Перерождение Эффект Массы.

Разбудила  меня яркая вспышка эмоций, пронесшаяся по ментальному плану где-то совсем рядом. Гаррус? Я вслушалась в ментальный план. Точно. Гаррус проснулся. Натянув повыше пушистый плед, я подгребла подушку, устаиваясь удобнее, и…

Стоп! Подушка, плед…

Я резко распахнула глаза, уставившись на светло-серебристую тумбочку, на которой лежал мой инструментрон и помигивал значком пропущенного вызова.

Да твою ж…

Прекрасно! Просто изумительно! Я заснула на своем первом отчете в доме у советника Спаратуса!

Глухо булькнув ругательство, я перевернулась на спину и уставилась в потолок незнакомой мне комнаты, пытаясь восстановить в памяти, что же произошло после того, как я отключилась под размеренный голос драгоценного наставника. Что бы там ни говорили, даже когда спишь, в мозг продолжает поступать информация, считываемая органами чувств, и при определенной сноровке можно восстановить как минимум звук, а как максимум – все, кроме визуального изображения, отсутствующего по вполне понятной причине.

Восстановить-то я восстановила… И что теперь делать?

Села, хмуро глядя на закрытую дверь. Найлус, вот мог же предупредить, что тебе надо переговорить с советником наедине, чтобы утрясти вопросы относительно моей персоны! Зачем надо было меня усыплять? Не доверяет? Нет, не то. Я слишком четко его ощущала, чтобы возникали такие вопросы. Он мне начал доверять. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО доверять, а не так как раньше – сдержанное вежливое внимание. Вот и сейчас. Решил и сделал, не поставив в известность. И знает же, что я не буду на него из-за этого злиться.

Вот в кого он такой? Я вздохнула. Что за странный вопрос? И так понятно в кого. В своего наставника, незабвенного Сарена Артериуса.

В памяти само собой всплыло случайно увиденное яркое поверхностное воспоминание, не дающее Найлусу покоя со злополучного Иден Прайм. Четкое, выжженное в памяти, отдающееся глухой болью: Сарен, падающий на колени возле умирающего от его же руки ученика, поднимающаяся рваными рывками рука, сжимающая массивный черный пистолет, судорожное нажатие на спусковую пластину и – оцепенение. Очень, очень характерное оцепенение, когда разом каменеет тело. А ведь именно так цепенеют, когда отсекаешь разум от управления телом. Я знаю, сама как-то раз на себе ощущала подобное по милости наставника-менталиста.

Неужели все же контроль Властелина? Очень на то похоже… И хорошо укладывается в цепочку событий, объясняя многие странности канонной истории.

Если Сарен и правда под подчинением Властелина, это сильно облегчит мне работу. Но – сомнительно, что дело только в подчинении. Есть что-то еще, что удерживает этого турианца возле Жнеца. Неужели и правда Назара пообещал Сарену сохранить его вид в обмен на сотрудничество? Или что-то еще? Это я смогу узнать только тогда, когда увижу его лично. А до того времени приму за рабочую гипотезу, что Сарен Артериус все же, не является предателем своей расы. Он им и в каноне-то не был, так отчего бы ему быть им в реальном воплощении?

Личная встреча покажет, ошиблась я или нет. В конце концов, убить можно всегда, а уж уничтожить чужую репутацию – вообще не проблема. Полагаю, Андерсон и Удина с удовольствием и большой самоотдачей в этом деле поучаствуют. Другое дело эту репутацию сохранить. Тут уж придется постараться. Не ради самого Сарена, который мне, по большому счету, безразличен, а ради Найлуса, весьма болезненно воспринявшего произошедшее.

Где-то рядом вновь полыхнули яркие эмоции Гарруса, но на этот раз появился отголосок эмоций Найлуса. Не спят уже. Но меня не будят. Занятно… Дают отлежаться и отдохнуть? Более чем вероятно.

Прикрыв глаза, я открылась ауре этого дома. Яркой, теплой, живой, ласково окутывающей меня. Она успокаивала, подпитывала и поддерживала всех, кого приняли хозяева дома. Надо же… меня тоже приняли, переведя в статус «свой». Отчего бы это?

–   «Доброе утро.» – раздалась где-то совсем рядом ехидная мысль.

Четкая, уже точно направленная. Ну надо же, драгоценный наставник заметил, что я проснулась.

Быстро же у него эмпатия проявилась…

–   «И тебя туда же.» – проворчала я, садясь на кровати. – «Порадуй меня и скажи, что я не сплю в доме у советника Спаратуса.»

–   «Порадую, ты дома у моего дяди.»

–   «Сволочь ты, Крайк.»

Вместо ответа – полный иронии и ехидства образ растерянного Гарруса, сонно хлопающего глазами в попытке понять, что происходит. И Спаратуса, с интересом за этим наблюдающего.

–   «Мда, и ни капли раскаяния.»

Изображение пропало, до меня донеся отголосок раздражения. Что, опять отвлекся и что-то не то сделал? Глянула внимательнее. А, чуть в дверной косяк не врезался. Ну так я его предупреждала, чтобы был внимательнее к реальности, когда на ментальной связи сидит.

В дверь чуть слышно постучали.

–   «Заходи уже, знаешь же, что не сплю.»

Индикатор мигнул, створка бесшумно скользнула в стену, являя мне довольную и наглую рожу Найлуса.

–   Должен же я проявлять хоть видимость приличий. – сообщила эта язва.

Встретив мой скептический взгляд, он тихо вибрирующе рассмеялся, подтянул к себе стул, сел, положив локти на спинку и подпер голову под подбородок правой рукой. Опять в броне, полный боекомплект на местах. Даже гранаты в кассете на набедренном захвате. Разве что перчатки да шлем не одел.

–   На войну собираешься?

–   Моя паранойя удлиняет мне жизнь. – усмехнулся он.

–   Ну-ну. – перед глазами против воли всплыл образ: захлебывающийся кровью Найлус, бессильно лежащий на плитах космопорта и пытающийся мне сказать правду о произошедшем.

Зеленые глаза потемнели.

–   Я помню. Доверие чуть не стоило мне жизни. – пальцы сжались в кулаки до хруста и вновь расслабленно легли на спинку стула. – Даже зная, что он сделает, я не смог бы выстрелить ему в спину, когда у меня была такая возможность.

–   А она была?

–   Была. Я находился на расстоянии десяти метров от Сарена, и он меня не заметил. Пока я его не окликнул.

И яркое воспоминание: расхаживающий взад-вперед по человеческому космопорту знакомый турианец в белой броне.

–   Я тебя предупреждала.

–   Я знаю. – яркие зеленые глаза ощутимо потемнели, и мне на какое-то мгновение показалось, что по черной броне проскочило тусклое багровое свечение. – До сих пор не могу поверить, что он выстрелил.

–   Я тоже не могу в это поверить.

Найлус впился в меня тяжелым взглядом, буквально вынуждая говорить.

–   Прости, но я видела твои воспоминания. О случившемся в космопорте. Они слишком яркие, и я…

–   Имрир, я знаю, что ты можешь увидеть мои воспоминания или услышать мысли. Я НЕ возражаю. И не хочу впредь слышать извинения. – прервал он мою попытку извиниться за несанкционированное сканирование. – Я же не прошу прощения у всех вокруг за то, что у меня очень острый слух.

–   Сравнил.

–   За свою жизнь я услышал много того, что мне не предназначалось. – пожал плечами Найлус. – Твое мнение о произошедшем на том космопорте?

–   Прямой приказ Властелина, которого Сарен физически не смог ослушаться.

–   Это возможно?

–   Более чем.

–   А ведь он пытался меня предупредить: он солгал. – хмуро пробормотал турианец. – Мне показалось, что он чего-то боится. Я так удивился, что не обратил должного внимания на его слова.

Что?

–   Сарен боялся? – переспросила я.

–   Да. Хотя внешне это практически не проявлялось.

Кусочки мозаики медленно, со скрипом вставали на свои места. Страх – очень сильная и универсальная эмоция. Страх – он одинаковый, независимо от того, что его вызвало. Как и не важно, боятся за себя или… или за кого-то, ведь в этот момент мысли мечутся, словно вспугнутые птицы, сложно четко вычленить причину страха. Он поднимает колоссальный пласт воспоминаний, ассоциативные связи возникают и рвутся сами собой, забивая восприятие и мешая верно выделить суть. Даже если с точки зрения того, кто испытывает страх, его причина кристально ясная и понятная. Ведь именно страх, как и ярость, как и душевная боль могут сломать практически любое подчинение. На какое-то время.

