Перерождение Эффект Массы.

Во время ходьбы удобно думать, если не надо выбирать маршрут и смотреть по сторонам. Я полностью положилась на Найлуса, позволив себе бездумно следовать за ним, а мысли целиком и полностью занял разговор, прошедший в кабинете советника. И разумные, которые там находились.

Признаюсь, этот разговор несколько выбил меня из равновесия, хотя впечатление осталось хорошее. Королева пристроена, Дэрг и Дилан за ней присмотрят и помогут прижиться на новом месте. За парней я могу не переживать: ничего с ними не случится, пока они у турианцев. Даже если они начнут идти вразнос, там достаточно асуров, которые смогут им помочь. Ну или придержать в случае совсем уж серьезных проблем. Это хорошо.  Советник отнесся с одобрением к моим выходкам на Новерии и даже согласился взять под личный контроль доставление проблем Церберу и «Байнери Хеликс». Это еще лучше. Остальные советники озадачены, Тевос занята Бенезией, саларианцы проверяют информацию. Далатрессу не порадовала информация про разработку моновидового вируса. Хотя, это никого не порадовало и всех напрягло. Насколько помню, этот вирус еще всплывет на Омеге. Или это был… будет другой вирус? Неважно. Важно, что мне удалось познакомиться с Примархом и увидеть этого неоднозначного мужчину своими глазами.

Федориан до сего дня оставался для меня неопределенной и незнакомой фигурой, на которую я не могла делать никаких расчётов и планов. Информация о каноне на счет него молчала, а то, что всплывало… оказалось бестолковым сором в голове, который можно с чистой душой выкинуть.

Передо мной открылись двери лифта, я автоматически сделала пару шагов. Двери закрылись, лифт пошел вверх.

Что мне дал этот странный разговор с одним из правителей этой части галактики? Многое. Примарх задавал вопросы, ничего током не говоря, но мне и не надо было от него ничего слышать. Достаточно его реакции и явно показанного отношения к действиям, решениям и выводам. Идею с наемниками он одобрил. Это хорошо: я могу начинать собирать верных людей. Они действительно понадобятся. Не только люди, но и батарианцы, и саларианцы, и азари. И все, кого я смогу найти. Но – только и исключительно верных разумных. Притом, верных осознанно. Тех, кто сам придет ко мне и предложит себя как соратника.

Помнится, у Сарена на Вермайре можно саларов раздобыть… Но настолько мне подойдут ГОРовцы? Приобретение может быть крайне сомнительным, если подумать тщательнее и вспомнить все нюансы. По истории они красиво кинули протагониста, милостиво дозволив ему выгребать говно после подрыва бомбы, а сами испарились как вода на раскаленных камнях.

Ладно. Посмотрю по факту. Если бойцы ГОР находятся на Вермайре, то никуда они оттуда не денутся: у Сарена по канону прекрасная система ПКО.

Лифт высадил нас на квадратной площадке-перекрестке. Короткая заминка, Найлус пошел вперед, ведя нас по хитросплетению коридоров огромного здания-копии главного офиса СБЦ. Я поглазела на группу турианцев, что-то оживленно обсуждающих с двумя асурами и миленькой азари, но мы быстро прошли мимо зоны отдыха, и мои мысли вернулись к Примарху.

Федориан задал занятный вопрос про Великое Зло. Сама постановка этого вопроса, исполненная осторожного скепсиса и сомнений, радует именно сомнениями. Примарх осторожен в окончательных решениях и не будет принимать какую-либо сторону, пока я не принесу подтверждение или опровержение высказанного тезиса про Великое Зло в лице Жнецов. Ну и про откуп, если он возможен. Федориан готов платить, если потребуется. Но, как он правильно высказал, есть ли чем нам всем заплатить за выживание? Или единственно желаемая плата уже определена и взята за банальную отсрочку?

Посмотрим.

Вопросы-вопросы, никаких точных ответов, одни предположения, о которых можно ломать мозг бесконечно и бессмысленно.

Мы снова сели в лифт и поехали, наконец-то, вниз. Если правильно помню, он нас вывезет к самому холлу здания, и уже оттуда можно выйти на улицу.

–   Найлус…

Он повернул голову, вопросительно шевельнул мандибулами.

–   Я забыла спросить Спаратуса, можно ли мне потрошить «Нормандию», забив на всё возможное негодование со стороны Удины и командования Альянса Систем.

–   Можно. Корабль был официально передан тебе правительством Альянса Систем как первому Спектру-человеку. – ровный спокойный ответ и такой настороженный внимательный взгляд ярких зеленых глаз… — Тебя это беспокоит?

–   Удина изнасилует мне мозг и нервы за этот корабль.

Лифт доехал до первого этажа и приветливо распахнул двери. На какое-то время разговор подвис на паузе: ни к чему обсуждать такие вещи на улице в общественном месте, даже если это турианский сектор. Так что дорога до парковки прошла в тишине.

–   Удина будет насиловать тебе мозг независимо от корабля.

Найлус продолжил разговор, едва мы дошли до нашего аэрокара и сели в салон.

–   Сложно поспорить. – согласно кивнула я, откинувшись на спинку сидения и прикрыв глаза. – Но мне уже начинает становиться безразлично. Хотя накалять ситуацию нельзя.

–   Она и без того накалится, если мы вернемся с успехом. – укоризненно произнес Гаррус, включаясь в разговор.

О да… Если у нас всё получится, и мы вернемся с Сареном… Это будет бомба в коллекторе.

–   Даже не напоминай. Андерсон на говно изойдется, Удина, скорее всего, злобно промолчит или ядовито искупает в дерьме. Или тоже вой поднимет, если посчитает это выгодным.

Ровный рокот двигателя пронзил машину, когда Найлус запустил системы кара. Короткая привычная проверка, аэрокар качнуло: мы взлетели и резко пошли вверх, встраиваясь в транспортный поток.

–   Посмотрим.

Кар резко вильнул, буквально рухнув куда-то в нижний транспортный туннель. Вроде бы на причальную площадку нам в другую сторону… если я совсем уж не потеряла последние навыки ориентирование на Цитадели.

–   Куда мы летим?

–   В ангары Спецкорпуса. – аэрокар снова вильнул, уходя в сужающийся туннель с алой флюоресцентной полосой на его боку. – Когда я отбыл на «Нормандию», я оставил свой корабль в консервации на Цитадели. Сейчас мне надо снять печати с ангара и запросить техников для запуска его ядра. Разгоняться оно будет около суток.

Вот оно что…

Еще во время полета на Цитадель я говорила, что военный фрегат Альянса Систем с экипажем из людей — это последнее, что мне надо в небе Вермайра. И потому «Нормандия» останется в доках Спецкорпуса стреноженная так, что ко мне не будет никаких вопросов и претензий. Корабль на переделке, а мы, чтобы не терять бесценное время, полетели на другом. Всё правильно, всё логично и честно. Командованию Альянса Систем не к чему придраться. А я не получу стукача там, где он мне не нужен.

Что бы я ни говорила и какие бы подставы ни делала командованию, но откровенно нарываться мне нельзя, как нельзя демонстративно смешивать с дерьмом родимое государство и не менее родимый вид. Пока все мои действия укладываются в определение «выполнение служебного долга» как Спектра Совета, и даже Удина при всём желании не мог докопаться, хотя и знал, что я целенаправленно делаю выбор не в пользу Цербера и Альянса Систем. Но с Цербером еще веселее: это официально признанная террористическая организация, и мои действия, направленные против нее, хоть и не радуют Удину и мое теоретически-будущее начальство, но хорошо укладываются в служебные обязанности что Спектра, что офицера N7, что в психопрофиль Мясника Торфана. И пока мои действия будут укладываться в эти рамки – всё будет хорошо. Всё пойдет по положенному пути, и я в нужное время окажусь в лаборатории Цербера в проекте «Лазарь».

В конце концов, я хочу получить от Призрака новенький корабль!

Аэрокар пошел на снижение: я чувствовала перепад высот. Лететь по всей Цитадели в любом направлении недалеко, если не встревать в текучку медлительного транспортного потока и не попадать в пробки в транспортных туннелях, соединяющих лепестки. Я не ощущала колебаний скорости, да и Найлус был расслаблен. Значит, дорога свободна. Рядом завозился асур, устраиваясь удобнее. Сейчас он позволил себе расслабится и растечься в блаженном безделии, как и я.

Мысли перескочили на Аэте. Наш беловолосый красавец, о котором мы так ничего и не знаем. И я не уверена, что сам Сарен знает, с кем его свела Судьба. Знает ли Найлус? Нет. Найлус знает обаятельного химеру, каким был Аэтериос ранее, но с каждым днем я всё чаще замечаю, как сильно меняется его взгляд. Милая наивность уже полностью исчезла, сменившись спокойствием и безмятежностью. Древний а’тарэ Аэтера восстановил свою память, достигнув некоторого баланса между двумя своими крайностями, и окончательно стабилизировался.

–   Аэте. – тихо позвала я.

Асур, расслабленно растекшийся по сидению, приподнял голову, повернулся и вопросительно глянул на меня.

–   Как прошел перелет?

–   Мне было интересно.

