Перерождение Эффект Массы.

По возвращению на корабль никакого официального разбора результатов миссии я не проводила: бойцы в этом не нуждались. Канонного разговора с Лиарой тоже не было. Какой, к демонам, разговор? Синекожая красотка оказалась в лазарете, как только мы поднялись на борт. Девушка четверо суток провисела в силовой ловушке, и результаты были соответствующие: обезвоживание, истощение, усталость и затекшее тело. Карин подключила ее к приборам, поставила капельницу и накачала лекарствами. Лиара уснула довольно быстро, и, по словам доктора, проспит как минимум сутки. Вот и замечательно. А поговорить мы еще успеем. Лететь до Цитадели нам долго.

Первые сутки полета прошли тихо и спокойно. Экипаж был занят работой и ждал обещанной учебной тревоги, а ее все не объявляли и не объявляли. Еще через двое суток люди перепсиховали и стали задавать вопросы об учениях Гаррусу, который от такого поворота растерялся и совершенно честно отвечал: «Не знаю». Последний такой допрос произошел во время обеда, и я с интересом за всем этим наблюдала.

Получив от задерганного турианца уже ставший привычным ответ: «Не знаю», Эшли не выдержала и хмуро сказала:

–   Ну так спроси у своего Спектра!

Гаррус пожал плечами, чуть отклонился назад, чтобы увидеть меня из-за спины Дэрга, и спросил:

–   Спектр Имрир, у нас будут учения?

Я от такого сакраментального вопроса растерялась.

–   Да откуда я знаю?

–   Спектр не знает. – тут же прокомментировал Дилан и протянул Дэргу ладонь в недвусмысленном жесте.

Дэрг поморщился и отдал Гаррусу еще не распакованный десерт. Турианец молча передал выигрыш Дилану.

–   Ну почему ты у Найлуса не спросил? – расстроенно пробормотал Дэрг.

–   Его же при нас доктор Чаквас из лазарета выставила. – с ухмылкой сказал Дилан. – Забыл, что ли?

Боец поморщился.

–   Вакариан, а давай я тебе руку сломаю? В лазарет попадешь, узнаешь точно.

–   Ну попробуй. – с усмешкой сказал Гаррус и распечатал свой десерт.

Дилан покачал головой,

–   Тебе вчерашнего мордобоя мало?

Дэрг отмахнулся, с интересом рассматривая странное нечто в руках турианца.

–   Это что?

Ответить турианец не успел.

–   Вкусная штука. – сказал Рекс, бесшумно появившийся из-за спины.

–   Вкусная. – согласился Гаррус. – Это – мой десерт.

И он показал нам нечто блестящее, черное, словно покрытое хитином с торчащими по бокам то ли отростками, то ли лапками, не понять. Спереди этого непонятного нечто торчало что-то, похожее на хоботок. Ну натуральное насекомое размером с ладонь самого Гарруса!

–   Какая мерзость! – выдохнула Эшли, полыхая отвращением и брезгливостью. – Здесь, между прочим, люди есть пытаются!

От Рекса полыхнула волна предвкушения и азарта. Наш кроган «ящерицу-переростка» не забыл и получал огромное удовольствие, доставая Эшли. Я с интересом наблюдала за происходящим, но не вмешивалась в их негласное противостояние.

–   Вакариан, еще есть?

–   Один на паек. – Гаррус переводил заинтересованный взгляд с крогана на Эшли.

–   Поделись.

–   Рекс. Ты помнишь, что было в прошлый раз?

–   И что?

–   Это – корабль.

–   Я знаю. – невозмутимо ответил Рекс. – Не убежит.

Гаррус удивленно моргнул, покосился на довольного Рекса, перевел взгляд на Эшли. Мандибулы дернулись в ухмылке. Турианец протянул когтем вдоль небольшого гребня на этом черном нечте. Лапки дернулись.

Эшли как-то судорожно сглотнула и уточнила:

–   Оно что, живое?

–   Вообще-то, из глубокой заморозки. – поправил ее Гаррус.

Кроган ухмыльнулся и проникновенным низким голосом, который был прекрасно слышен во всей столовой, сказал:

–   А его и надо есть живым. Тогда он вкуснее, сочнее и язык пощипывает. А еще так забавно лапками дрыгает, когда с него шкуру сдираешь.

Эшли резко встала, отнесла свою еду и выбросила ее в утилизатор, буркнув на ходу:

–   Извращенцы! Жуков едят!

–   А что в этом такого? – удивленно спросил Танака, глядя на раздраженную женщину. – У меня на родине жаренных личинок едят. Очень вкусно, между прочим.

Эшли брезгливо поморщилась и гордо удалилась.

Гаррус усмехнулся, взял свой десерт за «лапки» и одним движением вскрыл прочную оболочку.

–   Странное насекомое. – пробормотал Дэрг.

Рекс ухмыльнулся и сказал:

–   Дэрг, это фрукт!

