Перерождение: Эффект Массы

Стоящая у обзорного экрана женщина неожиданно тонко вскрикнула и осела на пол, забившись в коротких судорогах. Глаза закатились, руки заскребли по металлу пола, из горла вырывался хрип и клекот.

Когда ее нашли двое бойцов из группы высадки, женщина спокойно спала на полу каюты. Попытки разбудить ни к чему не привели.

–   Дэрг, несем ее к Чаквас, мало ли что.

–   А если… этот? – боец неопределенно взмахнул рукой.

–   Я его отвлеку, если что.

Дэрг поднял пребывающую в беспамятстве командира на руки и понес в корабельный лазарет.

Но проверка ничего не показала: коммандер была совершенно здорова и ее показатели ничем не отличались от стандартных данных крепко спящего человека.

Высокий крепкий боец тихо спросил:

–   Доктор, что с ней?

–   Простите… я не знаю. – растерянно развела руками врач.

Мужчины переглянулись: о докторе Чаквас они были наслышаны, и ее слова оказались неожиданностью.

–   Как она?

–   Показатели стабильны. Коммандер Шепард просто спит.

–   Дайте нам знать, когда она очнется.

–   Дам. – доктор кивнула, не отрывая взгляда от мониторов. – Идите. Через четыре часа на проверку.

Бойцы резко развернулись и покинули лазарет. Врач тяжело вздохнула и вернулась к работе, внимательно всматриваясь в показания приборов.

–   Ну вот, нарвались. – буркнул мощный мужчина, которого сослуживец назвал Дэргом.

–   Смирись. Все равно бы вызвала.

Дэрг осмотрел безлюдную столовую, выглянул в коридор.

–   А давай по аварийным.

Бойцы по-тихому ушли к своему отряду по аварийным лестницам, и спустившийся на жилую палубу темнокожий мужчина в форме капитана ВКС Альянса Систем никого не увидел.

.

* * *

.

Агония смерти еще властвовала над чувствами, но постепенно фантомные боли сходили на нет и затухали, позволив мне взять контроль над новым телом. Инстинкты и чутье на опасность молчали: тело пребывало в безопасности и немедленных действий от меня не требовалось.

Появились ощущения: я почувствовала запахи при вдохе, металлический привкус на языке, жесткость лежанки, покалывание в кончиках пальцев. Синхронизация завершилась. Моя душа прижилась на новом месте, связи восстановились, аура начала медленно разворачиваться, воссоздавая слой за слоем, а я запустила диагностику организма. Надо же знать, в кого меня закинуло на этот раз.

Результат меня порадовал: тело женское, относительно здоровое, человеческое, на пике своего развития. Идеальный вариант для перестройки. Постепенно, по мере развертки ауры и ассимиляции с моей душой, организм изменится, приобретя те свойства, которые мне удалось за собой закрепить. Первой активируется регенерация, душа начнет подстраивать тело под себя. Как только развернутся и сформируются внутренние слои, начнется поглощение памяти реципиента, тело которого я заняла.

Было ли мне жаль женщину, чье существование я так внезапно оборвала? Ни на мгновение! Душа ушла на перерождение без повреждений и с приличным запасом энергии, так что следующее рождение будет на редкость удачным и счастливым – это мои отступные, своеобразная плата за прерванную жизнь. Да и опыт подсказывает, что жизнь этой женщины была бы… бурной. Очень бурной и кровавой. В иные судьбы меня не закидывает…

Развернулся второй слой. Скачущие мысли успокоились. Сознание очистилось, психика стабилизировалась, насколько вообще понятие «стабильная психика» ко мне применимо, разум прояснился. Третий слой будет раскрываться несколько часов и даст мне власть над телом. Четвертый развернется к окончанию суток, и с активизацией пятого я начну поглощать информацию из мозга носителя. Значит… спать. Короткий ментальный приказ, и разум послушно погас, погружая меня в сон .

.

Развертка слоя завершилась, пробуждая сознание. На границе восприятия появилось ощущение жизни, биение какой-то мощной энергии, а передо мной развернулась ПАМЯТЬ. Память женщины по имени Имрир Шепард.

Просматривая скупые, частично неполные воспоминания, я не знала смеяться мне или плакать от осознания, в КАКУЮ воплощенную реальность меня закинуло на этот раз!

Эффект Массы!

Вот уж не думала, что когда-нибудь пройду перерождение в воплощенной реальности, сформировавшейся на эгрегоре этой игры! Обычно меня закидывает в миры магические или не столь технически развитые. А тут – первый действительно развитый мир, космическая цивилизация и все такое, и, надо же было мне вляпаться именно в ЭТУ реальность!

Нет, ну это ж надо! Эффект Массы…

Не спорю, игра мне в чем-то понравилась, вселенная интересная, персонажи – колоритные, но, демоны меня дери, жить в ней – желания никакого! Тем более, в тушке женской вариации Шепарда, полной сироты и героя… нет, Мясника злополучного Торфана! Ладно хоть не в мужика-парагона, героя Альянса вляпалась, и то радует.

Может сдохнуть, пока душа еще не прижилась и можно смотаться в другую жизнь без получения отката от погибшей реальности? Короткий ментальный приказ, сердце останавливается, и здравствуй, новое перерождение, если, конечно, реальность отпустит.

И никаких тебе Жнецов!

Одна мысль об этих существах и грядущем Апокалипсисе галактического масштаба вызывала у меня чувство глубокого уныния и устойчивое желание сбежать на тот свет. Лучше уж опять к зомбякам! Они хотя бы привычные и в душу не лезут.

Стоп.

Что-то меня занесло.

Вал эмоций утих так же стремительно, как и сформировался. Неприятно. У меня своих заскоков хватает и без серьезных проблем с изуродованной психикой реципиента, которые будут проявляться в подобных эмоциональных всплесках до тех пор, пока я не получу полный контроль над телом.

