Перерождение Эффект Массы.

–   Внимание по кораблю: выход из перегона. Три. Два. Один…

Голос Джокера и мягкий толчок ознаменовали проход «Нормандии» через ретранслятор и прибытие в систему Пакс. Почти прилетели…

–   Джефф, сколько еще до Новерии? – глухо булькнула я, не открывая глаз и не шевеля даже пальцами.

Пилот меня услышал и тут же бодро ответил:

–   Три часа сорок две минуты.

Почти четыре часа… Хорошо. Хоть оклематься можно будет. Вчерашний день оказался на диво выматывающим и нервотрепным, хоть прошел в перегоне и в относительной тишине. Да… В очень относительной.

Не проспавшиеся после ночной высадки бойцы за каким-то демоном встали рано с утра, еще до нападения пиратов, хотя ночь у нас была утомительная, а я на соблюдении режима для десантной группы в перелетах вообще не настаиваю. Но нет… Джон, как истинный сын Армии и ВКС, не мог проспать подъем. Как и Эшли, разбудившая своим копошением Джейн. Карамелька какое-то время стойко сопротивлялась, но сержант Уильямс проявила редкую настойчивость, а потом прозвучала та злополучная боевая тревога, поднявшая на ноги весь корабль. Попытка повторно завалиться спать разбилась о всю ту же Эшли, и озверевшая от такого «доброго утра» и прослушанных нотаций на тему соблюдения режима Конфетка быстро дошла до кондиции, поругалась с Эшли и выползла из каюты злобная и агрессивная, как свежеобращенный упырь. После недолгих тыняний по столовой, пошла будить своих бойцов, ибо нечего спать, если командиру не дают. Хорошо хоть Рамиро, четко уяснивший правила, установленные на «Нормандии», и прекрасно знающий характер и повадки командира, быстро уложил ее спать на обычно пустующую койку. Джейн продрыхла до середины дня, выползла в столовую как раз к обеду, встретила там злого и не выспавшегося Джона, Шепарды по обыкновению поцапались, а потом понеслось…

Я в эти свары не вмешивалась: внешне все было вполне пристойно, а у моих однофамильцев слишком много старых счетов, чтобы их можно было так просто сгладить. Да, я могла б воспользоваться своей властью и прекратить их грызню, но… Что значит внешнее благополучие, если реально ситуация только усугубится? Партизанские войны на уничтожение мне на корабле совершенно ни к чему, так что пусть решают свои разногласия самостоятельно и по мере появления, пока они не накопились критической массой.

–   Десантная группа уже встала? – потерев переносицу, спросила я.

–   Только Джон и его люди. – Джефф хохотнул. – Джейн спит и на внешние раздражители в лице сержанта Уильямс не реагирует, Дэрг… – пилот хмыкнул. – Дэрг жалуется, что не может пошевелиться.

–   Передай ему, что я скоро зайду и приведу его в порядок. – раздался сонный голос Аэте. – Пусть лежит и не психует. Его состояние нормально.

Джокер, привычно проворчав, что он вроде как пилот, а не секретарь и не комендант летающей общаги, отключился с демонстративным щелчком. Это он так показал, что больше не слышит и не видит, что делается в нашей каюте? Угу, верю. Не видит он только тогда, когда глушилка работает.

Впрочем, за все время Джефф ни разу не прокомментировал увиденное, даже если очень-очень хотелось. Договор соблюдался, а чрезмерное любопытство пилота и его моральные терзания нас волновали мало. Найлуса, наоборот, порой забавляло над ним подтрунивать: эмоции нашего Недремлющего Ока сдавали его с потрохами.

–   Как думаешь, его еще надолго хватит? – раздался негромкий, отдающий металлом голос Найлуса над головой, а его пальцы привычно закопались мне в волосы, легонько поглаживая по голове.

–   Посмотрим. Его любопытство начинает подходить к черте, за которой последуют вопросы. Много вопросов. – шевелиться мне было откровенно лениво.

Зашелестела ткань, скрипнула койка и послышались практически бесшумные шаги босых ног: Аэте встал и поплелся в душ. Судя по неровному шагу и эмоциональному стазису, спит на ходу. Тихое шипение закрывающейся двери, приглушенный шум воды, ойканье и легкая обида, смешанная с досадой: спросонья асур снова забыл выставить температуру, и его окатило ледяной водой, льющейся при нулевых настройках. Зато проснулся и взбодрился.

Иногда он такой забавный.

–   Какие планы? – тем же расслабленным и ленивым голосом спросила я, приоткрыв глаза. – Гаррус, не дергайся. Время еще есть.

Попытавшийся было встать Гаррус вновь расслабился. Вот и замечательно, а то начал нервничать непонятно из-за чего. У нас есть три часа на то, чтобы привести себя в порядок, проснуться и взбодриться. Ну, минут десять сожрет брифинг. Максимум.

–   По прибытию зайдем к администратору, узнаю, где сейчас Бенезия. – дождавшись, пока Гаррус затихнет, ответил на мой вопрос Найлус, сев удобнее и поджав одну ногу.

–   А скажет? – полюбопытствовала я, вспоминая, как в каноне Анолеис отбортнул протагониста.

–   А куда он денется? – тихий жесткий смешок.

–   Разве права Спектров позволяют требовать сотрудничества? – спросил Гаррус.

Когтистая рука взъерошила мне волосы, аккуратно убрала пряди с лица и вновь закопалась пальцами в шевелюру.

–   Договор между условно-нейтральными мирами вроде Новерии и Пространством Цитадели вынуждает их сотрудничать с оперативниками Спецкорпуса, но и мы должны быть… аккуратнее. И не наглеть.

Какая-то недосказанность повисла в воздухе, и я задала резонный вопрос:

–   Но?

–   Но кто сказал, что я прибуду на Новерию только как Спектр Совета? – иронично произнес Найлус.

О!

–   Най, так ты… – я запнулась, не зная, как бы правильно сформулировать крутящиеся в голове мысли.

Он рассмеялся.

–   Мрир, Сарен, при всей своей гениальности и расчетливости, не мог быть в нескольких местах одновременно. Сама понимаешь, одному разумному уследить за большим количеством проектов физически невозможно.

Логично. А если вспомнить, что Найлус – ученик и друг Сарена, то несложно догадаться, кто был его правой рукой. Тяжко вздохнув и посетовав на свою недогадливость, не давшую мне сделать логичный вывод из очевидного, я с некоторым трудом села. Потерев лицо, хмуро посмотрела на лукаво улыбающегося Найлуса.

–   И ты…

–   Для Анолеиса я буду не Спектром Совета Цитадели, а одним из инвесторов. Если меня-Спектра он еще может попытаться отправить дальним космосом, сославшись на установленные Советом Директоров законы и правила, то мне-инвестору он не имеет права отказать в требовании посетить станцию.

Скребущаяся в голове мысль, наконец, оформилась, и получила свое воплощение в простом вопросе, до которого я раньше как-то не додумалась:

–   Сарен входит в Совет Директоров Новерии? – тихо спросила я.

Найлус ухмыльнулся и кивнул.

–   Да, как один из крупнейших инвесторов. Я его официальный компаньон, обладаю практически теми же правами, что и он, и могу подменять Сарена на любых официальных мероприятиях. Это если не касаться лично моих проектов. Так что не переживай, администратор не рискнет отказать мне в праве посещения нужной нам лаборатории. Осталось только узнать, куда именно необходимо попасть.

–   «Расселина». – ответила я. – Но туда только…

–   Монорельсом с «Вершины-15». Знаю. – Найлус улыбнулся. – У меня там есть лаборатория.

Мда. Как все просто оказалось. Никакой нервотрепки и мозговыносительства, обходных путей и плясок с бубном. Всего лишь законное требование от того, кто имеет на это право.

–   Что в ней разрабатывают? – тихо спросил Гаррус.

–   Генетические модификации и имплантаты. – охотно ответил Най. – Не то, чтобы они мне были особо нужны, но разработки этой лаборатории приносят стабильный доход. И позволяют найти очень много… любопытного.

