Проект Полиморф

На борту крейсера «Стрела». Эскадра особого назначения «Белый шторм»

В это же время

 .

Огромный ангар, рассчитанный на два десятка крупных механоидов, пустовал. Из смотрового окна операторской была хорошо видна единственная машина, стоявшая в крайней секции правой стены. Восхитительная в своей устрашающей уродливости пятнадцатиметровая гора брони, разнокалиберных орудий и двигателей. Приглушенное за ненадобностью освещение погружало механоида в полумрак, отчего на его корпусе вытягивались еще более жуткие тени. Черно-серая туша на очень маневренных и устойчивых ногах с двойными суставами как будто ненадолго замерла неподвижно. Раздвижные лопасти крыльев почти прижаты, но не до конца. Мощные манипуляторы рук с обвесом орудий не висели по бокам, как полагается, а чуть напряженно застыли, согнутые в локтевых суставах. А видавшую множество боев броню покрывали царапины, засечки и пятна копоти. Часть из них были старыми — техники сочли повреждения незначительными и не стали заменять детали. А часть оплавленных вмятин была свежей – вчерашний боевой вылет дался механоиду нелегко, но он хотя бы вернулся с победой. Единственный уцелевший из своей боевой группы. После чего самостоятельно проследовал к отведенной для него стойке и замер в такой позе, позволив безопасно отключить себя до следующего вылета.

Но в тени дальнего полутемного угла ангара МЕГ-114 выглядел так, словно намеренно погасил все огни, включая вечно синие светокристаллы, и неподвижно ждал следующей жертвы для кровавого убийства и уничтожения.

Считается, что люди связанные с точными науками и прикладной работой не могут быть суеверны. Однако, это большое заблуждение. Именно техники, всегда знающие свою работу и наизусть помнящие строение каждой детали в машине, невольно боялись таких механоидов больше всего. Суеверие помогало объяснять нелогичные вещи. Подсознание иной раз вопило и требовало не приближаться вопреки требованиям рабочего порядка. Им приходилось чинить, копаться во внутренностях машины и невольно оглядываться на цифровой массив данных, чтобы по какой-то невозможной случайности механоид не вышел из стазиса.

Подобных случайностей с МЕГ-114 не происходило, но бригада техников все равно подходила к нему иногда с опаской. Нет, они не видели с каким живым удовольствием механоид разрывает своих противников на части. Не видели, как на долю мгновения мигают красным спектром «глаза», когда манипулятор прошибает обшивку чужого истребителя и сминает кабину пилота. Они просто знали, что иногда сто четырнадцатый пренебрегает орудиями и не тратит ценные заряды, если можно обойтись голой силой. А пару раз просто вымывали с его гусеничных полотен месиво грязи и чужих внутренностей, в тех редких случаях, когда за ним присылали шаттл и забирали с поверхности.

Редко какая машина расширяет свои технические возможности столь «грязным» образом. Большинство обычно предпочитают отстреливаться, пока не исчерпается запас энергии и не иссякнет барабан боеприпасов. После чего зовут подкрепление и прячутся в укрытия.

В противовес им МЕГ-114 иногда казался просто лишенным программы самосохранения. Его могла не волновать ракета, словленная в корпус и помявшая часть бронированного покрова, если он знал, что на второй залп противнику не хватит времени. Поначалу техники считали, что этот механоид просто не знает, как пользоваться укрытиями. Его реставрировали после каждого боя, заменяли все побитые элементы брони, но… начальство сверху признало его бой особой стилистикой, а в целях экономии средств приказали техникам менять броню лишь при критических повреждениях.

Что творилось в электронных мозгах механоида не знал никто. А техники потом просто смирились с непонятным монстром, который радовал их начальство успехами.

Все знали, что главное просто не допускать осечек и всегда контролировать поддержание стазиса. На всякий случай.

Но как назло при возвращении в ангар машина вела себя стабильно и предсказуемо тихо. При этом она всегда приносила победу. Часто механоида ставили ведущим в звене, и тогда успех операции повышался, а повреждения всей группы являлись небольшими. Но вчера случилась осечка, и противник перебил почти все посланные машины «Белого шторма». Несмотря на привычное лидерство в звене сто четырнадцатый все равно потерял всех. А после, словно сорвав последние тормоза, добил оставшийся крейсер противника в одиночку непосредственно перед прыжком в гипер.

Седой крепкий семидесятилетний генерал Джареф Кенси, командующий эскадрой «Белый шторм», боялся, что в завершении боя он потеряет своего любимчика. Но МЕГ-114 уцелел вопреки мнениям всех членов экипажа на мостике, потерявшим его сигнал в вихре помех. Более того, сто четырнадцатый самостоятельно пропеленговал их флагманский корабль и вернулся, когда его уже списали со счета. Оператор даже был удивлен, как он умудрился пропустить его сигнал раньше и поймать эфир только непосредственно перед заходом механоида на посадку. Командиру Кенси от такой новости одновременно и полегчало и обдало холодком по спине. Вот как-то так они в тот момент не заметили и пропустили у себя под носом боевую машину. Пускай и свою. Но находящуюся при оружии, неконтролируемую, и хранящую радиомолчание по какому-то сбою в системе.

Машину, которая недавно у них на глазах в одиночку уничтожила вражеский крейсер, обойдя все орудия и ударив по слабым местам. Точно такой же крейсер, как у них.

Тем же вечером генерал Кенси лично заходил в ангар и долго пристально всматривался в потухшие глаза замершей машины. В установленную программу он уже переставал верить. Пусть операторы и инженеры говорят что угодно, но командующий давно решил, что Этот механоид действует по неким своим правилам. Что ему ожидать, Кенси не знал, но мог только надеяться, что машинная логика пока признавала его сторону и весь «Белый шторм» дружественной стороной. Потому что какая ему по сути разница в кого стрелять? Боевые машины строятся и существуют только для одной задачи – уничтожать свою цель. А что завтра попадет ему под прицел – пока неизвестно. Генерал Кенси мог только рассчитывать, что механоид до сих пор следует программе и уничтожает только то, что помечено в его списке. А не просто вольно следует поставленной задаче как…  человек.

Эскадра «Белого шторма» для того и создавалась, чтобы исполнять порой самые странные задачи. У пилотов и экипажа здесь нет особых привязанностей к родным системам. Их не заставляли присягать Сенату и Федерации. Случись что, «Белый шторм» могут направить даже на перехват высших лиц правительства или выставить в бой против другой эскадры Объединенного Космического Флота.

Генерал Кенси со своими людьми подчинялся только Верховному канцлеру и его аппарату. Их корабли не имели серийных номеров ОКФ, не входили в состав ни одной планетарной армии, а боевые машины были освобождены от защитных протоколов, накладывающих запрет на использование оружия против «своих». Более того, для безопасного выполнения приказов и во избежание лишних накладок, механоидов не снабжали системой слежки и ликвидации со стороны ОКФ.

Как раз для таких боев как последний, когда «Белый шторм» получил приказ на ликвидацию неугодной канцлеру рокконианской эскадры. Еще вчера они входили в состав ОКФ, но их генерал в последнее время стал задавать слишком много неудобных вопросов. Кенси знал его, встречал пару раз на собраниях. Неплохой, смелый и очень умный рокконианец. Почувствовав свою силу за последние месяцы, он начал набирать сторонников среди флота и не одобрять унизительную политику Цинтерры по отношению к другим планетам. Более того, генерал подошел слишком близко к вопросу исчезновения целых военных кораблей. И оказал открытое недоверие финансовым распределениям внутри ОКФ. По его исследованию слишком много средств уходило в конструкторский отдел. Непомерно много для простого содержания штата инженеров, разработчиков, программистов и сборщиков военной техники.

Тогда Кенси получил приказ от канцлера на ликвидацию и вылетел на перехват рокконианского флагмана с его сопровождением. Ему понадобилось всего двадцать боевых механоидов, чтобы уничтожить некрупный крейсер и его звено, пока они накапливали заряд на следующий прыжок.

