Перерождение Эффект Массы.

–   Вы не имели на это права! – громкий недовольный голос человека вызывал глухое раздражение. – Как вы могли отпустить батарианских террористов! Вы…

Капитан патрульного фрегата Альянса Систем, вывалившегося из перегона как раз тогда, когда к ретранслятору подошли корабли Балака и Чарна, уже минут двадцать сношал мне больной мозг, изливая свое видение моего проступка. Особенно после того, как корабль Горза разлетелся красивым ионным облаком после детонации Ядра, оставив их без виноватого: военным Альянса Систем батарианские корабли после Скиллианского Блица не сдавались.

То, что я лейтенант-коммандер, капитан патруля, оказывается, знает: реципиент имела неудовольствие как-то раз служить в десантной группе на корабле этой эскадры. А вот то, что я Спектр Совета, пропустил мимо ушей, продолжая разоряться о вмешательстве инопланетян во внутренние дела Человечества и сподвигая меня пересмотреть свой отказ на его требование «подняться на борт». Но то ли здравая мысль, что корабль-могильник – это совершенно ненужное мне достижение до злополучной Алкеры, то ли желание побыстрее все это закончить и уйти в лазарет, где меня ждет раненный Гаррус, то ли его молчаливая поддержка вкупе с присутствием Найлуса рядом со мной, удерживали от необдуманных и непоправимых действий.

А хотелось. Очень хотелось. Особенно после того, как этот идиот, который вместо того, чтобы находиться на подконтрольной территории, где-то шлялся, проморгав прибытие трех батарианских кораблей и все веселье с астероидом, зато сейчас, после того, как мы всё сделали, резко вспомнил о своих обязанностях и прилетел как раз тогда, когда уже было бы поздно что-либо делать.

За происшествие на Х57 прежде всего спросят именно с капитана патрульного корабля, который отвечает за Скопление Исхода. В скоплении всего две системы: Утопия и Асгард, между ними для корабля этого класса восемь часов полета по прямому короткому перегону. Но после происшествия на Иден Прайм в Утопии сейчас базируется Второй Флот, и система в патрулировании не нуждается из-за блокады военными кораблями. Оставался только Асгард. Но… Как показала практика, Асгард остался без охраны почти на двое суток. И это – внутренние территории Альянса Систем! Где все это время шлялся патрульный фрегат, история умалчивает, а его капитан не распространяется.

–   Лейтенант-коммандер, вы должны…

Я крепко стиснула зубы, давя порыв подробно объяснить этому придурку, чуть не просравшему планету, свое видение ситуации. Злость и раздражение взбурлили, клубясь и наливаясь силой.

Должна-должна-должна…

Еще не успела в этом мире прожить и двух месяцев, а я уже, оказывается, кому-то из людей крупно задолжала в частности и Альянсу Систем в общем. Интересно, за что? Это какую ссуду я у них у всех брала? Да я даже своему реципиенту НИЧЕГО не должна: оплата прерванной жизни проходит автоматически! И очень, очень щедрая оплата, за которую обитатели реальностей-тюрем с замкнутым циклом перерождения, готовы заплатить ЛЮБУЮ цену! Все, что угодно за шанс вырваться и уйти на перерождение в Мультиверсум, даже если от их души останется только оголенное ядро. Про тех, кто живет в воплощенных реальностях – речи не идет. Они обречены с самого начала на развоплощение. Имрир же получила возможность вырваться из этой ловушки и уйти жить в другой мир с колоссальными отступными! Она даже память может сохранить, если захочет. И это за какой-то год жизни до Алкеры с сомнительными шансами на воскрешение на станции «Лазарь» и огромными проблемами в сумрачном будущем.

И тем более я ничего не должна Альянсу Систем! Я и так сделала то, что они от меня хотели: дала им прецедент с первым Спектром. На каком основании они предъявляют мне непонятные долги? За что? Они и с моим-то реципиентом не рассчитались! Что уж обо мне говорить. Свой Долг я определяю САМА! И по отношению к тем, к кому САМА сочту нужным!

В новый мир я прихожу «чистой»: без клятв и обязательств. На меня не распространяются даже Родовые Долги и проклятия. Особенности любого перерожденца: непричастность к событиям прошлого и как результат – отсутствие любых привязок к миру в виде присяги, долга, обязательств, обещаний, клятв и прочих ограничивающих и сдерживающих факторов. Иначе я не смогу сделать то, что должна сделать. Все обязательства, которыми я обрастаю в миру, я беру на себя осознанно и самостоятельно. И к ним никак не относятся претензии этого человека, пытающегося надавить на меня каким-то Уставом и присягой, которую Я не приносила! Мой же реципиент, Имрир, эту присягу исполнила до конца: погибла, дав МНЕ возможность прийти в эту реальность. Технически, дав шанс своему миру на выживание. А вот выживет этот Цикл или нет – это уже зависит от меня, моего желания и моих действий.

Я смотрела сузившимися глазами на молодцеватого офицера, прикидывая, а надо ли ему напомнить, что в их любимой присяге был пунктик о «защите Человечества»? Не Альянса Систем. Человечества! И я, что самое смешное, выполню этот пунктик. Если не допущу Жатву, которая унесет миллиарды людских жизней.

–   «Найлус, Мрир сейчас сорвется.»

Окрашенный болью тихий ментальный голос Гарруса, наблюдающего за происходящим через наше восприятие, немного отрезвил и ослабил закручивающуюся тяжкую пружину злости и поднимающейся ярости. Еще немного, и мои эмоции начнут проявляться вполне реально, отдаваясь на окружающих меня людях, а это… недопустимо.

–   «Уже не сорвусь. Спасибо, Гаррус.» — я окончательно подавила гнев, но раздражение все еще кипело в душе. – «Най, прошу, поговори с ним ты, а…» — я не удержала злости и уныния. – «Пожалуйста. А то я его прокляну… чем-то смертельным… с отсроченным исполнением… И у меня это получится, несмотря на отсутствие таланта малефика!»

Ласковая волна поддержки приятной прохладой пронеслась по обостренному восприятию, сглаживая и утихомиривая не самые светлые эмоции, позволяя мне вернуть самообладание и спокойствие, сильно расшатанное общением с капитаном патрульного фрегата. Мы только-только вернулись с Х57, по корабельному времени середина ночи, люди устали и вымотались морально, а тут такой подарок заявился. И сходу начал сыпать обвинениями, даже не удосужившись поинтересоваться, а что именно здесь произошло. Хорошо хоть Балак и Чарн успели войти в перегон до того, как патруль сообразил, что происходит, а то с него бы сталось открыть огонь.

–   Капитан Веллер. – холодный вибрирующий голос прервал человека, уже набравшего воздух для очередного потока с его точки зрения оправданных обвинений. – С вами говорит Спектр Совета Найлус Крайк, куратор Спектра Совета Имрир Шепард. У вас есть к нам какие-то претензии?

Патрульный подобного поворота не ожидал: все время разговора на маячившего за моей спиной мощного турианца внимания он не обращал, посчитав за обычного наемника. А зря. Сейчас Найлус пребывал в своем любимом амплуа высокомерной сволочи. Отдающий металлом холодный голос, окрашенный ядовитой язвительностью и иронией лишь усугублял общее впечатление. Капитан патруля, как и подавляющее большинство флотских ВКС Альянса Систем, с инопланетянами дел не имел и в турианской мимике не разбирался совершенно, чем Найлус беспардонно пользовался. Настроение у нас было примерно одинаковое и колебалось между усталым отупением и злобой. Куда оно качнется – вопрос открытый.

–   Спектр Совета? – подозрительно уточнил человек.

Найлус риторический вопрос проигнорировал, а капитан патрульного корабля резко сбавил обороты.

–   У вас есть какие-то дела в Асгарде?

Найлус посмотрел на человека нечитаемым взглядом и холодно ответил:

–   Никаких. Мы собирались пролететь эту систему транзитом, но откликнулись на сигнал бедствия. Вы полагаете, нам следовало продолжить путь и проигнорировать этот сигнал, избежав тем самым, как вы выразились, вмешательства во внутренние дела человечества?

От такой постановки вопроса капитан Веллер растерялся, с немым возмущением глядя то на невозмутимого Найлуса, то на меня, то на весело скалящуюся Джейн, получающую от этого разговора массу удовольствия, то на хмурого Джона, которому происходящее совершенно не нравилось. Технически, прав капитан патрульного фрегата: мы приперлись неизвестно откуда, без разрешения и предупреждения провели боевую высадку, перебили кучу батарианцев и нескольких людей, отпустили чужие корабли, а теперь собираемся спокойно улететь по своим делам, игнорируя требование развернуться и проследовать к базе. Но тут всплывает много любопытного.

Во-первых, батарианский военный корабль прибыл с большим запозданием и в нападении не участвовал, что подтвердили выжившие и аппаратура причальных площадок. Благодаря предупреждению Гарруса, Кейт не попала Ка’Хаиралу под горячую руку, но ее брат все равно погиб: они не восприняли предупреждение турианца всерьез и решили погеройствовать. Как результат, Аарона задрал варрен, а сама Кейт оказалась в тяжелом состоянии в медицинском блоке с пулевыми ранениями. Так что приписать Балаку ничего сверх незаконного пребывания на территории другого государства патруль не мог. Но тут вступал в силу один из законов Пространства Цитадели: военный корабль, вправе проследовать за сородичем-нарушителем для перехвата, если в зоне пересечения границы отсутствует патруль государства, чья граница была нарушена. К моменту прибытия патруля Альянса Систем, корабль Чарна уже находился под конвоем военного фрегата.

Во-вторых, даже обвинение в незаконном пролете на чужую территорию можно оспорить, поскольку сеть масс-ретрансляторов повсеместно считается нейтральной зоной и блокировать транзитный пролет кораблей запрещалось. Оба батарианских корабля на момент появления патрульного фрегата находились непосредственно в нейтральной зоне у реле и готовились уйти в прыжок, а корабль Горза, который болтался неподалеку от Х57, сейчас не соберут даже при очень большом желании.

Вот такая незадача. И как сомнительный бонус, в системе болтаемся мы: экспериментальный фрегат ВКС Альянса Систем «Нормандия», находящийся под юрисдикцией Специального Корпуса Тактической Разведки. Задержать нас законным путем без прямого указа Совета невозможно, а добровольно выполнять требования патруля, мы отказались. Есть еще и в-третьих: именно наше вмешательство позволило избежать планетарной катастрофы на Терра-Нове. И в-четвертых: патруль отсутствовал в подопечной системе больше суток, что делало его косвенно виновным в возникновении угрозы населенной планете.

–   У вас есть ко мне еще какие-то вопросы, капитан?

–   Никак нет, Спектр. – сухо ответил мужчина.

Найлус чуть развел мандибулы в усмешке.

–   Конец связи.

Получив положенный ответ, оператор прервал вещание. Джокеру, с любопытством греющему уши, отдельного приглашения не требовалось: как только пропал сигнал связи, «Нормандия» продолжила путь к ретранслятору, готовясь уйти в предпоследний перегон. До Новерии чуть меньше двух суток пути.  Буду надеяться, что больше никаких накладок по дороге не возникнет.

Убедившись, что от меня больше ничего на БИЦе не требуется, я развернулась и покинула командную палубу.

Прессли уже давно перестал дергаться от моего появления на его вотчине. Привык уже, что если я захожу, то только для того, чтобы сообщить ему какую-то очередную новость, обсудить дела на корабле, если это требуется, или просто прохожу БИЦ транзитом по направлению шлюз-лестница или лестница-рубка. Отдав Чарльзу права и обязанности капитана, в его работу я не вмешивалась, а он философски относился к тому, что моим произволом на корабле с завидной регулярностью появляются непонятные, но полезные разумные, и в итоге мы достигли полного взаимопонимания. Он спокойно выполняет свою работу, корабль своевременно получает полное обеспечение, обслуживание и ремонт, а у меня есть мобильная база, за которой мне не надо присматривать лично. Все довольны: Джокер пилотирует обожаемый корабль, экипаж спокойно работает, Прессли этим всем командует, а мои люди здесь живут без лишнего мозгоклюйства. Экипаж Прессли называет капитаном за глаза, тогда как мои бойцы дополнение «исполняющий обязанности» благополучно опускают даже при прямом обращении, благо, звание Чарльза это позволяет.