–   Найлус. Он боялся ЗА ТЕБЯ! И этот же страх тебя погубил.

Зеленые глаза сощурились.

–   Ты считаешь…

–   Неверная интерпретация страха – это САМАЯ распространенная ошибка менталистов, независимо от уровня силы и навыков. Когда разумный испытывает не опасение, а настоящий страх, его сознание и подсознание работают фактически на износ, полностью активизируя ресурсы мозга и тела, иногда вводя разумного в состояние, подобное аффекту, когда разум теряет власть над телом, уступая ее подсознанию и инстинктам. И чем сильнее этот страх, тем сложнее понять его причины. Властелин допустил ту же ошибку, что и сотни тысяч других менталистов: он неверно вычленил причину страха. Он принял тебя за угрозу и…

–   И заставил Сарена эту угрозу устранить. – глухо закончил фразу Найлус.

–   Его поведение после выстрела косвенно подтверждает это предположение.

–   Он едва не застрелился.

–   Согласись, странная реакция на свои же действия, не так ли?

–   Чем ему это грозит?

Я поморщилась от мощного вала сумбурных эмоций.

–   Для начала успокойся и не впадай в то же состояние, в котором был твой наставник, когда увидел тебя на том космопорте.

Эмоции резко улеглись.

–   Имрир, я спокоен. – ровным голосом отчеканил Найлус и картинно сложил руки на спинке стула.

–   Да-да, я уже заметила, что у тебя отличный самоконтроль. – вздохнула я. – Если то, что я знаю о твоем наставнике правда, то долго он не проживет и при первой же удобной возможности пустит себе пулю в голову. Или в нужный момент чего-то НЕ сделает и позволит себя убить. – я встала, поправила перекрутившуюся одежду. – Полагаю, вера в то, что Жнецы пощадят ваш вид, если он будет сотрудничать и выполнять приказы Властелина, начинает угасать. А когда эта вера угаснет окончательно, у Сарена пропадет единственная причина, вынуждающая его жить. Он же считает, что ты – мертв, а его самого обвинили в предательстве.

–   Недалеко от правды.

–   Недалеко. Но – не правда.

–   Что ты будешь делать теперь? – поинтересовался Найлус, следя, как я расхаживаю по комнате.

–   Теперь я буду думать, как вытащить его из того дерьма, в которое он успел влезть. – я остановилась. – Как ни странно это звучит, я искренне надеюсь на Властелина.

Найлус от такого подавился воздухом на вдохе и закашлялся.

–   Что?

–   Я искренне надеюсь, что Властелин не позволит твоему наставнику вышибить себе мозги! – буркнула я. – Ему что-то надо от Сарена. Надеюсь, ему это все еще нужно, и Назара проследит, чтобы его избранник не погиб от своей же руки.

–   Назара? Это звучит как его имя.

–   Это и есть его имя.

Вопросов, откуда мне это известно, задавать он не стал.

–   Что хочет Жнец от Сарена?

–   Заставляет искать Канал. – пожав плечами, сказала я. – Только зачем ему монумент ретранслятора, стоящий посреди Президиума, до сих пор не понимаю. Назара на старости лет склерозом страдать начал и забыл, где они это реле поставили?

–   Отвод?

–   Более чем вероятно. Истинная цель Властелина для меня загадка. Единственное, что я знаю, так это то, что ему надо попасть на Цитадель. И то, информация сомнительная.

–   Если ему надо попасть на Цитадель, что мешало прилететь как кораблю Спектра Совета? – удивленно спросил Найлус. – Его бы пропустили под личную ответственность Сарена. К чему эти сложности?

–   Хороший вопрос.

Мы замолчали. Каждый думал о своем.

–   Хэймон ждет нас на отчет. – наконец сказал Найлус, кивнув в сторону двери.

–   А вчера что было? – вяло поинтересовалась я.

–   Вчера было знакомство в неформальной обстановке. – буркнул он.

–   И часто ты вот так усыпляешь разумных нудными речами в «неформальной обстановке»?

В ответ – усталый вздох.

–   Имрир, не злись.

–   Да я и не злюсь. Но зачем?

Он пожал плечами.

–   Я за тебя отвечаю. Я тебя проверяю. И именно Я должен дать твою характеристику, чтобы Совет утвердил твой статус Спектра.

–   И?

Вместо ответа он достал откуда-то и протянул мне мою же идентификационную карту. Новую, чуть отличающуюся от старой. Знак Спецкорпуса несколько изменился: он стал более объемным и пропала серая полоска, идущая поперек всей карточки.

–   Когда успел?

–   Утром забрал.

–   Не знала.

–   Об этом кандидатам не говорят. Узнаёшь уже, когда проходит подтверждение статуса. – мандибулы шевельнулись и чуть оттопырились в усмешке.

Надо же, его лицо, покрытое плотной ороговевшей темно-багровой кожей, напоминающей по твердости хитин, обладает очень живой мимикой и крайне выразительное, если наставник не ставит целью выглядеть как высокомерная безэмоциональная сволочь.

–   И чего я еще не знаю?

–   Многое. – усмешка переросла в довольную улыбку, которая быстро увяла, как только Найлус вспомнил о ждущем нас советнике. – Идем.

Я быстро заправила кровать, осмотрела себя, поморщилась. Ну, относительно приличный вид, только физиономия мятая. Самое то для отчета перед представителем высшей галактической власти. Да, особенно после ночевки дома у этого самого представителя власти.

–   И не надо так переживать. – он усмехнулся. – Ванна встретится по дороге.

–   Она у вас перемещается? – не удержалась я от мелкой подколки.

Мы вышли в небольшой слабоосвещенный коридор.

–   Вроде того. Но обычно она прячется вон там. – когтистый палец указал на одну из дверей.

–   Сейчас гляну.

–   Мы будем в столовой.

Я остановилась, удивленно заморгала.

–   Что?

–   Тетя не оценит отказа. Для тебя заказали еду. Так что… – он развел руками, плутовато улыбаясь.

–   А…

–   Там же.

–   Но…

–   Имрир, не мы первые и не мы последние Спектры, уснувшие у Спаратуса во время отчета или сразу после него. У Хэймона есть мерзкая привычка выдергивать подчиненных на отчет немедленно, сразу по прибытии на Цитадель. Не переживай ты так. В этом доме дрыхнущий Спектр уже давно никого не удивляет.

И на этой ноте Найлус свалил в столовую, оставив меня переваривать полученную информацию. Даже так? Ну… ладно… Ну, допустим…

Приведя себя в порядок и кое-как пригладив одежду, я потопала в столовую.

–   Доброе отчетное утро. – невозмутимо поприветствовал меня Спаратус.

В эмоциях у советника царила злость, какая-то странная обреченность, сплавленная с раздражением, а периодически мелькающий образ далатрессы вызывал всплески ярости, которая быстро утихала и сменялась тревожным ожиданием. Спаратус явно не в восторге от предстоящего заседания. И он кого-то ждет. ОЧЕНЬ ждет.

Найлус приглашающе махнул рукой и хлопнул по стулу, стоящему между ним и грустным Гаррусом. А он-то чего расстроился?

–   Утро доброе. Извините, что заснула вчера.

В ответ – короткий жест, который можно интерпретировать как «не стоит внимания» вкупе с «ничего страшного». Похоже, для Спаратуса и правда подобные ситуации не редкость, а моя реакция его, скорее, позабавила.

Глянула на советника, на его жену. Действительно, не показалось. Для Спаратуса я «молодняк, чуть старше подростка». Что занятно, Найлус и Гаррус воспринимаются так же. А Виан вообще смотрит на нас как на детей!

Я села на указанное место, а на столе уже стоял контейнер с едой, на боку которого виднелся логотип какого-то ресторанчика.

–   Гаррус, не стоит переживать из-за квартиры. – продолжила Виан прерванный моим приходом разговор. – Это оправданное решение. Полагаю, к вашему прилету ее не только успели бы заминировать повторно, но могли и взорвать.

–   Вместе со следующими любителями устанавливать сюрпризы. – ехидно добавил Найлус.

В ответ – сумрачный взгляд ярких голубых глаз. Гаррус медитировал над чашкой эрга и мрачно прикидывал, где будет жить, пока мы находимся на Цитадели. Мысль о «Нормандии» никакого воодушевления не вызывала, но как крайний вариант рассматривалась. После какой-то общаги при СБЦ.

–   Квартиру не отремонтировали? – спросила я.

–   Нет. – хмуро ответил Гаррус.