Интересно, сколько дерьма всплыло во время работы этой лаборатории? И сколько из того, что всплыло, послужило причиной вмешательства Найлуса как Спектра Совета? Вообще, идея интересная: самому вести незаконную деятельность для того, чтобы иметь выходы на других разумных, ведущих ту же деятельность. Вопрос в другом…

–   Найлус, ты же вроде как довольно известная личность.

Он кивнул.

–   И что, никто не сопоставил твою деятельность Спектра Совета и те проблемы, которые возникали у других разумных из-за твоей работы?

–   Ну почему же? – зеленые глаза блестели иронией и лукавством. – Имрир, знать мое имя, это не то же самое, что узнать меня при встрече. Ты же знаешь, что представители других рас плохо нас различают. Особенно люди и девы-азари. – тихий смешок. – Даже Сарена, когда он был еще без имплантатов, умудрялись путать с другими турианцами. И это при его довольно приметной внешности.

–   Э…

На большее меня не хватило. Как можно спутать Сарена с кем-то еще – понятия не имею. У него же вообще физиономия уникальная! По крайней мере, за все время я не увидела на Цитадели ни одного а’тура.

–   Имрир, Новерия – это легализированные полузаконные лаборатории, едва прикрытые видимостью допустимых исследований. Ликвидация исполнителей и зачистка следов вплоть до подрыва самой лаборатории – распространенная практика. – голос Найлуса потяжелел, срываясь на низкое рычание, металлический отзвук стал явнее. – Мои действия как инвестора не выходят за рамки принятых на этой планете норм, а те суммы, которые проходят через финансовые системы Новерии, позволяют мне очень многое. В таких мирах правят информация и деньги.

Я улыбнулась, поцеловала его в нос, отчего он забавно пошевелил носовыми пластинками, и сказала:

–   Я не об этом. Я удивлена, что никого не смущает твой официальный род деятельности.

Напряжение сменилось облегчением.

–   Большинство разумных удивительно эгоистичны, и их мало волнуют чужие неприятности. – Найлус хмыкнул. – Возможно, тебя это удивит, но мне иногда сливали компромат на конкурентов, прикрываясь заботой о благе Пространства Цитадели и гражданским долгом, выражая надежду, что подобные личности, так явно нарушающие закон, будут соответствующим образом наказаны. Лживые продажные твари… – зеленые глаза сузились. – Подсиживание, подставы и предательство на Новерии и подобных ей мирах – распространенное явление и никого не удивляет, а убрать конкурента руками Спектра – идеальное решение, устраивающее все стороны, кроме той, которую сдают. Другое дело, что в итоге можно накопать гораздо больше, чем хочется всем сторонам инцидента…

Найлус приподнял верхнюю губу, оскалив клыки, ярко полыхнув презрением и брезгливостью.

–   И часто такое происходит?

–   Как когда. Иногда информация передается в военное подразделение. Возможно, закон о военном вмешательстве еще не отменили, не смотря на все попытки азари это сделать, именно потому, что этот закон очень удобен для сведения счетов и подстав коллегам. – он тяжело вздохнул. – Мрир, знала бы ты, сколько всего я обнаружил, работая на Новерии, Хадоре и Саверьене…

Зашипела дверь санузла, и в каюту вместе с клубом пара вывалился мокрый и довольный жизнью Аэте. Получив уже привычное плетение магической сушки прямо в лицо, замер и забавно заморгал, пока его не обсушило и не перестало искрить перед глазами. Вреда никакого, но мир на время работы плетения приобретает довольно необычный светящийся окрас из-за краткосрочной смены видимого диапазона и активации ослабленного аурного зрения.

–   А… – начал было Аэ, но, получив вдогонку небольшой информационный пакет с подробным описанием этого феномена, закрыл рот.

–   Возможности магии воистину безграничны. – лениво ответила я. – У некоторых бытовых заклинаний есть забавные побочные эффекты, которые были обнаружены студентами, проводящими опыты над ближними и дальними своими. Вот это – один из них. Слизистую плетение сушки не затрагивает, зато воздействует напрямую на зрительные нервы. Результат ты только что наблюдал: на время работы плетения можно видеть ауры.

Найлус, хмыкнув, ушел в душ: ему, как старшему в нашей компании и единственному, кто знаком с Новерией и ее особенностями, еще предстоит подготовить брифинг для бойцов, пока мы тут возимся. Не то, чтобы людей ждал развернутый доклад на тему нейтральных миров, но кое-какие основные пункты им расскажут, чтобы те не попали в глупое положение. Гаррус тоже встал и занялся нашей броней, раз уж у него есть свободное время. Вот не может он спокойно отдыхать! Зато Аэ протопал босыми ногами по довольно холодному металлическому полу, взял со стола заранее приготовленный гребешок, подошел и уселся на край нашей койки.

Реалии плотно упакованной общаги во всей своей красе: очередность пользования благами цивилизации и попустительство по отношению к соседям по жилплощади. Наш быт уже установился и приобрел некоторые своеобразные привычки, повторяемые каждое утро: Аэ занимал душ первым, следом за ним шел Найлус, потом – Гаррус, а пока оба турианца ополаскивались, я успевала заплести асуру волосы и надеть артефактный комплекс. После мужчины одевались и расходились по делам, а я спокойно приводила себя в порядок и выползала из каюты с запозданием. Зато меня всегда ждал горячий эрг и какая-то вкусность. Подобный распорядок нас всех устраивал, ничьи моральные нормы и принципы не травмировались, а у кое-кого они вообще отсутствуют как класс, так что мы не видели причин нарушать или как-то менять этот самый распорядок. Вот и сейчас асур протянул мне костяной гребешок и повернулся спиной, нисколько не озадачиваясь тем фактом, что из одежды на нем только тоненькие контактные браслеты-имплантаты от лежащего на столе тактического комплекса.

–   Что с Дэргом случилось? – спросила я, аккуратно расчесывая седые волнистые волосы.

Гребешок привычно покалывал пальцы остаточными эманациями некроэнергии и ужаса. Прелестная вещица. Он эту кость что, живьем из кого-то выдрал?

Аэ поджал под себя одну ногу, устраиваясь удобнее, и ответил:

–   У него закончилась первая перестройка организма. Мышцы не в тонусе, потому и пошевелиться не может. Таких перестроек будет еще несколько: организм изменяется постепенно, чтобы выработать привыкание и убрать резкий скачок. Если делать перестройку сразу, ему придется заново учиться моторике тела.

–   Но это возможно?

От разомлевшего Аэ пришло согласие.

–   Да. На Флоте так и делали, если полукровки не могли сразу выйти на нужный уровень. Но на наших кораблях есть возможность обучать не умеющего пользоваться собственной силой сородича. «Нормандия» такого не выдержит: слишком хрупкая. – он вздохнул и честно признал: – Было бы хорошо вообще убрать их с корабля, но…

–   Пока это нереально. – согласилась я. – А с Кирой что? Она развивается иначе.

–   У нее началась лавинообразная перестройка. Такое иногда случается, если инициация началась при сильном стрессе. – Аэте передернул плечами. – Ее нельзя оставлять без присмотра: процесс необратим, его невозможно ни замедлить, ни приостановить. В отличии от Дэрга, Кире нужно постоянное присутствие старшего: примерно через дней десять-пятнадцать у нее начнутся изменения психики.

–   А если на ваш Флот отправить?

Досада, смешанная с тревогой пронеслась по менталу, но быстро утихла. Идея отправить девчонку на Флот асуру не понравилась.

–   Только если ты полетишь вместе с нами.

Гаррус вздрогнул и резко повернул голову, пристально глядя на асура. Тот кивнул, подтверждая сделанные им выводы.

–   Причина? – коротко спросила я, отложила гребешок, привстала на колени и начала плести косу.

–   При подобной лавинообразной перестройке организма и психики проходит запечатление на наставника. – послушно ответил Аэ. – Этот эффект временный, но очень сильный: он вынуждает полукровку слушаться старшего даже в невменяемом состоянии. Иначе они были бы необучаемы и неконтролируемы.