–   Ягода, вообще-то. – поправил его Гаррус, аккуратно разделив фиолетовую мякоть пополам и вытряхнув крупную белую косточку в контейнер. – Рекс. Только к Чаквас зайди.

Рекс взял предложенное ему лакомство и утопал в медотсек. Вернулся от оттуда через пару минут, довольный, уже без половины ягоды, зато с точно таким же плодом! Неочищенным. Видя наши удивленные взгляды, заявил:

–   С Крайком поменялся.

Гаррус покачал головой.

–   Рекс, это все же космический корабль!

–   Малой, я ж не Рив! Я почищу.

–   А что было в прошлый раз? – спросил Дэрг.

Рекс ловко выпотрошил ягоду, закинул половинку в пасть и охотно ответил:

–   Когда этого малого еще в проекте не было, – Рекс кивнул на Гарруса, – я с братом прилетел на Цитадель. Ну и вляпались из-за этого придурка в большие неприятности. Прятались мы от СБЦ на каком-то складе возле Рынков, залезли в контейнер, а в нем были ящики с этими ягодами. Жрать хотелось – словами не передать, а они, когда свежие, пахнут так, что мы слюнями изошлись. На маркировку внимания не обратили. Ну и нажрались. Я-то хоть почистил, а Рив так их жевал.

–   И что было?

–   А что? Повезло, нас Паллин с Вакарианом нашли. Молодые они тогда были, только-только в СБЦ пришли. Уж не знаю, как, но нашли. – Рекс причмокнул, покачал головой. – Хороший мужик, твой отец. Сразу догадался что случилось. Ну и отвез нас в госпиталь при СБЦ.

–   И что?

–   Что-что… два дня с толчка не слазил, а Рива еле откачали, скотину такую. – поморщился Рекс. – Потом пришлось штраф платить. Волус, сволочь, с нас содрал за этот ящик, словно эти ягодки из нуль-элемента были!

Гаррус усмехнулся.

–   Ты знаешь, сколько готов Мигрирующий Флот за них платить?

–   Тогда и узнал.

–   Они такие дорогие? – удивленно спросил Дилан.

Рекс поморщился.

–   Дорогие! Этот сорняк по всему Палавену растет!

–   По Палавену – да. – согласно кивнул турианец. – А вот нигде больше расти не желает. И культивировать не получается: вкус теряет. Потому и стоит так дорого.

–   Что, реально сорняк?

–   Да. – совершенно по-человечески пожал плечами Гаррус. – Сорняк сорняком. Переносится на животных: цепляется за все подряд. Выкорчевать сложно. Слишком крепкое растение, да и плоды просто так не раздавишь. До космической эры было с ним немало проблем. Зато хранится долго, если оболочку не повредить, в нем много жидкости и полезных веществ.

–   И вкусная же, гадость. – проворчал Рекс, доедая ягоду.

–   Вкусная. – согласно кивнул Гаррус. – Любимое лакомство детей. Его в основном они и собирают: кустарники очень колючие, крепкие и ветвистые, просто так не пролезешь. Сам собирал, когда мелким был. Ягоды мы или сами ели, или домой относили, или сдавали на любом государственном складе за довольно неплохие деньги. Их всегда принимают.

Дэрг с интересом рассматривал пустую кожуру. Если не знать, что это ягода, действительно похоже на насекомое: одна сторона выпуклая, темная, поверхность кожуры с более крупным рельефом. Как спинка. Оборотная сторона, наоборот, более светлая и мягкая. А шесть отростков с загнутыми как у репейника крючками, до боли походили на сведенные судорогой тощие лапки.

–   Попробовать дашь?

Гаррус покосился на Дэрга.

–   Перед доктором Чаквас оправдываться будешь сам. – проворчал турианец и отрезал небольшой кусочек сочной фиолетовой мякоти. – Только не глотай.

Дэрг закинул кусочек ягоды в рот, пожевал и выдал:

–   Действительно вкусно! И язык пощипывает.

Боец сглотнул, облизнулся.

–   Я же просил не глотать. – тяжко пробормотал Вакариан, прикрыв глаза. – Они же для тебя несъедобны!

–   Но ведь немного!

–   Но ведь несъедобно!

–   Зато я смогу с Крайком спокойно потрепаться. – отмахнулся неунывающий Дэрг. – И про учения узнаю, а то ведь реально задолбали с этим вопросом! Неужели им так понравилось?

–   Мне казалось, что не особо.

–   Вот потому и спрашивают. Хотят знать, когда очередного захода ждать. – добавил Дилан.

–   Можно подумать, Крайк скажет! – фыркнул Рекс.

Бойцы рассмеялись.

–   Да, кстати. Где баталер?

–   Рекс, ищи его возле продуктового склада. – сказала я. – Он уже поел и ушел.

–   Значит, опять будет прятаться по кораблю. – проворчал кроган.

–   Тебе что-то надо?

Рекс показал мне пустой пакет из-под зернового кофе.