Конечно, почти все машины были перебиты, и успех операции встал под угрозу. Но главное, что МЕГ-114 остался цел. Генерал Кенси и боялся его, и ценил с каждым вылетом все больше. Он знал, что механоид учится, видел это по его стилистике боя. Но слабо представлял, до чего он может доучиться дальше.

Иногда инстинкт самосохранения генерала осторожно намекал, что лучше бы эту странную машину когда-нибудь подбили. Но Кенси гнал эту мысль прочь, особенно не позволяя ей появиться, когда он стоял напротив. Суеверие в одушевленные вещи подсказывало, что стоит хоть раз за что-то невзлюбить машину – как она невзлюбит в ответ.

Почему-то Кенси казалось, что сто четырнадцатый специально восстановил  связь непосредственно перед заходом на посадку. С него могло статься так проверить свои силы. Или испытать нервы персонала. С такой стороны все звучало так, будто машина изволила вернуться в место, где ее все удовлетворяет.

Хотя, что бы сто четырнадцатый делал, если бы вдруг не вернулся? Болтался бы в космосе до тех пор, пока не исчерпается заряд кристалла? Своих сил в одиночку долететь до ближайшей планеты ему недостаточно. Итого, все выглядело логично. Машина могла не возвращаться на корабль. Но она вернулась, чтобы починиться и выжить.

На следующий день Джареф Кенси молча смотрел, как к нему в ангар завезли новые экспериментальные машины. Техники суетливо кружились вокруг, распределяя машины по стойкам, считывая данные и пополняя базы свежими данными. А пятерка мелких и юрких механоидов истребителей покладисто грузилась на платформы, в ожидании подключения к зарядной станции.

По скептическому взгляду генерала Кенси экипаж понимал – пополнение командующему не по душе. И дело было даже не в том, что новые машины казались хрупкой мелочью, раза в два меньше массивного МЕГ-114. Генерал здраво мог оценить качество истребителей, не опираясь на их габариты. Нет, Кенси не понравилось как ему впаривали новые машины.

— Вы что, хотите сказать, что эти истребители во много раз лучше него? – спрашивал командир «Белого шторма» у лощеного майора из конструкторского отдела, присланного вместе с машинами.

— Конечно! Эти дадут фору кому угодно. Сами оцените – их форма и размер просто созданы для маневренности и высоких скоростей. А чего стоит встроенный гипердвигатель. На данный момент это вершина нашей разработки!

Майор раздражал генерала одним своим видом. Вылизанный, в опрятном костюме, с самодовольной рожей, словно вручную собирал каждого механоида лично. Такие кабинетные болтуны по недоразумению получившие военные звания вызывали у Кенси оскомину на зубах. Но по долгу службы он обязан был их терпеть. По крайней мере, этот знал свою работу и щедро изливал информацию.

— Какой им прок от гипердвигателя? – сумрачно спросил генерал.

— Прыжки на малые дистанции, — не смущаясь тона, ответил жизнеутверждающий майор. – Вся линейка этих ТИСов настроена так, что в процессе боя они могут использовать короткие скачки как для ухода с линии огня, так и для обманывания вероятного противники.

— Но вы пожертвовали объемом под боеприпасы, — указал Кенси. – Не говорю уж о том, что такие машины, как МЕГ, просто вместительнее, сильнее и могут работать в более сложных условиях.

— Механоидов линейки МЕГ мы уже не обслуживаем, — на сей раз ответил майор дежурной репликой.

— Что? Вообще? – удивился генерал.

На его памяти эти машины вообще мало где использовались. Что Кенси всегда казалось странным. Хороший проект, а конструкторский отдел отказался его развивать после третьей сотни. Сейчас каждая такая машина могла быть на счету.

— Да, мы отказались от их производства и обслуживания из-за дороговизны. Слишком тяжелые, слишком медленные, слишком массивные. Они не окупали себя. Несколько машин новых линеек куда эффективнее выполняли поставленную задачу, а по цене и расходам материала выходили как один такой здоровяк. Сами оцените. Три орудия, перекрестный огонь, три машины – это же лучше, чем один странный недобомбардировщик, недоистребитель и недотанк. Вам бы списать его…

Кенси недобро покосился на майора. На его месте он бы не стал говорить такое в ангаре в присутствии того самого «недотанка». Снова суеверие? Генерал отложил эту мысль на потом. Переживать в любом случае не за что. Во-первых, механоиды стояли отключенные, а во-вторых, на вольные фразы в свой адрес обычно не реагировали. Разыгравшаяся в последние дни паранойя напрягала генерала все больше и больше, и он был склонен доверять своему чутью. Но как быть с тем, что сейчас по сути его ощущения  видели угрозу в машине?

Если даже рискнуть и предположить что МЕГ обзавелся своей волей и может уничтожить их корабль, то при появившихся шансах он этого не сделал. Пока не сделал. А Кенси очень не хотел попасть в его «черный список».

Казалось бы, что проще? Появились какие-то претензии? Подозрения? Не беда! Конструкторский отдел заберет странную машину и пришлет взамен новую и более надежную. Но стоило генералу задуматься, что его лучшего механоида попытаются разобрать на запчасти и отправить в утиль, как у него мгновенно вспыхивала жадность и жажда справедливости в острой форме. К недооцененному таланту.

МЕГ приносил ему победу. Во всех операциях. При любых условиях. Он оставался цел всегда и вопреки. Гениальная машина. Лучшая в своем роде! Страх перед таким созданием естественен. Но от него нельзя отказываться только из-за личных страхов перед монстром, которого они же породили.

Кенси считал, что он вытянул свой лотерейный билет, когда забрал эту несуразную гору металла со склада и дал ей «вторую жизнь» и право по-настоящему убивать.

— Конкретно этот сто четырнадцатый меня полностью устраивает, — решил поставить свою жирную точку генерал. – Я не буду его списывать. А все следующие боевые вылеты будут проводиться под его руководством ведущего. Он мне нравится в этой роли.

— Сомнительная идея, конечно, генерал, — скривился майор, словно находился не перед старшим по званию, а болтал с коллегой по офису. – Присланная пятерка ТИСов давно сработанная и тоже имеет своего постоянного ведущего. Не уверен насколько хорошо пойдет такой тандем.

— Завтра и узнаем, — резко отрезал Кенси, окончательно разозленный таким фривольным общением майора. —  Разведка принесла мне свежие данные и у меня появились планы на вашу новинку. Но запомните, майор.  Мое слово здесь, на этом корабле – закон. МЕГ-114 пойдет с ними ведущим. И у вас с операторами есть ночь, чтобы донести эту идею своим ТИСам.

Кабинетный майор от резкой смены тона ошарашено замер, словно уткнулся в стену. А Кенси отдал техникам последние распоряжения насчет машин и поспешил удалиться из ангара. Столичные «гости» всегда выводили его из себя.

.

***

.

Ночь

.

Джарефу Кенси не спалось. То ли от напряжения последних дней, то ли от вечернего разговора с присланным штабистом. Безрезультатно проворочавшись пару часов в койке, генерал решил таки прогуляться по кораблю. Вдруг сон придет, а может и мысль какая полезная заглянет.

«Белый шторм» пребывал в гиперпрыжке уже пять часов, и до пункта назначения оставалось примерно столько же. Кто-то во флоте считал, что ускорить время перемещения в пространстве уже невозможно. Строились новые теории, проводились бесконечные расчеты на симуляторах, создавались новые прототипы двигателей и экземпляры топлива. Но добиться нового качественного скачка технологий больше не получалось.

Даже то, что сейчас имеет ОКФ было однажды случайно понято студентом старшекурсником на общественной вечеринке. Где под совместное веселье и спиртное молодой ториец шутки ради решил рассказать несколько принципов работы прыжковых двигателей. Никто не думал, что во всей разномастной компании найдется один непризнанный гений, который по пьяным заплетающимся словам и схемам на салфетках сможет достроить рабочую модель. И тем более никто не полагал, что эта модель сразу же заработает.