Поднялось глухое раздражение.

Это ж надо было вляпаться в тушку девчонки с хорошими такими проблемами с психикой из-за невероятно чудесного детства на улице, нежной юности и полной добра и понимания ближних службы в армии. Легкого тебе перерождения, Имрир Шепард, и спокойной следующей жизни. Ты этого заслужила. Ну а я проживу эту крайне… гм, интересную жизнь вместо тебя.

Кривая усмешка едва-едва изогнула уголки губ.

Как там говорил мой коллега-перерожденец Эстус на номер-какой-то-там жизни? «Я даю шанс на выживание этой реальности и пахать на чужое благо я буду только в комфортных для меня условиях». Воспользуюсь его советом и примером. Буду создавать для себя комфортные условия, пользуясь всеми возможностями высокоразвитой космической цивилизации.

Стоит освежить в памяти «канон», раз уж я решила не уходить немедленно на перерождение и дать этой реальности шанс развиться в полноценную самодостаточную вселенную. Пока не восстановится менталистика, доступа к Цитадели Памяти и хранящейся в ней информации у меня нет, но кое-что общая память сохранила, несмотря на прошедшее время и пережитые потрясения.

Попытки вспомнить сюжет игры увенчались успехом, но частичным: хорошо помнила я только первую часть трилогии, вторую – довольно фрагментарно, а вот третья благополучно смазалась в памяти в мешанину обрывочных кадров, содержащих только самые яркие сюжетные повороты. Впрочем, на первое время хватит и этого. Через месяц развертка ауры завершится, и я получу доступ к своей базе данных по известным мне эгрегорам, которую я столь тщательно собирала из собственных воспоминаний.

Ладно, демоны с ними, с моими воспоминаниями. Сейчас важнее память реципиента. Судя по тому, что я имела неудовольствие узнать, мне ОЧЕНЬ повезло, и я попала в самое начало Ветвления Реальности, до начала канонных событий.

Хорошо. Что я имею на сей момент?

А имею я экспериментальное корыто заоблачной стоимости и сомнительной ценности, выпущенное в первый автономный полет со Спектром Совета на борту, который внезапно присоединился к этой богадельне в последний момент. Почему богадельне? А как можно назвать процесс обката новейшего корабля, если у него на борту только инженерный расчет нормальный, а экипаж набран капитаном из «молодых и перспективных кадровых военных», иными словами, молодняка, недавно выпущенного из Академии? Из опытных офицеров на борту только старпом Прессли и доктор Чаквас. Ну и капитан Андерсон, чья профпригодность лично у меня, в отличии от моего реципиента, вызывает здравые сомнения: если память не подводит, бравый капитан, как и мой реципиент, заканчивал академию N7 и до судьбоносной встречи с Сареном служил командиром десантного подразделения на фрегате «Гатлинг». Как Андерсон стал капитаном – это тайна рабочего журнала химеролога и загадочного разума разработчиков игры, породившей эгрегор этой реальности.

Инженерный отсек «Нормандии» нареканий не вызывает: там все спецы, набранные лично главным инженером Адамсом, благодаря которому этот прототип вообще еще летает.

Пилотом прототипа действительно является небезызвестный Джефф «Джокер» Моро. По сути – инвалид с редким и фактически смертельным генетическим заболеванием. Не могу не отметить, пилот он действительно гениальный, но характер у него… Что еще хуже, второго пилота на борту нет! Случись что с Джокером, а это вполне вероятно, и грести придется веслами. Всему экипажу.

Мелькнула посторонняя мысль: интересно, его и правда взяли на корабль благодаря заступничеству турианского генерала после того, как Джефф УГНАЛ «Нормандию»?

Ситуация – обнять и плакать! Но такова уж особенность воплощенной реальности, ВСЕГДА совпадающей с каноном эгрегора, по которому она воплотилась, порой даже в самых странных и глупых мелочах, от которых остается только тихо изумляться или громко материться. Вопрос в другом. Каковы различия в том, что НЕ освещено каноном? И что мне могут дать эти различия?

Первое отличие уже радует: на борту «Нормандии» присутствует нормальная боевая десантная группа из десяти рыл, командует которыми мой реципиент – коммандер Имрир Шепард, особа двадцати восьми лет от роду, круглая сирота, чудом вырвавшаяся с Земли.

Что из себя представляет сама «Нормандия», я сказать не могу, ибо техническая подкованность у меня хромает: перерождения в слаборазвитые или магические миры сказываются. Да и Хаос с ней, с «Нормандией». Летает и ладно. Хуже другое. Никакой важной информации о Пространстве Цитадели и других расах в рыжей голове моего реципиента не оказалось. Только общедоступные сведения. Интересы этой милой особы по отношению к другим видам имели лишь одну, крайне узкую сторону – как их можно эффективнее всего убить.

Досадно. Восполнять информационные пробелы придется самостоятельно.

Может и правда сдохнуть, пока не поздно?

Мысль о фактическом бегстве промелькнула и исчезла, задавленная жгучим любопытством. Когда еще мне выпадет возможность побывать в космосе? Да кто его знает! А тут… тут… м-да…

У меня всего три года жизни и гарантированная гибель тремя вариантами в финале истории, притом, не одна. Может, если удастся раскачать реальность как следует, получится пожить подольше? Нет, ну в самом деле, меня уже так задолбали эти миры «меча и магии» со всеми сомнительными «прелестями» дремучего Средневековья и повальной религиозности, что желание пожить хоть немного в технически развитом обществе перевешивало риски и будущие проблемы. Тем более, эту реальность с накатанной колеи можно столкнуть крайне легко: достаточно просто НИЧЕГО не делать и позволить незабвенному Сарену Артериусу таки начать Жатву. А что? Для меня как перерожденца вариант самый простой и удобный. Реальность продолжит свое развитие, а я получу положенные мне плюшки, хоть и не так много, как за спасение этого Цикла. Зато без лишних хлопот, которые, частенько, ну совершенно не покрываются получаемыми бонусами.