–   Еще есть?

Что-то я не припомню, чтобы Рекс пил кофе. Глянула на удивлённые лица бойцов. В эмоциях – недоумение. Видимо, они тоже его за этим занятием не замечали.

–   Тебе понравился кофе?

–   Да. Вкусная штука. Хочу еще взять, а то этот уже доел.

Доел? Он что, зерна так сожрал?

–   Рекс, это, вообще-то, напиток. – как-то осторожно заметил Дилан.

–   Я знаю. Но жевать вкуснее.

С этими словами кроган закинул пустой пакет в утилизатор и отправился ловить по кораблю баталера. Судя по азарту, полыхающему в ментале, Пакти от крогана никуда не денется, а сам процесс охоты на жлобливого баталера доставлял крогану массу удовольствия.

 .

Как показала практика, ягодка выходила бурно, активно и долго, со всеми… вытекающими, и следующие два дня Дэрг в столовке не появлялся. Что удивительно, Гаррус втык не получил, но доктор Чаквас потребовала, чтобы все запасы декстро-пищи были заперты отдельно. Во избежание, а то уже любопытные появились. Рекс отделался легким испугом и теперь ходил довольный, пожевывая кофейные зерна.

Поскольку каюта, которую занимали Гаррус с Найлусом была удивительно маленькой и тесной, я разрешила перенести ящики в мою. Ну, Гаррус их и перенес, аккуратно сложив между раздвинутыми койками, сделав такой себе своеобразный столик. А если чуть сдвинуть койки и на ящики кинуть матрас, можно было получить одну огромную койку.

На следующий день меня замучало любопытство, и вечером я пошла в лазарет. Ну не может Дэрг получить ТАКОЕ расстройство из-за махонького кусочка! Он не настолько и опасен.

Стоило мне войти в лазарет, как Карин, не поворачиваясь, сказала:

–   Гаррус Вакариан, вон отсюда!

Я от такой встречи опешила. Найлус отложил датапад, кивком поприветствовал меня, и с интересом наблюдал за происходящим. Лиара спала. Что занятно, Дэрга в лазарете я не обнаружила.

–   Что, так часто наведывается?

Услышав мой голос, доктор повернулась, улыбнулась.

–   По пять-шесть раз на день.

–   А… где?

–   Дэрг? Общается с другом. – усмехнулся Найлус, указав рукой на двери санузла при лазарете.

Вот тут я удивилась.

–   Доктор, неужели у него такая сильная реакция на декстро-пищу?

–   Скорее, на небольшую дозу слабительного. – улыбаясь, поправила меня Карин. – У Дэрга, как и у Дилана, реакция на декстро-пищу нейтральная. Но его любопытство и сомнительные эксперименты мне еще на Арктуре надоели.

–   Карин, это – жестоко.

Ответом мне стала добродушная улыбка.

–   Если здравые мысли до него не доходят через голову, приходится их вбивать… другим путем. Возможно, это привьет ему хоть какую-то долю осторожности и здравого смысла.

Я только и смогла что покачать головой. Дэрга мне чисто по-человечески жалко, но его тяга к сомнительным экспериментам довольно опасна. Вот только я искренне сомневаюсь, что отсидка на толчке хоть что-то изменит.

–   Как Лиара?

–   Заснула, наконец-то. – проворчал Найлус, полыхнув ярким раздражением.

Не поняла? Это чем синекожая красотка успела ТАК достать обычно крайне спокойного и невозмутимого турианца?

–   Что случилось?

Найлус поморщился.

–   За эти два дня я успел услышать о протеанах больше, чем за всю свою жизнь. Поскольку наша раса единственный свой артефакт не так давно купила у волусов, мне подробно рассказали о протеанах и их культуре, о важности исследования их наследия, о необходимости присутствия ученых-азари… Да теперь я смело могу написать доклад Спаратусу о влиянии протеан на развитие рас Пространства Цитадели, и о вкладе азари в развитие технологий! – Найлус полыхнул ярким раздражением и злостью. – Имрир, я устал это слушать. Доктору Т’Сони стоит чаще покидать свои раскопки и выходить в общество, чтобы удовлетворить тягу общения!

–   Девочка действительно любит поговорить. – согласно кивнула Карин.

О как! Неожиданно.

–   Доктор Чаквас, когда вы меня выпишете? – спокойно спросил Найлус, хмуро глядя на спящую Лиару.

–   Спектр Крайк. Какая выписка? Вам еще садиться нельзя!

–   Доктор…

–   И никаких учений! – не повышая голоса отрубила Карин тоном, не подразумевающим пререкания.

Найлус тяжко вздохнул.

–   Имрир… – короткая пауза. – Ты можешь хоть что-то сделать?

Чем ему так не понравилась наша азари? Она ведь действительно хороший специалист по протеанам, ну болтлива немного, ну так это же не повод пытаться сбежать из лазарета в ущерб своему здоровью.

–   Есть вариант.