На несколько долгих минут он замолчал, активно фоня сосредоточенностью, вспышками веселья, проблесками досады и яркой иронией, как бывает при просмотре воспоминаний. Но вскоре, улыбнувшись шире, продолжил говорить:

–   Я успел забыть, насколько деятельным может быть нулевой вид, если лишить их свободы и возможности самостоятельно распоряжаться своим бытом и временем. И насколько странные методы они могут применять, пытаясь отстоять своё право на самостоятельность.

Я, конечно, предполагала, что Аэте развлечет себя за время перегона, но не думала, что он в корсаров будет откровенно играть.

–   Они тебя развлекли?

–   Они были забавными, но ничему не научились за время перелета. – пожал плечами асур. – До последнего верили, что я позволю им освободиться. – ирония плеснула в ментале, смывая веселье. – Если при захвате они были готовы умереть несломленными героями, то уже после пробуждения от беспамятства на захваченном корабле смерть их страшила. Они желали выжить любым путем. Этот страх позволял ими управлять и достигать желаемого.

–   Для людей один из основных инстинктов – выжить любой ценой.

–   Не для всех.

–   Не для всех. – согласилась я. – Но для большинства.

Асур кивнул.

–   Серьезных сложностей с ними не возникло?

–   Однажды, когда капитан попытался организовать нападение на машинный отсек. Пришлось сломать ему ногу. После этого проблем стало меньше, а их сопротивление перешло на уровень партизанщины при внешней покорности. – Аэте хмыкнул. – В таком состоянии они стали изобретательнее и интереснее.

–   Но их усилия так и остались усилиями.

–   Я умею в одиночку контролировать захваченный корабль. – отозвался белобрысый монстр. – У меня больше опыта, сил и знаний. Хотя, двое из экипажа меня порадовали.

А вот это уже неожиданно. У асура появились любимчики на корабле Корсаров?

–   Чем порадовали?

–   Чистотой и разумом. – улыбнувшись, ответил он. – Мне было интересно с ними поговорить, а они не смогли упустить шанс попытаться… — он запнулся, неопределенно взмахнул рукой, — ну, что-то сделать.

–   У них это получилось? – тихо спросил Гаррус.

–   Да. – Аэте закивал. – Они смогли меня разговорить.

–   И?

–   Это сломало им мир. – всё с той же улыбкой ответил он. – Я не стал лишать их ответов, раз они так их хотели. Они всё равно ничего никому не скажут: слишком страшными оказались эти ответы. Ты права, Имрир. Есть какое-то странное наслаждение говорить людям правду, которую они так желают, но к которой не готовы.

Да, в этом есть своеобразное наслаждение. Давать то, о чем просят, а потом наблюдать, как под давлением столь желаемой истины рушится чужое мировоззрение, отношение к привычным с детства вещам и понятиям, как ломается вера в базисы общества и личности, а следом за ними – крошится сама личность и психика, рождая нечто новое. Иногда, к сожалению, неудачно.

–   Где они сейчас?

Громкий спокойный голос Найлуса взрезал атмосферу разговора ударом меча. Жестко, прямо и сразу отрезая все попытки понять неверно.

–   В зоне содержания турианского корпуса. – ответил Аэте. – Я попросил двух Спектров их придержать до моего возвращения.

Найлус тяжко вздохнул.

–   Ты сдал двух корсаров на передержку в обезьянник Спецкорпуса?

–   Да.

–   А потом куда?

Асур пожал плечами.

–   Не знаю. Или вы заберете, если они вам подойдут, или я отвезу их на свой корабль. Мне понадобятся такие люди.

–   Зачем?

Аэрокар окончательно сбросил скорость, медленно заруливая на парковку у стены ангаров. Короткий толчок касания, до меня донеслись щелчки тумблеров, и тихий гул двигателя стих, перейдя на едва уловимую вибрацию режима ожидания.

–   Аэте, зачем тебе люди? – повторил вопрос Найлус, поворачиваясь в кресле.

Асур ответил не сразу. Какое-то время он молча смотрел в глаза старому другу, но как-то… иначе. Оценивающе, немного иронично и с каким-то тяжелым оттенком непонятного нам чувства, сродни с заботой. Словно он решал, стоит нам это знать или нет. Но колебания были недолгими, и он тихо произнес:

–   Старшие проявили себя в этом секторе. Я не хочу, чтобы народ, который мы приняли, попал под удар из-за других.

Как всё просто…

–   Со Старшими можно договориться? – спросила я.

–   Они никогда не отказывают в разговоре. – отозвался асур. – Но пожелают они пойти на договор или нет – зависит от разговора.

Очевидный ответ.

–   Прецеденты были?

Аэтера кивнул, вновь улыбнулся.

–   Если бы прецедентов не было, галактика была бы безжизненной. Старшие никогда не уничтожают виды полностью, оставляя достаточно для воспроизводства и возникновения нового цикла развития цивилизации.

–   Вдруг новый народ будет разумнее предшественников? – тихо спросила я.

–   Шансы ведь есть.

Асур смотрел на меня и чуть заметно улыбался спокойной понимающей, но циничной улыбкой. Он прекрасно понял, что я хотела узнать, а я получила тот ответ, который меня… порадовал и дал возможность спокойнее смотреть в будущее скорого перелета.

–   Шансы всегда есть, пока хоть кто-то жив.

Я была права в предположениях. Жнецы уничтожают только цивилизации, но не сами виды. Они гибнут естественным путем, как естественно погибли в своих капсулах протеане, когда ВИ отключил у них питание на глазах у Явика. Прав был Назара: новый Цикл рано или поздно, но всё равно начнется. Ни одна цивилизация не существует вечно, а любой белковый вид рано или поздно вымрет. От вырождения, от войн или от какой-то глобальной катастрофы, которая сотрет его с самого Мироздания. И Цикл начнется заново.

Назара верно сказал: Цикл не может быть нарушен. С ними или без них, но один Цикл рано или поздно завершится с гибелью доминирующей цивилизации, а новый начнется. Так было, так есть и так будет вечно. Не потому, что в этой галактике Жнецы раз за разом прочищают свои грядки с цивилизациями, а потому, что такова природа вещей. И цивилизации смертных белковых видов рано или поздно гибнут.

Прибытие небольшого аэрокара отвлекло меня от тяжелых мыслей: прилетели техники Спецкорпуса, Найлус ушел к ним снимать личные печати с ангара, сказав, что это ненадолго. От него надо только открыть ангар и начать реактивацию корабля.

–   Аэ…

–   Да?

–   Ты себя полностью вспомнил. Не знаю, почему у тебя были столь обширные пробелы в памяти, но сейчас они исчезли. Да?

Яркие фиолетовые глаза чуть сузились, непонимание и настороженность плеснули в ментале и… исчезли, словно обрубленные. Асур согласно склонил голову в молчаливом подтверждении.

–   Знаю: ты достиг баланса в двух своих крайностях: очаровательной химеры Аэтериоса и древнего а’тарэ Аэтеры.

Он кивнул. Без лишних слов. Просто коротко кивнул, не отводя взгляда и ничего не говоря.

–   Полагаю, нам пора знакомиться заново.

Легка улыбка приподняла уголки губ. Взгляд смягчился, настороженность сгладилась, но не исчезла окончательно.

–   Жаль, я не могу сказать того же про себя: моя память после определенного периода фрагментарна, а всё, что было до той ловушки, наделившей меня даром метаморфозы – пустота. – я горько усмехнулась, качнула головой. – Я помню несколько жизней. Немного. Но я их помню. А вот что было до них… Кто я такая или такой? Не могу сказать. Не знаю, какие сюрпризы подкинет мне память. И не окажется ли так, что Цитадель Памяти, своеобразный структурированный бастион того, что я о себе помню, — лишь печать, преграда, запечатывающая меня настоящую.

–   Ты говорила, что помнишь себя.

–   Я помню безымянное существо, лишенное памяти, с мешаниной сумбурных образов в голове. – поправила я. – Не знаю, почему осталась без памяти и по какой причине, сохранив часть знаний, лишилась самой себя. Дар к метаморфозе – это случайный бонус, вокруг которого закрепилось мое «я». «Истинный метаморф» — очень скользящее определение, и я его использую потому, что я в состоянии полноценно изменять себя. Но какова именно была природа ловушки, которая наделила меня этим даром? И почему ловушка, которая должна была убить, даровала такие способности?

–   А она их даровала? – мягко спросил асур. – Или очистила?

–   Не знаю.

На какое-то время в салоне аэрокара воцарилась тишина. Аэте молчал и ждал продолжения разговора. Гаррус затих и слушал, не решаясь что-то сказать и как-то нарушить хрупкую откровенность. А я… А что я? Мне было горько снова вспомнить, что я, настоящая я, незнакома себе самой.