Н-да. Два бомжа, какая прелесть. У меня жилья нет вообще, у Гарруса – обугленная коробка. А ведь у него вообще всё взорвали вместе с квартирой, так что, как и у меня, все его личные вещи помещаются в один кофр.

–   Я отдал приказ о расконсервации моей квартиры. – сказал Найлус. – «Имрир, ешь давай!» – пришла укоризненная мысль. – Так что поживем у меня, пока «Нормандия» будет на ремонте и доукомплектации. Полагаю, надолго мы на Цитадели не задержимся.

–   Найлус. Что-то не так? – внезапно спросила Виан.

Оп-па, неужели супруга советника заметила краткосрочный ступор?

–   Все нормально. – осторожно заметил он.

Желтые, почти кошачьи глаза женщины сузились, в упор глядя на Крайка.

–   Ты уже трижды за утро замираешь на середине движения со странным выражением. Первый раз ты споткнулся на ровном месте, второй раз – едва не врезался в дверной косяк, сейчас имеешь все шансы подавиться. Что с тобой происходит?

Я глянула на советника, с академическим интересом наблюдавшего за своеобразным допросом. А ведь он знает, отчего это его племянничек зависает! Видимо, Найлус уже пояснил, что я за зверь такой.

–   «Спаратус знает?»

–   «В общих чертах.» – пришел быстрый ответ. – «Я сказал ему о твоем даре менталиста.»

–   «И?»

–   «Он заинтересован. Он ждет от тебя об…»

–   И вот опять. Найлус, что с тобой происходит? – в голосе Виан прозвучала искренняя обеспокоенность.

Гаррус опустил мордочку и сделал вид, что его ОЧЕНЬ заинтересовали какие-то цветные лепестки, плавающие в его напитке. Спаратус хмыкнул.

–   Спектр Крайк, Спектр Шепард. Не могли бы вы вести свои содержательные разговоры ВСЛУХ?

–   Хорошее предложение. – поддержала его супруга.

Гаррус, едва сдержав нервный смешок, упорно гипнотизировал синенький лепесточек, идущий на столкновение с розовым. ОЧЕНЬ интересное событие. Прямо глаз не отвести.

–   Как скажете, советник. – согласно кивнул Найлус.

–   Он всегда будет терять ориентацию в пространстве во время подобных… разговоров? – иронично поинтересовался Спаратус, глядя на меня.

–   Нет. Скоро привыкнет, научится удерживать два потока восприятия, и внешние признаки активной ментальной связи проявляться не будут. – честно ответила я, глянув на веселящегося Крайка.

–   И как скоро? – уточнил советник.

–   Декада максимум.

–   Какие последствия? – хмуро спросила Виан.

–   На данный момент – развитие эмпатии. Оно уже началось. Как максимум – появление собственного дара менталиста.

Турианка задумалась, а советник заинтересовался.

–   Насколько это реально? – спросил Спаратус.

–   Судя по скорости эволюции – более чем вероятно: я не ожидала проявление эмпатии так скоро. Но точно пока сказать не могу.

–   Я спросила о побочных явлениях. – сухо уточнила его супруга.

Я задумалась, прикидывая, как бы правильнее охарактеризовать возможные последствия для окружающих от наличия дара эмпатии у Найлуса, учитывая его бешеный характер.

–   Без должной подготовки и обучения будет тяжело, поскольку эмоции окружающих, как правило, спокойствия не добавляют. Со временем Найлус сможет и сам научиться закрываться, но по первой будет… – я замялась, подбирая слово, – неприятно. Особенно неприятно, когда ТОЧНО знаешь, как к тебе относится собеседник. И что он к тебе чувствует.

Это же действительно неприятно. Чувствовать, как покровительственная симпатия женщины сменяется настороженностью. Жаль…

Напрягало странное неестественное спокойствие самого Найлуса. Он словно вулкан за мгновение до извержения. Да и Гаррус как-то подозрительно тих. Про Спаратуса я вообще молчу – эмоции настолько жестко контролируются, что появляется ощущение бездушности… если бы эти самые эмоции не прорывались. Мимолетно, как отражение того, что творится в душе советника.

А ведь Хэймон Спаратус не менее вспыльчивый, чем его племянник. Разве что контролирует себя лучше.

–   Чтение мыслей? – задала очередной неудобный вопрос Виан.

–   И это тоже. Со временем Найлус сможет научиться делать поверхностное сканирование разума при мимолетном взгляде. – со вздохом сказала я. – Ненавижу такое сканирование… – турианка на эти мои слова удивленно моргнула. – Ради одного-единственного кусочка информации приходится перетряхивать кучу мыслей и эмоций. Тот, кто считает, что это интересно, может покопаться в забродившей пищевой помойке. Ощущения весьма похожи.

–   Почему такие сравнения?

–   Потому что разумные сами не понимают, что на самом деле творится в их голове! Это не зависит от расы или вида. Различия несущественны.

Видя вопросительные взгляды и чувствуя недоумение, я пояснила:

–   Осознанные мысли – это лишь крохотная вершина огромного айсберга, итоги работы целого пласта мыслей, инстинктов и реакций организма. Вот, например, парень думает о своей коллеге. Осознанная мысль вполне даже приличная: он считает, что девушка красива. Но вот фундамент, скрывающийся под этой мыслью… тут многое. – я передернула плечами. – Естественная реакция организма здорового половозрелого мужчины: реакция на запах, на внешний вид, на моторику и пластику движений объекта изучения. Следом идут инстинкты неосознанные и образы, в которых подсознание очень четко и ясно показывает, что именно оно хочет с этой девушкой сделать: желание и собственнический инстинкт. Выводы, практически осознаваемые разумом: она подходит для продолжения рода. Результат осмысления – девушка привлекательная. Отдельным потоком идет анализ ее личности: духовные качества, ум, характер, оценка харизмы, сообразительности, схожести или различия мировоззрения, уровень образованности и знаний, преобладающие модели поведения, составленные на основе предыдущих наблюдений и прочее. И все это тянет за собой простая констатация факта, что девушка красива… А ведь еще есть третий пласт – это эмоции, анализ окружения. И, главное же, не отфильтровать все это до того, как вся информационная свалка не пройдет осознание!

Мужчины полыхали смущением и растерянностью. Турианка – интересом.

–   Мышление обычно фрагментарно и сумбурно, мысли скачут между разными темами и понятиями, иногда вообще переключаются на обрывки воспоминаний, ощущения и невнятные образы, которые выкидывает подсознание в ответ на срабатывание ассоциативных связей. Иногда – посторонних и вообще не имеющих никакого отношения к обсуждаемой теме. Это если говорить о поверхностном сканировании, которое остается незамеченным. При прямом взломе разума картина, конечно, совершенно иная, но и проводится он по-другому.

–   И как же тогда можно работать с сознанием?

–   Этому долго обучают. Нам на уроках мастера подобные примеры частенько показывали на нас же самих. – призналась я. – Очень способствует отбиванию иллюзий и уничтожает превознесение своего дара, особенно, когда все твои мысли и чаяния без всякой жалости вываливают на всеобщее обозрение и разбирают с подробнейшими комментариями, как потроха подтухшей рыбы. – я поморщилась. – Заодно помогает вбить в молодняк законы, права и обязанности менталистов, прописанные в Кодексе Разума. И дает хороший стимул как можно быстрее научиться ставить защиту на собственный разум, поскольку, если не сопротивляешься, учитель и до подсознательных страхов и фобий докопаться может. Чисто в педагогических целях. Чтобы неповадно отлынивать было. Очень стимулирует, когда тебя погружают в личный кошмар с наказом выбираться из глубин собственного разума самостоятельно.

В ментале царила звенящая оторопь.

–   Жестоко. – тихо сказал Гаррус.

–   Жестоко. – согласилась я.

–   Как это возможно? – Виан смотрела на меня очень задумчиво, словно впервые увидела.

–   Разум – это мощное оружие. И иногда оно может работать против своего хозяина. Так возникают психические отклонения, фобии и страхи. А мастер-менталист может замкнуть весь пласт подсознательного на активное сознание, и тогда жертва оказывается в глубине собственных же кошмаров. Самых страшных, самых болезненных, тех, которые сильнее всего цепляют за живое.

–   Чем это может закончиться?

–   Безумием или коллапсом личности, зависит от силы воли, пластичности личности и фантазии жертвы. Первое – поправимо. Второе – нет. Если хватит силы воли и мозгов, все это можно пережить и побороть свои страхи. Очень укрепляет расшатанные нервы и лишает иллюзий.

–   Вы так говорите, словно ощущали на себе. – проговорила Виан, вновь проводя переоценку моей персоны.