В принципе, лететь нам долго, и никаких особых дел по дороге не предвидится. Отчего бы и не подлечить?

–   Спектр Крайк. Лазарет вы покинете, когда сможете передвигаться самостоятельно. – припечатала Карин.

Найлус полыхнул решимостью, и я четко поняла, что он вот прямо сейчас встанет и уйдет, чего бы это ему ни стоило. И ведь сможет! И сделает, даже если он загнется за порогом.

–   Доктор, есть кое-что, что можно попробовать сделать.

–   Что ж. Это будет интересно.

Доктор Чаквас подняла ширму, отделяя секцию от остального лазарета и излишне любопытных глаз.

–   Доктор, необходим прямой контакт с… поврежденным участком. – обтекаемо сказала я.

Проклятье! Как неудобно присутствие посторонних! Ладно, Лиара спит, но она может проснуться в любое мгновение: сон поверхностный и очень чуткий. Странно, что она от наших разговоров еще не проснулась. Еще одни любопытные уши сейчас страдали, сидя на унитазе. Не то, что Дэрг представляет какую-то угрозу, но пока я не готова ему объяснять то, что он может увидеть или услышать.

Доктор меня поняла вполне правильно и быстро сняла перевязку, обнажая рану. Выглядело все это… не слишком хорошо: огромный синяк на всю грудь, отечные синеватые края, бугры швов.

Ладонь осветилась неравномерным золотым свечением, которое, искрясь и переливаясь, потянулось тонкими струйками вниз, к ране. Я поднесла руку, практически касаясь пальцами кожи, наблюдая, как стекает энергия, вливаясь во вздрогнувшего турианца.

Это своеобразное лечение не требовало от меня чтения каких-либо заклинаний или нанесения рун, достаточно было четко знать, что я делаю. Достаточно моего желания. Это уже не просто передача энергии, пусть и концентрированной. Это уже первая ступень Целительства: жизненная энергия структурированная, направленная, и идет уже не на нужды всего организма, а только на усиление регенерации на конкретном участке. Эффект появляется практически сразу, он гораздо сильнее, чем при обычной подпитке, но жрет гораздо больше сил, есть ощутимые потери в фон, требует постоянного контроля и внимания. Не особо эффективное лечение, но сейчас я еще не в состоянии сделать что-то более сложное: аура еще полностью не развернулась, организм не приспособился, а постоянные потери энергии лишь усугубляют ситуацию и замедляют процесс.

–   Щекочет?

–   Изнутри.

–   Так и должно быть.

Заживление шло стремительно, а я чувствовала, как столь же стремительно исчезают силы.

–   Достаточно.

Спокойный вибрирующий голос припечатал неожиданно жестко. Я отвела руку и прервала подачу энергии.

–   Заметное улучшение. – негромко сказала доктор, глядя на приборы.

–   Завтра надо будет повторить. – я бегло осмотрела заживающую на глазах рану. – Еще пару заходов и можно будет вставать.

Где-то за спиной доктора Чаквас полыхнуло удивление.

–   А что случилось? – внезапно спросил Дэрг, с интересом заглядывающий в секцию.

Карин тут же повернулась.

–   В койку.

–   Но, доктор…

–   Дэрг, у тебя постельный режим.

–   Но я же…

–   Должен был думать раньше. До того, как проводить сомнительные эксперименты!

Понурившийся Дэрг исчез за ширмой. Со стороны это выглядело крайне забавно: Дэрг – здоровенный бугай под два метра, и Карин ему едва до плеча достает макушкой, но стоит ей проявить хоть тень недовольства, как бравый боец тут же затыкается и послушно делает то, что было велено.

Ментал оживился: удивление и легкая опаска всколыхнули фон.

–   О, доктор Т’Сони! Вы проснулись! – кислый голос Дэрга дал нам понять, что третий пациент очнулся.

Карин тут же вышла из-за ширмы и занялась синекожей девушкой. Найлус прикрыл глаза, чуть слышно выругался. Яркое раздражение затопило ментал, переплавляясь в холодную злость. Странная реакция. Не верю, что его так достала Лиара! Тут что-то еще. Я вопросительно склонила голову. Найлус поморщился, дернул мандибулами и покачал головой.

–   Сейчас узнаешь. – едва слышный на грани восприятия шепот не был опознан инструментроном, и слова Крайка я услышала так, как он их говорил: резкие, рычащие, чуть вибрирующие звуки, в которых практически невозможно распознать связную речь. – Она ОЧЕНЬ хочет отблагодарить тебя за спасение.

Вот как? Ладно, пойду и поговорю с Лиарой. Интересно, какая она в реальности.

Ширма с шелестом ушла в стену: Найлус пожелал наблюдать за нашим разговором, хоть и испытывал не самые радостные чувства.

–   Доктор Т’Сони. – я подошла к койке синекожей красавицы. – Как ваше самочувствие?