Не только Аэтера вспомнил себя. Я тоже вспомнила то, что вспоминать… неприятно. Я вспомнила, как сама себе прошивала установки на начало каждой новой жизни. Простые и понятные императивы, благодаря которым я быстро раскручусь и вольюсь в историю, которые не позволят мне отвернуться и уйти жить в тишине и покое, которые не дадут мне быстро вспомнить самую страшную правду о самой себе: та ловушка в глубине древних катакомб действительно меня убила. Стерла что-то в моей голове. Да, я могу с полным правом называть себя метаморфом. Я метаморф. Я способна к полной и частичной метаморфозе тела. Я полностью его контролирую. Но… Я не могу ничего сделать со своей памятью, потому что физический носитель – мозг – не хранит ее. Тело-то не моё! Я могу выцарапать воспоминания Имрир до самого первого вдоха еще в эмбриональный период, но это не моя память! То, что я такое, хранит мой дух. То, на что не может повлиять ни метаморф, ни менталист. Ни даже просто маг.

Во время покоя в тишине перегонов на пути к Вермайру у меня будет возможность разобрать ментальный конструкт под названием «Цитадель Памяти» и понять, что он такое на самом деле. А там я решу: восстанавливать его или удалить окончательно.

–   Аэте. Я даже не могу с гарантией сказать, что я никогда ранее не жила в космических цивилизациях. Да, на лично моей осознанной памяти такого опыта нет, но… для меня ничего из того, что я здесь вижу, не ново. Нет ощущения новизны и неизвестности. Чем дольше я живу в этой жизни, тем больше понимаю, насколько то, что я о себе знала и помнила в первый месяц после пробуждения, не соответствует истине.

–   Что собираешься делать?

–   Разбираться с собственной головой. – тихо ответила я, глядя в бездонные фиолетовые глаза. – По дороге на Вермайр. Потому как сойти на поверхность этой планеты я должна, завершив все работы с собой. Всё, что я могу завершить за время перелета. Иначе мне нельзя встречаться с Властелином.

Аэте медленно кивнул, забавно склонив голову набок.

–   Я могу тебе помочь?

–   Ты всегда можешь мне помочь. – слова прозвучали как эхо. – Но сперва мне надо помочь тебе.

–   Сарен.

–   Да.

Короткий кивок подвел острую черту под нашим разговором.

–   Спасибо. – тихо сказала я.

–   Пока не за что. – улыбка стала теплее, взгляд смягчился. – Найлус возвращается.

И правда: со стороны ангаров быстрым шагом приближался сумрачный Найлус.

–   Он быстро.

–   Открыть биометрические замки – недолго. – пожал плечами асур. – Дальше техники сами разберутся, что им надо делать и как.

–   А без его личного присутствия не могут?

Аэте покачал головой.

–   Большинство Спектров небеспричинно параноидальны и никому не дозволят приблизиться к личному кораблю без своего ведома. Полагаю, даже техники у Найлуса – его старые знакомые, которым он может позволить себе дать доступ на корабль.

Найлус подошел к аэрокару, рывком распахнул дверку, забрался в кабину, сел в кресло пилота. Молча. Сумрачно фоня тяжелыми и яркими эмоциями.

–   Не злись… — тихо сказала я, легонько тронув его за гребень.

–   Я не злюсь.

–   Ты недоволен.

Найлус вздохнул, покосился на тонко улыбающегося Аэтеру.

–   Не люблю ситуации, в которых не могу предугадать развитие событий, чужие действия и общую величину проблем.

Асур вскинул бровь в немом вопросе, чуть склонив голову набок.

–   Да-да, про тебя говорю. Про вас.

Вторая белая бровь приподнялась, демонстрируя крайнюю степень святого непонимания и наивного удивления.

–   Не смотри так на меня. Ты знаешь, о чем я говорю!

Аэтера усмехнулся и согласно кивнул.

–   Может, ты наконец расскажешь, что ты такое и кем являешься для своих?

–   А’тарэ.

Найлус рыкнул.

–   Нет, Аэ. Кто ты для а’тарэ?!

–   Это я расскажу на Вермайре. – отозвался асур. – Чтобы не повторять дважды.

–   Дважды – для кого?

Ответ был очевиден:

–   Для Сарена.

Найлус на мгновение замер.

–   Он не знает? – тихо, вкрадчиво спросил он.

–   Нет.

–   Почему?

–   Он никогда не спрашивал, а я не говорил. – пожал плечами наш монстр. – У него и без меня было достаточно причин для головной боли. Зачем добавлять еще одну, если она ему ни к чему?

Действительно… Зачем говорить правду, если можно тихонько промолчать.

–   А как же тогда твоя привязка? – растерянно спросил Гаррус, переводя взгляд с меня на асура и обратно.

–   А что привязка? – ирония вновь просочилась в голос Аэтеры словно тонкие ниточки льдистого яда. – Я а’тарэ. У нас спадает импринтинг при разворачивании воспоминаний. Его можно придержать, если на то есть желание. Его можно закрепить заново, но такой силы как у других асуров он иметь не будет никогда.

Оп-па, какие сведения.

–   Зачем тогда тебе Сарен?

Аэте покосился на меня, хмыкнул, склонил по-птичьи голову набок, как он делает, когда ответ его интересует, но чисто с познавательной точки зрения.

–   Он вызвал у меня непроизвольный отклик и срабатывание протокола обретения привязки. Мне он интересен, но у меня не было возможности с ним полноценно поработать и узнать его как напарника. Интерес по-прежнему сохраняется: он второй, на кого у меня был отклик. За всё время моей жизни.

–   А первый кто?

–   Моя первая ошибка доверия. – тихий голос стал вкрадчивым и каким-то тяжелым, словно утратил живость эмоций и остатки чувств. – Надеюсь, что Сарен не станет второй.

–   Я тоже на это надеюсь.

Слова вырвались непроизвольно, сами собой. Честные и искренние. Я действительно надеюсь, что Аэтера не ошибся, сохранив призрачный намек на импринтинг после того, как окончательно всё вспомнил. Это произошло в тишине перегона по дороге с Новерии. Да, он говорил, что уже подтвердил своё имя, но окончательно память вернулась лишь недавно, перекраивая психику и пластичную личность химеры в того, кем он всегда являлся.

–   Найлус. Давай на «Нормандию». – тихо произнесла я. – Сколько у нас времени, пока у твоего корабля разгоняется ядро?

–   Двадцать девять часов. Еще три часа на подготовку корабля к полету и прозвон систем после полного отключения.

–   Итого: тридцать два часа. – я прогребла волосы. – За это время надо передать «Норму» в руки техников, поставить на довольство в Спецкорпусе экипаж и наши группы, договориться об их занятиях, чтобы люди не ошалевали от безделья, пнуть в клинику Аленко и Джеффа, повидать детей и вообще навестить квартиру. И как-то надо увильнуть от Удины.

Найлус покачал головой. Аэрокар мягко взлетел в воздух, развернулся и нырнул в тот самый транспортный туннель с алыми флуоресцентными линиями на боках.

.

Перелет до причальной площадки прошел быстро, без приключений и сложностей. Найлус в порыве пощадить наши нервы летел аккуратно и не спеша, давая мне время успокоиться, а Гаррусу – оформить вызов пассажирских аэрокаров для переброски экипажа и десантных групп к общежитиям Спецкорпуса. Аэтера всю дорогу сидел молча, погрузившись в свои мысли. До нас изредка долетали приглушенные вспышки эмоций. Асура мы не трогали, но к моменту, когда аэрокар опустился на парковку, а Найлус заглушил двигатели, Аэте очнулся и вновь стал бодрым, жизнерадостным и обаятельным белобрысым парнем.

–   Ну что, с чего начнем? – бодро спросила я, спрыгнув с подножки на металл парковочной зоны при причальной площадке.

–   С выгрузки экипажа с личными вещами. – отозвался Гаррус. – Десантную группу перевозить стоит отдельно: им необходимо сдать личное оружие и броню в арсенал на время пребывания на Цитадели.

–   Резонно. Идем. Порадуем Прессли.

–   Ему тоже придется покинуть корабль…

–   Потом. Сперва он решит все вопросы с Адамсом и Татумом. – поправила я. – Кто как не капитан нашей разъездной яхты может знать, что стоит делать с его вотчиной, а что нет? Тем более, БИЦ надо будет перенесли на другую палубу.

Гаррус растерянно заморгал.

–   Ты собирашься…

–   Я собираюсь затребовать полную разборку этого корыта до гребаного каркаса! Или его нам соберут заново в том порядке, в каком это нам надо, или, клянусь, я продам этот бестолковый, но безумно дорогой фрегат с молотка на Омеге и на вырученные средства куплю что-то другое. А потом мне это «другое» все равно соберут так, как надо! Зато будет повод избавиться от лишних людей.

В ярких голубых глазах растерянность равно смешивалась с предвкушением и азартом, быстро уступая осознанной авантюрности.

–   Это надолго…

–   Так и мы раньше, чем через два месяца сюда не вернемся! – радостно ответила я, хлопнув Гарруса по плечу. Для этого мне пришлось встать на мыски. – Идем, радость наша. Сделаем приятное людям. Выселим их с корабля и сдадим в общагу самой страшной спецслужбы галактики!

Найлус хохотнул и пошел к кораблю. Аэте качнул головой, с интересом глядя то на меня, то на Гарруса, но ничего не сказал. А Гаррус… Гаррус вздохнул, смиряясь, развел руками, улыбнулся, чуть раздвинув мандибулы.

–   Это будет… интересно.

–   Еще как! Пошли, Прессли нас уже заждался.

.