Если у меня все получится, и Чарльз Прессли переживет катастрофу над Алкерой, подарок «Цербера» пойдет под его руку. Надо будет, сделаю официальный запрос через Спецкорпус: хорошими капитанами не разбрасываются.

Ладно, до Алкеры время у меня есть, а вот накопившиеся проблемы надо решать сейчас. Немедленно! Одна из них под именем Кира сейчас сидит в лазарете, накачанная медикаментами по самую макушку. Вторая проблема – Аэтериос, застывший в харазе – сидит статуей там же, рядом с подопечной, и вообще на окружающий мир слабо реагирует. Третья – отряд Джейн, состоящий из умных и наблюдательных людей. Четвертая – Гаррус с переломом лопатки и ребер, тоже сейчас скучающий в лазарете: Карин нас встретила в трюме и сходу вычислила, кому требуется медицинская помощь. Глаз у нее наметанный… Пятая проблема – Дэрг, которого тоже понесло. Сейчас он тихо бесится в лазарете под присмотром встревоженного Дилана и невозмутимой Карин. Причина та же, что и у Аэтериоса, только результат другой: обида на весь мир, болезненный вывих плеча и испорченная броня.

Зайдя в тамбур лазарета, я тяжко вздохнула, вспоминая, как это случилось.

Когда «Нормандия» приземлилась на причальную площадку на Х57, освобожденную для нее кораблем Чарна, отряды уже успели подойти к главному комплексу. Снятые с батарианских судов люди должны спать еще часов семь как минимум, и на момент отлета Ка’Хаирала и Ти’Рокаара находились в медицинском отсеке главного комплекса, перенесенные туда батарианцами и моими бойцами, поскольку оставлять их на причальных площадках нельзя: погибнут, когда автоматика воздух откачает. Балак был столь любезен, что выделил десяток своих подчиненных нам в помощь, лишь бы свалить отсюда побыстрее.

Как раз, когда они заканчивали переносить людей с корабля Чарна, прибыла группа Найлуса. Дэрг и Дилан тут же были направлены в помощь носильщикам, но так уж получилось, что первый разумный, кого они встретили, был не батарианец, не спящие люди, а плачущая Кира. Дэрг – добрый, и пройти мимо молоденькой девушки, молча льющей слезы над чьим-то телом, не смог, а Кира на вопросы бойца ответила честно…

Взбешенный Дэрг полуобморочного от жесткого ментального подчинения Горза не убил только потому, что его вовремя перехватил Аэтериос, очень доходчиво пояснивший младшему и более слабому сородичу, что старшим надо подчиняться, а командира ненужными убийствами расстраивать нельзя, даже если убить очень-очень хочется. Мягкий, вкрадчивый рокочущий голос, абсолютно черные глаза с тускло светящейся багровой радужкой, железная хватка и острая боль в медленно выворачиваемом несмотря на тяжелую броню плече подействовали волшебно.

Автоматика закончила дезинфекцию и пропустила нас с Найлусом в лазарет. Диспозиция особо не изменилась: злой и обиженный Дэрг с фиксирующей повязкой на плече, нахохлившись и поджав ноги сидел на койке, рядом с ним сидел Дилан. Через пустую койку практически в той же позе сидела настороженная Кира возле неестественно-безмятежного асура, а Карин осматривала сохраняющего внешнюю невозмутимость Гарруса. Идиллия, чтоб их…

–   Спектры. – Карин даже не повернулась.

В спокойном голосе – мягкий укор и неодобрение, в эмоциях – оторопь, непонимание, настороженность и недоумение, клокочущие под внешним спокойствием.

–   Каково их состояние? – спросила я, подходя к доктору.

Карин развернула большой голографический экран, показывающий результаты сканирования Гарруса.

–   У Вакариана сложный перелом лопатки, а также трещины в трех ребрах, еще два сломаны. – она указала на места переломов. – Требуется операция и установка штифтов на лопатке. – доктор укоризненно посмотрела на Гарруса. – Вот как можно было так упасть?

–   Я старался. – ответил Гаррус.

Карин развернулась и в упор посмотрела на наше сокровище.

–   Сломать кости?

–   Покинуть зону поражения…

–   В следующий раз, офицер Вакариан, старайтесь лучше.

–   Хорошо. – честно пообещал он.

Стараться-то он будет, но не факт, что сделает. Карин, которая познакомилась с менталитетом турианцев еще на Шанси, это прекрасно понимала, а потому просто махнула рукой.

–   Что с остальными? – спросила я, сбивая ее с мысли об операции: лечить я буду сама, тем более, ни для кого из присутствующих в лазарете подобное не будет новостью.

–   У Дэрга небольшие гематомы и остаточные последствия вывиха плеча. У Киры залеченные переломы и сотрясение мозга. – при этих словах доктор выразительно на меня посмотрела. – Остальные – здоровы.

–   Дэргу требуется находиться под вашим присмотром?

–   Нет. Он может быть свободен, но пока он в таком состоянии, я не могу его выпустить из лазарета.

Дэрг насупился, мрачно глянул на Аэте, и перевел на меня взгляд полностью черных глаз, потом вновь уставился на асура, который тут же открыл точно такие же черные глаза, в которых раскаленным металлом сияла багровая радужка, и улыбнулся. Дэрга от этого хищного оскала передернуло, он покосился на пребывающего в ступоре Дилана. Тот тоже смотрел на Аэтериоса. Подозрительно и непонимающе.

Я вздохнула, показала кулак асуру, на что тот виновато потупился, пряча жуткий, пробирающий до глубины души взгляд. Драгоценности артефактного комплекса ярко переливались в свете белых ламп лазарета, рассыпая брызги преломленного света в седых волосах. «Химера» работала во всю мощь, вываливая на своего носителя огромный объем информации и вынуждая его разум и организм работать на запредельной нагрузке. Хорошо. Энергосистема начинает раскачиваться, подстраиваясь под возросшие требования и запросы организма.

–   Я так понимаю, самостоятельно Дэрг успокоиться не может? – иронично поинтересовался Найлус, с интересом разглядывая насупленного бойца.

Карин отодвинула голографические экраны в сторону, глянула на молчаливого асура, на выразительное лицо Крайка и задала занятный вопрос:

–   Полагаю, вы знаете, что необходимо делать в подобных случаях?

–   Дрессировать их надо. – хмуро ответил Аэтериос.

Я согласно кивнула практически синхронно с Найлусом. Аэ вроде как изъявил желание начать дрессуру нежданных сородичей? Вот может уже начинать. И он займется чем-то полезным, и у Дэрга времени ни на что больше не останется. Даже на психи.

–   Вот и займешься. Трюм по ночам в вашем распоряжении.

Дэрг с Диланом переглянулись и уставились на по-доброму им улыбающегося Аэтериоса.

–   Аэ, я только закончил ремонт и настройку «Мако»… – обреченно произнес Гаррус.

–   Понял. – покладисто закивал асур. – Мы аккуратно.

–   Вот это меня и беспокоит. – еще обреченнее буркнул снайпер.

Найлус хмыкнул, Аэтериос чисто по-детски насупился и нахохлился, сидя на койке, Кира недоумевающе переводила взгляд с него на Гарруса, на меня, на доктора, на Найлуса, на Дэрга с Диланом, и снова на асура. В эмоциях – недоумение. Почему? Ах, ну да. Она же еще не видела Аэте в амплуа милого, доброго и безобидного паренька…

–   Ррус, мы БУДЕМ аккуратными. – быстрый многообещающий взгляд на Дэрга. – Мы не испортим твою работу.

–   Вот теперь я начинаю беспокоиться за крогана.

Аэте удивленно моргнул, а потом беззаботно отмахнулся:

–   Они живучие.

–   О чем я и говорю. – Гаррус тяжко вздохнул и вздрогнул от острой боли в спине.

Карин нахмурилась.

–   Вакариан. В операционную! Возражений я слышать не желаю!

Ррус в операционную не хотел, но спорить с доктором не рискнул.

–   Карин, если ВЫ не возражаете, давайте обойдемся без операции. – мягко сказала я. – Гаррус нужен мне в отряде на Новерии.

Вот что мне нравится в Карин: ей не требуется пространно объяснять очевидные вещи. Укоризненно склонив голову, доктор произнесла:

–   До Новерии двое суток пути. Вы успеете? В прошлый раз подобное лечение очень сильно по вам ударило, Имрир.

–   Я в полной силе, и заниматься таким извращением, как лечение через канал энергетической подпитки не буду. Есть куда более простые и эффективные методы.

–   Я бы хотела это увидеть. – тоном, не допускающим возражений, припечатала Карин.

Возражать я не стала. Хочет – пусть смотрит. Но понимания будет столько же, сколько у остальных, даже если я объясню, что будет сделано.

–   Объяснение требуется?

Карин кивнула и уточнила:

–   Сканер не помешает?

–   Нет.

Доктор приглашающе махнула рукой, быстро обклеив Гарруса дополнительными датчиками. Гаррус смешно шевелил носом, но молчал, стоически принимая происходящее.

После коротких колебаний, я остановила выбор на все той же магии крови. Мы находимся на космическом корабле, под завязку набитом чувствительной и хрупкой электроникой, а использование любой более-менее мощной магии может давать мелкие колебания констант и, соответственно, вызывать сбои в работе. Одно дело развлекаться на огромной станции, до краев заполненной инертной разнополюсной энергией, способной погасить фон даже от мощных ритуалов, а совсем другое дело – мелкий корабль. Впрочем, ничего особо мощного мне не требуется. Стандартный круг на сращивание костей. У Гарруса организм крепкий, сильный, энергии полно, так что отработает быстро.

Я села на койку за спиной Гарруса, положила пальцы правой руки ему на позвоночник чуть ниже последнего шейного позвонка, практически сходу подключаясь к его нервной системе. По телу тут же дерануло острой режущей болью в онемевшей спине, пульсирующей тяжелыми, тугими волнами в перенапряженных до судорог мышцах.

–   Выровняйся.

Он послушно выпрямил спину, я второй рукой принудительно довернула пострадавшее плечо, блокируя все ненужные нашему светлому сокровищу ощущения от этого процесса.

–   Замри.

Ррус замер, словно окаменел, крепко сжав пальцы на краю койки.

–   Не знаю, Карин, помогут ли вам мои объяснения… – я прокусила кожицу на кончике указательного пальца левой руки.

–   Я бы все равно хотела их получить. – доброжелательно отозвалась Чаквас, настраивая медицинское оборудование. – Считайте это профессиональным интересом.

Хмыкнув, я быстро начертила нужный мне рисунок на плотной ороговевшей коже, прикрывающей естественной броней поврежденную лопатку: две дуги, соединенные в круг двумя символами: один сверху, второй – снизу. Короткое усилие, кровь мгновенно впитывается в кожу.

–   Это простейший концентратор, задающий область работы. – спокойно сказала я, активируя рисунок. – Процесс лечения не зависит от расы, вида или биохимии: ритуал обращается к генетическим маркерам организма, разгоняет на короткое время регенерацию в указанной области. Символы задают объект воздействия. В данном случае это восстановление костной ткани. Дальше уже срабатывают природные механизмы восстановления.

На экране медицинского сканера было отчетливо видно, как зарастает сломанная кость: медленно, собираясь в единое целое из разрозненных осколков.

–   Есть небольшие нюансы. Перед работой желательно собрать обломки кости в кучу, хотя бы приблизительно выставив на места, иначе придется контролировать сращивание и самостоятельно сдвигать осколки. Если этого не сделать, кость может срастись неправильно, все же, ритуал простейший и не предполагает лишних изысков вроде самоориентирования кусочков кости. Моя кровь является высокоэнергетическим катализатором, через который я могу управлять процессом, если в этом есть необходимость.

Про то, что кровь истинного метаморфа – это, прежде всего, полностью подконтрольный мне мощнейший мутаген, с помощью которого я могу воздействовать на чужой организм на генетическом уровне, я благоразумно умолчала.