–   Благодаря вам – довольно неплохое. Доктор Чаквас говорит, что я скоро поправлюсь. – девушка чуть смущенно улыбнулась. – Я удивлена: она так хорошо знает физиологию азари.

–   Вы в хороших руках. Доктор Чаквас – прекрасный врач.

Карин на такую характеристику лишь иронично улыбнулась. Ну да, ее не впечатлишь мелкой лестью.

–   Простите, но я не знаю вашего имени.

–   Да, невежливо получилось. Меня зовут Имрир Шепард. Полагаю, с постояльцами нашего лазарета вы уже знакомы?

Лиара кивнула, бросила быстрый взгляд на Найлуса и поежилась. Да… наставник сейчас был ну просто верх доброжелательности и понимания! И чего это он так невзлюбил Лиару? Только за одну болтливость? Или есть что-то еще? Посмотрим.

–   Я так и не поблагодарила вас за то, что вы спасли меня от гетов. Если бы не вы… – девушка запнулась.

Найлус чуть слышно хмыкнул, прикрыл глаза.

–   Не стоит. Я рада, что мы прилетели вовремя.

–   Я тоже. – Лиара замялась, подбирая слова. – Я…

Глянув на мрачного турианца, я сказала сакраментальную фразу, от которой Найлус полыхнул недовольством и раздражением:

–   Расскажите мне о себе, Лиара.

На такой поворот девушка откровенно растерялась.

–   Обо мне? Боюсь, моя жизнь не настолько интересна. – Лиара моргнула, сжала пальчиками одеяло. – В основном я проводила время на дальних раскопках, добывала из земли всякую ерунду, погребенную в старых протеанских руинах.

–   Опасное занятие.

Лиара улыбнулась.

–   Да, немного. Иногда я натыкалась на местные формы жизни или сталкивалась с шайками наемников или каперов. Но я всегда была очень осторожна! Меня всегда выручала моя биотика. Пока я не столкнулась с гетами.

–   Вы занимались раскопками в одиночестве?

–   Чаще всего – да. – Лиара кивнула. – Иногда мне необходимо побыть одной.

–   Вы не любите чужое общество?

Лиара отрицательно покачала головой, сплела пальцы в замок. Девушка ощутимо нервничала. Вот только из-за чего?

–   Дело в том, что я – дочь матриарха.

–   А что в этом плохого? – удивленно спросил внимательно слушающий Дэрг.

–   Ничего. Просто, все ожидали, что я пойду по стопам матери.

–   Кто ваша мать? – спросила Карин.

–   Матриарх Бенезия. Она довольно известна в нашем народе. – видя некоторое непонимание на лице Дэрга, девушка пояснила: – Матриархи ведут своих последователей в будущее, они ищут истину о том, что еще только грядет. Может, поэтому я так заинтересовалась тайнами прошлого? – Лиара досадливо поморщилась. – Глупо звучит, когда говоришь об этом вслух. Будто бы я стала археологом только для того, чтобы сделать назло матери.

–   Многие дети бунтуют против родителей. – мягко сказала я. – Это – естественно в процессе развития.

–   Вы мудры как матриарх, Шепард. – с едва слышным смешком сказала Лиара. – То же самое Бенезия ответила мне, когда я сообщила ей о своем решении стать археологом.

Занятная реакция.

–   Дело не только в этом. – продолжила азари. – Меня тянуло к прошлому! Протеане были кем-то таинственным, мистическим! Я хотела все о них узнать!

Сколько в ее голосе восторга и обожествления! Подумать только, как болезненно рухнут те светлые образы, которые девушка себе понапридумывала, когда она встретится с Явиком. А она с ним рано или поздно встретится. Интересно, Язвище в реальности хоть немного похож на себя канонного? Если да, то девочку ждет суровый урок.

–   Я слышала, что вы контактировали с действующей технологией протеан. – неожиданно выдала Лиара.

Чего?! Это откуда такая занятная информация у девчонки, которая меня второй раз в жизни видит?

–   Откуда вы узнали?

–   Один из ваших людей сказал. – честно ответила Лиара.

Я перевела вопросительный взгляд на Найлуса. Наставник полыхнул раздражением и ответил:

–   Аленко.

Вот же болтливая скотина! Видимо, он ничему не учится в этой жизни! Ну вот как так можно? Неужели не понимает, что есть информация, которую не стоит сливать всем подряд! Особенно безобидным и симпатичным девушкам!

–   Вас это заинтересовало?

–   Конечно! Контакт с протеанским Маяком – это огромная редкость! Мало кто способен осознать хоть часть информации! Это…

–   Это звучит так, словно вы хотите меня изучать. – хмыкнула я.

Лиара вздрогнула, растерянно захлопала глазами.

–   Что? Нет, я не имела в виду ничего, что могло бы вас обидеть, Шепард! Я… я хотела сказать, что вы были бы интересным образцом для глубокого исследования.

Прелестно просто!