Сказать, что Чарльз Прессли от моей идеи разобрать корабль обалдел, это ничего не сказать! Впервые я увидела чистую и откровенную растерянность на лице этого мужчины! Не могу сказать, что это зрелище меня не погрело. Еще и как погрело! А как наш капитан откровенно завис, пытаясь высказать свое отношение к моей идее… Песня!

–   Капитан. Вы согласны, что на корабле много недоработок и проблем в конструкции? – вкрадчиво спросила я.

Пресли коротко кивнул, не решаясь говорить вслух: голос нашего капитана уже разок подвел до неприличного петуха, и повторно так позориться он не хотел.

–   Вы согласны, что шлюз, рубка и БИЦ не должны находиться рядом?

Еще один кивок.

–   Вот и я так думаю. Поскольку исправить подобный… досадный и опасный конструктивный дефект мы неспособны, мною было принято решение пересобрать корабль. Сейчас – самое удобное время. Пожалуй, единственное, которое у нас есть.

Прессли спорить не рискнул. Он… согласился. Как всегда, принимая мое решение, даже если он с ним был не согласен.

–   Рада, что мы сошлись во мнении.

Чарльз тяжко вздохнул.

–   Отдавайте приказ экипажу покинуть корабль с личными вещами. Вы остаетесь на корабле и будете работать вместе с главным инженером Адамсом, Татумом и техниками Спецкорпуса. За время моего отсутствия именно на вас ляжет административная работа и присмотр за нашими людьми. Да, поселят вас вместе с остальными в общежитии в отдельной комнате. У вас тоже должна быть возможность нормально отдохнуть.

–   Когда вы нас покидаете, Спектр? – смиренно спросил капитан, наконец, совладав с собой.

–   У меня есть тридцать два часа. Всё это время я в вашем распоряжении за исключением того времени, когда я буду вынуждена отлучиться по делам.

–   Вас понял, Спектр.

–   Я очень на вас надеюсь, капитан. – я вздохнула, прогребла порядком отросшие волосы, уже легшие на плечи. – Занимайтесь пока экипажем. Мы еще соберемся и обсудим новую комплектацию корабля, когда люди будут поселены и поставлены на довольствие в общежитиях. Полагаю, Пакти в состоянии договориться с коллегой, и возьмет на себя присмотр за экипажем и моими бойцами. С вашей же стороны я жду помощи в написании всех необходимых бумаг для командования ВКС Альянса Систем, чтобы у наших людей не было никаких проблем. Если вам потребуется юридическая помощь, Гаррус вам поможет или свяжет с тем, кто поможет составить юридически и политически верные документы.

–   Благодарю.

Благодарность Прессли была совершенно искренней: слишком много есть подводных камней в составлении всей этой писанины, и, чтобы у моих людей и моего же экипажа не было проблем с командованием, всё должно быть составлено безупречно. А кто как не Гаррус может в этом помочь? Вместе с военным юристом Спецкорпуса. Найлус уже договорился со своей знакомой-азари, которая согласилась нам помочь. Милая леди почему-то сильно не любит командование Альянса Систем.

–   Капитан. Я вас ненадолго покину. Если понадоблюсь – я буду в жилой зоне в столовой: мне надо подготовить бойцов.

Наш капитан только кивнул, глядя на меня печальными глазами человека, полностью осознающего, на что он только что согласился, на что подписался и во что влип, но не желающего от всего этого отказываться даже с пониманием, какими проблемами оно всё ему выкатится в будущем.

На этом мы с Чарльзом разошлись, а я направилась на жилую палубу. В здравый смысл бойцов я, конечно, верю, но вздрочнуть их перед переселением надо. Чтобы поняли правильно и без юмора.

.

Десантные группы даже собирать не понадобилось: оба отряда в полном составе нашлись в столовой. Там же в уголке забилась унылая Эшли и печальный Аленко, снова страдающий на психах от мигрени. Кроган мрачной горой засел у стойки раздачи и сумрачно следил за происходящим. С моим появлением бойцы оживились, кто-то всполошился, кто-то вынырнул из печальных мыслей, разговоры прервались и все внимание переключилось на меня. Даже ничего делать не пришлось.

–   Сейчас с корабля снимут экипаж и увезут на постой в общежития Спецкорпуса. Вы отправитесь вторым потоком. – сходу сообщила я. – У вас есть время собрать личные вещи и подготовить к сдаче в арсенал оружие и броню. Пока вы на Цитадели, вам нельзя иметь при себе военные модели вооружения. Все личное оружие, проходящее по ограничениям, можете взять с собой, но ответственность за него будете нести лично. По этим моментам вопросы есть?

Вопросы были у Рамиро и Нико. Кто б сомневался…

–   Нико.

–   Вы снимаете нас с корабля? – уточнил аналитик.

Слухи про то, что по прилету мы будет перестраивать фрегат, ходили еще с начала перелета с Новерии, но я их не подтверждала и не опровергала, позволяя бойцам строить догадки на тему моих действий. Каких только предположений ни высказывалось, но никто из них не приблизился к правде. Максимум их фантазии – капитальный ремонт и врезание дверей. Двери, без сомнения, добавятся, тут они правы.

–   Корабль уходит на полную перестройку в доки Спецкорпуса и будет разобран до каркаса. – я сделала паузу, давая возможность бойцам осознать сказанное. – Естественно, находиться на его борту станет невозможно. Я не могу себе позволить ждать, пока «Нормандия» станет пригодна к нормальной эксплуатации, потому мы улетам на корабле Найлуса Крайка.

Рамиро встрепенулся, но с вопросами не спешил, не мешая коллеге тянуть из меня информацию. Можно подумать, я и без того им не давала ответов на их вопросы.

–   На какой срок необходимо рассчитывать?

–   Несколько месяцев, точнее сказать не могу.

Бойцы переглянулись, но шушукаться не рискнули.

–   Чем мы должны будем заниматься?

–   Ничем. – ровно ответила я, глядя Николаусу в глаза. – Единственное, что от вас требуется – не доставлять проблем, не привлекать внимания и не напрашиваться на неприятности. Всё остальное – на усмотрение командиров групп. Хоть в потолок плюйте всё время моего отсутствия. Но я, все же, надеюсь на ваше здравомыслие и хочется верить, что полученное свободное время вы потратите с пользой.

Уточнять, что именно я имею в виду под «потратить с пользой» не стала. Или сами догадаются, или Нико направит на путь истинный, или они бездарно просрут время и дадут мне хороший повод вздрочнуть их по возвращению.

–   На время моего отсутствия вы переходите под командование генерала Октавиуса Татума. Если у вас возникнут какие-либо проблемы, если вам что-либо потребуется, вы можете обращаться к нему.

Я долго думала, кого поставить над моими отморозками пока нас не будет на Цитадели. Прессли, при всем моем уважении к нему, не подходит: как военнослужащий Альянса Систем он обязан подчиняться приказам командования. Меня рядом не будет, я не смогу отдать ему другой приказ или как-то прикрыть. Единственное, что я могу сделать, это поставить над ними неподконтрольного командира на время своего отсутствия. Октавиус Татум – единственная кандидатура, которая у меня есть. Генерал с бойцами знаком, он – военный в высоком звании, характер у него ядрёный, с людьми опыт работы имеет, в том числе и с командованием ВКС АС еще с времен постройки «Нормандии» и его работы на станции Арктур. Если что, он и послать может, притом, грубо и прямо, что уже делал во время службы на Арктуре. Еще и в рожу зарядить. И ему за это ничего не будет. Он уже работает по контракту со мной и со Спецкорпусом, так что юридически к нему не докопаться.

Идеальный командир в моё отсутствие! Теперь бы еще с самим генералом договориться. Но, не думаю, что он откажет: черный юмор и тяга к глуму у него присутствуют в полной мере.

–   У меня будет персональное задание к Кайдену Аленко.

Бедолага от такого мелко вздрогнул и поднял на меня растерянный взгляд.

–   Спектр?

–   Мне нужен сопровождающий для Джеффа Моро, пока он будет проходить лечение в клинике Спецкорпуса. Поскольку, я собиралась и вас отправить на обследование ЦНС и на проверку вашего биотического имплантата, будет удобно, если клинику вы будете посещать вдвоем. У Моро проблемы после недавнего перелома, и ему требуется постоянное наблюдение. Доктор Чаквас поставлена в известность, и эти походы будут проходить под ее присмотром.

С Карин этот вопрос я уже обсуждала: наш доктор ничего не имеет против сопровождения своих же подопечных в клинику Спецкорпуса и с удовольствием займет себя общением с коллегами, пока наши два калеки будут проходить лечение и осмотры.

–   Дальше. Эшли Уильямс.

Женщина оторвала взгляд от своих рук, сплетенных в замок.

–   На все время моего отсутствия вы приписываетесь в группу Джона Шепарда и переходите под его командование как боец десантной группы.

Какими глазами она на меня смотрела… Растерянность, ступор, появляющееся понимание и осознание и… тихая радость. Я знаю, что Эшли уже мысленно попрощалась с «Нормандией», морально готовясь к списанию и переводу. Но выкидывать ее я не планирую. Зачем? Эш не так плоха, как может показаться. Да, в голове у нее много дерьма, но и у Джона с Джейн хватает такого же добра между ушами. Что мне, всех их выкинуть? А с кем мне тогда работать?

