Поход по мирам: Лед и Пламя

• Таллис •

 

Звонким звуком разбившегося стазисного кристалла рег-лона началось наше длинное путешествие почти в тысячу шестьсот километров на восток.  В сторону темнеющего на горизонте неба. Навстречу вечеру над гладью спокойного Узкого моря. Лично я еще вернусь в Вестерос, где я наметил себе основную работу. Но для начала есть пара неотложных дел.

По пути я пересказал Сэнхасу суть своего плана по захвату Черно-Белого дома, и друг оказался в восторге от простоты идеи. Мы претендовали на главную и сильнейшую гильдию наемных убийц всего известного мира. Нет никого коварнее Безликих, которые способны оказаться кем угодно. Они могут менять лица, могут притворяться знакомым. Лордом. Другом. Прохожим. А потом сбросить маску, как скальп с чужого лица.

Я опасался таких убийц. А так же того, что им мог оставить заказ кто угодно. Вопрос лишь в золоте.

Никто не мог сказать, сколько на самом деле этих Безликих и как далеко они распространились. Они служат заказчикам и своему богу – Многоликому, который просто жаждет новых смертей, когда чье-то имя попадает в его список.

Иметь таких фанатично преданных делу убийц под боком и не заручиться их лояльностью слишком опасно. Особенно в контексте того, как крупно мы собираемся в этом мире наследить. Я, Сэнхас или девочки с парнями.

Меня мелочно грела мысль, что вся задумка целиком и полностью была моей личной идеей, появившейся не в результате долгих диалогов. Более того, план изящно укладывался в мое незнание местного языка. Я мог бы провести весь захват лично и в одиночку. Однако, часть старых знаний еще не до конца восстановились. Что-то я не мог пока вспомнить и надеяться на чудо при отрисовке определенной печати не хотелось. Все-таки не набросок рисунка делать, а ритуальный конструкт с подчинением и фиксированием магического договора. В таких вещах ошибки допускать нельзя. В лучшем случае печать не сработает, а худшем… лучше не думать.

Поэтому план захвата Дома мы продумывали в точности в дороге вместе. Сэнхас предлагал корректировки, я соглашался. Более того, когда друг узнал, что за пару слов под подобной печатью он может взять «за слово» едва ли не каждого жителя Браавоса, он расцвел от долгоиграющих планов, и подкорректировал пока еще виртуальную печать, собираясь прибрать не только одних лишь убийц.

Меня это полностью устраивало. Так даже лучше. И пока все выглядело довольно просто. Нужно несколько слов и потом засвидетельствовать закрепленную клятву. Мне нужно только поймать первого же встречающего в Храме Многоликого на слове…

 

Дорога минула быстро, хотя большую часть пути мы преодолели молча, слушая шелест водного потока, разрезаемого гравитационным силовым ножом рег-лона. Защитный купол транспорта приглушал звуки и скрадывал сильный ветер, оберегая седоков.

Все же люблю я этот вид транспорта. Нежно обожаю за скорость и удобство. А некогда земные байки получили мою симпатию за аналогию с рег-лоном. Транспортом, на котором некогда спас меня Сэнхас, увозя прочь через череду порталов от смертного алтаря.

Ладони привычно лежали на ручках штурвала, хотя я не держал его уже много лет. Но навык не пропал, а я лишь восполнял пробелы в знаниях, копаясь по пути в приборной панели и вспоминая, на что еще способна эта машинка.

После отдыха на поляне на тех расстеленных плащах я вновь был полон сил и блаженно улыбался в ночную темноту неба и морскую гладь, чувствуя спиной тепло привалившегося друга. Скоро, а именно сегодня ночью, мы разойдемся и у нас пока нет планов, где и когда мы встретимся снова. Возможно, завтра. Или послезавтра. Или через месяц! А потому я пользовался моментом, запоминая ощущения этого домашнего тепла и привычку к напарнику, которая оставалась даже тогда, когда мы начинали действовать автономно.

Я запоминал. И готовился. К чему-то… новому, к чему-то неведомому и непривычному для себя. Браавос – это, бесспорно, важное мероприятие, но тяжелее всего будет для меня следующий этап, ради которого я вообще согласился ввязаться в эту игру. Я рассказал о нем другу, он молча выслушал до конца, а потом спокойно и искренне пожелал удачи. И я ему.

Еще никогда, наверное, мне не приходилось работать по такому профилю…

Но, все это потом. Сейчас на очереди Браавос, и мне надо быть сосредоточенным и готовым к не менее сложной работе.

 

Когда впереди замаячили огни маяка, а на горизонте стал вырастать силуэт огромного титана, возвышающегося над скалами, я пожалел о том, как быстро закончилась поездка, но сбавил скорость, заходя в город по широкой дуге. Не хотелось врезаться на полном ходу в случайный корабль. И не хотелось, чтобы нас заметили издалека по высоким брызгам кильватера.

К самому городу пришлось подкрадываться сбоку по суше, обтекая мелкие холмы и огибая титана Браавоса, чтобы не проезжать у него под ногами, где может находиться круглосуточный дозор. Потом, натянув маскировку на транспорт, о которой мне напомнил Сэнхас, мы медленно прокатили по широкой судоходной реке вглубь города, где по описанию находились острова со всеми крупными Храмами. И хотя в ночи Браавос выглядел невпечатляюще со своими небольшими двух и трехэтажными домиками под стиль испещренных каналами городов Европы, все же, он приятно радовал своими размерами и монументальностью в глубине островов на твердой почве.

Тихо пролетал рег-лон под навесными каменными мостами, еще тише двигались мы мимо неспящих лодочников и шумных гуляющих групп на берегах. И, наконец, в темноте ночи, подсвеченной крупной белой луной, я увидел массив нужного нам здания, примечательного одной характерной деталью, которую нельзя попутать ни с чем. Этот почти кубический Храм с простыми резными колоннами у входа, имел лишь одну двустворчатую дверь из белого и черного дерева.

–   Лис, я тебе говорил, что Черно-белый дом — это гребаная коробка и даже не сильно фигурная? – флегматично спросил Сэнхас, глазея на цель нашего путешествия. – Но она по какой-то странности полностью удовлетворяет мое чувство эстетики.

–   Потому что без окон, – сказал я, зная, что мой голос не пройдет дальше силового поля. – И с единственной дверью. Чтобы войти. Нас встретят недружелюбно. А потому тут уже не до шуток и улыбок. Эти двери из дерева местных чардрев. Для понимания: это как створки, вырезанные из намоленных меллорнов…

–   Прекрасно, – друг почесал голову. – Но место мне пиздец не нравится. Так что в дверь надо стучать, уже будучи готовым.

–   Мне нужно с них только два слова, – напомнил я.

–   Но их с них просто так не получишь… – заключил друг, оценивающе присматриваясь у меня из-за плеча, и чуть ли не принюхиваясь к местной ауре.

–   Значит, они должны быть замотивированы, – твердо сказал я, готовый уже на самые экзотичные методы.

–   Да уж, мотивация… – буркнул наставник, разглядывая эту белокаменную коробку на островке. – Ладно. Пошли готовиться. Потом уже прикатим.

–   Я чувствую, что тут нельзя возиться долго, – я сделал еще широкий неспешный круг и направил рег-лон в сторону. – Словно мы упустим что-то значимое, если задержимся или проявим сомнения. Такой план может сработать только на наглости. И один раз.

Авантюризм. Абсолютный и беспринципный.

–   Правильно чувствуешь… – ворчнул за спиной наставник. – Потому что реальность еще не начала стабилизироваться, и с ней можно работать, продавливая по канонным «дано».

 

Причалили мы за городской чертой вдали от любопытных глаз и занялись подготовкой для будущей задачи. Выгорит или нет…

Выгорит. Так или иначе. Но сперва – основной план.

Готовили мы Печать на земле, расчищенной от сора и травы, по виртуальному наброску, дополняя мелочи и одному наставнику иногда понятные тонкости. Я почти не вмешивался. Отвечал иногда на его уточняющие вопросы, переводя суть клятв и вспоминая, как часто я ее слышал и от кого.

Странная фраза. Очень расхожая. Но в то же время настолько редкая, что это стало приветствием исключительно особых каст на Эссосе и почти всех жителей в Браавосе. Как пароль с ответом. Проверка своего и чужого. Или как дань уважение к соплеменнику, встреченному далеко на чужбине. Но… это лишь по канону фильма. В книгах, считается, что эти слова не были столь распространены. К слову, мы ведь открывали воплощенную реальность по фильму? Или события смешаются? Надеюсь, что нет.

 

Когда Сэнхас закончил Печать, то приглашающе махнул мне, чтобы я ее инициировал, но не активировал. А так же снял с нее силовой конструкт замершей на фазе развертки Печати.

Работа была нудная, кропотливая, требовала аккуратности и большого количества энергии. Энергия у нас была. Правда, не так чтобы огромное количество, но на задуманное хватило. И где-то еще через полтора часа результат мерцал у меня в кулаке.

–   Давай я поведу, – остановил меня друг до того, как я сел за штурвал.