–   Было дело. – согласно кивнула я. – Впечатлений осталась масса.

–   Ты об этом так спокойно говоришь. – тихо, буквально шепотом пробормотал Найлус.

Я встретила пристальный взгляд изумрудно-зеленых глаз.

–   Менталист, как и врач, не имеет права на ошибку. Если цена врачебной ошибки – чужая жизнь, то цена ошибки менталиста – безумие. И ладно еще если чужое. – Спаратус от этих слов нахмурился, Виан подобралась. – Его можно исправить при должном старании и мастерстве. – пояснила я. – А вот если сойдет с ума сам мастер-менталист… вот это уже страшно. – взгляд советника потяжелел, в эмоциях промелькнуло понимание и какой-то смазанный образ, который я не успела рассмотреть. – Ведь сила, знания, ментальная мощь и мастерство никуда не денутся, перейдя под контроль безумца, лишенного стопоров и ограничений. И кто знает, как и что это существо захочет совершить. Я уже не говорю, насколько сложно остановить такого… разумного.

–   Чему вас учили? – задал вопрос Спаратус.

–   Да многому. Вплоть до высших разделов мастерства – Зодчего разума, который может создавать разум с нуля или исправлять дефекты в уже существующем, корректируя психические отклонения и расстройства, фактически исцеляя души.

Чета Спаратус переглянулась, Найлус удивленно приподнял надбровные щитки, а Гаррус просто внимательно слушал.

–   Целители Душ? – как-то осторожно уточнил советник.

–   Название не соответствует сути. Скорее, лечат психику и разум, но для обычного человека это не важно.

Спаратус и Виан как-то синхронно успокоились и переглянулись.

–   А вы, Имрир, в состоянии лечить разум?

–   Да. – я вздохнула и честно призналась: – Но психолог из меня отвратный, как бы это странно ни звучало.

На какое-то время в столовой воцарилось молчание. Гаррус вновь принялся гипнотизировать лепестки в эрге, что-то обдумывая и составляя список вопросов, которые хотел, но не решался задать. Найлус вообще выпал из реальности, глядя куда-то в даль и проматывая в памяти воспоминания. Спаратус задумчиво наблюдал за нашим трио, а его супруга продолжала завуалированный мягкий допрос:

–   Скажите, Имрир. – Виан задумчиво постукивала когтями по столу. – Найлусу потребуется обучение?

–   Конечно, потребуется. Прежде всего, он должен будет научиться закрывать свой разум. Хотя бы для того, чтобы все это НЕ слышать и не ощущать.

–   Причина?

–   Эмпатия и менталистика – это одновременно и дар, и проклятие. Когда чувствуешь чужие эмоции, идет непроизвольный отклик. У нас это называется ментальным зеркалом. Неприязнь порождает неприязнь, ненависть – ненависть, доверие – доверие. Надо уметь разделять свои собственные эмоции и чувства от чужих.

–   Опасная особенность.

А в эмоциях – полный штиль. Можно подумать, что Виан сейчас ведет со мной светскую беседу ни о чем, а не задает неудобные вопросы непонятному существу.

–   Очень. Это первое, чему требуется обучиться. – я говорила серьезно и без тени шутки. – Это несложно, если знать, что и как делать.

–   Каковы побочные эффекты от чтения мыслей?

–   Сенситивный шок. Возможность читать мысли идет бок о бок с постоянным паразитным шумом. Ближайшая аналогия – разумный с острым слухом, попавший в огромное помещение с хорошей акустикой, в котором толпа народу ругается, спорит, галдит, шумит, гремит и пытается перекричать соседа. И при этом уши зажать нельзя.

Даже настороженность советника притихла, сменившись задумчивостью.

–   Как с этим справляются азари? – спросил Спаратус.

–   Я поняла так: они не могут читать мысли напрямую и получают информацию только при их Объятии Вечности. Эта их способность «проникать в глубины сознания» обусловлена физиологией и к менталистике не имеет никакого отношения. Хотя выглядит похоже, да и обучение они должны хоть какое-то проходить, иначе обработать такой объем информации и найти нужную КРАЙНЕ сложно. – я подумала и добавила: – Хотя, есть вероятность, что это заложено в них природой, иначе азари не смогли бы размножаться. Так сказать, естественная способность.

–   Это было бы логично.

–   Я не могу сказать точно, пока не встречусь с азари, уже проводившей такое слияние. Лиара мне предлагала Объятия Вечности, но…

Договорить мне не дали:

–   Я посоветовал отказаться. – сказал Гаррус, которому созерцание лепестков не мешало внимательно слушать разговор и наблюдать за советником и его супругой.

–   Я был против. – одновременно выдал Найлус. – А еще я бы хотел, чтобы информация о способностях Имрир осталась между нами.

Спаратус усмехнулся и… согласно кивнул. Вот только взгляд у него был…

–   Здравая мысль. – миролюбиво согласилась Виан.

Воцарилась тишина. Я без особого аппетита ела, обдумывая произошедший разговор. Сказала я многое. ОЧЕНЬ многое, фактически сдав Спаратусу свой талант с потрохами. Вместе с собой. И, надо сказать, это было воспринято довольно… адекватно. Что занятно, настороженность советника полностью прошла, сменившись какой-то непонятной задумчивостью, а его супруга внимательно наблюдала с долей какого-то покровительства. И не только за мной, но и за Найлусом, и Гаррусом. Изучала их реакцию на мои слова? Но они уже давно в курсе. Так, узнали несколько несущественных мелочей, пусть и не самых приятных. На их отношение ко мне это не повлияло.

Или, в этом и есть смысл? Возможно, именно реакция обоих турианцев и была решающей? Кто знает.

–   Общий отчет от этого… неразумного я уже получил. – внезапно сказал советник, бросив ироничный взгляд на невозмутимо жующего Найлуса. – Хотелось бы кое-что узнать. Помимо проблем с кораблем и подробного описания высадки на Теруме.

О как. Гаррус благополучно отморозился, честно описав то, что сам видел и в чем участвовал, аккуратно объехав скользкие темы. И Спаратус это прекрасно понял.

–   Что вас интересует, советник? – со вздохом спросила я.

–   События на Иден Прайм. То, что не вошло в официальный отчет.

Вот же…

–   Можете сказать точнее?

–   Маяк и Сарен Артериус.

Мда, куда уж точнее и лаконичнее. Я отодвинула от себя коробку с едой, глянула на Найлуса.

–   Покажи. – негромко сказал он.

–   «А стоит ли?»

–   «Да.»

–   Такое тоже возможно? – Спаратус удивленно приподнял надбровные щитки, переводя тяжелый взгляд с меня на своего племянника и обратно.

–   Возможно. Передача воспоминаний напрямую в разум. Я могу вам показать мои воспоминания.

–   Или мои. – спокойно добавил Найлус. – Сарена видел ТОЛЬКО я.

–   «Найлус, я не уверена, что это стоит делать.»

Он напрягся, зеленые глаза сузились. Гаррус нахмурился, полыхнув удивлением. Я кинула ему ментальный канал, объединяя нас троих в одну сеть.

–   «Причина?»

–   «Откат». – лаконично ответила я.

Найлус едва слышно зарычал.

–   «Как я мог об этом забыть?» – наставник сжал руку в кулак.

–   «Полагаешь, можем спровоцировать откат?» – пришел вопрос от Гарруса.

–   «Я не знаю, какое наше действие может спровоцировать эту череду смертельных случайностей, и кто станет их жертвой, но рисковать особого желания нет. Хватит с меня того, что у нас пилот чуть не погиб за час до выхода из перегона, упав с лестницы, а ты, Гаррус, едва не подорвался в собственной квартире и в кому чуть не впал от обычного стимулятора! Это на Найлуса откаты реальности не идут – он уже мертв для родимой вселенной. И на меня. Все остальные – уязвимы. ВСЕ!»

Сидящая перед нами супружеская чета переглянулась.

–   «Какая судьба может ждать Хэймона с Ви?» – в ментальном голосе наставника промелькнуло беспокойство.

–   «Про твою тетю – информации никакой. А вот возможная судьба Хэймона: гибель во время атаки гетов и Властелина на Цитадель или он может выжить, что возможно только при условии спасения «Пути Предназначения».»

–   «А причем тут это корыто?» – удивление щедро выплеснулось в ментал.

 Оп-па, какое презрительное отношение к огромному дредноуту. Или я что-то об этом ведре на лапках не знаю?

–   «Разве Совет не должен на него переходить при угрозе?»

