Перерождение Эффект Массы.

–   Найлус!

Спектр к моему огромному облегчению был еще жив. Хриплое клекочущее дыхание вспенивало кровавые пузыри, грудь – разворочена выстрелом и напоминала месиво из плоти, крови и черной брони. И кровь, вытекающая из раны, была КРАСНОЙ, быстро меняющая свой цвет на темно-синий.

Не поняла?

Ладно, красная кровь – это нормально. Физиология людей и турианцев очень схожа. Правоаминокислотный организм или лево, не важно, у обоих в основе гемоглобина, придающего цвет крови – гем. Пигментная группа, содержащая ЖЕЛЕЗО. Синему цвету взяться неоткуда. Меди в крови в таком количестве просто нет, иначе турианцы были бы банально ядовиты, а это – не так. Но прямо на моих глазах багровая кровь быстро меняла цвет в темный синий! И объяснить ЭТО явление я внятно не могла.

Из ступора меня вывел едва слышный хрип: Найлус пытался что-то сказать, но не смог. Поразительно, что он до сих пор жив, но если не принять меры немедленно, турианец погибнет.

Клапаны брони поддались, я осторожно сняла кирасу, обнажая уродливую рану и залитый кровью комбинезон поддоспешника. Сорвав с пояса аптечку, я раскрыла ее… и поняла, что внутри нет НИЧЕГО, что может сейчас помочь стремительно умирающему турианцу. Панацелин – не панацея. Это средство первой помощи, но никак не лекарство от всех болезней! Где находится личная аптечка Найлуса я не знала.

–   Шепард вызывает «Нормандию»! – включив передатчик, заорала я.

Ответ пришел быстро:

–   Шепард, это Моро.

–   Джокер! Мне все равно, КАК ты это сделаешь, но через пять минут Найлус ДОЛЖЕН оказаться в лазарете «Нормандии»! Ты меня понял?

Джефф моим тоном и сутью претензии проникся, так как ответ, сказанный хриплым голосом, выражал все оттенки глубокого изумления:

–   Вас понял, Шепард.

–   Пять минут, Моро! И ни секундой дольше!

Пилот отключился, а меня посетила мысль, что в лазарете спешно вылетевшей на первую миссию «Нормандии», тоже может не оказаться лекарств, предназначенных для существ с декстро-организмом.

Раздался дробный топот. Я вскинула лежащую рядом на плите штурмовую винтовку Крайка. Из-за контейнера нарисовались Эшли и Аленко.

–   Осмотрите станцию поезда и уничтожьте гетов.

Бойцы убежали. Надеюсь, с гетами они справятся без моего участия. А то и в самом деле, что такое? От Кайдена помощи – ноль на выходе, одни проблемы. Как с ребенком, чес слово… то нос сунет куда не следует, то выстрел словит и стоит, смотрит виноватой мордой нагадившего кота.

–   Шеп-пар-рд…

Тихий клекочущий голос турианца был едва слышен в грохоте стрельбы. Да как он вообще может говорить с развороченной грудью и поврежденными легкими?!

–   Это… это… – Спектр захлебнулся кровью и зашелся в тяжелом кашле.

–   Расскажешь об этом Совету. Мне все равно не поверят. А после будешь оправдываться, КАК ты словил этот выстрел от обожаемого наставника.

Найлус не ответил, судорожно прижал мандибулы к щекам, а я перебирала доступные мне возможности, пытаясь придумать, как не дать ему умереть здесь и сейчас. Ресурсы брони самого Найлуса уже исчерпаны, в моей аптечке нет ничего, что можно было использовать декстро-организмам. Имей я доступ ко всем своим возможностям, проблемы бы не было, но именно сейчас я едва отличалась от обычного человека!

Хотя…

Есть один вариант. Неудобный, энергозатратный, но, пожалуй, единственный, доступный сейчас, который я могу использовать практически в любом состоянии и в любом мире. Для этого не требуется никаких особых способностей и ритуалов, достаточно моего желания.

Энергетическая подпитка.

Конечно, сейчас неудачный момент, да и мне надо находиться в сознании, чтобы подпитка работала, но… с такой раной Найлус если и выживет, это будет великим чудом.

Я сняла перчатки и осторожно обмакнула палец в теплую синюю кровь. Найлус удивленно следил за моими действиями.

–   Кровь – это влага жизни. Квинтэссенция ее. Кровь несет в себе жизненную силу и энергию разумного. Не важно, какой у нее состав и какая биохимия организма. Это сработает в любом случае и даст тебе шанс выжить.

Тяжелая капля налилась на кончике пальца. Я коснулась своей кожи, чертя резкий угловатый знак на тыльной стороне ладони под пристальным взглядом ярких зеленых глаз. Мое четко сформированное желание, и синяя кровь мгновенно впитывается в кожу, оставляя после себя едва заметный голубой след. И последнее. Я слизнула кровь с пальца. Знак на руке медленно налился тусклым багровым свечением, а я от резкого отлива энергии пошатнулась, с трудом удержав равновесие, а вот Найлус, наоборот, задышал спокойнее, судорожные хрипы стихли. Его регенерация скачкообразно ускорилась, организм, получив неожиданную поддержку, начал стремительно восстанавливаться. Это даст ему шанс на выживание.

–   Имрир… – едва слышно прохрипел он, впервые назвав меня по имени.

–   Молчи. – столь же тихо ответила я. – Сейчас не время и не место.

Он медленно прикрыл глаза и вновь открыл. Вопросы будут потом, когда он не будет стоять двумя ногами в могиле. И я, скорее всего, на эти вопросы дам честные ответы.