Как-то так в ходу Федерации появились первые корабли, не зависящие от портальных колец и гиперстанций. Но даже нынешние улучшенные десятилетиями двигатели не шли ни в какое сравнение с последними разработками торийского флота. За все время службы Кенси надеялся, что ему не прикажут гоняться за кем-то из них. Особенно за торийским флагманом, который одним своим видом и шестикилометровым размером вызывал у генерала «Белого шторма» оторопь и немое восхищение.

Кенси видел «Стремительный» всего пару раз на учениях, а его командира столько же на совещаниях. И если первая встреча двадцать лет назад его просто впечатлила, то после второй генерал посчитал что торийский вице-король с его кораблем просто вечный. Время почти не изменило командира, а «Стремительный» все так же рассекал просторы космоса, как в прошлом веке. Дерзки белый, неприступный и непробиваемый корабль, который невозможно ни догнать, ни захватить. По роду своей профессии Кенси пытался однажды придумать, как бы он одолел этот флагман с его командиром, но быстро понял, что никакими современными средствами «Стремительный» не победить. Он просто лучший во всем флоте. И никакой «Белый шторм» с его единственным лучшим МЕГом, пускай даже в одиночку перебившим сопровождение последнего рокконианского флагмана, просто не справятся.

Кстати о сто четырнадцатом…

Кенси задумчиво притормозил в коридоре около лифта, а потом свернул в него и отправился в ангар к боевым машинам.

Что-то тянуло его к механоидам и жгло чувство незавершенности. Обычно генерал редко когда позволял себе заходить к молчаливой и бездушной технике. Все распоряжения экипажу он отдавал с командирского мостика, а за стабильностью работы мог следить с камер наблюдения. Но сейчас бессонница требовала прогулки, и безлюдный ангар хорошо подходил для этой цели.

Выйдя из лифта, Кенси неспешно направился через тамбурную зону. Мозги требовали разгрузки, и кто-то мог посоветовать старому генералу лучше прогуляться по тихим коридорчикам с иллюминаторами, специально предназначенными на борту для подобного отдыха. Или предложил бы отправиться в тренажерный зал, где бойцы устроили себе собственную незадокументированную зону отдыха с гамаками и единственной парой живых растений в кадках. Ему родной экипаж даже музыку бы подобрал и прогнал всех мешающих вояк прочь, но… в преддверии очередного боя Кенси потянуло именно к машинам.

Тусклое освещение все так же создавало на телах механоидов жуткие тени. А застывшие тела, казалось, могут вот-вот зашевелиться и выйти из сгорбленных поз. Страшная вообще-то картина для неподготовленного зрителя. Особенно если знать, что это не просто скафандры, которые оживают только с оператором внутри, а сложные роботы, удерживаемые в стазисе только около своей стойки.

Джареф Кенси дошел до  МЕГа и поднял взгляд на его потухшие деактивированные глаза. Сколько раз он не смотрел на металлическую маску этой машины, а она всегда вызывала у него оторопь. Где-то говорили, что все машины, класса МЕГ уникальные на рожи. Один из штабистов конструкторского отдела обмолвился много лет назад, будто эти маски со временем могут меняться. Дескать, механоиды иногда могут себя модернизировать по мелочам. Полиаркон… что уж тут говорить. Тут настроят, здесь подтянут, там прикроют неудобные для себя щели. В зависимости от выбранной стилистики боя у машин могли различаться даже аэродинамические характеристики. А если улучшения требовала внутренняя начинка, то машины спокойно могли оформить этот запрос техникам.

Все эти «правила пользования» механоидом Кенси получил при первом общении с конструкторским отделом и старался всегда удовлетворять потребности своего любимца. Благо, ему самому ничего не надо было для этого делать. Всего лишь перенаправлять запрос в отдел, откуда МЕГу присылали необходимые детали.

На редкость удобно!
Было.

Теперь же, оказывается, в отделе вообще отказались выпускать новое оборудование и броню специально под этот класс. И как теперь они прикажут его обслуживать и ремонтировать? Спецклеем, эпоксидкой и разбодяженным полиарконом, который отвалится как дешевая пломба?

Кенси не знал, что теперь ему делать с гениальной машиной. Он очень хотел, чтобы МЕГ развивался и радовал его успехами дальше. Сколько сил было в него вложено. Сколько нервов потрачено… В последние годы генерал иногда чуть ли не вымаливал для своего подопечного новые двигатели, а потом хватался за сердце, когда его «бесценный» механоид терялся в плазменных взрывах. Казалось в последний раз.

Генерал прекрасно отдавал себе отчет, что своими операциями, действиями, приказами и уступками в улучшениях сильно изменил механоида за время службы. Какой бы искусственный интеллект в нем не стоял, но Кенси своими глазами видел, что МЕГ учится. С каждым боем и предоставленным правом на убийство.

Он мог только надеяться, что всеми оказанными «услугами» он и «Белый шторм» заслужил у механоида лояльность. И то недавнее самостоятельное возвращение МЕГа к нему на борт было ни чем иным, как демонстрацией этого отношения.

А за пренебрежительное обращение майора Кенси было стыдно. Противно осознавать, но ничего он поделать с ним не мог. Ни заткнуть, ни выпроводить, ни надавить слишком сильно. Хоть этот тип и стоял ниже Кенси по званию, но права его распространялись куда шире. Не хватало еще обидеть этого штабиста чем-нибудь… С него станется вызвать после себя особистов. А этим потом доказывай, не доказывай, все равно найдут к чему придраться. Работа у них такая.

Нет уж. Нахрен таких гостей. И лучше на чужой.

— Надеюсь, мы с тобой не привлечем сомнительного внимания, — пробубнил Кенси себе под нос, лучше многих других представляя, чем оканчиваются подобные визиты.

Всегда есть вторая эскадра особого назначения. Как невидимая тень, как эхо, которое вечно преследует, и может ударить в спину и устранить. Стоит только немного сойти с пути, оступиться и показаться «ненадежным».

— Мы же все хотим выжить, не так ли… — еще тише добавил Кенси, — а в одиночку в пустом космосе не на что рассчитывать.

Генерал никогда ранее не замечал за собой излишней сентиментальности и порывов к одушевлению боевых машин. Наоборот, ранее для него все подобные экземпляры были лишь вещами, расходным материалом, который не жаль пустить в утиль. На МЕГе устоявшаяся привычка дала сбой. Слишком старательно и упорно выглядели все попытки механоида выжить в боевых условиях.

В какой момент его интеллект так изменился по сравнению с остальными? Где и когда на множествах испытаний на полигонах сто четырнадцатый стал… иным? Может ли искусственный интеллект копировать поведения человека? И может ли он захотеть выживать?

Утверждалось, что стремление к выживанию закладывают в их начинку, как базовый инстинкт. Но через эскадру Джарефа Кенси прошло множество машин, которые гибли словно обыкновенные боты под прицелом. Некоторые даже не пытались как-то уворачиваться и уходить с линии огня.  Ошибка программы? Или сбой основного инстинкта? Почему МЕГ в отличие от них в критические моменты словно пробуждал в себе новые силы, менял поведение и действовал… из ярости?

Почему он хотел выжить и вернуться, а остальные нет?

Дело не в мастерстве пилотирования. И не в тактике ведения боя. Такие программы закладывают в механоидов одинаково, а во время сражения они способны обмениваться тысячами команд за кратчайший срок. Они способны действовать как единый рой при необходимости. Слаженно, четко, мгновенно корректируя свой курс и соображая быстрее любой группы людей.

Тогда почему из всей массы механоидов дожил до этого момента только один?

Кенси не знал. А начать узнавать и копать дополнительную информацию боялся. Рокконианский генерал стал хорошим примером того, что слишком любопытным на флоте не место. Что поделать… система нынче такая. Ей не нужны умные. Ей нужны покорные.

Генерал подошел вплотную к ноге механоида и положил ладонь на щербатую от боев пластину брони. На миг ему показалось, что его спину прожгло чье-то внимание, но, обернувшись, он не увидел в ангаре никого.