Я согласился, лелея в голове наш план. Ладонь грел конструкт Печати. В голове звенела простая мысль. Спина болела от долгой сидячей поездки в одной позе. Зато трезвая голова отзывалась приятной свежестью. Или то был ночной прохладный ветер с северных вод?

Я не знаю.

 

Высокое квадратное здание приближалось. А я мысленно наводил лоск у себя в голове и на лице. Один шанс. А мы должны очень понравиться… настолько, что с нами захотят быть вежливыми. Правда, как можно быть невежливым, если к ступеням твоего Дома прибывают на неведомом и единственном в мире транспортном средстве явно далеких краев.

Я отбрасывал из головы все лишние мысли и хаос, который до безобразия вошел в привычку. Можно сказать, что я натягивал на себя одну из старых масок, но то была лишь еще одна грань моего состояния. Когда-то я умел быть значимой фигурой. Я умел держать лицо и осанку. Умел выглядеть правителем и провозвестником. Я вспоминал, каково это – нести Свет. Или нести в руке Дар, являясь на порог тех, кого посчитал достойными. Сейчас я становился таким, приглушая из ментального фона всю лишнюю суету и даже намеки на возбужденное ожидание фееричного плана.

Сейчас я становился вестником. И тем, кто с почетом щедро принес от иных высших сил могущественный и сильный Дар.

Я стал таким, когда рег-лон остановился у ступеней острова.

Мы сошли на белые каменные плиты одновременно с другом. Мельком переглянулись. И неспешно выдвинулись к дверям. Я к черной. Сэнхас к белой. Без сакрального смысла – так получилось.

Несколько массивных ступеней спереди. Шаг в шаг. Синхронно, как отражения друг друга. И так же одновременно поднять руки, чтобы постучать в массивные деревянные двери.

Но створки распахнулись одновременно сами.

Один человек вышел навстречу. Один привратник. В невзрачной поношенной серой хламиде, словно иссохшей годами на морской соли. Привратник был прост, с незапоминающимся, но опрятным лицом. Длинные локоны, чуть спутанные у концов, свисали почти до плеч. Внимательный взгляд придирчиво изучил нас по очереди. Но мы в его глазах не сошли за заказчиков. Мы не сошли за гостей и тех, кто жаждал испить вод его Храма. Мы были иными. Равными. Гостями и теми уважаемыми вестниками, которые проделали свой долгий путь, чтобы ступить на порог Черно-Белого дома с Новостью.

И эта новость лежала у меня на руке.

Я лишь немного приоткрыл ладонь, пуская вверх лучики ни с чем не спутываемой искры энергии. Вежливо улыбнулся, с приветствием кивнул. Я пришел, зная куда направляюсь. И понимая, к кому хочу пройти. Привратник или нет, все они служители Храма Многоликого, и то, что ведает один, — то знают остальные.

–   Валар моргулис, – сказал я приветственно единственное, что гарантированно знал на местном языке.

Но большего и не надо.

Ведь свет в руке и уверенность в глазах — этого более чем достаточно, чтобы продолжить разговор и ответить уважение на уважение. Почтением на наше почтение.

И такие люди, как служители этого Дома, знают, когда стоит проявить вежливость, чтобы оправдать свою безупречную репутацию в серьезный и важный момент.

Он поприветствовал, кивнул в ответ.

И…

–   Валар дохаэрис, – прозвучали ожидаемые слова в тишине.

Моя благодарность заискрилась в глазах, а свет активируемой печати на руке чуть ярче засиял на ладони.

–   …Ну так служите, – ответил я уже на своем языке, когда силовая волна накрыла Черно-белый дом со всеми его обитателями, обязуя их исполнять данное ими слово.

«Все люди смертны». «Все люди должны служить».

А они – люди.

Те, кто под этим подписался, и кто следовал убеждениям, доселе не закрепленным магической клятвой.

 

 

• Сэнхас •

 

Сияние вышедшей в активную фазу Печати осветило сумрак начала ночи и половину города. Она развернулась огромной, накрыв собой весь островок со зданием Черно-белого дома. Сложная, узорная, призрачно-золотая с отчетливым голубоватым свечением в некоторых деталях. Она, словно взошедшее солнце, знаменующее начало нового дня.

О да, мы не собирались скрываться и не будем таиться. Зачем? Жители этого города должны отвечать за свои слова. А мы… Мы лишь призвали их к ответу.

Наша совместная Печать проста как линейка: она лишь закрепляет клятвы. Обязательства одной стороны в отношении другой. Такие печати проставляют на разного рода магических Договорах, и ничего сверхсложного или сверхъестественного в ней нет.  Простая, тупая как полимерная сфера Печать с добавлением маркеров Хозяев, нас обоих, которые являются нанимателями и которые от своего лица заверяют Договор. А те, кто под нее попал…

Никто за язык не тянет. Никто их не заставлял выбирать себе такой девиз: «Все люди должны служить». Ну так пусть служат! А Печать просто не позволит им нарушить свои же слова.

Когда огромная Печать, засветившая небо, угасла, очнулся и привратник.

О, этот взгляд, наполняющийся Пониманием… Это так прекрасно.

–   Проводи нас поговорить к своему богу, – все так же вежливо попросил Таллис, пряча силовую печать договора.

Теперь мы были абсолютно уверены, что он, Человек, Никто, да и все жители Браавоса будут понимать нас без проблем. Ведь суть магического договора такова, что для служения они обязаны нас понимать. А ведь где-то там в ярости сейчас пребывал их покровитель. Его сейчас можно было даже особо слышать. Но с ним у нас отдельный разговор.

 

Нас пропустили. Отошли в сторону, проводя рукой. Но я бы даже сейчас не терял бдительность. Пропустить-то нас пропустили. А вот выпустят ли… Ну да это такое дело. Главное, что мы прошли, и двери за нашими спинами закрылись. Ну а я, повернувшись, просто выщелкнул в грудь привратнику блёклый невзрачный сгусток.

Наверное, я никогда не научусь доверять и верить на слово… пока не подниму лично.

Лис лишь самую малость укоризненно стрельнул взглядом.

–   Не то чтобы я был против. Наоборот. Просто… это уже у нас так начинается? Походя? А как же приготовления? Пляски. Настройка? Как семку кинул…

–   Не заслужил. – коротко ответил я на возмущенно-укоризненный взгляд, формируя новый сгусток. – А матрицу я давно отработал с посильной помощью нашей белой роскоши, которому все эти красавчики и посвящаются. Он же Лорд… ему теперь можно отдавать души.

–   То есть, мне тоже так можно? – задумчиво изрек Таллис, вызывая на пальцах искру.

Еще и так удивился, что оно сработало. С чего бы оно не сработало? Только искра зеленая. Явно благоволение другого Лорда… Навстречу как раз вышла еще одна местная. Не то послушница, не то ученица, неважно. Доверия она не вызывала: взгляд был слишком… острый и прицеливающийся.

Зеленая искра мягко сорвалась с пальцев по воздуху.

–   То есть, да, можно, – флегматично отозвался я. – Кстати, Лис. Ты помнишь, что в Браавосе, оказывается, есть банк?

Это я узнал еще до отправки: фендомная Вики была сурова, беспощадна и полна полезной информации, которая сейчас всплывала в моей башке, как покойник из сугроба по весне.

–   Помню. – ответил он, глядя на застывшую фигуру парня-девушки, в глазах которой начал мерцать бледный огонек. – Но я про него думал в последний момент.

Судя по отсутствию энтузиазма, Лис про этот банк помнил мало. Ну или просто сам факт его наличия.

–   Ну, подумай сейчас, во второй после божка. – я плотоядно улыбнулся. – Лис. Железный Банк – это главный кредитор всея мира. Там реально почти всё бабло этого мира, а то бабло, что на руках, – это должники Железного Банка.

В глазах напарника начало появляться понимание сказанного, и он аж чуть тормознул.

–   Погоди…

–   Годю. – я откровенно скалился, с интересом наблюдая, как на роже ученика расцветает весь спектр осознания.

–   Как думаешь, за сколько нам Ланнистеры продадут свое родовое гнездо, м? Особенно, если они получат Железный Трон и его долги. И, учитывая, что их золотые жилы уже истощились.

–   «Ланнистеры всегда платят долги» — так они говорят. – прошептал Таллис, устало прикрывая глаза. – Банк — это весомый бонус для вероятных дальнейших разговоров.

–   А то! – радостно сообщил я, топая по коридору. – С утра все в городе проснутся, начнут здороваться и попадут под Печать. Она ж территориально не ограничивается.

–   В смысле, не ограничивается? – оторопело уточнил Лис.

–   В прямом. – буркнул я. – Я забыл встроить региональный контур срабатывания, зациклив только на ключевые слова-триггер.

Таллис лишь устало потер переносится.

–   В любом случае – все потом. Пойдем общаться с гостеприимным богом.

–   Ага. – просто ответил я и мы продолжили наш путь.

Бог Безликих ждет нас.

 

 

* * *

 

Тремя часами позднее

 

Пентос. Город, название которого я едва смог запомнить. Настолько он не желал задерживаться в моих мозгах, и настолько он мне не нравился. Но… Нравится он мне или нет, у меня есть важное дело на его территории. То, ради чего я сюда поперся.