Логичное продолжение «и их бы всех уничтожали», он вслух не произнес, но это было очевидно.

 –  У Киры прошло запечатление на меня, как старшего, и на тебя, как на того, кому я подчинялся в момент возникновения этого эффекта. Лечение и твои действия при первой встрече закрепили эффект. Ты теперь для нее останешься старшей и после завершения перестройки. Как и я.

–   Иными словами, чтобы у девочки не сорвало резьбу, мы должны находиться неподалеку? – уточнила я.

–   Да. Наставник у полукровки есть всегда. Иногда это совершенно случайное существо, оказавшееся рядом при начале изменений.

Вот как… Своеобразный поводок для химеры на период, когда у нее идут изменения в психике, а критическое мышление и логика сбоят, принимая странные формы. Хороший защитный механизм.

–   В таком случае Флот отпадает. – сказала я, мысленно ставя жирный крест на идее отправить девчонку сородичам. – Раз уж Кира нам будет подчиняться, не вижу причин, почему она не может нас сопровождать. Заодно будет с кем размяться и потренироваться.

Нервное напряжение, баламутящее ментал, резко утихло.

–   О, не стоит так нервничать, Аэ. – я подцепила когтем белую прядь, вплетая в косу. – Я взяла девчонку на свой корабль и автоматически взяла на себя ответственность за нее. Как и за тебя, между прочим, когда согласилась со столь щедрым предложением на время стать твоим Якорем. Ты же не думаешь, что я просто так отношусь к тебе как к одному из близких? Ты принял меня как Якорь и дал власть над собой, а я впустила тебя во внутренний круг.

Асур хмыкнул, но его эмоции говорили куда яснее слов: он доволен. Ему всё нравилось, и то, что я фактически прямо сказала, что, пока не появится Сарен, он – моя личная собственность, нисколько седого отморозка не смутило. С его точки зрения, все правильно. Все так и должно быть. И я имею полное право им распоряжаться так, как мне того захочется. До того момента, как он встретится со своей настоящей привязкой.

Логика и мотивация химер отличается от логики и мотиваций людей. Особенно в том, что касается столь скользкого понятия, как «свобода».

Человек носится с этой своей свободой, как дурак с гранатой, путая это понятие со «вседозволенностью», не желая понимать, что его свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. И этот человек делает все возможное, чтобы отобрать чужую свободу. Или сам порабощает себя, придумывая сотни глупых правил, законов и запретов, ограничивая мышление множеством «нельзя» и «невозможно», убивая малейшие намеки на свободомыслие всяческими «не положено» и «недопустимо». Из поколений в поколения, грезя о мифической свободе, закабаляет сам себя и окружающих все крепче и крепче. До тех пор, пока туго закрученная пружина не взрывается гнойным нарывом, выплескиваясь в уродливых формах общественного протеста. И так по кругу: как только подзабывается прошлый взрыв, а забывается он быстро – память у людей коротка, история повторяется.

У химер подобных проблем нет в принципе: им не нужна личная свобода. Они свободны с рождения, лишенные стопоров и рамок человеческого воспитания. Развитая генетическая память убивает саму идею перевоспитать этих созданий и прогнуть под себя. Но они сами ищут того, кто станет смыслом существования и стимулом к развитию. Сами по себе химеры вполне самодостаточны и не нуждаются в бессмысленном накопительстве благ, чаще всего довольствуясь необходимым для выживания минимумом. И не важно, какие это химеры: подобные существа слабо различаются в психическом плане, если, конечно, их делал адекватный разумный, а не идиот, дорвавшийся до генетики. У таких рукодельников получаются только монстры или изуродованные разумные, щедро страдающие всеми гранями сумасшествия. Или безумия.

Вопреки расхожему мнению, у грамотно созданных химер запечатление не бывает спонтанным и беспричинным. Быстрым? Несомненно, иначе химера, особенно боевая, убьет потенциальный Якорь. Случайным? Никогда. Химера в состоянии за доли секунды оценить разумного, на инстинктивном уровне считывая информацию из ноосферы, и принять решение: подходит или нет. Ошибки в оценке случаются, но крайне редко.

Асуры – отличный пример. Можно даже сказать – классический. Будучи полностью самодостаточными созданиями с высоким уровнем развития технологии, они все равно искали себе расу-привязку, крайне придирчиво подходя к выбору. А когда нашли, быстро подмяли под себя и, проявив бездну понимания, терпения и терпимости, ассимилировали расу-избранника. Иерархия необратимо изменилась после встречи с асурами. А вот асуры – нет. Разве что чуток помягче стали, чтобы привязке было комфортнее. Их Создатель был воистину гениальным химерологом, раз предусмотрел даже возможность…

Я замерла.

Мысль, долгое время навязчиво витавшая на грани осознания, наконец, проявилась во всей своей красе, разом отметая многие мои теории и объясняя множество странных и смущавших меня моментов. Огромный паззл медленно складывался, переворачивая мое понимание асуров и причин, по которым они стали тем, кем являются. Но, если я не ошиблась, это же… Это же…

–   Мрир?

Обеспокоенность Аэте полоснула по нервам.

–   Он знал! – выдохнула я, очнувшись от ступора. – Ваш создатель изначально знал, что вы будете развиваться самостоятельно, без его контроля! Он это знал!!! Знал о том, что происходит! ЗНАЛ, что не сможет воспользоваться собственноручно созданным оружием!!! И спроектировал вас так, чтобы вы могли со временем…

Я запнулась, не в состоянии сейчас облечь в слова ту бездну информации, которую тянуло за собой понимание этого простого факта. Это же переворачивало всё, что я знаю об этой реальности! Если я права, это не обычная воплощенная реальность! Это Отражение! Великий и Неделимый, ОТРАЖЕНИЕ!!!

–   «Что случилось?» – донеслась настороженная и напряженная мысль Найлуса, ощутившего всплеск моих эмоций.

–   «Я ошиблась!» – ответила я. – «Мы живем не в обычной воплощенной реальности, пусть и нестабильной! Да, правила те же: не изменю основной канон, и реальность погибнет, но есть несколько отличий! Важных отличий!»

Я доплела косу и аккуратно закрепила кончик.

Как я могла забыть об этой разновидности воплощенных миров? А ведь Эстус мне говорил, что такое бывает! Говорил! Предупреждал, что надо в первую очередь обращать внимание на малозаметные и вроде бы незначительные мелочи, потому как в общем совпадение есть всегда! Но именно мелочи могут быть ключом к пониманию! Потому что ошибиться нельзя! Отражения не прощают ошибок, но крайне щедро вознаграждают!

–   «У любого эгрегора есть занятная особенность: то, что не предусмотрено каноном, но и не запрещено прямо, то..»

–   «Возможно?» – закончил Гаррус.

–   «Да!» – я едва удержала сильный всплеск эмоций, не давая ему пронестись по общей связи. – Подай, пожалуйста, «Химеру». Она на столе лежит.

Гаррус передал мне бокс с артефактным комплексом.

–   «Чем это чревато?» – он задал вопрос, как только я забрала из его рук украшенную рунами металлическую коробку.

–   «Гибелью это чревато!» – рыкнула я. – «Любой эгрегор пластичен: ни одна канонная история не бывает прописана и проработана от и до, она всегда полна неточностей и условностей, иногда – ошибок и взаимоисключающих утверждений. Воплощенные реальности появляются постоянно, и так же быстро мрут, если не происходит чего-то, что кардинально изменяет течение истории. Но не всегда это изменение происходит из-за работы Перерожденного! Иногда случаются…» – я запнулась, пытаясь подобрать определение. – «Да случайности и случаются! Любые! Кто-то из Высших мимо проходил и одним своим присутствием повлиял на формирование очередного недолгоживущего клона, где-то прошел Шторм Вероятности или какой-нибудь другой катаклизм, внесший незапланированные изменения, и тогда появляется Отражение эгрегора, принявшее вид измененной воплощенной реальности. И уже это Отражение, после перехода в статус самодостаточной Грани, начинает плодить реальности с тем же самым отличием, становясь при этом Якорем целой Ветви! Прародителем и новым АВТОНОМНЫМ эгрегором, никак не привязанным с эгрегором-первоисточником!»