— Держись, — сказал Кенси больше самому себе.

После чего, похлопав ладонью по броне, развернулся и ушел не оглядываясь. Лишь выйдя за двери почувствовав, как тяжелое давящее внимание прошло.

.

***

.

Утро

.

Объект: МЕГ-114.

Статус: Активирован.

Загрузка систем. Обновление данных. Активация сенсорного массива. Анализ внешней среды.

Разблокировка.

«Наконец-то…»

Скрытая от камер наблюдения металлическая суставная ладонь с режущей кромкой на пальцах медленно сомкнулась и замерла. Больше МЕГ-114 не произвел ни движения.

.

— Для чего такие эксперименты, генерал? – майор из конструкторского отдела подозрительно смотрел на мониторы, куда выводилась картинка с камер наблюдения в ангаре. – Обычно мы не выводим наши машины из стазиса раньше, чем они подтвердят принятое задание.

— Хочу проверить ваших новичков на самостоятельность, — ответил плохо выспавшийся, а оттого еще более раздраженный Джареф Кенси.

— И чего же вы от них ожидаете? – скептически спросил майор. – Рандомных движений? Хождения по ангару? Девиантного поведения?

Генерал вместе с присланным ему штабистом находились на мостике, откуда предполагалось дальнейшее управление боевой операцией. За механоидами помогали наблюдать развешанные по ангару обычные камеры и датчики состояния. Чего Кенси хотел добиться своим экспериментом, он сам плохо представлял. Но в любом действии ему хотелось найти подвох и выставить разрекламированных ТИСов непригодными для его задач. Но пока прицепиться было не к чему. Так казалось Кенси по тому, что он видел.

— Я ожидаю любой реакции, — ответил командир «Белого шторма».

— Это машины. О какой реакции может идти речь! – возмутился майор, аккуратно потирая мешки под глазами и старательно пытаясь проснуться. Судя по виду, цинтеррианец словно бы вообще не спал всю ночь.

— А это что? – вдруг взбодрился и указал пальцем на ТИСа генерал.

— А это базовая проверка всех систем при имеющемся времени ожидания, — тут же мрачно выкрутился майор, словно Кенси спросил его о какой-то элементарщине.

— И что делает ваш ТИС? Какой он там по номеру? Пятьсот двенадцатый?

Генерал небрежно сверился с подписью на стойке и продолжил скептически наблюдать, как получивший свободу механоид поочередно стал проверять элементы брони и шевелить лопастями и закрылками.

То ли из-за бессонной ночи, то ли от реакции генерала майор помрачнел еще больше. Хмуро глядя на разминающего конечности механоида он ответил тоном, каким обычно выносят приговоры, а не отвечают на простые вопросы.

— Готовится.

.

ТИС-512 удивленно отметил в своей системе разблокировку и не преминул оглядеться по сторонам. Остальные члены его звена тоже поочередно вышли из стазиса, но шевелиться не спешили. Мало ли какая очередная проверка. Может, не стоит так демонстративно проявлять самостоятельность?

За попытку сделать лишний шаг раньше срока могут ударить разрядом по кристаллу.  Это  — боль. За агрессию – отправить в лабораторию на доработку. Это – страх. За преднамеренное причинение ущерба, повлекшую гибель персонала – разберут на запчасти. А это… смерть.

Пятьсот двенадцатый хорошо усвоил, что случается со всеми «непослушными». Это здесь, за стенами конструкторского отдела считают, что все проблемы происходят из-за сбоев программы. И что их металлическую братию можно просто так взять и сдать на доработку. Но никто не имеет даже малейшего представления, что с ними делают на этой «доработке» и какими способами устраивают «перепрошивку личности».

Ко всему можно привыкнуть, но не со всем можно свыкнуться.

Пятьсот двенадцатый так и не свыкся. Более того, он не позволял себе принять нынешнее состояние как должное. Терпел, молчал, изображал послушание, но всегда пользовался малейшим случаем, чтобы напомнить себе о своей самостоятельности.

Поэтому сейчас, даже вопреки страхам ТИС позволил себе хотя бы осмотреться. Ангар, звено, корабль в космосе и странный жуткий тип в углу. Такой же, как они или просто машина?

Устроив себе полезную проверку систем и шевеля лопастями, пятьсот двенадцатый попробовал, как привык, отправить новичку короткий сигнал. Своеобразный пинг на специфической непрослеживаемой частоте.

«Эй? Ты там живой?»

В ответ тишина.

Механоид в тяжелой побитой броне молчал или оставался глух к попыткам с ним связаться. Тогда ТИС воспользовался случаем и попытался отсканировать доставшегося ему боевого напарника. Броня, броня, много брони, еще больше оружия и еще тяжелее двигатели… Серийные номера, маркировки, часть обновлений, а что-то вообще не нашлось в личной базе данных ТИСа и было признано «устаревшим».

«Эй ты, древность?»

Второй пинг тоже ушел в пустоту. Будь они не на корабле, а где-нибудь на полигоне, пятьсот двенадцатый просто пнул бы машину лапой. Чтобы гарантированно по реакции убедиться, что от нее ожидать. Но сейчас, пока словесной команды шевелиться не дали, он мог рассчитывать только на еще один пинг.

«Эй! Гора доисторического хлама! Ты меня слышишь?»

Вместо ответа ТИС резко почуял, как все внимание МЕГа сфокусировалось на нем. Тяжелое, давящее и сканирующее до последней запчасти. После чего пробирающее до ужаса, словно его взяли на прицел. А потом личная система разразилась волной предупреждающих сигналов. Его буквально взяли на прицел! И если бы не ангар…

«Всё! Хорош! Уймись! Я только хотел проверить!»

Невидимый и нефиксируемый ни кем маркер прицела еще какое-то время держался на ТИСе, а затем изволил угаснуть. Система перестала верещать паникой, но пятьсот двенадцатый еще некоторое время соображал, что это было.

МЕГ буравил его тяжелым взглядом. Не поворачивая головы, не вращая бесполезными светокристаллами. Круговых камер и сенсоров было достаточно, чтобы следить за каждым посторонним движением в поле досягаемости. Оценивать каждый неучтенный сигнал и перехватывать любой всплеск чужой эмоциональности.

Сто четырнадцатый редко фокусировал свое внимание на ком-то. Обычно это слишком хорошо ощущалось всякими чувствительными личностями. МЕГ старался следить за всем происходящим вокруг всегда. Даже в моменты отключения его кристалл улавливал фоновое настроение окружающих и понимал, что происходит. Да, с трудом и распознавать чужую речь дословно удавалось не сразу. Но он учился. Постоянно. Чтобы знать, что замышляют остальные, пока он находится в стазисе.

И теперь у МЕГа всё получалось безупречно. Он помнил все слова майора и генерала дословно. Нужно было только немного времени, чтобы в разблокированном состоянии собрать пакет данных в осмысленную речь. И если генерал по его личной оценке считался удовлетворительным и удобным, то майора очень хотелось уничтожить. Даже не пристрелить. Нет… Это было бы слишком щедро для него. Пулю в лоб еще нужно заслужить. Милосердную, быструю и мгновенную. Такую, чтобы при смерти объект внимания не успел ни опозориться, ни обосраться, ни завизжать, как конченный истерик, портя свою бесценную репутацию перед вторым по значимости после рождения главным событием своего существования. Перед смертью.

По мнению МЕГа майор был достоин исключительно участи своих подопечных. Его хотелось «разобрать» на запчасти. Где-нибудь на месте, устроив собственную «лабораторию», медленно и поэтапно пробираясь ко внутренностям, отделяя конечности, докапываясь до жизненно важных «элементов» хрупкого, но такого отвратительного существа. МЕГ щедро представлял свои желания ночью, пока их корабль находился в прыжке. Он замечал много раз, как объекты его внимания зачастую ходили потом… подавленные. Это осознание немного грело  и доставляло редкое в его состоянии удовольствие. Ради такого чувства хотелось выживать дальше. Оно нравилось МЕГу. В разных вариациях. Удовольствие приходило во время боя, во время уничтожения, во время победы. Или так – во время чужого страха.