Посмотрим. Буду я пытаться спасти этот Цикл или присоединюсь к главному антагонисту на борту Властелина, это покажет ближайшее будущее и общение с местным населением и ключевыми персонами.

Ленивые размышления о смысле моей нынешней жизни оборвал шелест открывающихся дверей и едва слышные шаги. Хватит валяться, Имрир, пора знакомиться с новым миром. Благо, грядущая встреча с протеанским маяком позволит списать на него многие странности и обширные провалы в памяти, а статус Спектра – смотаться из-под бдительного ока начальства. И, главное, из армии!

Улыбка против воли изогнула губы. Имрир! Имечко дали определенно люди с юмором! Это ж надо… Свет Тьмы!

А что? Мне нравится. Возьму его себе, раз уж настоящее имя после коллапса первой личности в памяти не сохранилось.

.

Заморгав от яркого света, я открыла глаза. Тихий возглас, шелест одежды. Я осторожно приподнялась на локтях, всматриваясь в подошедшую ко мне пепельноволосую женщину. Так, как там ее… Карин Чаквас, хирург-травматолог, штатный врач «Нормандии».

–   Коммандер Шепард! – голос у Карин оказался весьма приятным, низким и полным искренней заботы.

–   Доктор? Что случилось? Почему я в лазарете?

–   Неизвестно. – доктор пристально всматривалась в мое лицо умными серыми глазами. – Дэрг с Диланом принесли вас в лазарет после того, как не смогли разбудить. Никаких повреждений и никаких отклонений я не обнаружила, как и следов снотворного.

–   Вот как… – я медленно кивнула. Агония смерти, как и всегда, рикошетом ударила по телу. Бывает. – Но?

–   Но разбудить вас не удалось, пока вы сами не проснулись.

–   Странно, я вполне хорошо себя чувствую. Где мы находимся?

Доктор мой вопрос поняла вполне правильно:

–   Только что вышли из ретранслятора и направляемся к Иден Прайм.

Иден Прайм. Ключевая, можно сказать базисная точка этой реальности, давшая толчок всей истории.

Хоть тут повезло: попала в начало канонных событий и можно внести изменения с самого начала, избежав ненужных потерь. Вселилась бы в начале третьей части – сразу пошла бы на перерождение, ибо что-то изменить было бы уже невозможно, поскольку даже Жатва, начавшаяся в срок, является канонным завершением истории эгрегора и ведет к схлопыванию вселенной.

Как показала практика, первое искажение всегда дается крайне тяжело. Реальность не желает отступать от «канона», от матрицы, по которой она воплотилась. В первый раз я могу изменить только что-то ОДНО, и то, без особого шанса на успех. Вот только что? ЧТО даст мне наибольшее преимущество в будущем независимо от моего выбора?

Если отжать второстепенные и несущественные события, вся цепочка состоит всего из двух ключевых точек: встреча с маяком и получение статуса Спектра. Это менять бессмысленно – все равно не получится. Странно, но доказательство предательства Сарена не является неизменным условием, я это чувствую очень ясно.

Странно? Возможно… А возможно и нет.

Встреча с маяком – понятно, она гарантирует привлечение внимания Сарена Артериуса и дальнейшую охоту на меня. После Иден Прайм я стану для него врагом номер один.

Кстати, а почему?

Неужели только из-за маяка? Информация в нем совершенно бесполезная, и Сарен это прекрасно знает. Есть еще какая-то причина? Скорее всего – да. Но какая? Что может привести это хладнокровное и практичное существо в такую ярость и породить такую ненависть ко мне? Уточню: ЛИЧНО ко мне.

Что такого произойдет на Иден Прайм?

Смерть Дженкинса? Сарену плевать на людей. Смерть Найлуса? Так он же сам его и пристрелит. Всплывет информация о его причастности к нападению? Сомнительно. Он – Спектр. Фактически – живая легенда. Ему поверят скорее, чем нам, да и серьезных доказательств не будет. Ну в самом деле, не считать же за них показания контрабандиста-любителя, психованного ученого и сомнительную аудиозапись, предъявленную кварианкой, учитывая, что ее бортанули в посольстве, если я правильно помню этот момент?

Что же на САМОМ ДЕЛЕ убедит Совет в предательстве легендарного Спектра?

Хорошие вопросы, вот только ответов у меня нет.

Я НЕ ЗНАЮ, что на самом деле действительно важного произойдет на Иден Прайм. Что сделает меня и Сарена врагами?

Властелин? Сомнительно. Для Жнеца я вообще никто и звать меня «рудиментарное», одна из бесчисленного множества букашек, встреченных им за время существования.

Или, все же, дело в смерти Найлуса?

Да, Сарен его убьет самолично. Но… но. Скользкий момент. Все зависит от того, выстрелит он по собственной воле или под влиянием Властелина. Если первое – смерть Крайка для него ничего не значит. А вот если второе… Тогда я могу понять его ненависть: Найлус оказался на Иден Прайм из-за меня. Хорошая точка фокуса, ничего не скажешь. Особенно, если Властелин будет на нее перенаправлять внимание и эмоции постоянно взбрыкивающего турианца.

Жаль, канон не дает ответов на эти вопросы.

Дальше.

Получение статуса Спектра как ключевую точку тоже можно понять: это даст мне некоторую автономность и позволит направить все усилия на охоту на антагониста без висящего за спиной командования ВКС Альянса.

