пытаясь крыть вкрадывающийся в голос страх.

–   Он сам выбрал. – я пожала плечами. – Теперь вы выбирайте ваше будущее. И не надейтесь, что я снова вас пойму, прощу и отпущу на все стороны доставлять мне проблемы.

Где-то за спиной быстро нарастал шум мотора и звук приближающейся машины. Мощный двигатель чуть слышно взрыкивал, под колесами на повороте хрустели камни. Видимо, это подъезжают наши могильщики.

Подумать только… Могильщики.

Мои могильщики.

Удавиться просто! У меня есть свои могильщики…

Приближение машины заметили и автоботы, вон как напряглись. Но, что занятно, в стайку не сбиваются. Би так и стоит на месте, молчаливо наблюдая за творимым мною произволом, Хаунд от Кроссхейра держится чуть в стороне, а зеленый так и вовсе мнется с ноги на ногу и судорожно пылает искрой. Хаунд как-то попроще: ему хочется стрелять и воевать, и, походу, ему не сильно важно на чьей стороне, разве что у дисептиконов контингент сомнительный, а раньше выбора как-то особо не было. Другое дело теперь.

Черная машина, хорошо известной мне по многочисленным виденным со стороны облавам модели, взрыкивая, въехала на скальный язык, сбросила скорость и неспешно покатила вдоль длинномера. Проехав все прицепы накатом, командная машина остановилась на уровне кабины автопоезда и остановилась. Минутой спустя хлопнули двери: со стороны водительского сидения вышел рослый крепкий мужчина, а из салона выбрался бледный испуганный пацан лет двадцати двух-двадцати пяти с огромным синяком, наливающимся на скуле. За ними бесшумной тенью вышел Искажающий Небеса, довольно скалясь и фоня радостью.

Прибывшие люди изучали нашу сомнительную компанию по-разному. Пацан просто пялился то на автоботов, то на дисептиконов, то на Трелла, в котором оба человека легко опознали дикого трансформера. На Даррена поглядывал с осторожностью, а по мне взгляд мальчишки быстро соскальзывал, не цепляясь. Тогда как взрослый мужчина удостоил автоботов мимолетным взглядом, задумчиво осмотрел неподвижную «Бугатти» и перевел взгляд на меня, стреляя изредка на Даррена. На Трелла он лишь раз глянул, опознал и более интереса особого не проявлял. На сикеров тоже не смотрел, как и на Рэтчета, тихой тенью замершего возле кабины Мегатрона.

–   Представьтесь.

Ровный голос Даррена вспугнул тяжелую тишину.

–   Дик Броуди. – ответил старший, выступая вперед и привычно зацепляя пальцы за ремень. – Джонни Сонг, – кивнул на перепуганного мальчишку, только-только начавшего отходить от потрясений. – Мой подопечный.

–   Даррен Сильв. – назвал свое местное имя Мегатрон, изучающе скользя взглядом по рослому человеку. – Нана. – представил он меня.

Назвавшийся Диком мужчина вновь покосился на меня, перевел взгляд на автоботов.

–   Ваши? – он кивнул на синеглазую компанию.

–   Как раз решаем вопрос лояльности. – на мой голос он перевел на меня взгляд, вопросительно приподнял бровь. – Один уже гордо отказался.

Бровь взлетела выше в немом изумлении, серые глаза перетекли на массивный браслет на моей руке, проскользили по мне от макушки до пят, оценив роспись по телу, но, видимо, он решил, что это – последствия работы непонятного устройства, переданного мне дисептиконами.

–   Вы заклинили автобота в альт-форме? – уточнил Дик.

–   Автобота? – неискренне удивилась я. – Какого автобота? Или вы про эту прекрасную крепкую «Бугатти»?

Иронию он понял, осознал, хмыкнул, покачал головой. То, что трансформеры в момент смерти часто обращались к последней альт-форме, он уже знал. Люди этим, порой, пользовались, если не расстреливали жертву в гуманоидном облике так, чтобы они собраться не смогли.

–   «Бугатти» и правда прекрасная. – оценил иронию могильщик, кривовато усмехнулся. – Полагаю, благодаря вам у нас появилась возможность для разговора? – закинул он пробный камень.