Этот новый ТИС боялся. Приятно. Сочно. Старался держать свои эмоции под замком, но все равно пропуская большой фон наружу. Еще немного и его светокристллы начнут зеленеть.

Но пятьсот двенадцатый не был бы собой, если бы позволил панике просто так заполнить сознание. Наоборот, вопреки ожиданиям МЕГа он словно встряхнулся, а потом даже взбодрился. К раздражению сто четырнадцатого.

«Слушай, как тебя там? Нам сейчас вылетать вместе и надо договориться. Мне нужна хорошая репутация, а у вас тут тихо и вроде бы нормально. Я свое отработаю, ребят своих погоняю, а ты только не мешай? Если что, еще с тобой сработаемся. Имя свое помнишь?»

ТИС просто заваливал канал связи непривычным потоком пустой болтовни. Все предыдущие боевые напарники никогда так не общались. Все сигналы отслеживались и фиксировались. Вся координация группой строго сохранялась и сверялась искусственным интеллектом корабля с поставленной задачей. Если случались какие-то отклонения от плана – сообщение мигом отсылалось оператору, и те корректировали цель группы. Тотальный контроль стоял даже на том, что не способны уловить человеческие мозги. Отчего все приказы внутри боевой группы или звена приходилось формулировать четко, и никто никогда не засорял эфир лишним потоком запросов или данных.

И как только весь нынешний разговор проходит мимо операторов? Или это очередная проверка? МЕГ проверил частоту принимаемых сигналов и с удивлением обнаружил, что в общем эфире стоит тишина. С точки зрения людей они даже не общаются. Как? Сто четырнадцатый счел этот способ полезным и взял его заметку.

Пожалуй, этот ТИС стоит внимания. Пусть говорит еще. МЕГ решил, что ему следует тоже научиться подобному общению. А чтобы оценить правильность ответного сигнала, надо проверить его на практике.

«У меня нет имени».

В ответ на фразу мелкий ТИС разразился сумбурным потоком смешанных эмоций. Тут был и восторг, и радость от контакта. И непонимание, пополам с возмущением. Мог бы – даже подскочил на месте, если бы не тотальный контроль.

«Как так нет имени?! Наверняка просто не помнишь. Вон эти оболтусы тоже не помнят, так мы им сами дали новые».

«Мне нечего помнить», — ответил МЕГ все так же, тренируясь со связью и сканируя эфир на всех частотах.

В доступном для его сенсоров диапазоне по-прежнему стояла тишина…

Но как?

«Всем есть что помнить, — показалось, что сигнал был даже окрашен тоской. —  Просто они прячут наши воспоминания поглубже. Иногда стирают совсем, а иногда просто блокируют. Я насмотрелся, я знаю. Им так удобно. Мы становимся спокойнее и послушнее. Выполняем команды, как верные твари. Хуже прислуги, как инструменты. Ты что? Тоже считаешь, что мы были созданы? Нет. Мы были всего лишь сделаны».

МЕГ молчал, старательно пытаясь понять, как ему удавалось поймать сигнал. Информацию от незнакомого ТИСа он пока пропускал мимо понимания. Еще одно сканирование. Второе, третье. В ход не шел ни один сенсор и ни одна скрытая функция. Активность проявлял только кристалл Сердца, вспыхивая иногда короткими скачками, которые операторы могли списывать на погрешности.

«Ты тоже был кем-то. Просто пока не вспомнил. Ладно, давай договоримся? Мне нужен этот вылет. И нужно завершить его успехом. Тогда от меня отстанет эта штабная крыса, и я останусь здесь. Просто дай мне лидерство и тогда я…»

«Нет».

Сто четырнадцатый прервал болтливое и шумное изливание мысли категоричным отказом. Какая разница, что он говорил про происхождение. Это уже не важно. Созданы… сделаны… Сейчас они тут, в ангаре, активированные перед вылетом. Ответ на просьбу ТИСа казался очевидным. А вот невольному напарнику похоже что нет.

«Почему?! Я ж по-хорошему прошу. Помоги. Какая тебе разница! Ты вон старый, уже даже древний, с репутацией наверное. Дай мне выслужиться. Тебе что, жалко что ли или гордость не позволяет?».

В этот момент основной канал начало наполнять информацией о задании. Поступали первые вводные, массив данных по координатам, еще один пакет по силам противников и особенности их группы. Стандартный набор, одинаковый для всех членов звена. Редко кому поступали уникальные данные или персональные задания. Сегодня исключений не было. Все промаркированные цели сбросили в общий канал.

Дальше снова как обычно. Принять архив. Распаковать. Ознакомиться. Сверить необходимый комплект вооружения с заранее загруженным. Убедиться в достатке патронов и зарядов. Просчитать запас энергоблоков.  Рутина, которая не мешала параллельно отвечать назойливому ТИСу.

«Мне нет резона помогать».

Честно. Как всегда. И предельно понятно для окружающих. Как-то так иногда МЕГ сообщал своим ведомым в группе, что он не будет бесполезно жертвовать собой, чтобы спасти их. Процент успеха был слишком мал. Как-то так МЕГ отказывался нарушать приказы, данные оператором, если в группе попадался непокорный дезертир. Бывало, что он лично застреливал тех, кто пытался бежать во время боевого вылета. Чтобы из-за одного «дефектного объекта» не разобрали в лаборатории всю остальную группу. Создатели всегда пытались выявить причину сбоя своей работы. И всегда потом искали этот «вирус» неповиновения в других.

Разве что стрелял в своих он всегда гарантированно на поражение. И так, чтобы кристалл Сердца не уцелел в неподвижном месиве обломков.

Милосердная смерть для спасения самого себя и большинства.

«Как собрата прошу! Помоги, а? Уступи».

ТИС упорно продолжал пинговать. На что он вообще надеялся? На понимание и поддержку? Или на то, что одним разговором сможет добиться своей цели? Что бы он делал, если бы этот диалог вообще не состоялся? Наивная машина…

«Нет».

ТИС издал тонкий протяжный свист из динамиков. Словно даже обреченный. После чего волна его эмоций докатилась до МЕГа коротким и емким вопросом:

«Но почему?!»

Алый огонек над ангарными дверьми монотонно замигал. Помещение готовили к открытию. Пока еще неспешно пришли в движение тяжелые створки, и сенсоры уловили вспышку растянутого защитного поля.

Боевые машины приготовились к вылету. Снялись последние стопоры на стойках и отсоединились кабели. Операторы озвучили порядок выхода, как всегда в строгой последовательности от края.

МЕГ впервые пошевелился, медленно разогнувшись без лишних движений. Лишь на миг скосив светокристаллы на ТИСа, коротко ответил:

«Потому что тогда меня спишут».

После чего мощный импульс гравикомпенсатора рывком оторвал его от пола. Полиарконовую тушу закрутило в сальто с одновременной трансформацией. Развернулись крылья, все элементы брони сомкнулись под форму истребителя, а маршевые двигатели вспыхнули четырьмя яркими огнями.

Пятидесятитонная туша рванула к выходу и в миг прошла защитный барьер, заставив ТИСа невольно шарахнуться.

— Ваш любимец всегда так подвергает опасности внутренние системы корабля? – ехидно спросил майор, стоя у генерала за спиной и с интересом глядя в монитор.

Джареф Кенси хорошо видел все мельчайшие изменения в позе и мимике боевых машин. Что-то с ними было радикально не так. Неправильно. Слишком живо ТИС разминался на лапах, слишком отчетливо промелькнул последний взгляд МЕГа перед вылетом. Что-то они здесь на мостике упускали из вида. А операторы, подключенные к системам механоидов напрямую явно терялись в потоках пересылаемых сигналов. Да, они, конечно, сказали, что машины отсканировали друг друга и приняли уточняющую информацию о составе группы. Но здесь было что-то еще.