Ну да… автономность. Помню. Шепард, слетай туда, Шепард, слетай сюда, а еще трусы из прачечной не забудь и чашечку кофе привези и так, чтоб по дороге не остыло. И ведро вазелина с пачкой презервативов прихвати: мы тебя будем име… помнить и снова помнить. Всем государством.

Опять меня понесло.

Вернемся к анализу ситуации.

Почему не важно доказательство предательства Сарена?

О нем уже знают? Возможно, но крайне сомнительно, иначе Совет уже принял бы меры, не дожидаясь событий на Иден Прайм.

Информация всплывет другими путями? Более чем вероятно. Вакариан вел расследование до прибытия протагониста на Цитадель. Что-то же это расследование спровоцировало. Не за пару же дней он его провел, которые прошли с момента нападения на колонию и до прибытия корабля на Цитадель. Или это просто один из косяков игрового мира? Не знаю. Есть еще и Тали с той злополучной записью. Сомнительное доказательство, надо заметить.

Зайдем с другой стороны.

Что мне дает это самое доказательство предательства Сарена?

После сего процесса в команде могут появится Гаррус Вакариан, Тали’Зора и Урднот Рекс, а я получаю статус Спектра, корабль и опасного врага. Статус – неизменная точка. Я его что, получу при любых раскладах? Как ни странно – да. Врага я тоже получу по-любому.

Корабль? Тоже получу.

Команда? Оп-па… а вот они-то как раз являются необязательным результатом.

Если вспомнить канон, я могу выполнять все задания, опираясь только на людей. В воплощенной реальности действуют те же принципы, только в случае отказа, ни одного инопланетянина на борту корабля просто не будет, а они КРАЙНЕ важны для очень многих сюжетных поворотов.

Ветвление реальности.

Я могу пойти двумя путями: спровоцировать Жатву или пройти по канонному пути и уничтожить Сарена и Властелина. Это ДОПУСТИМО. А еще я могу сдохнуть до узловой точки реальности – проекта «Лазарь», что тоже допустимо, и тогда на мое место придет другой герой и проведет эту реальность по проторенному пути к гибели от распада, а я уйду на перерождение без отката, но и без тех плюшек, которые могу получить, если выполню свою работу.

Это, конечно, занимательно, но ответа на вопрос «Что же такого важного произойдет на Иден Прайм?» не дает.

Надо думать. И думать очень быстро! Времени на знакомство с окружением у меня уже не осталось.

–   Благодарю, доктор Чаквас. Я могу идти?

–   Сейчас ваше состояние стабильно. – ответила Чаквас. – Да, вы можете идти. Но вечером придете на обследование.

–   Да, мэм.

Я встала. Надо привести себя в порядок и доложиться непосредственному начальству, что я жива и готова к работе.

Впрочем, много времени мне не предоставили, так как интерком сообщил, что меня ждут в зале для брифингов. Потом по кораблю поползаю, посую везде свой любопытный нос, а пока… пока пойду знакомиться с одной крайне неоднозначной и совершенно не раскрытой в каноне личностью, так быстро погибшей в оригинальной истории. Заодно решу, стоит ли мне бороться за его жизнь или нет.

.

Но дойти до лестницы, ведущей на командную палубу, я не успела: ко мне подлетело какое-то пышущее энтузиазмом тело и выдало:

–   Коммандер Шепард! Я так рад работать под вашим началом…

Что?

Я в полном ступоре уставилась на молодого бойца с нашивками капрала. Так, это точно не Аленка: у того вечно тоскливая смазливая рожа, глаза побитого щенка и звание повыше. Это… Это… Это, случайно, не тот экзальтированный паренек с многозначительным именем, который помрет на Иден Прайм, не успев отойти и полукилометра от точки высадки?

–   Капрал Лирой Дженкинс, мэм! – подтвердило мои выводы тело.

Буря энтузиазма и радости, упакованная в накачанную на армейских тренажерах тушку, приправленная подростковой жаждой прославиться и войти в историю. Какой кошмар… Надеюсь, реальный мир надо мной сжалится, и на высадку я пойду со своей боевой группой и Спектром Совета, а не с биотиком, страдающим мигренями, и жаждущим славы свежеиспеченным солдатом.

–   Капрал, я командую группой высадки, которая полностью укомплектована, и вы в ее составе не числитесь. – спокойно ответила я.

Лирой со мной изволил не согласиться и выдал изумительную новость:

–   Капитан Андерсон сказал, что я буду участвовать в высадке вместе с вами на Иден Прайм! Мэм!

Я от такой перспективы несколько… оторопела, а капрал продолжал разливаться, как сбежавшее из котла зелье по столу:

–   Я родом с Иден Прайм! Не дождусь, когда мы высадимся на планету! У меня руки чешутся по настоящему делу!

А у меня руки чешутся закопать сие чудо в металлический пол корабля и сказать, что так оно всегда и было! И капитану Андерсону в морду дать за такую подставу! Вот только экзальтированного сопляка с синдромом героя мне не хватало на боевом задании!

Вновь подтверждая все мои опасения, Лирой радостно изрек:

–   Простите, коммандер, но я скоро помру от ожидания! В первый раз у меня такое задание! И настоящий Спектр на борту!

Я уже сочувствую Спектру. И себе тоже. Себе больше: Спектра я еще в глаза не видела. Такими темпами я его вообще могу только в трюме перед десантированием и увидеть, что совершенно недопустимо!

–   Капрал! – перебила я словесный понос Дженкинса. – Не спешите в герои, делайте свое дело, выполняйте приказы и никаких проблем не будет.

–   Вам легко говорить, мэм. – расстроился парень. – Вы-то себя показали на Торфане. Все знают, на что вы способны!