Лис высадил меня у городской стены и умотал на свой Север. Ближе подъезжать было опасно: город полноценно не спал, и рег-лон однозначно бы заметили, несмотря на всю его маскировку, которая не настолько прекрасна и великолепна, чтобы кататься на глазах у стражи. Из-за этого моя задача усложнилась, но… лишь ненамного.

Сидя без движения под защитой лысоватых чахлых кустарников, растущих неподалеку от высокой городской стены из красноватого кирпича, я прикидывал, что мне делать в этом прекрасном месте. Прежде, чем что-либо вообще начинать делать.

Я могу просто пройти в город. На рассвете или днем под видом наемника. Самый простой вариант, дающий мне легальное право находиться в Пентосе.  Но…

Мое время закончится на рассвете. Потому как после начнется новый день, и он полноценно проявит и закрепит психическое состояние Визериса Таргариена, которое по моим самым радужным оценкам как минимум соответствует начинающему сходить с ума зацикленному на идее фикс психопату.

Сейчас, пока реальность еще в шоковом состоянии и взрывным образом развивается, все личности, которых мы не затронули, пребывают в спящем состоянии и непроявлены полноценно. Зато происходит формирование территории с учетом вложенных «дано» и заявленных особенностей, придуманных автором оригинальной саги и сценаристами сериала. Но территории формируются только с учетом этих «дано»! Не более того! С учетом, но не со строгим следованием!

Блядская особенность такого рода реальностей!

То они слово-в-слово идут по канону, то приходишь в сто раз облазанное место и видишь, что нужный город в н-дцать раз крупнее игрового, потому как он тупо не может быть настолько убогим и маленьким, чтобы соответствовать заявленным каноном требованиям!

Под этот нюанс попадают в первую очередь территории, земли, города, сооружения и всё неживое. Не исключаю, что наша карта сильно лжет в неизведанных зонах. Она и так соврала на размере Вестероса и Узкого моря: континент крупнее в полтора раза, что делает возможным соблюдение плавного перехода климатических зон из фактически тундры под стеной, тайги у Старков и континентальному климату Просторов с субтропиками Дорна. И это все на одном небольшом континенте, чей размер по карте едва ли до четырех тысяч километров дотягивает от Стены до самого южного края Дорна.

Но о странностях карты и о нестыковках климатических зон в Королевской Гавани, где царит континентальный климат, и Пентосом, в котором откровенные субтропики, хотя находятся они на одной широте и разделяет их лишь Узкое море, я подумаю потом.

Тихо выдохнув, я подавил желание прогрести волосы, предпочитая не шевелиться и не привлекать внимание лишними движения.

Ночью попасть в город несложно: я уже придумал как минимум три способа это сделать. Включая авантюрное и понтовое решение подняться по отвесной стене на пальцах, а я это умею, перебраться через нее, обходя стражу, потом – найти дом торгового магистра со странной собачьей фамилией, аккуратно перебраться и через его забор, найти свою жертву и вуаля, успех.

Ага-ага…

Хер мне, а не успех.

Даже с учетом того, что я могу это все сделать, подобный план требует немалого времени, осторожности, терпения и прочего, к чему я сейчас морально не готов. У меня нет такого количества времени, потому как на такой широте рано светлеет. А еще мне тупо впадлу геройствовать и искать приключений на свою задницу. А вдруг стража умная и внимательная? Еще убивать придется…

Геройство без критичной нужды – это или просто блажь, или способ почесать свое эго и самцовость, ощутить себя эдаким крутым воином в царстве средневековых чмошников, которые ничего не смогут сделать представителю развитой цивилизации, и всё такое. А еще это показатель отсутствия мозгов, здравомыслия и способности придумать какой-то более… практичный и незаметный способ достичь своей цели без лишних выебонов.

Я тихо фыркнул под нос. Пофантазировать о пафосе и геройстве – это мило и приятно, но… прикинул, умилился, полюбовался и выкинул идею из головы. Такая себе разминка фантазии, не более того.

Ладно.

В город мне надо в любом случае. Порталом или на своих ногах – неважно. Плохо то, что я не знаю, где искать поместье Мопса. Ни одна из карт, найденных на просторах фендомных сообществ, не дает нормального понимания планировки города и расположения всех ключевых точек. Они слишком условны. Сериал… На него опираться можно, но с оглядкой: реальность формируется по общему эгрегору, который поглотил всю возможную информацию. Включая допущения фанатов.

По карте из книги поместья всех магистров примыкают к городской стене. Но это тупо! Один хороший требушет, а такие тут существуют, и булыжник прилетит на голову. Как раз хорошо по баллистической кривой достанет. По сериалу с поместья было видно море, а это – совсем другая сторона города. Но там не был виден порт, занимающий все пространство от стены до стены вдоль побережья.

Херня какая-то.

Между ладонями развернулось окошко управляемого мобильного портала. Обычный, стандартный портал-разведчик для откладывания гадости. Его нельзя заметить с той стороны, потому как портал односторонний и из-за этого – невидимый. Лучи света проходят его насквозь, а нет отраженного света, — нет и изображения с моей стороны. Если знать, что искать и на что обращать внимание, можно обнаружить по ряби по краям рамки. Но не ночью же!

Гадская штука, по большому счету, ну на то это и разработка для военной разведки.

Устроившись удобнее в полузасохшем кустарнике, я запустил выходную рамку над городом. Как через управляемый дрон следить! Только управлять приходится вручную, отслеживая автоматический перерасчет координат и корректируя ошибки наведения.

 

Раскинувшийся передо мной город не спал.

Сейчас, в ночное время, когда на этой широте царит приятная прохлада, многие заняты делами и работой. Бойко идет торговля на центральной площади у огромных крытых тканевыми навесами рынков. По довольно просторным улицам ходит стража. Попарно: рослые крепкие мужчины в облегченной кожаной броне с металлическими набойками. У стражников на поясе мечи, в руках по копью и круглому щиту. Никаких стриптизеров с голыми торсами, но в металлической каске, трусах и сандалиях, показанных в сериале! Броня хоть и облегченная из-за жаркого климата, но это броня, которая защитит своего носителя от желающих пырнуть ножом в подворотне.

Я сдвинул рамку портала дальше.

Пора искать поместье Мопса. Вот в упор не могу вспомнить ни имя, ни фамилию того занятного пузанчикового мужика со смешной желтой бородкой и холодными жадными глазами торгового магната.

Окошко скользило по городу, а я всё больше понимал, насколько карты, еще вчера виденные в сети, врут со страшной силой. Вместе с сериалом.

Пентос намного крупнее. Город раскинулся на километры просторными поместьями, обнесенными собственной крепостной стеной из того же красноватого камня, плотно упакованными жилыми кварталами для народа среднего и низкого класса. Все дома с плоскими крышами. Некоторые окрашены в разные цвета, но из-за ночного времени, сожравшего цвет, я могу видеть только градации тона на стенах. В городе достаточно растительности: много перистых пальм, финиковых и оливковых деревьев и еще какой-то пышной растительности, дающей спасительную тень у самых важных общественных мест. Почти в самом центе у рынков возвышается крупное здание храма Р’Глора с горящей большой жаровней.

При этом, несмотря на довольно значительные размеры, Пентос окружен стеной целиком, оставив портовую зону и пирсы по ту сторону забора. Никакого свободного входа в город со стороны моря. Как и у всех других Вольных Городов, страдающих от дотракийцев. Вон, у Кварта вообще тройная стена по периметру…

У прибрежной стены города, по которой проходила крупная и просторная набережная, не было особняков, как показывали в киношке, но их не было и у стены, как врала карта. Зоны особняков торговых магистров располагались… в центре города дальше от стены, ближе к морю, но так, чтобы между ними и стеной были торговые площади, понтовый крытый рынок и жилые респектабельные кварталы с Храмом Р’Глора во главе.

Гадство!

Рамка скользила дальше, давая мне панораму на особняки. Я расширил ее, спокойно изучая город и не боясь попасться: в это время в этом мире никто не смотрит в небо с опаской. Пока с неба в самом худшем случае только птичье дерьмо прилетит, и то, не в ночное время.

Опираться в поиске поместья на киношные картинки – тупо. Там в кадре современные стекла были на окнах и фабричная тюль, которой в этом мире отродясь не было. Картинка априори неверная. Да и все поместья многоэтажные: как минимум по четыре этажа с просторными окнами, забранными цветными кусками грубого, полупрозрачного стекла, вставленными в деревянные косые сетки-каркасы. А там, где не было витражей, на окнах была красивая резная деревянная сетка, сквозь которую нихера не видно!

Я так могу искать до самого рассвета.

–   Думай, блин, думай… – пробормотал я.

Мне нужен Визерис Таргариен. Единственный беловолосый юноша с чистой валирийской кровью, оставшийся в этом городе. Как его найти?

Да хер знает!

Валирийскую кровь тут много в ком можно найти, а у меня нет ни одного образца, чтобы задать поисковый запрос. Потому… не канает такой поиск. Надо придумать что-то другое.