В лазарете царила гробовая тишина, едва разгоняемая фоновыми шумами корабля и звуками работы медицинского оборудования. Даже дыхания слышно не было. Все разумные завороженно смотрели на большой экран, глядя, как восстанавливается сломанная в двух местах лопатка. Аэте, Гаррусу и Найлусу я передавала свое восприятие этого занимательного процесса, считывая информацию напрямую.

–   Сейчас я поддерживаю прямой контакт с организмом Гарруса, подавая дополнительно энергию для ускорения восстановления костной ткани и блокируя неприятные ощущения: скоростное лечение всегда очень болезненно, особенно, когда затрагивает нервы. Если используются более-менее серьезные медицинские техники, необходимости в блокаде нет: в них анестезия входит по умолчанию, иначе пациент умрет от болевого шока. Как видите, Карин, ничего особо волшебного. Все основано на обычной биологии.

–   Если не считать того факта, что вы, Имрир, можете заменить полноценный госпиталь. – спокойно произнесла доктор Чаквас.

А вот этот вывод мне совершенно ни к чему!

–   Не могу! Карин, масштабы не те, чтобы одного мага с госпиталем сравнивать. Учитывая, что исцеление – это не моя специализация. Я больше как-то по убийству ближних и дальних.

Моя попытка преуменьшить возможности магического лечения разбилась о практичность:

–   Результаты впечатляющие. Традиционными методами такая травма будет лечиться не меньше месяца. Вы же справитесь минут за… — Карин кинула взгляд на монитор, – минут десять.

Пожав плечами, согласилась:

–   У каждого пути есть свои плюсы и минусы. Идеал только в их совмещении, но это уже вершина развития цивилизации, когда фундаментальная магия перерастает в технологию, или технологии переходят границы науки, охватывают магию и превращаются в маготехнологии.

–   Это возможно? – осторожно спросил Дилан.

Какой интересный вопрос. Можно даже сказать, удачный. Все равно пора бы расставить знаки препинания над частью текста, раз уж у меня на корабле три необученных асура и асур-тар в состоянии контролируемого хараза.

–   Конечно. Вы сами можете посмотреть на результат.

–   «Мрир?» – осторожная мысль-вопрос обоих турианцев.

–   «Сейчас самое время разводить доктора на разговор. Скрывать асурские гены у Дэрга и Киры, сам понимаешь, бессмысленно. Сходство налицо. Вернее, на глаза.» – ответила я, окутывая встревоженного напарника теплом. – «Вопрос асуров как расы Иерархии я затрагивать не буду – это ваши внутренние дела, но вот о том, что они такое, сказать стоит. Если в Альянсе Систем есть еще такие как Дэрг, нам надо об этом знать.»

–   «И до того, как асуры решат самостоятельно разобраться с вопросом неучтенных сородичей!» – добавил Гаррус, совершенно не смущаясь того факта, что Аэ его прекрасно слышит.

Найлус резоны понимал не хуже.

–   «Согласен.» – донеслась едва уловимая усталая мысль. – «Знает Аэте – знает Флот. Вопрос в сроках реакции.»

–   «Я постараюсь убедить повременить.» –  я перевела взгляд на асура. – «Аэтера, ты ведь подождешь, если я попрошу?»

Легкая улыбка приподняла уголки губ, взгляд пылающих глаз смягчился.

–   «Подожду.» – ответил он.

Мысленный разговор – скоротечен и прошел мимо внимания присутствующих в лазарете.

Дилан растерянно моргнул, а Дэрг ошарашенно спросил:

–   Где?

–   В зеркале! Как раз все приметы на лице. Вернее, в глазах! – иронично сказала я. – Ну, можешь попялиться на Дилана, но он себя хорошо контролирует и его состояние не отражается так явно. Если хочется яркого примера, посмотри на Киру или, еще лучше, на Аэте.

Асур молча поднял на меня удивленный взгляд, Дэрг опешил, Дилан нахмурился, Кира растерянно смотрела на меня.

–   Вам известно, кто они? – негромко спросила Карин, глядя не на меня, а на Найлуса.

–   Полагаю, вам тоже это известно. – тем же тоном задал встречный вопрос он, ставя на стол давно активную пирамидку.

Магия была забыта: разговор свернул на очень скользкую для всех нас тему.

–   Мне известно, что Дилан и Дэрг, если говорить с точки зрения биологии, уже не относятся к виду homo sapiens из-за пробуждения ранее нам неизвестного рецессивного генома. – произнесла Карин. – Как и Кира Волдар . Но кем они становятся, я не знаю. В отличие от вас. – развернув дополнительный экран, доктор вывела стандартную медицинскую карту. – Вы знаете, что я провожу полное обследование всех, кто находится длительное время на борту.

Найлус согласно кивнул, все так же сохраняя внешнюю невозмутимость и спокойствие. Карин, наоборот, начала расхаживать по лазарету, вертя в руках датапад.

–   Проверка Аэте Дхара выявила тот же геном, что и у Дэрга, но в чистом виде, без каких-либо исторических генетических наслоений. Он изначально доминантный. Я не знаю, кто такой Аэте, но он не был человеком с самого рождения.

Аэтериос хмыкнул и довольно кивнул. На выразительной физиономии Дэрга проступило настолько чистое и незамутненное обалдение, что мы с Найлусом не смогли удержаться от смешков, а асур – от наглой лыбы, вызвавшей у бойца яркую вспышку злости и детской обиды на весь мир. Карин посмотрела на нас с укоризной, фоня весельем.

–   Полагаю, я могу смело говорить о представителе другого биологического вида. – женщина остановилась у стола. – И, полагаю, для вас это новостью не является.

Найлус молчал, с вежливым вниманием глядя на нервничающую доктора. В ментале разливался сложный конгломерат эмоций. Яркий, насыщенный, активный, но на удивление монолитный: легкий страх, настороженность, собранность и… интерес. Куда ж без него. Дэрг откровенно растерялся, Дилан медленно впадал в безэмоциональность транса, превращаясь в живой ИИ.

–   Карин, скажите, много ли таких как Дэрг? – прервала я затягивающееся молчание.

–   Достаточно много. – уклончиво ответила доктор, а в ее поверхностных мыслях против воли замелькали крайне интересные воспоминания…

–   О них известно? – задал вопрос Найлус.

Карин покачала головой.

–   Нет. Нам удалось избежать огласки.

Значит, я оказалась права. Пробуждение генома произошло на небольшой территории в замкнутом сообществе. И этот факт удалось скрыть.

–   Что вы знаете?

Вопрос был задан жестко, четко, прямо. От нашего ответа на него будет зависеть последующее развитие беседы.

–   Доктор Чаквас, я не могу дать вам исчерпывающий ответ: это внутренние дела Иерархии, и я не имею права сообщать вам эту информацию в полном объеме без разрешения Примарха. – спокойно ответил Найлус. – Для меня было неожиданностью встретить сородичей Аэте среди людей. Я не был уверен в своих выводах относительно видовой принадлежности Дэрга и Дилана, но сейчас скрывать очевидное бессмысленно.

Карин тяжело вздохнула, но согласилась:

–   Бессмысленно. Я могу сделать сравнение генетических маркеров, но, полагаю, в этом нет надобности: налицо принадлежность к неизвестному мне биологическому виду, генетически совместимому с homo sapiens вплоть до сохранения полноценных репродуктивных свойств полукровок. – быстрый взгляд на меня. – Учитывая исключительные возможности Имрир, полагаю, разговор пройдет с некоторой…

–   Долей доверия. – со вздохом закончила я. – Дипломатические маневры в нашей ситуации неуместны. Нам всем придется поделиться информацией.

–   Согласен. – Найлус хмыкнул, шевельнул мандибулами. – Особенно учитывая, что в замкнутом пространстве корабля находятся четыре асура, трое из которых нуждаются в полноценном обучении и тренировках, а один – на грани срыва.

–   Я себя контролирую. – вяло отмахнулся Аэте.

–   Я не сказал, что ты себя не контролируешь! Я сказал, что ты на грани срыва! – язвительно сказал Найлус. – По глазам видно, что ты УЖЕ в состоянии хараза, и неизвестно, сможешь ли из него выйти самостоятельно.

Аэтериос подумал, согласно кивнул и выдал, обаятельно при этом улыбнувшись:

–   Не смогу.

Ррус вздрогнул всем телом, отчего мы синхронно охнули, Най экспрессивно выругался, используя такие обороты, что инструментрон тактично промолчал, а в ассоциативных цепочках промелькнули крайне любопытные образы…

–   «Не переживайте, я помогу ему вернуться в адекватное состояние.» – мягко сообщила я по общей связи.

Гаррус расслабился, Найлус еще раз выругался, но уже мысленно, Аэтериос полыхнул благодарностью и предвкушением, окрашенным смутным беспокойством.

–   Асуры? – задала резонный вопрос Карин, когда поток турианского фольклора иссяк.

–   Самоназвание. – со вздохом пояснил Най. – Карин, вас ничего не удивило в Дэрге и Дилане? Или в других известных вам рецессивных асурах?

Доктор устало прикрыла глаза.

–   Удивило? Это не совсем верное определение. Мы до сих пор в шоке. – короткое покачивание пепельноволосой головы и усталость в ментале. – Полагаю, вам известно, что любое изменение генома взрослой особи в большинстве случаев ведет к ее гибели или к мутациям, несовместимым с нормальной жизнедеятельностью?

Мы закивали, а Дэрг сделал вид, что тоже это всегда знал.

–   Пробуждение генома асуров – исключение из этого правила: очень быстрая, лавинообразная мутация, захватывающая все без исключения клетки организма, проявляющаяся в высокой температуре и лихорадке, длящейся от трех до семи дней в зависимости от возраста. Естественных механизмов подобной сверхскоростной доброкачественной мутации нам не известно, выделить их из генома асуров оказалось невозможно. При пробуждении генома, результатов два: или гибель при начале мутации, или полное изменение. Осечек не бывает. Все, что не подходит под эталон, выгорает и уничтожается. Промежуточных этапов еще ни разу не было, как и неполноценных мутаций.

–   У нас не бывает полукровок. – флегматично произнес Аэте. – Геном всегда передается в полной мере, но может спать. Если кровь слишком разбавлена, смесок не переживает ее пробуждение.

Карин согласно кивнула.

–   Людей с рецессивными генами асуров, у кого он может полноценно пробудится, мало, примерно один на пять-шесть тысяч носителей, но их крайне сложно вычислить: если не знать, на что обращать внимание, геном обнаружить практически невозможно. Мы втайне проводим исследования уже шестнадцать лет, и появилась определенная закономерность: все, у кого есть такой геном, оказались совершенно неспособны к спокойной размеренной мирной жизни. – доктор вновь принялась расхаживать взад-вперед. – Подавляющее большинство людей с геномом асуров сосредоточены в боевых подразделениях, в преступности и в тех сферах жизни, которые подразумевают регулярный риск для жизни в любой его форме. Таких людей принято называть адреналиновыми наркоманами. По какой-то причине, они всегда инстинктивно держатся друг друга.

–   У нас есть чувство своего. – пожав широкими плечами, пояснил асур. – Я могу вычислить сородича безошибочно. На этом корабле еще семеро смесков. Двое не переживут пробуждение крови даже в нашем лазарете, троих можно инициировать только под присмотром, остальные сами справятся.

–   «Эти?» — я сбросила асуру два образа.

От Аэте пришло согласие.

Наш доктор, наконец, немного успокоилась и присела на стул. Раз первая информация переварена и принята к сведению, можно дальше развивать чрезвычайно актуальную для нас тему и переводить ее в практическое русло.

–   Карин, асуры отличаются от людей не только физически. Не менее серьезные отличия в их психике. – мягко сказала я. – Полагаю, вы уже заметили это, раз работаете с ними столько времени.

Доктор кивнула.

–   Это сложно не заметить.

Еще бы. Примеры гнездятся на койках и смотрят на нас черными глазками. Даже у Дилана тьма порой проглядывает.

–   Аэте прав: им нужна жесткая дрессура.

Дэрг возмущенно выпрямился, но я подняла руку, вынуждая его заткнуться.

–   Причина? – краткий прямой вопрос.