На станции поезда раздавались выстрелы и гудящие хлопки биотики: бойцы уничтожали гетов. Насколько я помню, их там не так много, так что должны справиться. Вскоре выстрелы затихли и Эшли отрапортовала:

–   Чисто!

–   Целы?

–   Да, коммандер.

Ну и отлично. Я надела перчатки и вновь вернула целостность броне.

–   Займите оборону на платформе.

Уж не знаю, что именно сделал Джокер и что он сказал капитану Андерсону, но буквально через три минуты в небе появился изящный силуэт «Нормандии», а из-за ящиков выполз мятый небритый мужик.

Оп-па, кто нарисовался! Доморощенный контрабандист-любитель-поспать. Надо же, его реально геты не грохнули!

Увидев направленное на него оружие, он чуть отшатнулся, поднял руки и крикнул:

–   Стойте! Не стреляйте! Я такой же, как и вы! Я – человек!

Я чуть прищурилась, не опуская массивную винтовку Найлуса. Интересно, этот придурок с задранными кверху лапками реально считает, что его принадлежность к человеческой расе хоть как-то ему поможет? Тоже мне, великий аргумент! Что забавно, Найлус прикрыл глаза и чуть обмяк, а рука дернулась к захвату на бедре, но пистолета на нем не оказалось. Оружие бесследно исчезло в неизвестном направлении.

–   Что ты там делаешь?

–   Я… извините… я прятался! От этих тварей!

–   Кто ты?

Мужик опустил руки, косясь на винтовку, явно слишком крупную и тяжелую для моей руки.

–   Меня зовут Пауэлл. Я… я видел, что случилось с этим… как там его, турианцем.

Он что?

–   Видел? – вкрадчиво переспросила я.

Пауэлл замялся, чуть смущенно опустил физиономию. Так, так… И что же ты умудрился увидеть, жертва ты обстоятельств?

–   Ну… скорее, я слышал.

Слышал? Это уже лучше. Еще не хватало, чтобы мои манипуляции увидел этот мелкий уголовник.

Рядом с нами на площадку приземлилась «Нормандия». На какое-то время разговор пришлось свернуть. Я держала нервничающего мужика на прицеле, Найлус прикидывался трупом, хотя я знала, что его состояние стабилизировалось, и немедленная смерть уже не грозит. По крайней мере, пока работает подпитка.

Наконец, опустился трап корабля, и ко мне подбежали Дилан с Дэргом в полной выкладке. Парой минут спустя спустились Андерсон и Карин с еще двумя бойцами, несущими носилки. Ладно Карин вышла, она врач. А вот какого демона капитана на свежий воздух понесло?

–   И что же ты слышал? – задала вопрос я, вполглаза наблюдая за приближающимся капитаном и доктором: пора дать начало канонной истории.

Извини, Сарен. Но мне НУЖНЫ эти откровения и пятно предателя на твоей репутации, о котором будут так активно разоряться Андерсон и Удина.

–   Его убил другой турианец! – воскликнул рабочий, глядя на подходящего капитана.

Найлус приоткрыл глаза, удивленно моргнул. Да-да, уважаемый Спектр, вы, вообще-то, уже труп. Так что лежи, не дергайся и получай удовольствие.

–   Мне надо знать, как погиб Найлус. – мягко сказала я. Турианец меня прекрасно понял, закрыл глаза и полностью расслабился, насколько это было для него возможно.

Подбежала доктор. Увидев состояние Спектра, она поменялась в лице и в мгновение ока построила окружающих.  Найлуса аккуратно приподняли, переложили на носилки и унесли на корабль под ее чутким руководством.

Капитан Андерсон остановился за моей спиной, нахмурился, глядя на мятого мужика, опасливо косящегося на меня и оружие в моей руке. И правильно косится. Увидел бы он что-то лишнее, и лежал бы ценный свидетель на земле с дыркой в голове. Ну сработал рефлекс, с кем не бывает? Чистая случайность!

–   Повтори, кто убил этого турианца?

Дэрг, услышав мой ласковый голос, удивленно приподнял бровь. Капитан Андерсон чуть поджал губы. Я встала на ноги, не отводя винтовки от нервничающего мужика.

–   Его убил другой турианец. – послушно повторил контрабандист. – Он пришел сюда раньше. С этими тварями. Ваш… друг назвал его Сарен. Думаю, они были знакомы.

От имени мятежного Спектра наш бравый капитан вздрогнул. Надо же, не забыл события восемнадцатилетней давности! Хотя, о чем это я? Как можно забыть такой провал? У него был реальный шанс стать ПЕРВЫМ Спектром-человеком, а в итоге – негативная, презрительная характеристика от легенды Спецкорпуса. Да и Сарен прошелся по гордости Дэвида Андерсона от души. Капитан такое никогда не забудет и не простит.

–   Ваш друг расслабился, потерял бдительность, и Сарен убил его. Выстрелил в него, когда он с кем-то говорил по связи. Мне повезло, что он не заметил меня.

Говорил по связи? Проклятье, как неудачно вышло. Или наоборот, удачно? Крайк все же выжил, пусть и получил фактически смертельную рану.

В разговор вступил Андерсон. Пока он общался с этим начинающим контрабандистом, я жестом подозвала Дэрга и Дилана и отошла с двумя бойцами чуть в сторону.

 –  Где группа?

–   Высадили где-то у поселения. Нас оставили на борту и сути приказа не знаем.

–   Кто командует?

–   Макс.

Я медленно кивнула.

–   На перроне сейчас сержант Эшли Уильямс и Аленко.

–   Выжившая?

–   Единственная из своего подразделения. Повезло. – я бросила взгляд на капитана Андерсона. – Дилан, Дэрг, им НАВЕРНЯКА нужна поддержка.

Намек был понят мгновенно, и оба моих бойца испарились, а я пошла к капитану Андерсону.