Я могу работать через такой портал, а, если сужу окно, то могу на время приема данных делать его двухсторонним. Обшарить все комнаты в каждом из пяти огромных поместий мне ночи не хватит. Осканировать все поместья я могу, могу выделить живые сигнатуры и сделать сравнительный анализ и поиск по…

По чему? Какие параметры ставить в приоритет?

Я не знаю.

Ладно. Пока туплю, хотя б сканирование пройдет.

Дом за домом плетение перебирало здания, отрабатывая как стандартный исследовательский сканер, сперва накрывающий всю территорию, а потом – суживающий параметры и частоту. Проверял сразу все поместья разом и часть территории рынков, захваченных сферой сканирования. Данные шли сплошным потоком, но… я лишь тупо на них смотрел без малейшего понимания, как искать двух единственных и неповторимых живых Таргариенов.

Неповторимых…

Единственных.

–   Во я тупой… — устало протянул я, прикрывая глаза.

Видать, нескучный день, все же, дал по мозгам. Иначе я не могу объяснить себе свое же тугодумие.

Нахера мне вычислять малых Таргариенов, если я могу отсеять местных жителей?!! Вон, образцов — весь рынок ходит! И их сигнатуры с данными полного аурно-физиологического сканирования у меня уже есть!

–   Дебила кусок… – ругнулся я, запуская сортировку получаемой базы данных.

Сигнатуры гасли одна за другой, проходя сравнения по энграмме гибридного народа. Пометок оставалось довольно много: не одни местные тут были. Но я добавлял фильтры, и пометки быстро гасли: взрослые мужчины и женщины, совсем дети. Я оставлял лишь подростков и совсем молодняк. И вот, наконец, у меня оказалось совсем ничего пометок. Едва ли два десятка. Их я проверял отдельно, сверяя уже между собой на родовые совпадения. Пометки гасли, пока, наконец, у меня не осталось две пары: парень и девушка, брат и сестра от одних родителей. Брат должен быть старше. Разница в возрасте примерно в треть жизни сестры.

Всего две пары.

Первая пара не спала: судя по активности девушки, она явно была занята не бегом и не тяжелым трудом, поскольку не двигалась, то аурные показатели показывали активный трах. Не мой случай: Дени была невинна как дитя на момент свадьбы с Дрого. А пацан тусил на входе на одном месте. Мож, стражник. Обычно люди так надолго не задерживаются без нужды во дворе.

Ладно. Сперва проверить вторую пару. Оба спали, и если девушка спала спокойно, то у парня показатели мозговой активности штормили, как залив во время бури. Явно кошмар снится.

Наводился я на девушку: это проще. Сон ровный и глубокий. Она не проснется внезапно на пике кошмара. Она будет спать, если ее ничем не потревожить.

Рамка портала опускалась по координатам спящей сигнатуры. Сперва быстро, потом медленнее, пока, наконец, я не увидел темную комнату, едва освещаемую светом луны, пробивающимся через резные створки приоткрытого окна. Через портал полетело простенькое легкой сонное плетение, гарантирующее, что сон юной леди не прервется от случайного шума, а я растянул рамку портала-поисковика и шагнул через него в чужую спальню.

То, что передо мной Дейнерис, я понял, когда в свете узконаправленного светляка засияли белоснежные локоны. Белые-белые, как снег на вершинах гор. Даже не платиновые. А белоснежные с тем самым неуловимым жемчужным переливом, что отличают природные белые волосы от седины.

Я не стал подходить к ней и разглядывать: время текло как кровь из артерии, унося с собой чужое здравомыслие и психическое здоровье. Потом поглазею.

Визерис. Мне нужен он.

 

Пацан жил рядом со своей прелестной сестрой, соседствуя через несущую стену, а его обиталище выходило в одну общую гостевую комнату. Занимало оно угловую четверть одного из жилых домов поместья, окнами глядя на море. Поместье располагалось на небольшом пригорке, а потому сквозь окна была видна водная гладь без частокола мачт стоящих в порту кораблей и яркий шар луны, заливающей комнаты призрачным льдистым светом.

Что занятно, другого освещения в не особо больших помещениях не было. Стены облицованы деревянными панелями, сама постройка внутри разграничена деревянными же перестенками и несущими стенами из того же красноватого песчаника и, местами, мрамора, прикрытого наклеенной на них плотной тканью или вездесущими деревянными панелями.

Покои Дейнерис я покинул быстро, скользнул в соседнюю дверь и аккуратно прикрыл ее за собой, не позволив скрипнуть деревянным петлям. Хорошо хоть пол здесь был выложен мраморными плитками, дающими приятную прохладу, и не скрипел под ногами.

 

Покои Визериса отличались от аналогичных покоев сестры большим беспорядком и мелким хламом, накиданным по углам. Было больше подушек, подносов с фруктами, часть из которых за вечер и половину ночи уже чуть подпортились, настолько спелыми они были. Виднелись кувшины.

Подойдя, нюхнул один из них. Вино. Неразбавленное.

Он начал пить?

Я знаю, что в таких мирах пьют разбавленное вино, поскольку пить сырую воду опасно, а кипятить ее не все додумываются. Винный шпритцер хорошо утоляет жажду, что важно для жаркого климата того же Пентоса. Но тут явно ничего не разбавляли.

Ладно. Узнаю потом у него самого, че тут происходит. Время тикает, а работы у меня немеряно.

Визериса я, что логично, нашел в спальне. Парень все так же спал в кошмарах, беспокойно ворочаясь и чуть слышно вскрикивая или постанывая, стискивая в пальцах мокрую от пота ткань. Ни минуты покоя: кошмар сменялся кошмаром, только сюжеты менялись. Если он так спит каждую ночь, то я, пожалуй, не буду удивляться неразбавленному вину в его покоях.

Аккуратно поставив бокс с оружием у кровати, я присел на край, всматриваясь в юного Таргариена.

Парень объективно красив. Актер, его сыгравший, – симпатичный, но в его лице не было той утонченной породы и идеальной выверенности черт, которую я видел сейчас. Совершенное лицо, искаженное сейчас переживаемым кошмаром и вполне реальным страданием. Волосы почти прямые, лишь самую чуточку волнистые, завивающиеся у самых кончиков. Длинные, белоснежные. На таких волосах никогда не появится седина: нет в них пигмента, который можно утратить, однако… седые волосы имеют иную структуру и их можно увидеть, если знать, что искать. Я потом проверю их наличие. Не сейчас.

Стандартное диагностирующее плетение соскользнуло с пальцев. Мгновения на развертку, и вот они – результаты.

Когда я сюда шел, я предполагал, что найду пацана не в самом лучшем состоянии. Что бы там ни говорили о жизни последних из рода драконьих владык, жизнь у парня не могла быть хорошей. Ни при каких раскладах, как бы ни пытались натянуть красивую картинку взбалмошного сопляка сценаристы или автор. От хорошей жизни в сытости и достатке не кочуют по Вольным городам, не клянчат кров и пищу. А еще не получают прозвище Король-попрошайка.

Диагност отработал и свернулся окончательно, принося последние и самые важные данные о состоянии разума и психики. Но я и без них видел эти ни с чем несравнимые разрывы в аурном слое. Эти провалы, огромные, кое-как стянутые иллюзорной дымкой. То, что я вижу…

Я вижу пацана-психопата с прогрессирующим сумасшествием и начинающимся распадом психики. Вероятно, еще и с возрастной деменцией.

Его желание вернуть трон – это его причуда. То, что стало осью его психопатии. Навязчивая идея, на которой зациклился разум, спасаясь от внешнего мира. Воплощение фразы «Цель оправдывает средства».

Не исключаю, что за этой идеей вернуть себе отцовский трон, Визерис прятался от мира и этим оправдывал всё, что делал сам и то, что делали с ним. Ведь… трон и отнятый у них с сестрой дом – это цель, ради которой можно пойти на всё, не так ли?

Устало вздохнув, я потер ноющие виски.

А чего еще я ждал?

Предполагал же, что найду. Но все равно… была надежда, что всё не так плохо, а я – просто гребаный параноик, давно разочаровавшийся в людях. Но я оказался реалистом, а беловолосый пацан, чуть-чуть вывалившийся из тисков кошмара, уже перешагнул границу сумасшествия, бодро впадает в детство и весело катится к распаду личности под прикрытием ярко выраженной психопатии.

Блядское свойство воплощенной реальности… рождающей личности в полном соответствии с их историей. А какая история у Визериса?

Сумасшедший отец, вечно израненный престолом и страдающий паранойей.

Восстание. Убийство старшего брата, после которого отец отправил его и его беременную мать в Драконий камень.

Роковой шторм, гибель флота, тяжелые роды матери и побег с новорожденной сестрой на руках в компании всего пяти мужиков, сохранивших верность династии.

Долгое плавание в Браавос на одном из уцелевших кораблей. Через море. С младенцем на руках, с которым, я так полагаю, никто из окружающих не знал, что делать. Да и кто бы? Моряки, служащие на военном корабле Короны? Рыцарь, спасший двоих детей? Или его четверо бойцов, с которыми он спёр этих детей?

Я покачал головой.

История жизни Визериса и Дейнерис на Эссосе довольно смутна, но известно, что тот рыцарь вскоре заболел и умер. Судя по тому, как его описывала Дейнерис, она была совсем мелкой, когда он таки скончался. А потом… потом началось бродяжничество двоих очень красивых детей по землям, на которых работорговля – это прям местная фишечка.