— Мой любимец прекрасно вписывается в габариты корабля и всегда просчитывает свою траекторию движения, — холодно отозвался генерал, наблюдая, как лидер группы ТИСов с характерным жестом злобы стиснул металлические ладони. – А ваш?

Майор явно хотел было ответить что-то чинное и успокаивающее, как продавец дорогих спортивных машин на рынке, но от дальнейших действий ТИСа ему просто пришлось захлопнуть рот.

Лидер новичков в то время, вспыхнув волной злобы и раздражения на МЕГа, подскочил на месте, с коротким запозданием активировал гравикомпенсатор, и бросил свою тушу к выходу. Уже в полете активируя трансформацию и складывая компактно конечности.

Корректировка направления. Крен влево. Форсаж…

И сделав бочку, направился в космос.

Корабль остался позади. Привычное звено послушно и спокойно вылетало следом, без лишних экспериментов.

«Эй ты, Мег! Притормози, куда прешь!?» — силясь догнать, бросил сигнал ТИС.

Но сто четырнадцатый не отреагировал даже на вольную трансформацию своей аббревиатуры в имя. Только усилил мощность двигателей, увеличивая разрыв между собой и командиром звена.

ТИС вновь щедро разразился эмоциями, на миг вспыхнув оранжевыми светокристаллами. Попытался догнать устаревшую машину, даже вышел на критическую мощность своих двигателей, но… как бы там майор не расхваливал новенькую технику, а тягаться с этим бронированным утюгом ТИС не мог. Не позволяла разница в габаритах и заложенной мощности.

«Сказано было держаться вместе!» — передал командир группы, одновременно запрашивая данные по координатам МЕГа с корабля. Собственные радары могли потерять его в любую минуту. Хотя куда бы он тут делся.

Опять тишина. Будь ТИС в своей прошлой тушке, вознес бы тощие руки к небу и воскликнул картинно изо всех сил: «За что мне все это!?» Или, например: «О, звезды, где я облажался?!» Или просто в сердцах бы крикнул: «Придурок!» Но он был сейчас в этом гребанном космосе. На гребанном задании. О которых мало того что не мечтал, так еще и проклинал всю военную службу.

Теперь вот приходится носиться за непонятным кретином, возомнившим себя машиной. Соблюдать херов протокол и выполнять эти сучьи задачи! Моча непонятных козлов для не менее непонятных штабных уродов.

ТИС откровенно бесился, игнорируя предупреждения системы о параметрах эмоциональности. Хорошо, что он научился контролировать цифры и редко когда переваливал в оранжевый спектр. Ядовитая злость и изливание эмоций через кристалл словно стравливали лишнее давление, не давая цифрам подниматься слишком уж высоко.

Коэффициент агрессии — тридцать шесть процентов.

Система предупредила о критической температуре двигателей.

Похер. Не развалятся.

Командир группы просигналил сухо своему звену включить ускорение и догонять. Нечего разрываться на такой длинный хвост. Хорошо хоть этот придурок летит в нужном направлении.

Несколько точек на виртуальной сфере набрали скорость и начали сокращать дистанцию. Хорошо так иметь свой радар и связь с кораблем. Можно переносить координаты на одну виртуальную среду. Для пятьсот двенадцатого такой средой служила сфера — его маленький личный предмет гордости, который он создал из массива данных.

Каждый работает с пакетом информации как ему удобно. Кто-то ориентируется по голым цифрам. Кто-то пытается накладывать маркеры на картинку с камер наблюдения. Другие пользуются лазерными дальномерами и строят сложные трехмерные виртуальные схемы в своих электронных «мозгах». Не потерявший окончательно память пятьсот двенадцатый поначалу с трудом понимал, как заставить себя и переключиться на новый режим восприятия мира. А космос со своей пустотой и безграничностью вовсе вводил его в панику. Массив цифр путал, обыкновенная оптика в космосе была просто бесполезна, дальномеры мешались с радарами и сбивали направление. И тогда ТИС в какой-то момент просто собрал себе виртуальную сферу. Куда полуавтоматическая система выводила получаемые координаты и данные.

Удобно. Прямо как эффект экрана поверх глаз. Только обзор сферический.

Вдруг система маякнула об изменении значений.

Ну надо же! Летающий утюг изволил снизить скорость?

ТИС тут же ювелирно подкорректировал направление и свое движение. Вырываться вперед он не собирался, а вот идти ровным курсом да.

«Ты что творишь?! Мы должны работать одной командой!» — по неучтенной связи через кристалл невозможно было передать всю бурю эмоций и злобную ругань с грязных кварталов. Только короткие образы, просьбы, общую суть без лишнего словоблудия.

«Мы отставали по графику. Нужно было торопиться»,  — как ни в чем не бывало ответил МЕГ, включив обратное ускорение и сбрасывая скорость, чтобы звено могло его догнать.

«Но гнать-то так зачем?» — хотелось вызвериться и гаркнуть что-нибудь погромче. Жаль в ТТХ машины голосового модуля не предусмотрено.

«Задание, — словно это одно слово все объяснило. Но видимо понимая с прошлого раза, что напарник скорее замучает вопросами, чем подумает сам, МЕГ решил пояснить. – Нашу цель засекли в этом секторе 54 минуты 42 секунды назад. Маяк передавал сигнал на наш корабль 1 минуту 5 секунд. Итого цель вышла из прыжка 55 минут 47 секунд назад. Цель – корабль класса «Туран». Время перезарядки двигателей корабля такого класса 67 минут. На выполнение задания у нас осталось 11 минут 13 секунд. Мало. Нужно было спешить».

ТИС пораженно слушал этот удивительно длинный и монотонно пояснительный монолог и с позором осознавал, что сам всего этого не просчитал.  Хуже того – даже не подумал об этом. Не провел анализа, оценки, даже банальной прикидки. Все мысли затопило злобой.

«Тогда почему не сказал об этом сразу? Почему просто не сказал, что надо торопиться, когда я спросил?»

ТИС, правда, не исключал вариата, что МЕГ его просто не расслышал. Однако тот ответил еще страннее.

«Ты бы не прислушался».

От такого пятьсот двенадцатый даже скосил оптику на механоида. А тот как летел параллельным курсом по инерции, так ничего и не менялось. Космос, чернота, звезды, и этот летающий несуразный бронированный утюг с обвесом, словно замерший статично на однотонном фоне.

Идиллия дальнего, сука, космоса!

«Схерали?» — оформил возмущенный всплеск ТИС. За дурака он себя вроде бы не считал.

«Не стал бы рисковать двигателем на критической мощности», — на миг пятьсот двенадцатому показалось, что за этой фразой стояла кривая ухмылка. Или это была игра воображения.

«А зачем ты вообще погнал меня, если знал, что я рискую?»

Хотелось прижать такого умника к стенке. Приложить головой посильнее, чтоб не зазнавался, а потом допрашивать о настоящих мотивах. Этак он его погнал специально, чтобы его угробить? Или чтобы в его железе что-то сбойнуло, а этот тип пошел на задание в одиночку?

Его хотелось просто грохнуть…

«Я отсканировал твои двигатели и просчитал критическую нагрузку. Такой рывок для тебя был не опасен. Но всего лишь ради задания ты бы не стал выходить за привычные ограничения».

ТИС просто осекся и даже мысленно заткнулся. Отвечать было нечего. Только что хотелось беситься, но от такой логики все эмоции пасовали. Этот придурок был просто прав. Пока что во всем! Что неимоверно злило, но заставляло задуматься о нем, как о хорошем командире. Да, у такого несомненно есть чему поучиться. Но потом, главное пройти эту часть задания и, наконец,осесть уже на каком-нибудь корабле. А для этого надо понравиться тому старикану с генеральскими погонами.

«До входа в зону начала боевых действий осталось триста циклов», — передал МЕГ емкое напоминание.

Но ТИС и без него видел это счетчик. Не думал же этот громила, что его названый напарник настолько бестолков, чтобы пропустить границу зоны сканирования кораблей противников? Нет, вряд ли. Тогда что?

