Герой Магического Мира

БУМ!

Дверь вздрогнула.

Позади громко хлопнула межкомнатная дверь и появился тяжело дышавший дядя Вернон с ружьем в руках.

–   Кто там? — крикнул дядя. — Предупреждаю, я вооружен!

От силы удара дверь слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Настоящий. Без шуток! Великан-полукровка! Его лицо практически полностью скрывали спутанные лохматые волосы и такая же неопрятная борода, оставляя на виду только нос картошкой и глаза.

Мужик протиснулся в хижину и пригнулся, но голова все равно касалась потолка. Наклонившись, поднял дверь и поставил ее на место. Грохот урагана сразу стал потише.

–   Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я…

Голос у полукровки оказался неожиданно добродушным, мягким баском, совершенно несочетающимся с его звероватой внешностью.

Великан шагнул к софе.

–   Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец.

Дадли взвизгнул, соскочил с софы, и рванулся к вышедшей из второй комнаты матери, спрятавшись за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно.

–   А вот и наш Гарри!

От огромного мужика шли ясно ощутимые волны искренней радости от встречи и добродушия. Я невольно расплылся в улыбке, отчего получил по мозгам ментальной оплеухой от Раша.

Протрезвел мгновенно.

Интересно, чего это меня так развезло от присутствия этого странного существа? Я что, великанов и их смесков никогда не видел? Видел. Так в чем проблема-то?

Смесок тем временем продолжал извергать слова и бурю эмоций, как вулкан лаву и пепел:

–   Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил он, счастливо улыбаясь. – А сейчас вон как вырос – и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.

Да быть того не может! Он меня видел в годовалом возрасте? И первая информация о родителях… Неужели полувеликан их знал лично?

–   «Скорее всего да.» – пришел беззвучный ответ от демона, с комфортом устроившегося в тенях. – «Он не врет и не лукавит. Чувства искренние, хотя умом не блещет, как и все потомки великанов.»

Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед.

–   Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!

Смело. Но бессмысленно. Весовые категории разные. Но дядя этой отчаянной попыткой защитить свою семью от непонятного хмыря вызвал всплеск уважения не только у меня, но и у наставника. Защищал-то Вернон прежде всего МЕНЯ!

–   Да заткнись ты, Дурсль!

Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди, согнул ствол, а потом швырнул в угол. Дядя пискнул, полыхнув паникой. Оценил разницу в возможностях… но все равно не сбежал.

–   Да… Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да?

Я не знал, что и сказать на этот сакраментальный вопрос и потому промолчал. Видимо, это сочли за смущение и шок, да и ответа полукровка не требовал.

Великан запустил руку во внутренний карман черной плащекуртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Потоптался, протянул мне со смущением на физиономии. Я взял ее и открыл. Внутри оказался большой липкий шоколадный торт с розовой глазурью, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!».

–   «Прелесть, правда?» – Раш хмыкнул, но без малейшей тени ехидства. Он умел ценить искренность, а потому я проигнорировал подколку.

Я посмотрел на великана.

–   Вы кто? – задал я вопрос с чисто детской наивностью и непосредственностью.

Мужик хохотнул.

–   А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.

Он протянул огромную ладонь и, обхватив мою руку, энергично потряс ее.

–   Ну, так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть.

Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Он презрительно фыркнул и нагнулся над камином. Я ощутил формирование плетений, но очень грубых и энергозатратных. Как бы то там ни было, свое дело они сделали, и когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь.

Гигант сел обратно на затрещавшую софу и начал опорожнять карманы, из которых, казалось, состоял весь его курткоплащ. На свет появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями, и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе.

Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги с отломленным кончиком шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших, — Дадли беспокойно завертелся.

–   Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон.

Сурово. Пацан уже вторые сутки нормально не ел, если не считать того бутерброда, пачки чипсов и банана. Даже я жрать хочу!

Великан мрачно усмехнулся.

–   Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой.

Он протянул мне сосиски. Отказываться я не стал и с удовольствием съел. Одну я телепортировал Дадли. Брат, все же.

То ли снятие плетения помогло, то ли голод обострил соображалку, но пацан прекрасно понял, откуда взялась висящая в воздухе сосиска, молча ее цапнул и быстро съел. От него опять пришла волна благодарности.