–   «Нет, конечно!» – Найлус подтянул к себе кружку с давно остывшим эргом. – «При эвакуации советники улетают на личных стелс-корветах. К разным ретрансляторам. Хэймон должен прилететь к любому ближайшему флоту Иерархии, или прибыть на Палавен. В зависимости от ситуации.»

–   «Значит, это очередное отличие реального мира от канонной истории.»

–   «Если, конечно, не произойдут какие-то события, требующие присутствия Совета на борту «Пути Предназначения». Хотя, какие? Нет, Имрир, рискнуть все-таки стоит.» – Гаррус что-то обдумывал, рассматривая напрягшегося советника. – «Я так полагаю, до этой атаки ему ничего не грозит?»

–   «Теоретически – да. Но, как я уже говорила, реальность при ОЧЕНЬ сильном сопротивлении, может убирать даже ключевые фигуры. Ты тому пример.»

Гаррус шевельнул мандибулами и передернул плечами.

–   «Я – фигура легко заменяемая.»

Вот с этим я бы не согласилась, но что-то сейчас доказывать Гаррусу бессмысленно.

–   «Хэймон ДОЛЖЕН знать не смотря на риск.» – жесткая, полная уверенности и решимости мысль завершила наш спор. Найлус принял решение сам. – «Воспоминания будешь показывать ты?»

–   «Можешь и сам. Я протяну между вами прямую связь. Только тебе нужно быть внимательным, чтобы не показать то, что показывать ты не захочешь.»

–   «Я понял.»

Разговор завершился, я свернула канал связи, не став его полностью убирать. Найлус и Гаррус уже оценили удобства, еще бы научились не выпадать из реальности, когда болтают…

Реальность в эту минуту сердито смотрела на нас темными от гнева серо-зелеными глазами.

–   Вы закончили? – сухо спросил Спаратус.

–   Да, советник. Найлус покажет вам свои воспоминания, а я – информацию с Маяка. То, что удалось привести во внятный вид. Хочу предупредить. С непривычки может сильно разболеться голова. Вплоть до мигрени.

–   Хэймон, у тебя скоро заседание Совета, на котором будет решаться вопрос со статусом человеческих колоний. – неожиданно сказала Виан. – Посол Удина при посильной помощи далатрессы и так обеспечат тебя мигренью, не стоит усугублять ситуацию лишними нагрузками. – турианка перевела взгляд на меня. – Поскольку я являюсь официальным помощником и заместителем советника, я могу получить эту информацию вместо него.

Она встала, обошла стол и остановилась рядом со мной. А неплохой вариант. Словам супруги Спаратус поверит, а вот для общения с Удиной и правда лучше иметь ясную голову. И железные нервы! И терпение. Много терпения. ОЧЕНЬ много!

–   Не возражаю.

Слова Спаратуса поставили точку в сомнениях и разговорах.

–   Что я должна делать? – спросила турианка.

–   Занять устойчивое положение.

Гаррус понятливо кивнул, освободил стул и поставил его рядом с Виан. Женщина села.

–   Полагаю, будет разумнее сперва передать вам информацию с протеанского маяка. – сказала я. – Она не слишком приятная, все же, показывает гибель целого Цикла. Но эта информация позволит… несколько иначе оценить то, что покажет вам Найлус. Я постараюсь сгладить и смягчить процесс передачи: в оригинале присутствуют эмоции того, кто записывал воспоминания. Это… тяжело.

Виан повела плечами.

–   Делайте, как считаете правильным.

–   Постарайтесь ни о чем постороннем не думать. Это – лишняя нагрузка на разум, и с непривычки может спровоцировать сильную головную боль.

–   Состояние медитации подойдет? – задала вопрос Виан.

–   Это было бы прекрасно.

Глаза турианки расфокусировалось, тело расслабилось, и она довольно быстро перешла в состояние медитативного транса. Видно, что медитациями женщина занимается часто.

–   Советник, хочу предупредить. То, что хранилось в Маяке – неприглядно и кроваво. И просмотр этой информации может вызвать непроизвольную реакцию вроде рефлекторных жестов или звуков. Ни к каким последствиям это не приведет, но со стороны может выглядеть неприятно.

Спаратус медленно кивнул, разминая пальцы.

–   На некоторое время я не буду воспринимать реальный мир, поэтому до конца работы вы ни до меня, ни до Виан не дозоветесь, поскольку слышать и видеть мы будем то, что происходит в моих воспоминаниях.

–   Сколько времени это займет?

–   Недолго. Не более двадцати минут, если, конечно, ваша супруга не пожелает узнать что-то еще. Если вы не возражаете, я займусь работой.

–   Приступайте.

Я кивнула, закрыла глаза и провалилась в разум женщины, которую я прекрасно ощущала.

–   «Виан, вы меня слышите?» – я послала осторожную мысль-запрос.

–   «Слышу». – пришел спокойный ответ.

Прекрасно. Эмоциональный фон стабильный, разум реагирует нормально.

–   «Не удивляйтесь тому, что вы увидите.»

Я втянула разум Виан во внешние слои моего разума. Конечно, я могла бы просто скинуть ей воспоминания одним пакетом, но сейчас было очень важно показать свой дар так, чтобы он не вызвал неприязни и отторжения. Мне очень нужна поддержка этой женщины. И я решила пойти по сложному пути: показ воспоминаний в своем внутреннем мире. При таком способе появляется ощущение личного присутствия, а я могу комментировать то, что буду показывать.

Появились образы и иллюзорное визуальное изображение, создавая ощущение, как будто мы с Виан находимся на Иден Прайм, на платформе, на которой стоял тот злополучный Маяк.

–   «Иден Прайм.»

Женщина повернулась и удивленно посмотрела на меня.

–   «Это – своеобразная виртуальная реальность, в которой я могу проиграть свою память без полного погружения и отождествления. Позволяет сохранить некоторую объективность восприятия и дает ощущение личного присутствия.»

–   «Можно исказить информацию при таком способе передачи?»

–   «При должном старании и мастерстве можно исказить что угодно.» – пожала плечами я. – «Но это требует сил, которых у меня сейчас нет. Подобные «демонстрации» весьма энергозатратны, а у меня и так проблемы после недавних событий.»

–   «В таком случае, нет смысла тратить время.»

–   «Действительно.»

И я запустила просмотр моих воспоминаний. Как мы подошли к маяку, как в него влез Аленко, как я его выбила. Мои же собственные эмоции пронеслись по нервам, а потом… потом сильный удар по сознанию от сработавшего маяка.

Видения прошлого разворачивались перед нами во всей своей неприглядной красе.  Уничтожение огромной звездной империи, безжалостное, планомерное, неспешное. Жнецы никуда не спешили. Они не ставили целью сломить сопротивление окончательно, они просто выполняли свою работу с поразительной эффективностью и размеренностью. Мы вместе смотрели, как горят огромные города, как походя уничтожаются флоты, куда более мощные и совершенные, чем флоты Пространства Цитадели, как отключаются ретрансляторы при попытке их реактивировать, как на планеты спускаются Жнецы. И я показала Цитадель, залитую кровью и полную тел тех, кто был уничтожен Хранителями. Да, эти милые зеленые существа не настолько безобидны, как все считают.

–   «Какой расе принадлежат эти корабли?» – пришла тяжелая мысль Виан.

–   «Никакой. Они сами по себе – раса. Каждый из них – нация. Те, кто были до нас, и те, кто пребудет, когда наш вид будет забыт.» – ответила я, сворачивая кровавые картины и выводя изображение Властелина в небесах над Иден Прайм. – «Они погубили больше, чем мы можем себе представить. Искусственный интеллект, созданный на основе живого существа. Самосовершенствующийся и саморазвивающийся на протяжении миллионов и миллионов лет. Самые совершенные убийцы в этой галактике. Те, кого протеане назвали Жнецами. Те, кто создал систему масс-ретрансляторов и построил Цитадель, как красивую ловушку для органических видов. Те, кто дают молодым расам шанс на самостоятельное развитие, раз за разом уничтожая доминирующую цивилизацию на пике ее величия, не давая даже шанса впасть в стагнацию и скатиться в деградацию.»

–   «Странно, что вы восхищаетесь ими.»

–   «Жнецы достойны восхищения.»

–   «Поясните.» — мягко попросила Виан, не отрывая взгляда от Назары.

Сложно пояснить то, что воспринимается на уровне инстинктов.

–   «Совершенство встречается редко.»

Легкое удивление и согласие.

–   «Вы считаете их совершенными?»

–   «В каком-то роде – да. Совершенные убийцы, четко следующие своим принципам и пока непонятным мне целям.»

–   «Они многих погубили.»