–   Сэр, маяк перевезли, Сарен уехал за ним на монорельсе.

Андерсон отвлекся от разговора, посмотрел на меня, нахмурился.

–   Сарена надо перехватить!

–   Есть, сэр. Капитан, ситуация осложнилась, Дэрг и Дилан отправлены на усиление десантной группы. – короткая пауза. – Сэр, капрал Дженкинс погиб. Возвращаюсь к выполнению задания. Разрешите идти? – оттарабанила я, преданно хлопая глазами.

–   Разрешаю, коммандер.

Получив начальственное «добро», я мгновенно смоталась к бойцам группы высадки, пока Андерсон их не отобрал. Если меня не подводит склероз, на той стороне меня ждут бомбы, куча гетов и маяк. Ну и будущие кошмарики, куда ж без них.

.

Поезд мерно катил, едва слышно гудя двигателями, а я всматривалась в проступающую из сумерек платформу. Оптика винтовки уже позволяла рассмотреть синтетиков, занятых установкой бомб, но для прицельной стрельбы было еще далековато.

–   Геты на платформе. Что-то делают с… – я всмотрелась в вытянутое цилиндрическое устройство, опознала его по памяти реципиента и задала сакраментальный вопрос, ловя гета в прицел. – Кто сможет деактивировать бомбу «Аэн-3»?

Выстрел, приклад толкнулся в плечо. Гет рухнул на пол, заметно искря.

–   Я могу. – тихо ответила Эшли.

Выстрел, выстрел. Писк перегретого оружия. Винтовка охладилась, поймать в прицел тварь, выстрел. Поезд сбрасывал скорость, автоматически тормозя между перронами. Геты оживились, в нашу сторону потянулись светлые трассы очередей, отлично видимые в сумерках. Вот она, морда, торчит над ящиком! Черная башка попала в перекрестье прицела, выстрел. Башка исчезла где-то за заграждением. Писк перезарядки.

Эшли и Кайден сбежали с поезда на перрон. Первая бомба стояла практически у них под ногами. Женщина наклонилась, засветился уни-инструмент…

–   Коммандер Шепард, на таймере семнадцать минут!

–   Ну так шевелитесь! – винтовка ткнулась в плечо. – Кайден, Дэрг, проверьте переход!

Аленко и Итор метнулись по лестнице, Дилан, присев за заграждением, быстро осмотрел утопающую в сумерках платформу, пристрелив гета за ящиком.

–   Чисто! – отрапортовал он.

–   Я вижу еще две бомбы! – сообщил биотик.

Огни на первой бомбе погасли, панель свернулась.

–   Первая готова!

Эшли, пригибаясь, побежала за Дэргом и Аленко, а я заметила шевеление в густой тени ящика. Возле уха гулко рявкнула винтовка, отдача толкнула оружие мне в плечо. Гет упал, выкатившись в проход.

–   Отключаю вторую! – голос Эшли звучал сухо, чуть подрагивая от напряжения.

–   Вторая готова! – раздался голос Аленко в наушниках.

Дэрг и Кайден перебежали вперед, заглядывая за каждый ящик, за каждую опору, зачищая свою сторону вокзала от гетов. Чуть впереди перрон спускался широкой лестницей к погрузочной платформе, на которой, насколько я знаю, должен стоять маяк. Я передвинулась дальше, замерев у огромной распорки, осматривая стройку через оптику снайперской винтовки. Сгущающиеся сумерки погрузили вокзал во тьму, усложняя мне задачу: освещение по какой-то причине не включилось.

–   Третья готова! – отрапортовал Кайден. – На таймере шесть минут!

–   Дэрг, проверь перрон до конца. – приказала я.

Боец скользнул в темноту между огромными контейнерами, выстрелы, мгновение тишины и закономерный крик:

–   Еще одна!

Эшли рванула с низкого старта, как бегун на финишной прямой, закрепив дробовик на захват за спиной. Я убрала снайперскую винтовку в захват на спине, сняв занимавшую ее место штурмовую винтовку Найлуса.

Жестом приказав Дилану следовать за мной, я перебежала узкий металлический мостик, выходя на уже отстроенную часть пассажирской платформы, все еще заставленную контейнерами и строительными материалами.

Дилан присел у блока металлических листов покрытия, затянутых в пленку, жестом показывая, что где-то впереди есть враг. Я кивнула, завернула за огромный контейнер и увидела стремительно разворачивающегося ко мне стоящего чуть впереди гета, вскинувшего оружие.

Какого его до сих пор не сняли с противоположной платформы?!

Я вжала спусковой крючок на голых рефлексах раньше, чем успела осознать происходящее. Оружие взбрыкнуло в руках, выплюнув длинную очередь. Меня тряхануло мощной отдачей, чуть развернув на месте, а синтетика просто снесло: очередь прошлась от середины корпуса до головы, разворотив ее в кашу. Выстрелы гета увязли в голубой пленке щита, скользнув по касательной у плеча.

Хорошая винтовка у Крайка!

В наушниках раздался подрагивающий голос Эшли:

–   Готово!

–   Эшли, ты – молодец. – едва слышно прошептала я, медленно выдыхая. Сердце колотилось в груди, руки подрагивали.

–   А если еще есть? – неуверенно спросил Аленко.

–   Сейчас узнаем.

Дилан добежал до края платформы и спустился в зону посадки.

–   Чисто. – четко сказал он и вернулся ко мне, быстро осмотрел. – Ты как?

–   Жива. – ответила я, поведя ноющим плечом.

–   Аленко… – чуть слышно фыркнул Дилан, бросив хмурый взгляд на другую платформу, с которой нас должен был прикрывать оный Аленко.