–   Извините, кто вы такой? — вежливо произнес я, подталкивая Хагрида к дальнейшему рассказу.

Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы.

–   Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?

–   Э-э-э… Нет, — абсолютно честно признался я, хлопая глазками.

Раш хмыкнул. Про то, что Хогвартс – это школа магов, я, естественно, знал. Но вот ЧТО ТАКОЕ Хогвартс – не имел ни малейшего представления, так что, слову вопроса я не сбрехал.

У Хагрида был такой вид, словно я его в штормовое море окунул. Будучи в боевой ипостаси.

— Извините, — быстро сказал я.

— Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились…

Знал, значит, про письма…

–   Научились чему? — я прикинулся идиотом, с каким-то садистским удовольствием наблюдая, как бледнеют физиономии родственничков.

В зале ощутимо потянуло страхом. Я прикрыл глаза, с наслаждением поглощая это чувство. Страх Дурслей доставлял почти физическое удовольствие, настолько четким и концентрированным он был. И что с того, что они родственники? Вреда-то никакого…

–   ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас! Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик — этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, что… Ничего не знает ВООБЩЕ?

–   Кое-что я знаю, — заметил я, облизнувшись. — Математику, например, и всякие другие вещи.

Раш хмыкнул, метнув мне яркий образ, когда я впервые поднял умертвие.

–   «Ну, кое-что ты знаешь.» – хохотнул наставник. – «Некромантию там, демонологию, химерологию. Малефицизмом забавляешься. Так, на уровне ученика начальных курсов.»

–   «Не смешно.» – буркнул я.

Хагрид тем временем отмахнулся и сказал:

–   Я ж не об этом…, а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей.

–   О каком мире? — подлил я напалму в огонь ярости великана.

У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется.

–   ДУРСЛЬ! — прогремел он.

Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на меня полубезумным взглядом.

–   Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он. — Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость.

Угу, знаю. В книжке прочитал! Когда мозги после срыва от бешенства на место встали, и вкус крови перестал забивать вкус еды.

–   Я? – удивленно похлопав глазками, я подавил вспыхнувшую при упоминании о моей славе злость.

–   Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь…

Хагрид дергал себя за бороду, глядя на меня изумленным взором. Я не мешал ему переваривать сказанное и осознавать всю глубину проблемы, терпеливо ожидая продолжения разговора. Пока он там соображал, я телепортировал братцу бутерброд из пространственного кармана. Дадли все равно не знает, что там за мясо, а ему полезна высокоэнергетическая и легкоусвояемая пища.

–   Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? — наконец спросил он.

От необходимости врать напрямую меня спас внезапно обретший дар речи дядя Вернон, пытающийся таким вот образом защитить меня от мира магии, который отобрал у его жены родную сестру:

–   Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчишке!

Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что я уж грешным делом подумал – прибьет сгоряча. Сперва он дядю, а потом я его. За нападение на мою родню. То, что дядя у меня особой любовью не пользовался и являлся родственником весьма условно, сути дела не меняло. Он все равно родственник!

Когда Хагрид заговорил, казалось, что он делает ударение на каждом слоге.

–   Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да?

Чего-чего?!!

Я выпрямился, пристально глядя на разошедшегося полукровку, до которого, видать, так и не дошло, что он только что сболтнул! Он БЫЛ у дома моих родителей сразу после их гибели, он ВИДЕЛ, как меня уложили в корзинку и подкинули, как бездомного котенка под порог родственникам! В начале ноября! Холодной, промозглой ночью! И даже в дверь не позвонили! Я так и пролежал под дверями до самого утра под одним тонким одеяльцем! А я тогда, между прочим, сильно простыл и чуть не помер от переохлаждения! Тетя как-то раз упомянула, что еле-еле меня в больнице откачали! Думали – загнется ребенок от воспаления легких, но врачи вытянули: настоящие профи попались, да и маги очень живучи. Даже в таком возрасте!

Появилось первое имя и новые сведения.

–   «Значит, к тетке определил меня этот самый Дамблдор.» – удивительно спокойно произнес я.