Ритуал отработал, и кровавые символы бесследно исчезли с серой ороговевшей кожи. Лопатка залечена, за двое суток окрепнет окончательно: для этого всего-то потребуется нужное питание и парочка знаков. Снова надкусив палец, я нанесла пять угловатых рун на спину Гаррусу, активировала цепочку и кровь впиталась в кожу не слишком аккуратной татуировкой.

–   Повернись. Еще два ребра.

Гаррус повернулся ко мне левым боком и откинулся немного назад, опираясь на руку.

–   Карин, вы назвали их самостоятельным биологическим видом. – произнесла я, возвращаясь к разговору и рисуя на коже Гарруса несколько модернизированную версию того же простого чертежа лечения простых переломов. – Это не так.

Доктор скрестила руки на груди.

–   Искусственность их происхождения очевидна.

Еще бы она не была очевидной. Природа такое не делает никогда.

–   Верно. Существует даже универсальное название для созданий такого класса, независимо от того, как и где они созданы.

–   И как нас называют? – сумрачно спросил Дэрг, проигнорировав укоризненный взгляд напарника.

–   Боевые химеры.

Дэрг подавился дальнейшими вопросами, Дилан удивленно моргнул и задумался, Кира переводила растерянный взгляд с меня на Аэте, Карин нахмурилась, оба турианца промолчали.

–   Асуры – это самая совершенная форма боевых химер, какая мне известна. – кровавый рисунок активировался, на мгновение блеснув багрянцем, и впитался в кожу. – По сути – живое оружие, созданное каким-то неизвестным мне Мастером-химерологом на основе человеческого генома. Хочу уточнить, Карин: химерологом, а не генетиком. Ни одна чистая генетика, как бы ни была развита наука, неспособна создать такое существо.

–   Откуда такие выводы?

–   Они энергетически активны. – не слишком понятно ответила я, и уже мысленно добавила для своих: – «Магического ядра у асуров нет, но есть все механизмы, необходимые для его самостоятельного формирования и полноценного развития, пребывающие в спящем состоянии, если энергетический потенциал окружающей среды не достигает нужного уровня. У Аэте ядро уже начало формирование, и где-то месяца за полтора разовьется окончательно. Может, быстрее. Создать такие механизмы может только грамотный маг-химеролог.»

Аэте встрепенулся, расплываясь в предвкушении и азарте. Магия его восхитила, задела за самые глубинные струны души, отзываясь в глубинах естества. Это нормально. Потому что есть еще две особенности асуров, буквально кричащие о том, что их создал не просто гениальный маг-химеролог, а существо, пожалуй, уже утратившее обозначение «смертный». То, что он сделал… это… Я даже не представляю, каким надо обладать могуществом и объемом знаний, чтобы такое провернуть! Одна из этих особенностей порождает в среде асуров феномен а’тарэ, примером которого является Аэтера. Вторая особенность… Это даже не особенность, это… Да это посвящение целого вида Первооснове! Той самой, чья Печать лежит и на моей душе. Может, именно потому я изначально воспринимаю Аэтериоса как своего? Но об этих нюансах я никогда не скажу постороннему. Слишком уж информация важная и опасная.

–   Аэ, прекрати ты так лыбиться! – буркнул Найлус. – Ощущение, словно я на цели орбитального удара сижу.

Аэте мордашку опустил, но лыбиться не перестал, фонтанируя довольным предвкушением. В лазарете вновь воцарилась тишина. Как в древнем некрополе: тяжелая, тревожная, полная ожидания, в которой мой голос звучал удивительно громко.

–   В создании химер на основе человеческого организма нет ничего удивительного: это распространенная практика в любом более-менее развитом магическом мире. – пожав плечами, добавила я. – Люди чрезвычайно распространены по Мультиверсуму именно потому, что геном чистой ветви homo sapiens очень пластичный, в меру нестабильный и легко изменяемый, что делает его привлекательной основой для создания более совершенных существ, но в то же время это его свойство становится причиной множества проблем у самих людей. Малейшие изменения условий жизни, состава пищи или радиационного фона приводят к мелким изменениям и, как результат, к развитию огромного количества недоброкачественных генетических мутаций и наследственных заболеваний.

Карин согласно кивнула, подтверждая мои слова.

–   Люди – хрупки. – негромко произнесла она.

–   Безусловно. Из-за этого и возникает базовый инстинкт человеческой расы – фанатичное неприятие любого отклонения от нормы, вбитое на уровень безусловного рефлекса и инстинкта. У рас со стабильным геномом ксенофобии чаще всего нет как класса, если она, конечно, не появилась из-за культурных или религиозных особенностей общества. – продолжила я, по-прежнему держа руку на загривке Гарруса, блокируя острую боль в ребрах и одновременно легонько поглаживая пальцами бархатистую кожу, не прикрытую естественной жесткой защитой.

Все равно никто не видит, мне очень приятно, а турианцы краснеть не могут чисто физиологически. Ну подумаешь, сидит генерал Вакариан с безэмоциональным каменным лицом, прикрыв глаза и глядя куда-то в сторону нижней палубы… А то, что мандибулы крепко прижаты к щекам, челюсти сжаты и носовые пластинки судорожно подергиваются, ну так кто кроме Найлуса и откровенно веселящегося Аэтериоса разбирается в таких мелких нюансах турианской мимики?

–   «Мрир…» – полыхая смущением и неловкостью, едва слышно пронеслось по ментальной связи.

Аэте нагло лыбится, Найлус держит невозмутимое лицо, но в глазах плещется веселье, приборы показывают легкую нервозность, но и только.

–   «Тебе неприятно?» – умиротворенно полюбопытствовала я, зная, что это не так.

Смущение можно было уже сцеживать из ментала и закатывать по баночкам, настолько концентрированным оно было. Ну ничего не могу с собой поделать: Гаррус невероятно мил в такие моменты, а у болевой блокировки есть занятное побочное действие: любые другие ощущения усиливаются на порядок, и легкое невинное поглаживание давало изумительный результат.

–   «Никто не видит, успокойся.» – пришла полная иронии мысль Найлуса. – «Расслабься.»

–   «Но…»

Внятно сформулировать мысль Гаррус не смог, а потому, смирившись, утих. Впрочем, смущение и легкая неловкость совершенно не мешали ему получать массу удовольствия, а мы этим нагло пользовались, млея в теплой и ласковой ауре нашего светлого сокровища. Наши эмоции эхом докатывались до Аэте, передавая отголосок этого живого тепла и создавая легкую иллюзию присутствия привязки, что сильно помогало ему удерживать самоконтроль и полностью погасило злость, гнев, и тяжелую ледяную ярость хараза.

–   Имрир, как пластичность генома влияет на распространение людей по Мультиверсуму?

–   Старшие расы с собой по мирам и реальностям развозят. – ответила я. – Люди хорошо приспосабливаются, магически нейтральны, быстро плодятся и легко воспитываются. Кто-то рассматривает людей как привычных напарников, кто-то, вроде вампиров и всякой нечисти, как жратву, кто-то чисто по привычке за собой в новый мир тащит. Кто-то увозит как слуг, кто-то как «нулевую расу» для создания нужных в будущем существ. Тут люди местные, но кто-то использовал их для создания оружия.

Карин покачала головой, удивленно глядя на умиротворенного Аэтериоса.

–   Оружие?

Асур пожал плечами и согласно кивнул. То, что они всего лишь совершенное оружие, асуры прекрасно знали и воспринимали как нечто естественное, вообще не напрягаясь искусственностью своего происхождения.

–   Живое разумное оружие со всеми его особенностями. – флегматично и умиротворенно поправила я. – Тот, кто их сделал, прекрасно знал, что именно и для каких целей он делает, и как с такими созданиями надо обращаться, чтобы избежать широко распространенных ошибок и их итога: бессмысленной и беспощадной жестокой кровавой резни. По какой причине этот Мастер бесследно исчез, оставив своих созданий в свободном плавании, мне непонятно. Но результат мы видим перед собой.

–   Оружие? – как-то странно булькнул Дэрг, в полном ступоре глядя на меня.

Прямое, не предусматривающее двоякой трактовки определение его сути вошло в клинч с его человеческим мировоззрением. И это мировоззрение начало трещать.

Дэрг – не дурак, как бы он ни пытался выглядеть как тупоголовый дуболом, разумом его природа и гений создателя не обидели, мозги работали очень хорошо, и сейчас он непроизвольно анализировал свои же повадки, безжалостно проявляя множество странностей, на которые раньше боец старался закрыть глаза…

–   А что тебя смущает? – иронично спросила я. – Когда войдешь в силу, ты станешь на порядок сильнее человека, быстрее, ловчее, проворнее, у тебя будет феноменальная память и скорость реакции. Боевые навыки у асуров на высоте. А если у тебя пробудится генетическая память, вообще свойственная боевым химерам, то узнаешь очень много интересного.

–   А в чем подвох? – хмуро спросил Дилан.

–   Психика.

Бойцы переглянулись и уставились на Аэ. Тот вопросительно склонил голову набок в чисто турианском жесте.

–   Не надо так на него смотреть. В отличии от вас, Аэтериос четко знает, что он такое. Это у вас еще есть какие-то иллюзии. У него нет. Вы еще не приняли свою сущность, из-за чего в будущем будет множество проблем и конфликтов в психике: когда геном начинает пробуждаться, он автоматически приводит к изменению инстинктов, безусловных рефлексов и автоматических реакций. Дэрг, ты, конечно, хорошо научился мимикрировать под человека, но запомни: против сути не попрешь. Даже если ты ее не знаешь, она проявится и напомнит о себе.

–   В чем наша суть? – тихонько спросила Кира, подспудно опасаясь ответа.

–   Вы – оружие, прежде всего предназначенное для убийства. Асуров создал гений, спроектировавший не только тело, но и подходящий менталитет, вбив его в базовый инстинктивный пласт. Чем чище становится геном, тем полнее разворачивается ментальный пакет.

Говорила я спокойно, но без ненужных экивоков. Они должны четко понять, чем являются. Некоторые иллюзии надо разрушать сразу, как бы болезненно это ни было.

–   Не надо бояться: ваша личность и память не пострадают, но пройдет переосмысление жизненных ценностей. Вас перестанут интересовать некоторые привычные людям грани жизни. Например, вы полностью утратите желание вести оседлую спокойную жизнь, зато проснется авантюризм, вас перестанет интересовать тот же спорт: в нем нет риска и будоражащего кровь азарта, все жестко регулируется правилами. Это не значит, что вы не сможете спокойно проводить время или отдыхать, нет, но ваши повадки приобретут черты, присущие крупным хищникам. В том числе и леность, и нежелание подчиняться, и крайняя нетерпимость к любым формам покушения на то, что вы считаете своим.

–   Собственнический инстинкт? – уточнил Дилан.

–   В обостренной форме. – согласно кивнула я. – Делиться своим вы не умеете совершенно. И не хотите, находя миллион причин, почему этого делать не стоит. К примеру, Дэрг сделает что угодно и придумает любое оправдание своим поступкам, но он тебя никогда не отпустит.

Дэрг открыл было рот, чтобы привычно огрызнуться, но Дилан положил руку ему на плечо и чуть сжал пальцы, вынуждая замолчать. Самого Дилана несколько странные и неестественные повадки Дэрга в его отношении уже давно перестали напрягать, как и ненормальная заботливость напарника, ставшая в свое время причиной множества похабных шуточек, на которые сам Дэрг реагировал крайне агрессивно.

–   В чем причина? – спросил Савьер.

Ответил ему Найлус:

–   У асуров крайне гибкая и пластичная психика. У некоторых – до нестабильности.

Дилан покосился на хмурого напарника, Дэрг недовольно заворчал.

–   Нас называют асур-тар. – добавил Аэтериос. – Мы нуждаемся в стабилизаторе психики и личности – в привязке. Дэрг, Дилан частично взял на себя функции твоей привязки, но полноценно выполнять их не может – он нашей крови. Именно поэтому ты ему противоречишь и споришь, оспариваешь его решения и не можешь полностью себя контролировать даже в его присутствии. Вам нужен общий стабилизатор. Найдете себе третьего и стабилизируетесь оба: ты перестанешь беситься, а у Дилана пропадут проблемы с неестественной работой мозга, при которой он превращается в искусственный интеллект. Полноценная привязка всегда другого вида, и его приказы неоспоримы. Это заложено в наши инстинкты.