Хорошо, что НИКТО не знает, на что Я способна! И хорошо, что МЕНЯ не было на том Торфане, а то кто знает, как повернулась бы история!

–   Для меня же это – шанс показать начальству, на что я способен! – не унимался бравый солдат.

Сдохнуть по-глупому ты способен!

Капрал открыл рот, чтобы продолжить словоизлияния, а я поняла, что если он вотпрямщаз не заткнется, я убью его сама, и пока неизвестному Найлусу Крайку придется искать другого кандидата-человека в оперативники Специального Корпуса Тактической Разведки!

–   Капрал! Я рада была с вами познакомиться. Можете быть свободны.

И я, отодвинув опешившее тело, быстрым шагом направилась на командную палубу.

Новая жизнь меня уже… Как бы так помягче сказать… Радует. Если еще Спектр разочарует, я серьезно задумаюсь о том, стоит ли мне тут жить дальше!

.

В зале для брифингов меня ждал высокий мужчина-турианец. Ну здравствуй, Спектр Найлус Крайк. Посмотрим, каков ты в реальности.

Надеюсь, этот разговор даст мне возможность тебя оценить и принять решение. Буду я спасать твою жизнь, если Имрир Шепард ошиблась в своей оценке, или позволю истории течь своим чередом, если она оказалась права, и ты действительно такой высокомерный отмороженный ублюдок, каким тебя считают на этом корабле.

Остановившись на входе в зал, я прислонилась к стене, внимательно изучая стоящего ко мне спиной турианца. У меня есть только одна возможность составить мнение об этом разумном: короткий разговор перед высадкой на злополучный Иден Прайм пока в зал брифингов не заявится капитан Андерсон. Посмотрим, что мне удастся узнать за это время. Сейчас менталистика мне не доступна, и оценивать придется по старинке.

Стоило мне начать анализ, как память реципиента тут же вывалила волну негатива и подозрительности к Спектру, неожиданно оказавшемуся на борту экспериментального корабля с каким-то непонятным заданием.

В принципе, девчонку я понять могу: внешность Найлуса крайне экзотична для человека, никогда не видевшего турианца вживую, держится он с долей высокомерия и холодности, отсекая любую возможность контакта, а вспыльчивая Шепард, идущая на поводу ксенофобии и памяти о недавнем конфликте, мощного чужака откровенно невзлюбила, хоть и соблюдала строгий вежливый нейтралитет.

Что же об этом мужчине знаю Я? Найлус Крайк, друг или ученик моего условного врага Сарена Артериуса. Практичен, жесток, беспощаден, правда, до Артериуса не дотягивает ни по жестокости, ни по этой самой беспощадности. К людям относится с настороженной доброжелательностью. По его словам, выдвинул моего реципиента как кандидата на вступление в Спецкорпус. Помрет на Иден Прайм, словив пулю в затылок от Сарена.

Или не помрет.

На этой планете погибнут двое разумных из моего окружения: Дженкинс и Крайк. Первый словит выстрел от дрона гетов, второй – то же самое от обожаемого, допустим, наставника, которому безгранично доверяет. Настолько безгранично, что повернется спиной в боевой и откровенно настораживающей обстановке. Выжить может кто-то один. Дженкинса спасти элементарно, Крайка – практически невозможно, но и их влияние на события прямо зависит от статичности судьбы.

Капрал Лирой Дженкинс – молодой солдат, жаждущий показать себя и заработать славу, геройски настроен, опасен своим энтузиазмом и полным отсутствием опыта. Для меня – полностью бесполезен. Найлус Крайк – Спектр Совета с большим опытом и огромными связями, мой непосредственный куратор, который должен будет подготовить меня как полноценного Спектра.

Выбор сделать несложно, если закрыть глазки на этичность такого выбора.

Я едва сдержала смешок.

Этичность. Мораль. Человечность. Как быстро все это во мне сдохло, стоило попасть во вторую жизнь, о которой я помню. Кастовое религиозное патриархальное общество стремительно показало наивной мне истинный облик родной расы и выбило восторженность от «попадания». Жестокий был урок, но очень полезный.

Я стояла и смотрела в спину инопланетянина. Он меня заметил. Не мог не заметить. Но не поворачивался, глядя на голографический экран, показывающий окутанную дымкой облаков живую планету. Ждал и давал мне возможность первой начать разговор.

С его стороны – здравое решение. Мой реципиент – особа вспыльчивая и несколько мнительная, а поведение Найлуса отдавало надменностью и полным безразличием к окружающим, что дико бесило Имрир и вызывало неприязнь у других членов экипажа. Иначе как «высокомерный урод» его на корабле не называли. Что забавно, Найлус это прекрасно знал: слух у турианцев удивительно чуткий, и не услышать шепот за спиной он просто не мог.

Выдержка Спектра вызывала уважение.

Время-время.

Пора познакомиться лично.

Отлепившись от стены, я неспешно подошла к турианцу, остановившись в полутора метрах от него, не пересекая границ личного пространства. Он повернулся, чуть склонил голову в приветствии, настороженно глядя на меня удивительно-яркими умными изумрудно-зелеными глазами. Дикого восторга от нашей встречи я не заметила, скорее, усталое равнодушие и легкое раздражение. Словно неприятную работу выполняет.

Крайк с моим реципиентом, видать, хорошо пообщался и представление о собственном избраннике получил. Судя по кислой мине – не самое приятное. Едва заметный флёр эмоций, с трудом улавливаемый только-только начавшей восстанавливаться эмпатией, четко дал это понять. Меня подобное не устраивает категорически: мне с ним, возможно, еще работать. И не один год! Так что, будем ломать первое впечатление. И посмотрим, как на это отреагирует Спектр.

На приветствие турианца я ответила таким же образом, откровенно его удивив.