В ментальном канале звенела оторопь и тишина.

–   «Я никогда раньше не сталкивалась с воплощенными Отражениями, но мой наставник, Эстус, рассказывал о таких мирах. Их стабилизировать очень сложно: они сопротивляются, пытаются вернуться к материнскому эгрегору, но если угадать тот единственно-верный вариант развития событий, который гарантирует спасение, то награда будет соответствующей! Для всех, кто в этом участвовал! И поверьте мне, награда действительно достойная!»

Гаррус, как всегда, вычленил главное:

–   «Единственный вариант?»

–   «К сожалению – да. Если обычная воплощенная реальность подразумевает несколько путей схода с канонных рельс, то Отражение – только один.»

–   «Почему?» — спросил Аэте.

Сама бы хотела знать! Но Эстус тогда меня отбрил, как обычно сославшись на то, что мне рано забивать проблемами строения и развития Мультиверсума свою голову, и так пухнущую от обилия информации. Хорошо хоть Наставник был столь любезен, что вообще пояснил, что такое счастье случается, и что надо делать, если я вляпаюсь в Отражение.

–   «А я знаю? Я только сейчас поняла, что мы живем в Отражении. Намертво забыла о такой разновидности миров! А ведь асуров не было в изначальной истории. Как не было и субрас у турианцев. Да, они допустимы и даже могут существовать в обычной воплощенной реальности, но… не в нашем случае.»

Я дала время осознать сказанное, и продолжила:

–   «История канона содержит провалы и откровенные, мягко говоря, странности, на основе которых стало возможно появление этого Отражения. Достаточно самого факта существования Найлуса и Сарена для возникновения соответствующих субрас: это ДОПУСТИМО, поскольку прямо не противоречит прописанной истории, в которой облик описан довольно четко. Достаточно быть неточностям в хронологии, чтобы появилась возможность Иерархии стать такой, какая она есть сейчас: огромной мультивидовой империей, растянувшейся на два кластера. Одна оговорка, что у турианцев всего один-единственный протеанский артефакт, и тот был продан волусами, привела к тому, что ваша раса развивалась самостоятельно! Не опираясь на Архивы протеан, как все остальные! Просто потому, что у вас их быть не может. Артефакт-то один. И продан волусами. Понимаете? Предугадать, как именно проявилось Отражение и на чем оно основано, невозможно! И невозможно спрогнозировать, какое именно отличие породит Отражение, а какое так и останется мелкой особенностью нестандартного воплощения.»

Я не стала добавлять, что практически невозможно угадать, что именно Отражение считает оптимальным для себя путем развития. Надо обращать внимание на намеки и мелкие признаки. И очень внимательно! У меня было много вариантов, я могла пойти разными путями, в том числе, и самым легким, но… Верный только один.

По спине пронесся озноб. Что там Эстус говорил об Отражениях?

Цитадель Памяти послушно явила короткий разговор с древним эльфом, на какое-то время вырывая меня из реального мира и погружая в старое воспоминание, уже смазанное прожитым и произошедшим, а разум выдергивал ключевые, важные фразы, раскрывающие передо мной всю сложность стоящей передо мной задачи.

.

«Отражение жаждет жить, дитя, но сурово наказывает за малейшее отступление от ключевой истории, отдаляющее ее от материнского эгрегора, поскольку каждое такое отступление лишает энергии, обрывая крохотную питающую нить. Запомни, Отражение хочет жить! И потому жестоко наказывает за потерю бесценной подпитки. Чем существеннее внесенное тобой изменение, тем сильнее получаемый откат, но, как только изменение будет вплетено в ткань истории, ты получишь награду. Если ты угадаешь, если верно поймешь подсказки и намеки, даже самый мощный откат пройдет без лишних потерь. Потому что Отражение желает жить, а ты – шанс на выживание. И тебя, как бесценный инструмент, будут беречь. Но сперва ты должна доказать, что ты полезна. Проведи первое Изменение правильно, и ты начнешь получать подсказки и намеки.

У реальности нет личности и разума, не питай иллюзий. С ней нельзя договориться и что-то пояснить. Это дикий безмозглый зверь, загнанный в угол и обезумевший от страха, реагирующий на инстинктах, отвечающий ударом на любое неосторожное движение. Приручи этого зверя, дай то, что ему нужно, и он тебя возблагодарит.

Но если ты ошиблась, если позволила произойти непоправимому, последствий не будет, и реальность перестанет реагировать на твои действия. И вот тогда уже поздно что-либо менять. Тогда надо бежать.»

.

Похоже? Похоже. Я вовремя подстраховалась, и выживание Найлуса не затронуло событийный ряд первой ключевой точки. Но как только информация стала известна Хэймону, понеслись откаты. Притом такие, что меня до сих пор в дрожь бросает, когда я вспоминаю, сколько раз Гаррус оказывался обеими ногами в могиле! После возвращения с Терума я ничего криминального не сделала, история прошла по основным пунктам, и я полетела, как и полагается, на Новерию. И откатов не было. Не считая того, что Джефф чуть не свернул себе шею из-за этой проклятой протеанской башни. Но информация была своевременно придержана, в мир ушла ложь, и… И все.

А потом пошли намеки. Жирные такие намеки, прямые, ясные. И самый ясный намек сейчас сидит передо мной и млеет от того, что я аккуратно массирую ему голову. Мне не сложно, а ему приятно, и не важно, как это со стороны выглядит! Раз уж я вляпалась в боевую химеру, раз уж мне было оказано ТАКОЕ доверие…

Каковы шансы на то, что служащий на другом краю галактики асур-тар случайно услышит сплетни о своей привязке, притом, такие сплетни, что сорвется с боевого задания, стоило только упасть на почву последнему врагу? Каковы шансы на то, что Хэймон, поверив сомнительному обещанию «слушаться Найлуса», отпустит неконтролируемую химеру с двумя пьяными в хлам Спектрами, а не упакует в стазис-капсулу до лучших времен? Каковы шансы на то, что мы сможем найти с ним общий язык, а он – не сорвется от полученной информации и согласится помочь в поисках его же привязки? Каковы шансы на то, что эта самая химера нам поверит и добровольно даст мне такую власть над собой, фактически приравняв к Сарену, за которым меня послали?

Какие шансы… Да нулевые! Однако это произошло. Да, можно списать на серию случайностей и пойти наперекор, угробив легендарного Спектра, но… Что-то мне не хочется ставить подобный эксперимент, а потому Сарен будет жить. Хочет он того или нет! А чтобы эта гордая, властная и высокомерная сволочь остался жив, а не пустил при первой удобной возможности пулю в свою, несомненно, гениальную башку, мне нужно… Да много чего мне нужно сделать!

Всплеск страха и нервозности утих, сменяясь азартом. Я никогда раньше не попадала в Отражение! Раньше всегда были обходные пути и варианты, как можно выкрутиться. Но сейчас… сейчас у меня только одна попытка. Зато награда… Приоткрыв глаза, бросила быстрый взгляд на встревоженного Гарруса. Награда будет великой! Для всех нас! Я уже получила то, чего мне так хотелось.

Что это? Стимул, награда или поводок?

А, какая разница! За Гарруса и Найлуса я что угодно сделаю. Все, что угодно, лишь бы получить шанс вытащить их из всего этого дерьма, и утянуть в другие жизни! Если Отражению нужен живой Сарен, он будет жить. Даже если мне придется собирать его чуть ли не вручную, воссоздавая организм из кровавого фарша, а разум и личность – из ошметков.

Ладно, посмотрим, что нам Новерия принесет. Если я права, Бенезия будет на «Расселине» вместе с Королевой рахни, которую я очень-очень-очень хочу. Навязчивое желание, приравненное к прямому приказу, которого мне не хочется ослушаться. Хочет Отражение это разумное насекомое? Оно его получит.