–   «Скорее всего.» – тяжелый ответ и клокочущая злость наставника отдавалась резонансом в моих же чувствах. – «Держи себя в руках. И раскручивай смеска на разговор.»

Я перевел взгляд на ужавшихся от страха родственников, мысленно перед ними извинился, и еще плеснул бензинчику на костер злости полувеликана:

–   Прятали от меня что?

–   ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! – неожиданно нервно выкрикнул дядя Вернон.

Страх вновь заполонил ментальный план, на раз вымыв растерянность Хагрида. Что удивительно, страх за меня. Дядя реально за меня переживал и боялся. На свой манер, конечно, но все же…

–   Короче так, Гарри, ты волшебник, понял?

В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра.

–   Я КТО?

Видимо, удивление я изобразил достоверно.

–   Ну, ясное дело кто — волшебник ты. — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже.

Угу… Большую часть сознательной жизни я считал себя демоном. А надо же, я, оказывается, просто волшебник… Какой сюрприз.

А ведь для меня, Дитя Хаоса, это оскорбление. Назвать меня, порождение Всеизменяющего, даровавшего магию этому миру, обычным волшебником… Да уж.

Тем временем, полувеликан продолжал расхваливать мои способности и расписывать «светлые перспективы»:

–   И еще какой! А будешь еще лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать.

Ну наконец-то! А то я уже как-то измаялся от любопытства.

Хагрид вручил мне уже знакомый желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, живущему в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спящему на полу. Очаровательно просто!

Вскрыв конверт, вытащил письмо и прочитал:

.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

.

Я не понял. Так чародейства или волшебства? Чародеев я в этом мире в упор не видел. Да и волшебников в прямом смысле этого слова – тоже. Только магов-ритуалистов. И то – ущербных.

.

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)

.

А титулов-то, титулов… Чет как-то скромен наш Великий волшебник. Или чародей. Он бы определился, что ли? Невозможно быть и чародеем, и волшебником! Это разные направления и методики воздействия на реальность! Про магов и колдунов я не говорю.

Ладно, что там дальше?

.

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

.

Вот как только поймаю сову, так сразу и отправлю. Если сова переживет процесс своего отлова злющим демоном.

.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

заместитель директора!

.

О как! Так это даже не наш Великий Светоч и Президент чего-там-магов накатал! Видать, не сподобился он письмо для национального Героя лично написать.

.

–   «Вот мы и узнали, кто такой этот Дамблдор.» – раздался задумчивый голос демона. – «Великий светлый маг, да еще и облеченный властью. Плохо.»

–   «Насколько?» – осторожно уточнил я, искренне сомневаясь, что Раш не знает, кто такой этот Дамблдор.

–   «Напомни-ка мне девиз светлых магов.»

–   «Во имя всеобщего блага или во имя Света.» – прошептал я про себя, а меня бросило в холод, когда дошел смысл моих же слов.

Одобрение, ирония и затухающий гнев.

–   «Молодец, понял.»

 Прошло несколько минут, прежде чем я переварил новость, вновь вернулся к выбранному образу и неуверенно выдавил из себя:

–   Что это значит: они ждут мою сову?

Интересно, а как они отреагируют, если я им реально сову пришлю? Тушкой. Заказной бандеролью.

–   Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем! – произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь.

–   «Были б мозги, было б сотрясение!» – проржал демон.

Хагрид запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда длинное перо, свиток пергаментной бумаги и сову. Настоящую, живую и немного взъерошенную.

Я пожалел птицу: может, ей сразу голову свернуть? Я могу это сделать безболезненно… А потом отправлю ее тушку Минерве. В Хогвартс.

Хагрид начал писать, высунув язык, а я внимательно читал написанное, приподнявшись на цыпочки и заглядывая ему под руку:

.

Дорогой мистер Дамблдор!

Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с Вами все в порядке.

Хагрид!

.

Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул несчастную птицу в бушующий ураган.

Дикарь.

–   Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид.

В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость.

–   Он никуда не поедет! — сказал родич.

Хагрид хмыкнул.

–   Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит…

–   Кто? — переспросил я, зацепившись за странное слово.