Мужик явно пытается понять, кто у нас тут главный, но… беда в том, что сама наша расстановка сказала ему явно больше, чем его молодому подопечному, ведь я стою между нашей группой и автоботами. Вот он и обратился именно ко мне.

В логике ему определенно не откажешь.

–   Возможность для разговора вам подарил Искажающий Небеса. – поправила я. – Но мне очень интересно было с вами встретиться. – говорила я вроде как доброжелательно, вот только эту доброжелательность мне приходилось из себя выдавливать. Могильщик всё же… – Надеюсь, вопрос вашей лояльности нам не придется решать?

–   Поможете мне украсть моих племянников, и я никогда вас не сдам. – ровно повторил Дик. – Позволите мне увидеть конец Прайма, и вы получите мою верность.

Видимо, те же требования он озвучил Варпу, и сделка состоялась. 

–   Лаконично и по делу. – я развела руками. – Где племянники?

–   У второй сестры в Детройте. – так же четко ответил он.

–   Сколько их?

–   Двое. Близнецы. Пятнадцать лет.

Вот нравится мне этот мужик! Не знаю, чем именно, но… он мне импонирует. Четко знает, что хочет, отвечает без словестного поноса строго по делу. И готов отвечать за свои слова.

–   Ты же понимаешь, что у нас кочевой образ жизни в бегах? – я решила закрыть все вопросы.

–   Да.

Ответ — с уверенностью, ровным тоном, с непрошибаемым спокойствием.  Он всё продумал и всё решил за нас, видимо, посчитав нашу компанию более подходящей своим племянникам, чем дом его второй сестры.

–   На них будут охотиться вместе с нами.

–   Когда поймут, что у нас договор, их убьют. – возразил мне мужчина. – С вами они будут в большей безопасности, чем в доме моей инфантильной сестрички.

Лишь на мгновение проскользнуло брезгливое презрение в спокойном голосе, показывая настоящее отношение к родственнице, но оно испарилось как вода на раскаленной почве пустыни.

–   А если парни откажутся? Мы не сможем удерживать их силой.

–   Они не откажутся. – уверенность — непрошибаемая.

–   Хорошо. – я вздохнула. – Под твою ответственность.

Дик согласно прикрыл глаза, молчаливо принимая на себя еще одно бремя.

–   Скажи мне, Дик, ты знаешь этих автоботов? – спросила я, широко обводя рукой Хаунда и Кроссхейра.

Мужчина коротко кивнул.

–   Твое мнение: что мне с ними сделать?

Ответ был дан незамедлительно:

–   Избавься от них.

Признаюсь, я от такой суровой категоричности даже растерялась. Сама понимаю, что мне надо их прикопать по-тихому, но мне тогда Би этого не простит. Одно дело — прибить за что-то, другое — просто так. Но… насколько мне вообще они все нужны?

–   Поясни. – потерев лоб, попросила я.

Ответ был дан так же точно, по-военному четко:

–   Неуправляемые, недисциплинированные, неконтролируемые, не исполняют приказы, проваливают операции, дерутся друг с другом, хамят, спорят, не думают о последствиях. – голос мужчины звенел от скрываемых чувств.

Полагаю, у него найдется немало историй о каждом высказанном критерии. Он сможет привести примеры и рассказать о многом: слишком уж уверен он в своих словах. Но… я не могу просто взять и убить их. Без причины. Но я не могу давать им шанса предоставить мне причину для казни.

–   Ты их знаешь.

–   Да. Я служил в особом подразделении с самого начала работы автоботов на правительство. Насмотрелся.

Личные мотивы…

–   Эй, ну мужик, ну мы ж тебе ничего не сделали! – Хаунд переступил с ноги на ногу.

–   Из-за вас убили мою сестру. Из-за вас погибли мои знакомые и друзья. Из-за вас погибли тысячи людей. – голос мужчины даже не дрогнул. – Мы поверили вам, а ваш Прайм нас предал. Вы притащили Куб на Землю. Вы принесли его в город! Ваши лидеры решили открывать тот чертов мост посреди Чикаго! Дисептиконы пришли вслед за вами. Вы их привели сюда, и вы принесли на нашу планету свою войну.

–   Слушай, мужик, меня там не было. Я потом прибыл!