Я поморщилась, но ничего не сказала. А что тут скажешь? Наш любимый биотик заворожено пялился на бомбу, вместо того, чтобы выполнять свои обязанности. Хорошо он прикрыл, ничего не скажешь.

Когда я и Дилан поднялись на грузовой перрон, Дэрг уже следил за погрузочной платформой, Эшли его прикрывала, а Кайден мялся за контейнером с постной физиономией. Понятно. Опять мигрень началась из-за активного использования биотики.

–   Гризли, что там? – негромко спросила я, присаживаясь за заграждение.

Дэрг передернул плечами и ответил:

–   Хрень какая-то: тут копья складываются с нанизанными на них людьми, а они дергаются, словно еще живые.

–   Это хаски. И много их?

–   На глаз около двух десятков. – Дэрг чуть повернул голову. – Душка, как ты их назвала?

–   Хаски. Помнишь старый фильм про зомбяков, который мы смотрели по экстранету на Арктуре перед вылетом?

Тот кивнул.

–   Вот те же зомби, только технологические. Валить в голову. Попадания в корпус не критичны: они их даже толком не замедляют. Близко не подпускать. Очень сильны. Могут долбануть разрядом, если подбегут. Не убьет, но может парализовать.

–   Понял.

Я опустила взгляд на черную винтовку Найлуса, которую до сих пор держала в руках.

–   Дэрг, ты когда-нибудь турианским оружием пользовался?

–   Было дело.

–   Лови.

Я перебросила бойцу винтовку. Он ее поймал, внимательно осмотрел, хмыкнул.

–   Крайка, что ли?

–   Да. Не просри.

Дэрг ухмыльнулся, по моему тону сообразив, что я с ним сделаю, если он угробит чужое оружие. Я бросила короткий взгляд на платформу. Помимо совершенно одинаковых хасков в обрывках одежды на площадке находились три гета, которые медленно двигались к лестнице. Высокотехнологические зомби тупо мялись у своих кольев и телодвижения гетов игнорировали.

Снайперская винтовка с едва слышным шелестом вышла в боевое положение. Прильнув к прицелу, я поймала в перекрестье вытянутую голову синтетика в светлой серой броне и нажала на спусковой крючок. Гет завалился на спину, двое других мгновенно открыли огонь, безошибочно вычислив, откуда был произведен выстрел, а я едва успела пригнуться, как над головой засвистели пули.

Говорят, геты тупые? Может они и тупые, когда их мало, но косить они от этого не начинают! И реакция у синтетиков на порядок превосходит реакцию органиков! Хорошо хоть их оружие так же подвержено перегреву, как и наше.

Дилан с точно такой же снайперкой присел за огромным контейнером с синими пометками строительных материалов, стоящим чуть в стороне.

Хаски зашевелились, бестолково переминаясь на месте. Какая радость, что эти твари без прямого управления настолько тупые, что не способны вычислить врага по косвенным признакам, и в бой не полезут пока оный враг не попадет на то, что им заменяет глаза.

Выстрелы смолкли, я высунулась из-за заграждения, прильнула к прицелу и вжала спусковой крючок, стоило только перекрестью прицела совместиться с головой гета, и тут же нырнула за укрытие. Времени нормально прицелиться просто не было: там, где только что была моя голова, пронеслись пули. Пока последний гет обстреливал меня, Дилан его снял.

–   Дэрг, готов?

–   Готов. – ответил он, выводя черную винтовку в боевое положение. – Начинай.

Стоило первому хаску упасть на металл пола, как вся эта толпа разом встрепенулась, мгновенно вычислила наше местоположение и поперла сплошной волной, чуть слышно подвывая. Ну натуральные зомбаки!

Я и Дилан открыли огонь, вышибая хасков выстрелами в голову. Табельное оружие перезаряжалось медленно, быстро перегревалось и долго остывало, а системы дополнительного охлаждения – те самые пресловутые термоклипсы – благополучно закончились еще при зачистке вокзала как бы мы их ни экономили. Рядом глухо зарокотала турианская штурмовая винтовка в руках Дэрга…

.

–   Душка, ты ж с этой винтовки стрелять нормально не сможешь: тебя отдачей унесет. – выдал Дэрг, когда последний хаск, тоненько завыв, рухнул на металл у подножия лестницы. – Можно я ее себе оставлю?

–   Это винтовка Крайка, Дэрг.

–   Он же вроде как помер. – пожал мощными плечами боец, ничуть не огорченный этим фактом.

–   Гризли!

Боец недовольно поморщился, любовно погладил черный металл.

–   Отличная пушка. Мощность запредельная, но отдача сильная. В руке лежит не слишком удобно – сделана гребенчатыми под себя и подогнана под владельца. – он взвесил оружие. – Тяжелая. Стреляет точно, разброс небольшой, остывает быстро. Можно вообще термоклипсами не пользоваться. – короткая пауза. – Жаль ее отдавать. Ее доработать – минут двадцать возни.

–   Тебе нужны проблемы? Вот стану Спектром и подарю тебе такую.

–   Ты сперва стань. – заржал он, переводя оружие в небоевое положение и протягивая мне.

–   Стану. – пообещала я, забирая оружие. – Шепард «Нормандии». – сказала я, включая передатчик. – Территория зачищена, маяк в безопасности.

–   Вас понял, коммандер. – тут же отозвался Джокер.

Я отключила передатчик. Дело свое мы сделали, теперь осталось дождаться прилета фрегата и сдать находку. Вернее, то, что от нее к тому времени останется.

Подойдя к краю площадки, я положила руку на невысокие перила, хмуро глядя на огромное оплавленное пятно: место старта Властелина. Полкилометра в диаметре. До состояния кипящей лавы. Просто так. Последствия старта… Или НЕ старта…

Какова же ИСТИННАЯ мощь Жнеца, если он оставил ТАКИЕ разрушения мимоходом?