–   Коммандер Шепард. – голос у Найлуса оказался низким, глубоким, с легким металлическим оттенком и едва слышным вибрирующим урчанием, словно говорил огромный кот. – Хорошо, что вы подошли первой. У нас будет возможность поговорить.

И чего реципиент так психовала? Удивительно приятный голос. Я склонила голову набок, с интересом рассматривая неспешно расхаживающего передо мной мужчину.

Вот и первое закономерное, ожидаемое отличие реального мира от породившей его игры: как бы ни описывали живых существ в канонной истории, какой бы внешностью их не наделяли, но природа всегда сделает так, как ОНА считает необходимым, и это правило никогда на моей памяти не нарушалось ни в одной воплощенной реальности, даже в самой безумной. Порой облик и физиология живых существ довольно существенно отличались от того, что было описано, соблюдая лишь общее сходство.

Пример расхаживал передо мной.

Турианец – высокий, чуть больше двух метров роста, хорошо сложенный гуманоид. Фигура мощная, но на удивление стройная и гибкая. Подобную иллюзию создавала тонкая талия, узкие бедра и длинные сильные ноги, да и особенность шага, как у кота: без полной опоры на удлиненную стопу, достаточно широкую и массивную, чтобы легко выдержать вес тела. Из икр торчали шипы, я так полагаю – костяные или металлические, если подтвердится информация о физиологии этого вида. Такого маразма, как в каноне не было и близко: никаких непропорционально тонких ручек и косолапых ножек с крохотной стопой, ненормально-тонкой талии, странного, гм, крепления ног к тазовой кости, непонятного горба и бочкообразного торса с огромным воротом, нарушающего само понятие «центр тяжести» по отношению к фигуре несчастного существа. Природа, в отличие от дорогих игроделов, формирует физиологию и облик живых существ не только рационально и гармонично, но и в полном соответствии с их образом жизни и средой обитания. Турианцы – хищники, сформировавшиеся в условиях мира с повышенной гравитацией и высоким радиационным фоном. И вся фигура расхаживающего по круглому помещению существа являлась воплощением именно хищника! Агрессивного, сильного, гибкого, ловкого и быстрого.

Неприязни внешний вид турианца у меня, в отличие от Имрир, не вызвал. Красивый вид. Хищный. Опасный. Легкая грация дикого зверя, плавные отточенные движения опытного бойца, экономные жесты, пристальный взгляд нереально-ярких зеленых глаз, смотрящих несколько настороженно. Лицо с жестким покровом темно-багрового цвета с яркими белыми узорами клановой метки в меру выразительное. Гармоничность лица и тела вполне подходит под определение «красиво» и оттого для меня в разряд «урод» турианец не попал.

–   Можно и поговорить. – легко соглашаюсь я.

В зеленых глазах – настороженность и недоверие. Найлус отношение экипажа к себе прекрасно понял и прочувствовал. Да и мой реципиент особо не скрывала своей неприязни.

–   Не возражаете? – мандибулы нервно дернулись.

Реальность дрогнула. Мелкое отступление. Начало расслоения цепочки событий. Первый признак Изменения и отторжения Ветви реальности отраженной от основного древа реальности воплощенной. История подобной вселенной не любит отступлений… она будет пытаться вернуть события в запрограммированное русло. Посмотрим, что мне удастся изменить в промежутке между ключевыми точками, которые вообще не поддаются изменению.

–   Нет. Поговорить с умным собеседником – это удовольствие, столь редко выпадающее в последнее время. Особенно, если тема не затрагивает службу.

Спектр мою иронию понял. Чуть склонил голову.

–   В прошлый наш разговор вы были не столь… доброжелательны, коммандер.

Я пожала плечами.

–   Статус и окружение обязывают. Кому как не вам это знать?

Мужчина кивнул, принимая такое пояснение и невысказанное извинение за поведение моего реципиента. Зеленые глаза смотрели пристально, тяжело и задумчиво. Настороженность чуть угасла, уступив любопытству.

Разговор свернул в сторону. Найлус об Иден Прайм даже не заикнулся. Вот и чудно. Выслушивать пафосную бредятину, в которую и сам Спектр не верит… зачем? Гораздо полезнее послушать то, что ему интересно, узнать его истинные мотивы и мысли. Посмотрим, КАК он раскроется во время этого короткого разговора.

–   Что привело вас на борт «Нормандии», Спектр? Не надо рассказывать сказки о тестировании стелс-системы.

–   Вы уже поняли. – не вопрос, а простая констатация факта.

–   Смею надеяться, я не дура.

–   Не сочтите мои слова за оскорбление. – турианец заполошно взмахнул рукой.

Четырехпалой. Очередное отличие живого существа от созданного фантазией людей образа. У турианца на руках было четыре пальца, а не три.

–   Не сочту. И все же, Найлус, что привело вас на «Нормандию»?

От необходимости отвечать на скользкий вопрос избавил Андерсон, вошедший в круглый зал. С первыми словами человека, история вернулась на исходные рельсы. Я слушала его вполуха, внимательно наблюдая за стоящим рядом турианцем, составляя его образ. Глаза непроизвольно цеплялись за мелочи, столь незначительные на первый взгляд: мелкие рефлекторные жесты, манеру двигаться, тембр голоса, смутно ощутимый мною флер его эмоций, выражение глаз.

Андерсон заговорил о миссии на Иден Прайм. Найлус тут же напрягся. Мандибулы крепко прижались к щекам, в глазах – настороженность. Ждет моей реакции?

–   Что требуется вывезти с планеты? – спокойно спросила я.

Ответил мне капитан:

–   В ходе раскопок на Иден Прайм ученые нашли какое-то устройство. Полагаю – протеанский маяк.

Я хмыкнула.

–   Откуда уверенность в том, что это маяк, а не что-либо иное?