Хаунд ощутимо струхнул. Наверное, впервые за его жизнь, эта его жизнь так отчетливо встала на кон. И не в бою, когда он еще мог что-то сделать, а вот так, в спокойной обстановке тихого ущелья, в котором его могут просто пристрелить, если решат, что он — опасный балласт, от которого надо избавиться, чтобы в будущем проблем не поиметь.

–   Не важно. Вы доставляете проблемы. – мужчина смотрел на здоровенного автобота как на великовозрастного гопника, отирающегося в зоне боевых действий и вносящий одним своим присутствием разлад в отточенный военный механизм. – Вы ведете себя как… полоумные идейные… старперы! Вы непредсказуемые в своей идейности. На вас нельзя положиться. Прайм что-то скажет, и вы забываете все договоренности и делаете что хотите, наплевав на план и приказы. – Дик перевел на меня тяжелый взгляд. – Если важно мое мнение, мисс, то я советую вам иметь три машины, но не троих автоботов. От машин хотя бы польза есть и единственная проблема, которую они могут вам доставить, — это поломка на трассе.

Я растерянно смотрела на мужчину и болезненно четко понимала, что он… прав. Мне нечего ему возразить. Дик прав в каждом своем слове! Я перевела взгляд на Даррена.

–   Согласен. – с каким-то особым цинизмом и садистским удовлетворением произнес свой приговор Мегатрон.

Еще бы он не был согласен… Но… видимо, я еще не дошла до той черты, за которой я смогу спокойно и с легкой душой отнять жизнь, даже осознавая, что это будет наилучшим решением.

–   Бамблби. – вздохнув, я решила переложить ответственность на чужую голову. – Твое слово будет решающим.

От названного имени Дик вздрогнул, изумленно выдохнул, глядя на рослого черного кибертронца с алыми глазами, в котором от прошлого Бибихи остались только мелкие полоски цыплячье-желтого цвета.

Молчание опасно затягивалось. Самый молодой из кибертронцев, опустив голову, судорожно думал и метался, пытаясь найти выход из щекотливой ситуации. Он не хотел увидеть, как убивают его соратников, и без разницы, что особо теплых чувств у него к ним не было. Это были его бывшие соратники. Да и Би не был замечен в ненужных убийствах.

–   Дай им шанс. – наконец, прозвучал полный сомнений и тяжести молодой голос.

–   Ты готов понести ответственность за их действия? – спросила я.

–   Я… – Бамблби поник.

Что-то я не вижу в нем желания положить свою голову на плаху из-за сомнительных бывших коллег.

–   Даже ты не веришь в них, Би. – со вздохом констатировала я.

В них никто не верит. Скорее, наоборот, каждый из нас верит в их проблемность. Или просто об этом знает. Даже Рэтчет не сказал ни слова в их защиту.

Неужели они настолько бесполезные?

–   Вам есть что сказать? – тихо спросила я у замершей парочки.

Мне не нравится эта ситуация, но… лучше пусть будут две машины, чем два трупа, а Варп вопрос с потенциальными доносчиками решит радикально. Его даже просить об этом не потребуется.

–   Слушай, мелкая, – Хаунд встряхнулся и явно решил взять дело собственного выживания в свои руки. – Я тебе дорогу не переходил, в те времена с Праймом рядом не стоял, когда Куб в космос запустили. Я простой солдат. Мне сказали стрелять, я стрелял.

–   А если тебе скажут в лаву спрыгнуть? – язвительно спросила я. – Тоже спрыгнешь?

Хаунд покосился на меня.

–   А надо будет в лаву прыгать?

–   А если надо?

–   Ну… тогда прыгну. Мы ж крепкие, сразу не горим… – последнее прозвучало не очень уверено.

Надо же… автобот пытается мне себя впарить… Кроссхэйр на это только морщился, но искра у него пульсировала паникой: дохнуть зеленый тоже не хотел, тем более за Прайма, которого тут нет.

–   Хаунд, да ты никак себя предлагаешь? – ядовитый голос Искажающего Небеса сочился скользкой иронией и токсичным сарказмом.

–   Слыш, крылатый! – Хаунд тут же вспыхнул, но… обуздал гнев. – Это неправильно, вот так закончить! – он указал на синюю машину. – Я понимаю, в бою помереть, но чтобы так… Да еще и от рук Искры… Это позор!