–   Магл, — пояснил Хагрид. — Так мы называем всех неволшебников — маглы. Да, не повезло тебе… ну в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал.

Вот даже как! Дистанционирование магического сообщество дошло до того, что они уже кличку для обычных людей придумали.

–   Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что… – дядя сбился из-за сработавшей закладки, – положим конец всей этой ерунде, – уверенно продолжил Вернон, словно именно это он и собирался сказать изначально, – что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник!

Интересно, а кому это они поклялись? И в чем?

–   Так вы знали? – задал я ожидаемый от меня вопрос.

Мне даже не пришлось симулировать возмущение. Я был не то что возмущен… я был в ярости! Вот только ненавидеть родственников я уже не мог. Само понимание того, ЧТО с ними было сделано, гасило ненависть в глухой злобе. Зато ярко и бурно росла ненависть к тому, кто все это сделал. К тому, кто опоил зельями молодую семью и изуродовал в угоду своему желанию личность трех разумных и чуть не погубившему мою жизнь, личность и душу.

А если бы в ту ночь Раш не отозвался на мой зов?

–   «Ты бы помер и сейчас не занимал свои мозги дурными мыслями.» – сообщил мне наставник, беспардонно читающий все, что творится у меня в голове.

–   «Чудесно!»

–   «Не язви.» – ментальный голос окрасился раздражением. – «Жизнь в теле ребенка накладывает на твой разум слишком явный отпечаток. Не забывай про это.»

Это и не забудешь. При всем желании.

–   «Когда можно будет его снять?» – отправив наставнику волну недовольства, хмуро спросил я.

–   «Как в поезд сядешь и в школу поедешь.»

Я поморщился. Влияние детского тела можно было нивелировать, но Раш специально наложил на меня ментальный аркан, лишь усиливающий детскую составляющую. Чтобы из образа не выпадал. К сожалению, на мозги этот аркан давил будь здоров!

Тем временем тетка вошла в раж:

–   Знали ли мы?! – взвизгнула тетя Петунья. – Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!

Ярость, застарелая зависть, ненависть, глубоко укрытая боль. Бешеный коктейль чувств Петунии приливной волной обрушился на меня, заставив снизить чувствительность. Поглощать ТАКОЕ мне не хотелось.

Тетю понесло. Она выплескивала скопившиеся за долгие годы чувства:

–   А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И, конечно же, я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!

Правда и ложь слились в клокочущий коктейль чувств, выпестованных и тщательно взлелеянных под чутким руководством менталиста. Воспоминания о прошлом – ложь. Нынешние чувства – правда, разрушающая душу Петуньи. Радовало только одно – неуверенность. Сработавшая на определенное стечение обстоятельств закладка на время усилила ненависть и зависть, вынуждая женщину говорить, но веры в ее словах не было. По счастью, Хагрид – невзыскательный слушатель, а я услышал то, что хотел: цепи на разуме тети начали лопаться. И вскоре я смогу узнать настоящую историю.

Но довольно рассуждений. Не стоит выпадать из роли, да и мое молчание могут понять неверно.

–   Взорвалась? – спросил я. – Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!

Хагрид меня порадовал, правильно отреагировав на мои слова:

–   АВТОКАТАСТРОФА?! – прогремел он с такой яростью, что Дурсли попятились обратно в угол. – Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже!

И в этом моя проблема, порождающая уйму вопросов.

–   Что с ними случилось, с мамой и папой? – жалобно спросил я, доверчиво заглядывая в глаза полувеликану.

Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей пришла растерянность.

–   Да, не ждал я такого, – произнес он низким, взволнованным голосом. – Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет… ну… забрать тебя у этих… Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем… э-э… но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой.

Он мрачно посмотрел на Дурслей. А мы с Дурслями мрачно – на него. Хагрид – простодушный и не особо умный мужик. У него что в голове, то и на языке. Я вообще не понимаю, чем думал этот Дамблдор, когда посылал его за мной?

–   «Думал, что его ждет маленький забитый пацан.» – пришел ответ наставника. – «Посмотри на эту ситуацию с точки зрения ребенка. Что бы ты в таком случае увидел?»