–   Откинься чуть назад. – попросила я, легонько наклоняя седую голову.

Аэте послушно подчинился, а я продолжила прерванный моими метаниями разговор:

–   «Есть еще один нюанс: воплощенная реальность зарождается в момент старта канонной истории.»

Из рук Гарруса выпала перчатка и с приглушенным грюком шлепнулась на металлический пол, от Найлуса полыхнуло искренним, незамутненным изумлением. Аэте отреагировал довольно спокойно, разве что градус заинтересованности еще больше подскочил.

–   «Погоди, ты хочешь сказать, что…»

–   «Да, Най. Эта реальность существует всего сорок четыре дня.» – с яркой иронией ответила я. – «Но есть один нюанс: она развивается не только в пространстве, но и во времени. И в этом ее парадокс. Фактически, в чистом виде воплощенная реальность – это крохотный и нестабильный огрызок пространства без прошлого и будущего. Иногда вся реальность – это один-единственный мир с иллюзией огромной вселенной, в котором существует одно государство и нестабильная территория вокруг его границ. Но если мир разовьется, иллюзия станет материальной, и эта огромная вселенная действительно появится.»

Ррус заморгал, прикрыл глаза, переваривая сказанное.

–   «Поэтому реальность не выживает?» – уточнил он, поднимая перчатку.

–   «Огрызок не может существовать. Это естественно.»

Аэте, по-птичьи склонив голову набок, выдал:

–   «Если идет развитие во времени, то, получается, нашего прошлого еще не существует? Оно только в нашей памяти?»

–   «Выровняйся.» – буркнула я, и асур сел ровно. – «В некотором роде – да.» – я защелкнула зажимы, и артефактная основа плотно обхватила его голову, фиксируя волосы. – «Прошлое развивается по мере того, как оживает реальность. Чем больше мы ее раскачиваем, чем больше вносим изменений, тем глубже, развитее и насыщеннее прошлое, притом, развивается реальность с учетом того, что уже произошло, вполне самостоятельно воссоздавая все нужные предпосылки и событийные цепочки, приводящие в итоге к нужному результату. Так что, если ты о чем-то помнишь, это произойдет. К примеру: вы – существуете. Это – факт. Значит, по мере развития истории, произойдут ВСЕ события, приведшие к нынешней ситуации. И в нужное время неизвестный мне химеролог окажется в прошлом несуществующей реальности, создаст вас – автономный, способный к самостоятельному существованию социум боевых химер, вложит в вас нужные знания и создаст базис, благодаря которому вы смогли так быстро развиться и выйти в космос. И произойдет это независимо от желания или личной мощи самого химеролога! Вот такой парадокс.»

–   «И он окажется в нашей реальности задолго ДО того, как она родится… появится… начнет существовать?» – уточнил Аэ, с трудом подбирая нужный термин.

Дверь санузла открылась, пропуская в комнату Найлуса. Кинув в него уже привычное заклинание сушки, я ответила:

–   «Да.»

Вывод из всего сказанного асур сделал довольно занятный, хоть и правильный:

–   «Наш создатель – пришлый?»

Гаррус отложил броню и ушел приводить себя в порядок.

–   «Точно сказать не могу, сам понимаешь. На то похоже.» – честно ответила я, аккуратно закрепляя сегменты ментального защитного комплекса, пересекающего голову от затылка до макушки ажурной, усыпанной мелкими искрящимися камушками цепью из крупных плоских звеньев. – «Меня все время смущал едва уловимый, слабый, но четкий отголосок Первоосновы, идущий от тебя.» – последнее звено встало на свое место, замыкая рунную цепь и вплетаясь в общую систему. – «Не бывает в воплощенной реальности отмеченных Печатью Первостихий или, тем более, Первооснов! Даже если предрасположенность прописана в эгрегоре, Печать не проявляется. А у тебя Печать на душе стоит, притом, Печать полноценная, установленная по всем правилам, хотя ты местный и даже успел переродиться.»

Не дождавшись реакции на эти слова, я уточнила:

–   «Не просто уйти после смерти на перерождение, как это происходит со всеми живыми и наделенными душами существами, а полноценно переродиться!»

–   «Феномен а’тарэ.» – понимающе произнес он.

Я улыбнулась, застегивая последний элемент и запуская «Химеру» на самобалансировку.

–   «Именно! Это нельзя объяснить срабатыванием генетической памяти. Это нечто иное, ведь память вида проявляется у всех асуров без исключений, а вот а’тарэ у вас немного.»

–   «Двести сорок один на весь вид.» – фиолетовые глаза сузились. – «Что ты знаешь?»

–   «Только предположения.»

Химера приглашающе взмахнул рукой, распространяя яркое любопытство.

–   «Ваш создатель превосходит меня по уровню личного развития и силы на порядки.»

Удивление щедро разлилось по менталу.

–   «Откуда такие выводы?» – спросил Найлус.

–   «Создать химер с подобным феноменом мог только тот, для кого механизм перерождения не является тайной.» – пояснила я свое видение ситуации. – «А для меня этот механизм – тайна.»

Объяснение было понято верно: удивление сменилось тяжелой задумчивостью.

–   «Но если он пришлый, как и ты, то почему он не смог внести изменения?» – удивленно задал логичный вопрос асур.

–   «Потому что нельзя изменить то, чего еще не существует.» – ответила я, не сдержав иронии. – «Изменения могут быть внесены только ПОСЛЕ рождения реальности, иными словами, после старта канонных событий. Но никак не ДО этого светлого момента. Что бы ваш создатель ни делал, реальность извернется, и к нужному времени все встанет на свои места. Неважно, какие сумасшедшие совпадения произойдут: старт канонных событий жестко прописан, и его не изменить. Никак.»

В ментале вновь воцарилось тяжелое молчание.

–   «Суть ситуации вы поняли правильно.» – я легонько хлопнула вздрогнувшего асура по плечам, возвращая из виртуального пространства активировавшегося артефактного комплекса к бренному миру. – Готово.

–   Спасибо.

Химера обаятельно улыбнулся, щедро делясь по-детски чистыми эмоциями: искренней благодарностью и незамутненным удовольствием от происходящего. А у меня вновь сама собой возникла мысль: «А так ли случайно было прибытие асура на Цитадель, как мы думали?» Впрочем, не важно. Решение уже принято, осталось только придумать, как бы его воплотить в реальность.

–   «У нас есть текущие дела, которые требуют внимания, так что, оставим пока прошлое и вернемся к настоящему!» – произнесла я, и уже вслух спросила, переводя разговор на другую тему: – Найлус, что собираешься давать на брифинге?

Надевающий поддоспешник Найлус, не поворачиваясь, ответил:

–   Общую информацию о Новерии. Чтобы примерно представляли, куда мы направляемся и как на этой планете надо себя вести. У твоих людей много стереотипов и заблуждений.

Сложно не согласиться.

–   Ты только слишком сильно их нежную психику не травмируй. – усмехнулась я. – У них впереди еще много-много потрясений будет.

Аэте повернулся, удивленно посмотрел на меня и осторожно спросил:

–   Потрясения?

–   Аэ, реальность, порой, сильно отличается от того, как ее себе представляют обитатели. – цинично ответила я. – К примеру, у Джона еще есть иллюзии относительно меня. – я не сдержала смешок. – А еще его ждет много разочарований в людях и в его любимом Альянсе Систем. Очень много. И довольно жестоких. У Конфетки тоже полно иллюзий. В том числе, по поводу некоего милого и обаятельного белобрысого паренька. И развеивать их надо осторожно, чтобы не травмировать ранимую девичью психику.

Асур фыркнул, но в душе со мной согласился. Джейн ему действительно понравилась. Насколько вообще посторонний разумный может понравиться боевой химере, уже имеющей привязку. Мда…

–   Так что не надо раньше срока доводить их до нервного срыва. Еще успеем.