Наверное, это и правда позор для него. Вот так просто сдохнуть. Быть… выключенным тем, что всегда давало им жизнь. Ну а что еще остается? Или их по сути казнить, или они, каждый в отдельности, отдаст мне свою верность. Осознанно и добровольно отказавшись от своих прошлых идеалов, от Прайма и от автоботов.

–   Хаунд. – это будет последний шанс для него. – Выбирай. На чьей ты стороне. На стороне автоботов или на моей.

–   Не дисептиконов? – уточнил взбодрившийся автобот.

Я улыбнулась.

–   Нет. Автоботы, дисептиконы… это неправильное разделение. Есть только те, кто за родной мир и Великую Искру, и есть все остальные. Те, кому на всё плевать, те, кто хочет власти, и те, кто хочет… Искру. Все остальные. Они равно будут врагами. Автоботы. Дисептиконы. Нейтралы. Охотники за головами. Наемники как среди трансформеров, так и среди видов Галактического Содружества. Врагов будет много, Хаунд. Тебе будет в кого стрелять. В тех, кто хочет разрушить Кибертрон и забрать Великую Искру себе. Ну или просто ее уничтожить.

Важно правильно поставить акценты. Под дисептиконов и под Мегатрона автоботы не пойдут — рискованно. Но вот встать под руку Искры, да еще и ради защиты родного мира… это звучит куда лучше, чем просто предать своих и переметнуться к врагу.

–   А как же они? – Хаунд махнул рукой на сикеров. – Они что, Мегатрона предали? Переметнулись?

Варп фыркнул.

–   Хаунд, скажи мне, чего всегда хотел Мегатрон? – мягко спросила я.

–   Куб он хотел. – проворчал тот.

–   А для чего он его хотел?

Толстый автобот задумался, судорожно соображая, но, беда-то какая, видать, этого он просто не знал, забыл или вообще не обращал внимания.

–   Он всегда хотел восстановить Кибертрон и вернуть его величие. – тихо прошептал Громовержец. – С самого начала… он хотел свободы для себя и безопасности для мира.

–   Все верно. Он всегда защищал Кибертрон. Он и Великую Искру защищал. Не зря он бросил всё и рванул в космос по ее Зову. Так скажи мне, Хаунд, предали они своего Лидера, или делают то, что он всегда желал сделать сам?

Автобот покачал головой, мелко позванивая бородой. Ему нечего было возразить, но ситуация выглядела… некрасиво. При такой постановке вопросов автоботы выглядели некрасиво. А он никогда не смотрел на мир со стороны Лидера их врагов. Он не хотел так смотреть! Не хотел понимать. Но… мы ткнули его мордой в эту правду.

–   Мегатрон никогда не предавал родной мир. – я вздохнула. – Он никогда не предавал то, что дало ему жизнь. В отличии от Праймов, разочаровавших более всех остальных.

Хаунд мрачно пожевал губу, косясь то на меня, то на молчаливого Рэтчета. То на Кроссхэйра. На других людей внимания он не обращал.

–   То есть, мы были неправы? – ворчливо спросил он.

–   Вы были предателями вида, фактически уничтожившими родной мир. – ровно произнес Даррен.

Кроссхэйр поморщился, но благоразумно оставил свое мнение при себе.

–   Короче, Хаунд. Выбирай. Сейчас. Быстро. – я перевела взгляд на Кроссхейра. – Тебя это тоже касается, зеленый.

Хаунд растерянно моргал, как-то по-детски мучительно состыковывая свое понимание добра и зла с тем, что ему сказали. Он не верил дисептиконам, скорее, по привычке и по давности их противостояния, но… Я — это другое. Да и вариантов у него нет.

–   А-а-а! Всегда знал, что Мистер Свободная Галактика нас когда-нибудь угробит! – первым решился зеленый эгоист. – Нам что, надо какую-то присягу принести или что?

Даже в такой ситуации зеленый понтовщик гнет свою линию и делает вид, что нам великое одолжение делает. Говнюк он, но… пока пусть живет.

–   Ничего не надо. Ни присяги, ни лишних слов, ни бравады. – я устала от них и лишних слов. – Помни только: предашь осознанно, и у тебя просто угаснет искра.