–   «Большой, сильный, добрый дядька, пришел за мной из волшебного мира и забрал от люто ненавидимых родственников, которые меня так ненавидят, что готовы убить только за то, что я маг.» – я вздохнул. – «Старая сволочь этот Дамблдор! Если он предупредил Хагрида о моих родственниках и возможных проблемах с ними, значит, он прекрасно знал, в каких условиях я живу. Но ничего не сделал, чтобы прекратить эти издевательства.»

–   «Дальше.»

Судя по довольному флеру, окрашивающему мысли-слова отца, Раш уже поел и теперь, довольный и сытый, устраивает мне мозговой штурм вместе с экзаменом на актерское мастерство. Одним словом – демон.

–   «Он послал за мной здоровенного мужика, который по уровню развития не сильно ушел от моих сверстников.» – вяло ответил я. – «Знал, что непосредственный великан легко найдет общий язык с мальчиком, особенно если осадит или унизит родственников.»

–   «Дальше.» – еще благодушнее произнес Раш.

Он что, еще и бухло с собой прихватил?

–   «А что дальше? Если допустить, что все это творится с позволения Великого мага или кто он там, ситуация складывается совсем аховая! Меня в раннем детстве засунули в дом к тетке, подправили ей и ее мужу мозги, запрограммировав на ненависть и презрение. Даже на ребенка чары навесили, хотя подобное воздействие – это гарантированное разрушение личности в процессе взросления. Несложно было просчитать, какой будет жизнь у ребенка-мага в такой семье!»

–   «Мыслишь в правильном направлении.»

Я подавился возмущением.

–   «Уже все узнал?»

–   «А что тут узнавать? И так вся страна знает, что Дамблдор тебя спрятал от сторонников почившего Темного Лорда.» – лениво отозвался наставник.

–   «Что он сделал?!» – оторопело переспросил я.

–   «Спрятал тебя. В БЕЗОПАСНОМ месте.» – благостно повторил Раш.

Точно. Что-то пьет. Притом, что-то достаточно крепкое, чтобы прошибить даже наш метаболизм.

–   «Хотел бы спрятать, нечего было растрезвонивать на весь мир о том, что я вообще выжил!» – раздраженно рыкнул я. – «Тем более, выдавать такую явную примету как шрам! Меня же маги на улице узнавали, когда я в магазин ходил. В одиночестве, хочу заметить!»

Про отношение ко мне дяди и побои, чуть не закончившиеся летально, я промолчу.

–   «А как же образ героя, победившего Страшное Зло?» – ментальный голос демона окрасился насмешкой.

–   «Вот это меня и напрягает.»

–   «Ладно, пни этот фонтан красноречия. Глядишь еще что разболтает.»

Пнуть Хагрида мне хотелось не фигурально, а очень даже буквально! В боевой ипостаси! И не один раз!

–   Хагрид, расскажи. Кто я такой? – тихо-тихо произнес я, едва удерживая свою бешеную натуру.

–   Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу, н-ну… то, что могу, конечно, а могу не все, потому как, э-э… загадок много осталось, непонятного всякого… Э…

Он снова сел и уставился на огонь.

Да, красноречие и связность речи зашкаливает. Если не отомрет, буду дальше выдавливать информацию. Еще немного, и начну выдавливать реально. По-настоящему. Путем жестокого физического воздействия. Полагаю, родичи меня в этом устремлении поддержат, а силы мне хватит.

–   Наверное, начну я… с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд, когда я уже на полном серьезе начал задумываться о рукоприкладстве. – Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, – его в нашем мире все знают…

–   А что это за человек? — спросил я, не дав смеску замолчать и уйти в себя.

–   Плохой он был, Гарри. – неохотно ответил лесник.

–   А… Звать его как?

Я упорный, я информацию получу. Или выдавлю!

Интересно, а кровь у полувеликанов вкусная? Вроде бы магический народ…

Жрать хочу.

–   Ну… Я вообще-то не люблю его имя произносить. – замялся недовеликан. – Никто из наших не любит.

И опять заткнулся.

–   Но почему? – спросил я и сцепил клыки.

–   Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему! А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его…

Хагрид задохнулся от волнения и замолк.