Два беловолосых красивых ребенка… Хуже – ребенок-девочка и красавец-юноша. Без денег. Без защиты. Откуда бы у них взялись деньги, если бежали они налегке? А если нет денег, тогда жизнь становится очень печальной.

А дальше… Постоянное бродяжничество с малолетней сестрой, которую он воспитывал как мог и как умел, необходимость клянчить кров и пищу… всё это не лучшим образом сказалось на разуме парня и без того подточенного трагедией в семье. Как только пацан не загремел в рабство или в чью-то постель?

Или таки загремел?

Вопрос в том, чем малой Таргариен оплачивал свой простой. У него нет денег. У него нет влияния. У него ничего нет кроме имени сумасшедшего Рода и собственной красоты. А пацан откровенно красив. Другое дело, что сейчас своим поведением и проблемами в голове он вызывает у народа… отторжение. А раньше?

Покачав головой, я всмотрелся в данные диагноста.

Состояние здоровья… странное. На нем нет следов болезней. Ни одной. Но есть совсем блеклые следы каких-то травм, которые из-за очень высокой природной регенерации уже не распознать. Пока реальность не развилась в прошлое, фон от этих травм еще не проявился. Вот когда развитие пройдет эти несчастные пару десятков лет, тогда я и узнаю, что там с ним делали. Но… несуществующее пока прошлое всё равно остается настоящим прошлым, которое этот пацан помнит.

Каким бы его ни показала книга и/или сериал, Визерис… вызывал симпатию и сочувствие. Если взять за труд и подумать. Даже несмотря на то, что делал под конец жизни. Сумасшедших нельзя судить. Да и сестру он воспитал… правильно. Он ее обучил. Он ее не тронул и не испортил, даже падая в помрачнение, поглощаемый своей идеей фикс.

Да, он торганул своей сестрой за армию. Но вопрос в том, сколько в сделке с Дрого желания самого Визериса, а сколько мудрого управления Мопса, который, исполнив истовую мечту Дрого получить себе уникальную женщину в жены, мог выторговать от кхала огромного кхаласара неприкосновенность для своего города. Ведь, как там он говорил? Дружба дешевле войны.

Убедить сумасшедшего пацана несложно. Несложно вложить мысль об армии дотракийцев, завоевывающих для него трон его отца. А ведь Мопс отлично знает, что дотракийцы никогда не попадут на Вестерос: они бояться соленой воды, которую не пьют их лошади. Мопс знает, что кхаласар не пойдет войной на Семь Королевств… потому как нет ни одной причины, которая могла б их заставить. А еще он предлагал Визерису остаться с ним в его поместье. Кхаласар бы ушел, а пацан бы остался… без армии, без сестры, ну а Пентос – без проблем с дотракийцами.

Красота!

Ну не верю я в то, что торговый магистр Пентоса будет спонсировать восстание. Это дорого. Даже тупо нанять корабли, чтобы перевести сорок тысяч всадников со всем их добром – это дорого.

Вопрос, правда, а нахера Мопсу Визерис, если он не собирался сажать его на трон? Или немного ожидания, и психика б окончательно того, оставив красивое и сумасшедшее создание?

Ну или я просто наговариваю на честного представительного мужчину с золотой бородкой, а на самом деле он искренне озабочен будущим этих красавцев и искренне жаждет помочь.

Хмыкнув, я покачал головой.

Ладно. Хорош жевать мысли. Пора работать, а то скоро светать начнет.

 

Пацан чуть не подлетел, когда я коснулся его лба. И тогда я смог увидеть его глаза, с непониманием смотрящие на меня. Сиреневые. Удивительный красивый чистый сиреневый цвет без единого постороннего вкрапления. Ни холода ультрамарина, ни тепла лилового оттенка. Красивые глаза, полные нарастающего страха, паники и какой-то странной истеричности.

Закрыв ему пасть рукой, я придавил пацана к кровати воздушным прессом, сковавшим надежнее любых цепей и наручников.

–   Тише, Визерис. – прошептал я, склоняясь к искаженному ужасом лицу. – Я пришел тебе помочь.

Я чуть отодвинулся и снял руку с его рта. Похер, все равно вокруг нас глушащая звуки завеса.

–   Помочь? Мне?

О, страх исчез, появилась привычная самоуверенность и вера в свой статус.

–   Тебе. Потому что тебя… обманывают.

Скорость смены эмоций лишь подтвердила мои выводы: вон как полыхнул сперва растерянностью, потом – яростью и гневом, следом – страх, опять ярость, еще раз страх. Я увидел, что хотел. Теперь осталось последнее: убедить пацана на добровольное изменение.

Моя первая немертвь должна таковой стать добровольно. Так надо. И без разницы, что путем обмана, когда он согласится на то, о чем не знает.

–   Освободи меня! – приказал мелкий пиздюк, попытавшись дернуться.

О, эта ярость и злость… Вот только дернуться пацан не мог.

–   Я не могу. – честно ответил я, пусть и искажая причину.

В глазах – зарождающийся страх и нервозность.

–   Почему же?!

–   Потому что ты болен, Визерис. – мягко произнес я. – Магистру выгодна твоя… слабость. А мне – нет. Я здесь, чтобы вылечить тебя от болезни, которая разрушает тебя на глазах.

О, вот теперь он испугался по-настоящему! Как запаниковал. А ведь я не солгал: сумасшествие разрушает.

–   Болезни?! Я болен? – голос на пике чуть не сорвался в визг.

–   Да, Визерис. Ты болен. – мой голос был мягок и полон сочувствия. Я убаюкивал его метущийся разум, воздействуя на разодранную ауру, что тянулась ко мне в поисках поддержки и исцеления. – А я могу тебя вылечить. Я для этого и пришел. Тайно. Иначе мне бы не позволили.

Пацан мелко дышит: паника застилает ему глаза. Сильная паника, ведь он почти не может шевелиться. Я частично снял давление, и Визерис с ужасом смотрел, как слабо подергиваются его пальцы, но руки лежат как плети.

Паралич – это страшно. А я его пугал осознанно, зная, что в своем состоянии он уже неспособен на критичное мышление, не умеет анализировать и сопоставлять данные, и он не сможет сделать правильный вывод. Мышление поверхностное, логика сбоит, эмоции скачут по голове и забивают все мысли. Еще немного, и он окончательно перестанет здраво оценивать собственные поступки и слова. Как раз дотянет несколько месяцев, и потом его убьют как бешеное животное. Пусть и пока еще говорящее.

–   Визерис Таргариен. Ты хочешь, чтобы я помог тебе?

Пацан мелко покивал и тоненько проскулил:

–   Да!

–   Ты хочешь, чтобы я тебя… исправил?

Еще судорожные кивки. Но мне нужны слова.

–   Хочешь?

–   Да! Сделай что-нибудь, чтобы я стал здоровым!!!

Какая паника и, одновременно, приказной тон с явственной угрозой в голосе.

–   Хорошо. – я погладил его по голове, одновременно погружая его в сон. – Я сделаю.

Незачем ему видеть, как будет проходить процесс: он и нормального человека приведет в ужас, ведь любая подобная работа опирается на кровавые ритуалы, если нет касания Провозвестника подходящей Первоосновы. А у меня ее пока полноценно нет.

 

Немертвь, как и нежить относится к Первооснове Смерти, одновременно захватывая самую агрессивную и сумрачную сторону Жизни. Существо на стыке Первооснов. Гармоничный гибрид живого и мертвого. Немертвь. Не мертвый. Не умиравший, но уже и не живой.

Золотой Престол Чертогов, что уже многие миллионы лет таится за закрытыми костяными Вратами. А я собираюсь его вновь пробудить, ведь возрождать немертвь из еще живого мальчишки я буду по старым правилам с полноценным обращением к той части Первоосновы, про которую все благополучно забыли.

Немертвь рождается, когда живое окунается в Смерть. В ее квинтэссенцию. Практически всегда это последствия чьих-то действий, когда кто-то своими руками создает самого совершенного хищника и убийцу, какого только знал Мультиверсум.

Нежить опасна, бесспорно, но немертвь – это ее природный враг и симбионт одновременно. Иная сторона той же силы. Немертвь равно опасна для живых, ведь она, как и нежить, пополняет свои ряды из их числа. Она опасна и для нежити, потому как может восполнять свои ряды не только за счет живых, но и за счет мертвых, пусть и не всякая немертвь на это способна.

Они рождаются на нежити подобно уникальной мутации. Случайность эволюции и ирония самой сути Первоосновы. Мертвое, что обрело жизнь. Живая нежить и немертвь из мертвых. Они столь… мимолетно-различны, что граница между этими существами весьма смазана. Настолько, что не всегда можно их четко различить. Хуже то, что эти два подвида могут в своем состоянии перетекать из одной крайности в другую без вреда для себя и без стресса. А еще они могут нежить… подчинять. Контролировать. Направлять. Практически любую, кроме высших и обласканных благоволением Провозвестников Первоосновы существ.