–   Почему? – тихонько спросила Кира.

–   Потому что иначе мы не остановимся. – мягко ответил ей Аэте. – Не будет причины.

Кира вздрогнула, обхватила себя за плечи. Карин молчала, но в ментале разливался шок. Спокойный, мягкий, в чем-то даже добродушный тон лишь подчеркивали смысл сказанного, и от этого становилось еще более жутко.

–   Если асур-тар впадает в хараз и начинает убивать, он будет убивать, пока не погибнет или пока не останется единственным разумным на планете. – вздохнув, пояснил Найлус.

–   Это если у него нет корабля и на планете нет других асуров. – хмуро добавил Гаррус, хорошо знающий, как именно их расы встретились. – Если есть, он полетит дальше, пока не встретит того, кто его остановит: или не убьет, или не станет привязкой.

Аэтериос согласно кивнул.

–   То есть, хочешь сказать, что ты можешь вырезать целую расу просто потому что… – чисто из чувства противоречия буркнул боец, запнувшись на окончании фразы.

–   Просто потому, что некому будет сказать мне «остановись»? – мягко переспросил Аэтера. – Могу. Но Рен просил меня этого не делать и слушаться командиров, а расстраивать свою привязку в таких мелочах я не хочу.

–   Только из-за этого? – неверяще переспросил Дэрг.

Встретив пылающий взгляд, боец вздрогнул. Здесь и сейчас не было милого и обаятельного паренька Аэте, а был тот, чье отражение я видела в своем разуме – Аэтера.

–   Карин, вы понимаете, почему меня так волнует вопрос об асурах, выросших в вашем социуме? – устало спросил Найлус.

Доктор кивнула.

–   Ваше счастье, что ни один из них не вошел в полную силу.

–   Вы в этом уверены?

–   Если бы это произошло, люди как вид были бы уничтожены. – спокойно пояснил Аэтера. – Мы не принимаем привязкой расу-основу – люди слишком непостоянны и ненадежны. Только тех, кто достаточно силен духовно и психически, чтобы нас контролировать, тех, кто нам подходит. У Дэрга пробудился геном, но без нужных тренировок он никогда не раскроет свой настоящий потенциал и не станет полноценным асуром.

–   Самопроизвольное вхождение в силу…

–   Невозможно. – отрезал Аэте, прерывая Дилана. – Этот механизм контроля у нас срабатывает еще жестче инстинкта поиска привязки. Пробуждение генома – это лишь первый этап, который позволяет запустить весь цикл. Если не повезет, кто-то может пройти еще один-два этапа.

Карин устало прикрыла веки и потерла ноющие глаза.

–   Что происходит с теми, кто застрял на полпути?

–   Безумие. – лаконичный ответ.

–   Причина?

–   Конфликты инстинктов и полученного воспитания.

Кровавый ритуал отработал, и рисунок исчез с кожи Гарруса, но руку я убирать не спешила, продолжая легонько поглаживать его по спине. Меня это успокаивало.

Ментал звенел от мощных эмоций Карин, Дэрга и Киры. Дилан принял новости гораздо спокойнее и философски, не слишком забивая себе голову.

–   Карин. Психика и физиология – это не все проблемы. – вздохнув, сказал Найлус.

Доктор непроизвольно передернула плечами.

–   Что еще мы не знаем?

–   Асуры – это боевые химеры. – мягко сказала я. – Живое разумное оружие.

Карин вопросительно приподняла бровь, всем видом показывая, что ей не стоит повторять дважды.

–   А для того, чтобы эффективно выполнять свою работу, оружие не должно иметь собственных моральных ценностей и принципов. – вкрадчиво произнесла я.

Доктор прикрыла глаза и вздрогнула всем телом.

–   Вы хотите сказать, что они…

–   Абсолютно аморальные урожденные убийцы, не имеющие никаких иных тормозов и ограничений, кроме тех, которые им задает раса-привязка. – закончила я.

Карин сказанное оценила и… содрогнулась.

–   Расой-привязкой стали вы? – тихо спросила доктор, глядя в глаза Найлусу.

–   Мы.

–   Как вам это удалось?

–   Понятия не имею. – честно ответил Най и развел руками. – Никто не знает, асуры не говорят.

–   Мы сами выбрали. – как само собой разумеющееся выдал Аэте. – Они нам подходят. И понравились.

Разговор сам собой увял. Карин была в полушоковом состоянии. Да, она работала с пробужденными полукровками, но одно дело работать с людьми, получившими некоторые способности, а совсем другое дело узнать правду. Неприглядную правду.

–   Аэтериос… Это твое полное имя? – негромко спросила доктор.

–   Да.

Карин вздохнула.

–   У меня есть один вопрос. – доктор вновь скрестила руки на груди в непроизвольном жесте защиты.

–   Какой?

–   Упоминания о людях с нечеловеческой силой и возможностями встречаются на протяжении всей письменной истории. Мы предположили, что ваши сородичи на Земле существуют тысячелетиями.

–   А что не так? – тронутая сединой бровь удивленно приподнялась.

–   Сколько тебе лет?

Аэте бросил вопросительный взгляд на Найлуса, получил его кивок и ответил:

–   В земных годах – тридцать пять.

Дэрг ошарашенно уставился на Аэтериоса.

–   Сколько? Да ты выглядишь лет на двадцать! Двадцать пять максимум!

В ответ – нахальная лыба и уже однажды озвученный ответ:

–   Никто не дает мне мой настоящий возраст.

Дилан игру слов оценил, чуть заметно дернув уголками губ в легкой усмешке.

–   Ты родился на Земле? – вновь спросила Карин.

Аэте покачал головой.

–   Нет. Я родился на борту военного корабля Иерархии.

–   Через год после того, как люди обнаружили на Марсе следы нуль-элемента… – тихо прошептал Дилан.

Тихий смех асура разнесся в тишине лазарета.

–   Выводы сделать несложно, не так ли?

Выводы сделать было действительно несложно. Не только из последних слов Аэтериоса, но и из особенностей его поведения. И выводы сделаны были. Правильные.

У этого разговора было несколько целей. Как явных, так и неявных. Явные достигнуты: Карин ознакомилась с сутью своих подопечных, мы получили нужную нам информацию и фактическое признание доктора в том, что она работает с группой людей, у которых есть что скрывать. И я точно знаю, что одним из командиров этой группы является Стивен Хакет. Это хорошо. Выходы на замкнутого адмирала мне нужны.

А еще Карин окончательно увязла в наших делах. Информационная ловушка сработала безотказно, поймав очередную жертву. Карин не откажется от дальнейшего сотрудничества с нами: ей нужна информация об асурах. Особенно ей нужны методики пробуждения их генома и тренировок, которые гарантируют на выходе психически-стабильное существо.

Неявных целей было гораздо больше, и отдача от их достижения появится не сразу. Но мне и не требовался немедленный результат. Я его получу тогда, когда он потребуется. Пусть дозреют…

–   «Жестоко.» – донеслась мысль млеющего Гарруса.

–   «Зато эффективно.» – отозвалась я, убирая руку.

Пальцы скользнули вдоль позвоночника до пояса по жесткой ороговевшей коже. Гаррус едва заметно вздрогнул.

–   Дэрг, Дилан. Аэтериос совершенно не шутил, когда говорил, что вас нужно дрессировать. – мягко сказала я, подводя черту под предыдущим разговором.

Дэрг подозрительно покосился на обаятельно улыбающегося асура.

–   «Тебе нужна сейчас разрядка?» – отправила я мысль-вопрос Аэте.

–   «Не обязательно. Я спокоен и полностью себя контролирую, но из хараза выйти не могу.» – легкая ирония. – «Не переживай, я их не убью.»

–   «Даже если убьешь, у тебя будет пять минут, чтобы их ко мне принести.»

Аэтериос тихо рассмеялся.

–   Разрешаешь?

–   А почему я должна тебе запретить заниматься обучением сородичей? Ты, главное, им мозг не повреди и ко мне донеси, а я их быстро вылечу. Как раз к следующему занятию будут готовы. – глянув на вытянувшиеся рожи, добавила: – Я про мозг, который в голове: если повредишь физически или пройдет больше пяти минут после клинической смерти, память потом тяжело восстанавливать. Ее придется считывать с ауры и ноослоя. А хребет можешь ломать, разрешаю.

Аэте стек с койки, придирчиво осмотрел бойцов и направился к дверям со словами:

–   За мной. – жесткий, не подразумевающий отказа приказ.

Дэрг растерянно смотрел то на меня, то на Карин, то на Найлуса с Гаррусом, в спину Дилана, уже направившегося к двери, но понимания не нашел.

–   Что? Сейчас?

–   А что тебе не нравится? – иронично спросила я. – Найлус, глушилку отключи.

Пирамидка покорно погасла и была убрана.

–   Джокер.

Любопытствующий пилот ответил практически мгновенно:

–   О, Спектр Имрир Шепард, вы вспомнили про несчастного меня? – проныл он.

–   Джефф, не переживай, про тебя мы никогда не забываем.

Жизнерадостное ржание было мне ответом.

–   Что от меня требуется? – веселье исчезло, Джокер серьезен.

–   Проследишь, чтобы никто не спустился в трюм, пока в нем будут проходить тренировки? – попросила я. – Если кто-то будет приближаться, предупреди.

–   Лифт и лестницы заблокировать? – тут же подал он рациональную идею.

–   Не стоит.

–   Понял. – короткая пауза и ожидаемый вопрос: – А понаблюдать можно?

–   Можно. – милостиво разрешил Найлус.

Микрофоны радостное улюлюканье донесли до нас со всеми подробностями.

–   Дэрг, не спи. Догоняй.

Аэтериос зашел в тамбур и выразительно поманил сородичей. Зло рыкнув, Дэрг тряхнул головой и потопал к будущему наставнику, мгновение спустя присоединившись к Дилану, и двойная дверь закрылась.

–   Доктор, мы можем идти? – спросила я.

–   Вы – можете. Кира остается в лазарете: ее состояние неудовлетворительное.

Мы встали и едва Гаррус потянулся к снятому верху поддоспешника, как Карин произнесла:

–   Гаррус, еще пара тестов.

Видя наши выразительные лица, доктор Чаквас улыбнулась и добавила:

–   Отпущу в течении получаса.

Недосказанное ироничное «живым» повисло в воздухе.

–   Карин, у тебя скоро будет два, – я глянула на Киру, – три пациента, которым регулярно будет требоваться наблюдение врача.

–   Предлагаешь обмен? – приподняла брови Карин, не удержав улыбку. – Я согласна. Но с подробным объяснением и моим присутствием при лечении пострадавших.

–   Идет. – я замялась. – И Карин. Мне потребуется свободное место примерно два с половиной метра в диаметре.

–   В операционной как раз есть. Зачем?

Пользуясь тем, что доктор согласилась его отпустить, Гаррус облегченно отклеил от себя последний датчик и начал быстро облачаться в броню.

–   Лечить придется часто и сильные травмы. Нужно кое-что сделать, чтобы помехи на оборудование не шли.

–   Я освобожу подсобное помещение. Подойдет?

–   Вполне. А я подготовлю материалы.

Гаррус не был бы Гаррусом, если бы тут же не предложил свою помощь, застегивая зажимы на кирасе:

–   Я помогу вам освободить помещение: насколько я помню, контейнеры тяжелые.

–   Аэте нам на что? У него хорошая грузоподъемность. – хмыкнул Найлус. – Молчи уже, объект исследований.

Ррус растерянно заморгал, а Кира неожиданно тихо-тихо спросила:

–   Доктор, а почему мне кажется, что для вас все на этом корабле – это объекты исследования?

Легкая улыбка Карин Чаквас была более чем ясным ответом.

–   Ой…

Найлус рассмеялся.

–   Карин, мы свободны?

–   Идите уже. – милостиво отпустила нас на свободу доктор.

Ррус тут же подорвался, подхватил бронированные перчатки, которые он еще не успел на себя натянуть, и быстрым шагом направился к двери.

.

* * *

.