Нет, Эшли останется в моем отряде и будет своеобразным зеркалом. Лакмусовой бумагой, на которой отлично проявится реакция человека на мои действия. Если, конечно, Эшли не разочаруется во всем мире и в людях настолько, что даже ее вера в людей треснет под обидами и разочарованием.

–   Джон, Джейн. У вас обязанностей больше. Помимо ваших забот как у командиров отрядов, на вас лягут сложности взаимоотношений с персоналом общежития и со всеми, кого вы встретите.

Джон на это согласно кивнул, Джейн подозрительно сощурилась.

–   Я вас не ограничиваю в передвижении по станции: вы вольны ходить куда угодно. Считайте, это ваш долгосрочный увал. Для вас и ваших групп. Однако. Вы не должны попадать в неприятности. А если попали – выходите из них так, чтобы вам не могли выкатить претензии или наложить санкции, взыскания, штрафы или что-то такое. Иными словами – не попадайтесь. Я попрошу Гарруса до нашего отлета познакомить вас с офицерами СБЦ, к которым вы сможете обратиться в случае проблем, сложностей или при любой необходимости.

На этот раз согласно кивнула Джейн, приняв информацию и уже мысленно прикинув, с какими проблемами можно прийти к офицеру СБЦ, но пока кроме драк и трупов идей не возникло. А мысли Джона целиком и полностью вертелись вокруг гипотетических проблем от командования. Умница. Но тут ни один сбшник не поможет.

–   Если у вас будут проблемы с кем-то из командования ВКС Альянса Систем, отсылайте их к Татуму. Если не поможет, я оставлю вам контакты помощника советника Спаратуса – Виан Спаратус. Она вам поможет, если проблема выйдет на уровень высшего командования или политики.

Что я еще забыла? Вроде, все возможные сложности учла. Осталось, правда, еще одно…

–   Рамиро.

Аналитик подобрался.

–   Спектр?

–   Ты не будешь жить в общежитии. Тебя я поселю с Себастьяном в нашей квартире.

Рамиро молодец, быстро думает. Ему не понадобилось что-то говорить или как-то объяснять причины подобного решения: она сидела у него на коленях, прикрытая форменной курткой.

Дракончик.

Я не могу поселить его в общаге с таким довеском! Никак! Про малыша не должны узнать. Особенно, люди и азари. Салары… Это вообще не обсуждается. Но девать его некуда. Его надо продержать в изоляции всего-то пару месяцев, пока он не подрастет достаточно, чтобы войти в двуногий оборот. Там будет проще: пацан условно-человеческой наружности вызовет гораздо меньше вопросов, чем дракон.

–   Останешься на корабле. Заберем позже вместе с Себастьяном. Личные вещи и вооружение заберешь с собой: у нас есть сейф, хранить там можно под нашу ответственность.

Рамиро согласно кивнул, аккуратно гладя дракончика по спинке. Малыш довольно урчал и громко сопел в бок обожаемому хозяину. Тоже ж проблема подрастает в будущем. Интересно, Рамиро догадается, что после оборота дракончик не обрастет моральными стопорами и не начнет вести себя подобающе людям?

–   Если понадобится со мной выйти на связь, в квартире будет точка нуль-передатчика аналогичная той, что стоит у нас на «Нормандии». Перед отлетом наладим связь и проверим, чтобы она работала. – я обвела взглядом подчиненных. – На этом пока всё. Можете идти собираться.

Повторного приглашения не потребовалось, бойцы зашевелились и быстро покинули столовую, оставив меня наедине с еще одним мои подчиненным. Как бы он ни сопротивлялся, как бы ни лелеял свою свободу, но постепенно в его непрошибаемой голове начинала закрепляться привычка к подчинению.

–   А что я? – глухо бухнул басом Рекс из своего угла.

Какая умница! Сам догадался, что теперь его очередь.

Кроган сверлил меня сумрачным взглядом. Настороженным, полным опаски и какого-то затаенного напряжения. Опасается моего решения? Вероятно. Пусть. Полезно быть на взводе. Не дает расслабиться и забыться.

–   А что ты? Ты идешь, собираешься, и ждешь вместе с остальными бойцами. – спокойно ответила я. – Ты тоже боец десантной группы, и на тебя в полной мере распространяются все мои приказы

Здоровенный кроган причмокнул, хмыкнул, качнул тяжеленной головой.

–   А если я не хочу?

–   Что ты не хочешь?

–   Жить в общаге.

Я удивленно приподняла бровь.

–   У тебя есть где жить на Цитадели?

Рекс хмыкнул и не ответил.

Скотина земноводная.

Видимо, за этот перелет что-то сдвинулось не только в голове у Аэтеры, но и у меня. Я вспомнила много… неприглядного о самой себе. Я заметила, как начал меняться характер и взгляд на жизнь. Изменения мягкие, ненавязчивые и естественные, но критичные. Если раньше я терпела такие выходки крогана, то теперь он начинал бесить.

Я смотрела на Рекса в упор, в который раз пытаясь прикинуть, насколько он мне вообще нужен. Канон-каноном, но я же не бравый коммандер Шепард, у которого путь прям, как рельс сверхскоростного монорельса. Силовой метод, бесспорно, приятен, но это не тот путь, по которому стоит идти без надобности. Сейчас он заведет меня в тупик. А если я не иду по пути силы, то насколько мне нужен этот кроган с его специфическими понятиями о чести?

–   Не надо рассказывать мне байки про свободу, честь и прочую хрень, которую ты толкаешь в уши военных. – мягко произнесла я. Кроган напрягся, взгляд замер, как у хищника. – Будь честным, Рекс. Тебе тупо скучно. Найм давно не горячит кровь, враги не будоражат, а кровь бесхребетных слизняков приносит лишь разочарование и злость. Год за годом ты просираешь свою жизнь в бессмысленных стычках и драках. Тебе нечем заняться. У тебя нет цели. Твоя жизнь превращается в тупую серую бестолковую трясину.

Яркие оранжевые глаза недобро сузились в тяжелом прищуре, но… я же чувствую его эмоции, я знаю, что могучему крогану нечего мне возразить. Самое страшное для него – я права.

–   Смирись, Рекс. Ты бесполезно прожил свою жизнь, ничего не достигнув, ни к чему не придя, ничего не сделав и никак толком не прославившись. – я хмыкнула. – Всё, что будет интересного в этой части галактики, будет происходить с моим участием. Самая грандиозная авантюра. Самая грандиозная война. Всё это будет только рядом со мной.

Рекс тихо-тихо зарычал в бессильном гневе. Да, именно так выглядит начало смирения у крогана его лет! Именно такое оно – осознанное бессилие и беспомощность перед фактами.

–   Ты никогда не простишь себе, если покинешь мой корабль, поддавшись гневу, а потом, сидя на своей сраной Тучанке, будешь смотреть новости и видеть нас на гребне волны, сметающей привычный мир. Зная и понимая, что ты мог быть там, на острие удара, в центре закручивающегося шторма, но… тебя там нет. Зная, что ты сам упустил свой единственный шанс на славу. На бои. На самое грандиозное приключение, которое может сейчас произойти. Ты никогда не простишь себе слабоволия.

–   Я не слаб волей! – прорычал кроган, вставая и рывком сокращая расстояние между нами.

–   Разве? – мурлыкнула я, глядя в пылающие гневом глаза. – Ты не можешь обуздать себя. Ты ведом гневом, гордыней, мнением других. Ты слаб. Ты предсказуем. Ты всего лишь… наемник, делающий то, что ему скажут. Не воин. Не правитель, хотя мог бы давно им стать и вести свой народ к величию и процветанию. Но ты этого не сделал, потому что не хочешь себя, бедолагу, утруждать.

Яд просачивался в слова сам собой, смешанный с раздражением и какой-то непроизвольной, подспудной… брезгливостью. Оказывается, я не люблю таких как он: обладающих всеми силами и возможностями, но ничего не делающими из лени и нежелания себя напрягать бесполезных, но исполненных гордыни, апломба и самомнения разумных, которые потом сетуют на скуку. Ну так займись чем-то полезным! Сразу будешь занят.

–   Ты просто кроган, вершиной достижения которого является карьера наемника или местячкового правителя на радиоактивной помойке с такими же тупыми агрессивными животными, не способными властвовать над собой. Хотя… ты даже правителем помойки не догадался стать. А мог бы. Стать хозяином этой сраной Тучанки. Мог бы вытащить свой народ из деградации. Мог бы вылечить генофаг, в конце концов! Но нет. Тебе больше нравится делать из себя и своего народа бедненьких и несчастных жертв саларианцев и разработанного ими генофага. Хотя ты отлично знаешь, что не генофаг уничтожил кроганов как цивилизацию, он просто обуздал тупых и агрессивных животных, в которых вы превратились.

Рекс низко зарычал. Зло. Яростно.

В этот момент он меня почти ненавидел. Но только почти.

В глубине души он понимает, что я права. И это разжигает пламя его ненависти куда сильнее, чем любые мои слова.