–   «И погубят еще больше.»

Виан задумчиво смотрела на Властелина, замершего в кровавых небесах.

–   «Что это за планета?»

–   «Иден Прайм.»

Вывод был сделан мгновенно:

–   «Значит, они уже здесь.»

–   «Они ВСЕГДА были здесь. Этот Жнец – наблюдатель, представившийся как Властелин. Именно его в свое время нашел Спектр Совета Сарен Артериус, когда расследовал происшествие на Сидоне в 2165 году.»

Турианка начала быстро вспоминать информацию о Спектре Сарене.

–   «Он как-то раз подавал отчет, о том, что обнаружил древний и потенциально опасный корабль.»

–   «Единожды?»

–   «Кроме единственного уточнения: «Исследования продолжаются».»

Тяжелые, сильные эмоции потревожили периферийную защиту моего разума. Я не стала сообщать Виан, что это было последнее, что сделал Сарен, будучи свободным.

–   «Почему Сарен решил работать на Жнеца?»

–   «Работать – это не совсем верно.»

–   «Вы что-то знаете.» – это не было вопросом. Простая констатация факта.

–   «Доказательств у меня нет. Только интуиция и выводы, сделанные после анализа некоторых крайне странных действий Сарена.»

–   «И?..»

–   «Я не верю, что Артериус – предатель.» – в памяти против воли всплыла игровая кат-сцена: мощный турианец в белой броне, рывком вскидывающий пистолет и стреляющий себе в голову. И тут же, как эхо, падающий на колени тот же самый турианец, но на этот раз – реальный, рывками, словно ломая сопротивление, поднимающий массивный черный пистолет к голове. – «Так – не предают.»

–   «Полагаете?»

–   «Полагаю. Я считаю, он пытается выторговать спасение своего вида.» – я встретила тяжелый взгляд ментальной проекции личности Виан Спаратус. – «Не цивилизации. Не государства. Вида.» – я покачала головой. – «У меня нет точной информации о том, какого рода был заключен договор между Спектром Совета Сареном Артериусом и Жнецом Назарой, но я бы просила вас не делать выводов раньше срока.»

Виан перевела взгляд на колоссальное существо, обдумывая мои слова.

–   «Если верить тому, что я знаю, Жнецы могут подчинять себе разумных. Воздействовать на разум и тело. Так называемое «подчинение» и «индокринация». Первое – работа менталистики. Второе – нанитов. Я ТОЧНО знаю, что Сарен уже индокринирован. Это было видно по его глазам: неестественно-светящимся, ярко-голубым.»

–   «У него уже давно такие глаза.» – задумчиво сказала женщина.

–   «Он нашел Жнеца около восемнадцати лет назад, в 2165 году. Даже если несколько лет он крутился возле него, пока Назара не пробудился, все равно, он уже довольно долго находится под влиянием Властелина, так что это вполне естественно. Удивительно то, что он до сих пор в здравом уме и сохранил хоть какие-то остатки свободы воли. Властелину от него что-то надо. Что-то настолько важное, что Жнец бережет его и гоняет по всей галактике с непонятным поручением, заставляя искать то, что искать не требуется.»

–   «Вы о Канале, который приблизит возвращение Пожинателей?» – короткая пауза. – «Или, Жнецов?!»

–   «Да. Жнецов. Канал – это статуя ретранслятора в Президиуме. Единственная известная мне функция этого устройства – доступ на Цитадель.»

Виан удивленно распахнула глаза.

–   «Черный ход?»

–   «Можно и так сказать. Монумент – это полностью работоспособное реле, по которому можно перемещаться МГНОВЕННО. Я склонна считать, что построили Канал именно Жнецы.»

–   «Почему?»

–   «Его не трогают Хранители.» – изображение Властелина в закатном небе сменилось на изображение Президиума, каким оно было во времена протеан. – «Это – воспоминание протеанина о Цитадели. Видите? Совершенно иная планировка Президиума, другие статуи, другая растительность, но Канал стоит на своем месте.» – я наложила поверх проекцию нынешнего Президиума. – «Хранители перестроили Цитадель под первую расу, которая на нее ступила – под азари. Притом, заметьте, перестроили до того, как эти самые азари нашли Цитадель.»

Турианка медленно кивнула.

–   «Они знали.»

–   «Знали. Жнецы безошибочно вычислили, какая именно раса прибудет первой и подогнали станцию под их жизненный цикл. Ведь сейчас Цитадель живет по суточному ритму, полностью совпадающему с Тессией. Только гравитация занижена под среднестатистическую для рас этого Цикла.»

–   «Зачем они это сделали?»

–   «Хороший вопрос.»

–   «Вы не знаете.»

–   «Нет, я не знаю. У Жнецов есть какая-то ЦЕЛЬ. Причина, по которой они нянькаются с молодыми расами, при этом под корень вырезая их предшественников. Да, они после каждой Жатвы создают нового Жнеца, который является воплощением уничтоженной расы, но есть у меня такое предчувствие, что далеко не каждая раса порождает нового Жнеца. Только те, которые прошли какой-то отбор.»

Виан нахмурилась.

–   «Они строятся из нас?»

–   «Так предполагается, но, опять же, у меня есть в этом серьезные сомнения.» – покачав головой, я добавила: – «Процесс создания НАСТОЯЩЕГО Жнеца – это тайна, покрытая мраком.»

–   «Что им нужно от нас?»

–   «Да кто их знает? Ресурсы? Смешно. Они, по сути, владеют этой галактикой и всеми ее ресурсами. Наша органика? Тоже смешно, потому что иначе Жатва бы началась, как только набралось бы нужное количество «мяса», а не тогда, когда цивилизация достигает пика своего развития. Наши знания? Если они за нами постоянно наблюдают, эти знания не являются тайной. Что еще? Не знаю.»

–   «Тогда я не понимаю.»

–   «Вот и я не понимаю. Зачем Назара, один из древнейших и могущественнейших представителей этой расы, один из двух уникальных, второй после Первородного, самого первого и самого сильного Жнеца – Предвестника, вынуждает Сарена искать то, что он может получить легко и без каких-либо хлопот? Ведь достаточно просто заставить попавшего к нему в подчинение Спектра привести его на Цитадель как свой корабль. Но нет, Властелин крутит какую-то непонятную многоходовую комбинацию, вынуждая полностью индокринированного разумного искать вчерашний день. При этом, он озаботился сохранением его жизни, ведь Сарен – калека. Без имплантатов Жнеца он, скорее всего, не проживет и часа.»

Это я знала точно: в памяти Найлуса образ легендарного Спектра был очень четким и болезненно-ясным, и то, что я увидела, меня шокировало. Как и самого Найлуса. Я-то думала, это игровой образ так изуродован ради того, чтобы показать всю уродливость предателя, но реальность оказалась куда страшнее и непригляднее.

Одна и та же практически никогда не снимаемая сильно потрепанная когда-то белая, а сейчас грязно-серая броня, вместо левой руки и плечевого пояса – гетский протез, шея в непонятных имплантатах и трубках, как и вся левая половина туловища и бедро. А лицо? Изуродованное, все в трещинах и ожогах, словно расколотая фарфоровая маска, практически полностью утратившая подвижность и способность к мимике. Плотные жесткие щитки на лбу и над бровями в глубоких трещинах, длинные «рожки», идущие от скул, в сколах, глубоко потрескались как от сильного удара, держатся на честном слове и нанитах. Челюсти – так вообще мозаика «собери сам»! Если убрать металлические штифты и пластины, скрепляющие разломанные на куски мандибулы, так там и не останется ничего! Я заметила СКВОЗНЫЕ расколы и пустоты между пластинами, скрепляющими все это в единое ценное! Верхняя челюсть вообще частично отсутствует, штифты идут от скуловой кости, притом, не прикрытые кожей! Зато видно, что сломанная челюсть прикрыта темной синтетической плотью.

Да как он вообще еще в состоянии жить? Или наниты блокируют чувствительность, купируя боль? Я жестко заблокировала эти мысли. Еще не хватало, чтобы Виан увидела этот кошмар своими глазами.

–   «Его травмы настолько серьезны?» – донеслась задумчивая мысль.

Виан пыталась вспомнить Сарена, но… последний образ, зацепившийся в памяти, был почти десятилетней давности. Когда у Спектра еще были обе руки.

–   «У него нет левой руки. Вместо нее протез, вероятно – гетский.» – сказала я, пристально вслушиваясь в реакцию турианки. Очень интересную реакцию. – «Что странно, Властелин провел индокринацию, но не сломал Сарену личность и не превратил в послушную марионетку, хотя и жестко его контролирует, не позволяя скатиться в безумие или покончить с собой.»