До Лиары дошло, что она ляпнула. Девушка занервничала, всплеснула руками и расстроенно сказала:

–   Так еще хуже звучит!

–   Все нормально. – я улыбнулась паникующей красотке.

Найлус слушал с интересом, полыхая яркой иронией. Даже раздражение чуток поутихло.

–   О, Святая Богиня! – миленькая азари расстроилась и поникла. – Наверное, вы меня считаете полной идиоткой. Вот поэтому я предпочитаю работать с компьютерами и записями. Я вечно говорю что-то неловкое в присутствии других.

–   Да успокойтесь, Лиара.

–   Давайте сделаем вид, что этого разговора не было? – жалобно попросила девушка, заглядывая мне в глаза.

Эк как ее расстроила случайная оговорка. Ну да ладно, не будем заставлять ее нервничать.

–   Я не возражаю.

Лиара облегченно вздохнула.

–   Расскажите о своей матери, матриархе Бенезии. – мягко сказала я.

Интересно, расскажет или нет?

Дева азари явно была настроена на разговор, и потому я получила ответ на свой завуалированный вопрос:

–   Бенезия – могущественный матриарх. У нее много последователей. Она всегда открыто говорила, что азари должны больше участвовать в основных событиях Галактики.

–   У нее есть какие-то дела со Спектрами?

–   Я не знаю. Я давно с ней не виделась.

–   Лиара, вы – первая азари, с которой у меня появилась возможность спокойно поговорить. Я практически ничего не знаю о вашей расе и вашей культуре.

–   О! – девушка оживилась. – Вас интересует наша культура?

–   Вы же первая раса, пришедшая на Цитадель. Конечно, вы меня интересуете.

Видя вдохновенное выражение на лице Лиары, Найлус поморщился, но ни единым словом не помешал мне общаться с красоткой. Видать и правда, у него с азари связаны какие-то неприятные воспоминания. Это его так Самара задолбала или еще кто-то успел по любимым мозолям потоптаться?

–   Наша раса действительно первой нашла Цитадель. – согласно кивнула девушка. – Мы сыграли важную роль в формировании Совета. При разногласиях в Галактике, мы стараемся всегда быть голосом мира и сотрудничества. Мой народ считает, что мы – часть единого галактического сообщества. Каждый вид вносит свой вклад в общее дело.

И в какое же общее дело все вносят свой вклад? Ладно, не буду прерывать это юное столетнее создание.

–   Хотя мы стремимся к пониманию других видов, мало кто стремится понять нас. – расстроенно продолжила говорить Лиара. – Галактика полна слухов и домыслов о нашем виде.

–   Например? – спросил любопытствующий Дэрг.

Девушка смутилась, но ответила:

–   Большинство заблуждений вертится вокруг наших брачных ритуалов. Мы – однополый вид. Для нас понятия «мужчина» и «женщина» не имеют смысла. Но для размножения нам требуется партнер. И этот второй родитель может принадлежать к любому виду и полу.

–   Иными словами, вы можете спариваться с кем угодно? – озадаченно протянул Дэрг.

Лиара поморщилась. Ну да, наш Гризли – прямо сама тактичность.

–   «Спариваться» – это не совсем верное слово. Физический контакт может присутствовать, а может и отсутствовать. Это – не главное, в чем заключается союз.

Дэрг удивленно моргнул.

–   Это как?

–   Подлинная связь – это связь разумов. – ответила девушка. – Наша физиология позволяет нам соединяться с другими существами. Мы можем проникать в самые глубины их сознания.

Я от услышанного окаменела. Они ЧТО могут делать? Переведя взгляд на Найлуса, я увидела в его глазах мрачную иронию. Наставник чуть кивнул, дернул головой, указывая на девушку. Вот как? Он знает. Ладно, потом поговорим на эту крайне занятную тему.

Тем временем Лиара продолжала рассказывать:

–   Мы исследуем генетическую память их вида. Разделяем базовые элементы их личной и расовой идентичности. Затем мы передаем их черты нашим дочерям. Таким образом мы способны развиваться как вид и понимать другие расы.

Нет слов! У меня просто нет слов!

Я, как менталист, могу считывать разум других разумных, но то, что говорит Лиара… Они что, способны считывать инграмму вида? Хорошо хоть сейчас узнала.

–   А что происходит со вторым партнером после вашего союза? – осторожно спросила я.

–   Бывает по-разному. Некоторые союзы – это однократные встречи, после которых родители расстаются. Другие могут быть более длительными. Иногда азари и ее партнер могут оставаться вместе на многие годы.

–   А кто был вашим отцом? – с интересом спросил Дэрг.

Я едва сдержалась, чтобы от умиления не погладить этого засранца по голове. Вот умеет он задавать нужные вопросы в нужное время! Чутье у него, что ли?

Лиара на пару долгих минут замолчала, собираясь с мыслями. Я уж думала, что она не ответит, но нет, сказала:

–   Она редко говорила о своем партнере. – синие пальчики нервно сжали край одеяла. – Но я знаю, что мой отец – если вы хотите это так называть – принадлежал к народу азари.