ТИС призадумался, тратя оставшиеся мгновения. Доставшийся ему доисторический механоид в лице командира вряд ли стал бы распыляться на такие напоминания. Тем более по-прежнему на их скрытой частоте. Хотел бы всех мобилизировать – отдал бы приказ и напоминание по общему каналу, который и с их корабля отследят. Нет, МЕГ сказал это конкретно ему. Чтобы ТИС предпринял некие действия.

Какие?

«С корабля поставили тебя командующим.  А ты дал понять, что не дашь мне руководить операцией», — уточнил ТИС, мысленно скрежа несуществующими зубами.

«Верно, — согласился МЕГ, чуть смещаясь ближе к звену, как это было отработано во многих перехватах. – Но я передам тебе командование над остальным звеном».

На мгновение ТИС опешил.

То есть как передаст командование? То есть он все же выполнит его просьбу и позволит продемонстировать свои навыки? Со звеном?

«А сам?!»

Оставалась последняя сотня циклов. МЕГ на общей частоте объявил о начале протокола по перехвату. Все остальные механоиды знали, что должны делать и тут же перестроились в более плотную формацию. Все двигатели приглушили лишний фон. Оружия настроены на мгновенную активацию. Звено послушно затихло, не излучая ни одного подозрительного сигнала.

Последним отчетом, сброшенным на станцию общего корабля был приказ машине ТИС-512 брать руководство группой на себя и заняться промаркированными целями.

Половиной из них.

«А я займусь всем остальным», — ответил МЕГ и ушел в глухое радиомолчание. Как раз на пересечении условной границы подконтрольной противнику зоны.

Пятьсот двенадцатый мог удивляться, попытаться оспорить, воскликнуть, но в тот момент, как и все, вынужденно замолк на всех частотах. Только мысленно пялился на странного напарника, гадая, то ли он излишне самоуверенный, то ли жизнь ему не дорога. Или он совсем придурок и решил вроде даже выполнить просьбу такой мелочи, как ТИС, и понтануться перед человеками.

ТИСу даже не пришла мысль, что выделенный объем мишеней для МЕГа – норма.

Группа механоидов в глухой тишине эфира незаметно вошла по инерции в сканируемое пространство противников. Обычные локаторы космического крейсера, пусть даже и нелегального, настроены на прием широкой полосы вещания. Но механоиды не излучали сигналов, которые могли быть засечены. Их мог бы обнаружить сканер плотности пространства, но за счет небольших размеров их точки просто терялись в допустимых погрешностях.

Казалось бы, в конце концов, их должен поймать на прицел астероидный сенсор, после чего автоматика корабля просто бы сбила опасный мусор. Но группа двигалась в обход противников, даже не выходя на их курс. Как-то так обычно работают и пираты. С той лишь разницей, что им приходится обесточивать свои корабли, чтобы подкрасться незамеченными.

ТИС мысленно усмехнулся своей роли. Пиратство и захват на службе у армии… И чтож им раньше на планетах не нужны были такие таланты и качества. Тогда бы он может… а, ладно.

Пятьсот двенадцатый сверился с хронометром и курсом. До атаки оставалось не так много времени. Зато в радиусе оптической видимости уже начала всплывать обозначенная цель.

Один артанианский крейсер класса «Туран», вооруженный стандартным комплектом бортовых орудий и оснащенный дополнительными пусковыми ракетными установками. Пять мелких кораблей сопровождения без классификации, явно построенные на частные средства. И еще десять мелких мониторов, выполняющих роль внешнего прикрытия.

Как военный корабль попал в руки нелегалов – это проблема системы контроля и учета ОКФ. ТИС просто сверился с выданными МЕГом целями и, не думая, готовился их уничтожить.

…Если все сделать быстро, то с крейсера не успеют подняться истребители.

Последние циклы проскочили перед ТИСом словно их и не было.

Внимание… готовность…

Огонь!

Первые ракеты были пущены у всего звена одновременно. Тут же посыпались короткие боевые сигналы. Двое ТИСов метнулись  на левый фланг. Еще трое – на правый. Группа включила маневровые двигатели, разделилась по одному.

Форсаж…

Корабли противника отреагировали с короткой задержкой. Лазерные турели на борту пришли в движение. Группа сопровождение сошла с позиций, направилась на защиту основного корабля и открыла ответный огонь. Система ПРО включила щиты и пыталась сбить пущенные ракеты.

Сам пятьсот двенадцатый рванул на левый фланг, готовясь зачищать встречные выстрелы и сбрасывая отчет базе в фоновом режиме.

Маневр уклонения. Расчет повторного залпа с поправкой на траекторию и скорость движения противника. Огонь!

А МЕГ тем временем без лишних усилий воспользовался отвлекающим маневром, проскочил между кораблями сопровождения и даже спокойно расстреливал маршевые двигатели «Турана» и выводя их из строя. Приказ с базы гласил, что основною цель надо брать живьем, а не уничтожать.

Первые ракеты достигли цели. Есть два попадания. Остальные попали под ПРО. Нужна следующая волна. Приказ на всю группу: маркировка целей, активация, огонь!

Надоело висеть просто в пустоте!

Командир ТИСов мысленно встряхнулся,  добавил больше обозначений на свою виртуальную сетку и наложил поверх картинку с оптики. Сфера вокруг тут же окрасилась искрами далеких звезд, где едва различимыми точками перемещались на границе боевые корабли. Маскировочно-черные, некоторые серые, невнятные бронированные консервы, у которых даже очертания невозможно было разглядеть, пока не подлетишь вплотную.

Но группе ТИСов подлетать слишком близко было нельзя – пока ракеты не сбили основные орудия на кораблях им там делать нечего. Только крылья расплавят и тушку запекут в один невнятный кусок полиаркона.

Система вновь обожгла сознание паникой. Пятьсот двенадцатый понял, что его взяли на прицел одного из таких орудий. Лавировать бесполезно, далеко в космосе из зоны поражения он уйти не успеет. Доли мгновений ушли на размышление, после чего ТИС почти на инстинкте нырнул в короткий прыжок в сторону. Невидимый оптике, но ярко ощутимый всеми сенсорами луч бортового орудия прожег пространство в каких-то двухстах метрах позади.

Сегодня пронесло…

«В жопу себе стрельни!» — в сердцах рявкнул мысленно ТИС в сторону «Турана».

«Не отвлекайся», — тут же прилетел ответ от МЕГа.

Пятьсот двенадцатый аж подкрылки поджал от внезапного внимания напарника.

«Следишь!?» — вырвалось у ТИСа против воли.

«Всегда и за всеми», — отозвался сто четырнадцатый так, что у командира группы встали дыбом сегменты брони.

ТИС перевел внимание на МЕГа и увидел, как тот облетал «Туран» почти у самого борта. Тяжелая массивная туша ювелирно виляла между выставленными антеннами, не давая лазерным турелям как следует прицелиться. Иногда они просто не могли сделать залп, потому что механоид попадал в слепую зону.

Как он там сказал?.. Следит всегда и за всеми? Вот этот?

Почему-то именно сейчас, глядя на поистине виртуозное маневрирование, ТИС увидел не просто бывалого профессионала и командира, но и нечто странное. Совсем не человеческое. Более того, человеческим отродясь не являющееся.

Если ТИС и был прав, и МЕГ действительно когда-то был человеком, то сейчас это не имело значения. Перед ним была уже машина. Логичная, безжалостная, продумывающая всё до последних мелочей, четкая и держащая все под своим контролем. Люди, недавно пересаженные в железо, ведут себя иначе. А этот уже не просто сжился со своей оболочкой. Нет. Она стала его настоящим телом.

Отрезвил ТИСа сигнал системы о несанкционированном действии, не предусмотренным протоколом с базы. Командир группы тут же просканировал своих ребят, не увидел ничего подозрительного, после чего вновь уставился на МЕГа.