Мои слова словно подвели жирную черту под этим тяжелым и сомнительным разговором. Мне не нужны больше никакие их слова и заверения: я отчетливо вижу их души, и если в них появится червоточина настоящего осознанного предательства, эта яркая искра жизни погаснет по моей воле, ведь я могу дотянуться до них куда угодно, где бы они ни находились и как бы ни прятались. Потому как их души – порождение Великой Искры и никогда они не становились истинно независимыми от нее.

–   Всё, заканчиваем этом милый трёп. День не бесконечный, дел у нас много. Так что, трансформируйтесь и готовьтесь следовать колонной. – глянув на синюю роскошь, бликующую под солнцем, я вздохнула, поморщилась. – Но сперва… загоните кто-нибудь «Бугатти» в крайний прицеп.

Нам действительно пора отсюда сниматься и двигать в разные стороны: я с бывшими автоботами к подземной базе Шоквейва, а наши могильщики останутся дожидаться выехавшего на их поиски второго отряда. Первичная договоренность достигнута. Дальше мы выйдем на связь через Звуковую Волну.

Настроение испортилось после общения с автоботами. Вроде бы и добилась от них желаемого подчинения, вроде бы все решилось относительно малой кровью, а ощущение, словно испачкалась в какашках и в жидком поносе, от которого отмыться несложно, но запах будет преследовать еще долго. Так и с ними. Вон, вроде как согласились со мной работать и даже вроде как готовы что-то там о некоторой лояльности заикаться, но… тому же могильщику я верю больше. Потому что он сам заинтересован в нашем сотрудничестве, а эти двое — нет. Про Би пока ничего не скажу. Он… как вещь в себе. Что там в его башке твориться — не совсем понятно.

Ладно…

Занятая неприятными и унылыми мыслями я глазела, как аватар Мегатрона лично загоняет синюю роскошную машину в собственный же прицеп. Дик и Джимми наблюдали за нашими сборами в молчании, но уже когда дело стало подходить к отправлению, ко мне подошел старший и тихо задал сомнительный вопрос:

–   Развейте мои сомнения, мисс. – мягкий, чуть хрипловатый голос был исполнен вежливой настороженности и задумчивости.

–   Какие же?

–   Кто в вашей группе… главный?

Какой интересный вопрос…

–   Зависит от ситуации. В основном — Даррен. А в том, что касается автоботов — я. У него нервов и терпения уже не хватает общаться с этими полудурками.

Мужчина задумчиво приподнял брови, словно получил часть ответов на свои вопросы.

–   Поразительно, что вас слушаются дисептиконы.

–   «Слушаются» — это не совсем корректно. Они делают это добровольно и осознанно. – я подняла взгляд на Дика. – Полагаю, вопросов у вас возникло очень много.

–   Это так. – не стал спорить он с очевидным.

–   Тогда, мы поговорим о них отдельно. – я улыбнулась, немного бледно и вымученно. – Когда мы будем готовы выполнить первую часть нашего договора.

Мужчину это вполне устроило.

–   Думаю, вам стоит обсудить с сикерами, как именно мы будем держать связь. Я не сильна в технических аспектах такого рода. – добавила я, чтобы закрыть этот важный вопрос.

–   Уже решили. – Дик постучал по часам на своей руке.

Хоть о чем-то не приходится лишний раз ломать голову.

–   В таком случае, нам пора разъезжаться, а вам — придумать, что вы будете говорить вашим коллегам по «Могильному Ветру».

Мужчина хмыкнул.

–   Мне даже лгать не придется… разве что я умолчу о частностях.

Даррен вышел из-за прицепа и приглашающе махнул рукой.

–   Удачи вам, Дик.

–   И вам.

На этой возвышенной ноте мы уже собрались разойтись, когда трое моих автоботов трансформировались и…

–   Да они дрочатся надо мной… – выдохнула я, глядя на блестящую, роскошную зеленую… «Шевроле» и здоровенный мерс. – Каждый день таким комплектом катаются такие тачки по хайвэям этой задницы мира! Еще и с желтым камаро…

Мужчина на это лишь усмехнулся.