Беловолосый асур расхаживал вокруг замерших сородичей, словно крупный хищник вокруг агрессивных подростков. Плавные грациозные движения, исполненные смертоносной экономности и скупости, легкий, текучий, беззвучный шаг, при котором звенящую тишину трюма не нарушал ни шелест ткани, ни лязг металла о металл. Ни единого звука, словно седой парень был иллюзией, неспособной контактировать с материальным миром. Лишь голос звучал неестественно-вкрадчиво, наполненный тяжелым рокотом и едва уловимым рычанием:

–   Вы выросли и прошли становление личности в чужеродном для нас социуме. Как было допущено появление полукровок на нашей планете – сейчас не важно. – мягкий бархатный голос на долю мгновения перешел в тяжелый рокочущий рык, от которого Дэрг непроизвольно дернулся. – Факт есть: в нулевом виде существуют смески. Я это учту. – светящиеся глаза на мгновение остановились на Дилане. – Но сейчас это уже не важно.

–   Причина? – лаконичный вопрос.

–   Вы – есть. – столь же короткий ответ.

–   Это проблема?

Асур на мгновение остановился, покосился на них, но продолжил расхаживать по трюму взад-вперед.

–   Если оставлять вам жизнь — да. Это проблема. – он по-туриански склонил голову набок. – Вы не осознаете, что вы такое.

Дэрг поморщился.

–   Уже рассказали. Оружие. Живое.

Тихий хмык четко дал понять, насколько ошибочно высказанное мнение.

–   Ты услышал, но не понял. Не осознал. – асур покачал головой. – Даже сейчас ты не оцениваешь меня здраво и не воспринимаешь серьезно, по-прежнему видя перед собой молодого и безобидного парня по имени Аэте. – тембр голоса изменился, став ниже. – Для воина подобные ошибки недопустимы.

Аэтера исчез из поля зрения странным рваным движением, словно растворяясь в тенях, чтобы в следующее мгновение оказаться за спиной ошарашенного бойца, перехватить его под шею, одним рывком обездвиживая.

–   Считай, ты уже мертв или покалечен. – произнес асур. – Ты не смог отследить мое движение и не сумел среагировать на атаку. Для нашей расы это неприемлемо.

Дэрг замер, не в состоянии пошевелиться от пробившей тело боли. Он только и мог что стоять и хватать ртом воздух, а из-за спины доносился спокойный голос:

–   Мрир мне вас отдала на срок, необходимый для полноценной инициации, тренировок и обучения.

Сильные пальцы вновь коснулись шеи, и Дэрг с сипом рухнул на пол, судорожно хватая ртом воздух. Боль угасла так же стремительно, как и появилась.

Аэте присел на корточки возле сородича.

–   Дэрг, Дилан, у вас достаточно чистый геном, чтобы он мог пробудиться в полной мере, а я не привык разбрасываться сородичами. Мне безразлично, кем вы были до того, как попали мне на глаза. Сейчас вы – необученные асуры на пути пробуждения крови, и раз уж я не могу провести вас через полноценную инициацию, придется идти к тому же результату этапами.

Аэте легко поднялся на ноги, рывком вздернул Дэрга и утвердил на ногах. Дилан стоял и внимательно слушал, не вмешиваясь и не говоря ни слова.

–   А в чем проблема? – буркнул Итор, разминая шею.

Тихий хмык.

–   Проблема в тебе. Ты – неконтролируемый и нестабильный асур-тар, с неполноценной привязкой.

Дэрг едва слышно зарычал

–   Не злись, это факт. – беловолосый асур поморщился. – Дилан не может тебя контролировать, поскольку сам нуждается в стабилизации. Но ты сделал выбор, привязка сформировалась и закрепилась. Ты уже не сможешь от него отказаться. Никогда.

Боец насупился, но возражать не стал, а асур продолжил говорить:

–   Вам придется найти общую привязку. Кого-то третьего, другого вида. Того, кого вы примете оба.

–   Иначе? – хмуро спросил Дэрг.

Асур пожал плечами и буднично ответил:

–   Иначе я вас обоих убью.

Бойцы переглянулись.

–   Вы не сможете контролировать себя: сорвется один, сорвется другой. Ты, Дэрг, впадешь в холодную ярость, в которой будешь убивать всех, кто попадет тебе на глаза. Без исключения. – взгляд пылающих глаз перешел на Дилана. – У тебя окончательно отключатся эмоции, разум будет работать на износ, пока не начнут отмирать клетки мозга.

–   Почему это у Дилана начнет отмирать мозг? – тихо спросил Дэрг.

Аэте пояснил:

–   Он — асур-исс. Мы, асур-тар, — Военная Ветвь, такие как Дилан — аналитики. Психика у него всегда стабильна, несмотря на то, что он смесок.

–   Но? – хмуро спросил Дилан.

–   Нынешние возможности твоего организма значительно ниже тех, которые должны быть.

–   Организм не выдерживает?

–   Мозг не выдерживает. – поправил его Аэте. – Когда пройдешь инициацию, проблемы с отмиранием клеток не будет, но…

–   Проблема с харазом останется. – закончил за него Дилан и вздохнул.

Асур развел руками.

–   Ты смесок. Обычно мы стараемся не допускать смешение разных Ветвей — проблем много. У тебя доминирует геном асур-исс, но от Военной Ветви ты получил повышенные физические характеристики и склонность к харазу. Но проявляться он будет иначе. Как именно – неясно. У каждого своя вариация. – осмотрев бойцов, Аэте вздохнул и добавил: – Вы не уникальны: смески встречаются нечасто, но и редкостью не являются. Так же, как и триады асур-тар-привязка-асур-исс. Частично вы в состоянии друг друга удерживать в адекватном состоянии, но только частично. Ищите общую привязку.

Бойцы переглянулись.

–   Как? – буркнул Дэрг.

–   Ты поймешь, когда встретишь подходящего разумного.

Дилан задумался, а Дэрг вспылил:

–   А ты? Ты быстро нашел свою привязку?

Аэтериос неожиданно весело улыбнулся и честно ответил:

–   Нет. Я встретил Рена, когда окончательно сорвался. Столкнулся в коридорах крейсера и чуть не убил. – тихий ироничный смешок. – Запомните, отклик можно блокировать, если тот, на кого он сработал, вам не понравился или не подходит.

–   Как?

–   Сами сообразите. Это невозможно объяснить… – видя откровенный скепсис, асур рассмеялся. – У нас очень хорошие инстинкты. Мрир права: нас создал гений.

Дэрг от очередного напоминания собственной искусственности зарычал, Дилан сощурился и спросил:

–   Ты блокировал?

–   Трижды. – Аэте кивнул. – Я с выбором тянул очень долго.

–   Почему?

–   У меня были причины подходить к выбору привязки крайне придирчиво. – ответил асур, резко разворачиваясь. – Но хватит обо мне и о Рене. Вас должны интересовать поиски ВАШЕЙ привязки. Я-то свою уже нашел.

–   Да, но почему-то его рядом с тобой нет. – язвительно фыркнул Дэрг, и в следующее мгновение подавился словами.

–   Никогда не вмешивайся в отношения асур-тар и его привязки. – мягким, доброжелательным тоном произнес асур, глядя в расширившиеся от боли глаза сородича.

Дэрг захрипел, пытаясь вдохнуть воздух, но сильные пальцы, пережавшие гортань, не давали сделать полноценный вдох.

–   Я терпелив, но лишен терпимости. – пальцы разжались, Дэрг судорожно, с сипом вдохнул воздух. – Не надо проверять меня на прочность. Вам не понравится результат.

Дилан помог напарнику встать, но ничего не сказал. Лишь укоризненно посмотрел на беловолосого сородича. Дэрг открыл было рот, но не сказал ни слова: напарник с силой сжал пальцы на его плече.

–   Слушайся своего асур-исс. Он умный. – Аэтера усмехнулся.

–   Это ты так сказал, что я — дурак? – язвительно спросил Дэрг.

Тихий смешок.

–   Нет. Это я так сказал, что ты слишком порывист и не всегда думаешь головой.

Дилан непроизвольно кивнул, заработав обиженный взгляд напарника, и спросил:

–   Чему ты нас будешь учить?

–   Учить я вас буду потом. – Аэте покачал головой. – Сейчас я вас буду дрессировать.

От такой формулировки бойцы вновь переглянулись, но Дэрг удержался от демонстрации скепсиса: горло до сих пор болело, отдаваясь тягучими ноющими толчками в гортани.

–   Вы должны перейти на грань инициации, как это сделала Кира. Когда это произойдет, у вас активируются скрытые инстинкты и начнутся изменения в психике.

–   Перейти грань? – подозрительно переспросил Дэрг, закономерно ожидая какой-то подставы.

И Аэте ее озвучил:

–   Ты должен будешь сорваться в хараз. – глядя в черные глаза сородича, асур уточнил: – Полностью. До потери контроля над разумом.

Напарники переглянулись.

–   Я?

–   Ты. У всех смесков асур-исс другие принципы обучения, и они не подразумевают срыва: до инициации хараз для них смертелен.

Дэрг дернулся.

–   Но как же…

–   А для этого есть я. – мягко произнес Аэте. – Мне хватит силы удержать тебя от… непоправимых поступков.

–   И когда ты собираешься меня доводить до срыва? – скептически переспросил Дэрг.

–   Сегодня. – мягко произнес асур. Полюбовавшись на вытянувшиеся рожи, добавил: – У нас не так много времени, чтобы я мог позволить вам тратить его на бесполезную ерунду. – губы дрогнули в улыбке. – Дэрг, сорвешься в хараз сейчас, как раз до утра отлежишься и придешь в себя.

Дилан подозрительно сощурился, глянул на напарника и спросил:

–   Как ты добьешься у него полного срыва?

Пылающие пламенем глаза сузились.

–   Ударив по тебе.

Дилан удивленно моргнул, а потом медленно кивнул, соглашаясь с решением сородича. А вот Дэрга эта идея не порадовала, как и спокойствие напарника.

–   Что? – неверяще выдохнул он.

–   Я его убью, если ты мне не помешаешь. – мягко произнес Аэтера. – И буду убивать, пока ты не сможешь меня остановить. Что скажешь, Дэрг Итор? Жизнь твоего друга и твоей привязки — Дилана — достаточно весомый стимул для обучения?

Дэрг от такой постановки вопроса растерялся.

–   Убьешь? Ты…

–   Мы сильные и выносливые. Сразу не умираем. – со смешком произнес асур. – Начали, Дэрг. Попробуй защитить свою привязку от смерти.

Впервые Дэрг воспринял сказанное беловолосым пареньком всерьез: он подошел к напарнику, настороженно следя за расслабленным асуром, лениво расхаживающим по трюму перед ними.

Аэте ударил без предупреждения: короткий стремительный рывок, сильный, резкий удар, отчетливый хруст ломающейся кости, и не успевший среагировать Дэрг с криком падает на пол со сломанной ногой.

–   Отвратительно. – Аэ держал одну жертву в захвате, хмуро глядя на вторую — балансирующего на грани срыва сородича, пытающегося подняться на ноги.

Дилан замер, встав практически на цыпочки: захват вывернул руки, вынуждая прогибаться в спине.

–   Вставай, Дэрг! – прорычал Аэтера.

–   У него сломана нога! – прохрипел Дилан.

–   Меня подобные мелочи никогда не останавливали! – рыкнул асур. – Перелом закрытый. Ходить и сражаться какое-то время можно! Вставай!

Дэрг выматерился, попытался встать, но острая вспышка боли швырнула его на пол. Аэте сощурился.

–   Поставлю вопрос иначе…

Асур оттолкнул от себя Дилана.

–   Что..? – Дэрг на мгновение замер, оцепенел, неверяще глядя на старшего сородича. – Ты же не… Нет! Не надо! Не смей!

Короткий подшаг, резкий удар, и Дилан захлебнулся воздухом и кровью: сложенные щепотью пальцы пробили ему живот до позвоночника.

–   Заставь меня остановиться! – рыкнул асур, рывком выдергивая окровавленную руку.