.

Протеанский маяк возвышался во всей своей сомнительной красе: светящийся призрачным зеленым светом узкий пилон, покрытый тусклыми огоньками. Красивое устройство, этого не отнять, хоть и будил в моей памяти не самые приятные ассоциации. Слишком уж он напоминал концентраторы в городах нежити. Такое же призрачное зеленое свечение, разве что теплое, да и мертвенного холода некроэнергии не ощущается.  Не будь в этом столь жесткой необходимости, я бы к нему и на милю не подошла!

–   Невероятно! Действующая протеанская технология! – раздался совсем рядом восторженный голос.

Я повернулась. А вот и привет от канона: Кайден восхищенно разглядывал древнее устройство, медленно обходя его по кругу. Пилон маяка стоял в центре площадки, помигивая зелеными и золотыми огоньками, и тихо низко гудел.

–   Сколько времени прошло, а он все еще работает. – Эшли разминала висящую плетью левую руку, онемевшую после разряда близко подошедшего хаска. – Когда его раскопали, он так себя не вел.

Ясное дело, не вел! Он был неактивен, пока Сарен его не включил и не считал вложенную информацию. Сейчас устройство работало и ждало свою последнюю жертву.

–   Интересно, что он скрывает? – пробормотал Аленко, сделал шаг вперед и… пересек зону безопасности.

Маяк активировался.

Мощная энергетическая дуга прошла по пилону, выплеснув тугой луч. Аленко вскрикнул, медленно поднимаясь в воздух. Как бы мужчина не упирался, незримая сила упорно тащила его к древнему устройству.

–   АЛЕНКО! Любопытный идиот!

Разбежавшись, я врезалась в этого придурка, выбивая его из луча. Биотик рухнул на пол, а я почувствовала, как незримый захват поднимает меня в воздух и тянет к медленно раскрывающемуся маяку.

Дэрг рванул было ко мне, но я крикнула:

–   Стой! Не приближа…

Видения вспыхнули внезапно, мгновенно перегружая разум бездной информации: координаты, хроники, отрывки записей и короткие ролики. Кровь, война, горящие в ядерном пламени планеты, рушащиеся города, армии жукоподобных монстров, рвущих на куски разумных разных рас, флоты кораблей, гибнущие под ударами столь хорошо знакомых мне черных машин, Жнецы, опускающиеся на планету. Эпизоды, отрывки, воспоминания, эмоции, чувство отчаяния, угрозы и безнадежности, странная планета… Казалось, что моя голова просто лопнет от нескончаемого потока данных, щедро прессуемых в мои несчастные мозги! Но вот, наконец, мое сознание не выдержало, и я погрузилась в благословенную тьму.

Последние связные мысли: «Аленко, дебил… Убью скотину!» и «Подпитка же прекратится!».

.

Сознание возвращалось мучительно и медленно, вытаскивая меня из пучины кровавого кошмара. Информация, вломленная в мои несчастные мозги, медленно усваивалась и раскладывалась «по полочкам», но объемы ее таковы, что красочные кровавые сны мне гарантированы. От желания придушить Аленко судорожно сжимались пальцы, хоть умом я понимала, что в любом случае полезла бы под маяк.

Что-то чуть левее тихо пискнуло. Я медленно разлепила глаза, глядя мутным взором на знакомый потолок лазарета.

–   Доктор? Доктор Чаквас! – раздался встревоженный голос Кайдена. – Она проснулась.

Скотина биотическая! Я повернула голову и получила массу удовольствия от открывшегося мне неожиданного, но очень приятного зрелища: Аленко сидел на соседней койке, тоскливо глядя на меня заплывшими глазами. Оп-па! Это кто ему так физиономию поправил и подвесил подсветку под обоими глазами? Узнаю – поблагодарю. От души! И так, чтоб Андерсон не услышал, а то не оценит.

Слева вновь пискнуло. Повернувшись, я увидела только сплошную перегородку, отделившую от нас часть лазарета. Полагаю, там находится Найлус.

–   Заставили вы нас поволноваться, Шепард. – ко мне подошла доктор, внимательно всматриваясь в мое лицо. – Как вы себя чувствуете?

Я медленно приподнялась на локтях и с трудом села.

–   Отвратительно! Болит голова! – я вздрогнула, обхватив ноющие виски пальцами. – Сколько я была без сознания?

–   Примерно пятнадцать часов. – ответила доктор. – Полагаю, это влияние маяка. Вам повезло, коммандер.

Сколько?!! Пятнадцать часов?!! Я прикрыла глаза, давя ругань. Хорошо, что турианцы настолько живучие, и Найлус, успевший получить небольшой разгон организма, сумел пережить время моего беспамятства.

Рядом ярко полыхнуло виной. О, до Кайдена дошло, что я могла просто кони двинуть из-за него?

–   Это моя вина. – покаянно сказал он. – Видимо, я активировал какое-то защитное поле, и вам пришлось меня спасать.

Честно говоря, я не ожидала, что Кайден действительно признает свою вину. Искренне. Не многие это могут, вот так взять и сказать: «Я был не прав, это – моя вина». А он смог. Может, Кайден не настолько безнадежен? Посмотрим, посмотрим. Но в морду он словил законно, да и мозги надо прополоскать, дабы в следующий раз этого не повторилось.

–   Лейтенант, вам следует помнить, что древние артефакты могут быть опасны. Нельзя к ним просто так подходить: неизвестно, для каких целей они были сделаны и какие в них системы защиты от несанкционированного доступа. Нам повезло, что маяк просто отработал и слил мне вложенную в него информацию, а я смогла это принять и мне не выжгло мозги при такой грубой передаче.