Великие боги непонятно чего, да что ж это такое, а…

–   Может, вы сразу на капоте автоботскую эмблему нарисуете, а то вдруг кто не понял, кто вы такие! – я не выдержала и почти орала на них в голос. – Вы что, издеваетесь?

Это еще хорошо, что «Бугатти» в прицепе, а то я прямо представляю себе на пропыленных аризонских просторах этот конгломерат тачек, которым место в автосалонах, притом, дорогих.

–   Ничего попроще выбрать не могли? Не, ну чего ж вы мелочились, могли бы сразу отсканировать уникальные единичные экземпляры, чтобы лучше скрываться на просторах этой сраной пустыни!

Хотелось биться головой о стены ущелья! Хорошо хоть до Би дошло первым, и он смущенно трансформировался обратно в гуманоидную форму и потом – в потрепанную невзрачную машину черного цвета.

–   Трелл! Дай им отсканировать свой пикап! – я мысленно выдохнула. Что взять с этих болезных…

Мой пацан вышел вперед и трансформировался в привычную мне голубую потасканную и битую жизнью машину.

–   Давайте! Сканируйте. И не забудьте поменять номера. И голограмму водителя нарисуйте себе! Идиоты, ну что ж с вами делать-то, а…

С такими помощниками и врагов не надо. Сами доведут до греха. Ну как так можно, а? Ну чем они думают, выбирая для себя прототипы? Дисептиконов поди найди! Как только Лидер погибает, вся его орава бесследно где-то растворяется, гармонично находя себе территорию для скрыта. А эти…

Дик откровенно веселился, Варп ржал в голос, Громовержец, определенно, страдал от испанского стыда вместе со мной, а Мегатрон смотрел на автоботов как на забавных зверьков, от которых не знаешь, какой выходки ждать. Но вот они закончили возню с новыми альт-формами, и мы, наконец-то, стали готовы отчаливать на поиски базы Шоквейва. Которая где-то здесь неподалеку, если верить данным сканирования сикеров. Им я верила. Еще раз попрощавшись со взбодрившимся Диком, я ушла к Мегатрону лечить нервы очередной чашкой латтэ.

Видеть не хочу, как эта вся компания будет разъезжаться и выстраиваться вокруг Мегатрона… Вообще их видеть не хочу!

Устроившись в удобном пассажирском кресле роскошного тягача, обхватив ладонями чашку с ароматным напитком, я тихо-тихо проворчала:

–   Надеюсь, я не пожалею о своем милосердии… Ну или хотя бы не пожалею о нем слишком быстро.

–   Ты излишне к ним добра.

Мягкий бархатный низкий голос обласкал мне нервы и чуть успокоил.

–   Возможно. Но у меня рука на них не поднялась. – я вздохнула. – Я еще не настолько в них разочаровалась, чтобы дойти до хладнокровной казни. По крайней мере не этих двоих и не так просто.

Зарокотал мощный двигатель, голограмма Даррена положила руки на руль, и огромная машина плавно тронулась с места.

–   Как считаешь, они могут быть полезны?

Сомнения грызли меня еще с момента, когда я их увидела.

–   Возможно.

–   Возможно… А, возможно, и нет. Но я хотя бы попытаюсь найти применение автоботам. Просто их всех убить — это неправильно. Слишком просто… – я покосилась на аватар. – Полагаю, дисептиконов прореживать придется сильно.

–   Под мои знамена пришли многие, кого я бы не желал видеть. – согласно кивнул беловолосый мужчина. – Но в те времена я не мог перебирать бойцами, а после стало уже поздно.

Фатализм меня не сильно обрадовал, но… что было, то было. Важно то, что мы сделаем теперь. Но перебор двух фракций — это дело далекого будущего. Сейчас меня больше волнует иное.

–   Далеко до базы?

–   К ночи доедем. Возможно, к ее середине, если ландшафт будет сложный.

Опять половина дня уйдет на дорогу и ожидание. Но это некритично: я привыкла к подобному ритму жизни. Никуда не спешить, не гнаться за временем и наслаждаться каждым спокойным часом. Вот и сейчас я решила не забивать голову ненужными тревогами, терзаниями и сомнениями: прибудем на базу, и тогда станут понятны наши дальнейшие действия. В зависимости от того, что мы там найдем, если эта база вообще существует и пригодна к использованию.