–   В общем так, Рекс. Меня не будет на Цитадели несколько месяцев. Не знаю, сколько именно. У тебя есть время подумать, Рекс. Познать самого себя, свои желания, свою суть. Думай, Рекс. Никто больше не предложит тебе такого. Никто больше в тебя не поверит и не даст тебе шанса. Только я. Но на моей стороне от тебя потребуется осознанная верность и подчинение. На другой стороне – свобода. Выбирай. Верность или свобода.

–   Сейчас? – рыкнул он.

–   Нет. Сейчас ты пойдешь собирать вещи и оружие. Ответ мне дашь, когда мы вернемся на Цитадель.

Мастер Войны шумно выдохнул воздух, причмокнул, а потом с тихим рыком выдохнул:

–   Хорошо, Шепард. Вернешься – поговорим.

–   Поговорим.

Кроган ушел, унося с собой ауру тягучей злости, ярости и гнева. Я смогла задеть его за живое, сбив привычную ему броню крутого наемника. Пусть думает. Если ничего не изменится к моему возвращению, я попрощаюсь с Урднот Рексом, и он вернется на Тучанку. Пусть сидит на своей помойке, раз ему так дорого то дерьмо, которое происходит в его народе.

Даже не знаю, а нужен ли мне вообще кроган?

Ладно, вернусь – буду решать. А пока… Пусть валит в общагу Спецкорпуса и сидит там. Думает. Ему полезно.

–   Интересный у вас способ добиться послушания. – тихий голос Себастьяна раздался от стойки раздачи.

 Я подняла голову, встретила внимательный взгляд мужчины, вышедшего из крохотной кухоньки.

–   А с ними по-другому не додолбишься о мозга. Кроган большой. Кроган – сильный. Кроган тупой. В большинстве своем. Рекс вроде бы претендует на наличие мозгов. Вот и посмотрим, ошиблась я в нем или нет.

–   А если ошиблись?

–   Свалит в неизвестные дали на свою Тучанку. – пожав плечами, ответила я.  – Невелика будет потеря. Мне не нужен тупой, неуправляемый и ненадежный хитрожопый, способный на предательство кроган на борту корабля. Или он будет адекватным и верным, или его тут не будет.

–   Сурово.

–   Зато честно. – я вздохнула. – Себастьян. Вам стоит тоже собираться. Полетите с нами и Рамиро, как только мы отвезем бойцов в общежитие. Мы вернемся за вами на корабль.

–   Я буду готов.

Хоть кто-то понимает сразу, без долгих объяснений. Радует меня Себа. Чем дальше, тем больше. Мало того, что готовит великолепно, так еще и сам по себе приятный собеседник и просто умный мужик.

–   Вы закончили разработку проекта вашей зоны? – уже встав, чтобы уйти, спросила я.

–   Да.

–   Впишитесь в эти же размеры или надо увеличить площадь?

–   По возможности, хотя бы пару квадратных метров. – честно признал повар. – В кухне не развернуться.

–   Продумайте, сколько вам надо для комфортной работы. Вам кормить весь экипаж еще долго, так что я хочу, чтобы вам было удобно работать. – я улыбнулась. – Ваш комфорт – наш комфорт. Так что я скорее ужму коридоры и сделаю вертикальные лестницы, чем потесню вас.

Мужчина улыбнулся мне в ответ.

–   К вашему возвращению, я закончу проект.

–   Прекрасно.

Поблагодарив Себастьяна, я покинула столовую зону. Пассажирские аэрокары уже на подлете, экипаж уже стекается на площадку перед кораблем. Скоро их заберут, и мне надо будет вести бойцов в арсенал.

Это будут очень насыщенные тридцать два часа…

.

Аэрокары прибыли минута в минуту, четко к указанному времени. Две толстенькие пузатые пассажирские машины мягко опустились на металл причальной площадки, заняв свободное место почти целиком. Люди оживились, непроизвольно сбиваясь в кучки по давно уже сформированным кругам общения. Они нервничали. Сейчас происходило то, к чему они не были готовы: их отправляют в неизвестность на неопределенный срок, сняв с уже ставшего родным корабля. Немного успокаивало присутствие командира и его замов: Прессли находился там же, стоя со стандартным армейским баулом для личных вещей. Простой тканевый цилиндр с ручками и наплечной лямкой стандартного для ВКС Земли цвета припыленного индиго. Мужчина держался, как всегда, безупречно: ровная осанка, спокойное лицо, вежливый взгляд. Зато в эмоциях бардак и раздрай: наш капитан сильно нервничал.

–   Все готовы?

Мой голос разнесся по площадке, люди зашевелились, поворачиваясь ко мне. Разговоры тут же смолкли, военные осанились и перестали напоминать лагерь беженцев перед выселением.

–   Загружайтесь.

Два зама Прессли быстро организовали процесс, разделяя подчиненных на две группы. С недавних пор Силас встал на равных с Карлтоном на правах зама и помощника нашего капитана, что сейчас оказалось довольно удобно: Силас с одной группой, Карлтон – с другой, а Прессли с нами на нашем аэрокаре. Все же я не могу отправить людей незнамо куда и не проследить лично, где и как они устроятся. Хорошо хоть с Татумом удалось переговорить до того, как аэрокары прибыли.

Разговор с генералом прошел удивительно просто и быстро: турианец меня внимательно выслушал, коротко хохотнул в ответ на изложенную логику выбора именно его как моего зама на время отсутствия, а потом… согласился. Никаких лишних вопросов, никаких ненужных метаний. Выслушал, подумал, признал логику логичной и правомерной, и просто согласился, принимая на себя дополнительные обязанности.

Обожаю турианцев с их привычкой к личной ответственности! И чем выше звание, тем проще и легче они эту ответственность на себя берут. Так что Татум воспринял мою просьбу легко и естественно, согласившись, что в моей ситуации подобное решение действительно единственно верное. Сейчас генерал уже обрадовал моих бойцов своим явлением. Татум сказал, что сам скатает с бойцами в арсенал Спецкорпуса вместе с Гаррусом. Пусть привыкают к новому командиру, да и старого жлоба он хорошо знает.

Люди погрузились, последние проверки, перекличка, сигналы о готовности. Двери закрылись и два аэрокара взлетели, унося нас к новому месту обитания моих людей на долгие месяцы.

.

* * *

.

Иллюзорная модель небольшого белого кораблика мерно сияла в приятном сумраке тактического зала. Узкий корпус, выносные пилоны двигателей, частично окрашенные в черный цвет. Хрупкая, уязвимая конструкция. Крохотный кораблик, сильно ограниченный чрезмерно мощной силовой системой. Технические данные ровными рядами символов мерцали под объемной моделью. Рядом – свернутые чертежи. Подробные, попалубные, максимально точные, какие удалось получить из баз данных военных сил страны, которой принадлежит фрегат.

–   Что тебе надо на этом корабле? – мягкий мелодичный голос угас в тишине просторного зала.

Повинуясь взмаху точеной руки, модель уменьшилась и сместилась, засветились экраны со списками экипажа и десантной группы. Возле каждого имени – символ со свернутыми досье, материалами из новостей, слухов и сплетен прямо или косвенно касающихся каждой конкретной личности, присутствующей на борту «Нормандии». Отдельным списком – хозяева корабля. Те, по чьей воле он выбирает маршрут. Там же – информация из новостей, подробно или кратко описывающая, как так получилось, что военный прототип, построенный одним видом для другого оказался в пользовании нынешнего командира. Информация постоянно обновлялась и дополнялась, сухая выдержка, выведенная на экран, иногда корректировалась Лидером, если присланная ее разведкой новость была достойна внимания и получала подтверждения от других источников. Десятки цитат, выдержек из новостей, блогов, сетевых сплетен, военных отчетов и записей с камер безопасности узловой столичной станции.

–   Зачем тебе сопровождать Спектра из нулевого вида?

Новый экран перекрыл другие, затеняя их. С экрана на лидера разведфлота смотрела сумрачная молодая девушка-человек с неровно обрезанными рыже-алыми волосами и тяжелым взглядом некогда зеленых глаз. Каждое новое фото и запись показывали, как по мелочам начинала меняться внешность Спектра. На доли нюанса, на краткие различия цвета и тона, но вот уже яркий изумрудный цвет глаз поблек, наливаясь сталью и холодом, но еще не утратив призрачную зелень, а алый пожар волос медленно, но верно терял неестественную для людей красноту.

Тонкие пальцы коснулись силового экрана, легонько скользнув по шее женщины, недобро глядящей в камеру.

–   Лидер.

Негромкий голос раздался за спиной словно эхо грядущих проблем.

–   Да, Арэса.

–   Мы получили подтверждение присутствия Старших в регионе.

Пальцы отдернулись от экрана, словно их обожгло холодом.

–   Я видела записи. Один из древнейших здесь. – мелодичный голос лидера звучал бесстрастно. – Наблюдатель…

–   Мы сумели обнаружить его точку интереса.

Еще один экран появился перед глазами Лидера, показывая белокожее существо, изуродованное травмами и легко узнаваемыми технологиями Старших.

.

* * *

.