Мда, а Темный Лорд-то силен, ничего не скажешь! Это ж надо было настолько запугать ВСЕХ магов, что его и по имени-то боятся называть.

–   Может быть, вы лучше напишете это имя? – предложил я, хоть и здраво сомневался, что это ему под силу.

–   Нет… не знаю я, как оно пишется. Ну ладно… э-э… — Хагрид мялся, глотая воздух, как воздушный маг перед первой левитацией с крыши башни. – Волан-де-Морт, — выдавил наконец смесок, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю.

Да больше и не надо. Память у меня хорошая. Значит, Волан-де-Морт. Страх и Ужас магической Британии. Сколько раз слышал о нем, а имя… нет, псевдоним, узнал только сейчас. Хороший псевдоним. «Полет Смерти».

–   А что он сделал? – невинным детским голоском поинтересовался я

Раш перестал хихикать и теперь весело ржал.

Полукровка замялся, но, набрав воздух, послушно выдал:

–   Много он сделал. Этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится.

Угу. Темный маг поделится властью. Темный. Властью. Поделится. Добровольно. И в это кто-то поверил? Темные вообще делиться не умеют по определению!

–   А власть у него была ого-го, – продолжал расписывать полувеликан, – и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. – он помрачнел. – Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь.

Понимаю. Верю.

–   Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал.

И я убиваю.

–   Ужасной смертью они умирали.

У меня тоже. Иногда – на алтаре, если подворачивались в нужный момент под руку.

–   Даже мест безопасных почти не осталось… разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере.

В принципе, если Дамблдор звание Великого Мага получил не за красивые глазки, тогда вполне реально, что начинающий свой путь темный маг не рисковал связываться с ним. Светлые – они же безбашенные. Ради великих идей весь мир кровью умоют и будут считать, что так и надо. Великая цель все спишет. Фанатики.

Так, что-то моя находка заткнулась.

–   А причем тут мои мама и папа? – задал я очередной наводящий вопрос, стимулируя Хагрида выползти из своих воспоминаний.

–   А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит… А может, хотел их… э-э… с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и…

Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и громко высморкался.

— Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, – виновато произнес он. – Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом – вот этого вообще никто понять не может – он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. – доверительно поделился «страшной тайной» полувеликан. – Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил – МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, а ты ребенком был, а выжил.

Хагрид замолчал и с грустью наблюдал за мной. А я не знал, что и говорить. То, что рассказал великан, лишь частично было правдой в океане лжи, но он искренне верил в свои слова. Шрам на моем лбу действительно был, но оставило его не срикошетившее заклятие, а обычный нож.

Я хорошо помню, что произошло в тот день. После того, как я прошел инициацию и переродился в Дитя Хаоса, я смог восстановить память. И точно знал, что никто в меня проклятием не бросался. Хотя мать и отца и в самом деле убили. И Темный Лорд был той ночью в нашем доме, но что именно случилось – восстановить не удалось. Одно знаю – бой был на первом этаже. Но Темный Лорд пришел гораздо раньше. Я слышал голоса. К сожалению, разобрать, о чем говорили мои родители и Волан-де-Морт так и не удалось.

А в детскую тело матери и останки Лорда занес мужчина. Он же вырезал мне шрам, но лицо я так и не видел – его скрывал глубокий капюшон.

Хагрид тем временем продолжал говорить:

–   Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим…

Я вздрогнул, пораженно подняв глаза на великана, но Хагрид этого не заметил, погруженный в воспоминания, довольно болезненные для него. Этот мужик и впрямь любил моих родителей, и их смерть больно ударила по нему. Но то, что он сказал…

–   «Молчи! Потом обсудим!» – резкая, словно удар хлыста, мысль наставника привела меня в чувства.

–   Вздор и ерунда! – донесся из угла голос дяди Вернона.

Я аж подпрыгнул от неожиданности – совсем забыл про Дурслей. Но Дурсли про меня не забыли. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида.

–   Послушай меня, мальчик, – прорычал дядя Вернон. – Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат…

Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу.

–   Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь…

Видимо, дядя Вернон представил себе, как великан нанизывает его на зонтик, и смелость сразу испарилась – он прижался к стене и замолчал.