Ответа на этот вопрос у капитана не было, и он замялся, не зная, что и сказать. Взгляд турианца окрасился недоумением. Я откровенно выпадала из того образа, который успел составить Спектр за время пребывания на борту корабля, и это не могло не привлечь его внимание.

Умный и наблюдательный. Хорошо.

–   Допустим, это – маяк, и, допустим, он протеанский. – я отслеживала малейшее проявление эмоций на лице турианца, пытаясь понять его реакцию, что сильно затруднялось полным отсутствием у Имрир знаний мимики, характерной для этой расы. – Мне понятно ваше желание вывезти его с Иден Прайм. Насколько я знаю, на этой планете нет возможности изучать такие устройства. Я права в своих предположениях?

Андерсон и Найлус синхронно кивнули.

–   Поправьте меня, если я в чем ошибусь. На планете нашли сохранивший работоспособность артефакт. Был бы он нерабочим, такого ажиотажа не было. – в зеленых глазах на долю мгновения промелькнуло одобрение, отголосок которого я смогла уловить только-только начавшей проявляться эмпатией. – Предположительно – протеанский маяк, обладающий огромной потенциальной ценностью для всех рас, живущих в Пространстве Цитадели. Поскольку на Иден Прайм нет возможности ни исследовать устройство, ни обеспечить его безопасность, было принято решение его вывезти. Предположу, на Цитадель, откуда он отправится в научную лабораторию, опять же, предположительно, азарийскую.

Найлус кивнул. Андерсон промолчал, подозрительно сверля меня тяжелым взглядом. Странности в моем поведении он тоже заметил, поскольку имел возможность пообщаться с моим реципиентом. Вот только насколько хорошо он знал этого очаровательного отморозка? Это я узнаю со временем, а пока продолжим сей занимательный разговор:

–   С некоторыми сомнениями и большим допущением я могу даже поверить, что транспортировка маяка – это достаточная причина для одного из наиболее уважаемых и известных Спектров Совета, чтобы потратить столько личного времени впустую.

Иронию в моем голосе не услышал бы только глухой. Найлус раздвинул мандибулы в легкой улыбке, до жути похожей на плотоядный оскал.

–   Вы проницательны, коммандер Шепард.

–   Как я уже говорила, смею надеяться, я – не дура. – от моей усмешки турианец лишь шире улыбнулся, показав частокол острых клиновидных клыков. – Так в чем же ИСТИНАЯ причина вашего внимания, Спектр?

–   Я хочу увидеть вас в деле, Шепард. – ответил мне он, чуть склонив голову набок.

–   Любопытство праздное или имеет практический интерес? – спросила я, не дав Андерсону завести пафосную речь об Альянсе.

Найлус мой маневр заметил и усмехнулся.

–   Вполне практический.

–   И что же вы желаете оценить?

–   Я выдвинул вашу кандидатуру на Спектра. – любезно пояснил мне турианец. – Я хочу оценить вас как возможного оперативника Спецкорпуса.

Я хмыкнула, бросив ироничный взгляд на капитана. Истории свойственен своеобразный юмор. Восемнадцать лет назад легендарный Спектр Сарен Артериус оценивал кандидата в Спектры от человечества, Дэвида Андерсона, и, в итоге, его завалил. Теперь же его ученик, Найлус Крайк, оценивает протеже того самого, провалившегося кандидата. Меня. Символично, что тут сказать.

–   Я даже не знаю… обрадоваться ли мне оказанной чести или же возмутиться, что меня поставили перед фактом. – турианец меня понял вполне правильно, зеленые глаза блестели от скрытого веселья. Ему доставлял удовольствие этот разговор, своеобразный ритуал знакомства двух хищников. – Пожалуй, я выберу третье, и скажу, что я буду рада работать с вами, Найлус Крайк, независимо от принятого впоследствии решения.

Он чуть заметно кивнул. Надо же, намеки понимает мгновенно, да и с юмором турианец вполне дружит. Хорошо. Нет, ОЧЕНЬ хорошо, что он не такой высокомерный пафосный придурок, каким его считала Имрир.

Мой реципиент ошиблась в оценке, приняв внешние проявления жесткого самоконтроля и давно выверенную маску за настоящий характер представителя чужой расы. Не на то обращала внимание, не то слушала, не так смотрела. Распространенная ошибка.

Нашу милую беседу, доставляющую обоим некоторое изуверское удовольствие, прервал взволнованный голос пилота, сообщивший о приеме сигнала.

История вернулась в прежнее русло. Я спокойно смотрела короткий ролик, переданный нам бойцами с поверхности планеты. Ничего неожиданного: перестрелка с гетами, гибель бойцов, Властелин в небесах. Ожидаемо. Андерсон пристально всматривался в экран. Найлус же косил на меня глазом, больше заинтересованный в моей реакции, чем в изображении. Зеленые глаза лишь единожды стрельнули на экран, когда на нем показался Жнец. И практически мгновенно вернулись. Встретив мой взгляд, турианец чуть качнул головой. Я приподняла бровь. В ответ – вопросительный урк. Как кот, чес слово! Моя безмятежная улыбка окрасила его взгляд беспокойством.

Так-так… А Крайк-то в человеческой мимике разбирается прекрасно.

–   Доложите обстановку. – приказал Андерсон, глядя на замершее на экране изображение приземляющегося Властелина.

–   Полет нормальный, капитан. – тут же отозвался Джокер. – Других кораблей Альянса в районе нет.

–   Вперед, Джокер. Быстро и тихо. Задача только что очень осложнилась.

Я едва удержала горестный вздох: ну зачем говорить очевидное? Я думала, это только в каноне такие… забавные разговоры, ан нет, он и в реальности так говорит. Неужели и правда он пафосный парагон? Сомнительно… но похоже.