Между моими ладонями медленно сплеталось из серебристой стылой дымки ядро, быстро наливающееся золотом. Словно песок пустыни сматывался в призрачный шар, чуть мерцая на каждой песчинке.

Для меня немертвь всегда ассоциируется с губительными и бездонными песками пустыни, ведь именно там я впервые встретил такое существо, принесшее мор в наш мир. Золотоволосый и златоглазый принц пустыни с вечностью и жаждой в хищных глазах…

Я вспоминал то ощущение. Этот ни с чем ни сравнимый жаркий холод, что приникает в самую душу, меняя безвозвратно, ведь душа даже самой низшей и паршиво возрожденной немертви не покидает ее тело, как бывает с нежитью.

Средоточие Смерти мягко сияло во тьме ночи, ластясь к пальцам привычным холодком и, одновременно, затаенным убийственным жаром. Не важно, в каком состоянии сейчас Визерис. Он возродится здоровым и адекватным: сумасшедшей или безумной немертви не бывает, ведь в ней прописывается вся полнота инстинктов и особенностей менталитета, мягко подменяя то, что уже есть, вкрадчиво искажая запреты и меняя личность. Немертви требуется время на то, чтобы вызреть. Так правильно, и при таком развитии существо будет адекватным. Нежить может быть сумасшедшей, а немертвь – нет. Такой подъем исцелит распадающийся разум паренька. А я прослежу, чтобы его личность не исчезла в голоде новорожденного существа.

С первым касание средоточия Смерти к бледной коже на груди, я начал ритуал возрождения.

 

Признаюсь, работа оказалась тяжелее, чем я предполагал и помнил. Поднимать нежить я хорошо научился, но забыл, каково это – возрождать немертвь.  Но ритуал отработал, и парень затих без движений, тупо глядя вперед остановившимся взглядом. Осталось последнее: проследить за его разумом, душой и духом.

 

 

• Таллис •

 

Ненавижу холод.

С этой главной мыслью я летел над северным морем на рег-лоне, греясь напоследок в тепле силового поля, сохранившего температуру с жарких берегов Эссоса в Пентосе.

Почему меня потянуло работать ночью? Не знаю. Почему бы мне не отоспаться под пальмами рядом с наставником, а потом утром рвануть в далекий промозглый север? Не знаю. Таково чутье. Сэнхас остался в Пентосе выискивать поместье Мопатиса, и я не знаю, сколько у него это займет времени. В любом случае я не стал ждать, потому что по личным ощущениям и так отбился от своего первоначального графика.

Бесспорно, Браавос стоил того, чтобы заехать в него первым. Эта драгоценность, которая пока не раскрыла себя в полной мере, лучшее, что мы могли получить со всего мира в первые часы пребывания. Черно-Белый дом в наших руках – это гарант нашей неприкосновенности перед убийцами. А Железный банк Браавоса – это то, про что я позорно забыл, но что мы получили случайным бонусом.

Невероятно… Если на утро все пройдет так, как мы планировали и все жители города, действительно, попадут под Печать, то мы имеем шанс получить едва ли не главный рычаг управления Королевствами. Остальные города в сравнении с Браавосом подождут. В них столетиями ничего не менялось, и они останутся прежними до момента нашего явления в них.

Но Север – это другое. Это второй важный штрих, который должен быть нами закрыт в первые часы, пока не стало слишком поздно. Пока мир еще не развернулся под нашим воздействием и не окреп, как полноценная воплощенная реальность. Иначе… что? Сказки станут былью, а истории сформируют такую глобальную жуть, которую не одолеть, пустившись по колее канона?

Я не знаю. Я плохо помню, чем чреваты большие паузы в воплощенных реальностях, но интуиция и чутье настойчиво требует спешить. Могу лишь предположить, что в случае тех же Иных, стоит миру окрепнуть, мы имеем все шансы получить страшного противника, которого не удастся потом так же элементарно убить, как в сериале. И чтобы не получить подобных неожиданных сложностей, наверное, мне стоит поторопиться.

Странно так же ощущение от самого мира. Как только мы тронули его первым воздействием, он начал словно фокусироваться на нас и проявлять любопытство, желая узнать, в чем лично наш интерес. Зачем мы пришли? Что нас потянуло? Какова цель.

Моя – впереди. За Стеной. Где кончается известный мир, и обрываются рисунки всех карт. В зоне, далекой от последнего пребывания человека. В снегах вечной мерзлоты.

Смотри же, мир, ради чего я пришел. Слушай. Потому что, если бы не одна фигура, я бы мог отказаться даже от всей игры.

У меня было несколько идей, как законно попасть за Стену. Я мог бы примкнуть к Ночному Дозору. Мог бы посидеть в Черном замке на Стене несколько дней, чтобы проникнуться атмосферой мира и бытом местной бандитской гопоты. Я бы мог изучить народ в естественной среде в компании молодого Джона Сноу. Но общение с Эддардом Старком смешало все планы, и я отказался сидеть в Дозоре один.

Столы там драить от восковых свечей? Нет уж.

Потом я думал, что проведу время с одичалыми и примкну как-нибудь к их лагерю. Найду слова, прикинусь беглой «вороной», как они называют парней с Дозора, пойму, что такое их общество изнутри и насколько они далеки от совершенства. Я хотел оценить их нравы и культуру, понять насколько они хороши и сильны, но и эта мысль растаяла после Браавоса и величественности момента с Храмом.

Те минуты, когда я готовился с Печатью в руке, сильно отрезвили мой разум, и лишняя игровая дурь обсыпалась, как пыльный ворох. Я оценил свои предыдущие идеи как глупость, на которую мне будет даже стыдно тратить минуты раздумий. И потому сейчас, отбросив все лишнее, я летел над холодным океаном вдоль берега прямиком на север.

Еще до начала игры я даже планировал отправиться прямиком к местным дриадам, считая Детей леса проблемными магическими существами. Я по-прежнему считаю их сомнительными, но пока просто отложил их на потом.

 Да, я априори не доверяю лесному нечеловеческому виду, который однажды уже хотел уничтожить всех людей Вестероса. В нынешнем состоянии с ними невозможно договориться. Мне нечего им предложить, и их верность мне ничем не поможет.

Я знаю, что хотят Дети леса. Изгнать всех людей с Вестероса и уничтожить Короля Ночи, как свою главную проблему. Ни с первым, ни со вторым я им помочь не могу, а значит, у нас не получится с ними конструктивного диалога. Другом я им не стану, помощником — тем более. Поэтому, я быстро отмел идею получить Детей леса простым диалогом. Остается, правда, шанс получить их верность насильно или воспользоваться магическим потенциалом на энергетические нужды.

Но до момента, пока я точно не решу, зачем они мне нужны, лучше на глаза Детей леса не попадаться. Они уже совершали в свое время ритуалы темной магии и уже не раз демонстрировали людям свое могущество, раскалывая континенты надвое или, что важнее всего, создали Короля Ночи, которого сами не в состоянии одолеть.

Незачем нарываться лишний раз.

Странно, наверное, звучит, почему я не доверяю обычным миролюбивым дриадам? Наверно потому, что я знаю, насколько они всегда нетерпимы к людям. Бесспорно, есть группы беззащитных и милых созданий, кто готов отступать от угрозы меча и топора, но Дети леса по истории таковыми не являлись. Они не станут жить в симбиозе с человечеством. Не станут мириться с людским образом жизни и цивилизацией. Всем людям нечего им предложить! А только из-за своих потребностей в природных ресурсах человечество всегда будет в глазах лесных жителей главным врагом.

Так было во всех народах и мирах, где когда-либо лесной народ, завязанный на гармонию с природой, сталкивался с цивилизацией, меняющей ландшафт под себя. Лучшее, что может случиться, это если остатки Детей леса поверят группе людей и те смогут принять их без зла. Но это философский и культурный вопрос не на пару дней, а я начинаю метаться в своих размышлениях по кругу.

Как бы я ни хотел получить в собственность таких магических существ, как Дети Леса, я знаю, что они всегда будут в первую очередь привязаны к своим Древним Богам, получившим воплощения в чардревах и вырезанных на их столбах лицах.

Что же о самих Древних Богах… К ним у меня тоже останется разговор. Мне стоит узнать, что они такое. Кто они? Как они себя проявляют и есть ли в нынешнее время хоть малейшее воплощение этих Древних Богов? Или оно истаяло с увяданием веры и почти полным истреблением самих дриад?

Я рискну предположить, что эти Боги никак не связаны с Многоликим, вопреки заявленному в Черно-Белом доме. Лишь одна группа людей считает, что Многоликий представляет собой весь мировой пантеон. Если так подумать, то божок смерти неплохо устроился, подбирая себе часть общественной веры, не достигшей адресата. Но если где выходить на контакт с Древними, то только здесь, на Севере, через чардрева, от которых пошла вся их история рождения.

 

Мои мысли метались в дороге, пока перед глазами стоял скучный ночной пейзаж и быстро сменяющиеся берега. Самое время обдумать то, что я вообще знаю про Короля Ночи и вспомнить, все ли я учёл.