–   Я слышал, что обычно второй партнер – это представитель другого вида. – озадаченно сказал Дэрг.

–   Да, сейчас внутривидовые союзы очень редки. – согласно кивнула Лиара. – Во всяком случае, с целью размножения. Большинство азари считает, что это ослабляет наш генотип. Дочери наследуют расовые черты своих родителей. Если оба родителя – азари, ничего не приобретается. Так, по крайней мере, говорит здравый смысл.

А ведь девочка-то чистокровная. Видать, эта тема для нее болезненная и неприятная, вон как полыхает старой обидой.

–   Я та, кого называют «чистокровная», хотя ни одна азари не посмеет сказать мне это в лицо. У нас это считается большим оскорблением.

Забавно, во всех других видах чистокровность – это престижно, они носятся со своей кровью, а у азари все прямо наоборот. Иронично, что сказать.

Лиара расстроилась еще больше. В ней сейчас говорила обида и горечь:

–   Возможно, партнер Бенезии тяготился их союзом. Даже, наверное, стыдилась при всех признать меня своим потомком.

Это Этита, что ли? Как раз тот случай! Если не врет канон, а он довольно точно передает характеры, хоть и порой хорошо так привирает с событиями, то Этита – то еще создание. Познакомить их, что ли? Лиаре не помешает жесткая рука папаши. Меньше дурости делать будет.

–   Вы этого не знаете точно. Возможно, что-то случилось, и у нее просто нет возможности с вами встретиться.

Найлус вопросительно склонил голову. Я обозначила согласие чуть прикрыв глаза: да, я знаю, кто папаня Лиары.

–   Возможно, вы правы. – девушка оживилась. – Я на это надеюсь. Но точно выяснить это невозможно.

–   Ну почему же? Это можно узнать у вашей матери.

–   Она не скажет. Она никогда не говорила о своем партнере. Она растила меня одна, хотя это – не редкость. Азари часто воспитывают детей в одиночку. Особенно, если отец принадлежит к недолговечному виду. Партнер нередко умирает до того, как ребенок успеет повзрослеть.

–   Это тяжело. Знать, что ты переживешь своего избранника. – спокойно сказала я.

–   Мы относимся к этому философски. – пожала плечами Лиара. – Мы мало думаем о неизбежности утраты своего партнера. Предпочитаем наслаждаться тем временем, которое мы можем провести с ним. Когда партнер уходит из этого мира, частица его живет в нас. Союз – это связь, выходящая за рамки пространства и времени.

Каким бы не был прочным этот их союз, он никогда не заменит того, кого потеряли. Память всегда будет рядом, каждое мгновение, изо дня в день, из года в год, сопровождая до тех пор, пока не погаснет под давлением воспоминаний. Бремя долгожителей. И таких, как я. Тех, кто идет из жизни в жизнь, прекрасно помня то, что было. Помня тех, кто был утрачен. И тогда собственный разум становится злейшим врагом, исподволь разрушая и раскачивая сознание, приводя на грань распада.

Долгие жизни я старалась не допускать никого в ближний круг. Я старалась не привязываться, не позволяла себе лишних чувств и эмоций. Я же знаю, что потом будет. Знаю, КАК это по мне ударит и что произойдет в итоге. Но эта реальность словно специально сталкивает меня с теми, кто вызывает симпатию. С теми, к кому так легко привязаться. К кому хочется привязаться, ответить доверием на доверие. Стоит ли? Не знаю. Возможно. Я слишком долго была одна, отсекая от себя окружающих, чтобы вот так сразу позволить себе лишние чувства. Время покажет. Подожду до окончательной развертки ауры. Когда я вступлю в полную силу, вот тогда и решу, как мне быть. Стоит ли открыть душу или окончательно закуклиться в своем одиночестве.

Пауза затягивалась. Хорошо хоть мое молчание списали на неудобство от нетактичного вопроса. Вот только пристальный и задумчивый взгляд Найлуса вызывал здравые опасения. Он – ни в коем разе не дурак, и мои слова понял правильно. Как и Карин. Это Дэрг не знает, что я такое. Лиаре же просто в голову не могло прийти, что я говорю не об их расе. Я говорила о себе.

К демонам такие мысли! Раз уж у девочки приступ болтливости, надо бы узнать у нее относительно цели наших поисков.

–   Лиара, скажите. Вы в своих исследованиях когда-нибудь встречали название «Канал»?

Девушка отвлеклась от своих мыслей и перенесла внимание на меня.

–   Да, попадался пару раз.

–   Что вы можете о нем сказать?

–   Только то, что он как-то связан с исчезновением протеан. – развела руками азари. – Это сфера моих исследований. Последние пятьдесят лет я занимаюсь поиском причин их исчезновения. Я еще слишком молода, поэтому мои исследования и не получили достойного внимания. Другие ученые-азари обычно отметают мои теории.