Взгляд Чаквас был внимательным и задумчивым, а Кайден смотрел на меня газами побитой собаки. Очень выразительное лицо, на котором вообще читалось все, что только можно прочитать. И это без всякой менталистики.

В принципе, он неплохой парень. Его даже в чем-то жаль: имплантат L2 доставлял массу неудобств и был попросту опасен для жизни и разума, а его замена – довольно дорогое удовольствие. Я знаю, что такое постоянные и сильные мигрени, когда от тупой ноющей боли неспособен связно мыслить, а от резких острых прострелов реально искры сыплются. Забавные такие яркие-яркие белые точечки, быстро разлетающиеся во все стороны от точки фокуса зрения и оставляющие за собой светлый шлейф. Или мелкие радужные квадратики, хаотично бегающие перед глазами. И состояние такое… занятное, словно находишься в закрытой стеклянной банке: зрение хоть и кристально ясное и четкое, но на мир смотришь как-то отстраненно, звуки доходят глухо. Иногда еще и весело становится. И земля так забавно крутится под ногами.

Не знаю, насколько сильно у Кайдена проявляются такие симптомы, но он – не боец. Да, биотик неплохой, но – не боец. Ему надо менять имплантат. Желательно, быстро, пока не накопились последствия и не вылились в какое-то милое осложнение.

–   Не ругайте его, коммандер. – мягко сказала Карин. – Мы понятия не имели, с чем столкнулись. И, к сожалению, теперь уже не выясним.

На мой вопросительный взгляд, Кайден сказал:

–   Маяк взорвался. От взрыва вы потеряли сознание.

Понятно. Тут сработал канон: маяк уничтожен. Значит, Сарен об этом скоро узнает и захочет оторвать мне шибко много знающую башку. Фактически – отдаст приказ о моей ликвидации. Вот только меня еще во время прохождения игры интересовало, откуда Леди Бенезия так быстро получила информацию, находясь на борту Властелина? Кто ее слил?

–   Каковы последствия, доктор?

–   Физически вы в полном порядке. Но я обнаружила необычную активность мозга – аномальные бета-волны. Так же я отметила у вас больше быстрых движений глаз. Это обычные признаки интенсивного сновидения.

–   Это был не сон. – ответила я. – Информация из маяка проявляется в виде обрывочных видений. Рваных, нечетких, сумбурных.

–   Что вы видели, коммандер? – Кайден аж вперед подался, не сводя с меня горящего взгляда избитого енота.

–   Смерть и разрушения. – прикрыв глаза, я потерла виски. – Протеане записали свою гибель. Оставили предупреждение другим расам? Не знаю. Но ничего приятного я не видела.

В лазарете повисла тишина. Кайден растерянно хлопал глазами, пытаясь осознать сказанное. Да-да, ничего такого сказочного в маяке не было. Никаких древних технологий и великой мудрости могучей цивилизации. Действительно, обрывочные картины. Когда активируется менталистика, я переберу полученную информацию и структурирую ее. Возможно, получу цельное потоковое изображение, а, возможно, все так и останется в виде разрозненных кусков малополезных картинок.

С тихим шипением открылась дверь, пропуская в лазарет капитана Андерсона. Я и Кайден выпрямились и отдали честь внезапно заявившемуся начальству. Капитан кивнул, что было расценено как аналог команды «вольно»: повадки Андерсона Имрир знала прекрасно.

–   Доктор, каково состояние коммандера?

–   Все показатели в норме. Думаю, с ней все в порядке.

–   Рад это слышать. Коммандер, мне надо поговорить с вами. Наедине.

Аленко смотался мгновенно, подальше от начальства, а вот Карин нахмурилась и не сдвинулась с места, сложив руки на груди.

–   Капитан, я не могу покидать лазарет, пока в нем находится тяжело раненный пациент в критическом состоянии.

Только сказав это, доктор удалилась за перегородку. Полагаю, слышно там все дословно. Капитан вздохнул, но спорить не стал. На территории лазарета слово врача обладает властью, пожалуй, не меньшей, чем власть капитана корабля.

–   Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

–   Да, сэр. – коротко ответила я.

Андерсон заложил руки за спину, хмуро глядя на меня. В чем-то я его понимаю. Ситуация сложилась просто волшебная. Что он и озвучил:

–   Не буду вам лгать. Положение не из лучших. Найлус при смерти, Маяк – уничтожен, геты начали вторжение. Совет хочет задать вам ряд вопросов.

О как! Он уже отправил рапорт? В принципе, времени прошло порядочно, мог и отправить, тем более, мы находились на Иден Прайм неподалеку от коммуникационного буя. Сейчас корабль определенно шел по перегону между реле, если судить по ровной мерной вибрации, едва ощутимой организмом. Сейчас мы глухи и слепы, пока не выйдем из коридора возле ретранслятора назначения.

–   Я не позволю Совету повесить на меня уничтожение маяка! – спокойно сказала я, прекрасно поняв подоплеку.

–   Я поддержу вас и ваш рапорт, коммандер. Но я здесь не поэтому. – Андерсон качнул головой. – Дело в Сарене. Втором турианце.

Андерсон на пару мгновений замолчал, расхаживая по лазарету, погруженный в неприятные думы. Ситуация действительно далека от радужной, а реальный Сарен Артериус может доставить куда больше проблем, чем Сарен канонный. Все же, это – реальный мир.

–   Сарен – Спектр, и один из лучших. – наконец сказал капитан. – Живая легенда. Но если он связался с гетами, значит, он решил пойти своим путем. – Андерсон повернулся, пристально глядя на меня. – Спектр, отказавшийся подчиняться Совету, это проблема. Сарен опасен. И он ненавидит людей.