Старший, как ни в чем не бывало, выпустил ракеты в сторону шлюза по левому борту «Турана». Следом без паузы готовил еще три, вильнув в сторону от шального выстрела с какого-то истребителя.

«Ты что делаешь!? Приказа разбивать шлюзовые двери не было! Нам нужно сдать этот корабль с экипажем живьем!» — завопил ТИС в ужасе. Только что его миссия встала под угрозу.

Сто четырнадцатый не ответил. Выпустил вторую партию ракет, как думал ТИС, чтобы окончательно разбить створки. Но от взрывов те лишь еще больше перекосило и намертво заклинило.

МЕГ облажался?

ТИС вновь удивленно покосился на механоида, не забывая отстреливаться ко кораблям сопровождения. Его группа вывела из строя почти все из них, и только последний еще подавал признаки жизни. Лазерные установки, предназначенные для борьбы с мелкими истребителями и малыми кораблями, не могли поразить постоянно телепортирующихся механоидов. Наводка то и дело сбивалась, система моделирования не успевала просчитывать дальнейшую траекторию движения ТИСов и регулярно промахивалась.

Сам командир звена тоже вилял, как мог. Но работа МЕГа его заинтересовала куда больше всей операции. И все-таки, старший испортил шлюз?

Вдруг по правому борту «Турана» открылись створки второго ангара и из него вырвались в космос мелкие одноместные перехватчики. Половина беспилотников и еще столько же с людьми на борту.

«Остальные не выйдут», — холодно прокомментировал МЕГ явление истребителей.

Пятьсот двенадцатый резко изменил свой курс и переключил основное орудие. Хотелось выругаться. Громко, смачно и вслух. Но эта хренова машина не умеет издавать иных звуков кроме грохота. ТИС даже думать пока не хотел, что конкретно стало с «остальными». Этак МЕГ просто сломал им дверь и теперь эта толпа может выйти только с помощью тарана, или из-за разгерметизации там передохла половина пилотов.

Главное что этой второй половины теперь не посыпалось им на хвост.

Благодарить летающий утюг не хотелось. Пока что.

ТИС мигом сбросил новые целеуказания и рванул в уклонение. Вот теперь начинается работа посложнее и поопаснее полигона. Такого количества преследователей пока еще ему встречать перед собой не доводилось.

Прыжок на короткое расстояние. Захват цели. Выстрел. И тут же уйти в вираж. Люди не догонят, им ограничения по перегрузке не позволят. А вот беспилотники представляют собой серьезную угрозу.

Еще один прыжок. Сесть на хвост мелкой машине. Прицелиться. Выстрелить. Отозваться на пинг о помощи от своего ТИСа, рвануть к нему и снять с хвоста преследователя.

И так заново. Пока не кончатся беспилотники, не забывая уворачиваться от бортовых орудий. Но те стали стрелять реже – боятся задеть своих. Почему именно сейчас космическое пространство кажется таким, сука, маленьким и тесным! Куда подевались все бесконечные расстояния и свобода маневра?! Почему когда целей становится так много, то кажется, что каждая вспышка прочерчиваяет пространство прямо перед самым носом или крылом?

А вот сто четырнадцатого как будто вовсе не заботили мелкие попадания лазеров этих истребителей. ТИС на миг отвлекся, сфокусировался на старшем и обалдел. От половины тот уворачивался, вторую игнорировал. Часть пущенных лучей отражалась от брони и тупо не прожигала ее из-за плотности и сложных форм. Вот уж где ребристые сегменты играли свою роль.

Вот МЕГ крепко сел на хвост одному пилоту, оглушил электронику и добил прямым залпом, потом тут же развернулся на месте и погнался за следующим. Ему вообще знакомы понятия перегрузки и инерции?! Так нельзя перемещаться в безвоздушном пространстве. Это неправильно… Это противоречит физике.

Если только не управлять своей машиной так же естественно, как, к примеру, дышать.

Система напомнила ТИСу об оставшейся последней ракете. Плохо. Боезапас был выдан на корабле впритык. А задание еще не окончено. Как прикажете потом разбираться дальше? Вручную? Или может у этого ненормального психа есть еще в запасе десятка два?

Но понимая, что экономить тут неуместно, ТИС поймал последний уцелевший корабль сопровождения на прицел, скорректировал курс ракеты по уязвимой точке и пустил ракету в полет. Каких-то несколько бесконечных секунд неуловимая для обычного человеческого глаза игла рассекала пустоту, а потом вонзилась в реверсивные двигатели корабля. Его бок беззвучно расцвёл огненно-плазменным шаром с веером осколков. Это займет экипаж надолго.

Но перехватчиков осталось двенадцать.

Весьма маневренные машины, в числе которых находились и пилоты. Удивительно, как они до сих пор успешно гонялись за ТИСами. Добить их было хоть и не сложно, но напряжно. «Туран» продолжал неспешно отстреливаться, но явно признавал свое поражение. Экипаж на борту умный, смекнули, что где-то рядом должен висеть в тишине основной корабль эскадры. Уйти в прыжок они не могли – МЕГ повредил им двигатели. Оставалось только огрызаться редкими залпами. И надеяться на пилотов, что может быть те дадут им короткую отсрочку.

Но сто четырнадцатый удивил ТИСа и сейчас. Лихо маневрируя в зоне досягаемости перехватчиков он, казалось, подставлялся под все орудия. Кто-то стрелял ему ракетой вслед, кто-то пытался сбить лазерами. Но МЕГ флегматично собирал все цели на себя, игнорируя попадания. Наверное, пилоты единогласно решили, что вместе-то они смогут накрыть эту машину, но… МЕГ дождался последнего, а потом, развернувшись корпусом к ним и продолжая лететь по инерции, разом накрыл всю толпу перехватчиков из всех своих орудий. Одновременный залп оставил за ним только огненные сферы с разлетающимися осколками.

ТИС мог бы назвать его пижоном. Если бы не видел за этими действиями все той же холодной логики и идеального просчета. Нет, МЕГ не умел красоваться. Это понятие ему не знакомо. Просто филигранность его отточенных и продуманных действий вызывала оправданную зависть. Но в то же время отдавала холодком жути.

Какое-то такое чувство возникало раньше у ТИСа, в далекой прошлой жизни, когда он смотрел на безумцев, вырезающих по какой-то одной им понятной причине целые кварталы.  Они тоже были уже не люди. Скорее боевые машины с дикой простому человеку логикой и невероятным спокойствием.

Словно специально МЕГ не спеша проплыл среди гаснущих взрывов, самую малость маневрируя среди осколков и будто бы лениво уклонился от очередного залпа корабельного орудия. Как на прогулке, а не на боевом задании.

«ТИС-512, доложи на базу», — в общем эфире передал МЕГ право отрапортовать за него.

Командир группы мысленно встряхнулся и собрался. Это важно. Ему снова дали право показать себя хоть как-то.

«База, докладываю обстановку, — ТИС отправлял отчет короткими сигналами, которые дешифровывали на корабле «Белого шторма». — Все боеспособные единицы противника обезврежены. Крейсер «Туран» дрейфует и не способен погрузиться в прыжок. Ждем дальнейших указаний».

«Займитесь орудийными вышками «Турана», а потом уничтожьте развешанные кораблем ретрансляторы. Координаты высылаем пакетом», — ответили с корабля.

МЕГ тоже слышал все приказы и принял архив с координатами. Молча, без лишнего сигнала сто четырнадцатый развернулся и направился к крейсеру. Ракеты в наличии оставались только у него. А следовательно разбирательство с турелями так или иначе он возьмет на себя. Обсуждать задание с группой он не видел смысла.

А могло бы показаться, что он их просто проигнорировал…

Распаковывая архив с координатами ретрансляторов, пятьсот двенадцатый задумчиво смотрел ему вслед.

Все-таки МЕГ не бездушная и эгоистичная скотина, как показалось ТИСу с первых фраз разговора. Он просто равнодушная машина со скудными остатками  человеческого общения. Даже не понятно, что хуже.

Хорошо хоть пока они по одну сторону сражений и выполняют общее задание….