Как же сильно пожирают время бытовые и административные дела! Вроде бы, что такого сложного в том, чтобы поселить четыре десятка разумных в общагу, где этот процесс уже должен быть отработан до автоматизма? Как оказалось, сложностей немало, начиная с распределения этих разумных по комнатам. То не сходилось число жильцов на комнату без нарушения каких-то запретов, то не удалось грамотно их расселить, чтобы убрать вероятные проблемы, то с Рексом возникли сложности, то с кварианкой. Хорошо хоть у Лиары свое жилье на Цитадели и ее не надо было в общагу поселять. Зато одна Тали доставила массу проблем из-за особенностей физиологии. Рекса я просто заткнула, поставив его перед выбором: или он сидит на жопе ровно и не доставляет проблем, или пусть валит прямо сейчас на все шесть сторон на свободу. Почему-то валить на свободу кроган не захотел, так что наш Мастер Войны заткнулся и дальше делал что приказано. Идею главенства над собой турианца он не принял, но подчинился. Альтернатива была та же: свобода в поле.

Пока селили экипаж, прилетел Татум с бойцами, успевший забрать Рамиро с Себастьяном с корабля, и канитель продолжилась. Но поселить тринадцать бойцов проще: их разделили на три соседние комнаты по четыре койкоместа, плюс комната для Рекса, и проблема закрылась. Разве что идея видеть у себя на постое крогана не сильно порадовала склочного саларианца и не менее склочную азари, которые заведовали общежитием. Но всё удалось решить. Где уговорами, где скандалами. Где просто тупо приказом, забив на возмущение комендантов общежития. И наконец, после почти четырех часов, мы забрали документы, задолбанного Прессли, бодрого и злого Татума, погрузились в аэрокар и умотали, оставив людей на Силаса, Карлтона и Джона с Джейн.

Надеюсь, до отлета я больше с ними не встречусь и не услышу никаких новостей.

Аэрокар мягко оторвался от парковки и взмыл в небо, унося нас из этого царства бюрократии.

–   Гаррус.

Моя прелесть оторвал взгляд от окна инструментрона и вопросительно глянул, чуть склонив голову.

–   «Нормандия» уже прибыла на ремонтную верфь?

Ответ последовал немедленно:

–   Два часа назад.

Это даже в чем-то иронично, что подготовить и перегнать военный корабль на ремонтную верфь на другой конец станции заняло вдвое меньше времени, чем поселить четыре десятка рыл в какое-то несчастное общежитие!

–   Инженер Адамс уже начал работу с кораблем. – добавил Гаррус. – К нашему прибытию техники закончат его проверку.

Такого приказа Адамсу я не давала, но с другой стороны, я уже сказала ему, что корабль и его пересборка будет под его полным контролем напару с Татумом. И передала полный карт-бланш на работу с кораблем. Начал уже? Прекрасно. Быстрее инженеры верфи разберутся с нашим многострадальным фрегатом.

Сам факт наличия на Цитадели именно верфи стал для меня сюрпризом. Я знала, что на станции есть довольно большие ремонтные доки, способные принять даже крейсер, но личная верфь Спецкорпуса – это было приятным сюрпризом, как и то, что Спаратус дал разрешение нашему кораблю встать нам на полную переоснастку и пересборку. Все же, верфь – это верфь. Ее мощности и возможности всегда превышает аналогичные даже самого лучшего ремонтного дока.

–   Долго лететь?

Ответил мне Найлус:

–   Минут сорок, если не будет задержек на маршруте.

–   Я вздремну. Разбудите, когда прибудем?

Напарник кивнул, а я стекла чуть ниже в кресле и закрыла глаза.

Спать я не хотела, но усталость почему-то накапливалась, быстро придавливая мозги ко дну черепа. Со мной что-то сильно неправильно, но что? Тело здорово, энергетического истощения или еще чего-то подобного нет. У меня нет ни одной причины для усталости, однако, усталость есть. Значит, проблема в моей голове. Во мне самой. Но в чем? Первичная проверка ничего не нашла и ничего не показала.

В дороге я ничего не делала со своими мозгами и никуда не смотрела. Это требует времени, тишины и покоя, сосредоточенности и длительной работы без перерывов и активности. Все это у меня будет во время полета. Пока можно просто отдохнуть, чуть сгладить этот накапливающийся груз. И когда меня осторожно тронул за плечо Гаррус, я вновь была готова работать.

.

На верфи нас ждали: Найлус приземлился на небольшой парковке возле административного здания. В рабочую зону нас, понятное дело, не пропустили. Нечего там делать посторонним, так что корабль мы больше не видели. Зато на парковке нас уже ждала техник-азари в рабочей форме, которая проводила нашу пеструю компанию в конструкторский центр верви к ожидающему инженеру. Инженером оказался турианец, что логично, учитывая, что наш корабль строился совместно с Иерархией. Татум инженера узнал: они перекинулись короткой приветственной фразой на родном языке.

–   Идар Атонис. – выделенный для нас инженер склонил голову в приветствии. – Я буду вести проект вашего корабля. – турианец забавно картавил, проглатывая часть звуков. – Инженер Адамс объяснил мне ситуацию. Первичная проверка корабля подходит к концу, и он скоро подойдет.

Быстро они… Но так даже лучше.

–   В таком случае, пока Адамс отсутствует, полагаю, вам стоит узнать величину проблемы и объем работы.

Турианец вежливо кивнул, чуть шевельнув мандибулами.

–   Если слить лирику, то в остатке у нас корабль-прототип с кучей конструктивных дефектов, бессмысленной планировкой внутренних помещений и бестолковой тратой ценного места. Не знаю, для каких целей его строили изначально, но теперь «Нормандия» — это мобильная база и такси для группы Спектров. Я хочу, чтобы нам было удобно на ней жить, раз по объективным и очень политическим причинам я не могу взять другой корабль.

Инженер решил не заморачиваться с причинами, по которым мы вкладывается в корабль, место которому в ангаре прототипов. У Спектров свои заморочки, политика и какие-то подковерные игры глав государств, в которые инженер категорично не желал вникать.

–   Ваши пожелания?

Но озвучивать свои пожелания без нашего главного инженера я посчитала неправильным. Атонис со мной согласился, и до прибытия Адамса мы провели время в неспешной беседе о предстоящей работе, не останавливаясь на чем-то конкретном, но по мелочи успев рассказать о всех проблемах с нашим кораблем, какие мы заметили и о которые споткнулись. Главная боль корабля – лестницы – были упомянуты отдельным незлым тихим словом. Наш инженер пришел, когда мы объясняли Атонису, почему лестницы на «Нормандии» должны быть удобными, прямыми, безопасными и обязательно с перилами и мягким покрытием на ступенях.

–   Простите, я вас правильно понял? – осторожно уточнил турианец, задумчиво шевельнув мандибулами.

–   Да. Вы правильно услышали и правильно поняли: у нас пилот с врожденным несовершенным остеогенезом. Пилот воистину гениальный, который этот корабль чувствует лучше собственного тела. Кстати, будьте морально готовы, что он еще не раз наведается на стройку, будет крутиться вокруг своей обожаемой «птички» и причитать. Корабль он действительно любит, и будет лучше, если вы позволите ему участвовать во всех полетных тестах. Иначе Джокер сожрет вам мозг и будет прав.

Инженер растерянно глянул на Татума, но в ответ был лишь согласный кивок. Октавиус уже успел понять, что как только дело касается обожаемого корабля, у Джеффа Моро отказывают тормоза, здравый смысл и инстинкт самосохранения.

–   Пилот — под мою ответственность. – закрыл сомнения Атониса Татум.

Инженер кивнул.

–   Раз все на месте, полагаю, пора приступать к работе. – произнесла я, закрывая прошлые темы. – Вы получили чертежи «Нормандии»?

–   Да. Я уже просмотрел их.

–   Прекрасно. Мистер Адамс вам расскажет подробнее о всех технических проблемах корабля, но я хотела бы обсудить будущую панировку. – я запнулась. – Вам говорили, что мы хотим полностью разобрать корабль и собрать его заново в другой комплектации и с другой планировкой помещений?

–   Меня предупредили об этом. Хотелось бы узнать, насколько глобальными будут изменения.

–   Совсем глобальными.

Турианец приглашающе взмахнул рукой, указывая на модель нашего несчастного фрегата, поднявшуюся над рабочим столом.

–   Итак. Первое: снять створку, закрывающую шахты спасательных капсул и сделать для каждой из них отдельную шлюзовую шторку, отдельный протокол автоматического запуска по простому нажатию кнопки старта из капсулы. И разместить эти капсулы равномерно на оба борта корабля на все три палубы. И у технического отсека тоже, чтобы у нас не было ситуации, когда инженеры не смогут добраться до спасательной капсулы если лестницу завалит. Обязательно сделать отдельную капсулу возле рубки пилота или даже в ней. Джефф малоподвижен и ему будет сложно доковылять до капсулы, если она будет далеко. Поставите ее внутри шлюзовых дверей, который надо врезать где-то здесь.

Я ткнула пальцем в то место, где сейчас располагается первый терминал оператора.

–   Это все добро отсюда убрать. Никаких рабочих мест для операторов связи и навигаторов в проходном коридоре у шлюза! Они вместе с БИЦем должны переехать на среднюю палубу. Разместите их где-то в районе рубки. На верхней палубе будет часть жилых зон, столовая, кухня, тренажерка и первый арсенал для бойцов. Тут же – один из складов для припасов корабля. Их разнести на все три палубы, но можно сделать небольшими в технических пустотах.