Виан вычленила главное:

–   «Откуда вы знаете, что подобные попытки были?»

–   «А это вы узнаете из памяти Найлуса.»

Я аккуратно разорвала ментальный контакт. Виан вышла из транса, рефлекторно прижав руки к вискам. Гаррус дернулся вперед, чтобы подхватить женщину, если она потеряет координацию и начнет падать, Спаратус приподнялся на месте, Найлус выпрямился.

–   Вы правы, голова действительно болит. – тихо сказала Виан.

Спаратус вновь сел на стул, пристально наблюдая за происходящим.

–   Все-таки вы не убили Аленко? – поинтересовалась женщина.

Ой… недоглядела… И что ответить?

–   Командование Альянса этого бы не оценило, хотя мне очень хотелось. – я пожала плечами. – Не думала, что вы на это обратите внимание.

Найлус едва слышно заржал, Гаррус показал ему кулак.

–   Эта мысль была очень яркая и четкая. И что за подпитка, которая прекратится?

–   Это расскажу я. – сказал Найлус.

–   Хорошо бы и мне это узнать. – ровно высказал Спаратус свое недовольство, крайне прозрачно намекая, что он тоже не прочь получить новую интересную информацию.

Найлус замер, вполне правильно истолковав замечание своего непосредственного начальства.

–   Это касается моего лечения, и я не посчитал нужным включать эту информацию в отчет Совету.

Виан сделала несколько глубоких вдохов, открыла глаза и повернула голову в сторону моего наставника.

–   Ну что, племянник, чья там очередь радовать меня занятными картинками?

–   Моя. – опасливо отозвался Крайк.

–   Имрир, начнем Объятия Вечности на троих? – иронично сказала Виан и подмигнула.

Спаратус от такого определения опешил и укоризненно посмотрел на супругу.

–   Ты уже определился, что будешь показывать? – спросила я у Найлуса.

Тот кивнул.

–   Отлично. Держи в памяти. Принцип тот же.

–   Тогда – начинаем?

–   Начинаем. – согласился Крайк.

–   Виан, передавать воспоминание будет Найлус самостоятельно. Я только обеспечу стабильную связь и прослежу, чтобы не возникло никаких накладок. Выглядеть это будет немного иначе.

Ответом мне был короткий кивок турианки.

–   В этот раз информация пойдет напрямую, сплошным потоком. Вам потребуется некоторое время, чтобы ее осознать и просмотреть. Не надо спешить, смотрите спокойно и медленно.

Виан снова кивнула, давая понять, что поняла. Вот и замечательно. Восстановить ментальный канал было несложно, поскольку первоначальное подключение и синхронизация с ее разумом уже были проведены, а с наставником у меня и так постоянно активная связь. Однако возникло одно «но».

–   «Найлус, не надо так нервничать. У тебя мысли скачут.» – я отправила волну поддержки, гася его нервозность. – «В таком состоянии ты не сможешь четко контролировать свои воспоминания.»

–   «Связь не сработает?»

–   «Сработать-то она сработает, но вот что увидит твоя тетя в этом сумбуре – вопрос открытый. Так что – успокойся, расслабься и постарайся мысленно прокрутить нужный кусок воспоминаний, как ты это делал, когда скидывал информацию Гаррусу. И советую тщательно выбирать, что именно ты хочешь показать. Чтобы эти воспоминания не потянули за собой другие.»

Найлус глубоко втянул воздух, на мгновение задержал дыхание и медленно выдохнул, успокаиваясь.

–   «Я готов.»

В этот раз не было никакого ощущения присутствия: воспоминания передавались напрямую от одного разума к другому, и передавались очень быстро. Я только обеспечивала стабильность связи и следила, чтобы не началась лавинообразная развертка памяти. А вот что и как увидит Виан – зависело от самого Найлуса.

Сама передача воспоминаний много времени не заняла. Как только поток информации иссяк, я осторожно свернула ментальный канал и открыла глаза.

Виан все так же расслаблено сидела на стуле, только веки подергивались, словно она видит сны, а вот Найлус уже пришел в себя и теперь нервно расхаживал возле стола. Женщине потребуется какое-то время, чтобы осознать и осмыслить то, что было передано сжатым информационным пакетом. Мы же могли только ждать.

По мере того, как Виан тщательно просматривала переданные ей воспоминания, эмоциональный план, мягко говоря, менялся. И удивление – это меньшее, что в нем было. Ой-ой, что-то мне кажется, что с непривычки наставник показал куда больше, чем собирался… и последующие слова турианки полностью подтвердили эту догадку.

–   Такого я не ожидала. – раздался наконец глухой голос.

Женщина хмуро посмотрела на нервничающего Найлуса. Потом перевела взгляд на меня.

–   Благодарю, Имрир. За то, что сохранили жизнь моему непутевому племяннику.

–   Вы видели? – опасливо спросила я.

–   Да. – короткий взгляд на излишне, неестественно спокойного Найлуса. – Надо сказать, это меня… поразило. И дало понять, насколько наши представления о законах природы… недостоверны.

Н-да. Надо было проконтролировать самой. Хотя, может, это и к лучшему?

–   Хэймон, я поддерживаю Найлуса: информация о Спектре Имрир Шепард должна остаться между нами.

Спаратус на это замечание никак не отреагировал. Решение им уже было принято, и сейчас он просто получил еще одно подтверждение в его пользу.

–   Мне надо обдумать то, что я узнала. – Виан медленно встала, поежилась. Не от холода, в квартире было довольно тепло. – Это… неприятная информация.

Женщина подошла к Найлусу, осторожно дотронулась до нагрудных пластин брони. Как раз над практически зажившей раной.

–   Я знаю, что работа Спектра подразумевает постоянный риск. Но… я не хочу однажды получить сообщение о твоей смерти. Будь осторожнее. И внимательнее. И я довольна, что ты больше не будешь работать в одиночестве.

Мы молчали. Виан села возле супруга, Найлус замер на месте, не шевелясь, пристально глядя на тетю. Гаррус все так же гипнотизировал давно остывший эрг. А я… а я вслушивалась в ментальный план. Раз уж внешне советник Спаратус – живая статуя без единого проблеска эмоций на окаменевшем лице. Темные серо-зеленые глаза смотрели пристально и тяжело, но были совершенно непроницаемые. Политик с большим опытом. По его внешнему виду вообще ничего нельзя прочесть. А вот ментал… да… В ментале все клокотало и бурлило от ярких, яростных эмоций.

Ярость. Гнев. Раздражение. Беспокойство вкупе с глухой душевной болью. Любопытство. Поверхностные мысли постоянно вытягивали яркие обрывочные воспоминания, так или иначе касающиеся Найлуса и его наставника. Самого известного представителя турианского корпуса СПЕКТРа. И если Виан его видела очень давно, то вот Спаратус имел счастье созерцать своего Спектра относительно недавно, всего полтора года назад. И он прекрасно видел, в каком состоянии он находится. Но Сарен тогда отшутился и свел на нет все попытки уложить его в госпиталь, сославшись на работу. Вот только шуточка у него была… специфическая: «Я как… управляемый дрон: трудно угробить и всегда возвращаюсь, а подпорченная внешность… она не важна для выполнения миссии».

–   Виан. – голос советника звучал сухо, холодно и хрипло. – Твое мнение. Артериус – предатель?

Женщина качнула головой.

–   Учитывая ситуацию и новые сведения, я соглашусь с Имрир. – медленно сказала она. – Так – не предают.

–   Советник. – мужчина повернулся на мой тихий голос. – Клеймо предателя навесить легко. Тем более, есть те, кто с удовольствием поддержат эти слухи.

–   Но вы с этим не согласны?

–   Нет. Пока я ОКОНЧАТЕЛЬНО не удостоверюсь, пока я не увижу Сарена лично и не смогу получить объективную информацию о его мотивах, я не поверю в его предательство.

–   Даже зная его репутацию? – в холодном голосе против воли промелькнул сарказм.

–   Особенно, зная его репутацию.

–   Полагаете, представители Альянса ошиблись? И это не Сарен стоял за нападением на Иден Прайм?

–   Ну почему же? Сарен был на Иден Прайм – от этих слов Спаратус только хмыкнул. – Вот только этот Иден Прайм ему не нужен. Его интересовал только Маяк, и он пришел именно за ним. Да и то, информация в буе бесполезная и никак не приближает к обнаружению Канала.

–   На записи, предоставленной нам кварианкой, говорилось иначе.