Андерсон перевел взгляд на Найлуса. Турианец дернул мандибулами и ответил на незаданный вопрос:

–   Небольшая ударная группа может выдвинуться быстро, и, не привлекая внимания, забрать маяк.

–   Готовьтесь к высадке.

Найлус развернулся и пошел к выходу из зала для брифингов. И тут капитан выдал:

–   Коммандер, передайте Аленко и Дженкинсу, чтобы были готовы.

Я чуть не подавилась воздухом на вдохе. ЧТО?! Ладно в каноне на корабле никого не было, но на реальной «Нормандии» находится боевая группа моего реципиента, а меня отправляют на планету в компании свежевыпустившегося курсанта и штабного лейтенанта! Не поняла? Канон-каноном, но мозги-то где?

–   Сэр, а как же моя десантная группа?

Андерсон недовольно дернул щекой. Найлус, не дойдя до дверей, остановился, но не повернулся.

–   У вашей группы будут другие задачи.

Спектр покачал головой и молча покинул помещение. В самом деле, что тут скажешь?

Андерсон объявил боевую тревогу, и я ушла готовиться к высадке. Если подытожить наш разговор, можно сказать: Найлус Крайк меня заинтересовал, и я не хочу увидеть его мертвым на том злополучном космопорте.

Его поведение и непроизвольные повадки дают надежду, что мы можем сработаться. Турианец – хищник, его реакция и повадки полностью соответствуют его природе. Хищник никогда не признает равным дичь. Только другого хищника. Это – инстинкт. Дичь может быть смертельно опасной и коварной, может вызывать уважение и позитивные эмоции, может получить покровительство и защиту, но никогда не станет кем-то равным. В нашей короткой беседе я ясно обозначила свой статус: такой же хищник, как и он. Слова служили лишь внешней оболочкой. Как и я, Найлус оценивал мои движения, повадки, мелкие неосознанные жесты, манеру разговора, отношение к окружающим. Он был удивлен и озадачен. Я нынешняя отличалась от оригинальной Шепард, и Найлус Крайк прекрасно это понял.

Решение принято.

Я сделаю ВСЕ, чтобы изменить одно-единственное событие: гибель Спектра Найлуса Крайка. К сожалению, именно это изменение имеет совершенно мизерные шансы на успех, поскольку пройдет без моего непосредственного участия. Изменить свою судьбу Спектр может только сам. Я могу лишь его предупредить.

.

Память реципиента была усвоена полностью, а потому подготовка не заняла много времени, и через восемь минут я уже стояла в трюме и с тоской разглядывала двух бойцов моего отряда. Аленко и Дженкинса. И слушала капитана Андерсона, вещавшего:

–   Ваш отряд – мускульная сила операции! Прорывайтесь к месту раскопок.

Нет слов, одни выражения остались. Мускульная сила операции… А мозги тогда кто? Обалдевший от этого цирка Спектр?

Я повернула голову, перехватывая тоскливый взгляд Найлуса, стоящего у вездехода и рассеянно вертящего в руках мощный пистолет. Видимо, что-то подобное было и на моей физиономии, так как он едва заметно покачал головой и чуть развел мандибулы.

–   Что делать с выжившими? – спросил Кайден.

–   Помощь выжившим – второстепенная задача. Главная ваша цель – маяк.

Динамики щелкнули, и голос Джокера произнес:

–   Заходим на точку один.

Подошел Спектр, остановившись в паре метров от меня.

–   Найлус? Вы идете с нами? – радостно спросил Дженкинс.

Того от подобной перспективы передернуло, и он резко ответил:

–   Нет. Я передвигаюсь быстрее в одиночку.

Что, с ним бравый капрал тоже успел поговорить?

Андерсон подумал и решил нас просветить:

–   Найлус пойдет вперед для разведки. Он будет сообщать вам о ситуации. В остальном прошу соблюдать тишину в эфире.

Угу. Прекрасно. То есть, если я захочу о чем-то предупредить своего, по факту, наставника, то для этого мне потребуется нарушить прямой приказ и выйти в эфир? Изумительно!

Сам же Спектр на это высказывание только устало прикрыл глаза и крепко прижал мандибулы к щекам. Тоже понял.

Корабль тряхнуло, я чуть отступила назад, подходя к турианцу, и тихо-тихо сказала:

–   Найлус, могу я попросить о некотором… обещании.

Спектр от такого вопроса удивленно моргнул и недоуменно посмотрел на меня. Мои слова слышал только он: слух турианцев очень острый, и он легко расслышал мой практически беззвучный шепот. Несколько мгновений он колебался, но любопытство пересилило сомнения, и он столь же тихо ответил:

–   Можете.

–   Поклянись мне, что ты НЕ повернешься спиной к вооруженному разумному. – зеленые глаза удивленно расширились. – Особенно, если этого разумного ты прекрасно знаешь и безгранично ему доверяешь.

Мой холодный голос и пристальный взгляд заставил его вздрогнуть.

–   Ты что-то знаешь?

Официоз отброшен в сторону. Здесь и сейчас говорили не коммандер Шепард и Спектр Крайк, а два бойца, готовящихся к высадке.

–   Интуиция. – тяжелый взгляд зеленых глаз в ответ. – У ТАКИХ КАК МЫ она очень развита. Моя ошибается РЕДКО.

Турианец моргнул. Он задумался. Не отмахнулся, принял во внимание, сверля меня подозрительным взглядом.

И вот, наконец, медленный ответ.

–   Сделаю все, что в моих силах. – и ни тени иронии.

–   Найлус. – мужчина вопросительно склонил голову. – Сдохнешь – убью.

Тихий вибрирующий смешок, и Спектр отошел к опускающейся створке трапа.