Я сделала паузу, пока инженер, вызывав еще одну модель корабля, отмечал будущее расположение помещений.

–   Жилые зоны разделить на три части. На верхней палубе – десантная группа. На средней – экипаж, на нижней — инженеры. Отдельно нужна небольшая каюта для кварианки в инженерной зоне. Каюту капитана перенести на верхнюю палубу. Каюта капитана хоть и рассчитана на одного, но в ней будет жить как минимум четверо. Санузел с душем оставить. Зал для брифингов убрать вообще. Освободившееся место использовать с пользой. Нужно сделать кают-кампанию. Пусть небольшую, но зона отдыха у людей быть должна.

Макет дополнялся отсеками, располагающимися пока еще примерно. Как набросок на листе бумаги, который в процессе проработки может радикально поменяться. Пока для понимания объема нам было достаточно и этого.

–   Лазарет остается там, где он есть сейчас. Его надо тоже разобрать, переукомплектовать новым оборудованием, которое мы в прошлый раз не могли поставить: его установка требовала времени и частичного разбора перестенков и потолка. Сейчас хорошая возможность смонтировать все оборудование так, как надо. Доктор Карин Чаквас будет все это время на Цитадели, так что о комплектации медицинского отсека будете говорить с ней.

–   Я привезу врача, когда мы начнем составлять проект. – добавил Татум.

Атонис согласно кивнул с спросил:

–   Есть какие-либо предпочтения по оснащению жилой зоны?

–   Не делать пеналов.

–   К сожалению, места на корабле не так много.

–   У нас было много широченных коридоров, бесполезно просторных лестниц и нереально огромный БИЦ с залом брифингов, которым никто толком не пользуется. Не спорю, коридоров должно быть по одному на каждый борт, чтобы исключить риск лишиться прохода при блокировке одного из них. Но они могут быть достаточно узкими, лишь бы по ним мог пройти боец в полной броне и с оружием. Это позволит выделить больше полезного места под жилые и рабочие зоны.

–   Согласен. Это даст нам несколько метров.

–   Увеличьте каюты и сделайте их комфортными. Людям жить на этом корабле месяцами без высадки на планету. Жилье должно быть удобным. Увеличиваться экипаж если и будет, то ненамного. Три-четыре разумных, не больше. На это количество и рассчитывайте. Душевых зон – по одной на палубу, и не делайте их слишком тесными. – я запнулась. – А, да, у нас есть кроган. Но живет он в трюме в бывшей кладовке. Сделайте для него помещение с расчётом, что если он меня достанет, и я его выгоню-таки из команды, чтобы это место можно было использовать как мастерскую.

Инженер усмехнулся и согласно кивнул.

–   Трюм должен быть способен вместить два «Мако» или подобные им машины с ремонтными модулями в потолке над каждой из них. Трап остается как есть, врезать донный люк со шлюзовым выходом, сделать люк на… эм… крышу корабля. – как называется самый верх космического корабля – для меня тайна, но инженер меня понял, хоть его такое определение… позабавило. – Нам может понадобиться работать с брони корабля или стрелять с высоты полета. Так что выход быть должен. А еще там надо врезать крепления для сошек тяжелого орудия и снайперской сверхдальнобойной винтовки типа «Крайзы» или «Черной Вдовы».

Инженер на мгновение завис, обдумывая мои слова, но вскоре макет вновь дополнился пометками с пояснениями.

–   Дальше. Корабль должен зонироваться силовыми щитами и герметичными перегородками: мы будем вступать в бои, и нам нужен надежный, защищенный корабль. Скорость как таковая нам, конечно, нужна, но не в ущерб выживаемости.

Инженер кивнул, задумчиво глядя на макет.

–   БИЦ переделайте на что-то компактное, удобное в использовании и практичное. По этому вопросу лучше говорить с Чарльзом Прессли. Он у нас неофициально – капитан этого корабля.

–   А официально? – осторожно спросил турианец.

–   Исполняющий обязанности капитана. Капитаном назначили меня, но я не умею командовать космическими кораблями, не собираюсь этому сейчас учиться, мне это не надо, да и работа у меня другая. Зато я нашла себе прекрасного капитана. Командование пожлобилось ему на давно заслуженное звание, но это не отменяет факта, что Чарльз Прессли на наш общий взгляд – лучший командир для нашего корабля из всех возможных кандидатов.

Для турианца подобное мнение имеет значение. От меня. От Татума. От присутствующих здесь Найлуса и Гарруса. Наша рекомендация и назначение на должность, пусть и в обход командования ВКС Альянса Систем, достаточно весомо, чтобы турианец принял Чарльза Прессли как капитана отданного ему в работу корабля и относился соответственно, независимо от официального звания и должности.

–   Возможно, внешний вид фрегата изменится. – осторожно произнес Атонис, изучая то, что мы ходим от корабля. – Нам придется снять всю обшивку и демонтировать оборудование. Возможно – разбирать перегородки и все палубы.

–   Я полагала, вы его вообще до каркаса разберете. В его стенах много лишнего вроде остатков прослушки и несанкционированного нами оборудования, доставшегося стараниями командования. Это всё снять и убрать.

На прослушку последовала уже привычная реакция – недоуменная оторопь.

–   Да-да, нам ставили прослушку. Я же говорю – у нас очень политические причины, по которым мы не можеи поменять корабль. – я развела руками. – Но за это время к «Нормандии» мы привыкли. Корабль не виноват, что люди любят играть в политику.

Инженер вновь занялся макетом, а я думала, что еще забыла. Про жилье сказала. С Адамсом и Прессли мы этот момент уже обсуждали в дороге и даже успели прикинуть, как распихать каюты, немного их расширив и сделав удобнее. Прессли все знает, а если ему не хватит наглости настоять на более комфортной обстановке, я попросила Адамса проследить за тем, что туда поставят, чтобы мне, по возвращению, не пришлось возвращать корабль на верфь и заставлять там все переделывать. Столовая – вотчина Себастьяна. Лазарет – головная боль Карин. Она голову откусит за любой косяк на своей территории и проследит даже за монтажом коек. Пакти – это склады и материальное обеспечение. Джефф – летные характеристики корабля. Даниэль получил приказ проследить за артиллерией «Нормандии»: он удавится за свои пушки, в которые искренне влюблен, словно это его жены. Прессли проследит за планировкой и монтажом БИЦа вместе со всеми терминалами. Татум присмотрит еще и за бойцами и всем, что их касается, включая четыре арсенала, размещенные на корабле так, чтобы нам было удобно.

Кстати…

–   Еще одно пожелание.

Турианец поднял на меня вопросительный взгляд желтых глаз, шевельнул мандибулами.

–   Спектр?

–   Когда будете перебирать шлюзовой отсек, отрубите у него ВИ или сделайте возможным открыть обе створки шлюза сразу. Мне нужен полный контроль над этим отсеком, чтобы я могла войти-выйти на корабль без обязательной процедуры дезинфекции. Пока она пройдет, мне перестреляют половину группы, помрут все раненные или нам взорвут корабль. – под конец голос сорвался на неприличное рычание. – Да, еще сделайте нам ниши в стенах. Одна – для носилок и медицинского добра, чтобы не тащить его через весь корабль. Вторая – для запасного скафандра и дыхательных масок. Еще три – для оружия. В разных местах шлюза. Это в чертежи не вносить. Моя личная просьба. Особенно – оружейные слоты.

Инженер склонил голову в молчаливом согласии. Скрытые тайники с оружием в шлюзе должны оставаться скрытыми. К сожалению, механизм для их открывания надо закладывать сразу, как и делать дверки. Кустарно мы не сможет сделать настолько скрытый механизм, насколько это нам надо.

–   Еще нужен лифт возле шлюза. Переставьте лифтовую шахту или добавьте новую. Потом, врежьте шлюзовые крепкие двери между входом на корабль и остальными его частями. Еще нужна система наблюдения по кораблю без выхода вовне. Это уже обсудите с Джокером. – я выдохнула, вдохнула, вспоминая, что еще надо сделать. – Да. Кухня и столовая зона. Это на усмотрение нашего повара. Себастьяна приведет Татум, как и Карин, и он сможет вам сказать, что именно необходимо.

Инженер слушал мой поток сознания, работая с макетом. А я смотрела, как проявляется наш новый летучий дом. Я видела, каким я хочу получить наш корабль. И я хочу его получить именно таким.

–   Вам проще построить новый корабль. – негромко заметил инженер, гоняя по верхней палубе массивную дверь и прикидывая, как и куда ее встроить.

–   Проще. Но политически неверно.

–   У каждого свои сложности в работе?

–   Именно так. – я улыбнулась. – Мы будем на Цитадели еще чуть более двадцати часов. Если будут какие-то вопросы – связывайтесь.

На этой возвышенной ноте мы попрощались с инженером. Он остался работать, а нас все та же азари сопроводила до парковки, где нас ждали в аэрокаре Себастьян, Рамиро и его воспитанник. Пора покидать это гостеприимное место и лететь домой. В свою квартиру на Цитадели, где нас очень сильно ждут.