Да, Сарен опасен. Чертовски опасен! Насколько может быть опасным практичный и безжалостный спец, обладающий неограниченными правами. Вопрос в другом. В его истинных мотивах. Насколько его действия подконтрольны Властелину? Сколько он делает по собственному желанию, а сколько по принуждению? Где его желания и мотивы расходятся с волей Жнеца, и расходятся ли вообще? Это требуется узнать как можно скорее. И именно это будет решающим в моих дальнейших действиях.

Все мои дальнейшие действия и планы на будущее зависят, как ни забавно, именно от Спектра Артериуса. Подчинен он или действует по собственной воле? Если подчинен, он будет крайне ценным союзником, если удастся его освободить. Если же он работает по собственной воле… он – враг. Без вариантов и сомнений, и его следует как можно быстрее и аккуратнее уничтожить. Если, конечно, я сама не приду к выводу, что мне стоит устроить Жатву и угробить к демонам этот Цикл. А я еще не отказалась от этой идеи. Зная себя, я серьезно опасаюсь, что служба в армии лишь укрепит во мне эту мысль.

Я не люблю армейскую службу! Я с трудом терплю казармы и их скученность. Меня злит такое количество чужих в зоне личного пространства. Всегда, во всех своих жизнях, я делала все, чтобы избежать армии. Я была кем угодно: наемником, охотником за головами или монстрами, черным археологом, добытчиком артефактов, но никогда – солдатом регулярной армии. Одна-единственная жизнь, в которой я переродилась в мужчину и попала на действительную службу, вызвала во мне непрошибаемую неприязнь к армии, ее законам и способу жизни. Возможно, на то повлиял всплеск Хаоса, под который я попала до этого. Он изменил меня, мою душу, мое мировоззрение и отношение к реальности. Возможно, тому виной моя нестабильная психика и привычка к одиночеству, но жестко распланированная жизнь, строгий распорядок и полное подчинение без права на личное мнение вкупе со скрытым бардаком, вездесущей дедовщиной и двойными стандартами вызывали агрессию и инстинктивную неприязнь. До сих пор построения, муштра и строевая подготовка поднимали волну злости. Я – одиночка. Я привыкла рассчитывать ТОЛЬКО на себя. Никто не поможет во мраке древних катакомб, где есть только ты и твое оружие против бесконечной толпы монстров. Я никогда не завожу большое количество друзей и знакомых. Я стараюсь не брать на себя ответственность за чужую жизнь. Я всегда действую одна, даже если это верный путь на тот свет. Смерть для меня привычна и не вызывает страха или неприязни, а вот присутствие большого количества разумных – очень даже. Мне вообще не нужно чужое общество для адекватного существования.

Прав оказался Эстус. Закукливание уже началось. Я прикрыла глаза, наблюдая за нервничающим капитаном. Возможно, это мой шанс что-то изменить в самой себе? Еще немного, и я окончательно сверну на путь изоляции. Из жизни в жизнь мне все сложнее и сложнее терпеть рядом присутствие других разумных. Это – не хорошо. Это – путь к деградации и падению.

–   Почему Сарен ненавидит людей? – задала я практически канонный вопрос.

Ответ пришел незамедлительно:

–   Он считает, что мы слишком быстро растем и занимаем Галактику.

Не могу не согласиться. Альянс стремительно колонизирует планеты, будучи не в состоянии их защитить или нормально развить колонию, и многие из них так и остаются на уровне поселка из модульных домиков, не способного выжить самостоятельно. Да о чем это я? Вот, недавно был простой пример. Иден Прайм, одна из старейших колоний, а один мятежный Спектр и горстка гетов ее фактически взяли. И без особых хлопот. Властелин там вообще не отметился. Так, подвез своего любимца и повисел в небе, чтобы потом обратно забрать. И проследил, чтобы Сарен не сорвался с крючка.

–   И многие считают так, как Сарен?

–   Многие. Но большинство по этому поводу ничего не делает. А Сарен связался с гетами. Не знаю, как. Не знаю, почему. Я только знаю, что это имеет какое-то отношение к маяку.

Знает он… Да нихрена он не знает! Это только предположения, хотя и в чем-то верные. Сарен действительно пришел за маяком, и он получил с него нужную информацию. Вот только маяк – это лишь инструмент, не более того. Притом – бесполезный.

–   Вы были там, коммандер, перед тем, как маяк самоуничтожился. Вы что-нибудь видели? Какой-нибудь намек на то, что там искал Сарен?

–   Перед тем, как я потеряла сознание, у меня были видения.

–   Видения? Чего?

–   Войны. Точно сказать не могу, они слишком фрагментарные и рваные. Просто вспышки, проявляющиеся на какое-то мгновение изображения.

–   Об этом следует доложить Совету.

–   Доложить о чем? О том, что у меня был плохой сон? – спросила я, хмуро глядя в пол. – Они решат, что я окончательно спятила.

Психологическое состояние моего реципиента после злополучного Торфана было… не слишком стабильно и радужно. Капитан чуть заметно смутился, видать, вспомнив сей занятный факт, но от своей идеи не отказался:

–   Неизвестно, что за информация хранилась в маяке. Утраченные технологии протеан? Чертежи какого-нибудь древнего оружия массового поражения? Что бы это ни было, оно теперь у Сарена.

Да ничего в этом маяке ценного не было. Обычное предупреждение о грядущем Апокалипсисе галактического масштаба и призыв к мести, не более того. Чертежи лучше бы поискали в своих Архивах на Марсе, а не в моей башке!

Мелькнула посторонняя мысль: интересно, а у Сарена сейчас так же голова от боли на куски разваливается, как и у меня?