–   Так-то лучше. – Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола.

–   А что случилось с Волан… извините, с тем Вы-Знаете-Кем? – осторожно спросил я, не давая великану съехать с важной темы, благо, мужик бесхитростный.

–   Хороший вопрос, Гарри.

Я поморщился. Не люблю я это сокращение своего имени. Гарольд – звучит лучше.

–   Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть.

Спорное утверждение. Сдохнуть могут абсолютно все, даже боги. Просто надо знать, как и чем убивать. Но я промолчал, сделав пометку в памяти узнать про это «еще знаменитее», продолжая слушать сбивчивую речь великана.

–   А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, – они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю, что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно.

Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Искреннее! Какой кошмар… Он и правда верит в то, что годовалый человеческий ребенок может что-то сделать со взрослым магом?

И тут снова подал голос дядя Вернон.

–   Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? Он пойдет в школу «Хай Камероне», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма – про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек…

–   Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному маглу как ты, его не остановить, понял? – прорычал Хагрид. – Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе – да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет… и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает!

Ой, чего-то мне это не нравится… Еще не хватало, чтобы я сам себя не узнал! Совсем обалдели, что ли?

–   И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да…

–   Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! – прокричал дядя Вернон.

–   «А это он зряяя.» – протянул демон, а я согласно кивнул.

Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой.

–   НИКОГДА… НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА!

Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на… Дадли. Вспыхнул фиолетовый свет сработавшего плетения, негромко хлопнуло, а в следующую секунду брат, обхватив обеими руками зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Кузен повернулся ко мне спиной, и я заметил, что на его штанах появилась дырка, сквозь которую торчит поросячий хвостик.

–   «Жестоко.» – прокомментировал Раш.

Мне это не понравилось. Каким бы засранцем ни был Дадли, его таким сделали маги, изувечившие маленького ребенка в угоду своим интригам. Да и сам он еще мал – ему же только одиннадцать исполнилось! Совесть же надо иметь!

–   «Он ее имеет.» – хмыкнул Раш, выделив это самое «имеет».

–   «Пошляк.»

–   «Это ты сказал.»

Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь.

Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду.

–   Зря я так, совсем уж из себя вышел, – сокрушенно произнес он. – И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего… Хвост только вырос…

Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на меня.

–   «В животное? Ребенка?! Сломанным проводником?!» – голос демона полыхнул неприкрытой злостью.

Из тени явственно потекла Тьма.

–   «Успокойся, отец!»

Тьма убралась, но холод остался, а Хагрид ничего не заметил, лишь зябко поежился.

–   Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я… э-э… нельзя мне чудеса творить, если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась… ну и из-за тебя, конечно.

–   А почему вам нельзя творить чудеса? – поинтересовался я.

–   Ну… Я же сам когда-то в школе учился, и меня… э-э… если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. Волшебную палочку мою… эта… пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор.

–   «Так он недоучка.» – протянул демон.

–   «И боготворит этого Дамблдора.» – добавил я.

–   «Ясное дело. Иначе его бы за тобой не отправили.» – цинично хмыкнул Раш. – «Не забыл, ты – герой магического мира.»

–   «Ага,  живу в чулане и ношу обноски за кузеном. Очень по-геройски. Воспитывает характер.» – ядовито ответил я и замер.

–   «Дошло, наконец-то. Можешь же думать, когда хочешь.» -– сообщил Раш, подтвердив мои догадки. – «Не отвлекайся от разговора.»

Я вздохнул и послушно спросил:

–   А почему вас исключили?

–   Поздно уже, а у нас делов завтра куча, – уклончиво ответил Хагрид. – В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья.

Он стащил с себя толстую черную куртку и бросил ее к моим ногам.

–   Под ней теплее будет. А если она… э-э… шевелиться начнет, ты внимания не обращай – я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком – не помню…

Как мило. Найду – закусь будет.

Порадовав меня, великан улегся и практически мгновенно уснул. А я еще долго сидел, обдумывая услышанную сегодня информацию. И чем больше думал, тем пасмурнее становился. И, что хуже, наставник с моими мыслями был согласен, что не добавляло оптимизма.

Одно радовало. Мне было куда отступать.