Я поморщилась.

–   Советник, пафосные речи редко когда являются правдивыми. Они предназначены для другого.

–   Вы знаете, что такое Канал? – это не было вопросом. – Раз уж вы утверждаете, что маяк не содержит информации о его местонахождении.

–   Это Монумент ретранслятора, стоящий в Президиуме.

Удивление было настолько сильным, что маска непрошибаемого спокойствия треснула. Советник подобрался, напрягся, темные глаза сузились.

–   Вы УВЕРЕНЫ?

–   Я это ЗНАЮ. Канал – это тайный ход на Цитадель, по крайней мере, это единственная его функция, которая мне известна. И СЧИТАЕТСЯ, что его построили протеане.

–   Это не так?

–   Это крайне сомнительно.

–   Поясните.

–   Вы уже знаете, что масс-ретрансляторы и Цитадель строили не протеане.

Советник кивнул и сказал:

–   Не так давно была сделана находка, анализ которой показал, что Цитадели как минимум триста тысяч лет. Возможно, больше.

–   Тогда понятно, отчего вы столь легко приняли информацию о том, что протеане – не являются строителями Цитадели.

–   Я так полагаю, вам известно, кто является создателем Цитадели и системы масс-реле. – и опять это не было вопросом.

Спаратус уже составил свое мнение обо мне. И теперь просто уточнял, проверял свои догадки, даже не пытаясь прямо сейчас узнать, что же я передала его супруге.

–   Известно. – пожав плечами сказала я. – Цитадель и реле построили те, кого протеане назвали Жнецами. Они же их ремонтируют после каждой Жатвы, оставляя следующей расе чистенькие и новенькие игрушки без единого следа предшественников. Цитадель зачищают, убирая все следы прошлых обитателей: перестраивают жилые кварталы, убирают монументы и статуи. А вот Канал остается нетронутым, хотя ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ переделывается и перестраивается.

–   Зачем?

–   Сложно сказать. Проверка на сообразительность? Оставить наследие великой цивилизации, которая была без какой-либо причины уничтожена, и посмотреть, хватит ли мозгов на это наследие не клюнуть?

Советник поморщился, а я добавила:

–   Звучит не слишком красиво, согласна. Но… мы полностью зависим от системы реле. И когда Жнецы решат, что нас пора уничтожать, им даже не придется искать, ведь возле КАЖДОЙ нашей планеты есть такое удобное реле… Блокируй его, и никто никуда не улетит. Мы даже не сможем прийти на помощь другому нашему же миру! Тупиковая ветвь развития…

–   Жестоко, но правда. – сказала Виан.

–   Вы уверены, что Жнецы еще здесь?

–   Да.

–   Доказательства?

–   Кроме Жнеца в небе над Иден Прайм?

Острые когти царапнули по столу.

–   Жнец. – равнодушный безэмоциональный голос.

–   Да.

–   В небе над Иден Прайм? – еще одно уточнение, сделанное спокойным голосом.

–   Да. Вы же получили его изображение с моим отчетом?

–   Получил. – советник положил руки на стол, аккуратно, буквально ЗАСТАВЛЯЯ себя удерживать внешнее спокойствие. – Я уже видел этот корабль. Сарен упоминал о нем. Это…

–   Властелин. Корабль-артефакт, найденный им в Скиллианском Крае во время расследования истории с разработкой ИИ на Сидоне. Жнец по имени Назара.

–   Вы многое знаете, Имрир.

–   Работа обязывает.

Мандибулы дрогнули в едва уловимой улыбке. Советник чуть расслабился.

–   Вы понимаете, что этого доказательства недостаточно?

–   Конечно.

–   Я так понимаю, у вас есть что-то еще, что может подтвердить ваши слова?

–   Есть.

Я глубоко втянула воздух. Вот он, поворотный момент. Именно сейчас и начинается ИЗМЕНЕНИЕ этой реальности. Все, что я делала до этого момента – лишь подготовка, единственной целью которой было спасти жизнь Найлуса Крайка и упрочнить мое положение как Спектра Совета.

Мне это удалось. Вот он, мой наставник, который при необходимости сможет прикрыть меня и защитить от Альянса Систем, если я пойду против воли командования. А рано или поздно это может случиться, учитывая КРАЙНЕ избирательные действия Коллекционеров. Что поделать, у меня есть вполне конкретная задача, и она не включает в себя величие человечества и его доминирование в галактике. Я сделала свой выбор и теперь буду пытаться сделать ВСЕ, чтобы этот Цикл не был уничтожен в Жатве. Как? Пока еще не знаю. Но теперь я не буду одна. У меня появились те, на кого я смогу опереться. Найлус Крайк и Гаррус Вакариан. Возможно, Дэрг и Дилан, Карин и Джокер. И даже Рекс. Теперь было бы хорошо получить поддержку Хэймона Спаратуса. А для этого надо делиться и еще раз делиться. Информацией.

Есть у меня это доказательство. Большое. Вещественное. Против которого уже не попрешь. И сейчас пришло время его предъявить.

–   Коричневый карлик Мнемозина, система Торн, скопление Эта Хокинга. Вы знаете, где это?

–   Вы указали весьма точный адрес. – в низком голосе Спаратуса промелькнула ирония. – Если и не знаю, то всегда можно найти. Но что именно мы должны там отыскать?

–   На орбите Мнемозины находится разбитый Жнец, по моим данным подбитый неизвестным оружием неизвестной расы около тридцати семи миллионов лет назад. – я чуть заметно улыбнулась. А ведь звучит-то как бред. Но бред занятный. – Полагаю, если вам удастся его обнаружить, это будет достаточным доказательством?

–   Полагаю, более чем. – согласился Спаратус.

–   Хочу предупредить. Не приближайтесь к нему. Если он пробудится, будут проблемы. У Жнеца активна система масс-поля, благодаря которой он удерживается на орбите. И кто знает, что еще у него работает.

–   Я отдам приказ об отправке разведывательного корабля для обнаружения и фотографирования Жнеца. Он не будет приближаться к Мнемозине.

–   Благодарю.

Спаратус кивнул, принимая информацию к сведению.

–   Вам необходимо подготовить официальный отчет. Виан, помоги им составить его так, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Вечером будет присутствовать Валерн вместо далатрессы.

–   Что относительно Сарена? – тихо спросил Найлус, перестав, наконец, измерять столовую.

Спаратус стукнул когтями по столу, вздохнул.

–   Узнайте правду. А до тех пор я не буду принимать решение относительно Спектра Сарена Артериуса и не позволю Совету его принять.

–   А разве оно не было принято? – осторожно спросила я, вспоминая то заседание, на котором я получила свой статус.

–   Без полноценного расследования? Нет. СБЦ провело первоначальное расследование. – ироничный взгляд на Гарруса. – Должен сказать, меня впечатлили результаты.

Гаррус поднял голову, удивленно глядя на советника.

–   Вы знали?

–   Знал. На этом настаивали люди. Они не восприняли информацию, что подобное расследование проводит только другой Спектр, и настаивали, чтобы его проводило СБЦ. Мы пошли им на уступки.

–   Посол Удина будет возмущен. – сказала я.

Советник полыхнул легкой брезгливостью и злостью.

–   Посол Удина не имеет никаких прав на то, чтобы вмешиваться в работу Спектров Совета, как и настаивать на снятии с них статуса. С Сарена будут сняты полномочия только в том случае, если факт его предательства будет подтвержден. Уже неоднократно на него поступали подобные запросы от людей, но каждый раз слухи о его предательстве были опровергнуты той информацией, которую Спектр Сарен Артериус предоставлял Совету.

–   Я не знала, что подобные запросы были.

Спаратус хмыкнул.

–   Сарен работает в Траверсе и Системах Терминуса, и он нередко передает в Совет весьма… нелицеприятные для Альянса Систем сведения, которые со временем подтверждаются. Особенно много информации касается деятельности организации «Цербер».

О, «Цербер»… куда же без него. Полагаю, Сарен накопал действительно много нелицеприятного, вон как Удина ядом плескал на Совете, добиваясь признания виновности проблемного Спектра. А тут такая прекрасная возможность убрать эту занозу в заднице Призрака. Интересно, наш драгоценный посол уже работает с «Цербером» или еще нет?

Тихо пиликнула напоминалка на инструментроне Виан. Женщина глянула на голографический экранчик.

–   Хэймон, время.

Советник встал.

–   Как только появятся эти двое – отправляй ко мне немедленно.

Виан кивнула.

На этом допрос завершился. И теперь нас ждало крайне увлекательное времяпровождение за составлением отчета Совету.