Дилан зажал обеими руками глубокую рваную рану, с оторопью и неверием глядя на седого отморозка, на напарника, на стекающую по пальцам черную в тусклом освещении кровь… Он попытался что-то сказать, но не смог вытолкнуть ни слова: второй хлесткий удар повредил гортань.

–   Дилан! Нет… Нет… Нет!

Умирающий на глазах напарник вымел из головы Дэрга все лишние мысли: в этот момент он не вспомнил ни о словах асура, ни о Имрир, которая обещала вылечить и вытащить практически с того света, Дэргу не пришла в голову здравая мысль, что Аэте обещал учить их обоих, что гарантировало выживание Дилана. Он ни о чем не вспомнил. Вся его вселенная сузилась до истекающего кровью напарника, зажимающего обеими руками страшную рану в животе. И на того, кто эту рану нанес.

Ноги Дилана подкосились, и с едва слышным хрипом он упал на металлический пол. Мир для Дэрга потемнел, окрасился кровью, и внезапно стал очень четким, ярким, выверенным, словно в голове что-то с едва слышным хрустом сместилось. Режущая, перехватывающая дыхание боль отошла куда-то на задний план, и вся вселенная сузилась до умирающего напарника и того, кто его убил. Все остальное — неважно и несущественно. В голове билась одна мысль: спасти того, кто дороже жизни. И уничтожить угрозу, стоящую на пути…

.

* * *

.

Ментальный план бурлил и клокотал, наполненный дикой, первобытной яростью и болью, жгучим гневом и бессилием, отчаянием, страхом и ненавистью: Аэте взялся за дрессуру сородичей. На какое-то мгновение мне даже стало их жаль… на какое-то очень-очень краткое мгновение.

Если я правильно поняла Аэтериоса, мое присутствие вскоре потребуется: сейчас он должен довести Дэрга до срыва в хараз, чтобы запустить второй этап перестройки организма. Гризли при всей своей вспыльчивости и бешеном характере, в руках себя держит крепко и порывы души контролировать научился, значит, чтобы прошибить его и добиться взрыва, требуется ударить по больному. По тому, что, вернее, кого он будет защищать до последнего. В общем, как всегда, пострадает Дилан.

–   «Мрир, спустись в трюм.» – раздался окрашенный тревогой и досадой ментальный голос Аэ, сбивая меня с мысли. – «Нужно лечение.»

Уже довел до состояния полутрупов? Быстро он.

–   «Иду.» – ответила я, вставая из-за стола.

Ррус, заваривающий в этот момент эрг, повернулся и вопросительно склонил голову набок. Я указала пальцем на пол, он понятливо кивнул и вернулся к прерванному занятию, а я подошла к аварийной лестнице, открыла люк и соскользнула в трюм.

–   Закончил? – спросила я, осматривая погруженное в полумрак помещение.

–   Пока да. – донесся ответ Аэте.

Зрелище мне предстало фееричное: помирающий Дилан, валяющийся в луже крови, рядом с ним — вырубленный Дэрг с неестественно вывернутой ногой и рукой и стоящий возле них асур.

–   Сурово. – оценила я этот натюрморт.

Асур недовольно поморщился и проворчал:

–   Он меня не воспринимал всерьез, пока я не пробил его привязке живот.

–   А потом сорвался? – спросила я, присаживаясь возле Дилана на корточки, пока он и правда не превратился в «мёртвую натуру».

Аэтериос тяжело вздохнул, бережно приподнял Дэрга, укладывая его ровнее.

–   Сорвался… Мне пришлось медленно убивать на его глазах напарника, чтобы он шевелиться начал!

Как я и предполагала: пока не пострадал напарник, Дэрг серьезно к предупреждению не отнесся. И как Дилан его до сих пор сам не грохнул?

–   Все думал, что ты шутишь?

Аэте кивнул, выпрямляя ногу с открытым переломом.

Для Дэрга настали… тяжелые времена. Но Аэ прав: его надо учить, а времени немного. Скоро мы улетаем на Вермайр, и непонятно, когда вернемся. И вернемся ли в том же составе. Нет, не так. Вернется ли с нами Аэте…

–   Джокер, вызови сюда Карин. – со вздохом сказала я, зная, что пилот нас видит и слышит: ментал звенел от оторопи и шока.

–   Я уже вызвал. – раздался приглушенный ответ. – Еще когда Дилану… ну… – приглушенный голос увял.

Асур фыркнул. Да, методы обучения у него драконьи. И со стороны выглядит крайне неаппетитно…

–   Имрир, а они… – Джефф запнулся.

–   Нет, не помрут. – со смешком ответила я, быстро рисуя кровью Дилана контур Круга Подавления.

Пилот что-то невнятно булькнул, не найдя слов, чтобы сформулировать мучающий его вопрос.

Заработал лифт. Я замкнула внешнее кольцо и активировала Круг. Как раз, когда защитный контур завершил настройку, створки распахнулись, а Карин Чаквас вышла из-за короба лифта.

Увиденная картина ее не порадовала: доктор поджала губы, встревоженно глядя на истекающего кровью Дилана.

–   Все с ним будет в порядке. – ответила я на незаданный вопрос.

Карин нахмурилась, но вмешиваться не стала: трюм – не лазарет, оборудования здесь нет, а я как раз закончила довольно громоздкий чертеж. Проверив еще раз целостность Круга, я активировала темную лечилку. Магия крови при таких повреждениях будет лечить дольше, да и зрелище уж очень неприятное. Темная дымка окутала живот Дилана, запуская процесс лечения, а я подсела к Дэргу.

Аэте уже успел выровнять ему ногу и свести кость, подготовив жертву к лечению. Я выпустила коготь и распорола штанину, быстро нарисовав на коже бойца незамкнутый круг с парой символов. Подумав, добавила еще два. Быстрее будет. Рунное кольцо активировалось, лечение началось, а Дэрг заворочался и открыл уже нормальные, не затянутые Тьмой глаза: ему я боль не блокировала, иначе весь педагогический эффект пропадет. И первое, что он сделал, как только мир перестал водить хороводы перед его глазами, это сел и нашел глазами Дилана.

–   Ди!

Попытку рвануть к привязке прервал на корню Аэте, буквально насильно усадивший сородича обратно на пол.

–   Успокойся, он жив.

Дэрг попытался взбрыкнуть, что у него закономерно не получилось. Он зарычал, наливаясь яростью и гневом, а асур тихо рассмеялся.

–   Не кипятись. Так было нужно. – очередную попытку встать пресекло нажатие на нервный узел и полный паралич. – Дилан живой, скоро будет полностью здоровым, ты сорвался в хараз, запустив процесс перестройки организма, я тебя из него вывел. Можно начинать твое обучение.

Довольный тон асура плохо сочетался с напряжением и настороженностью, разливающимися в ментале: реакция Дэрга Аэ не порадовала. Не то, чтобы тот совсем уж выводов из произошедшего не сделал, но нужный результат достигнут не был. У Гризли еще остались какие-то иллюзии: он все никак не мог понять, что седой отморозок может на самом деле убить, если результат будет не тот, который нужен.

–   Только мое? – недовольно проворчал Дэрг, подтверждая опасения Аэ.

–   Дилана доводить до срыва надо иначе. Я этим займусь позже. – с тяжким вздохом отозвался Аэте, хмуро разглядывая затылок молодого сородича.

–   Сволочь. – буркнул боец.

Асур, не слишком-то впечатленный его словами, пожал плечами, нажал дважды на нужные точки вдоль шеи, снимая паралич, обошел жертву и ответил:

–   Сделаю вид, что этого не слышал.

–   Могу повторить. – зло рыкнул Дэрг.

Тихий смешок был ему ответом.

–   Я тоже.

Дэрг замер. Аэте улыбнулся доброй улыбкой раздраконенного хищника, от которой бойца передернуло, и пояснил очевидное:

–   Угроза Дилану стимулирует тебя сражаться с полной самоотдачей и на пределе возможного. Если потребуется, я буду убивать его у тебя на глазах до тех пор, пока ты не начнешь делать то, что требуется. Хочешь уберечь его от лишней боли? Работай лучше.

Дэрг зарычал, подобрался, медленно, но уверенно скатываясь в очередной хараз, но тут темная лечилка отработала, и Дилан, судорожно закашлявшись, очнулся. Аэтериос был мгновенно забыт: боец подковылял к напарнику, осторожно его приподнял, помогая сесть, и тихо спросил:

–   Ты как?

Дилан прижал руку к животу, мотнул головой, не сдержав приглушенный стон, содрогнулся в приступе судорожного кашля.

–   Живой… – сплюнув кровь, пробормотал он. – Вроде…

Дэрг резко втянул воздух, резко выдохнул.

–   Аэтериос, ты…

–   Не рычи. Твоя привязка жив и здоров. – устало отмахнулся асур. —  Сейчас вы пойдете и приведете себя в порядок. До утра осталось не так много времени. Вам нужно выспаться и отдохнуть. Идите.

Дэрг окинул Аэте сумрачным взглядом, помог напарнику встать и, заметно припадая на еще неокрепшую ногу, практически силой уволок того к лифту, распространяя в равной степени злость и тревогу.

Доктор проводила их задумчивым взглядом.

–   Карин, не думаю, что есть смысл бегать в трюм из-за каждого перелома. – тихо сказала я, вновь переходя на неофициальное общение. – Аэте постоянно будет их калечить.

–   В этом есть необходимость? – негромко спросила доктор, глядя на Аэтериоса.

Асур поморщился и кивнул.

–   Они слишком привыкли к человеческим методам тренировки. Нам такая система обучения не подходит: слишком щадящая. Дэрг не привык в учебном бою бить в полную силу, насмерть, он не ждет, что ответный удар может покалечить или убить. Он не сражается так, как может. И как должен. Это — недопустимо. – Аэ зло рыкнул. – Я не собираюсь угробить сородичей из-за жалости к ним! Если для того, чтобы они развили свой потенциал, мне требуется превращать их в кровавый фарш на каждой тренировке, я буду это делать!

Карин недовольно поджала губы: Дэрг и Дилан — ее подопечные, она отвечает за их жизнь и здоровье, а сейчас некий белобрысый рукодельник сообщил, что собирается сознательно калечить этих самых подопечных, раз за разом ставя на грань гибели. Это ее не порадовало, но спорить с асуром доктор Чаквас не стала, осознавая его правоту.

–   Аэтериос, я была бы признательна, если бы Дэрг и Дилан пережили твои тренировки.

Асур усмехнулся.

–   Они переживут. Я не заинтересован в их смерти.

–   Очень на это надеюсь. – Карин перевела взгляд на меня. – Имрир, я полагаю, вы знаете, что делаете.

Я улыбнулась.

–   Карин, все будет в порядке. – глянув на насупившегося Аэте, добавила: – Я поддерживаю Аэ и не собираюсь из-за жалости гробить своих бойцов. Если Дэргу для лучшего усвоения материала требуется видеть потроха Дилана на полу, он их там увидит. Со своей стороны, я сделаю все, чтобы у Аэтериоса каждую тренировку была возможность эти потроха выпускать.

Карин скрестила руки на груди, посмотрела на асура и негромко произнесла:

–   Не забывайте, кем они были.

Слова о том, что Дэрг и Дилан выросли в другом социуме, и подобное жестокое обучение может негативно на них сказаться, сказаны не были, но очень явственно подразумевались. Но это неважно: психика будет меняться вместе с телом. Ментальные пакеты, вшитые в генетическую память – основа создания ЛЮБЫХ химер. Без соответствующих инстинктов и, главное, изменений психики любые физические изменения бессмысленны: на выходе все равно получится человек, притом, изуродованный морально с разной степенью безумия или психоза. Необученные молодые вампиры тому прекрасный пример. Сколько было проблем из-за того, что начинка не соответствует упаковке, когда телом хищника управляет разум обычного среднестатического человека, начисто отметающего мораль того социума, в который он автоматически вошел, трепетно холящего и лелеющего свои предубеждения и общечеловеческие моральные принципы, пригодные разве что для рафинированного толерантного общества таких же общечеловеков. Подобных уродов обычно убивали сразу: они все равно нежизнеспособны, но могут легко стать причиной гибели сотен разумных.