На это высказывание Найлус усмехнулся, но ничего не ответил, быстро облачился в броню и покинул нашу каюту. Буквально через пару минут ушел Аэ, застегивая на ходу плотную толстовку: он до сих пор умудрялся сохранять впечатление милого безобидного паренька, несмотря на недавнюю миссию и откровенно шарахающегося Дэрга. Особенно, после того, как эта седая отморозь отловил его и в принудительном порядке запнул в столовую, вынудив съесть всю подготовленную порцию. Дэрг попытался было сопротивляться, но… В общем, со стороны это выглядело довольно забавно: Аэте тихонько уговаривал набыченного мощного бойца доесть свою порцию, а тот, надувшись и мрачно зыркая, запихивал в себя какую-то листву и слабо обжаренное мясо. Хорошо хоть Кира тоже сидела в этот момент в столовой и потребляла практически то же самое.

Мда… Кира. А ведь ее еще даже не расселили. Вторую ночь в лазарете ночует. Не хорошо. Но куда ее девать? Ладно, потом решу.

Выкинув из головы лишние мысли, я ушла в освободившуюся душевую, обсушив Гарруса и чмокнув его в нос. Он такой милый, когда смущается… А еще он покладистый: даже наклонился послушно, стоило только потянуть его за шею. Да… в домашних условиях Гаррус покладистый и милый, а вот на службе, на работе или, что хуже, в боевой обстановке…

Я прикоснулась к кнопке, запуская подачу воды, и блаженно сощурилась: казалось, теплые тугие струи вымывают душевное напряжение и затаенный страх, возвращая уверенность в себе и в успехе задуманной авантюры. Все будет хорошо. Надо только быть внимательнее.

.

Три часа пронеслись как-то незаметно, сожранные бытовыми хлопотами, сборами и подготовкой к скорой высадке. Бойцы тоже особо не спешили, но за час до прибытия десантная группа в полном составе собралась в зале брифингов, рассредоточившись вдоль вогнутых стен.

Найлус, как всегда, начал без предисловий и лишнего словоблудия:

–   Мы прибываем на Новерию ради встречи с матриархом азари. Миссия планируется как небоевая, но всегда возможны… случайности. Десантная группа должна быть в броне и при оружии.

Окинув бойцов взглядом, он перешел к неприятной части брифинга:

–   Новерия относится к условно-нейтральным мирам. На планете власть принадлежит Совету директоров Новерианской Корпорации Развития, многие законы Пространства Цитадели недействительны, некоторые соблюдаются условно.

Джейн удивленно приподняла бровь, но вопрос так и не задала, хотя очень хотелось. Впрочем, Найлус на ее выразительную мимику внимание обратил, как и на хмурую физиономию Джона.

–   Не буду углубляться в особенности законов, действующих на этой планете, но хочу обратить ваше внимание на несколько важных моментов. Первое, что вам необходимо запомнить: на Новерии правят информация, деньги, сила и НКР. Правила, установленные Советом директоров, приравнены к непреложному закону. Ни о каком равенстве, правах личности и прочем подобном речи не идет. Это – не Альянс Систем, и не Пространство Цитадели. Это территория Корпораций. Вы на планете никто и прав у вас ровно столько, сколько я готов подтвердить.

Джон помрачнел. Рамиро сказанное принял как нечто естественное и нормальное, Ник тоже не удивился. Аэте было интересно. Рекс скучал. Остальные восприняли с разной степенью негодования или досады. Джейн приподняла руку, привлекая внимание, и, получив разрешающий кивок, спросила:

–   Каковы наши задачи?

–   На данном этапе – сопровождение.

Карамелька удивленно моргнула.

–   Простите, Спектр, мы будем всего лишь статусным сопровождением?

Найлус усмехнулся.

–   Новерия – необычное место, и законы тут… специфические. Большое внимание уделяется созданию имиджа и репутации. Вас не знают, соответственно, ни оружие, ни броню пронести вы не сможете. Имрир – Спектр Совета, но многие могут посчитать Спектра-человека не более чем сплетней. Это добавит проблем. По местным законам Спектр может пройти в сопровождении двух вооруженных разумных, не более того. Вы – военные Альянса Систем, и ваша ценность в глазах обитателей Новерии ничтожна. В таких мирах прежде всего важна личная репутация. У вас ее нет, и пока вы ее не заработаете, уважительного отношения не ждите. В лучшем случае – нейтральное: военных Альянса Систем не любят, но и не трогают. У наемников прав и привилегий больше, особенно, у настолько известных как Урднот Рекс.

Кроган расплылся в наглом оскале.

–   Нам ждать проблем? – спросил Николаус.

Найлус шевельнул мандибулами, сощурился.

–   Серьезно задевать вас не будут: для всех вы будете моими людьми, а я не приветствую наезды на своих подчиненных. У меня с некоторыми офицерами «Эланус Риск Контрол Сервис» не слишком хорошие отношения. Меня трогать не рискнут, но с удовольствием отыграются на вас.

Рекс фыркнул, обдав нас ядреным запахом кофе.

–   Ты, Крайк, мстительная высокомерная сволочь, и охранка на Новерии тебя не любит. Особенно из людей.

Най на это высказывание никак не отреагировал, а кроган, закинув в пасть жменю зерен, продолжил:

–   Спектров будут вежливо игнорировать, но задирать не станут. У вашей конторы методы убеждения… неприятные. – он хмыкнул, ткнул пальцем в асура и добавил: – Белобрысого тоже трогать не рискнут: слухи о людях Иерархии по нейтральным территориям гуляют давно.

Люди как по команде уставились на Аэте, а он им смущенно улыбнулся, потупив глазки. Сама милота и наивность. Дэрга от этого зрелища перекосило.

–   Его не спутают с нами? – с легким скепсисом спросил Джон.

–   Его? С вами? – Рекс заржал. – Разве что другие люди.

Вот же сволочь древняя!

–   Идиотов везде хватает. – сухо произнес Найлус, бросив предупреждающий взгляд на веселящегося крогана.

Тот ухмыльнулся и оскалился.

–   У меня есть определенный статус на Новерии, и я могу прибыть с вооруженным отрядом в десять бойцов. Джейн, Джон, ваши отряды будут моим сопровождением.

Коммандеры кивнули.

–   Дэрг, Дилан, вы будете сопровождать Имрир и всегда должны быть рядом, иначе это вызовет ненужные вопросы. Рекс, у тебя контракт, так что цепляться не станут. Аэте, на время этой миссии ты – мой напарник.

Асур согласно прикрыл глаза и едва заметно кивнул.

–   Кайден, ты закончил работу с документацией? – спросил Найлус, переведя взгляд на жертву мигреней, растекшуюся по стене.

Аленко отрицательно покачал головой и тут же непроизвольно поморщился от прострела боли. Смазливая мордашка приняла совсем уж несчастное выражение со вселенской тоской в карих глазах, заметно поблескивающих от накопившихся слез.

 Трое суток за экраном еще ничьим глазам на пользу не шли, как и постоянное чтение мелкого текста. Из-за постоянных мигреней Кайден толком не спал, и сейчас напоминал не особо свежее умертвие. Хорошо хоть Гаррус вовремя заметил состояние нашего штабника и перенастроил мерзопакостный оранжевый цвет, стандартный для интерфейсов Альянса Систем, на приятный дымчато-серый с легким синим оттенком, который не раздражал глаза. Но вред уже был нанесен, и теперь Кайден спасался от рези в глазах выданными Карин каплями. Маломощное плетение, кинутое вчера вечером ему в спину, уберет все последствия за два дня, а куда более мощный темный лечебный каскад сглаживает боли от зверской мигрени, длящейся уже четвертые сутки.

Надо что-то делать с этим его L2. И как еще мозги не поплыли от постоянных и чрезвычайно сильных мигреней?

–   Остаетесь на корабле. – мягко произнесла я. – Заканчивайте работу. И зайдите к доктору Чаквас. Сейчас! Свободны.

Кайден понуро кивнул и покинул зал брифингов. Собственная неполноценность как бойца его задевала, но он прекрасно понимал, что в таком состоянии от него толку никакого.