В голосе Лиары промелькнули искры гнева. Подобное отношение ее задевало, но девушка ничего не могла сделать с общественным мнением и предрассудками.

–   Проблема состоит в поиске доказательств. Протеане чрезвычайно мало оставили после себя. Как будто кто-то не хотел, чтобы тайна была разгадана! Словно кто-то после вымирания протеан прошелся по Галактике и уничтожил все улики!

Я и Найлус переглянулись, что не укрылось от настороженного взгляда Лиары.

–   Продолжайте, Лиара.

–   Но вот что поразительно. Согласно моим находкам, протеане были не первой расой в Галактике, которая таинственно исчезла на пике своего развития. Этот цикл начался задолго до них!

Найлус вопросительно глянул на меня. Я кивнула. Лиара совершенно права.

–   Как вы пришли к таким выводам? – хриплый голос Найлуса прозвучал неожиданно громко. – Разве есть доказательства?

–   Я проработала пятьдесят лет! Исследовала каждую крупицу. В конце концов, начала появляться едва заметная связь. Слабый намек на истину. – Лиара стиснула кулачки. – Это трудно объяснить. Я не могу предоставить конкретных доказательств. Это больше похоже на ощущение, порожденное больше чем полувеком кропотливой работы. Но я знаю, что я права! И рано или поздно я смогу это доказать! До протеан существовали другие цивилизации. Цикл повторялся много раз!

–   Если протеане были не первыми, то кто был до них? – спросил Дэрг.

–   Я не знаю. Даже о протеанах почти нет информации, а об их предшественниках – и того меньше! Я не могу обосновать свою теорию, но я знаю, что я права!

Найлус слушал с интересом, пристально рассматривая нервничающую азари. Девушка нутром чувствовала, что этот турианец имеет право задавать вопросы. Но вот кто он – она не знала. Спектра в Найлусе Лиара не признала, а мы не спешили ее просвещать.

–   Галактика живет в цикле уничтожения. Каждый раз, когда возникает великая цивилизация, ее внезапно и жестоко уничтожают! Остаются лишь руины! – Лиара всплеснула руками. – Протеане создали великую империю, но даже они карабкались по останкам своих предшественников! Их величайшие достижения – Цитадель и ретрансляторы – были построены по технологиям тех, кто был до них! А потом – они исчезли, как и другие цивилизации до них! Я посвятила свою жизнь тому, чтобы выяснить причину этого.

–   Вам это удалось?

–   К сожалению – нет.

–   Название «Пожинатели» или «Жнецы» вам что-то говорит? – спросила я.

–   Я слышала о них. – согласно кивнула Лиара. – О Жнецах упоминается в некоторых дошедших до нас материалах. Есть предположение, что это именно они стоят за уничтожением протеан, но точных доказательств у меня нет. Все упоминания Жнецов мимолетные, часто информация фрагментарна.

Вот как. Интересно, а чем вообще занимается ВИ на Тессии? Как там его, Месть или Справедливость, не помню точно. Это что, он так изощренно мстит или из чувства справедливости придерживает информацию о Жатве пока Жнецы не прилетят? Откопаем Явика, пусть задаст пару вопросов этому занятному ВИ.

Неожиданно Дэрг подорвался и умчался размышлять о вечном и великом. Лиара удивленно провожала его взглядом.

–   А… что…

–   Самовольный эксперимент с декстро-пищей. – невозмутимо ответила доктор Чаквас. – Теперь эксперимент и выходит.

Что на это сказать, Лиара не нашла и теперь удивленно смотрела за двери санузла. В голове синекожей красотки не укладывалось, как можно было сознательно съесть то, чем можно с большой долей вероятности отравиться! Даже в целях эксперимента.

Пока азари пыталась понять загадочную логику моего бойца, я смоталась из лазарета. Мне есть о чем подумать, да и усталость после лечения Найлуса давала о себе знать.

В столовой одиноко сидел Гаррус, покачивая в пальцах стакан с остывшим напитком. Увидев меня он встрепенулся.

–   Имрир, как Дэрг?

Я не сдержала смешок.

–   Как? Размышляет о бренности жизни и собственном идиотизме.

–   Я ж не знал, что у него такая сильная реакция!

–   Успокойся, Гаррус, у Дэрга нейтральная реакция на декстро-пищу, но у доктора Чаквас очень качественное слабительное, и она умело его применяет в воспитательных целях.

Турианец на какое-то время подзавис, а потом выдал:

–   Неожиданно.

–   Зря ты так думаешь. – ухмыльнулась я. – Завязывай ты уже со своими бдениями и иди спать.

–   По моему времени еще середина дня.

–   Ну, сам смотри. – не удержавшись, я добавила: – Но не забывай, у доктора Чаквас есть много разных интересных препаратов.

Оставив озадаченного Гарруса переваривать особенности применения простейших препаратов в воспитательных целях, я ушла спать.