Ситуация с моими бойцами не настолько запущена: у них изначально крайне гибкая психика и довольно специфическая мораль. Но проблемы с ними будут, и немалые. Особенно, когда начнется развертка ментального пакета: асуров спроектировал настоящий гений, и нужные императивы прошил на уровне подсознательного и инстинктивного. Изменения будут проявляться постепенно, исподволь, мягко и ненавязчиво меняя казалось бы непоколебимые принципы, взгляды и мировоззрение, пока не перейдут черту невозврата и кардинальной смены психопрофиля. Кира уже начала меняться. Скоро начнутся первые изменения в логике и поведении Дэрга. Дилана это затронет в последнюю очередь.

Проклятье, не корабль, а виварий какой-то…

–   Карин, я прослежу, чтобы у парней не было лишних проблем. – сказала я. – Но в их тренировки вмешиваться не буду: Аэте лучше нас знает, как правильно дрессировать сородичей. И он прав. Второго шанса не будет. Если их сейчас пожалеем, мы их изуродуем.

Аэтериос сумрачно смотрел на громадную лужу крови, масляно блестящую черным пятном в полумраке трюма, и молчал.

–   В таком случае, я ограничусь обследованиями сержантов Итора и Савьера. Держите меня в курсе дела.

Мы синхронно кивнули. Куда ж мы денемся…

Карин неожиданно улыбнулась и добавила:

–   Надеюсь, вы сможете выбить из Дэрга тягу к сомнительным экспериментам. Или, хотя бы, привьете здравый смысл и осторожность.

–   Сомнительно, что это вообще возможно, – честно сказала я, – но мы попытаемся.

Доктор милостиво нам кивнула, развернулась и пошла к лифту. Ничего для нее интересного здесь уже не осталось, а нам еще предстоит убрать следы произошедшего.

Проводив женщину взглядом и дождавшись, когда лифт поедет до верхней точки и остановится, я тихо сказала:

–   Аэ, с тебя убрать кровь.

Парень удивленно заморгал.

–   Нечего было жертв так быстро отпускать! – буркнула я. – В следующий раз заставь Дэрга вымыть пол. Ему полезен физический труд, а тебе будет меньше грязной работы.

Белобрысый монстрик досадливо дернул уголком губ, но кивнул, принимая закономерное наказание за недогадливость и непредусмотрительность.

–   Понял.

Я усмехнулась.

–   Инвентарь найдешь в кладовке возле кухни. Там же – звуковой очиститель. А Дэрга можешь заставить драить пол вручную. Тряпкой.

Оставив мечтательно улыбающегося асура гипнотизировать взглядом лужу крови, я по той же аварийной лестнице покинула трюм.

До подъема оставалось три часа…

.

Аэте задержался.

Уборка много времени у него не заняла, он справился минут за десять, но после того, как отнес звуковой очиститель обратно, он вернулся в трюм и провел там больше часа, сидя на «Мако» в темноте и тишине, в одиночестве, раздираемый на части сумбурными чувствами и тревогами. Дэрг с присущей ему бестактностью напомнил Аэ о его собственных проблемах, и асур болезненно-остро вспомнил, в каком состоянии сейчас ЕГО привязка: находящийся под постоянным жестким контролем со стороны могущественного существа калека, не способный прожить и десяти минут без имплантатов и нанитов Жнеца, с висящим над головой обвинением в предательстве и реальным шансом закончить жизнь так, как я показала.

Кто знает, сколько он бы там сидел, если бы в трюм не вышел проснувшийся ранним утром Рекс. Общаться с жизнерадостным и отвратительно-бодрым кроганом асур не пожелал, и по-тихому покинул потерявшее уединение помещение.

В нашу общую каюту Аэ пришел тихим и подавленным, молча подошел к своей койке и сел, сгорбившись, утопив лицо в ладонях. Отчаяние, боль и глухая обреченность разрывали ментал, вышибая дух и подавляя своей остротой.

Найлус судорожно разжал стиснутые до судорог пальцы, медленно повернул голову, в упор глядя на друга. Гаррус растерянно переводил взгляд с асура на меня, на Найлуса: чтобы понять его состояние, не требовалось никакой эмпатии.

–   «Дэрг напомнил ему про Сарена.» – блокировав канал к асуру, ответила я на незаданный вслух вопрос.

Найлус устало прикрыл глаза, беззвучно выругавшись, Гаррус понимающе кивнул, а я встала и подошла к Аэте. Нельзя оставлять его в таком состоянии… Он поставил меня на один уровень с Сареном, на время дав власть над собой. Полную, абсолютную, безоговорочную… Такую, какую над ним имеет только одно живое существо. Его ось мира. Привязка.

Аэ вздрогнул всем телом, когда моя ладонь легла ему на голову, эмоции как-то резко угасли. На мгновение он окаменел, а потом – качнулся вперед, уткнулся лбом мне в живот и замер, а я легонько, едва касаясь седых волос, гладила его по голове…

–   Скажи, что ты не допустишь его смерти…

Тихий, практически беззвучный шепот, отчаяние и безнадежность: знает, что просит невозможного…

–   Все, что в моих силах, Аэ. – столь же тихо произнесла я, все так же легонько гладя доверчиво склоненную голову, пропуская под ладонью элементы боевой системы. – Я сделаю все, чтобы он жил… без пятна предательства, сохранив рассудок и личность.

Проклятье, Сарен! Я еще не видела тебя вживую, я не знаю, предал ты свой народ или делаешь все возможное для его спасения, я не представляю, что из себя представляет настоящий Жнец и что он от тебя хочет, но я уже готова сделать все от меня зависящее, чтобы ты выжил! Вот как так вышло, а?

–   Аэте, тебе стоит отдохнуть. До подъема меньше двух часов осталось.

Он поднял голову, моргнул, виновато глядя на меня.

–   Я потерял счет времени, прости.

Я улыбнулась, аккуратно разжала зажимы и сняла «Химеру» с головы асура: не стоит ему спать с активным боевым комплексом, все же на мозги он давит, особенно с непривычки. По себе помню, какие могут давать наводки такие артефактные комплексы, если носить их не снимая длительный срок.

–   Мы можем позволить себе поспать подольше: все же миссия закончилась далеко за полночь. – я осторожно расплела плотную косу и взъерошила всклокоченные седые волосы, растрепывая пышную волнистую гриву. – Отдыхай. Послезавтра с утра мы прибываем на Новерию, учитывай это, если хочешь завтра ночью продолжить дрессуру.

Уголки губ дрогнули в легкой улыбке.

–   Завтра я их трогать не буду: изменения еще не успеют пройти. На полную перестройку потребуется дня три.

Неудачно… Я рассчитывала их взять на Новерию.

–   Они сохранят дееспособность? – спросила я.

Аэ кивнул.

–   Можешь спокойно брать их на боевое задание: самые серьезные изменения пройдут этой ночью и, частично – завтра. Послезавтра они будут в форме. Я предупрежу Себастьяна: Дэргу потребуется обильное питание и большое количество белка. Нужные витамины ему вколет доктор Чаквас.

–   Бедолага. – в моем голосе не было даже тени сочувствия. – Кстати, Дэрг на тебя обиделся.

Химера фыркнул.

–   Скоро он меня возненавидит.

Мы рассмеялись. Болезненная тема была временно задвинута подальше, и мы разошлись спать. Времени на отдых практически не осталось.

Надеюсь, реальность позволит мне вытащить из собственноручно выкопанной могилы эту высокомерную властную сволочь по имени Сарен Артериус, иначе шансы на то, что мне удастся удачно завершить свою работу и спасти этот Цикл от Жатвы резко упадут.

Как так вышло, что из совершенно безразличного мне чужака, он стал ключевой фигурой, своеобразной осью, вокруг которой закручивается будущее, утягивая за собой и нас? Да кто б знал! События словно сами собой выстраиваются и завязываются на одного-единственного разумного, и я не могу позволить ему сдохнуть! Слишком уж многое на него завязано! Слишком многие от него зависят, слишком он важен, чтобы я могла позволить ему помереть, даже если он сам этого будет желать всем сердцем! А он будет, если я в нем не ошиблась.

Потребуется, и я выжму из Цитадели всю энергию, которая накапливалась на этой станции миллионами лет! Надо будет, и я искусственно создам Сарену стимул жить! Да я ему мозги наизнанку выверну, но сдохнуть не позволю!

В конце концов, у него есть ради кого жить!

С такой мыслью я и заснула, чтобы через какие-то три часа меня подкинуло на койке от ревуна боевой тревоги, а корабль содрогнулся всем корпусом от прямого попадания…

.

Пока мы облачились в броню и поднялись на командную палубу, уже все почти закончилось: космические бои скоротечны, тем более при такой разнице в огневой мощи. Тревогу отменили, а захлебывающийся негодованием Джокер рассказал нам, как их «чуть не поимели в дюзы на станции разрядки две пиратские развалюхи». Как на мой взгляд, наш ершистый пилот был глубоко возмущен первым и единственным попаданием по его трепетно любимой девочке, а не самим фактом попытки гоп-стопа на разрядке. В это время и на абордаж можно нарваться, дело насквозь житейское. Корабль-то ловить не надо, подойдет к нужной точке как миленький, никуда не денется. Но горе-пиратов подвело незнание последних новостей: «Нормандия» – прототип, уникальный боевой корабль, второго такого пока не существует, вот и ошиблись немного, недооценили потенциальную жертву, приняв за небольшой пассажирский корабль премиум-класса. Ошибка вполне понятная: типовые фрегаты Альянса Систем крупнее, имеют совершенно другие обводы и по одиночке обычно не летают. Патрульных кораблей немного, и все они известны. «Нормандия» же на стандартный военный корабль не походила, пометки имела человеческие, оружие скрыто… Чего удивляться, что нас посчитали легкой целью?

А потом эта «легкая цель» без особых хлопот распылила два вооруженных грузовых корыта, на которых обычно и промышляют нижние слои пиратского общества на границах человеческих территорий. Даниэль даже толком не успел развлечься, накрыв цели в два залпа. Не зря он с Гаррусом тратил столько времени на калибровку и отладку орудий корабля…

–   Нет, ну ты представляешь, Имрир, они моей девочке в корму залп влепили! – продолжал негодовать Джокер.

–   Что, краску поцарапали? – раздался за спиной исполненный язвительности отдающий металлом вибрирующий голос.

Пилот от возмущения такой несправедливостью аж булькнул от злости.

–   Спектр Крайк! Как вы могли подумать, что я…

Ну все, понеслось! Найлус и Джефф опять зацепились и теперь будут капать друг на друга ядом, упражняясь в язвительной высокопарной словесности: это доставляет им обоим огромное удовольствие. Най подтрунивает над Джеффом, тот, горя праведным негодованием и гневом, будет долго и пространно возмущаться. И так весь полет до реле. И пилот делом занят, и обоим не скучно. Правда, сейчас Найлус устал и не выспался, так что вряд ли он будет все четыре с половиной часа развлекать Джеффа.

Пользуясь моментом, я сбежала. Время раннее, делать мне особо нечего, я удачно вовремя сгрузила на Прессли все заботы по кораблю, так что можно продолжить столь бесцеремонно прерванный сон. Аэте вон уже вернулся в каюту, успел раздеться и снова вырубиться. Последую его примеру. А с патрульным кораблем, как раз нарисовавшимся в системе, Чарльз и Найлус прекрасно разберутся и без меня.

По дороге к каюте встретила полуобморочную Карамельку, с закрытыми глазами топающую на полном автомате к каюте. Сонный Рамиро с опухшей физиономией направлял одной рукой командира, второй придерживал под локоть заспанного Диего. Невнятно булькнув что-то вроде приветствия, итальянцы, загрузив Джейн в ее каюту, ввалились в свою. Пока нас всех не подняла боевая тревога, поспать им удалось около четырех часов – как раз короткий перегон до станции разрядки перед последним суточным прыжком на Новерию. Мне, Аэте и обоим турианцам – и того меньше, всего каких-то неполных два часа…

Да чтоб этим космическим гопникам на том свете икалось! И сами сдохли, и другим отдохнуть не дали… Содрав броню, я с невнятным стоном завалилась на койку, подгребла подушку и отрубилась раньше, чем додумала последнюю мысль.