Как боец десантной группы он нам не особо нужен, а вот как штабной офицер – очень даже необходим. Сейчас ему еще предстоит закончить формировать для отправки через коммуникационный буй информационные пакеты с кучей документации, отчетами, актами и прочей электронной макулатурой, сопровождающей любой военный корабль. Поскольку «Нормандия» все равно оставалась прототипом ВКС Альянса Систем, технические отчеты от Адамса и его группы тоже надо нужным образом оформить и отправить туда, куда они должны попасть. Корабельная ВИ к документации не допускалась. Отдельной статьей шла личная переписка экипажа и бойцов группы высадки со внешним миром. Эти сообщения тоже нужно упаковать, пометить как личную почту и отправить в военное ведомство. А все это занимает время, причем, немалое.

Подумав, мы пришли к мнению, что профессиональных убийц у нас теперь много, а хороший штабник, способный разобраться с этой кучей документации, правильно ее расфасовать, подписать и разослать по всем нужным ведомствам – один. Кайден, снимающий большой пласт работы с помощника капитана, ценен на своем месте, и нечего ему носиться под пулями с мигренью.

–   Гаррус, Лиара будет под твоим присмотром. Сержант Уильямс, вам придется выполнять роль компаньонки и охраны девы Т’Сони.

Эшли к нашему общему удивлению молча кивнула, не проявив ни капли негодования, чем вызвала откровенное удивление у Найлуса. Неужели ксенофобские замашки нашего сержанта затрещали после общения со злющей и невыспавшейся Карамелькой? Скользнула по поверхностным мыслям. Нет. Тут другое. Тяжелая задумчивость и неуверенность. Хм… Вина? Это с чего бы Эшли чувствует себя виноватой перед Гаррусом? Ладно, сейчас не место и не время заниматься копанием в голове подчиненного. Вернемся, посмотрю, что делается с нашим главным корабельным ксенофобом. Может, поговорю с ней о делах наших скорбных. Может даже толк будет.

–   Десантной группе быть готовой к высадке. Шлемы снять: ходить по порту Ханьшань в броне и при оружии можно, но ношение шлема не поощряется и приравнивается к пренебрежению или к агрессии. – подняв голову к потолку, Найлус спросил: – Джефф, сколько до планеты?

Пилот ответил мгновенно:

–   Двадцать три минуты, плюс время на заход в атмосферу и причаливание.

–   У вас двадцать минут на сборы. Свободны.

.

Ровно через двадцать минут бойцы были готовы, а я и Найлус стояли в рубке над душой Джокера и слушали его общение с диспетчером.

–   Диспетчерская, это фрегат «Нормандия». Укажите вектор и место причаливания.

–   «Нормандия», ваше прибытие не запланировано. Наша оборонная система активна и отслеживает вас. Назовите цель визита.

–   Цель визита – дела Цитадели. На борту Спектр Совета. – коротко ответил Джефф, выводя корабль на орбиту планеты.

Пока не придет информация о коридоре снижения и месте причаливания, в атмосферу фрегат не войдет. Впрочем, долго ждать не пришлось. Ответ диспетчера пришел без задержки:

–   «Нормандия», причаливание разрешено. Учитывайте, по прибытии мы проведем идентификацию ваших личностей. Если ваши слова не подтвердятся, корабль будет реквизирован.

Связь со щелчком пропала. Джокер недовольно поморщился и буркнул:

–   Как тут весело! Надо будет обязательно провести здесь следующий отпуск!

–   Если тебе этого так хочется, я могу это устроить. – иронично произнес Найлус.

Джефф вывел голограмму с информацией о планете, демонстративно ткнул пальцем в данные о температуре и выразительно посмотрел на веселящегося турианца. Тот развел руками, напоминая, что это была не его идея. Он лишь предложил ее воплотить в реальность. Джефф тяжко вздохнул, поправил как всегда идеально сидящую кепку, глянул на занятого работой Кляйна, на приборы, и не слишком вежливо пробурчал под нос:

–   Нет, чтобы пригласить на тропическую планету с прекрасными пляжами и мягким климатом, так вы меня тащите на ледяной булыжник.

Мы переглянулись, а Найлус тихо произнес:

–   Кто знает, Джефф. Может, попадешь ты на такую планету. Тропическую, с прекрасными пляжами и мягким климатом. – шевельнув мандибулами, язвительно добавил: – А пока придется довольствоваться ледяными булыжниками.

–   Мы войдем в атмосферу через две минуты, Спектры. – буркнул Джефф, намекая, что нам пора освободить рубку и не мешать ему выполнять свои непосредственные обязанности.

Найлус ухмыльнулся, и мы свалили, а острый слух позволил различить едва слышные недовольные слова:

–   Ненавижу этого типа!

Ухмылка стала шире, превращаясь в оскал. Подобные мелкие подколки доставляли им массу удовольствия, да и Джокер потихоньку привыкал к мысли, что мы не только его непосредственное начальство, но и разумные, претендующие на статус «друг».

Корабль заметно тряхнуло, из рубки докатилась волна гнева, смытая напряжением: «Нормандия» вошла в атмосферу и спустилась ниже облачного покрова, заходя на посадку в порт Ханьшань. Эмоциональное состояние Джокера резко изменилось. Веселье, баловство и ребячество, так безмерно раздражавшие капитана Андерсона, бесследно исчезли. Джефф собран, напряжен, полностью поглощен пилотированием любимого корабля в агрессивной среде мощного урагана.

 Нас вновь тряхнуло, сильнее, чем в первый раз. Аэтериос настороженно вслушивался в звуки корабля, касаясь кончиками пальцев металла переборки и полыхая тревогой.

–   «Не переживай, Джефф – отличный пилот.» – я толкнула асуру волну поддержки и спокойствия.

Аэ приоткрыл глаза, бросил быстрый взгляд на внешне невозмутимого Найлуса, и осторожно ответил:

–   «Корабли людей… хрупкие. Они не предназначены для полетов в такой агрессивной среде.»

Согласна. «Нормандия» – космический корабль, и сконструирована она именно для полетов в безвоздушном пространстве. Да, фрегат может передвигаться в атмосфере, но не в ураган же, в котором даже атмосферные челноки предпочитают не летать!

–   «Аэ, Джефф действительно гениальный пилот. Не переживай. За штурвалом он творит чудеса.»

 Асур бросил взгляд в сторону рубки и прикрыл глаза, давая понять, что меня понял. Тяжелая тревога медленно гасла, сменившись спокойствием. Зато Джон при очередной встряске занервничал.

Внимание само собой зацепилось за яркие поверхностные мысли. Оп-па, так Джонни – пилот! Неожиданные новости, Не знала… Странно, в его личном деле нет упоминаний о навыках пилотажа, как нет информации о летной лицензии. С чего бы это? Глянула внимательнее, вызвав срабатывание ассоциативной цепи. А, вот оно что… Летать-то умеет – друзья-пилоты научили, а лицензию не получил. Учту.

.

Последние минуты тянулись бесконечным потоком тряски и маневров, от которых фрегат вздрагивал всем корпусом, но вот, наконец, этот кошмар закончился, и «Нормандия» влетела в крытый док. Магнитные захваты принайтовали корабль, намертво закрепив у причальной площадки, а наш пилот медленно откинулся на спинку кресла и расслабленно положил руки на подлокотники. В ментале – эмоциональный стазис: эмоции словно отрубило, в голове затишье. Даже поверхностных мыслей нет. Краткий период ступора, когда организм избавляется от захлестнувшего напряжения. Такая себе эмоциональная перезарядка.

А вот в эмоциях второго пилота – уважение с долей восхищения. Только что Джефф наглядно продемонстрировал Кляйну, почему именно он занимает своей хрупкой задницей кресло первого пилота экспериментального фрегата, а не кто-то другой.

Отходняк у Джокера закончился, эта язва пошевелился, глянул на приборы, встрепенулся, и радостно выдал:

–   Командир, вас встречают!

–   Выпускай нас. – приказал Найлус.