Известно, что лично он существует более восьми тысяч лет. Так же по сериалу известен ритуал, которым был создан Король Ночи. А именно, некие дриады, Дети Леса, использовали магию и ритуально вонзили осколок драконьего стекла в живого человека, прикованного к чардреву. На первый взгляд, все это звучит логично и кажется лишь естественным антуражем к некому волшебству, которое создало из человека нежить. Однако, было бы большой ошибкой назвать Короля Ночи нежитью. А, не зная, кто он таков, – с ним будет невозможно справиться.

В таких кадрах и описаниях важна даже малейшая деталь. Например, драконье стекло. Это обсидиановый осколок, образованный после огненного дыхания дракона. Драконы – это магические существа, а значит камень, полученный таким путем, тоже заряжен магической энергией и выполняет роль атама.

Дальше. Чардрево, которое использовалось в сериале. Одно из самых крупных и самых древних деревьев из прочих чардрев. Такой жертвенный друидский ритуал, где в качестве алтаря, используется древесный ствол, получает подпитку и благословление еще от самих Древних Богов. Можно предположить, что если дриады делали таким образом оружие против людей, то Иные должны были стать сильнее Детей леса, иметь связь с Древними богами, получить от них покровительство и… встать наравне с дриадами, как новый вид.

Поскольку все мировые силы требуют гармонии и баланса, то однажды заявленный Владыка Света должен был получить свою природную противоположность. Некого владыку тьмы, или как в нашем случае, им мог стать сам Король Ночи, наделенный силой, магией и энергией под сенью чардрева. Сказки про Долгую Ночь и легендарную войну за Рассвет лишь подкрепляют веру в эгрегоре о том, что Великий Иной, может считаться противоположной силой к Владыке Света. А за давностью лет и при отсутствии четкого образа ночного божества, вся человеческая вера и внимания сошлись на весьма материальной фигуре Короля Ночи, родившегося в центре выложенной камнями символичной спирали алтаря. Потом эта спираль стала его символом, как печать. Кто-то первый назвал ее «оком великого иного» и понеслось. 

В итоге мы имеем дело с сущностью божественного масштаба, воплощенную в материальном теле.

Превосходно… Только это уже повод поспешить с ним разобраться, пока он не набрал в воплощенной реальности свою положенную мощь.

Но и это еще не все. Остается главный вопрос – кто такой этот Король Ночи, если не нежить?

Считается, что Дети леса создали новую расу. Это возможно. Но прежде всего, того самого первого мужчину убили и обратили одновременно.

Мои знания и обучение Сэнхаса дают мне право предположить, что на самом деле я рискую столкнуться с немертвью, которую не упокоить обычными ритуалами. Его не убить оружием, предназначенным для нежити. Не переподчинить, пользуясь волей Первоосновы. Он другой. Иной – верно названо. Его создания могут расти, они могут набираться сил и крепнуть. Он даже ощущаться может как живой. С той лишь разницей, что под руками дриад, которые всегда как вид относились к Первооснове Жизни, он не умер до конца, а обратился.

С немертвью я еще дел не имел. Но это тем более станет интересным и особым вызовом.

Что же касается того, как мне получить его внимание…

Я не думал долго, однозначно понимая, что никакой диалог не привлечет его внимания. Король Ночи – это существо абсолютно и радикально не заинтересованное в диалоге. Вообще. В принципе. Он не выйдет, даже если стоять посреди леса и звать его во весь голос. В лучшем случае придет кто-то из его созданий и заколет копьем в спину. Иные не пойдут на разговор. От нас им ничего не надо!

Одна из расхожих ошибок — считать, что со всеми существами можно договориться. Нет, не со всеми. Нет, нельзя договориться. Единственное, что хочет Король Ночи – это обратить или убить всех живых. Такова его природа, такова его цель существования. Его для этого делали, но что-то в ритуале пошло неправильно, и Иной обратил своей гнев даже против своих создателей.

Типичная ситуация…

В итоге мы получили жаждущего постоянного отмщения всем живым полубожественного Иного-немертвь, цель которого превратить весь мир в царство Вечной Зимы. Половине он хочет отомстить за то, что с ним сделали, а второй половине, за то, что позволили. А единственная позиция в диалоге, которая его устроит, это пополнение его рядов армии мертвецов. И с этим ничего не поделать.

Поэтому говорить с ним – тупо. Убить – расточительно. Позвать – не реально. А вот выманить – вполне возможно.

Но выманивать его на живца опять-таки бессмысленно, потому что он отправит одного из своих созданий, который убьет жертву и в подготовленном мертвом виде притащит перекинутой через седло.

Вариантов становится все меньше.

Были, правда, случаи, когда Король Ночи приходил на дело лично, но только ради завоеваний или чего-то значимого. Например, ради убийства последних Детей Леса или во главе своей армии. Иногда, казалось, что ему не чужды эмоции и торжествующая тонкая улыбка иногда проскальзывала на его губах.

Значит ли это, что Король Ночи весьма властен и с иронией относится ко всем тщетным попыткам его одолеть? И каков шанс, что такая властная фигура, никогда не получавшая ущерба, придет в ярость, если ему зайти в тыл и посягнуть на его земли?

Думаю, что шанс очень велик. Но тогда, чтобы его выманить к себе, мне придется его очень крепко разозлить. Настолько, что он сочтет мои действия оскорбительными его силе, праву и достоинству и выступит против меня лично.

А для этого мне нужно стать его личным врагом…

 

За долгими и иногда мутными размышлениями я все так же летел вдоль берега на север, огибая редкие острова. Рег-лон двигался быстро, но мне все равно потребовалось около получаса, чтобы, наконец, в ночных туманах разглядеть величественную и отвесную ленту Стены.

Я немного сбавил скорость, далеко по воде объезжая Ее. Мысленно приветствуя, здороваясь с теми, кто хоть и не мог меня увидеть, но нес свой вечный Дозор на Стене.

Хорошая некогда была идея. Правильная. Чистая. Но с тех пор, как Стена стала ссылкой для приговоренных к смерти, идею испортили. Теперь сюда отправляют любого, не желают видеть на родите. Тюрем в Семи Королевствах нет. Темницы – это временная кладовка заключенных до суда. А вот на Стене сгодятся почти все. Выхода с нее нет. Только в одну сторону. И там большинство находят в снегах свой конец.

Насколько же Стена величественна, настолько же она огромна. Кто ее строил? Люди? Не верю. Только магия способна сплавить воедино столько камня и вечного льда. Только магия в состоянии поднять отвесные стены такой высоты. И то, людям крайне повезло, что Иные и нежить не замечены плавающими.

Я восхищался Стеной, пока медленно проезжал над водой мимо. Высоко на вершине горели в ночи несколько тусклых костров, обозначая присутствие Дозорных и их непрекращающийся труд.

Жаль тех людей. Всегда было жаль. Тысячи лет прошли, с тех пор как минула последняя Долгая Ночь и Иные выходили в мир. Сегодня их считают сказками, а люди Вестероса верят, что Стена построена, чтобы огородить жителей юга от одичалых.

Как глупо…

И ведь сами Дозорные в это тоже верят! Потому что здесь нет иной угрозы кроме редких стрел одичалых, клыков медведя и лютоволка, а также исключительного мороза, который словно вода в бассейне разбивается о край Стены и не проходит дальше на юг морозными и снежными ветрами.

Даже простая разница пейзажа виделась невооруженным глазом. Но ведь причина вовсе не в самой Стене?!

Причина в самом морозе.

И при этом я ненавижу холод, но лечу в самое его сердце.

Как бы то ни было, с этими мыслями я лишь вновь надавил на штурвал и понесся на север. План у меня уже был.

Зачем мне самому искать того, кто хозяин на этой земле?

Зачем мне самому искать тех, кто путешествует по этой земле, за дни преодолевая в одиночку огромные расстояния? Могут ли они ходить особыми тропами или то была ошибка визуальных эффектов?

С воплощенной реальностью не бывает ошибок. Она сама подстраивается под то, что даже единожды показано в кадре. И если даже один белый ходок смог пройти целый лес, ледяные пустыри и горы на медленно шагающей лошади пока в его руках не умер от холода и голода младенец, то либо с ребенком что-то не так, либо Иные знают особые тропы.

Я ставлю на Иных.

Они сами выйдут ко мне…

Приятно и тихо звучал двигатель рег-лона в завываниях приближающейся метели.

Приятно накрывало наступающей глухотой. Нет, не тишиной. Именно глухотой. Всеобъемлющей и полной. Это уже проявления другой силы. И ей, похоже, не нравится присутствие неучтенных чужаков вроде меня.

Что бы я там не говорил про холод…

Я постепенно сбавлял скорость, направляя машину вниз к туману у берега. Огромный хвойный лес давно остался позади. Расколотые острые скалы, каменные обрывы и километровые овраги — тоже. Я преодолел очень быстро территории одичалых, даже встретив в тумане несколько блеклых костров и, наконец, выехал в безжизненную пустошь. Впереди только пустыни льда и гладь, уходящая в океан.

В морозе тоже есть своя красота и эстетика…

Пугающая и завораживающая настолько, что хотелось замирать, любуясь просторами и километрами гладких равнин, лишь иногда испещренных острыми скалами, словно колкие обломки титанических громад, всплывших из недр земли.