Впрочем, ничего говорить Андерсону я не стала. Во-первых, просто не поверит, а во-вторых, смысла нет. Зачем мне лишние проблемы? Мне бы статус Спектра получить и смотаться подальше из этой богадельни.

–   Я знаю Сарена. – продолжил вещать капитан. – Я знаю его репутацию и методы! Он считает, что люди – паразиты космоса! Это нападение было актом войны!

Угу, войны. Как же… Да Сарен плевать хотел на Альянс и все человечество в целом! Если его мотивы хоть немного схожи с канонными, его волнует только родная раса и Иерархия.

Интересно, что бы сказал бравый капитан, если бы узнал, что я в чем-то разделяю мнение этого турианца? Я не люблю людей. Иногда – ненавижу. Искренне. Чисто. Незамутненно. Настолько искренне, что мысль о геноциде не вызывает отторжения и неприязни.

–   Он завладел секретами маяка. В его распоряжении армия гетов. И он не остановится, пока не сотрет человечество с лица галактики!

Помочь ему, что ли? В память о радужном детстве моего реципиента? Интересно, а многие ли задумываются, что было в прошлом этой красивой рыжеволосой девушки, которую за глаза частенько называли «Бездушной Сукой»?

–   Сэр, его надо остановить! – пафосно сказала я, преданно глядя в глаза человека.

Обязательно надо. Хотя бы для того, чтобы с ним поговорить по душам.

–   Это не так просто. – ответил капитан. – Он – Спектр. Он может лететь куда хочет, и делать, что хочет. Вот почему надо, чтобы Совет был на нашей стороне.

–   Если мы докажем, что Сарен вышел из-под контроля, Совет лишит его статуса. – вяло сказала я.

–   Я свяжусь с послом и постараюсь нам устроить аудиенцию у Совета. – капитан глянул на перегородку за моей спиной.

Мне в голову пришла одна занятная мысль, и я сказала в спину уходящему человеку:

–   Капитан.

Андерсон повернулся.

–   Коммандер?

–   Вы уже послали отчет на Цитадель?

–   Да.

Досадно.

–   Вы сообщили о состоянии Спектра Крайка?

–   Нет.

О, а это уже хорошо.

–   Не сообщайте Совету, что он выжил.

Удивление полоснуло по нервам.

–   Какой в этом смысл?

–   Сарен не должен узнать, что его бывший ученик сумел пережить этот выстрел. Если Найлуса увезут в больницу Цитадели, я не дам за его жизнь и стрелянной термоклипсы.

Капитан молчал, обдумывая мои слова. Грубо говоря, я предлагала ему сокрыть информацию. Важную информацию.

–   В словах коммандера Шепард есть доля правды, капитан. – тихо сказала доктор Чаквас, подходя к нам. – Его жизнь и так под угрозой. Это усугубляется тем, что у нас на борту нет ни одного лекарства для существ с декстро-организмом. Вы понимаете, что будет, если он погибнет в лазарете «Нормандии» после того, как вы сообщите о том, что он жив? Нас могут обвинить в преднамеренном убийстве.

–   Я вас понял. – сказал Андерсон после короткого молчания.

Уже у самой двери капитан повернулся и сказал:

–   Я сделаю так, как вы предложили. Как только доктор Чаквас вас отпустит, я жду ваш рапорт.

–   Так точно, сэр.

Капитан развернулся и покинул лазарет.

–   Спасибо что поддержали, доктор.

–   Это была не моя идея, коммандер. – спокойно ответила она, нажав на малозаметную кнопку.

Перегородка опустилась, давая мне возможность увидеть лежащего на койке Найлуса, пристально смотрящего на меня яркими зелеными глазами. Оп-па…

Карин бросила взгляд на приборы, нахмурилась, подошла к столу и взяла портативный медицинский сканер.

–   Коммандер, подойдите.

Меня поставили возле каких-то приборов и быстро просканировали. Доктор внимательно прочитала информацию на сканере, бросила задумчивый взгляд на экраны приборов, располагающихся возле койки Спектра, нахмурилась. Мы с Найлусом молча наблюдали за этой крайне выразительной пантомимой.

–   Коммандер Шепард. Ваши показатели полностью нормальны. А вот показатели Спектра Крайка… были бы нормальны, будь он человеком.

Зеленые глаза чуть расширились и резко сузились, тяжелый взгляд остановился на мне. Доктор это заметила и сказала:

–   При таких показателях даже полностью здоровый турианец должен был давно потерять сознание. Хотелось бы понять, чем может быть чревато для Спектра длительное пребывание в подобном состоянии.

И на этой веселой ноте доктор Чаквас требовательно посмотрела на меня.

Ой…

Найлус приподнял кисть, жестом прося приблизиться. Я подошла, вопросительно склонила голову набок, наклонившись, а он едва слышно прохрипел:

–   В моей каюте. Бокс Спецкорпуса.

Я коротко кивнула и вопросительно глянула на доктора.

–   Коммандер, возможно у Спектра есть с собой аптечка. Она была бы сейчас уместна.

Найлус едва заметно кивнул, давая понять, что искомая аптечка у него действительно есть.

–   Я поняла вас, доктор.

–   И не забудьте вернуться для обследования до того, как начнете писать рапорт.

Я глухо застонала, едва сдержав матюги. Рапорт! А я уже отвыкла от бюрократии за последние жизни. Какая такая бюрократия в мире, поглощенном зомби-апокалипсисом? Или в катакомбах древних подземных городов, полных ловушек и чудовищных тварей, из которых я таскала редкие и ценные артефакты?

Ненавижу!

А написать придется. Проклятье… Ладно, воспользуюсь воспоминаниями реципиента и настрочу, благо навык составлять трудночитаемые сухие тексты казенным языком я еще до конца не утратила.