На этой высадке командует он. Я с Новерией знакома только по канонной истории, которая, как показывает практика, мало схожа с реальным миром. Когда дойдет дело до Бенезии, право командовать перейдет ко мне.

–   Блокировка со шлюза снята. – отозвался пилот.

Индикатор на панели управления шлюзов сменил цвет с красного на зеленый, створки разошлись, пропуская нас в небольшой тамбур. ВИ корабля привычно забубнил про начало процедуры дезинфекции, а меня в который раз посетила мысль о том, чем думали конструкторы, проектировавшие корабль.

Это кто вообще придумал, размещать единственный верхний шлюз на командной палубе? Притом, между рубкой и отсеком операторов с БИЦем?

И шлюз маленький. За раз помещалось шесть бойцов в полной выкладке. Итого, в нашей десантной группе шестнадцать разумных плюс Лиара. Допустим, она мелкая, втиснется седьмой, но все равно, корабль покидать приходится в три захода. И пока первая партия проходит обязательную дезинфекцию, остальные толпятся на входе в БИЦ и мешают экипажу работать. Все же бойцы в броне и с оружием занимают удивительно много места.

Голубенькая полоска силового поля доползла до стены и исчезла, а ВИ наконец милостиво позволила нам покинуть корабль и открыла внешнюю створку шлюза.

.

Новерия встретила нас лютым морозом, кружащимися в воздухе крохотными колкими кристалликами замерзшей влаги и звенящей тишиной, в которой прекрасно слышны завывания ураганного ветра за массивными бронированными створками внешнего шлюза. На пустынной причальной площадке, рассчитанной на один корабль легкого класса, царил мягкий сумрак рассеянного тусклого освещения, сгущающийся до густых теней там, куда не дотягивался белый свет небольших прямоугольных ламп. Небольшой сканирующий дрон висел в трех метрах над металлическим полотном пандуса и просвечивал доступную ему территорию яркими в снежном сумраке голубыми лучами.

Дэрг непроизвольно поежился, неприязненно передернув широкими плечами. Броня поддерживала комфортный для владельца климат, но без шлема голова закономерно мерзла в… прислушалась к себе, считывая температуру окружающей среды… минус тридцать шесть на закрытой площадке. Снаружи может быть все сорок-пятьдесят мороза. А стоять нам тут минут шесть, пока вся группа не выкатится из шлюза: дезинфекция занимает ровно минуту. При каждом открытии шлюза. И после того, как нас выпустило на причальную площадку, автоматика заново запустила процесс, перед тем как открыть внутренние створки и впустить новую партию жаждущих покинуть корабль. Итого по две минуты на каждую группу, плюс по пол минуты на открытие-закрытие дверей и загрузку людей.

Время у меня есть. Как раз успею познакомиться с планетой. Закрыв глаза, я сняла все ограничения и блоки в восприятии, погружаясь в ментальный план. Очень активный, клокочущий и бурлящий от множества ярких эмоций множества разумных. Вопреки предупреждению Джокера, никто нас не встречал, но в трехстах метрах в стороне ощущалось присутствие группы разумных. Две женщины-человека, три турианца, один кроган. Насторожены, недовольны, женщины ощутимо подмерзли. Одна из них злится, раздражена и… Я всмотрелась внимательно. Не верит поступившей информации о прибытии Спектра Совета на корабле ВКС Альянса Систем. К Спектрам относится… негативно, если говорить мягко. Троим турианцам все безразлично: они вместе с кроганом работают по контракту с охранной компанией на правах наемников. Высококлассных и довольно хорошо оплачиваемых. Все четверо в полной броне, так что лютый холод им никакого дискомфорта не доставляет. К начальству относятся прохладно, но приказы не оспаривают. Больше на причальной площадке никого не было.

Следующая группа разумных находилась довольно далеко и высоко. Клубок непонимания, настороженности и тревоги: Джанна Паразини. Нервничает, занята работой. Проверяет присланные ей данные. Островки спокойствия – охрана той же компании. Подавляющее большинство – турианцы. Людей меньше на порядок. Кроганов – единицы. Тут ничего необычного.

И опять зона пустоты. Второй рубеж обороны, отгораживающий порт Ханьшань от нежданного вторжения. А где сам порт?

Шипение открывающейся створки выдернуло меня из сканирования. Свернув восприятие, чтобы не проваливаться в разум стоящих рядом разумных, я открыла глаза. Ага, Джейн со своим отрядом и Лиара с Эшли.

Выйдя на мороз, Конфетка выдохнула облачко пара, оценила его насыщенность и скорость исчезновения, поморщилась, полыхнув досадой, но больше никак не проявила свое отношение к морозу. А вот Лиара, одетая в легкую гражданскую броню, зябко повела плечиками. Ее костюм броней назывался довольно условно, и по уровню защиты к нашим доспехам не приближался даже близко. И в открытый космос в нем выходить не рекомендовалось.

–   А где встречающие? – негромко буркнула Джейн, ни к кому конкретно не обращаясь.

Найлус усмехнулся и ответил:

–   У лифта ждут.

Темная кожа немного побледнела и посветлела. Гаррус тоже побледнел, но молчал, прижав мандибулы к щекам. И мелко дышал, не вдыхая морозный воздух полной грудью.

Группу Джона ждали в молчании. Рекс прохаживался по широкому металлическому пандусу, распространяя волны недовольства: холод он тоже не любил, хотя переносил гораздо легче, чем Гаррус и Найлус. Я рассматривала просторный док, Рамиро глазел на плавающий в воздухе дрон, Аэте изучал территорию и поглядывал на стоящего статуей Гарруса. Найлус расхаживал взад-вперед, наливаясь ядом. И я даже догадываюсь, на кого первого этот яд закапает концентрированным сарказмом и язвительностью. Эшли благоразумно молчала, но заметно побледнела: тоже, оказывается, мерзляк. У нее даже губы за какую-то минуту пребывания на морозе начали синеть. Дилан был сама невозмутимость, а Дэрг все еще кипел злостью: его гордость сегодня утром была жестоко ущемлена и попрана вместе с чувством собственного достоинства. Что ж поделать, Аэтера иногда бывал на редкость беспардонным и тактичностью по отношению к младшим сородичам не страдал, так что Дэрг узнал о себе много интересного, пока старший приводил его в порядок и разминал мышцы. Вот и бесится, гипнотизируя взглядом асура, а тот ему мило и наивно улыбается чуть смущенной улыбкой с бездной детского недоумения и непонимания на обиженной смазливой мордашке, чем доводит до остервенения. Дилан за этим наблюдает с укором в глазах, но не вмешивается. Все ждет, когда до напарника дойдет, что его сознательно бесят.

–   «Не увлекайся.»

Аэтера улыбнулся еще шире, фиолетовые глаза чуть сузились, на какое-то мгновение изменив выражение. Дэрг вздрогнул всем телом, едва удержавшись от того, чтобы не отшатнуться. Ярость и злость исчезли, сменившись настороженностью и опаской.

–   «Ты его заикой сделаешь.» — с укором добавила я.

–   «Мы не страдаем подобными дефектами.» – отмахнулся Аэ. – «Зато теперь он готов к боевой высадке. Злость и лишние эмоции рассеивают внимание и приводят к ошибкам. В бою разум должен быть холоден и чист. Он слишком ярко отреагировал на свое состояние и мои действия. Это недопустимо.»

Аэте, ощутив мое согласие, довольно сощурился, осмотрел подозрительно на него смотрящего младшего и одобрительно прикрыл глаза. Дэрг про себя матюкнулся и мысленно обозвал седого отморозка сволочью: понял, что только что произошло.

Тихое шипение отходящей створки сопроводил едва слышный недовольный комментарий Джейн «Ну наконец-то!» и яркое чувство облегчения всех, стоящих на площадке. Выпустив бойцов, бронированная створка вновь закрылась, сливаясь с обшивкой корабля, а мы выдвинулись к ожидающему нас комку ярости и злости. Женщины в легкой броне как раз успели хорошо подмерзнуть.