И вся эта безумная красота под сенью ночного неба, лишь иногда вдалеке прорезаемого всполохами зеленых огней в высоте.

Рег-лон скользил невысоко надо льдом, когда вдруг он просигнализировал, что подо мной вновь появилась твердая почва. Я специально пользовался этим маленьким бонусом от транспорта, чтобы узнать, когда подо мной закончится очередной айсберг и начнется земля. Это было важно. Я так думал. Мне нужна почва. Отрезанная от Вестероса территория, соединенная лишь льдами с основным континентом.

И вот – я нашел ее.

Метель здесь даже не выла. Она словно затаилась, похрустывая кристалликами снежинок на редком ветру.

Я остановил рег-лон замер сам, вслушиваясь в колыбель затаившейся тишины. Какой же отталкивающей и пугающей она была. Насколько меня здесь не ждали. Но пока шли первые часы реальности – я еще мог воздействовать на мир и менять его.

Собравшись с духом, я спрыгнул с рег-лона, не глубоко ступив подошвами в белый снег на обдуваемый лед. При себе только все та же одежда, раздуваемый плащ, клинок из нелюбимой местными стали и… в общем-то всё. Я не чувствовал холода, пока накинув легкий барьер, но был словно проезжий, который забрел в чужие края.

Да только я намеревался заполучить эти земли себе с первых минут, как прибыл в сей мир. И мой приход сюда на глубокие северные острова, сокрытые тысячелетним льдом — это как вызов тем, кто находил здесь покой от начала времен. И я нагло собираюсь этот вызов поддержать. Своим присутствием. Влиянием. И воздействием.

Шаг за шагом дальше от рег-лона, а от моих ладоней начал стекать вниз едва заметный призрачный свет. Мой свет, начало моей печати, заявка… на моё право владения этим местом. Этот свет стал проходить сквозь лед, проникать под землю и просачиваться глубже, устремляясь к недрам этой далекой земли. Дуновение за дуновением. Искра моей энергии и еще одна вновь.

Я ждал, словно дергая за связи тех, кто жил здесь изначально. Я настаивал. Раздражал своим присутствием и просто требовательно бросал вызов, не забирая и не претендуя на все сразу и целиком.

Мне нужен ответ…

И, наконец, я увидел три вышедших силуэта.

Без звука шагов. Без скрипа снега под подошвами.

Три безмолвных силуэта в белом тумане гуляющего снега.

Я остановился, приостановив течение света с ладоней, чтобы встретить их, задумчиво поведя головой.

Да, я пришел за ними. Я пришел за Ним и за его землей. И сейчас эта роскошь выходила из метели, раздвигая ее серебристыми ледяными доспехами, словно растущими прямо из тела.

Насколько порой фильм далек от реальности. Как и всегда были далеки от реальности идеи кинематографов приблизить и очеловечить хоть немного похожий образ.

Он выходил со своей свитой неспешно. Медленно. Хозяйски. Но в глазах… в этих сверкающе голубых глазах горело пламя раздражения и ярости. Словно я пробовал подчинить не землю, а его самого наживую.

Сомнений нет, что ко мне вышел именно старший со своим верным сопровождением. Сам Король Ночи в своей величественной и неповторимой красоте и чуждости. Своим посягательством и дерзостью я потревожил и разозлил его настолько, что он не посмел отправить молчаливых убийц, а неминуемо вышел сам. Он обязан был принять мой вызов и лично убрать помеху, рискнувшую посягнуть на его дом и убежища.

И словно сама метель затаилась на минуту вокруг нас. Словно погасли все звуки, а мне давали последнее немое право уйти и никогда более впредь не возвращаться. Едва лишь колыхались на ветру призрачно-тонкие длинные и редкие волосы его верных замерших бойцов. Слабо мерцали голубым отсветом приносимые ветром падающие снежинки, что мелким крошевом сыпались подле его лица. А я ловил каждое это движение и каждый мимолетный блеск, полностью расслабленно стоя напротив. В ожидании. Без страха…

А потом я заметил, как чуть исказился снег у его руки. Малейшее колебание… И в следующий миг сотканное изо льда толстое копье уже летело в меня.

Я даже не заметил, когда и как он успел его метнуть! Я уловил движение, а следом, среагировал в ответ, просто предугадав, как увернуться.

В зависшей тишине метели я сомкнул ладонь и поймал это копье у себя рядом с головой, успев чуть увернуться.

Каким же это стало для него сюрпризом…

Благодарю. Я именно этого и ждал.

Ледяное копье вспыхнуло бледной искрой в моей руке, я подкинул его, перевернул и с силой швырнул обратно, перенося ледяное острие коротким порталом. Король Ночи не успел среагировать, замерев сперва в изумлении и любопытстве, а после броска просто не успел отойти. Но он бы не стал. Потому что его собственное ледяное копье не могло причинить ему вреда.

Магия Иного со звоном стекла лопнула, раскалывая хрустальный лед копья, но доставляя и впечатывая в тело мою Искру.

И тогда он замер иначе, вздернув руки, словно пытаясь беспомощно стряхнуть то, что проникало в его тело и изменяло безвозвратно. Голубые глаза вспыхнули осознанием, вытравив даже ярость и злость к моей персоне. Последний раз сверкнул призрачный свет в глазах Короля Ночи, созданного дриадами, а потом он померк.

Но лишь на мгновения, нужное мне чтобы выстрелить из подо льда призрачным светом, на месте обращая и меняя двоих других пришедших Иных.

И когда ослабшее тело Короля Ночи стало медленно оседать в тишине на снег, я метнулся вперед коротким порталом, подхватывая его руками и переплавляя ближайший лед на удобный лежак, куда я мягко опустил меняющееся под моей магией тело.

А дальше впереди еще только начало всей долгой работы.

Мне нужно успеть сделать многое, пока уже мое создание, убитое и переподчиненное, не откроет вновь свои глаза, сверкающие под закрытыми веками голубым светом полярного ночного льда.

 

 

 

 

 

• Сэнхас •

 

Исцеленная душа медленно сворачивалась в моих руках, перекладывала заново свои вуали, лишенные черной сетки разрывов, еще недавно уродовавшей их подобно язвам. Она медленно уходила в тело и замирала на положенном ей месте в переплетении природных связей. Дух сохранить удалось, хоть он едва не развалился в моих руках, настолько ослабла личность, и теперь сама суть Визериса Таргариена мягко врастала в его душу неотъемлимой и неотторжимой частью. Потребуется немного времени и много усилий, чтобы парень начал развиваться в нужном мне направлении, а его характер не нахватался ненужного по сохраненным воспоминаниям.

У меня есть только один шанс правильно воздействовать на него, и начнется он, когда Визерис откроет откровенно голодные глаза.

Ладно. Справлюсь. Первый раз, что ли?

Подняв голову, я перевел взгляд на хрупкую пятнадцатилетнюю девушку, молчаливо наблюдавшую за моей работой почти с самого начала. Наш разговор разбудил ее и встревожил, но малышка не привыкла поднимать панику и истерику без нужды. Да и Мопсу Дени не верила.

Правильно не верила.

–   Здравствуй, Дейнерис. – едва слышно произнес я. – Подходи. Не бойся, вреда тебе не будет.

Девушка чуть прикусила губу и медленно подошла, бесшумно ступая босыми ногами по мраморному полу.

–   Твой брат очнется на рассвете. – продолжил я, ласково огладив спящую немертвь по голове. – Чуть иным. Более сильным. Более быстрым. Адекватным. Его разум не будет разрушаться, как раньше. Но он… – я вздохнул. – Первое время ему надо помочь вспомнить, каково это — быть собой. Правильным собой, когда он еще не сходил с ума. Поможем ему?

Девушка мелко кивнула.

–   Вот и молодец.

 

С девушкой я проговорил весь остаток ночи, рассказал свои планы. Сперва она растерянно пугалась. Это было так мило. Такая невинность и наивность… И как только за столько лет бродяжничества Визерису удалось сохранить ее настолько… неиспорченной?

Удивительно.

Завтра ее ждут смотрины у кхала Дрого. Это я менять пока не буду и события пройдут своим чередом. Буду ли я доводить дело до самой свадьбы? Нет, не буду. Я передумал отдавать этот цветочек кочевнику. Обойдется Дрого. Но показать ее кхалу… Почему б и нет? Пусть Дейнерис сама на него посмотрит. Если понравится – это одно. Но, я полагаю, как и в каноне, девушка не будет в восторге от идеи супружества с пугающим ее чужаком.

Извини, Дрого, но беловолосой жены тебе не видать. Мужик он неплохой, вроде, но… Женить Дракону на Жеребце… Ну это прям вообще неправильно. Дени рождена в правящей династии. Ей не место в шатре кочевника, пусть и вождя. А то я не помню, как дотракийцы кинули свою кхалиси в самый сумрачный для нее момент.

Не, нихера!

В доработанном виде дотракийцы будут куда как приятнее, адекватнее и, что самое важное, вернее. Никуда они от меня не денутся, а куда пристроить сорок тысяч, я придумаю. В конце концов, почему б и не захватить для Визериса и Дени этот колючий поджопник, сделанный их предком?